ОСТРОВ ГРЕХА

То, что нас не убивает – делает сильнее. Злее, подлее, равнодушней. Лучше бы убило.

Душное подвальное помещение. Со всех сторон наступают серые стены из грубого камня. Молчаливые, они помнят все, впитав эмоции, сотни проклятий и молитв-обращений к несуществующим богам, в которых так хотелось верить отчаявшимся узникам. Тяжелые цепи, мертвыми змеями свисая с противоположной стены, упиваются теплом своей жертвы, греются, словно в лучах солнца. Я не знаю его имени и провинности. Лишь вижу в тусклом свете свечей, установленных на треножники, клеймо принадлежности семье. И ощущаю, как бурлит под кожей раба страх. Нет, он не боится меня. Пугают неопределенность, гнетущая атмосфера комнаты и присутствие в ней магистра теней. Отец за спиной, Он сила, островок спокойствия и уверенности.
Прикованный к каменной кладке невольник поднимает голову, встречается со мной взглядом и тонет в неестественно яркой, пылающей лазури. Я делаю шаг к нему и замираю, кажется, даже перестаю дышать, задержав воздух в легких. Ничего не стоит отточенным «ударом» с холодной улыбкой представить, будто раб горит заживо. Однако в темницу меня привела вовсе не жажда расправы, а желание совершенствовать мастерство. Ведь боль всего лишь одно из множества возможных состояний разума.
- Ты будешь счастлив, - шепот едва слышен. – Как никогда в жизни.
Чувствую себя творцом, создающим произведение искусства. Его нельзя увидеть или услышать, только испытать на себе. Мне не ведома жизнь мужчины до оков рабства, не известны его мысли. Но это и не нужно. Я просто даю ему лучик надежды, наивную уверенность в том, что Безликие даруют свободу. Приятное, дивное заблуждение, порождаемое моей способностью. Но, в который раз убеждаюсь, что это девичье тело слишком хрупкое для заключенной в нем силы. Пробуждаясь, она разрушает его, разрывая где-то в груди вены и артерии, наполняя легкие кровью. Не могу устоять на ногах, падаю на колени на пол и начинаю кашлять до металлического привкуса крови во рту, но не отступаю. Уголки губ невольника на короткий миг изгибаются в подобии улыбки, что могло бы стать триумфом, если бы реальность вокруг меня не стала стремительно меркнуть. Мир рассыпается, словно переставая существовать, уступая место тьме. В ней нет ни порядка, ни хаоса, ничего…
…Словно ниоткуда и одновременно со всех сторон, прокатываясь эхом, звучит голос. Едва различаю обрывки фраз, тонущих в отзвуке. «Вернись… Прошу тебя, иди… Вернись, дитя мое» - отец, спокойно, но настойчиво. В отдалении, чуть разбавляя темноту, делая ее не такой безнадежно глубокой и густой, вспыхивает робкое пламя. Оно манит светом, теплом. Тяжело, но, собрав всю силу, свинцовой куклой тянусь к огню, потому что знаю, жизнь – усилие. Пламя разгорается ярче, разгоняя тьму вокруг себя, пылает солнцем. Зажмуриваюсь, потому что режет глаза …
… Под головой подушки, под пальцами мягкий бархат покрывала – моя спальня. Леонардо сидит рядом, перебирая пальцами завитые локоны, что-то приговаривая. Уже в который раз, благодаря своему умению воздействовать на психику, Безликий не дает мне впасть в состояние меланхоличного безумия. Но, к сожалению, не в его власти исцелить тело. В грудной клетке саднит, ноют виски, будто пульсируя в такт каждого удара сердца. Приподнимаюсь на локтях и с трудом сажусь в постели, виновато глядя из-под ресниц на обеспокоенного отца.
- Я… я…, - нужно признать очевидное, а слова не могут слететь с языка. – Прости меня, папочка, - крепко обнимаю за шею, уткнувшись носом ему в плечо.
Сколько раз я уже кашляла кровью и теряла сознание? Давно сбилась со счета. Сколько еще придется? Пока не смогу подчинить свой дар, или же не умру пытаясь.
- Девочка моя, - гладит по голове, утешает. – Я найду решение, клянусь предками. Даже если придется сделать невозможное.
- А в библиотеке…? – спрашиваю шепотом, хотя прекрасно знаю ответ магистра теней.
Наравне с обнимающим Гнездо парком, одним из чудес острова по праву можно назвать библиотеку клана. Она представляет собой не менее важное, чем сокровищница или зал Ордор-Тан-Наннум, строение с высоким сводчатым потолком, массивными мраморными колонами и узкими витражными окнами. Льющийся сверху тусклый свет смешивается с искусственными огоньками свечей в хрустальных люстрах, что придает прочным дубовым полкам темно-ореховый оттенок. Никто не может с точностью сказать, сколько фолиантов и свитков хранится в шкафах, где найдется необходимая информация, и сколько могут занять поиски. А книги и их переписанные копии все продолжают прибывать. Выжившие платят за них немалые деньги, ведь кто владеет информацией - тот владеет миром.
- Пока ничего не найдено, - отец касается губами моего лба. – Тебе нужно отдохнуть.
- Да, - соглашаясь, киваю головой. – Я устала сильнее обычного, но почти получилось… Уверена, в следующий раз…
- Маргарита, - поднимается на ноги, властно возвышаясь. – Следующего раза не будет. Пообещай мне не использовать силу.
Отец уходит, тихо притворив за собой дверь. Он прав, хотя мириться с этим равносильно признанию собственной слабости и беспомощности. А мне с детства хотелось быть сильной, достойной семьи и маски Безликих. Остаюсь одна, откидываюсь на подушки и закрываю глаза. Глядящее с высоты небесной лазури солнце робкими лучами проникает в комнату. Вслед за ним приходит прохлада легкого ветерка, колышущего тонкую полупрозрачную занавеску. Из глубины парка дивной мелодией доносится пение соловья, становясь все тише и тише. Я засыпаю, медленно сдаюсь изнеможению, обещая себе, что завтра обязательно подумаю обо всем. Новый день принесет самые верные мысли.

Парк родового гнезда Выживших
Мысли, которые приходят на рассвете, самые правильные, они озаряют жизнь.

Мне всегда нравилась золотая маска отца, безликая металлическая пластина, призванная скрывать истинный облик. И лишь глаза остаются зеркалом души. Они как врата в другую, внутреннюю вселенную, такую же бескрайнюю, как и окружающий нас мир. За свою короткую жизнь, всего несколько раз покидая остров Греха, я успела повидать не так много, как хотелось бы. Путешествия манили неизведанностью, множеством легенд, которые, будучи маленькой девочкой, слышала от няни перед сном. Леонардо не запрещал, будто зная, что всем пескам Амира, всем ледяным ветрам севера и тайнам зачарованного леса не перевесить привязанность к дому и любовь к семье. И все же, провожая в небо корабли, я каждый раз надеялась, что вернувшись из дальних краев, братья и сестры поведают о том, что видели и слышали. Пожалуй, это одна из причин променять компанию ровесников на общество старших соклановцев.

Иллюзия спадает, как пожар осенней листвы с дерева, но лицо по-прежнему скрывает глубокий капюшон. Не могу представить черты и линии. К сожалению, не вижу глаз. Но медленно поговаривая про себя имя, словно пробуя на вкус его звучание, уверяюсь в том, что неоднократно слышала о брате и его способностях. Даже больше, на основе этого сделала вывод о своенравности. Но порой молва бывает так далеко от реальности. Или же в каждой небылице есть доля правды?

Что еще кроме имени родителя может охарактеризовать дочь? Этого вполне достаточно. А вот мне хотелось узнать больше. Природное любознательность мамы или отцовское желание располагать информацией? В любом случае яблоко от яблоньки.
- Да, все верно, - отвечаю сдержанно, едва заметная улыбка касается уголков губ.

- Если у вас нет неотложных дел, то с превеликим удовольствием, - принимаю предложение и, повернув голову, смотрю на убегающую вдаль дорожку. - К озеру, если можно?
- Дел? - переспрашивает Эззелин.
- Вы же куда-то направлялись.
- Пустяки, - заверяет и следует по тропинке к озеру.
Прогулка в ранний час лучшее, что может предложить утро. Солнце уже выкатилось из-за горизонта и освещает парк, придавая всему ровное золотистое сияние, но в высокой траве еще полно росы. Еще один повод согласиться – Выживший, который, возможно, окажется приятным собеседником. К тому же вокруг зеркального блюдца с кристально чистой водой растут удивительно красивые цветы, не изысканные, полевые. Хочу сплести венок, это не отвлекает от диалога, но создает обстановку непринужденности.
И все же жаль, что лицо скрыто капюшоном. Взять под руку, как привыкла гулять, слушая рассказы братьев и сестер, не решаюсь. Предпочитаю просто идти рядом, срывая встречающиеся на пути ромашки. Хотелось бы спросить о многом, подтвердить или опровергнуть слова моих ровесниц. Но набрасываться с расспросами я не могу.
- Быть может, вы расскажете мне о том, для чего создавалась иллюзия?

»» 10.01.14 00:08 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Удивительное сложение песка и камня. Именно это первое что приходило в голову, когда я оставался тут в доме Виторрио, мало зелени, мало растений и воды, не так как в родном «Вереске» совсем не так, тут не было зеленых лужаек с луговыми цветами полными сладких ароматов и пчел, собирающих нектар, белых скамеечек с витыми вензелями, прудов с красно-золотой рыбой. В доме моего наставника господствовал порядок и четкость линий, огромные вырезанные из деревянного массива скамьи на заднем дворе, устланном песком и мелкими камнями, да один единственный фонтан, служивший скорее не для украшения, а являющийся звеном водопровода, но дед утверждал, что он лучший из возможных учителей, а не доверять Эрнесто у меня не было причин никогда. Звон отпущенной тетивы возвращает в реальность, мне не нужно даже браться за трость, чтобы понять, что стрелявший попал в цель. Самодовольная улыбка и сияющие диким блеском голубые глаза, все это заполняет пространство вокруг меня.
-Нет желания попробовать? Ну, давай, хватит разлеживаться на скамье - в брате было столько энергии и сил что, казалось, даже те долгие тренировки над его талантом не могли их источить. Я же попросту умирал после каждой, из трех вписанных в график дня, первый урок для меня был окончен. Задание было простым до нельзя, мне нужно было в течении урока удержать иллюзию матери на чернокожей рабыне, а Сандро проникнув в ее мысли материализовать самую простую.
- Не хочу – отмахнувшись рукой от Сандро словно от надоедливой мухи принимаю сидячие положение на скамье, шмыгнув носом провожу рукой по пересохшим губам , металлический привкус собственной крови ставший за полгода ненавистным настолько, что желание его смыть превосходит здравый смысл. Несколько шатких шагов чтобы достигнуть цели, вот он тот самый фонтан в которого струями стекает вода, горсть капель на ладони чтобы смыть следы очередного поражения.
Я не смог, не смог удержать иллюзию и пять минут, каких-то жалких пять минут, начиная снова и снова иллюзии становились все короче, а привкус крови на губах все сильнее. Почему же он кто был младше меня с такой легкостью выстроил для нас пустыню, с дюнами змеями перекатывающимися под ногами, почему же он не разу не дрогнул за все то время пока маятник отсчитывал минуты, почему я такое ничтожество в сравнении с ним? Почему я всегда остаюсь лишь тенью, маленькой, сгорбленной уродливой тенью на фоне его превосходящего могущества, он гордость для всех, отца, учителя, он гордость клана- я же его тень с дефектами.
-Эй, ты в порядке? Брат ты чего? Успокойся со временем и у тебя станет выходить лучше – зеркало воды словно разрезано на половины, где уверенный в себе брат успокаивает свою бледную тень, на дне фонтана вырисовываются очертания золотой пластины. – Ты ее получишь брат, вот увидишь.
-Отсстань от меня, я кажетсся ясссно выразился – и без того выделявшиеся на бледном лице глаза загораются не добрым изумрудным огнем. Резкий взмах ладони в параллель воде и подтверждение брошенным шипящим фразам в руках Сандро не лук, а пара коралловых аспидов.
-Я не хочу стрелять –очередное движение синхронно шагу, из колчана по плечам парня ползут гадюки
- Я не хочу тренировок, не хочу ободрений, не хочу ничего, разве это так сложно просто оставить меня в покое. Скажи мне? – левая и правая крага на его руках кобрами оплетают запястья, я чувствую, как из носа горячей нитью течет кровь, но она не только на лице, во рту вновь этот ужасный привкус, а первые сорвавшиеся с подбородка капли падают на шелк рубашки, разворачиваясь алыми розами. Земля угодит из-под ног, болью отдает в затылок… Темнота…. Хлесткие удары холодных ладоней по лицу ..
-Прости, я не со зла Сандро - эти слова просто обязаны были прозвучать первыми.
- Ничего это иллюзия, она не может ранить – широкая улыбка заставляет улыбнуться в ответ, а затем фыркнув от не перестающего потока капель на лицо сесть облокотившись на друга.
-Мы не станем говорить об этом случае твоему отцу? - я боялся учителя как никого, но еще больше я боялся последствий своего таланта и доводов в пользу очень раннего сумасшествия.
- Нет, не станем – короткая пауза, он словно раздумывает над условием очень сложной задачи - если ты пострижёшь свои косы.
***
Ее голос вырывает из цепких лап прошлого, он такой правильный певуче звонкий, такой по-семейному властный, превосходящий тон, так разговаривали все Безликие, мы словно показывали всем живущем на острове свое превосходство, ты самую привилегированность которую зубами вырывали наши предки, строили на крови отцы и деды. Конечно оставаясь один на один мы менялись, в безразлично ровном повелевающем хоре голосов, начинали проскальзывать ноты веселья, тихая радость или же вселенская боль. У каждого была своя собственная нота, уникальная как и его дар, возможно даже способности и откладывали на нас эти особенные отпечатки.
- Дел? –выхватываю я единственное слово из речи Маргариты, не уверен что тебя заинтересуют мои дела, в них слишком много грязи, а еще больше лжи.
- Вы же куда-то направлялись.
- Пустяки, - улыбку было не видно под капюшоном. Мертвые подождут, а я же успокою нервы с новым собеседником.
- Быть может, вы расскажете мне о том, для чего создавалась иллюзия? - любопытная, маленькая любопытная Выжившая, полы плаща легко шуршат по траве, медленно пропитываясь влагой росы, озеро магически светится изнутри ранним солнечным светом. Вода излучает спокойствие, такие редкие моменты умиротворения и тишины, ничто не может нарушить созданного баланса.
-Может быть, ведь дочери одного из лучших представителей семьи известно, что мы не используем данные нам способности просто так - недалеко от кромки водной глади остатки каменной скамьи, ее расколола надвое гроза, так говорил дед, он утверждал, что это была последняя страшная буря на острове, а причиной ей послужили драконы. Я любил его рассказы, рассказы о том, что он слышал с помощью дара, что читал в книгах. – Вот только уверенна ли ты в том, что мой рассказ будет правдивым. Многим в семье куда удобнее считать меня лжецом чем осознавать горечь правды.
- И все же – чуть склонившись она срывает очередной белый цветок и вплетает в косу ему подобных, лучи солнца отражаются от темных волос, мелкими солнечными зайчиками. За малым не теряю равновесие зацепившись за корень дерева выпирающий из земли, нужно больше отдыха, много больше, но совсем нет на это возможности.
-Позволишь? – указывая посохом на остаток скамьи, получаю утвердительный кивок, разрезающий устроится на камне. Короткое движение рукой, иллюзией стирает с лица раны. Вот и та самая ложь о том, что мы не пользуемся даром просто, кривая ухмылка и легким движением пальцев откалываю брошь сдерживающую плащ, черное полотно ложится на холод мраморных осколков, скрывать лицо от семьи знак недоверия, а этого быть не может, никогда.
-Скажи, Маргарита ты встречала магов? Не мелких фокусников и рыночных шарлатанов. Не таких одаренных как ты, как я и наши братья, которых глупые люди по своему невежеству считают магами. Самых настоящих магов, существ, искалеченных силой, их уже сложно считать простыми людьми, иногда они даже мнят себя богами, великими творцами миров и судеб. Они часто рассуждают о вечности и вечном, хотя сами по факту оказываются внезапно смертными. - лев тисненный на золоте наручи, ловит лапой очередного солнечного зайчика, а ветер легко теребит волосы они отрасли за этот год и теперь такие же как в пятнадцать.


»» 29.01.14 13:56 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Трактир "У хвостатого" - Рынок.

Грешно утро добрым не бывает.

Чернильные струи впрыскиваются под кожу, иглы входят почти у самой кости с тихим шипением будто змеи...напев слов, застоявшийся яд оставляет жилы, а с ним и боль, уходящая темной кровью...

Просыпаюсь, резко открыв глаза. Каждый раз ощущение, будто выныриваю из толщи воды и первый глоток воздуха самый болезненный. Еще пара секунд, чтобы выдохнуть, успокоиться.
Встаю, расплетаю волосы, на ночь сплетенные в косы, провожу рукой, расправляя вьющиеся пряди. Усмехаюсь, прихватив двумя пальцами конец прядки. Смотрю на свое отражение в зеркале на стене. Еще одна ложь. Еще одна фальшь.
Стук в дверь. Достаточно тихий - на случай, если я все еще сплю.
- Май? - голос Джеса. Уже пора просыпаться, но зачем все же он поднялся наверх сам в такую рань?
Набрасываю халат поверх рубашки, подцепляю пальцами рукава, натягивая их на костяшки. Грубая ткань. Перед глазами синий бархат платья моей матери, тяжелая дорогая парча ее нарядов...Мотаю головой. Жизнь дороже. Жизнь несоизмеримо дороже всего этого.
Открываю дверь.
- Для тебя весть с Перитона, - слова кота заставляют нас обоих напрячься. Он говорит тихо, Эрлу не должно знать о том, во что его "дети" обратили дело по всего лишь спасению полукровок.
Разворачиваю протянутый свиток, он не тронут, даже Джес не вскрывает послания, не адресованные ему.
По мере чтения не сдерживаю усмешку, но окончание письма все же заставляет нахмуриться. Передаю пергамент Джесу.
- Почему мы должны спасать его? Он не один из наших.
- Он друг. Лиам просит об этом.
- Игрок и прощелыга, судя по тому, как попался, - захожу за створку разобранной ширмы в углу комнаты, собираясь одеться.
- Ты забываешь о том, что "наших" приходится спасать именно потому, что когда-то кто-то так же начал делить на своих и чужих.
- Он легкомысленный плут, который проиграл последние портянки! - не сдерживаю улыбку. - А мы должны потратить две драхмы?
В ответ молчание.
- Хорошо, - вздыхаю. - Я сделаю это, сейчас. Только умоюсь.
Закатываю глаза, уже представляя себе, что только выкупа раба не хватало для очередной порции слухов о похождениях "дочки" Хвостатого.

Рынок. Место, куда чертовски не хочется отправляться, не прихватив мой любимый набор сковородок и кухонных ножей. Ну хотя бы пару стакашиков для самообороны!!
Торговцы так и норовят если не одернуть складку юбки, то хотя бы взглядом показать, как могли бы облапать.
Красней, Майя, красней - так положено реагировать приличной девице, а не думать о том, как сор-трава чудесным узором оплела бы их шеи и впилась колючками, разорвав артерию.
На первой ступени за рабами почти не ухаживают, потому здесь смешиваются запахи крови, пота и грязи, и чаще обычного раздаются крики - короткие, тут же оборванные звуком глухого удара дубинки.
- Купиииите раааба, госпожа, купите раба, - измазанными в пыли и крови руками хватают за подол. Но у многих от тяжести оков, натерших запястья, даже нет сил поднять руки.
А вот собственно и наш клиент. Останавливаюсь, скрестив руки на груди. Торговец сначала не обращает на меня никакого внимания, потом резко вскидывается.
- Госпожа заинтересована?
"Госпожа" он выговаривает только ради приличия. Пока не поднимаю взгляд к его лицу - на мгновение, не хочу терять на него время. Торговец отступает. Через пару минут он сам поразится тому, что в девчонке из трактира заставило его замолчать. Но сейчас он подарит мне те самые пару минут тишины.
Выглядит раб, прямо скажем, не важно. Кандалы стерли в кровь запястья да и сковали его не для самого комфортного времяпрепровождения. В ответ на мое внимание мужчина поднимает голову, смотрит пару секунд единственным не заплывшим глазом и тут умудряется им подмигнуть.
Живучий гад. Не могу не рассмеяться ему в ответ. Он тут же включается в игру, начиная причитать.
- Массаж ступней, госпожа, пироооги, пирогиии могу готовить. По праздничным дням еще рыыыбу, - раб сглатывает, все же о еде ему не стоило вспоминать. - А так могу и что другое, госпоже понравится, раб хорооший, очень хороший, - потянувшись к носкам моих сандалий.
- Он едва ли тянет на пол драхмы, вы что его вообще не кормили?
Торговец просыпается ото сна.
- Как можно-как можно?! Как можно пол драхмы, - причитания всполошенной наседки. - Он же свежий совсем, посмотрите, на все пригодный: огород капать, девиц тра.. , - торговец осекается на полуслове.
- Драхма - красная цена, и это я вчера получила сверх заказа от гостей в трактире. Кто его купит, он же и говорить умеет только на местном, пока его отмоешь, залечишь...
- Пирооогии, пирогиии, - подсказывает раб. Потом резко подхватывает мои слова. - Да я больной, такой больной, драхму-драхму.
- Полторы и забирайте, - сдается торговец еще через полчаса споров о том, что мужчины с мышцами нынче не в моде, да и цвет глаз у раба не очень, и это если не ориентироваться на заплывший.
Следом за резво подскочившим "болезным" рабом выступает вперед верзила, резко заслонивший от меня своей фигурой солнце.
- Гы, - только и издает эта махина в знак приветствия.
- Нет, этот не пойдет, - вмешивается торговец, - за полторы драхмы нет!!
И тут в глазах уже выкупленного мужчины впервые появляется не заискивающее - просто выражение просьбы, что-то человеческое. Запрокидываю голову, стараясь подавить восторг от второго возможного приобретения за это утро.
Вздыхаю.
- Заворачивайте обоих, - отворачиваюсь передать торговцу две драхмы.
Неудивительно, что по дороге обратно в трактир перед нами расступались. Как меня посвятил покупка номер один, так и не назвавший свое имя, нашего доброго великана звали Солнце, и без Солнца он никуда. Солнце часто и широко улыбался, являя прохожим свое очарование во все уцелевшие восемнадцать зубов, и норовил посадить меня на руку и нести так. Потому что, признаться, я за ними не успевала.
Вновь обретшие свободу взяли такой темп в надежде на скорый завтрак в трактире, что оставалось только бежать.
У порога трактира нас встречал Джес, заприметивший нашу процессию издалека и старавшийся не сгибаться пополам от смеха, глядя на то, как колоритно смотримся в частности Солнце и я. Не говоря уже о том, что Без, как мы предпочли его звать, пока с именем он не определился, то и дело, норовил приобнять меня и обещал показать все небеса миров в алмазах.
Пока раб прихлебывал солянку, Джес рассказал ему, что весть о том, что его пора спасать пришла с Перитона.
Мальчишкам было о чем поговорить. Я же отправилась протирать стакашики. Практически медитация, успокаивает, знаете ли.

К вечеру в трактире начали собираться приезжие и наши завсегдатаи. Потому, будучи занята в зале, я не заметила, как из двух рабов остался только Солнце.
А вот когда в дверь постучали стражники, пришлось об этом вспомнить.
Один из них держал руку на затылке Беза, пригибая его к земле.
- Этот прохвост говорит, что его выкупили сегодня.
- Да, - вздыхаю, пытаясь прикинуть, во что наш друг-энтузиаст еще успел вляпаться. - Имела неосторожность.
- Он должен восемь драхм, либо платите за него, либо он пойдет обратно, но уже на вторую ступень.
Без поднимает на меня глаза, стоит крепко сцепив зубы, чтобы только не выпрашивать. Цена велика, это уже много выше дружеского одолжения.
- У меня нет таких денег, - признаю я.

- Я куплю его, - раздается мелодичный женский голос от двери.

»» 29.01.14 14:32 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

Рынок, Трактир " У Хвостатого" . Пристань.
С красотой от самого Н'Габаха я, видимо, перегнул.
Солнце все еще нещадно палило. Во рту пересохло, а мой пыл в перечисление своих талантов изрядно поубавился. Как и надежда сохранить яйца целыми. Время на рынке понятие относительное. Но можно сказать, что у меня появился свой собственный счетчик, и концентрировался он в той части тела, которую я так жаждал сохранить. И он сжимался, каждый раз, когда потенциальный покупатель отводил нос от моей туши.
Кидая взгляд, в толпу прохожих, я выглядывал чуть сгорбившегося Косму и идущего позади его хозяина. И где-то возле уха почти слышал шипение метала от соприкосновения к плоти. Но слава яйцам: ни того, ни другого видно не было. А фраза : «Купите раба» снова обжигала мой язык.
Слова подхватывались эхом многоголосья, таких же как и я. Не уверен, что заводилой был я, но частью эха, точно. И если думать, что каждый кто выкрикивал эту фразу жаждал оказаться купленным. То как ее выкрикивали в месте с криком боли, очень быстро стирали подобные мысли. Кнут — вот что заставляло шевелить губами, тех кто уже не мог говорить. Если на третей ступени рынка острова Грехов у палаток с рабами звучала музыка, а рабыни напевали сладким голосом куплеты песен. То на первой ступени музыкой был звук разрезающий воздух плети, стон боли, а в песнях была только одна фраза «Купите раба». Самую высокую ноту набирали здесь, когда мимо рабов подходили заинтересованные покупатели.
Волна песни набирала ход с конца ряда. Торгаш, все это время сидевший в тени, оживился. Начиная торг. Только, когда увидел две пары сандалий и подол, чуть запылившегося от песка, платья я поднял глаза.
Вверх взглядом по тонкой фигуре, к рукам с длинными пальцами держащими край юбки. Солнце светит в глаза не дает рассмотреть ее лицо, превращая его в темное пятно. Все равно подмигиваю, не может быть чтобы такая фигурка принадлежала не милашке. И  начинаю говорить как я хорош. Особенно в готовке.
Нагло вру. Но, что поделать, когда не ешь пару дней само собой начинаешь ощущать себя кулинаром.
 
Изо рта все еще продолжают вырываться слова о еде. Поднимаясь с колен, наконец, могу рассмотреть потенциальную хозяйку. И в первые, за все  время проведенное на рынке, искренне начинаю желать, чтобы меня купили. Игольчатый взгляд карих глаз и губы в лукавой полуулыбке напоминают для чего я берегу мужскую стать.
Наверно, никогда больше я не буду так радоваться тому, что у меня не тот цвет глаз, фигура не совсем по вкусу, а уж про длину достоинства лучше молчать.
Вслед за мной подходит Солнце. Загораживая одноименное светило своей фигурой. Смотрю как губы девицы приоткрываются от удивления, а в глазах появляется восторг ребенка увидевшего чудо. Размер моего товарища ее совершенно не смутил, хотя пару минут назад она четко дала понять, что большие размеры ее не интересуют.
- Нет, этот не пойдет, - вмешивается торговец, - за полторы драхмы нет!! 
Торгаш припомнив, что я продаюсь с довеском. Переходит на истерический вопль. Полторы драхмы. Две жизни. Мне становится страшно уже не за яйца. Чертовски страшно, что девица с каштановыми косами уйдет забирая с собой глоток мнимой свободы, который я уже почти успел ухватить. Смотрю ей в глаза на языке замирает ненавистная фраза, только просить хочу уже не за себя. Солнце за ней пойдет. Почему-то уверен, что пойдет как на ниточке.
Она вздыхает и кинув на нас двоих взгляд «не расплатитесь»
 
 
Ощущение кандалов все еще не отпускало. И пускай они не позвякивали цепями при каждом шаге, но их крепкое объятие вокруг щиколоток я ощущал даже когда отошли от рынка и спустились к пристани.
Спасительницу нашу звали Майя. Хотя мне она напоминала Птичку, именно так я и решил ее называть про себя. Полуулыбка не сходила с ее губ. Предпочитала больше слушать чем говорить. А судя по тому как она держала спину в корсет под ее сарафаном должно быть вшито чуть больше пластинок, чем в обычный.
Я не мог даже догадываться для чего ей понадобился раб.
Надежда на то, что судьба повернулось ко мне приятным местом, растаяла сразу же. После того как моя рука на ее талии и намек на множественные удовольствия встретили смешок. Да, и вообще казалось, Солнце ее интересовал больше чем я. Ибо все вопросы, которые она задавала были только про него. Тот же в свою очередь взял Птичку себе на руку и понес. Так что дева могла возвышаться над нами указывая дорогу.
-Такой большой. Такой сильный, - шептала Птичка голему, с интонацией ребенка получившему удивительную игрушку. Тот гортанно вдыхал и лыбился. А я не мог не отметить, что ножки у Птички тоже очень ничего. Подол ее юбок задрался до коленок и гортанно урчать хотелось уже мне.
Уже на подходе к «Хвостатому», здешней таверне, я понял кому обязан по гроб жизни. А рожа Джеза, сына хозяина, украшенная улыбкой, убивала все надежды на то что Птичка использует своего раба как надо использовать, того кто не умеет ничего кроме как трахаться.
-От тебя воняет как от Драконьего дер...- Морщится и отстраняется Джез от объятий.
-Поживи на рынке неделю, я посмотрю что с тобой будет,— отвечаю ели сдерживаясь, чтобы не согнуться напополам от его хлопков по спине.
 
Ел я не торопясь. Наслаждаясь каждым куском кукурузной лепешки и глотком эля. Джез, уже не ворочал от меня нос, спасибо горячей воде и чистой одежде дарованной оборотнем. Подливал эль да смеялся, когда я показывал рукой, чтобы не жалел спиртного .Благодарить за свое спасение мне нужно Лиама. Отправившего весть с Перитона. Хотя, бросая взгляд за стойку бара, где Птичка суетилась с редкими клиентами да похохатывала на пускающего вздохи умиления Солнце. Ловил себя на мысли, что отблагодарить надо еще и ее. Джес точно поймавший мой взгляд тут же сменился выражение лица и многозначительно наколол на клинок жаренную сосиску. Большего говорить не пришлось. Спросил только:
- Кто она тебе?
- Сестра...
Ответ заставляет увидеть на клинке не сосиску, спасибо хорошей фантазии. Майя смеется опять на какую-то шутку клиента, я смотрю обратно на... сестру оборотня...и, когда меня останавливала перспектива потерять детородный орган?
 
Покуривая табак, потырянный у Джеза, стоял не далеко от пристани. И вдыхал запах свободы с привкусом долга. Дышалось не так уж и легко. Не то, чтобы тяжесть от двух заплаченных за меня драхм непосильной ношей легла на мои плечи. Но вот благодарность - да, я точно знал, что цены она не имеет.
Люд вечером на пристани так же суетился как и утром. Здесь не бывает тишины. Корабли прибывают не смотря на время. То тут, то там шныряют носильщики, разгружая товар. Зазывалы орут об отплытии или прибытие нового корабля и товарах, которые те привезли на остров. Шум их голосов перебивают только вопли пьяных моряков, упившихся в прибрежных кабачках, отмечая хороший торг. Торговцы вином, не теряя времени ловят тех кто не мог пить вина в море и расхваливают пойло, наливая по глотку на пробу. Заманивают целые команды в кабаки, где можно найти закуску и еще вина да девочку на вечер. Легкие всхлипы девиц идущих группами, по приказу торговца. Связанные вместе ожерельем из цепей. Кто-то держит друг-друга за руки не желая оторваться от сестры или дочери. В этом шуме и гаме так легко заметить тех кто прибыл на остров в первые. Завороженные, не смеющие сделать шага по каменным плитам, рассматривающие красоту пристани и ее ужас. Замысловатые и в тоже время простые строения. Мозаика из многообразия людей, с их раскосыми глазами, как у жителей восточных островов, или, темнокожими как у жителей Южных. Разнообразия кораблей, что прибывают в порт.
Каждый раз когда прохаживаюсь по порту вспоминаю то как оказался здесь в первый раз и пытаюсь поймать то чувство, которое было тогда у меня. Ощущение свободы. Остров где цепи гремят говоря о пленении. Где звук плети рассекающей воздух одна из основных нот шума. Для меня тогда был глотком свободы. И глотая его сейчас вместе с горечью табака, пытаюсь уловить старый восторг и ощущение крыльев за спиной.
Косму я увидел, когда тот семенил по пристани мелкими своими шажками, догоняя парочку стражников. Возвышающихся над ним в три головы. Тот вглядывался в толпу. Рыская взглядом по фигурам прохожих и приезжих. Царапины у меня на ноге от кандалов заныли в легкой боли. И я сделал шаг назад. Точно понимая кого этот сын гиены ищет. Нагнув голову и не смотря куда двигаюсь поплелся вперед, пока не услышал звон шпор о камень и причитания раба о том, что меня видели где-то здесь. Я еще не забыл кем я был до того как потерял имя. И точно знаю, что убегать порой бесполезно.
Женская фигурка стоявшая неподалеку так вовремя попалась под руку.
Напряглась, когда моя рука обхватила ее за талию прижимая к своему телу. Рот поймал выдох удивления, когда накрыл губы, в замирающем касании. Кожа к коже ничего, что можно было бы своровать языком. Только дыхание. Рука на ее затылке, чтобы не отстранилась раньше времени. Глаза не закрывая смотря на в ее медовые, и надеясь что прочтет просьбу в моих.
Косма пробегает мимо, стражники в след за ним. Руки отпускаю девушку, когда те отходят подальше. И я отстраняясь тут же от женской фигуры опуская голову в поклоне:
-Ваши губы спасли мне жизнь, - говорю поднимая глаза рассматривая спасительницу.
-Не боитесь лишиться ее сейчас?— отвечает она и  я замечаю, что ее пальцы обхватили рукоятку кинжала.
Рот растягивается в улыбке, кляну себя, что не урвал с ее губ чуть больше положенного.
-От вас я готов принять смерть.
Она не отводит взгляда. И смотрит с такой решимостью, что кажется сейчас выполнит угрозу. И я перестаю дышать. Только, когда замечаю татуировку у ее на щеке из рта вырывается:
-Я слышал про таких как вы. Говорят, вы можете видеть грехи.... Я заслужил смерти?
-Хотите, чтобы я увидела ваши грехи.
-Почему бы не похвастаться перед смертью?
Улыбается и делает шаг назад. Еще один поклон выражая почтение. Ухожу в противоположную сторону от той в которую пошла стража с Космой.
К «Хвостатому» я шел петляя. Да и отправился туда только за Солнцем. Приводить стражу в кабак я не хотел. Но видимо удачи на сегодняшний день с меня хватило ибо на пороге кулак одного из стражников все же догнал меня. 

»» 30.01.14 12:48 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Постоялый двор «Цветущая яблоня». – Улицы о. Греха – Двор трактира «У Хвостатого».

В том, что менестрелей где только не носит, есть и плюсы. Почти в любом городе можно найти хоть один постоялый двор, чей хозяин или хозяйка из наших «бывших». Хотя, «бывших» менестрелей не бывает, даже те, кто давно на месте осел, нет-нет, да и тряхнут стариной, особенно на душевных посиделках, среди своих.
Сдается мне, сегодня так и будет – значит, надо держать ушки на макушке, много чего интересного можно услышать.
Но это позже, а сейчас у меня срочное дело.
- Маргит, ты куда? – донесся из приоткрытой двери голос мамы и я чуть не поздоровалась со стеной.
Ведь шла бесшумно, чем угодно могу поклясться! Не получилось хитростью, применим нахальство.
- К Майе! – выпалила я и единым духом пролетела по коридору до лестницы, ведущей вниз, потом – через общий зал, во двор.
Но вздохнула с облегчением, лишь оказавшись за воротами: конечно, следом отправятся Ласло или Матьяш, да только немного времени я выиграла.
Знак где-нибудь на стене или на заборе, уж точно, нарисовать успею.
А все из-за сэра Орвика с его подарком и выгодным предложением, от которого отец сразу отказался.
Но это не значит, что меня надо караулить денно и нощно: ни за что не поверю, что у сэра Орвика нет дел поважнее, чем какая-то актриса, может, и вовсе отвлечется и позабудет.
С глаз долой – из сердца вон, вернее, не из сердца, а из другого органа.
Вроде ничего не забыла: кинжалы надежно скрыты в просторных рукавах, зачехленная лютня привычно устроена за спиной – можно идти.
Поправив бисерную повязку на голове, я позволила людскому потоку подхватить и увлечь себя.
Да уж, настоящий котел с ведьминым зельем: все бурлит, кипит, перемешивается, только что получится в итоге – не узнаешь, пока не попробуешь.
За мыслями о том, о сём я и не заметила, как очутилось прямиком перед дверью трактира.
Во дворе пока что никто не валяется и дверь закрыта – верный признак, что мордобой еще не начался и можно входить спокойно.
Но лучше бы сначала поговорить, а если посетители лютню увидят, никакого разговора не будет. Я прошла к окну и переливчато засвистела, подавая сигнал.
Через пару минут бесшумно открылась дверь черного хода и на пороге появилась знакомая фигура.
- Привет, Джес! – улыбнулась я. – Давненько не виделись.

»» 30.01.14 14:38 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Дом Брайанира Алистаса аль Амира

Если подумать, то наши проблемы ничтожны:
В брюхе галактики, гибнущей в звёздной войне,
Просит бактерия Маша бактерию Тошу,
Чтобы бактерия Тоша женился на ней.

Эти создания - малая часть биомассы.
Бились кометы и ходят теперь без хвостов,
Альфа-Центавра моргает всевидящим глазом.
Тоша готов размножаться - жениться пока не готов. (с)

В дверь колотили так, словно намеревались снести ее с петель. Гулким эхом стук разносится по просторному дому, отражаясь от прохладных каменных стен, задрапированных тканями. Марта вздрогнула и машинально соскочила с колен. Чертыхнувшись, встал следом за ней. На ходу застегнул рубаху и оправив ремень. Проследовав ко входу, распахнул дверь настежь одним рывком.
- Какого черта?! – Невысокий мужчина попятится назад, отступив на шаг. Затем стянул капюшон с головы и хлопками по плечам начал отряхивать пыль.
Я сразу узнал в нем своего слугу. Косма верой и правдой служил мне уже добрых пару лет. Хотя, «верой и правдой» это громко сказано. Разумеется, он боялся. Да и идти ему некуда. Привычка – страшная вещь. А привыкнуть можно ко всему, особенно если всю притязательность к прелестям жизни мирской у тебя отрезало. В прямом смысле слова. Этот славный малый имел неосторожность украсть мою рабыню. Девочка была очень красивой. Южанка. Спелая и сочная, как обласканный южным солнцем зрелый плод. А это отродье со своим дружком воспользовались нерасторопностью моего торговца и умыкнули товар практически из-под носа. Правда, далеко утащить не успели. Слишком уж рьяно сопротивлялась девушка. Это и вызвало подозрение у стражников. Один из несостоявшихся воров неудачно напоролся на штыри решетки, стараясь удрать поскорее. Да так и повис, припечатанный ко входу в казематы, куда на ночь сгоняли рабов первой ступени. Второй оказался более расторопным, поэтому догнать его получилось только ближе к пристани. Стражники, разумеется привели его к заинтересованной стороне. Воровать на острове Греха запрещено. Никто не имеет права присвоить себе то, что не подтверждено оплатой. Вор должен быть убит, если не придумать что-то более изощренное.

Он не смотрел в глаза, все больше и больше втягивая голову в плечи. Кажется, если бы была такая возможность, он бы с удовольствием спрятался как улитка в свою раковину. Правильное желание, особенно, если вероятность потери этой самой головы столь велика. И не только этой.
- Господин, - тихий, приглушенный голос больше похожий на писк. Надежды в нем было мало, но все же ее можно было распробовать.
В удивлении вскинул бровь. Смело с его стороны. Нагло, в какой-то мере. Но разве можно упрекнуть человека в попытке выжить.
- Мы поймали его у пристани, - один из стражников ударом сапога по ногам поставил бедолагу на колени, - второго к сожалению догнать не удалось. Он остался на площади, пришпиленным к решетке казематов, - стражник хмыкнул, довольный своей шуткой, но быстро осекся, приняв самое бесстрастное и серьезное выражение лица.
- Ты украл мою рабыню? – Слова сквозь зубы. Медленно. Тихо.
- Нет, господин, - внушительный удар стражника заставил мужчину упасть вперед, опираясь на руки.
Поднявшись выше по каменным ступеням лестницы у входа в дом, я отряхнул пыль, осевшую моментально на длинных полах плаща. Этого человека хотелось разорвать прямо здесь. Не только мне, но и тому, кто скребется внутри. Скалится и показывает клыки. До скрежета зубовного, до последнего натянутого нерва, хотелось просто впиться когтями, с наслаждением сжать и согреть руки в теплой крови. Ненавижу, когда прикасаются к тому, что принадлежит мне. И не важно, вещь это или человек. Думай о чем-нибудь приятном, Брай. О чем-нибудь успокаивающем. Кроме растерзанного тела горе-вора ничего более успокаивающего не приходило на ум. Поэтому вопрос надо было решать как можно скорее, пока желание впиться в артерию не возобладало над желанием сохранить свой тигриный хвост в тайне.
- Я сам с ним разберусь.
И разобрался. Чего греха таить. В просторном подвале моего дома я иногда давал волю своему зверю. Просто, чтобы почувствовать как кости хрустят в теле, подобно жерновам, мелющим кофе. Желая ощутить жизнь острее, ярче, четче, я позволял себе эту слабость. Чаще всего наказанием несговорчивых рабов и непокорных рабынь занимались смотрители. Я лишь формально присутствовал, дабы удостовериться в правильном и действенном способе убеждения. К каждому ведь нужен индивидуальный подход. А я всегда старался быть хорошим хозяином своему товару.
В подвал Косму привели засветло, когда Солнце и не думало уступать свои права. Зверь внутри довольно рыкнул, почувствовав приближение долгожданной минуты освобождения. Нет. Не сегодня. Не сейчас. Тайна должна быть сохранена. Если мне дорога моя жизнь, если Нам дороги Наши шкуры, нужно потерпеть. Я уставился на мужчину в цепях, прикованного к стене подвала.
- Как твое имя?
- Косма, господин, - цепи звякнули на его попытку пошевелить затекшими руками, - милости прошу, господин, милости.
- Даже сейчас ведешь себя как трус, Косма? - большими железными щипцами я приподнял его голову под подбородок, побрезговав притрагиваться к нему руками.
- Господин…
- Пока не господин, - любопытная мысль пришла в голову, вызвав подобие улыбки, - ты ведь свободный человек? – Несмелый кивок в ответ.
- А жить ты хочешь, свободный человек? - Металл острых щипцов прошелся вниз по горлу, оставляя кровавый след, - хочешь?
Он долго не двигался, словно не расслышал моего вопроса. Я готов был повторить снова, когда еще один кивок остановил меня.
- Хорошее решение. Правильное.
Хаммад, главный смотритель моего «зоопарка» вошел в подвал по первому зову и через несколько минут вернулся со всем необходимым.

Кричал Косма громко. Оно и не удивительно, когда тебе отрезают яйца. Не знаю, пожалел ли он о своем решении. Скорее всего да, но я ведь поступил благородно, сохранив ему жизнь. Грязную работу по мере возможности я всегда старался переложить на помощников, но клеймить раба – это дело хозяйское. Что может сравниться с головокружительным ощущением обладания. Полнейшего, беспрекословного, неотвратимого. Запах паленой кожи и мяса. Это действо можно сравнить с раскаленным ножом и куском масла. Нож скользит, когда прикасаешься к сливочному и прохладному куску. Здесь нечто похожее. Нужно надавить с определенной силой, чтобы не смазать знак. Нельзя прикоснуться слабо, дабы знак не зарубцевался со временем, но и перестараться нельзя. Болевой шок еще никто не отменял. Точность и мастерство приходят с опытом.
Не скрою, порой работу приходилось переделывать. Первое время. Но сейчас мои рабы могут быть довольны. Я набил руку.
- Ты? Что за маскарад? - Беглый взгляд на своего раба. Запыхавшийся, словно за ним гнались драконы или пустынные смерчи.
- Господин, - глотая воздух и стараясь отдышаться, - я нашел этого огромного с детиной под три метра.
- Ты про еще одного любителя трахать все, что плохо привязано?
- Господин, - виноватые нотки в голосе, памятуя о былых временах.
- Ладно, к черту, - махнул рукой, чтобы подождал у двери.
Быстро накинул плащ на плечи и натянув капюшон на глаза, вышел из дома вслед за слугой.
- Показывай дорогу.
- Да, мой господин.
Косма юрко лавировал между прохожими, то и дело озираясь, не потерял ли я его из виду. А я не сдерживал улыбку, размышляя о былых временах. О том, что покорность – одно из самых обалденных чувств, которое только можно воспитать в человеке.

»» 02.02.14 17:55 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

Глухо громыхнули сходни, перебрасываемые на берег. «Танцующая Молли» после почти недельного пути пришла в родной порт. Я вознес короткую молитву богам за благополучное путешествие. Я люблю море, люблю небо, но все же мне не хотелось бы провести под парусами всю жизнь. К тому же, слишком ценю комфорт своей виллы и те привилегии, которые дает принадлежность к влиятельному дому. А морю… ему плевать, кем ты являешься на берегу и чего достиг в своей жизни. Будет не в настроении – проглотит тебя вместе с твоими амбициями, деньгами и мечтами, и никакие молитвы не помогут.

Где-то позади Варрава, свесившись через борт, выкрикивал указания швартовщику. Вот уж кто с удовольствием приковал бы себя к кораблю якорной цепью. Фанатик, что с него взять…
Я подошел к брату.
- Ты не идешь со мной?
Он досадливо обернулся.
- Разумеется, нет! Нужно разгрузиться, подписать кучу бумаг, проследить, чтобы эти оболтусы заменили парус и привели корабль в приличный вид. А то после этой бури у моей малышки вид как у изрядно потрепанной шлюхи.
- Если ты помнишь, Молли как раз и была шлюхой.
- Я еще помню и то, что она была лучшей шлюхой на острове, - напомнил мне он.
- Это верно, - я рассмеялся. – Придется поддерживать репутацию. Когда тебя ждать?
- Если не успею к вечеру, то уже завтра. Переночую на корабле.
- Хорошо. Не задерживайся без нужды.

Я сошел на берег. Чуть в стороне толпилась кучка артистов, бывших пассажиров «Молли». Завидев меня, глава семьи молча поклонился, а молодой верзила нахмурился и положил руку на плечо Маргит. Я мрачно усмехнулся – защитничек… Следил бы ты построже за свои сокровищем, а то ведь на острове Греха чего только не случается… Парень что-то сказал отцу, и все семейство торопливо зашагало прочь.

- Сэр Орвик, не забудьте про меня, - раздался знакомый голос. – Я готова следовать за вами.
Я не удержался от улыбки, прежде чем обернуться.
- Разве можно забыть про вас, госпожа эр-Риах? - Особенно ваш головокружительный вид в простыне. До сих пор вспоминаю. – Нам придется пройти пешком через первый круг: так получилось, что стихийный дешевый рынок разрастался вокруг порта, целиком окружив его, так что миновать его не получится. Здесь слишком много народа и слишком узкие улочки, чтобы можно было передвигаться на лошадях. Конечно, для одного-двух всадников это не проблема, но для большой группы людей возникают трудности. Со второго круга поедем верхом. Вы ведь умеете ездить на лошади?
- Вы шутите, правда? – она недоверчиво рассмеялась.
- Разумеется, шучу. Я помню, что дочери Санвы рождаются в седле. Но, надеюсь, вы не против небольшой прогулки.
Домиинара поправила небольшую дорожную сумку на плече.
- Сказать по правде, я была бы рада размять ноги после путешествия.
- Прекрасно. Держитесь поближе и не отставайте.
Я махнул рукой своим людям. Через несколько минут в сопровождении дюжины легионеров-охранников и десятка рабов с поклажей мы двинулись через первую из многочисленных торговых площадей.

Прогулка по первой ступени – крайне сомнительное удовольствие, учитывая грязь, вонь и нищету, что царят здесь безраздельно. Ничто здесь не меняется с течением времени: все так же попрошайки валятся в ноги с просьбой о милостыне; оборванные и изможденные рабы умоляют не проходить мимо, и щелкает бич надсмотрщика по спинам тех, кто молит слишком тихо; мелкие торговцы подобострастно кланяются и ловят хоть малейший знак заинтересованности в их товаре. Мимо то и дело водят колонны рабов, нанизанных через ошейники на длинный канат, словно рыбешки на кукан. Хороший канат, смоляной – такой даже острым ножом не разрезать, только мечом рубить. Вот и идут они, придерживая его на плечах словно бревно, тупо переставляя босые ноги, а в глазах у них совсем уже погасла жизнь. Редко увидишь на первой ступени живые глаза у раба.
Сворачивая с одной узенькой улицы на другую, поднимаясь по частым лестницам, я думал о том, почему же Безликие не позаботились о том, чтобы убрать с глаз приезжих самую неприглядную, дешевую и грязную часть острова, есть ли смысл в том, что каждый, кто прибывает на остров, видит сперва первую ступень, и уже потом – всю роскошь цивилизованной торговли? Зачем непременно следует проделать этот путь? И что думают об этом сами приезжие?
Я оглянулся, чтобы спросить у Домиинары. И не обнаружил ее среди моих людей.
- Рико, - спросил я ближайшего легионера, - где госпожа эр-Риах?
Он растерянно моргнул.
- Несколько минут назад была здесь, господин…
Я от души выругался. Велел ведь держаться поближе! И где теперь ее искать? Воображение услужливо подсунуло картину: мужские руки дергают девушку на ходу в подворотню, да так, что она и крикнуть не успевает, жадные лапы нагло шарят по телу в поисках кошелька либо же… Рука непроизвольно легла на эфес меча.
Я медленно спускался по улице назад, пристально оглядывая окна и двери домов. Лавки с глиняной посудой… вряд ли она туда зайдет; лотки с фруктами и сдобой – здесь я уже смотрел внимательнее; оружейная лавка – плохонькое оружие, мимолетно отметил я, дешевое – но кто знает, могла и заинтересоваться…. Нет… Трактир «У Хвостатого» – не могла же она отстать, чтобы посидеть там за кружкой эля!
Куда же подевалась госпожа эр-Риах?

»» 04.02.14 14:04 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Долгое путешествие, наконец, подошло к концу. Может, для людей, которым часто приходилось совершать подобные перелеты, это и казалось делом обычным, но для меня прошедшие семь дней в воздухе вместе с ночной бурей стали настоящим небольшим испытанием.
Впрочем, путешествие мне понравилось, а посадка просто привела в восторг. Корабль сел на воду словно огромная птица, а потом заскользил по морской поверхности и остановился почти у самого берега.
Впереди раскинулся остров Греха.
Через некоторое время я спустилась по трапу. Очень странно было ощущать себя снова на земле. Казалось, что она слегка покачивается под ногами. Мои попутчики не стали задерживаться на пристани и быстро удалились, затерявшись в толпе. Я лишь некоторое время видела, как мелькает рыжая головка Маргит, затем отыскала глазами господина Понироса и напомнила ему о своем присутствии. Сэр Орвик рассказал о том, что нам предстоит:
– Придется пройти пешком через первый круг: так получилось, что стихийный дешевый рынок разрастался вокруг порта, целиком окружив его, так что миновать его не получится. Здесь слишком много народа и слишком узкие улочки, чтобы можно было передвигаться на лошадях. Конечно, для одного-двух всадников это не проблема, но для большой группы людей возникают трудности. Со второго круга поедем верхом. Вы ведь умеете ездить на лошади?
И в который раз я рассмеялась.
-Вы шутите, правда?
- Разумеется, шучу. Я помню, что дочери Санвы рождаются в седле. Но, надеюсь, вы не против небольшой прогулки.
Порой этот человек меня удивлял.

Откуда ему известно о привычках дочерей Санвы? Ведь он же не бывал в Амире.
Или бывал?!
Но при нашей первой встрече, увидев слезу на моей щеке, он не понял кто я.
Значит, уже потом постарался узнать больше о Плакальщицах...

Мой новый работодатель оставался для меня загадкой. Я много наблюдала за ним за последние семь дней, отмечая про себя довольно любопытные вещи, которые стали хорошей пищей для размышлений.

Придет день, и я пойму какой вы на самом деле, господин Понирос.

А вслух произнесла:
- Сказать по правде, я была бы рада размять ноги после путешествия.

И мы отправились в путь.
Признаюсь честно, остров Греха меня поразил. Первое, что встретилось на пути - огромный невольничий рынок. Такого я не встречала нигде. Сэр Орвик назвал это место первой ступенью, и мне казалось, что мы ее не минуем никогда. В жизни не видела столько ничего не выражающих лиц и потухших глаз. Звуки кнутов и протяжный вой: "Купите раба..." слились в одну унылую монотонную песню, от которой рвалось сердце.
Я знаю, знаю, что у каждого из нас своя судьба и каждому дается по силе его, но смотреть на огромное количество сломанных, брошенных в яму нищеты и голода обреченных душ было невыносимо.
В какой-то момент, пропетляв по грязным запутанным улицам, мы снова оказались около пристани. Только уже на другом ее конце.
Сэр Орвик имел внушительное сопровождение: легионеры, рабы с поклажей - целая вереница, которая неспешно, но очень уверенно пробиралась своим хитрым маршрутом сквозь эту территорию страданий и боли. А я, не упуская шествующих из вида, немного отстала, потому что пыталась заглянуть в глаза некоторых несчастных, хотелось увидеть хоть у кого-то огонек жизни.
И тут меня неожиданно схватили чьи-то руки, повернули к себе, а через мгновенье я почувствовала прикосновение губ.

Однако!

Я даже не закрывала глаза, очень хотелось посмотреть на того нахала, который осмелился это сделать.
Он тоже глаза не закрыл, поэтому поцелуй получился забавным. Еле удержалась от того, чтобы не подмигнуть наглецу. Отпустил он меня так же резко, как и прижал к себе. Сразу же произнес:
-Ваши губы спасли мне жизнь.
-Не боитесь лишиться ее сейчас?— я обхватила рукоятку кинжала.
Но он лишь улыбнулся в ответ.
-От вас я готов принять смерть.

О, Санва, да он флиртует! Нет, каков наглец! У самого под глазом впечатляющий фингал, явно в бегах, и никакого смущения.

Но вдруг:
-Я слышал про таких как вы. Говорят, вы можете видеть грехи.... Я заслужил смерти?

Увидел слезинку.
Понял, с кем имеет дело.

О да, я вижу грехи и пороки, просто знаю, что идеальных людей не существует. В них намешано всего: и плохого и хорошего. А самое главное и самое сложное - суметь принять человека целиком, полностью, со всеми его достоинствами и недостатками. И я многое могу принять.
Только не подлость.
И не предательство.

-Хотите, чтобы я увидела ваши грехи.
-Почему бы не похвастаться перед смертью?
Я не смогла сдержать улыбку. Люблю смелых, тех, которые даже испугавшись, не покажут свой страх. Да и душа у стоявшего передо мной прохвоста не была черной. Хулиганистой, да, но не сволочной.
Сделала шаг назад, чтобы дать дорогу этому любителю приключений. Он изобразил почтительный поклон и продолжил свой путь. Причем, в ту сторону, куда направлялась вереница во главе с сэром Орвиком, поэтому я могла одновременно следовать нужным направлением и наблюдать за поцелуйным вором.
Мое настроение значительно улучшилось. Неожиданная забавная встреча стала глотком свежего воздуха в этом пропитанном страданием месте.
Но вдруг, буквально передо мной, на незнакомца напали.

Видно те, от кого он скрывался. Все-таки настигли.

Я слышала обрывки сбивчивых объяснений, но в ответ стражники затащили бедолагу в трактир неподалеку.
Моментально прикинув расстояние до трактира и скорость, с которой передвигался обоз моего работодателя по узкой улице, не имеющей поблизости никаких ответвлений, почти побежала за пленником.
А в голове шальная мысль: "Я успею!"
Просто не могла допустить, чтобы в этом беспощадном месте потухли еще одни живые глаза.
Открыв дверь, сразу же услышала:
- Он должен восемь драхм, либо платите за него, либо он пойдет обратно, но уже на вторую ступень.
И девушка, стоявшая рядом с пленником, произнесла:
- У меня нет таких денег.
Зато такие деньги были у меня, поэтому:
-Я куплю его.
И сразу же наступила тишина. Все посмотрели в мою сторону. Я неспешно отошла от двери и приблизилась к охраннику, повторив с легкой улыбкой:
-Я куплю его. Отпустите несчастному руки.
Мой новый знакомый выглядел совершенно ошеломленным, он лишь безмолвно смотрел, пытаясь как-то осознать происходящее. Стражники, казалось, тоже не были готовы к подобному повороту дела, но руки раба все же отпустили.
Вот тогда-то я ему все-таки подмигнула:
-Я не успела увидеть все твои грехи.
И получила в ответ робкую улыбку.
Охранники стали приходить в себя и заметно расслабились.
-Вы уверены, что хотите купить этого раба?
-Да.
-Но он стоит целых восемь драхм, госпожа! Это непомерно много! Это цена очень сильного выносливого раба или достаточно хорошенькой рабыни, достойной ублажать тело зажиточного горожанина. А этот, вы только посмотрите - он не стоит таких денег.

А вот это уже интересно. Кажется, красавчик, тебя совсем не хотят продавать даже за восемь драхм. Во что же ты влип, бедняга?

Перевела взгляд с раба на стражников:
- Но я хочу именно его.
Однако, эти ребята были серьезно настроены не упускать свою добычу и, похоже, захотели припугнуть женщину, пожелавшую приобрести сомнительный товар с заплывшим глазом. Я заметила, что один из них потянулся к мечу, но не успел он даже дотронуться до рукояти, как у горла его напарника уже было лезвие моего кинжала.
-Только одно движение, - тихо предупредила я. - И он труп.
В доказательство того, что не шучу, я чуть сильнее надавила на кожу. Показалась алая капля.
Охранник опустил руку.
-Итак, продолжим разговор, - предложила я. - Здесь много свидетелей, и все они прекрасно слышали, что этот раб продается за восемь драхм. Я готова заплатить за него озвученную сумму. Вы согласны, что сделка честная?
В глазах стражника я прочитала сомнение. Он судорожно думал о том, как выпутаться из этой ситуации, и что сказать своему хозяину, а хозяин у него наверняка был, поэтому рану пленнику пришлось сделать чуть глубже.
-Так как насчет сделки?
-Я согласен, - хриплым голосом произнес стражник.
Я улыбнулась и опустила кинжал. Рядом с собой услышала вздох облегчения.
Отсчитав ровно восемь драхм, протянула раненому, но когда он подставил руку, чтобы забрать плату, сжала пальцы:
-Передай тому, кто тебя нанял, что этот раб принадлежит госпоже Домине, дочери Санвы.
И увидела, как расширились глаза. В них появился даже испуг. Вероятно, моя вытатуированная на лице слеза ни о чем не сказала стражникам, как до этого и сэру Орвику, а вот принадлежность к Плакальщицам... впечатление произвела.
-Передашь?
-Да, госпожа.
Я разжала ладонь и ссыпала монеты в большую грубую руку.
Когда стражники покинули трактир, напряжение заметно спало, и снова появился привычный в таких местах гул голосов. Все выдохнули. Я улыбнулась своему приобретению:
-Ну что, герой, считай что тебе сегодня крупно повезло.
А затем обратилась к девушке, которая, по видимому, тут работала:
-На самом деле, я только что прибыла на остров Греха и, честно говоря, еще не знаю, где буду жить сама, не говоря уже о том, чтобы дать кров рабу. Вы не будете против, если я на время оставлю его у вас? Можете привлекать этого счастливчика к любому труду, как если бы он был вашим работником. А я, лишь только устроюсь, сразу же его заберу.

Я ловлю в тишине звуки сладостных мук,
Обнимая тебя на высокой волне -
Льется трепетный блюз перепутанных рук,
Растворяя одежды в горячем вине.

Затерянный в песках великой Санвы мирок, пристанище детей ее - южан, стало местом заточения моей души, вырвавшейся из бездны, в глиняный сосуд. Моя обитель была прекрасна лишь снаружи, внутри же было тесно и крайне неуютно. Распадаясь на микрочастицы, на то, что не сможет узреть ни один смертный, в тишине и прохладе я упивалась мыслями о свободе. Она манила, как не манит ни одна из страстей. Ее огонь терзал мою душу, она была так близка. И каждая новая душа обещала мне разорвать оковы проклятия.
Мой сосуд переходил из рук в руки, хозяин сменял хозяина. Молодые просили несметных богатств, были алчны и жестоки, старцы хотели вернуть былое, увидеть своих жен, которые уже несколько лет несли службу, охраняя покой Санвы. Все они погибали, а я возвращалась в свой глиняный мир.
Всполохами чувств они дарили мне лишь мгновения блаженства, но мне нужен был огонь, дарящий безнадежную тьму неистовых желаний.
Я приходила к господам в образе, взлелеянном их мыслями и фантазией, скрывая свою истинную сущность. Но ни один из них не приказывал показать ее, а мое имя – раб, оно вырезано на моей коже на языке древних, я живу, чтобы подчиняться воле и желаниям своего хозяина. Ублажение его прихотей – мой ключ к свободе.
Последний Господин был стар, зачитывался старинными письменами, болтался по миру без какой-либо определенной цели. Он многого желал – но все его желания были просты, и я питалась его угасающей энергией, ловила остатки того, что когда-то называлось жизненной искрой. Он первый вынес мою обитель из песков, за это я платила ему любовью. Но в душе я ненавидела его, как и прежних господ – все они были южанами. И эти их возгласы – «О, прекрасная Санва!». Какими жалкими они были, взывая к ней, прося у нее напутствия или прощения. Превращаясь в чернила на теле Господ, когда они того не видели, я писала проклятия, расплываясь по их коже угольно-черными символами.
Последний из Господ – Джафар ибн Али аль-Аскари - так жаждал вернуть свою жену из роскошных покоев богини, что я пришла к нему в ее образе, желая пробудить в нем бурю чувств. Она была молода, ее кожа сверкала белизной, а густые русые локоны чуть прикрывали налитые груди. Это было последнее его желание. Когда он шептал, что теперь может отойти в мир иной, я умоляла освободить мою душу, лаская нежными руками девы его морщинистое лицо, но блаженная улыбка застыла на его губах, он так и не произнес желанных слов.
Как только тело его лишилось духа, и тот растаял в свете лучей утреннего солнца, я вновь вернулась в свою тюрьму.
Злость на весь этот свет заковала меня в своих стальных объятиях и, оседая невесомой пылью на дне сосуда, я дала волю своим чувствам.
Кто они такие, чтобы править той, чьи силы превосходят их собственные в миллиарды раз?
Моя сущность должна подчиняться тем, чьи запросы порой сходятся лишь к тому, чтобы подтереть им зад?
Не успела я как следует растечься по сосуду, как тот тряхнуло, он покачнулся и взлетел вверх.
Какого дьявола? – Я проникла в стены сосуда, наблюдая за происходящим снаружи. Передо мной стоял мужчина, обычный смертный, с копной черных вьющихся волос, серыми глазами и большим-большим носом.
Он разглядывал меня во все глаза, вертя сосуд в разные стороны так, что мои мысли пришли в полный хаос.
- Что это у нас тут? – Его пальцы попытались отколупнуть один из драгоценных камней моей обители, но южане не были бы южанами, если бы позволили этому предмету развалиться на части при первой же возможности.
- Аррайх, ты что там нашел? – Рядом с лицом носатого появилось еще одно и расплылось в желтозубой улыбке. Твою жеж за ногу, нет Ханни, ты не голодна. Пахнет от них препротивно. Ох, не дышите на меня.
- Тут какая-то надпись. – Они оба приникли к сосуду вплотную и от этого смердящего запаха, я не смогла более удерживаться в стенках и скатилась внутрь, чувствуя мерзкое послевкусие от такой "приятной" встречи.
Будет великим счастьем, если эти два олуха не знают древний язык. – Я практически молилась на это. Они выглядели, как обыкновенные торговцы, мысли которых занимали лишь деньги и секс, секс и деньги. Что ж… С такими экспонатами секс только за деньги. Но я же рабыня их желаний... Хотя я не на столько голодна, чтобы питаться отбросами. Если они не знают языка, то волноваться не о чем. Разглядывая их сущности, я поморщилась от негодования, в этих мужчинах все прогнило – от зубов до мельчайших частиц души. Когда один из них открыл рот, я увидела там весь его завтрак – цыплячье мясо, плохо пережеванные куски черного хлеба и горошины черного перца, все это медленно, но верно ползло по пищеводу. Гадость.
- Кажется, я узнаю эту работу. – Произнес голос за стенкой.
Тот, что принадлежал Аррайху, ответил:
- Амир? Да, чуть поистрепался, но можно выручить за него неплохую сумму. – Так моя обитель попала в толстую сумку, где уже валялось огромное множество различных предметов – старинная свирель, брошь с кроваво-красным камнем, складной ножик с выгравированными на его стенках строками из древнего писания, ожерелье из жемчуга с застежкой в виде прелестной птицы, пара книг, названия которых стерлись, а обложки посерели.
Несколько часов непрерывной тряски и наша «дружная компания», наконец, завалилась на ночлег в таверну. Все мое естество негодовало, это было непростительно, даже для таких низких людишек, как эти, таскать меня в мешке. Отсюда я не видела ничего, но вскоре поняла, что в этом есть свои плюсы.
Ночью они приволокли в комнату девушку, от ее тела исходил очаровательный аромат ужаса, который я чувствовала даже сквозь стенки сосуда, я и сама бы была не прочь приласкать ее. Как я люблю похоть, наверное, не любит никто. Но все изменилось, когда я почуяла кровь. Нет, любовь с причинением боли – это прекрасно, но там, то, что творилось в этой коморке, было неподвластно моему разуму. Это не было жестокостью и развратом, это был вкус смерти.
Та девушка погибла с легкой руки двух торговцев, испытав не самые приятные чувства перед смертью. Мы с ними были похожи в одном – каждый из нас дарил смерть. Но жертвы моей страсти умирали с улыбкой на губах.
Мой сон был нарушен этой кровавой расправой, поэтому остальную часть пути я дремала на дне сосуда. Сквозь призрачную пелену небытия я слышала, как мои «хозяева» говорили что-то про рынок.
Спустя какое-то время, мой мирок вновь встряхнули, и сосуд опрокинулся на бок, а я мириадами частиц разлетелась по холодным стенкам. Проклятие! – Мой взгляд устремился за слой глины, ища причину остановки. – Кажется, мы прибыли на тот самый рынок, о котором ходило так много слухов в Амире.
Здесь было шумно, представители разных рас прохаживались вокруг прилавков с выставленным товаром, топая своими ногами так, что мой нежный слух чуть не покинул меня. Они неслись куда-то расталкивая друг друга, словно обезумевшее стадо диких лошадей. Я наблюдала за ними, мой голод проснулся и требовал вкусить энергию этих существ. Ох, сколько здесь было прекрасных особей обоих полов, как чиста была их энергия, какой страстью они обладали. Мне бы только прикоснуться к ним, хотя бы на мгновение. Ощутить их нежный вкус на губах, проникнуть в их тело и разум. Занять все их мысли.
Вдруг мой обзор закрыли чьи-то мужские ноги, облаченные в плотные штаны. Ох, там под тканью было столько мышц, невероятная сила.
- Глина? – Вопрошает подошедший, и вновь я верчусь в незнакомых руках.
- Да, мой господин, - улыбается рыжий. Не-е-ет, закрой рот, будь любезен. Всех покупателей мне распугаешь. Но тот продолжает: - Этот сосуд сделан южными мастерами, взгляните, как изящно струится по его стенкам рисунок, а как подобраны драгоценные камни…
- Не пойдет. – Обладатель прекрасных ног и не менее прекрасных рук возвращает меня на прилавок.
Следующей подходит женщина, она вертит в руках бархатный мешочек, в котором позвякивают монеты, что-то бубнит себе под нос, потом окидывает взглядом мой сосуд и заявляет:
- Говорите, это работа мастеров Амира? Ни за что не поверю, не отдала бы за нее ни драхмы. – Она брезгливо морщится и проходит дальше.
Солнце уже клонилось к закату, а я все еще стояла на прилавке. Мой аппетит разыгрался донельзя, но никто не хотел оценить этот сосуд по достоинству. Конечно, страшнее было бы, если бы меня приобрел какой-нибудь невежда, который бы не смог вызвать меня из сосуда и пользовался бы им, как обыкновенной кухонной утварью. Да, несколько лет назад была пара случаев, когда в мою обитель с фонтанами брызг наливали кристально-чистую воду. Тогда я забиралась к самому горлышку и парила над водной гладью. Порой воду сменяло кроваво-красное вино. Тогда, окунаясь в рубинового цвета воды, я наслаждалась счастьем, выпавшем на мою несчастную долю и скрасившем мое одинокое существование.
Я перестала следить за проходящими мимо существами, которых переполняла энергия, она светилась и манила к себе, обещая теплый прием. Осев на дне, я погрузилась в дрему, чтобы притупить несносный голод. Даже, когда в очередной раз сосуд тряхнуло, я не пожелала узнать причины.
Я проклинала этот базар, на котором торгуют свободой не задумываясь об ее истинной цене.

»» 05.02.14 17:05 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

Проходной дом, а не приличное заведение! Крылья Н'Габаха, вечно забываю, что у нас трактир. Когда нас почтили своим присутствием стражники, вопросов у меня было два: куда запропастился Джес, когда он так нужен, и как двум хрупким и беззащитным созданиям - мне и Солнцу - выйти из этой передряги с наименьшими потерями.
Потому как стоило Солнцу увидеть Беза в руках стражников, он с глухим уханьем шагнул вперед, к своему удивлению, вцепившись в его ладонь обеими руками, я смогла удержать его хотя бы на время. Нам всем не поздоровится, если он зашибет стражников. Хотя этот вариант я не исключала.
Но то ли Н'Габах хранил самого верующего из своих адептов, то ли в подбитом глазе Безе все же было что-то феноменально чарующее, но спасение явилось незамедлительно. В лице темноволосой дамы. Даже захотелось занять восемь драхм. Мало ли, на какие нужды вздумают пользовать нашего незадачливого друга.

Судя по взгляду "несчастного", в руках своей новой хозяйки он собирался страдать долго и мучительно. Мучительно и долго.
Пока дама вела переговоры, у меня была возможность рассмотреть ее. Смуглая кожа, мягкий взгляд темных глаз и татуировка темной капли на щеке, что-то смутно знакомое, выправка - даже для Греха было в ней что-то диковинное, что заставляло меня всматриваться внимательнее. Не сказать, что спасительница Беза была из высокородных, в ней было иное - сила, почерпнутая не в воспитании или линии крови. В уверенных движениях, в том, как бесстрашно она заговорила со стражниками. И в то же время абсолютное отсутствие угрозы - толика любопытства и игривости, спокойный голос. Дама проявляла чудеса терпения, пока один из стражников не решил проявить несговорчивость и в мгновение ока не оказался стоящим с лезвием клинка у горла.
Среди посетителей послышались недовольные голоса. Так, только без крови должностных лиц в моем трактире...
Однако и с этим дама справилась с присущим ей изяществом, не запачкав подведомственный мне пол, за что я была ей искренне благодарна!

В памяти эхом откликнулись рассказы матери и наставников, не может быть, это ведь только старая легенда...

- Добро пожаловать на остров Свободных, - старое приветствие, давно переставшее быть правдой. - Раба работой загрузим непременно, - хмыкнула я, стараясь не обращать внимание на то, как искатель приключений на свою шею раздевал взглядом свою новоявленную властительницу. - Не обращайте внимание на стражников, госпожа. Мирные жители у нас несколько более дружелюбные. За пределами рынка. Днем, - уточнила, осознав, что и нашим мирным клыкастым жителям палец в пасть не клади. - Могу ли я предложить вам кубок вина с дороги? Стаканчик медовухи? - борьба за свободу это хорошо, но о коммерции тоже не стоит забывать. Остаться у нас такая дама вряд ли бы решила, но вот передохнуть после долгого пути, почему бы и нет.

Получив ответ Домины и еще раз заверив ее в том, что раба буду бдить лично, я, наконец, смогла выдохнуть и обернуться в поисках Джеса, чтобы устроить ему за то, что с этим пришлось разбираться другим.
Кот вышел из подсобки с таким довольным видом, который у него бывает только в сезон варения эля...и когда приезжает семья Маргит! Всполох рыжих кудрей девушки у него за спиной ни с чем нельзя было спутать.
- Маргит! - после всех этих переживаний появление подруги было хоть чем-то светлым. - Как же я рада, что ты приехала! - и в этот момент я была рада только ей, начисто забыв о том, что она могла привезти с собой. О чем девушка тут же напомнила.
- Для тебя письмо, - тихо произнесла она, вложив мне в руки запечатанный квадратик бумаги.
- Благодарю, Маргит. - сжимаю пальцы на гранях злополучного пожелтевшего конверта. Чувство, что эти затертые в дороге листы могли бы резать до крови.
Не хочу сейчас думать об этом, только не сейчас...
- Какое у тебя красивое платье, - перехватываю руки девушки, чтобы она могла покружиться в нем. И кто же делает такие дорогие подарки? Или плата менестрелям резко взлетела до небывалых высот. - Я хочу знать об этом все, ты же понимаешь? - ловлю лукавую улыбку в ответ.
По дороге в свою комнату вручила кувшин с вином Джесу, полотенце Безу.
- Мальчики, вы же меня очень любите? А я сегодня так устала-так устала...
Пламенную речь можно было не развивать.

После рассказа подруги резко захотелось то ли выпить, то ли сладкого. Первому я всегда предпочитала последнее.
Диск закатного солнца уже почти утонул в горизонте, не лучшее время идти на рынок. Но мы же быстро, только купить сладость и обратно. Плохая идея, очень плохая. Но потом мой взгляд остановился на Солнце, который во избежание ломки стульев предпочитал сидеть на полу, и я потянула Маргит за руку прочь из Трактира, позвав Солнце идти гулять с нами.

Рынок - Трактир.

Осыпается время за спиной,
Что мне делать с собой...

Быстро купить сладкое и вернуться у нас, конечно же, не получилось. Сначала мы отвлеклись на ленты для волос, золотая и зеленая нравились мне особенно сильно. Затем на бусы, на ткани, а через час мы уже не могли вспомнить, как зашли так далеко вглубь рынка.
- Вот они! Наконец-то! - я остановилась у прилавка торговца с моей любимой сладостью, печеными яблоками с корицей, уже протянула руку к последнему оставшемуся яблоку, когда с тихим хлюпаньем в мякоть плода вошел клинок. Меж моих протянутых пальцев. На секунду я просто застыла, потом резко обернулась, собираясь выместить гнев за подобные шутки на дерзнувшим это сделать наглеце, и встретилась с прищуренным взглядом темных глаз.
Я знала его. Видела на рынке мельком, да и наши в трактире о нем говорили, только предварительно сплюнув на пол.
Брайанир аль Амир. Мужчина ухмыльнулся мне, затем, вконец обнаглев, откусил от моего яблока, все еще насаженного на его кинжал. От уголка рта потекла струйка меда, которую он тут же вытер тыльной стороной запястья.
- А скажите мне, милые барышни, - голос для человека, о котором говорят столько мерзостей, на удивление мягкий и приятный. - Откуда вы знаете вашего замечательного друга? - торговец перевел взгляд на напряженно застывшего рядом Солнце. Что там парни говорили о покушении на мужественность Безе? За спиной у мужчины переминался с ноги на ногу небезызвестный на острове Косма.
Маргит, замершая справа от меня, расправила рукав платья, давая себе возможность двигаться свободно. Там запрятаны кинжалы, я уже видела, на что девушка способна с ними в руках. Но вступать с ними в драку...счет шел на секунды. Во взгляде торговца мелькнуло предупреждение...
Осторожно качаю головой, давая Маргит понять, что кинжалы сегодня в ход не пойдут.
- Солнце, беги! - с этими словами я рванула прочь, потянув за руку Маргит, которой старое правило объяснять не надо было. Если попадаешь в переделку, встреча на заднем дворе трактира. Никто не знал Грех так как мы, учитывая то, что Солнце "бежать" решил на торговца с его прислужником, шансы оторваться у нас были. В одном из поворотов, когда мы бежали через толпу людей, наши с Марой сцепленные руки оказались разбиты.

До "Хвостатого" я добежала первой, остановилась отдышаться, придерживая бок рукой. В висках стучало, и дышать в туго плетенном корсете было тяжело. Он мог поймать меня, доля секунды, когда он мог просто дернуть меня на себя. Я огляделась, надеясь, что все же не привела их за собой. Только бы Солнце понял, только бы ничего не случилось...
Маргит задержалась, но вскоре появилась тоже, а Солнце не вернулся...мы напряженно всматривались в темноту Грешной ночи. Даже на мгновение не задумываясь о том, что выйти оттуда мог совсем не тот, кого мы ждали. Пока, наконец, не послышались тяжелые шаги, и мы обе не кинулись к Солнцу. Уж я точно была рада его возвращению.

Письмо от тетушки, привезенное Марой с Царя, я распечатала уже глубокой ночью.

Дитя мое, твоя старушка-тетушка скучает по тем далеким дням, когда могла обнять тебя и прижать к своей дряхлеющей груди.
Частенько вспоминаю и славного мальчика Джеса, давно уже нет от него вестей, хотя ждала я хотя бы пару строчек от избалованного мальчишки. Прянички все никак не могу ему отправить.
К слову о пряничках, помнишь ли ты нашего соседа из дома, что к северу деревни? Так вот заходил он недавно, и те пирожочки, что я пекла тебе, подгорели, покуда я отвлеклась. Так что, счастье мое, даже не знаю, когда смогу еще тебе посылочку собрать. Староста наш, как ты знаешь, молод и нравов свободных, потому хождениям соседа по бедным беззащитным старушкам не препятствует. Ибо мыслит, что не без вины старушки оные.
Напомню тебе и о том, что сосед наш западный готовится к сбору винограда. Не думаешь ли ты, моя девочка, что пора и нам испить молодого вина?
За сим в тоске по тебе, моя Птичка, берегу надежду на то, что ты еще вспоминаешь о своей старушке.
Твоя, смею верить, Любимая Тетушка.

В расшифровке письмо содержало следующее послание:

Скучаю по дням, когда мы могли еще набросить шкуры и быть свободны. От бродяги Джеса давно не слышно, я ждал от него хоть весточку. Хлыста на него нет. К слову о хлысте, та пара оборотней, о которых я говорил, мы не сможем их перебросить. Охотники Ага с Севера поймали их - моя вина (*1). Даже не знаю, когда мы решимся переправить новую партию беглых. Царь молод и позволяет Северянам творить то, что им заблагорассудится, не защищая часть народа своего. Потому как безвинных нет.
Время Красной Жатвы Мага на Западе (*2) близится, наши готовы нанести удар и умыться кровью тех, кто унижал нас столетиями. Ждем решение Совета.
Не забывай о нас, Птичка.
Твой Л.





Какое-то время я смотрела на то, как сгорает светлый клочок бумаги, объятый жадными языками пламени. Растет число несогласных во всех мирах, когда-то мы были замученными детьми, мы выросли. Царь собирает Совет Десяти, Грех соберет свой. Пора положить конец владычеству Магов у Трона Миров.
Что же нас ждет? И действительно ли я сама хочу именно этого? Мотаю головой, отгоняя сомнения. Нужно просто поспать. Хватит приключений на сегодня.

У самого жестокого торговца на Грехе была мальчишеская улыбка и крохотная вмятинка ямочки на подбородке. Кажется, именно этой мысли я улыбнулась, засыпая.

»» 05.02.14 21:05 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

-Могу ли я предложить вам кубок вина с дороги? Стаканчик медовухи?
Девушка, стоявшая передо мной, была примером гостеприимства и радушия.
-Спасибо, но вынуждена отказаться. Я и так задержалась здесь гораздо дольше, чем рассчитывала. Очень благодарна вам за то, что присмотрите за этим... кстати, как его зовут?
-Без.
-Подходящее имя. Вот вам две драхмы, - я протянула монеты. - Это на питание... Беза и... если можно, принесите пирожок с абрикосом. Лучше два.
Девушка приняла заказ и удалилась по делам, а я села за столик, за которым расположился мой недавно купленный раб. На этот раз наглость куда-то исчезла, взгляд Беза был скорее осторожным и внимательным.

Это к лучшему.

- Жизнь удивительная штука, - начала я,- думаю, еще полчаса назад ты и предположить не мог, что станешь принадлежать женщине, которую до этого довольно нахально поцеловал на причале. Я не знаю, каким образом ты нажил себе таких серьезных врагов, но очень надеюсь, что с сегодняшнего дня ты будешь намного осмотрительнее и не разочаруешь свою новую владелицу. Для твоей же собственной безопасности придется носить метку раба. Тогда ты сможешь свободно ходить по городу, не боясь нападения.
Сказала и увидела, как побледнело лицо Беза при словах "метка раба".
-Не бойся, больно не будет. Я не имела в виду метку на коже. Можно ведь прибегнуть к обычному ошейнику. Или браслету. У меня сейчас нет времени, поэтому даю тебе половину драхмы. Ты пойдешь на рынок и сам наденешь на свою руку браслет. На браслете должна быть гравировка: "Раб принадлежит госпоже Домине, дочери Санвы". Этот браслет - твоя безопасность. Понял?
Без кивнул в знак согласия, а я заметила, что глаза его при упоминании о деньгах подозрительно заблестели, поэтому предупредила сразу:
-И учти, я добрая хозяйка. Но только для тех, кто служит мне честно. Поэтому советую не врать и не тратить мои деньги не по назначению.

К столу подошел работающий в трактире парень и протянул мне пирожки, завернутые в пергаментную бумагу.
Ну что же, пора уходить. Если повезет, то еще успею нагнать сэра Орвика. Вся надежда была на то, что с таким количеством слуг и груза не получится передвигаться быстро.

А если успели куда-нибудь свернуть? Найти их в таком переплетении дорог будет уже невозможно...
Попрошу кого-нибудь помочь мне добраться до второй ступени, а там найму провожатого до самого дома господина Понироса.

Однако, находить никого не пришлось.
Как только я вышла на улицу, сразу увидела его.
Сэр Орвик стоял недалеко от трактира и внимательно смотрел по сторонам, словно кого-то искал.

Меня.

И на лице его читалось беспокойство.

-Господин Понирос.

Обернулся...

Некоторое время мы просто смотрели друг на друга, не двигаясь.
Сквозь разделяющее нас расстояние спешили люди, пробегали дети, кто-то вел изможденного раба.
А мы стояли на разных концах крошечной пьяцетты и смотрели...

Наконец, я сделала шаг навстречу. И по мере того, как подходила все ближе, видела, насколько стремительно меняется взгляд сэра Орвика. Исчезло беспокойство и первое чувство облегчения, и ... что-то еще, неуловимое, чему я не могла дать точного определения...
К тому моменту, когда я подошла, лицо его стало совершенно спокойным и невозмутимым.
Застывшим.
Только глаза чуть сузились.



Он очень недоволен.

Куда исчез тот человек, который еще утром ходил по палубе в простой рубашке и шутил с самым серьезным видом?
Передо мной стоял вельможа.
Вельможа, взгляд которого было очень непросто выдержать.
Мне потребовалось сделать усилие, чтобы не позволить себе дрогнуть.
И я смотрела прямо на него, на этого сурового мужчину, замечая все: мелкие морщинки в уголках глаз, расходившиеся тонкими лучиками к вискам, выцветшие на кончиках ресницы, темные умные глаза...

Какие умные глаза...
Как умело он скрывает себя... за внешней легкостью... и местами - беспечностью...

Мой господин затягивал паузу. Начать должна была я.
-Знаю, я виновата. Больше подобного не повторится, даю слово. Если есть сомнения - можете привязать к себе ремнем.
И зачем-то добавила:
-Хотите пирожок?

»» 14.02.14 14:35 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир

Знала бы ты, как я рада! – улыбаюсь в ответ. – Майе я доверяла как самой себе, а сейчас мне был очень нужен совет. Но сначала дело.
- Для тебя письмо, - вкладываю ей в руки запечатанный квадратик и по лицу подруги, словно рябь по воде, пробегает тень.
Похоже, новости не из приятных, хотя, как знать. Если будет нужно, Майя расскажет, если нет – спрашивать не стану, меньше знаешь – крепче спишь.



Узнаешь, непременно, но только давай сначала доберемся до комнаты и закроем дверь.
Майя все понимает мгновенно и, вручив Джесу кувшин с вином, а какому-то незнакомому парню с нахально-оценивающим взглядом (новый работник?) – полотенце,



ведет меня к себе.
Вот чем я всегда в ней восхищалась, с долей зависти, так это умением с милой улыбкой, при необходимости построить всех по стойке «смирно». В этом они с мамой были очень похожи.
Войдя в небольшую, скромно обставленную комнатку, я дождалась, когда подруга повернет в замке ключ и только тогда, со вздохом облегчения, почти свалилась на стул.
Сняв лютню, бережно вешаю ее на спинку стула и тянусь к кувшину с медовухой.
Да-да, благовоспитанной девице пить не полагается, но что делать, если мне хочется не просто пить, а напиться – пошло и гнусно – до поросячьего визга.
Темно-янтарная жидкость с непередаваемым ароматом меда и летнего, нагретого солнцем, луга, наполняет кружку почти до краев. Такую прелесть грех портить закуской и я уговариваю полкружки просто так, а поймав удивленный взгляд Майи – до сих пор свой талант по части употребления хмельных напитков я старательно скрывала – поясняю:
- Извини, дело такое, что без выпивки никак, - делаю еще один глоток, и слова льются сами собой, словно прорвало плотину.

Час спустя.

- И вот, этот демонов браслет до сих пор лежит у меня в тайнике, а папа, и Ласло с Матьяшем, чувствую, теперь будут провожать меня до отхожего места. И знаешь, кто-то из братьев, наверняка уже сидит внизу и точит лясы с Джесом, если не караулит у двери.
Будь это кто другой, я бы даже думать не стала – пара слов дяде и «воздыхатель» напрочь обо мне забыл бы. Но с сэром Орвиком такое не пройдет.
Не знаю, что делать. Если честно, то мне за братьев страшно, - я прикусила губу. - Ну какие из них телохранители, если дойдет до серьезного дела их же в коврик раскатают – и даже не сам сэр Орвик – он утруждаться не станет, а его люди.
Выложив всё, что накипело на душе, я допила остаток из своей кружки и подцепила румяный пирожок с плоского подноса посреди стола.
Майя, похоже, впечатлилась. Во всяком случае, задумалась - кувшин с медовухой как-то незаметно оказался на противоположном конце стола, подальше от меня – а потом предложила прогуляться и вытащила в коридор.
Прислушавшись, я уловила в гуле доносившихся из общей залы голосов баритон Ласло – раз не рвется меня искать, значит, точно, с Джесом беседует. Надеюсь, получится уйти незаметно.
Совсем незаметно не получилось, потому что Майя решила позвать на прогулку еще кое-кого – внушительного верзилу со странным именем Солнце.
Но прежде чем Ласло, углядевший-таки меня у выхода, поднялся со скамьи, мы уже вышли наружу.

»» 06.02.14 20:26 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Парк родового гнезда Выживших
Чтоб жить, надо рваться, путаться, ошибаться, начинать и бросать… и вечно бороться и лишаться. А спокойствие – душевная подлость.
© Лев Толстой

Дорожка к озеру, блестящему в лучах солнца жидким горным хрусталем, вьется змеей. С обеих сторон подступают зеленые ковры, в которых, недолго сверкая, тают огоньки росы. В утренней свежести запах солнечного ветра и магнолии, источает приятный пряный аромат медуница. Выискиваю взглядом цветок с нежными желтыми лепестками и, склонившись, срываю, вплетая в венок. Этому научила приставленная к новорожденной безликой и вырастившая ее няня, которая и теперь верно служит мне, заботясь словно о собственном ребенке. Родную мать я почти не помню, не знаю, играла ли она со мной, пела ли колыбельные, носила ли на руках ночи напролет. Для меня Анна так и осталась нарисованной маслянистыми красками красавицей, глядящей с портрета в тяжелой золоченой раме, что висит в покоях отца.
В отличие от меня, порхающей бабочкой от цветка к цветку, брату незачем сходить с мощеной дорожки в траву. Скрытый плащом, он напоминает тень, скользящую в миллиметрах над землей, идет не спеша, изредка опираясь на посох, отчего создается впечатление, будто он много старше меня. И все же льющийся звонким ручьем голос вряд ли может принадлежать старцу. Эззелин останавливается почти у самой воды возле пары крупных мраморных камней, которые по уверению отца когда-то были искусно вырезанной умелым мастером скамьей.

Любознательность никогда не казалась мне пороком. Я привыкла задавать вопросы, внимать словам собеседника и, как учил родитель, анализировать. Слышать о дилемме правдивости непривычно. Не доверять семье невозможно, равно как и врать, глядя в глаза соклановцу. И вовсе не из-за пресловутых навыков эмпатии. Наверное, это в большей степени и отличает нас от остальных, способных предать ради наживы или вонзить нож в спину родному человеку. С другой стороны меня все же заинтересовало, что послужило поводом считать его лжецом. Но не поднимать же довольно личную тему, спрашивая о сознательно искаженной истине, когда лицо скрыто глубоким капюшоном?
- И все же…, - и все же мне хотелось.
Перебираю в руках жесткие, оплетающие друг друга стебли. Венок из маленьких, неприметных белых цветочков разбавляют несколько небесно-синих чуть крупнее. Смахиваю росинку с желтой сердцевинки крупной ромашки. Увлекаясь своим занятием, выхожу на солнце, отмечая, что становится все теплее – день обещается жаркий.

Оборачиваюсь, глядя через плечо. Посох указывает на возвышающиеся над изумрудной травой мраморные глыбы. Кивок головы в знак согласия, по-другому и быть не может, но к своей живой поделке не возвращаюсь. Любопытство сильнее, оно притягивает меня, как пеструю бабочку в ночи неведомая сила влечет к кострам теплокровных северян.
Пальцы Эззелина обхватывают брошь из редкого драгоценного сплава – движение быстрое, едва уловимое, привычное для него, освобождающее от черной плотной материи. Взмах ресниц, несколько секунд на детали: правильные черты лица, выразительные и чуть бледноватые, словно не обласканные солнцем; глаза, будто бездна под Амиром, но не из беспросветной тьмы, а из чистейшей зелени; густые темные волосы – отрада для игривого утреннего ветра. Прямая осанка верно дань горделивости, отнюдь не пустой, а вырванной у самой смерти еще во времена гонений, когда, будучи пролитой, наша кровь ценилась едва ли не вровень с золотом. И словно коконом обнимающая ауру, повторяющая линии, еще не умудренная долгой жизнью усталость.

- Нет, никогда, - ответ очевиден, иначе бы мне не стоять перед ним живой и невредимой. - Но слышала достаточно, чтобы возносить благодарности предкам, оберегающим от роковой встречи, - в одной старинной книге, сменившей немало веков прежде, чем попасть в библиотеку клана Выживших, я читала легенду о скрывающемся от сияющего лика солнца наивысшем зле, дыхание которого превращает все в прах. Однажды оно заключило сделку с магами, наделив силой, убийственная мощь которой полностью подчинила себе их разумы и тела, превратив в жалких рабов. Опьяненные призрачным всевластием, они безжалостно уничтожали тех, кого презрительно называли порченой кровью, истребляли как вид, словно зверей на охоте. – Достаточно, чтобы заочно ненавидеть этих существ, желая, чтобы земля разверзлась и поглотила их.
Жестокость слов юной особы, связывающей части венка в единую композицию, оправдана, хотя эти интонации и контрастируют с чуть наивными лазурными глазами. Последний штрих - переплетаю стебли, чтобы окончательно закрепить в венке мелкие белые и желтые цветочки, составляющие основу импровизированной короны, в которой насыщенно-синие бутоны заменяют драгоценные камни. Воображение тех, кто, так или иначе, близок к иллюзиям, едва ли вписывается в привычные рамки. Тренировки в некотором смысле развивают конструкторские способности.
- Вы встречали их, брат? – шаг к Эззелину. – Чувствовали их эмоции отличные от впитанной вместе с магией ненавистью к нам? – еще шаг. – Они, действительно, как каменные лабиринты, где гуляет эхо силы, вытеснившей все радости жизни? – еще один и замираю, ощущая всплеск энергии, радости, которая не принадлежит ни мне, ни сородичу.
Едва уловимое движение на крыльце палаццо, что проглядывается через открытое пространство ровного и спокойного блюдца озера. По мраморным ступеням спускается женщина, когда-то чудом спасшаяся от магов полукровка. Хоть она довольно слаба, чтобы иметь ценность для семьи Безликих, но принята дальновидным Леонардо, дабы стать няней для его своенравной дочери. Как тесен мир, где враги твоих врагов превращаются в верных слуг.
- Азула, - не громче обычного.
Заприметив меня, она сбегает вниз и, минуя извилистую дорожку под сенью раскидистых деревьев, быстро по берегу обходит озеро. Поравнявшись, склоняет голову и опускает глаза к земле, как подобает вольной прислужнице, которой щедростью клана дарована иллюзорная свобода. Дар держателя золотой маски – незримые оковы и залог верности.
- Моя мал…, - осекается, не применив ко мне застывшее не языке прилагательное, я больше не ребенок. – Госпожа, рада вашему возвращению, - поклон. – Господин, - отдавая дань уважения брату. - Госпожа Маргарита, магистр теней ожидает вас. И…
- Продолжай.
- Прибыл раб с рынка. Думаю, его информация будет вам интересна.
- Хорошо, ступай, - отпускаю ее и перевожу глаза на Эззелина, встречаясь с взглядом, небесный с изумрудным. – Покорнейше прошу простить, брат, - пальцы сжимают косицу из цветов. – Я могу… Если вы не против… Венок, - не решаюсь без слов надеть его ему на голову и не уверена, что мой сиюминутный каприз уместен.

»» 08.02.14 11:20 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир
_________________

Рынок

Мы выходим из круга,
Мы выходим на свет,
Это знак, что команда уже собралась.

Мы узнаем друг друга
После долгих лет
По улыбке и по цвету глаз. ©


Я любил свою работу. Нельзя сказать, что это был непосильный труд. Тут бы я конечно же слукавил, но я высоко ценил то, чего успел добиться и урвать у этой жизни. Свое место под солнцем я холил и лелеял, ревностно оберегая добытое потом, кровью и не всегда честными, но действенными методами.
Видимо, именно поэтому уже битый час я бродил по рынку, изучая спину драгоценного Космы. Вдоль и поперек изрезав взглядом каждую строчку и каждый стежок его ненавистной накидки. Осталось разве что начать считать количество разномастных заплат. Тогда уж точно прольется чья-то кровь.
- Раздери тебя на части! – Ощутимый пинок в спину нерасторопного раба и рука, сжимающая в горсть грубую ткань плаща, предотвращая возможное падение.
С силой дернул Косму назад, заставив того попятиться от неожиданности. Накидка треснула в месте крепления и расползлась по шву аккурат на плече. Это разозлило еще больше, не говоря же о палящем солнце и пересохшей глотке.
- Хозяин, - этот плут не часто употреблял подобное обращение, обходясь почтительным «господин», - разве ж я могу предсказывать будущее. Кто ж его ведает, хозяин. Увести могли. Может на другой конец острова. Там говорят условия еще похуже. Страданиями полнится ступень, страданиями.
- Что ты причитаешь, как гадалка на ярмарке? – Несколько шагов в сторону небольшого полотняного навеса, чтобы укрыться от палящего зноя и любопытных глаз. – Где ты его видел?
- Аккурат здесь, хозяин, - извернувшись в руке, этот уж освободился и незамедлительно стянул с плеч порванную накидку.
- Где именно? – Ощущение, что зверина полоснула когтями изнутри, впиваясь в ребра нарастающим раздражением.
- Теперь чинить придется, - пробубнил под нос раб, а затем опасливо вскинул глаза, сообразив, что произнес это вслух. – Наказание я ваше, хозяин. И за что боги были милостивы ко мне, послав такого хорошего господина.
- Не переигрывай, - я отмахнулся от назойливого плута.
- Да как можно, - улыбка угольками отразилась в глазах.
Косма осмелел, радуясь, что на сей раз гроза миновала, не затронув его болтливый язык. Оно и не мудрено, судя по участи, постигшей южные территории.
- Все. Пропади с глаз моих, - стянул плащ и перекинул его через руку, - где хочешь ищи этого раба, хоть из-под земли достань.
- Слушаюсь, господин. - Неуверенно переминаясь, Косма виновато прятал глаза.
- На починку бы, хозяин, - руки протягивают вперед испорченную одежду, словно бы подтверждение обоснованности просьбы, - половины драхмы хватит или четверть, если поторговаться.
- Поторгуйся, - предприимчивость Космы всегда забавляла меня.
Драхма падает к его ногам и довольный раб быстро теряется в толпе, мелькая волочащейся по земле накидкой. Видимо, опасаясь, что господин может передумать.
- Гляди, разбалуешь его, аль Амир.
Высокий, немолодой мужчина выглядывает из двери соседней лавочки, пряча что-то за пазуху.
- Ты как всегда наблюдателен, Орса, - кивок в знак приветствия.
- Хороша ли торговля сегодня?
- Я знаю не больше твоего, - жестом пригласил составить мне компанию по пути к торговым рядам второй ступени.
- Да, на все воля Богов, - мужчина слишком уж картинно закатил глаза, воздев руки к небу.
- Надеюсь, ты не планируешь упасть на колени и вознести хвалу всем поименно? На первой ступени не советую становиться на колени, друг мой, - пояснил, перекинув плащ на другую руку, - даже с набожными намерениями.
- Ты столь осведомлен о здешних нравах, Брай. Частенько спускаешься сюда?
- А тебя что привело? – кивок в сторону торчащий из-под полы свертка пергаментной бумаги.
- Дела торговые, - качает головой, улыбаясь и приговаривая, - торговые все дела.
Понятие «дружбы» у торговцев весьма атрофировано, если не сказать больше. Достигнув цели, мы разошлись в разные стороны, ведомые собственными интересами. Каждый торговец прежде всего искал свою выгоду, не задумываясь о благе ближнего. Орса знатный делец. Хватка тигриная. Не убедился бы сам, что он человек, никогда бы не поверил. Этот шельмец умел выпытать важную информацию, не сказав при этом ничего существенного со своей стороны. Периодические тренировки в красноречии воспитывают бдительность и изворотливость, да и развлечение это не самое худшее, особенно, когда приходится знатно поторговаться.

Косма провалился сквозь землю на весь день. До самого вечера о нем не было ни слуху ни духу. Малодушно помыслив, а не сбежал ли мой ретивый, отогнал прочь эту бредовую идею. Участь беглых незавидна и печальна, если им нечем купить свою свободу или, хотя бы, видимость оной.
В праздных размышлениях и беседах день прошел незаметно. Нагретый полуденным солнцем и жаркими спорами, рынок наконец-то начал остывать, готовясь понемногу впасть в ночную дремоту. Чтобы завтра с новыми силами проснуться растревоженным ульем.
- Господин.
- Легок на помине, - лениво открыл глаз, затем другой, выныривая из вечерней дремы.
- Я не нашел, хозяин, - виноватый взгляд и пару шагов назад из-под натянутого брезента, - все излазил вдоль и поперек.
- Не знаю, существует ли на островах традиция убивать гонца с плохими вестями, но ради тебя, дорогой мой Косма, я бы расстарался.
- Простите, хозяин.
- Прощаю. – Тигр спорил со мной, не веря ни на секунду в истинное значение этого слова. Да и мне верилось с трудом.

День не задался с утра, а теперь и закончиться обещал ничем не лучше. Вечер шамкающей пастью отщипывал солнце по кусочку, пробираясь все дальше и дальше вглубь рыночных улочек.
Большинство работорговцев уже позаботились о сохранности своего товара до завтрашнего утра. Из чайных и многочисленных лавочек доносился гомон торговцев и простых посетителей. Одни обсуждали прошедший день, другие просто наслаждались еще одним вечером. Все находили себе занятия по интересам, развлекаясь хмельными напитками, сладкими настойками, фруктами, освежающими и дарующими непередаваемую сладость жаркого солнца. Остров вальяжно отдыхал, подобно разленившемуся коту. Ветер перешептывался перезвоном колокольчиков, подпевая звукам лютни и мелодичным голосам заезжих менестрелей.
Поиски решено было отложить. Во-первых, искать на ночь глядя не имело смысла, во-вторых, к чему слоняться по рынку вбивая ноги в известное место, если толком даже неизвестно на острове ли этот любитель сладкого или уже уплыл на каком-нибудь корабле. Судя по словам Космы, мужчина был на первой ступени, а значит стоить дорого не мог. Вероятность того, что он уже обрел хозяина не прибавляла мне хорошего расположения духа.
- Господин, - выдохнув шепотом, Косма перестал насвистывая какую-то мелодию и потянул меня за рукав, стараясь обратить внимание на кого-то.
- И? – Переспросил я, всматриваясь в две миловидные фигурки, освещенные закатыным солнцем и верзилу рядом с девушками.
Верзила, к слову сказать, с легкостью мог претендовать на того, кто это солнце заслонит. Таких я еще не видел.
Косма неуверенно семенил позади, что-то бубня под нос, а затем добавил громче:
- Да, точно. Точно это он самый и есть.
- Что точно? – Обернулся резче, чем следовало бы.
- Этого я видел на рынке, - кивок в сторону громилы, - он был с тем, ну, что товар господину попортил, - добавил чуть слышно.
Чудны дела твои, провидение. Пользуясь случаем, мне захотелось рассмотреть получше, что из себя представляет эта странная троица. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Девушки что-то самозабвенно выбирали в лавке местного тряпичника. Переговариваясь и смеясь, они рассматривали товар, чем вызвали одобрительную улыбку торговца. Тот разве что не скакал вокруг девушек в попытке продать еще что-нибудь.
Шаг ближе…
К слову, чаще щебетала рыженькая. Практически без умолку, словно заведенная, девушка порывисто тянула то ленту, то украшение в волосы, то просто весело смеялась, прикладывая все это к своему платью и волосам.
Еще шаг…
Вторая держалась спокойнее и степеннее. Отличная осанка, чуть прищуренный взгляд, с которым она молча, снисходительно смотрела на подругу. Полуулыбка иногда одобрительная, но чаще таинственная, лишь слегка ласкающая уголки губ. Несколько прядей у лица были заколоты назад, открывая очаровательное личико. Оно было мне знакомо, но память отказывалась подсказать, где и когда я видел его. Казалось, что даже сейчас, занимаясь таким безобидным на первый взгляд делом, как выбор женских побрякушек, мысли о чем-то более важном и значимом не оставляли девушку с шоколадными волосами. Судя по всему, она уже давно определилась с выбором и спокойно ждала подругу, поглаживая большим пальцем атлас золотистой ленты.
Еще шаг…
Сторговавшись и расплатившись с торговцем, девушки двинулись вглубь рынка, а Молчаливая гора неотступно последовала за ними. Мы с Космой двинулись следом.
Верзила мог оказаться значительной проблемой в случае чего. Судя по тому, что в его присутствии девушки не выказывали ни малейшего страха или скованности, этот переросток был им знаком. А значит и моего «желанного» они наверняка знали.
- Вот они! Наконец-то! – столько радости и победного торжества в голосе вызвали невольную улыбку и довольное мурлыканье того, кто внутри.
Тоненькая ручка потянулась взять последнее яблоко с практически опустевшего глиняного блюда. Ну разве я мог ей позволить насладиться этим сладким угощением? Машинальность собственного действия поразила не только меня самого.
Клинок как в масло, вошел в сочную медовую мякоть с характерным хлюпающим звуком, застыв лезвием в нескольких миллиметрах от ее пальцев.
Я ожидал, что девушка вскрикнет от испуга или, по крайней мере вздрогнет. Но она даже не отдернула руку, сохранив поразительное спокойствие. Медленно убрала пальцы, а затем резко обернулась и подняла глаза на меня, буквально прожигая насквозь. Карие, с едва различимыми медовыми крапинками, они смотрели на меня с негодованием и нескрываемым гневом.
Я ненавидел это лакомство и черт меня дернул поступить столь ребячески. Но вот я уже стоял перед ней, вгрызаясь в податливую яблочную мякоть, ощущая вкус меда на языке. Только бы не подавиться.
- А скажите мне, милые барышни, откуда вы знаете вашего замечательного друга? – Я кивнул в сторону верзилы, машинально откусывая еще один кусок.
Молчание затянулось и, судя по всему, говорить со мной не собирались.
- Хочешь? – Я протянул нож с яблоком незнакомке.
В ответ получил лишь красноречивый взгляд, куда теперь я могу деть это яблоко. Рыженькая поправила широкие рукава платья, поблескивая спрятанными на запястьях кинжалами, а громила переводил взгляд то на девушек, то на меня, словно ожидая команды. И команда не заставила себя ждать:
- Солнце, беги!
Первая мелькнувшая мысль была: «Солнце? Это? Что, правда?» О, Санва, чудны повороты колеса твоего, коль порождаешь на свет таких отпрысков.
Девушки рванули к выходу вдоль торговых рядов, а Солнце, чуть замешкавшись поначалу, тоже побежал. Только не наутек, а прямиком на нас с Космой. Тигр внутри отозвался рыком в предвкушении.

»» 08.02.14 16:48 Обсуждение текущего сюжета игры Забытый мир