Никогда не спорь с судьбой (фанфик по Сумеркам)

 » Глава 14. ДОГОВОР

Глава 14. ДОГОВОР

«Где ты? Отзовись!»
Мой кошмар вернулся. Я вновь окружена голосами, которые непрерывно зовут меня, и снова не могу им ответить. Но на этот раз голоса звучат по-другому. В них больше нет отчаяния, они полны радости, даже ликования.
«Ты жива! Жива! Но почему не отзываешься? Где ты? Где же ты?»
Я словно за непроницаемой стеной, которая окружает меня со всех сторон. Я слышу голоса, они зовут меня вновь и вновь, но сама я словно скована по рукам и ногам. Я не могу пошевелиться, чтобы сломать эту стену. Не могу закричать, чтобы меня услышали. И нет никого рядом, кто обнял бы меня и прогнал этот сон.
«Ответь же! Ответь. Пожалуйста!»
«Где ты? Где же ты?!»
От голосов нет спасения. Они окружают меня, и зовут, зовут. Я готова на что угодно, только чтобы они оставили меня в покое. Готова сказать, где я, готова откликнуться. Но не могу. Не могу!!! Что-то мешает мне, удерживает. Я чувствую себя ужасно беспомощной, и от этого мне становится страшно. Голоса не пугают меня, просто мешают, шумят, зовут, требуют, но не пугают. А вот моя беспомощность приводит в ужас. И пока голоса зовут меня, это чувство не исчезнет.
«Отзовись. Отзовись. Отзовись!!!»
На этот раз я не плачу. Я злюсь. Хватит меня мучить. Я не могу вам ответить. Отстаньте, наконец от меня! Оставьте меня в покое!
– Хватит! – кричу я, что было сил. Мне удалось это крикнуть. Одновременно с этим я резко рвусь из своих невидимых пут. И понимаю, что мне и это тоже удалось. Я вырвалась! И, как оказалось, не только из оков кошмара, но и просто из объятий сна. Я сижу в своём гнёздышке, тяжело дыша и зажимая ладонями уши.
Уже давно наступило утро. Но, судя по всему, до обеда ещё далеко. Не так уж и много я проспала, ведь я бодрствовала почти до рассвета, пока не задремала под музыку Эдварда.
Кстати, а как мне это удалось? Точнее, как мне вообще удалось вернуть свой прежний облик? Неужели достаточно было просто расслабиться и впервые за четверо суток перестать переживать из-за своей новой сущности? Ведь что бы я ни делала, о чём бы ни думала, эта мысль: «Я – чудовище!» не отпускала меня ни на мгновение. Неважно, чем я занималась. Я пила кровь кролика – потому, что я чудовище, кровопийца. Я плескалась в реке и ловила рыбок – мне это легко удавалось, потому, что я могу не дышать под водой, ведь чудовища не дышат! Даже наблюдая за своей семьёй, я понимала, что я не рядом с ними потому…. и так далее. Постоянно и непрерывно, эта мысль рефреном билась в моей голове, отходя на задний план, но не исчезая ни на миг. И лишь однажды я перестала об этом думать. Я просто расслабилась под музыку Эдварда и наслаждалась ею без всяких задних мыслей. И этого хватило. Я – это снова я. Вот так просто. Как жаль, что я не знала этого раньше.
А вдруг это не так? Вдруг я выдаю желаемое за действительное? Может я вообще не могу это контролировать, и превращения происходят сами по себе? Как у оборотней? Не квилетских, а тех, других, из легенд? Вдруг вчера была какая-нибудь необходимая фаза луны, или нужная температура воздуха, или звёзды сложились по-особому? Как узнать? Как проверить?
Я не знаю. Сейчас я – в образе человека, но долго ли это продлится? Как скоро на волю снова вырвется гаргулья? В прошлый раз я продержалась более двух месяцев, если не считать инцидента с клыками. Может и в этот раз смогу столько продержаться? Посмотрим. А пока я с наслаждением слушала стук своего сердца. Как же мне не хватало его последние дни!
В животе громко заурчало. Перед глазами возник образ жарящегося над костром кролика. Жареное мясо, сочное, ароматное, роняющее в костёр капли жира, которые с шипением испаряются, падая на угли. Мммм…. Я сглотнула слюну и облизнулась. Мясо! Я не ела его 4 дня, но теперь, наконец-то, моя вынужденная диета закончится.
Я быстро развела костёр – ведь даже в своей «человеческой» ипостаси я была лишь немного медленнее вампира, и добыть огонь трением для меня проблемы не составило. Потом отправилась на охоту. Через полминуты я уже возвращалась к костру, неся очередного кролика. Держа его за уши, я уселась на землю и стала обдумывать, с чего начать. Пожалуй, для начала, нужно будет свернуть ему шею, чтоб не мучился, а потом содрать с него шкурку и выпотрошить. Вот только чем? Ногти у меня вновь стали прежними, короткими. Хотя они и очень крепкие, но в качестве ножей не годятся совершенно. Зубы? Они, конечно, очень острые, но впиваться в сырое мясо? Бррр…. Вот ведь невезенье! Когда у меня под рукой были прекрасные разделочные инструменты в виде когтей, мне совершенно не нужно было кого-то разделывать. А теперь, когда они мне так нужны – их нет. Эх, а как было бы здорово, если бы я могла по желанию выпускать их и убирать. Раз – и я гаргулья, разделываю своими когтями кролика, два – и я вновь человек, наслаждаюсь жареным мясом. Но я же не могу просто сказать: «Хочу стать гаргульей!»….
В этот момент мои рассуждения прервал мой же дикий, перепуганный взвизг, а кролик вырвался из ослабевшей руки и удрал в заросли. Я даже не дёрнулась в его сторону. Даже не заметила его бегства. Я в шоке смотрела на свою руку. Бледную, с длинными чёрными когтями. Теми самыми, о которых я мечтала секунду назад.
Так, успокойся, успокойся. Это ещё не конец света. Кончай истерить и подумай – почему это произошло? Внутренний голос орал на меня, свернувшуюся клубочком и скулящую от жестокой насмешки судьбы. Ну, вот, пожелала на свою голову. Накаркала!!!
Стоп! Пожелала???!!! Я мгновенно перестала выть и подняла голову, задумавшись. А что если именно в этом всё дело? Я захотела стать гаргульей, как в своё время захотела вести машину, захотела играть на рояле. Мои забытые навыки возвращались, когда были мне нужны. А что если и здесь действует тот же принцип?
Я несколько раз глубоко вздохнула, с шумом выпустив воздух через рот. Это вроде бы помогает расслабиться. Теперь я должна захотеть вновь стать человеком. Я закрыла глаза и представила, как мои крылья, клыки и когти втягиваются и исчезают, как на моих щеках снова появляется румянец, как начинает стучать моё сердце. Я ничего не почувствовала, никаких изменений, но я кое-что услышала. Очень знакомый звук, которому я безумно обрадовалась. Ровный, негромкий, ритмичный стук. Моё сердце! Я распахнула глаза и поднесла к лицу руку с короткими ногтями. Получилось! У меня получилось!!! Всё оказалось совсем просто. Расслабиться, захотеть и представить – вот и вся премудрость. Я рухнула на землю, и стала кататься по ней, хохоча и дрыгая ногами, давая выход своему восторгу.
Немного успокоившись, я решила закрепить успех. С внутренним содроганием, я всё же решилась на эксперимент, причём на этот раз с открытыми глазами. И с любопытством наблюдала, как за доли секунды моя рука побледнела, а ногти превратились в когти. Человеческому взгляду сам процесс было бы не разглядеть, но я всё прекрасно видела. Это было изумительно, лучше любого киношного спецэффекта. Потом я меняла свою ипостась, наблюдая за ногами. Прикольно! Там росли не только когти, но и пальцы, а потом, по моей мысленной команде, снова уменьшались. Жаль, что я не могу наблюдать, что происходит у меня за спиной. Было бы на небе солнце – я хотя бы на тень свою могла смотреть. Но я всё же понаблюдала за увеличением и уменьшением одного из крыльев, глядя через плечо. Самого их зарождения без зеркала было не разглядеть.
Я игралась до тех пор, пока желудок не напомнил мне, что он уже давно терпеливо дожидается обещанного завтрака. Теперь, имея в своём распоряжении оба своих облика, я спокойно приступила к приготовлению завтрака. Причём в этот раз я использовала кролика на 200% – сначала выпила его кровь, а потом зажарила и съела мясо.
Пользуясь тем, что крылья мне теперь не мешали, я решила наконец-то выстирать свой топик. Конечно, начисто отстирать засохшие кровавые пятна я не могла, да и не решалась особо сильно тереть ткань, боясь порвать, но он хотя бы больше не был заскорузлым. А пятна? Да кто меня здесь видит-то? Но обнаружить несколько дыр, видимо появившихся вчера, во время падения с дерева, было очень неприятным сюрпризом. На джинсах тоже была пара разрывов, но там они смотрелись вполне органично, вроде бы так и было задумано. Но вот топик…. Если он окончательно разорвётся – в чём я буду ходить? Может, зря я закапывала кроличьи тушки вместе со шкурками? И пора начать заготовку для своей будущей одежды?
Ну и мысли у меня. Я пока ещё не пещерный человек. Но факт остаётся фактом – из всей моей одежды целыми оставались пока только трусики. Но сколько стирок они выдержат, прежде чем тоже порвутся? А голышом ходить я не смогу – не то у меня воспитание.
Ладно, буду решать проблемы по мере их поступления. Пока что, моя одежда, пусть и дырявая, вполне сносно на мне держится и прикрывает все стратегически важные места. Так что хватит переживать из-за ерунды, у меня есть проблемы и посерьёзнее.
После завтрака и купания меня потянуло в сон – спала-то я совсем немного. Очень не хотелось повторения кошмара, но я уже поняла, что при желании и сама могу из него выкарабкаться. Поэтому я снова улеглась в гнездышке, стараясь не думать, во что превратятся мои непросохшие волосы, и уснула. Спала я недолго и кошмары меня в этот раз не мучили. Может дневной сон был более чутким и беспокойным, может, проспала я слишком мало, но на этот раз мне повезло.
Послонявшись немного без дела, я решила снова перекусить и отправляться на «ночное дежурство». Я решила поесть побольше, чтобы подольше провести на своём наблюдательном пункте. Чтобы зря не мучиться и не глотать слюни в ожидании, я жарила мясо в облике гаргульи. Но когда оба кролика уже дожаривались, я услышала приближение какого-то большого животного. Хотя почему «какого-то»? Мой нюх меня пока не подводил. Не дожидаясь, пока он меня увидит, я быстро обратилась в человека.
– Привет, Рыжик, или как там тебя зовут на самом деле? – не поворачивая головы, обратилась я к тому, кто замер за деревом метрах в десяти у меня за спиной. – Извини, но шоколадных батончиков сегодня не будет. Кролика хочешь?
Громкое биение огромного сердца за моей спиной стало удаляться. Потом замерло на месте. Я почувствовала странную еле ощутимую вибрацию в воздухе. А потом шаги снова стали приближаться. Правда были они несколько легче, да и запах немного изменился. Я слегка улыбнулась. Похоже, мысли у нас сошлись. Мы оба приняли свою человеческую форму.
– От кролика не откажусь. И, кстати, меня Джейком зовут.
Я задрала голову, чтобы взглянуть на стоящего рядом со мной парня. Потом слегка подвинулась на бревне, точнее, куске ствола рухнувшего дерева, которое пару дней назад подтащила к кострищу, и похлопала рядом с собой ладонью.
– Присаживайся, Джейк. А меня Энжи зовут.
– Очень приятно! – присев рядом, он протянул мне огромную ладонь, и мы торжественно пожали друг другу руки.
Моя рука просто утонула в его ручище. Я прикинула, что ростом он будет, пожалуй, с Джаспера, а то и выше. Из всей одежды на нём были только обрезанные спортивные штаны, смуглый обнажённый торс бугрился мускулами. И от него шёл сильный жар. Выглядел парень совсем взрослым, лет на 25, но что-то в его лице, возможно в глазах, подсказывало мне, что он гораздо моложе, может быть даже мой ровесник. Наши босые ноги, стоящие рядом, заставили меня улыбнуться. Тяжела ты, доля оборотня, обувь долго не живёт.
Я сняла с вертела одного из кроликов и протянула гостю. Сама принялась за второго. Какое-то время мы молча ели, видимо, Джейк, как и я, не знал, с чего начать разговор. Я разглядывала Джейка. Довольно симпатичный парнишка. Девушки за ним, наверное, табуном бегают. Он тоже поглядывал на меня с явным любопытством и, в конце концов, не выдержал.
– Ты что, из дома сбежала?
– Ну, можно и так сказать, – усмехнулась я. – Сбежала – это если ищут. А я просто ушла.
– Но почему? Они вроде неплохо к тебе относились. А тот, с каштановыми волосами... Я думал, что он испепелит меня взглядом, когда увидел рядом с тобой.
– Эдвард. – Я с трудом произнесла это имя. Пришлось даже прокашляться. – Он испугался за меня. Боялся, что ты меня съешь. – Я печально улыбнулась иронии ситуации. Всвязи с вновь открывшимися фактами, это оборотню следовало меня бояться. Это я способна сожрать его.
– Так в чем же дело? – он осмотрел кострище и гнездо с навесом. – Ты явно устроилась здесь надолго. Если к тебе там хорошо относились, так зачем было уходить? Собственно, меня это только радует, но просто любопытно.
– Это сложно объяснить.
– А ты попробуй! Я понятливый. Или, – тут его, видимо, осенило, – ты наконец-то поняла, кто ж они такие на самом деле, эти твои Каллены? – последнее слово он выдавил с явным отвращением. Я пожала плечами.
– Да я всегда это знала. В отличие от кое-кого, здесь присутствующего, – тут я с намеком взглянула на Джейка, – они никогда не морочили мне голову и не вводили в заблуждение.
Ему хватило совести слегка смутиться. Ну, или, по крайней мере, изобразить смущённый вид.
– Извини, но я не мог иначе. Так было надо.
– Понимаю. Верность стае, разведка и все такое. Появился шанс разузнать о врагах изнутри, так сказать? Но, знаешь, мне было обидно, когда я поняла, что ты меня просто использовал.
Я отвернулась и стала ворошить угли палочкой, в чем вообще-то не было никакой особой необходимости.
– Ну, получилось так. Извини. Мне тоже пришлось не сладко. Знаешь, как ребята меня дразнили за ошейник? Да еще и с блестяшками всякими. Они меня до сих пор Рыжиком дразнят!
Вспомнив, как Эдвард, хохоча, валялся по траве, узнав о надетом мною на оборотня ошейнике, я злорадно усмехнулась. Я была отомщена. Почти...
– Ладно, будем считать, что у нас ничья. А зачем ты вообще рассказал своим об ошейнике? А тем более – показал его? Когда я узнала, кто ты на самом деле, то решила, что ты выбросишь его под ближайшим же кустом.
– А смысл? Они и сами всё видели.
– То есть как это – видели? Их не было рядом. Уж я бы знала! Поблизости вообще никого крупнее кролика не было, по крайней мере, в пределах видимости.
Джейк сидел, прикусив губу и глядя куда-то в сторону. Было такое чувство, что он сболтнул что-то лишнее, и теперь жалеет об этом. А дело-то становится все интереснее. Что же такое он скрывает?
– Колись! – сурово потребовала я. – Сказал «А», говори «Б». Как твои друзья могли нас увидеть? И, кстати, сейчас они нас тоже видят?
Я огляделась и прислушалась. Нет, ни людей, ни волков поблизости не было.
– Нет, сейчас не могут. Только когда я... – Джейк резко прервался и стиснул челюсти. – Прости, но я не имею права тебе говорить. Это не только моя тайна.
Мое любопытство достигло небывалых размеров. Узнать правду стало для меня делом чести и жизненной необходимостью.
– Если ты объяснишь мне, в чём дело, я расскажу, почему ушла от Калленов.
В принципе, а почему бы и нет? Оборотни тоже легендарные, а потому «тайные» существа. Вряд ли они начнут трубить о моем существовании на каждом углу. К тому же, мне и самой не помешает заключить с ними нечто вроде договора – я всё же расположилась на их земле. И моё признание будет чем-то вроде жеста доброй воли. В разумных пределах, конечно.
Джейк с сомнением смотрел на меня, явно ведя борьбу с самим собой. Потом вздохнул и встал.
– Извини, мне нужно отлучиться ненадолго.
С этими словами он скрылся в лесу за моей спиной. Пожав плечами, я не стала оборачиваться и вглядываться в ту сторону, куда он побежал, но зато задействовала слух и обоняние. Ага, он снова обратился в волка! Интересно, зачем? Делая вид, что все это меня не касается, я занялась уборкой, а точнее – собрала кости и другие объедки, кинула их в ямку, куда до этого сложила кроличьи шкурки и внутренности, и все это закопала. Когда я притаптывала землю над «могилкой», то вновь почувствовала, как Джейк обратился. Я даже не понимала, каким именно органом чувств я это улавливала, но я это просто знала. Были ли это колебания воздуха или изменения электрического напряжения в атмосфере – не знаю, но я это просто чувствовала, и все. Как многое в своей жизни.
– Договорились! – Джейк плюхнулся рядом со мной на бревно. – Я тебе нашу тайну, ты мне - свою.
– Посоветовался с начальством? – подколола я в шутку. Но, похоже, попала в точку.
– Да вроде того. Сэм дал добро.
– Сэм – это?...
– Наш вожак. Альфа нашей стаи. Ему очень интересно, что же тебя заставило так резко порвать с семьёй, которую ты явно считала родной. Я ведь помню: «Моя сестра – то, мой брат – это» – фальцетом попытался передразнить меня Джейк. Я прыснула. Потом он посерьезнел. – О чужих так не говорят. Так что же произошло?
– Ты первый! А я уж потом.
– Ну, ладно. В общем-то, все довольно просто. Когда мы в своем зверином облике, то можем слышать мысли друг друга и видеть глазами друг друга. Поэтому, когда я изображал Рыжика, те мои братья, что в тот момент были в дозоре, могли все видеть. И ошейник в блестяшках – тоже.
– В дозоре?
– Да. Мы патрулируем нашу территорию, чтобы быть уверенными, что договор не нарушен. Нужно всегда быть настороже, когда рядом враги.
– Зря ты так. Каллены не враги вам, и вовсе не собираются заходить на вашу территорию. Они хорошие!
– Да ладно тебе! Они – вампиры, и этим все сказано. Они – монстры, кровопийцы. Чудовища из легенд, которыми родители пугают непослушных детей.
Я сердито сузила глаза.
– Знаешь, то же самое я слышала и про оборотней. Так что не надо зря наговаривать на тех, с кем ты даже не знаком. Не буду отрицать – вампиры бывают разные, и в большинстве своем, плохие и опасные, но не все. Каллены – хорошие! Раз уж даже я... – В этом месте я резко оборвала свою тираду. Не стоит распространяться о том, что вместо того, чтобы уничтожить, я их защищала. Это важный показатель, но не стоит выкладывать с ходу все свои секреты.
– Даже ты – что?
– Не важно. Слушай, а ты мысли стаи слышишь непрерывно или по желанию? Можешь «выключаться»? – мне вспомнилось, каково было Эдварду. Постоянный гул голосов в голове, особенно когда он находится в толпе, например, в школе. Дар удобный, полезный, но весьма утомительный.
– Постоянно, – вздохнул Джейк. – Вообще-то это удобно. Как нам иначе общаться? Говорить-то мы не можем. Да и дальность «полета мысли» гораздо дальше, чем у голоса. Но иногда это жутко неудобно. – Он вздохнул. – Ты весь словно голый. Все твои потаенные мысли, чувства, все, что ты хотел бы оставить при себе – все как на ладони. Это бывает тяжело.
Я ободряюще похлопала его по руке.
– Не унывай. Я думаю, что пользы от этого гораздо больше, чем неудобства.
– Да я понимаю. Но, все равно, иногда это здорово напрягает, а порой и ставит в неловкое положение.
– Например, когда на тебя надевают ошейник со стразиками? – хитро усмехнулась я.
– Вот-вот. А ведь за это могут и задразнить. Пришлось кое-кому даже в глаз дать, чтоб поменьше зубоскалил.
Мы похихикали над курьезным воспоминанием, а потом Джейк вновь посерьезнел.
– Итак, я ответил на твои вопросы. Теперь твоя очередь рассказывать.
– Даже и не знаю, с чего начать.
– Начни сначала, – усмехнулся он.
– Начала я и сама не знаю. От этого и все мои проблемы. Ты ведь уже понял, что я, как и ты – не человек. Ну, не вполне человек.
– Да уж догадался, не тупой. Ты холодная и очень сильная. Я помню, как ты расправилась с капканом. А ведь я тебя так до сих пор не поблагодарил за спасение. Ну, лучше поздно, чем никогда. Спасибо.
– Да ладно уж, «за спасение». Уверена, что ты и сам бы прекрасно справился.
– Ну, в общем-то, да. Просто я вначале немного растерялся, а потом... Ну, не мог же я обернуться при тебе.
– Не хотел раскрывать свою тайну?
– Да, конечно! – поспешно ответил Джейк. На мой взгляд – чересчур поспешно. И этот румянец, проступивший на смуглых щеках... Я вдруг поняла, чего он не договаривает и рассмеялась.
– А еще ты не хотел оказаться передо мной голым, верно?
– Так, мы, вроде бы, не обо мне сейчас говорим. Может, продолжишь?
– Ладно-ладно! Ни слова больше о твоей наготе. – Получив очередной недовольный взгляд, я примирительно улыбнулась. – Итак, на чем я остановилась?
– На том, что ты – не человек.
– Да, верно. Короче, я и сама толком не знала, кто я такая. Амнезия, видишь ли. И когда Каллены меня нашли, они сразу поняли, что я, во-первых, в беде, а во-вторых – людям меня отдавать нельзя. Вот и взяли к себе, сделали членом семьи. А я...
– А что ты?
– А я оказалась... В общем, оборотнем.
– Ничего себе! – Джейк явно был ошарашен. – Погоди-погоди, я думал, что оборотни бывают только среди нас, квилетов. И лишь некоторые из нас наследуют этот ген от первого оборотня, нашего общего дальнего предка. Но я готов поклясться, что в тебе нет ни капли индейской крови. И потом, ты холодная, а наша температура даже выше человеческой. Нет, я не могу в это поверить. Ты не можешь быть оборотнем. Я бы скорее предположил, что ты вампир, если бы сам не видел, что ты питаешься совсем не кровью.
Я мысленно скрестила пальцы. Я, конечно, не лгала, Джейк сам сделал свои выводы, но и поправлять его я не стала. А скрыть правду – это ведь то же самое, что солгать, верно? Ладно, это потом, не буду его пока хотя бы этим грузить.
– Все сказал? А теперь успокойся и послушай. Я вовсе не утверждаю, что я такая же, как ты. А «оборотень» означает, что кроме человеческого облика у меня есть еще один. И совсем не значит, что я, как и ты, становлюсь большой собакой.
– Вообще-то я в волка превращаюсь, – оскорбленно заявил Джейк.
Я это прекрасно знала, но решила немного подразнить его. Маленькая месть за его спектакль при наших предыдущих встречах. Он же знал, что я его приняла за собаку, но не отрицал этого. Ну, вот пусть и расхлёбывает. Теперь моя очередь «включать дурочку».
– В волка? Правда? Никогда бы не подумала. И разве волки бывают рыжими?
– Такие, как я – бывают. Мы вообще все разного цвета. И я не рыжий, я – коричневый.
– Договорились, ты – коричневый, – засмеялась я. – Так вот, вы, квилеты, превращаетесь в волков. А я – в чудовище.
– В смысле? Что значит «чудовище»? Как в ужастиках? Покажи!
– Господи, Джейк! Ты считаешь, что это так здорово? Я в чудовище превращаюсь, моя жизнь под откос пошла, я потеряла единственную семью, которую имела, а твоя реакция – «покажи»? А если я не хочу, чтобы кто-то видел меня такой? Поверь, это действительно отвратительное зрелище.
– Я, вообще-то, не из трусливых. И хочу увидеть это не из праздного любопытства. В конце концов, а вдруг ты просто морочишь мне голову и всё выдумываешь?
Я задумалась. Пожалуй, Джейк прав. Кто знает, как бы я сама отреагировала? Да, скорее всего, так же. Это для меня превращение в гаргулью – больная тема, а для кого-то постороннего – просто любопытное зрелище. Я вспомнила, с каким восторгом рассматривала блестящую кожу Эдварда, которой он, похоже, стеснялся, считая наглядным подтверждением своей вампирской сущности. А как я хотела увидеть Эдварда на охоте. В этом зрелище я тоже ничего отвратительного не нашла, несмотря на его опасения. Теперь, кстати, понятно – почему. Может и Джейк, для которого смена облика – обыденность, отреагирует совсем не так, как я в свое время? Что ж, не проверю – не узнаю.
– Ладно, я покажу тебе. Но только со спины. Лица моего ты не увидишь. У меня еще осталась некоторая гордость.
Я встала и отошла шагов на десять. Потом, стоя спиной к Джейку, обратилась. Он резко втянул в себя воздух и ошеломлённо пробормотал:
– Ну, ничего себе…
Я подняла вверх руки с растопыренными пальцами, чтоб ему хорошо были видны мои когти, потом согнула ногу в колене, демонстрируя ступню. Пару раз сжав и разжав пальцы на ноге для пущего эффекта, я заправила волосы за свои большие уши, привлекая к ним внимание. Сзади раздались приближающиеся шаги, но к тому моменту, как Джейк обошёл меня, я уже снова была в человеческом обличии.
– Я же сказала – только со спины.
– Обалдеть! – не слыша моего упрёка, Джейк, как зачарованный, стал ходить вокруг меня, особенно внимательно рассматривая мою спину. Даже пальцем потыкал.
– Крылья! У тебя выросли крылья!
– А у тебя – хвост. Но я же не щупаю тебя за… – Я выразительно посмотрела на его зад.
– Но крылья! – казалось, это единственное, что он заметил. И стоило перед ним выплясывать? – А летать ты умеешь?
– Умею, умею. Иначе – зачем они нужны?
– Покажи!
– Нет уж. Я и так показала больше чем достаточно. Убедился теперь, что я не вру?
– Да уж, убедился. Слушай, крылья – это реально круто. Ребята обалдеют!
– Ты всё же помни, что я не цирковой уродец. Это моя беда, не стоит делать из этого развлечение.
– Извини-извини, больше не буду. – Но я прекрасно слышала, как он продолжает периодически бормотать себе под нос: «Крылья! Подумать только. Настоящие крылья!»
Мы снова уселись на бревно. Я молча ждала, когда Джейк переварит увиденное. Наконец он перестал ошеломлённо качать головой и бормотать.
– Ладно, с этим разобрались. Ты оборотень с крыльями. Но я всё равно не понимаю. Неужели стоило из-за этого из дома уходить и бросать семью? Я вот, например, когда стал оборотнем, не ушёл же из дома.
– Ты опасен для людей?
– Нет, конечно, мы же защитники. Много веков мы защищаем своё племя от вампиров.
– А люди это знают?
– Не все. О нас мало кто знает, в основном старейшины, а кое у кого – родные. Но те, кому это известно – те в курсе, что мы для людей никакой угрозы не представляем. Ну, сознательно. Мы можем поранить только случайно, поэтому держимся обособленно, стараемся сторониться людей.
– Понятно. А теперь представь, что вы не такие вот особенные оборотни, а те, про которых рассказывают в легендах. Которые обращаются только при полной луне и могут убить самых близких людей, потому что ничего не осознают и не помнят. Представил?
– Мы не такие! Мы всё помним и никому не угрожаем!
– Да знаю я. Но если бы были такими – разве захотели бы подвергнуть опасности близких, оставаясь среди них? Хотели бы видеть ужас в их глазах?
– Разумеется, нет. Но мы не такие. – Тут до него, похоже, стало доходить. – А ты что, такая?
– Можешь не отодвигаться – я для тебя не опасна. Точнее – физически я намного сильнее и легко могу тебя убить, как ты – обычного человека, но это совсем не означает, что я стану это делать. Просто вид, к которому я принадлежу, исторически истребляет вампиров. Как и вы. Вот только мне это сделать намного проще, уж поверь. Это совсем недавно выяснилось. Случайно. На нас напали плохие вампиры, они пришли убивать. Вот тут-то моя вторая сущность и выскочила, как чёртик из табакерки.
– И ты расправилась с кровососами?
– Покрошила, как капусту. Я была рождена для этого. Но ты бы видел глаза Калленов. Как они смотрели на меня. Моя семья меня боялась.
Я уткнулась лбом в колени. Перед моими глазами вновь встала та кошмарная картина – ужас в глазах моих близких. Ужас, вызванный мной.
Большая ладонь легла на мою голову и стала неловко гладить по волосам. И тут меня прорвало. Впервые с того страшного момента я разрыдалась. Вся накопившаяся боль, что я держала в себе, сначала просто физически не способная на плач, а потом сознательно запрещавшая себе выпускать эмоции на волю, выходила бурным потоком слёз. Джейк, явно растерянный, как и любой мужчина, столкнувшийся с женскими слезами, продолжал гладить меня по голове, бормоча что-то бессвязно-успокаивающее. Наконец, мои рыдания стали стихать, постепенно переходя во всхлипы.
– Извини, – шмыгая носом и вытирая ладонью глаза, пробормотала я. – Теперь мне уже легче. Просто мне, видимо, нужно было выговориться. И выплакаться.
– Да нормально всё. Я ж понимаю. На твоём месте я бы тоже, наверное, разревелся, – улыбнулся Джейк.
Просто удивительно, насколько легко мне было рядом с ним. Конечно, мне нужно было хоть кому-нибудь рассказать о своих переживаниях, но с Джейком это было так просто, словно он был моим родным братишкой. Было в нем что-то располагающее. Не знаю, окажись на его месте кто-то другой, стала бы я так откровенничать? Чего здесь было больше – личного обаяния Джейка или моей потребности открыться хоть кому-то, а не держать всё в себе? Не знаю. Но факт остаётся фактом – я рассказала ему практически всё о себе, за небольшим исключением. Но про то, что я гаргулья, да к тому же ещё и кровопийца, оборотням, пожалуй, знать не стоит. Неизвестно, как они на это отреагируют. А пока – мне нужно получить разрешение на проживание здесь, в этом месте.
– Ну вот, теперь ты в курсе. После того, как я перепугала своих близких, оставаться с ними я уже не могла.
– Неужели всё настолько плохо? Насколько я понял, ты их спасла.
– А ты представь, что вы взяли в семью приёмыша, полюбили его, а вскоре узнали бы, что он – вампир. Как бы вы отреагировали?
Джейк задумался.
– Да уж, задачка. Оставить в племени вампира нельзя – слишком опасно, но и убить его мы вряд ли смогли бы, если перед этим считали членом семьи. Я не знаю. Это просто так не решить, тут важны обстоятельства.
– А представь, что вы вообще не были бы оборотнями? И при всём желании не смогли бы его убить? Что бы вы чувствовали?
– Ты настолько их сильнее? Что они не смогли бы тебя убить, даже если бы захотели? Даже все вместе?
– Да, настолько. Вот почему я избавила их от выбора. И поэтому ушла сама. Как я могу жить в семье, зная, что меня там боятся?
– В голове не укладывается. Я считал, что на свете нет никого сильнее вампиров. Мы можем противостоять им, но не один на один. Потрясающе.
– В мире много непознанного и нам неизвестного. Для кого-то оборотни и вампиры – это лишь легенды-страшилки, а для вас моё существование стало сюрпризом. Кто знает, может быть есть кто-то сильнее меня? Мне этого не известно. Но я обещаю, что не причиню никакого вреда ни вам, ни людям. Я не злодей. Мой жуткий облик не означает, что и душа моя такая же страшная. И никому, кроме кроликов, бояться меня не нужно. Скажи, вы разрешите мне остаться здесь. Много места я не займу.
– Я не принимаю решений. Но, думаю, что Сэм против не будет, если я ему всё объясню. Ладно, пойду я, а то ребята заждались отчёта. Спасибо за обед.
– Приходи ещё. Мне будет приятно. У меня редко бывают гости. Собственно, ты первый.
– Обязательно. Ну, я побежал! – и он удалился в ту сторону, где вдали, за лесом, находилась резервация.
А я осталась сидеть, глядя на догорающий костёр. Что-то мне подсказывало, что уходить пока не стоит. Вожак оборотней не может не заинтересоваться мной – не каждый день встречаешь подобное существо на своей земле. Возможно даже – не каждое тысячелетие. Я решила подождать до темноты. А там будет видно. Я захихикала. Мне-то точно будет видно, не зависимо от того, светло вокруг или темно, но именно тогда я и приму решение – отправиться на очередное дежурство или остаться и дожидаться вердикта оборотней.
Как я и предполагала – долго ждать не пришлось. Думаю, что и получаса не прошло с ухода Джейка, как я вновь почувствовала приближение оборотней. На этот раз их было двое. Джейка я узнала сразу, запах другого был мне не знаком. Они остановились на некотором расстоянии и обратились. А потом вышли к моему костру.
Рядом с Джейком шёл высокий парень в обрезанных до колен джинсах. Другой одежды на нем не было, равно как и на Джейке, что меня не удивило. Он выглядел старше и солиднее Джейка, и хотя явно тоже был ещё совсем молод, подростком не являлся. Он был немного выше и мускулистее Джейка, с непроницаемым выражением лица. В отличие от него, Джейк ободряюще мне улыбался, и держался чуть сзади. Я догадалась, что передо мной тот самый Сэм и встала им навстречу. Сейчас я услышу вердикт альфы.
Некоторое время Сэм внимательно рассматривал меня. Потом вдруг задал неожиданный вопрос.
– Чья на тебе кровь?
Я взглянула на неотстиранные пятна на боку. Надо же. Сразу к делу.
– Моя. Руку об сучок рассадила. Случайно.
– Ты действительно сильнее вампиров?
– Да. И намного.
– И ты действительно истребительница вампиров?
Меня несколько покоробило такое определение, но так ведь и было на самом деле.
– Да, – пожала я плечами, – так уж вышло.
Он ещё какое-то время помолчал. Потом шагнул ко мне и протянул руку.
– Сэм.
– Энжи.
– Что ж, Энжи, ты можешь оставаться на нашей территории, если поклянёшься, что не станешь причинять вреда ни нам, ни людям.
– Клянусь. У меня нет никакого желания никому причинять хоть какой-то вред или неудобство. Мне просто нужно местечко, где я смогу пожить какое-то время, пока разберусь в своей жизни. Спасибо, что позволили остаться.
Сэм молча кивнул, развернулся и ушёл. Джейк остался.
– Я знал, что он согласится. Видишь, всё уладилось.
– Да уж, Альфа ваш, весьма немногословен.
– Есть немного. Но ты не переживай. В принципе, я и не сомневался, что он разрешит тебе остаться. Враг моего врага – мой друг, верно?
– Джейк, ну когда же ты поймёшь, что Каллены вам не враги. И уж точно они не враги мне. То, что я не могу быть рядом с ними, вовсе не означает, что я перестала их любить.
– Да я так, в целом. Каллены же не единственные вампиры на свете. Мало ли, кто сюда забредёт.
– Ну, если сюда сунется хотя бы один красноглазый – ему не поздоровится, это я тебе обещаю.
– Вот это я и имел в виду. Ну, ладно, я пойду. Мне ещё в дозор ночью идти. Хочу перед этим хоть немного поспать. Но как-нибудь ещё забегу. Поболтаем.
– Обязательно забегай. Я буду очень рада.
Джейк помахал мне рукой и убежал вслед за Сэмом. Дождавшись, пока он отойдёт так далеко, что я не смогу его услышать и унюхать, а, соответственно и он меня, я обратилась и полетела в сторону дома Калленов. Опустившись на привычное место, я, на этот раз сверху, оценила разрушения, произведённые моим падающим телом. Да уж, человеческое тело такие крупные ветки, падая, не сломает. Надеюсь, никто сюда специально не забредёт и не увидит всё это безобразие.
Чтобы в будущем избежать подобного инцидента, я сплела на ветке нечто вроде мини-гнезда, эдакое кресло-гамак. Конечно, выпасть можно и из него, но всё же сделать это будет намного сложнее, чем просто сидя на ветке. Даже случайно уснув, я была бы практически застрахована от падения.
В это время в доме Калленов как обычно ничего не происходили. Карлайл и Эсми опять были одни и сидели возле телефона, ожидая звонка. Но я знала, что рано или поздно вернутся остальные, в том числе и Эдвард, и я снова смогу его увидеть. Надеюсь, что это мне удастся всё же раньше, чем позже. Я с удобствами устроилась на своём наблюдательном пункте и приготовилась к долгому ожиданию.

 » Глава 15. ДОМ, МИЛЫЙ ДОМ

Глава 15. ДОМ, МИЛЫЙ ДОМ!

Ночь прошла как обычно. Младшие Каллены вернулись под утро, судя по их лицам, точнее – позам и движениям, снова разочарованные своей миссией. Меня очень интересовало столь не свойственное им поведение – при мне ничего подобного не происходило, да и не упоминалось никогда. Ладно, может быть, когда-нибудь я это узнаю, а пока, дождавшись, наконец, возвращения Эдварда, я вся обратилась в слух и зрение. Увы, сегодня он вернулся гораздо позже остальных и даже не сел за свой любимый инструмент. Печально. А я уже настроилась послушать его игру. Но нет, почти сразу Эдвард скрылся в теперь уже снова только своей спальне, и сидел там не включая света. Может и не сидел, но даже моё суперзрение не могло на таком расстоянии рассмотреть, что происходит в его неосвещённой комнате. А подобраться поближе я не решалась – знала, на каком именно расстоянии это становится небезопасным.
Меня выручало лишь то, что в образе гаргульи я превосходила вампиров во всём, в том числе и в способностях органов чувств. Я выбрала идеальное в этом отношении расстояние. Чуть ближе – и я могу быть обнаружена, а пугать я никого не хотела. Чуть дальше – и сама ничего толком рассмотреть не смогу. Поэтому и сидела на своём наблюдательном пункте, как бы порой меня не тянуло приблизиться к дому. Нет, пока там кто-то есть, этого делать нельзя.
Наконец наступило утро. Я снова смогла полюбоваться Эдвардом, выходящим из дома и садящимся за руль своего «вольво» вместе с братьями и сёстрами. Карлайл покинул дом немного раньше – видимо какой-то срочный вызов в больницу. Какое-то время я смотрела туда, где скрылась машина Эдварда, а потом, вздохнув, собралась возвращаться «домой». Но в этот момент из дома вышла Эсми и прошла в гараж. Это меня заинтересовало, и я слегка притормозила, дожидаясь, что же будет дальше. Предчувствие меня не обмануло – через несколько минут её фургончик выехал из автоматически поднявшихся ворот гаража и направился в сторону города. Теперь дом был пуст.
Мои мысли заметались. Что делать? Теперь я могу войти в дом, никого не напугав. Мне очень нужны некоторые вещи, особенно одежда, и я не думаю, что Каллены стали бы возражать, если я что-то возьму. Собственно, если бы не обострённый вампирский нюх, они могли бы и не заметить пропажи пары моих тряпочек. Но с другой стороны – поняв, что я побывала в доме, они могут испугаться. Поймут, что я где-то рядом.
Я вздохнула и поковыряла пальцем дыру на топике. Сколько он ещё продержится? Но как представлю Эсми, вернувшуюся домой, и понявшую, что в её доме побывала гаргулья… Она будет в ужасе, как тогда, на поле боя. Как же мне поступить? Что важнее?
И тут мне пришла в голову мысль, быстро развеявшая все мои сомнения. Я сорвалась с места и рванула к дому. Нужно спешить. Уж не знаю, зачем Эсми уехала и куда именно, но если в Форкс и обратно, то у меня может быть не более получаса. Опустившись на один из балконов, я вошла в дом. Он был просто наполнен родными запахами. Постояв несколько секунд, принюхиваясь и осматриваясь, я вспомнила, что времени терять нельзя, и направилась к кабинету Карлайла.
Заглянув в холодильник, я увидела там пробирки со своей кровью. Странно. По моим подсчётам, кровь должна была закончиться ещё вчера. Неужели Каллены предпочли мучиться от жажды, но не пить кровь гаргульи? Неужели побрезговали? Это было больно, очень больно. Но, немного успокоившись, я поняла, что пробирок всё же меньше, чем в таком случае должно было бы остаться. Да и не желай Каллены употреблять мою кровь – не стали бы её хранить, просто выкинули бы, не так ли? Немного подумав, я, как мне кажется, нашла всему этому логическое объяснение. Скорее всего, более «закалённые вегетарианцы» отказались от своей дозы «лекарства» в пользу Джаспера, которому тяжелее всего давался отказ от человеческой крови. Это, несомненно, благородно, так обычно и поступают в дружных семьях, но это же означало то, что мои близкие вновь испытывают мучения, от которых несколько отвыкли за прошедший месяц. Нет уж, больше страдать я им не позволю!
Я быстро отыскала всё, что мне будет нужно – запомнила с прошлого раза, где что лежит. К счастью, пакетов для сбора крови было предостаточно – неизвестно, когда мне в следующий раз представится возможность пополнить её запасы. Прежде чем приступить к процедуре я задумалась – как только я приму свой «человеческий» облик, то буду очень сильно хотеть есть и спать. В принципе, чувство голода я испытывала уже сейчас, а после сдачи крови оно усилится. Так что я решила наудачу наведаться на кухню.
Как ни странно, даже в моё отсутствие холодильник был забит продуктами. Может, просто забыли выбросить? Как бы то ни было – мне повезло. Набрав полные руки того, что не требовало никакого приготовления – сыр, колбасу, яблоки и, конечно же, шоколадные батончики, так же всё ещё лежавшие на полке в настенном шкафчике, я вернулась в кабинет Карлайла. Решив получить от посещения дома максимально возможное удовольствие, а заодно и помешать себе уснуть, я включила телевизор, выложила еду на табуретку, которую придвинула к креслу, на котором и расположилась, предварительно обратившись.
И сразу же начала клевать носом, а желудок скрутили голодные спазмы. Откусив большой кусок сыра, я усиленно заработала челюстями, судорожно переключая каналы, пока не наткнулась на мультик про дятла Вуди. То, что надо. Идиотский смех этого маленького хулигана уж точно не позволит мне уснуть. После этого я с помощью скальпеля вскрыла вену и ввела в неё иголку. Было немного неудобно управляться одной рукой, но я справилась. Моя семья не должна страдать, поэтому пришлось пустить в ход губы (зубы были слишком острые и могли что-нибудь ненароком прокусить), а так же помогать себе подбородком. Когда кровь, наконец, потекла в пакет, я удовлетворённо вздохнула и уставилась в телевизор. Засыпать было никак нельзя.
Спустя примерно полчаса все пакеты были полны. Будь я простым человеком – понадобилось бы гораздо больше времени, но моя кровь текла сильным потоком и моментально наполняла предназначенные для неё ёмкости. Впрочем, будь я человеком – давно бы умерла от подобной кровопотери. А так, просто умяла всё, что принесла с собой – по объёму примерно пару моих обычных обедов, но всё равно всё ещё была голодна. Вытащив иголку и положив последний пакет к остальным в холодильник, я рванула на кухню.
Быстро подкрепившись, я снова обратилась в гаргулью, чтобы не уснуть прямо на кухонном полу. Потом поднялась обратно в кабинет и быстро навела там порядок. С тоской посмотрев на шкафы с книгами – как бы они скрасили мне мои тоскливые одинокие дни, я вздохнула и отмела эту мысль. Просто взяла несколько уже явно прочитанных газет – всё же лучше, чем шишки на деревьях пересчитывать.
А потом я поднялась туда, куда меня безумно тянуло последние полчаса. И последние несколько суток. В спальню Эдварда. В нашу с ним бывшую спальню. Как ни странно, здесь ничего не изменилось с того времени, как Эдвард унёс меня отсюда тем страшным утром. Кровать так и стояла неубранной, и даже бельё на ней не сменили. На подушке лежала моя пижамка с ягнятами. Хммм… Я её вроде бы в ванной оставляла? Ну, не важно, может и бросила на кровать машинально, не помню, голова была другим занята. Может Эдвард вообще сюда не заходил, вот и не заметил беспорядка? Хотя нет, он же переодевался. Да и бельё обычно меняет Эсми. Так, ладно, я теряю время на предположения. Нужно спешить, Эсми может вернуться с минуты на минуту.
Достав из-под стола свою сумку, я вынула из неё учебники, на их место сунула несколько топиков, пару джинсов, упаковку трусиков, фланелевую рубашку и футболку Эдварда, вытащенную из корзины с грязным бельём. Обувь решила не брать – не видела в этом смысла. В боковой кармашек отправилась расчёска, зубная щётка, мыло и начатый рулон туалетной бумаги – пока мне всего однажды пришлось воспользоваться папоротником, и замена оказалась не самая удачная. Вихрем промчавшись по гостиной, я собрала всякие газеты и журналы, лежавшие по углам и тумбочкам, потом не удержалась и прихватила несколько шоколадных батончиков. С трудом застегнув сумку, я выбежала на балкон и уже собралась улетать, но в последний момент притормозила и снова кинулась в комнату Эдварда.
Плюшевые игрушки, надаренные мне, сидели рядком на полке. Пробежав по ним взглядом, я схватила маленького жёлтого слонёнка. Этот малыш был мне особо дорог, поскольку именно его Эдвард приобрёл не для того, чтобы подчеркнуть мой юный возраст, а просто чтобы сделать мне приятное. Слонёнок напоминал мне о том чудесном дне, когда наши отношения наконец-то прояснились. Именно тогда Эдвард открыл, наконец, свои чувства ко мне, именно в тот день мы стали парой. На секунду прижав игрушку к щеке, я перебросила ремень сумки через голову и вылетела прямо из окна комнаты Эдварда.
Стремительно промчавшись между деревьями, я притормозила возле своего наблюдательного пункта, чтобы в последний раз бросить взгляд на дом. И в этот же момент на дороге, ведущей к дому показалась машина Эсми. Как же вовремя я исчезла, ещё бы чуть-чуть и всё… Вздохнув, я полетела в своё гнездо. Спать! Мелькнула мысль, что я постепенно превращаюсь в ночное животное, но она не сильно меня зацепила. В последние дни я в кого только не превращалась – в гаргулью, в вампира, в оборотня, так какая разница, если из жаворонка я превращусь в сову?
Вернувшись «домой», я встала перед выбором – искупаться и переодеться в чистое или лечь спать в том, что на мне надето. Чтобы переодеться – нужно обратиться, и меня просто вырубит, какое уж тут купание? Да и подстилка из хвои и папоротников – не самая чистая постелька, перемажу вещи не успев поносить. Ладно, пойдём на компромисс – я умоюсь сейчас, не оборачиваясь, а всё остальное – потом, когда посплю.
Это была плохая идея. Теперь у меня снова не было зубной щётки. Точнее – была пластмассовая ручка, на которой практически не осталось щетины. Просто я не подумала, что раньше зубы у меня не были настолько острыми, поэтому и щётки жили гораздо дольше одной чистки, хотя изнашивались довольно быстро. Ладно, проживу и без щётки. В конце концов, особой необходимости в чистке зубов у меня никогда и не было, делала я это машинально, видимо по когда-то давно укоренившейся привычке. Дыхание у меня и так всегда свежее – никаким бактериям не выжить у меня во рту, при моём-то иммунитете. И кариеса мне тоже бояться не стоит. Повертев бывшую щётки в руках, я решила, что смогу как-то использовать её в своих «поделках от скуки», поэтому не стала выбрасывать, а снова сунула её в карман сумки.
Взобравшись в своё гнездо, я обломила небольшую ветку так, чтобы получился крючок, на который я и повесила сумку. Достав из неё футболку Эдварда, я прижала её к лицу и глубоко вдохнула. От чудесного и такого родного запаха у меня закружилась голова. Нахлынула сильная тоска. Я бы всё на свете отдала, чтобы быть сейчас рядом с ним. Как жаль, что пока это невозможно. Да и станет ли когда-нибудь возможным? Я не знаю. Сейчас я жила одним днём, стараясь построить что-то новое на пепелище, в которое превратилась моя прошлая жизнь.
Тяжело вздохнув, я обратилась и свернулась калачиком на своём ложе, прижавшись щекой к футболке Эдварда и прижав к груди слонёнка. И через несколько секунд провалилась в сон.
«Где ты? Отзовись!»
Опять тот же сон. Ну, сколько можно? Я что, теперь всю оставшуюся вечность буду слышать эти голоса?
«Отзовись. Отзовись! Отзовись!!!»
Я пытаюсь вырваться из невидимых, но прочных пут. Может, если мне это удастся, и я отвечу, голоса, наконец, уймутся? Но мне не удаётся. Не получается.
«Где ты? Где ты? Где ты?!»
Они не унимаются. Я пытаюсь ответить, пытаюсь! Почему они меня не слышат? Я-то их прекрасно слышу, даже слишком. Сколько мне ещё мучиться, бессильно слушая их? Хорошо хоть, что теперь в них нет той невероятной тоски, что раньше заставляла меня рыдать. Но я устала. Не хочу их больше слышать. Хватит. Хватит!
– Хватит!!!
Я просыпаюсь от собственного крика. Мне удалось вырваться из своего кошмара. Уже второй раз. Я определённо делаю успехи! Немного поворочавшись и позевав, я решила поспать ещё. Я чувствовала упадок сил. Не знаю, с чем это было связано – с волнением и нервным перенапряжением последних дней, с постоянным недосыпом или с большой кровопотерей? В любом случае, попробовать ещё поспать не помешает – заняться-то всё равно особо нечем. А прогонять голоса мне удаётся всё легче. Уткнувшись лицом в скомканную футболку, я вновь уснула.
Больше в тот день я голосов не слышала, и когда вновь проснулась, солнце уже клонилось к закату. Кажется, я проспала весь день и наконец-то действительно выспалась. Вот и хорошо. Быстрее смогу вновь увидеть Калленов. Интересно, как они отреагировали на моё появление в доме? Надеюсь, что не слишком сильно испугались? Оставленный мной подарок должен был ясно показать им мои мирные намерения. Ладно, скоро узнаю. А пока – купаться и есть!
Спустя какое-то время, я сидела у костра, на котором жарились очередные кролики. Давно я не испытывала такого блаженства. Я только что искупалась и вымыла волосы с мылом, чего не могла себе позволить уже несколько дней. На мне была чистая, а главное – целая одежда. Выпитая кровь кроликов умиротворила голодный желудок, а жарящееся над костром мясо дразнило обаняние, обещая новое удовольствие. Я жевала шоколадный батончик и расчёсывала волосы настоящей расчёской, а не пятернёй, досушивая их над костром. Словом, картина была идилической.
Тишину нарушили шаги тяжёлых лап, а потом ног. Я улыбнулась. У меня гость! Это здорово. Как всё же я стосковалась по общению.
– Привет, Джейк. Ты как раз к ужину. Только нужно немного подождать.
– Привет, Энжи, – на бревно рядом со мной плюхнулась высокая фигура. – Что новенького? Смотрю, ты в обновках.
Надо же. Сразу заметил.
– Да вот, раздобыла кое-какие вещи, – я не стала уточнять, где именно.
– Домой летала?
Я аж вздрогнула. Вот это проницательность. Я неопределённо пожала плечом и искоса взглянула на Джейка. Он смотрел на меня очень серьёзно и внимательно.
– Скажи, Энжи, а ты бы хотела вернуться домой?
– Я не могу, – прошептала я, уткнувшись взглядом в колени. – Мне теперь нет там места.
– Я не о том спросил. Ответь, если бы ты могла вернуться домой, вернулась бы? Ну, представь, что у тебя был бы выбор.
– У меня нет выбора, – я не могла понять его настойчивости.
– А если бы всё же был. Скажи, ты бы вернулась? Если бы вдруг произошло чудо, и ты снова могла бы быть со своей семьёй, ты бы обрадовалась?
– Ах, Джейк! Да я всё бы отдала за возможность хотя бы просто увидеться со своими близкими. Просто поговорить. А уж вернуться… О таком я и мечтать не могу. Но отвечая на твой вопрос – да, я бы этого хотела. Очень-очень, – мой голос прервался, и я отвернулась, чтобы Джейк не заметил слёзы, навернувшиеся мне на глаза.
Он вдруг резко вскочил и протянул мне руку.
– Тогда пошли.
– Куда?
– Пошли-пошли. Сейчас узнаешь. Ну же, или ты боишься? – он меня явно подначивал, но делал это так добродушно и шутливо, что я не удержалась он улыбки. Джейк просто горел энтузиазмом, причина которого была мне не понятна, но я тоже поддалась его настроению.
Я позволила поднять себя с бревна и повести по лесу. Шли мы совсем недолго, и вскоре я поняла, где мы находимся. Это было то самое место, где прошли две наши первые встречи. Зачем Джейк решил меня сюда привести? Впрочем, наверное, не сюда, так как он не остановился, а продолжал идти дальше.
Вскоре мы вышли на берег реки, где Джейк, наконец-то остановился.
– Ну? – нетерпеливо спросила я, пытаясь заглянуть ему в глаза, что было не так-то просто. – И зачем мы сюда пришли?
По лицу Джейка скользнула хитрая улыбка, но он ничего не ответила. Я в недоумении продолжала смотреть на него, но тут почувствовала запах. Такой знакомый, такой родной, такой любимый. Мне показалось, что у меня началась галлюцинация. «Эдвард» – прошептала я практически беззвучно. Джейк продолжал молча смотреть поверх моей головы в сторону реки. Я обернулась, проследила за его взглядом и застыла, не веря своим глазам.
На противоположном берегу, пристально глядя на меня, так же неподвижно стоял тот, кого я и не надеялась больше увидеть. Ну, по крайней мере – так близко. Где-то на самых задворках сознания мелькнула мысль: «Как всё-таки хорошо, что я привела себя в порядок». Не хотела бы я, чтобы мой любимый увидел меня такой, какой я была ещё сегодня утром – лохматая, растрёпанная, в грязной, дырявой одежде. Господи, о чём я думаю? Эдвард здесь. Эдвард зачем-то пришёл сюда. Но почему? Почему он смотрит на меня так, словно не знает, кто я такая на самом деле? Словно не чувствует ни страха, ни отвращения. Меня словно магнитом тянуло к нему, но я не решалась сделать даже шаг.
Эдвард перевёл взгляд на Джейка, стоящего рядом со мной.
– Пожалуйста!
Я не поняла, о чём он просит. Зато Джейк явно понял. Посопев и повздыхав, он принял какое-то решение и обошёл меня сзади, чертя босой ногой линию на земле.
– Ни дюйма дальше, кровопийца. Иначе я посчитаю договор нарушенным.
В следующую секунду Эдвард уже стоял рядом со мной. Не сводя с меня глаз, он обратился к Джейку, игнорируя оскорбление.
– Спасибо. Я этого не забуду.
– Я сделал это не ради тебя.
– Я знаю. Поэтому вдвойне тебе за это благодарен.
– Ладно, вы поболтайте пока. А я гляну, не сгорело ли ещё мясо. Не пропадать же добру. – Джейк пожал плечами, развернулся и исчез за деревьями. Я недоуменно посмотрела ему вслед, а потом снова взглянула на Эдварда.
Он смотрел на меня точно так же, как и неделю назад. Я видела в его глазах теплоту, любовь и нежность, но в них не было и следа того, что я страшилась увидеть. Но почему? Он же видел меня на поле боя. Он понимал, что я – чудовище. Так почему он не отшатывается от меня с отвращением и страхом?
Эдвард поднял руку, и я едва не вздрогнула, когда он ласково погладил меня по щеке костяшками пальцев, как делал раньше десятки раз. Неужели ему не противно прикасаться ко мне?
– Что ты здесь делаешь? – сумела я, наконец, выдавить из себя. Я не могла этого понять. Не находила этому никакого логического объяснения.
– Я здесь, чтобы выполнить своё обещание.
– Обещание? – мои мысли заметались. Обещание? Какое? Кому? Я вообще ничего не понимала. – Какое обещание?
– Я же пообещал тебе, что если у тебя снова появятся клыки…. – он слегка улыбнулся, предлагая мне самой вспомнить то, что он не договорил.
Нет! Этого не может быть! Не мог же он прийти для того чтобы… что? Поцеловать меня? Нет, он тогда сказал, что поцелует мои клыки. Он что, всерьёз готов это сделать? А я…. Я же так долго этого ждала. Но ведь сейчас у меня нормальные зубы, и выпускать клыки, оставаясь человеком, я не умею. А предстать перед Эдвардом тем жутким монстром…. О, господи, что же мне делать?
– Но… но… – только и смогла выдавить я.
Но Эдварда моя реакция совсем не смутила. Рука, гладившая мою щёку, переползла на мой затылок, другая обняла меня за талию. Лицо Эдварда приблизилось вплотную к моему лицу, так, что расплылось у меня перед глазами. Но я до последнего не верила, что он действительно хочет поцеловать меня. Меня – чудовище, уродину, гаргулью. И пусть я сейчас в своей красивой человеческой ипостаси, но ему же прекрасно известно, что на самом деле скрыто под этим камуфляжем. И в этот момент наши губы встретились.
Все мысли тут же вылетели у меня из головы. Глаза закрылись сами собой. Ослабевшие ноги превратились в желе, и если бы не руки Эдварда, удерживающие меня, я стекла бы на землю. Все мои органы чувств сошлись в одной точке – там, где прохладные губы Эдварда нежно и бережно прижимались к моим губам. Это происходит. На самом деле происходит! Наш первый поцелуй.
Мои губы шевельнулись, робко и неумело отвечая на движения его губ. Эдвард вздрогнул и крепче прижал меня к себе. Моё дыхание стало сбивчивым, пульс стучал, как сумасшедший, электрические импульсы, расходясь от точки соприкосновения наших губ, пронзали всё тело. Руки сами собой поднялись и обвили шею Эдварда, потом правая скользнула ему в волосы. Мне хотелось быть ещё ближе, хотелось слиться с Эдвардом, врасти в него, стать единым целым. Повинуясь инстинкту, я скользнула кончиком языка по его гладкой нижней губе.
Ох, зря я это сделала… Вздрогнув, Эдвард резко отстранился, потом вновь прижал меня к себе. Но на этот раз не наклонился ко мне, так что моя щека привычно легла ему на грудь, а его подбородок – на мою макушку. Так, обнявшись, мы простояли ещё какое-то время. Постепенно наше дыхание выровнялось, мой пульс пришёл в норму. Я наслаждалась тем, что считала для себя потерянным навсегда – близостью Эдварда, его объятиями. А он, поцеловав меня в макушку, прошептал мне в волосы:
– Малышка, ну почему, почему ты ушла?!
Я резко вскинула голову, поражённая этим вопросом. Почему он спрашивает? Всё же и так понятно! Но, заглянув в его чудесные золотистые глаза, и увидев в них недоумение, печаль и, кажется, даже обиду, поняла – нет, он спрашивает совершенно серьёзно. Он действительно хочет узнать причину моего поступка. Неужели мне придётся ещё и объяснять? Вслух признаваться в своёй чудовищной сущности…. Видимо, придётся.
Как бы мне не хотелось покидать объятия Эдварда, я вывернулась и, повернувшись к нему спиной, обхватила себя руками. Смотреть в его прекрасные глаза в этот момент я не могла.
– Ты же знаешь, кто я такая. Ты же видел меня там…
– Да, видел. И что? Разве это повод уходить?
Он что, действительно не понимает?
– Я – гаргулья! Я – чудовище!
– А я вампир. Может, поспорим, кто большее чудовище?
Нет, он просто меня не слышит. Ну как, как ему объяснить?
– Я – гаргулья. Я – убийца вампиров. Вы испугались меня, я же видела. А я не хочу вас пугать. Не хочу, чтобы вы испытывали ужас, глядя на меня. – Я в отчаянии закрыла лицо руками и зажмурилась, но перед моим внутренним взором вновь встала та картина – моя семья смотрит на меня с ужасом. – Не хочу, не хочу!
Ласковая рука обняла меня за плечи, прижав к крепкой груди, другая осторожно отняла мои ладошки от лица.
– Посмотри на меня, Энжи. Посмотри! – подчиняясь настойчивому требованию, я, сквозь пелену слёз, взглянула в любимое лицо. – Ты видишь в моих глазах ужас?
Я помотала головой. От этого движения слезинки сорвались с ресниц и покатились по щекам, но были тут же перехвачены и нежно стёрты прохладными пальцами.
– Я выгляжу перепуганным?
– Нет, – прошептала я. Неужели я ошибалась? Неужели все мои страдания были напрасными?
– Так вот, я хочу, чтобы ты усвоила раз и навсегда – никто из нас не считает тебя чудовищем.
– Но я же видела ваш ужас.
– Энжи, в тот момент шёл бой. Был накал страстей. Твоё перерождение стало для нас полным сюрпризом и, возможно, в первые секунды, кто-то из нас растерялся, возможно, был шокирован. Но по-настоящему мы тебя никогда не боялись. Господи, малышка, ты же нам всем жизнь спасла!
– Но…. но я же убивала вампиров. Я раздирала их на клочки у вас на глазах.
– Мы тоже. Кстати, Эммет на тебя обижен. Говорит, что в кои-то веки появилась возможность хоть с кем-то сразиться, а ты всех соперников себе забрала. Ну, почти всех. Четверых мы всё же прикончить успели, а потом ты просто выдернула нас из схватки.
– Я за вас испугалась, – пробормотала я, утыкаясь лбом в грудь Эдварда. – Если бы с вами что-то случилось – я бы не пережила.
– Мы все чувствуем то же самое. Так что представь, что мы почувствовали, потеряв тебя. А представляешь, что пережил я?
– Прости. Я не думала, что вы станете из-за меня переживать. Я думала, что узнав, кто я такая, увидев, какое я чудовище, вы все будете только рады от меня избавиться.
– Энжи, ну как ты не понимаешь – мы все тебя любим. И нам всё равно, кто ты, нам важно – какая ты. И мы это знаем. Ты встала с нами плечом к плечу, когда шансов спастись у нас не было, а у тебя этот шанс был. Но ты предпочла бороться и погибнуть вместе с нами, а не спасти свою жизнь. Это говорит о многом. И, Энжи, как ты могла оставить меня? Ты же знала, что я люблю тебя, я не раз тебе об этом говорил, и думал, что и ты тоже меня любишь. Но ты ушла.
– Это было самое страшное – оставить тебя. Это было так больно. Но я думала, что у меня нет другого выхода, кроме как покинуть вас. Вот только, я так и не смогла этого сделать.
– Да, по нашим меркам, ты остановилась совсем рядом с домом. А мы искали тебя по всему штату.
– Вы искали меня? – моему удивлению не было предела. Одно дело – не хотеть, чтобы я их покидала, и совсем другое – сознательно меня искать. – Так вот куда вы ездили по ночам?
– Конечно, мы искали тебя. Ты – член нашей семьи. Мы знали, что ты где-то там, совсем одна, такая маленькая…. – Эдвард судорожно вздохнул и крепче прижал к груди мою голову. – Никогда так больше не делай, слышишь. Не бросай меня.
– Никогда. Больше никогда! Прости, прости, прости, – бормотала я сквозь всхлипы в его рубашку.
Мы ещё какое-то время простояли обнявшись. Потом Эдвард отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза, но из рук не выпустил, словно боялся, что я исчезну.
– Пойдем домой, Энжи. Все так тебя ждут. Ты ведь вернешься, правда? – казалось, он не уверен в моем согласии. Глупенький. Ну, куда же я от него денусь? Теперь, когда основное препятствие устранено, точнее – оно и не существовало вообще, ничто не сможет разлучить меня с Эдвардом. Ничто и никто, даже я сама.
– Конечно, пойду! Я тоже скучала, так безумно скучала.
– Тогда пойдем. Скорее! – Эдвард был весь в нетерпении.
– Мне нужно вещи собрать, – остановила его я. Еще вчера такой проблемы бы не возникло, то не сегодня. Кое-что оставлять я не хотела.
– Энжи, да бог с ними, с вещами, новые купим. Пойдем! – кажется, Эдвард просто боится выпустить меня из вида. – Твой приятель-оборотень уже понял, что ты не вернешься, и доедает твой ужин. Ничего, мы тебе сегодня настоящий пир закатим. Пошли!
– Я быстренько! Ты и глазом моргнуть не успеешь! – решив воспользоваться ситуацией, я поднялась на цыпочки и быстро, чтобы он не догадался и не смог отстраниться, чмокнула Эдварда прямо в губы. Но я не ожидала, что он вдруг схватит меня в объятия и коротко, но страстно поцелует в ответ. Ух, ты! Видимо, дело не только в моих клыках, тут явно произошли какие-то другие, но очень приятные изменения. Ладно, выясню все позже, а пока – нужно торопиться. Мне ужасно не терпелось увидеть вновь мою семью, которую я уже считала для себя потерянной навсегда.
– Сейчас вернусь, – с этими словами я рванула к своему «домику» на полной скорости и через пару секунд уже была на месте. Джейк спокойно сидел у костра и доедал второго кролика. Увидев, как я в мгновение ока запрыгнула на сосну, только улыбнулся и продолжил жевать. Сдернув с крючка сумку, в которой лежало все мое имущество, я перекинула её ремень через голову, потом выудила из гнезда жёлтого слонёнка – собственно, за ним-то я и возвращалась, остальное прихватила просто потому, что все равно была рядом, – и спрыгнула на землю. Джейк слегка присвистнул, оценив мой прыжок.
– Я правильно понял – ты все же решила вернуться домой?
– Да! Я возвращаюсь! Знаешь, я была такой дурой – сама себе придумала проблему, сама себя наказала ни за что. Но теперь все будет просто замечательно! Спасибо тебе, огромное! – от избытка чувств, я порывисто обняла Джейка, мне даже наклоняться почти не пришлось, и расцеловала в обе щеки. Он слегка смутился, но был явно доволен. – Ты настоящий друг!
– Да ладно, ничего особенного я не сделал. Я же видел, как тебе плохо и больно. Но теперь-то у тебя все будет хорошо, верно?
– Да, всё будет замечательно! – мне хотелось плясать от избытка чувств.
– Подумать только, я оказал услугу кровососу! В голове не укладывается. Ох, и влетит же мне от Сэма. А впрочем, всё это ерунда. Покричит и всё. Главное – что ты теперь в порядке. Ну, беги уже домой, я же вижу, как тебе не терпится.
Я рванула было назад, к Эдварду, но притормозила. Потом вернулась к Джейку, недоумённо наблюдавшим за моими метаниями, выгребла из сумки оставшиеся шоколадные батончики, высыпала ему на колени и чмокнула в макушку.
– Пока, Рыжик! – с этими словами, я помчалась к реке, провожаемая заливистым хохотом Джейка. Как все же хорошо, что у меня такой отличный друг. Надеюсь, мы ещё увидимся. Жизнь – штука непредсказуемая.
Я с размаху влетела в объятия Эдварда, ждавшего меня за проведённой Джейком чертой, он подхватил меня на руки и сиганул через реку даже без разбега. А потом, продолжая держать на руках, помчался по лесу в сторону дома. Крепко прижатая к его груди, я отчетливо почувствовала «дежавю». Вот так же в прошлый раз он уносил меня от Рыжика, так же прижимал к себе, словно боялся потерять.
Я решила задать вопрос, который мучил меня с того момента, как я увидела Эдварда, стоящего на другом берегу реки. Джейк, конечно, мой хороший друг, но вряд ли он сам пошёл бы «в логово кровососов». Тут всё явно было сложнее.
– Как ты меня нашёл?
Эдвард бросил на меня быстрый взгляд и тут же отвёл глаза, снова глядя прямо перед собой.
– Все эти дни мы искали тебя. Но искали совсем не там. И только сегодня это поняли, когда позвонила Эсми и сказала, что ты была в доме в её отсутствие. Вряд ли это было совпадение – она отсутствовала совсем недолго. Значит, ты точно знала, что дом будет пуст. Мы поняли, что ты где-то рядом, и наблюдаешь за нами.
Он покачал головой и хмыкнул.
–Потом придётся как-то объясняться с учителями – я сбежал прямо в середине урока. После звонка Эсми, у меня едва хватило соображения не выдать себя, рванув домой пешком. А уж когда Карлайл, который тоже вернулся домой, отпросившись с работы после звонка мамы, обнаружил в холодильнике твою кровь…
Голос Эдварда прервался, он с трудом сглотнул.
– Вампиры не плачут, то в тот момент мне показалось, что Эсми всё же разрыдается. Мы поняли, что ты всё равно нас любишь, что заботишься о нас, не смотря ни на что.
Я смущённо уткнулась Эдварду в шею.
– Я не хотела вас пугать, но ещё сильнее не хотела, чтобы вы мучились. Я же знала, что моя кровь должна была уже закончиться.
– Мы оставили свои порции для Джаспера.
– Да, я догадалась. Но больше вам не придётся этого делать. – Я поудобнее устроилась у Эдварда на руках. – А что было дальше?
– Дальше? Дальше мы стали тебя искать по окресностям. Твой запах был в доме, но снаружи его не было.
– Я прилетела, – пояснила я.
– Мы так и подумали. Удобное умение, наверное? – он лукаво взглянул на меня, и я, пожав плечом, смущённо улыбнулась. Обсуждать своё перерождение мне сейчас не хотелось.
– Итак, мы не обнаружили возле дома твоего следа, и стали прочёсывать окресности. И через какое-то время нам повезло. Мы нашли твой наблюдательный пункт. И твою кровь, – его челюсти сжались, под кожей отчётливо заиграли желваки. Видимо, воспоминание было не из приятных.
– Это я однажды заснула и свалилась с ветки. Ничего страшного, всё быстро зажило. Так что было дальше?
– От дерева шёл чёткий след – не очень свежий, но прекрасно читаемый. Он-то и привёл нас к границе с квилетами.
Я вспомнила тот раз, когда впервые смогла вернуть себе человеческий облик. Именно тогда я и убежала «домой» пешком. Вот что меня выдало. Всё же то падение обернулось для меня двойным благом – вернуло мне не только мой облик, но и мою семью. Ради такого не жалко немного и пострадать.
– Джаспер и Эммет вдвоём едва удержали меня – я готов был наплевать на договор и пересечь границу. Карлайл предложил сначала попытаться сделать всё… цивилизованно, попробовать договориться с квилетами. Когда-то ему это удалось. Я согласился, к тому же Эммет заявил, что если не получится договориться – тогда уж можно будет и границу нарушить, это никогда не поздно сделать.
– Вы были здесь, у реки? Совсем рядом? А я всё проспала…
– Если бы я знал, что ты так близко – я не стал бы соглашаться на предложение Карлайла. Просто перепрыгнул бы реку – и плевать на все договоры и цивилизованные методы на свете. Впрочем, это всё же сработало, хотя не совсем так, как мы рассчитывали.
В этот момент я заметила, что Эдвард давно уже не бежит, а просто идёт обычным, человеческим шагом. Меня это вполне устраивало. Конечно, мне не терпелось поскорее вновь оказаться дома, в кругу семьи, но побыть наедине с Эдвардом мне хотелось ещё больше. Я так по нему соскучилась. По его сильным рукам, золотистым глазам, чудесной улыбке. По нашим разговорам. По тому непередаваемому ощущению счастья и покоя, которые я испытывала, только находясь в его объятиях. Я положила голову Эдварду на плечо и с удовольствием продолжила любоваться им и слушать его рассказ.
– Карлайл раздобыл телефон одного из старейшин племени, и попросил о встрече на нейтральной территории. Мы встретились на шоссе – там, где проходит граница резервации. Вместо старейшин пришли несколько молодых индейцев. Я так понимаю – это были оборотни.
– Скорее всего. Видимо, решили, что старейшин к вам подпускать опасно. Точнее – вас к ним.
– Ты права. Именно такая мысль промелькнула у одного из парней. Переговоры вёл самый старший из них, впочем, несмотря на внушительные габариты и суровую внешность он, в сущности, лишь недавно вышел из подросткового возраста. А остальные были и того младше – совсем мальчишки.
– Сэм, – пробормотала я. – Он их Альфа.
– Да, я так и понял. Короче, когда Карлайл попросил разрешение пересечь границу для твоего поиска, он решительно нам отказал.
– Правда? Но почему? И потом, он же знал, где меня искать. Пусть он не пустил вас, но мог привести к вам меня. Я не понимаю.
– А вот я понял. Поскольку они не знали о моей способности читать мысли, то и не пытались их скрыть. Сэм был доволен тем, что ты ушла от нас. В его представлении этим ты ослабила нас и усилила оборотней.
– В смысле?
– Ну, он считал, что раз ты ушла от нас и живёшь на их территории, то ты теперь как бы за них. По принципу «враг моего врага»…
– Господи, они, похоже, на этом просто зациклены. Я уже слышала такое от Джейка. Конечно, какой-то смысл в этом есть – я не подпущу к ним ни одного красноглазого вампира. Тут они правы – в этом плане я за них. Но вы-то другие! И произойди конфликт между вами и оборотнями – я даже задумываться не стану, на чьей я стороне. Неужели Сэм настолько наивен?
– Он не наивен, скорее готов на все для защиты племени. Раз на его территории поселилась истребительница вампиров… – Тут Эдвард грустно усмехнулся, а меня пробрала дрожь. Мне совсем не нравилось представать перед ним в этом качестве, но из песни слово не выкинешь. – Раз им удалось заполучить такого ценного союзника, отдавать тебя Сэм посчитал нецелесообразным.
– Тогда как?
– Джейк. Тот парнишка, с которым ты подружилась. Это ведь и был Рыжик, верно? – Вопрос был риторический, но я всё же кивнула. – Когда он понял, что Сэм не хочет тебя нам отдавать, он возмутился. Мысленно, конечно, но я-то слышал. В его памяти возник образ тебя, плачущей от того, что ты не можешь вернуться домой, к семье. Мне было больно это видеть, но я понял, что парень хочет, чтобы ты вернулась в семью, по которой так тоскуешь. Он считал, что именно у тебя должно быть право выбора, а не у Сэма. Похоже, он и правда стал твоим другом – твоё счастье он ставил выше интересов стаи.
– И что было потом? – нетерпеливо поинтересовалась я, когда Эдвард замолчал.
– Потом? Всё просто. Высказав своё веское слово, Сэм развернулся и ушёл, остальные оборотни пошли за ним, а Джейк задержался. Когда его товарищи уже не могли его услышать, он еле слышно прошептал: «Приходи туда, где мы виделись в прошлый раз», после чего убежал вслед за остальными. Даже если бы я и не прочёл в его мыслях воспоминание о той нашей встрече, я бы всё равно понял, что он имел в виду. Похоже, что за последние 60 лет, мы были единственными встречавшимися вампиром и оборотнем. До сегодняшнего дня, естественно. Он это знал, поэтому рассчитывал, что я правильно пойму его слова. После этого я отправился к реке и стал ждать. Дальше ты знаешь.
– Всё-таки хорошо, что Джейк решил тебе помочь. Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня был нарушен договор. Я и так столько проблем всем принесла. Мне так жаль.
– Малышка, ну сколько можно?! О каких проблемах ты говоришь? Если бы не ты – никого из нас не было бы в живых. И, ты заметила, что наш разговор пошёл по кругу? Давай определимся раз и навсегда: ты – это просто ты, наша Энжи. И мы любим тебя такой, какая ты есть. Так что кончай выдумывать проблему, которой нет! Сейчас мы придём домой, и ты увидешь, как все тебе обрадуются.
Я отвела, наконец, взгляд от лица Эдварда и огляделась. Мы, действительно, почти пришли – дом был уже прекрасно виден. И, хотя мне этого совсем не хотелось, я всё же сказала:
– Знаешь, я могу и сама идти.
– Я знаю, – улыбнулся Эдвард. – И идти, и бежать, и лететь. Но это ничего не значит. Я несу тебя не потому, что в этом есть какая-то необходимость, а потому, что мне этого хочется, вот и всё. Мне это нравится.
– Мне тоже нравится – пробормотала я и потёрлась носом о его шею. – Но Эммет будет дразниться. Я его знаю – он такого шанса не упустит. Я бы на его месте точно не упустила.
– Да уж, он это может. Ну, хорошо, – и Эдвард, легонько поцеловав меня в губы, опустил на землю, взял за руку и повёл к дому.
Третий раз! Эдвард сам, САМ, поцеловал меня в третий раз. И если первые два ещё можно было списать на эмоции встречи, волнение, и так далее, то сейчас он абсолютно спокоен, и сделал это совершенно сознательно. Конечно, назвать это полноценным поцелуем сложно, так, мимолётное прикосновение, но всё же! Эдвард явно отменил своё табу. Но почему вдруг? Нет, я, конечно, не против, я только «за», всеми руками, ногами и ушами, просто интересно, с чего он вдруг решил нарушить собственный запрет? Нужно будет попозже распросить его об этом . Но не сейчас.
Мы уже вышли из леса, и подошли к реке. Из дома высыпали все Каллены и побежали нам навстречу. В ту же секунду, как я приземлилась на другом берегу, на меня налетел маленький черноволосый вихрь, и крепко сжав меня в объятиях, начал скороговоркой распекать за мой побег. Я тоже обняла Элис, с улыбкой слушая её выговор, наслаждаясь самим фактом того, что она рядом, говорит со мной, ругает меня. Пускай ругает, она права, я действительно сглупила.
В следущую секунду нас обеих подхватили и закружили сильные руки Эммета, потом меня отцепили от Элис, а может – её от меня, и передавали с рук на руки, обнимали, целовали, гладили по голове и спине, даже подбрасывали в воздух. И все говорили одновременно, но я прекрасно понимала, о чём. Всё это я уже слышала от Эдварда и была совершенно с этим согласна. Поэтому я, обнимая и целуя свою вновь обретённую семью, кивала и поддакивала. Да, я поступила глупо, да я не должна была уходить. Да, мне нужно было понимать, что меня все любят, независимо от того, кто я и что я. Вокруг меня стоял шум и гам, мелькали лица, а я стояла посреди этого бедлама и была счастлива, невероятно счастлива.
Наконец все немного успокоились и направились в дом. Эсми и Элис обнимали меня с двух сторон, но когда мы вошли в гостиную, Эсми умчалась на кухню, откуда послышался грохот посуды и хлопанье дверок холодильника и шкафчиков. Похоже, Эдвард сказал правду, для меня готовится настоящий пир.
Я сидела на диване, под боком у Эдварда, который не отпускал меня от себя с того момента, как остальные члены семьи перестали меня обнимать. С другой стороны ко мне прижималась Элис. Остальные расселись кто где. Эдвард рассказывал о том, как Джейк помог ему встретиться со мной, я дополняла его рассказ подробностями своего «нового» знакомства с Рыжиком-Джейком. Потом мне рассказали о том, как меня искали по всему штату, а обнаружили практически под боком. Как волновались за меня, как переживали.
Но я заметила, что все искустно обходили тему моего обращения и второй сущности. Никто не задавал мне вопросов, никто не делился впечатлениями о реакции на моё превращение в гаргулью у всех на глазах. Это было немного странно – неужели их совсем не интересуют подробности? Я вспомнила, что за исключением уверений, что кем бы я ни была, семья меня любить не перестанет, да несколько брошенных вскользь фраз о том, что летать, наверное, здорово, и сам Эдвард больше никак не поднимал в разговоре со мной эту тему. Ну, ещё пересказ мыслей Сэма – и опять же, скорее констатация факта, и никаких распросов. Странно. Неужели им совсем не интересно? Ведь даже Эммет ни о чём не спросил, а уж от кого-от кого, а от него ждать тактичности не приходилось. Ладно, спрошу у Эдварда, когда останемся наедине.
Потом был пир. Все деликатно остались в гостиной, только Эдвард пошёл вместе со мной на кухню, где уселся напротив и любовался, как я чуть ли не с урчанием впивалась зубами в приготовленную Эсми еду. Время от времени он пододвигал ко мне очередное блюдо, на которое я набрасывалась с неменьшим аппетитом. Почти неделя на диете из крови и плохо прожаренных несолёных кроликов (перекус во время короткого «тайного» визита не в счёт), оказалась для меня, любительницы вкусно поесть, довольно тяжёлым испытанием, но осознала я это только теперь.
Наконец я отвалилась от стола, сыто и сонно глядя на Эдварда. Хотя я проснулась не так уж и давно, но в целом в последнее время я спала мало, урывками и беспокойно. А теперь, сытая, счастливая и умиротворённая, я поняла, что сейчас усну прямо на стуле. Кажется, Эдвард прекрасно это понял, потому что тихонько рассмеялся и ласково погладил меня по голове.
– А теперь купаться и спать. На сегодня достаточно с тебя впечатлений.
Купаться! В настоящей ванне, с тёплой водой, с шампунем, с душистым мылом! Настоящая мочалка вместо пучка папоротника, и, уж извините, унитаз и туалетная бумага вместо выкопанной ямки и всё того же папоротника. Господи, как же я соскучилась по цивилизации!!! И как же я хочу вновь почувствовать себя по-настоящему чистой.
Я поднялась и, слегка пошатываясь, вышла из кухни. Шесть пар глаз с интересом встретили моё появление. Рука Эдварда обняла меня за плечи, поддерживая и направляя.
– Мы – спать. Энжи просто с ног валится.
Я обвела всех осоловелым взглядом и извиняюще улыбнулась.
– Спокойной ночи.
После чего повернулась и, отчаянно зевая, побрела к лестнице, провожаемая разноголосыми пожеланиями сладких снов. Через пару шагов Эдвард подхватил меня на руки, а в следующую секунду уже ставил меня на коврик в ванной и забирал из моей ослабевшей руки жёлтого слонёнка. Всё это время я так и таскала его с собой, выпустив из руки только во время еды, и то, пристроив у себя на коленях, а потом снова машинально сжав в кулаке. После ухода Эдварда я с вожделением посмотрела на ванну, но побоялась в ней заснуть. Мелькнула мысль, не обратиться ли мне на время, но тогда я не почувствую настоящего удовольствия от ванны – слишком нечуствительной была моя кожа в облике гаргульи. Так какой смысл? Поэтому я направилась под душ. Спустя недолгое время, отдраившись до скрипа и ещё сильнее разомлев от тёплой воды, я вышла в спальню. Эдвард уже ждал меня в нашей кровати. С блаженной улыбкой устраиваясь в его объятья, я вспомнила своё недавнее недоумение.
– Эдвард, а тебе, похоже, не очень-то и хочется говорить о том, кто я такая на самом деле?
– С чего ты взяла?
– Ну, ты мне вообще никаких вопросов не задал. Ну, кроме того, что летать, видимо, здорово. И остальные тоже молчат. А может вам просто не хочется говорить об этом, не хочется вспоминать, кем же я оказалась на самом деле?
Губы Эдварда были практически прижаты к моим волосам, поэтому я не только услышала, но и ощутила его хихиканье.
– Энжи, ну какая же ты глупышка! Да у нас уйма вопросов, и мы просто изнываем от любопытства. Но Карлайл решил, что это именно для тебя может быть больным вопросом, поэтому категорически запретил нам касаться этой темы, пока ты не дашь понять, что готова к разговору. Ты просто не представляешь, чего нам стоило сегодняшнее молчание. Особенно Эммету. Бедняга сидел как на иголках, но он тоже любит тебя, как и все мы, поэтому и молчал, не хотел наступать на возможную больную мозоль. Кстати, знаешь, о чём он больше всего хотел тебя спросить?
– О чём?
– Покатаешь ли ты его? Ему безумно хочется полетать, и он теперь знает, что тебе это вполне по силам. Так что….
– Покатаю. Я вас всех покатаю. И отвечу на все вопросы. Вот только, – широкий зевок, – не сегодня, ладно.
– Ну конечно, не сегодня. Спи моя малышка. Сладких тебе снов.
Последнее, что я почувствовала, прежде чем провалилась в сон, было лёгкое прикосновение прохладных гладких губ к моим губам. А ведь я же хотела его спросить….
Додумать эту мысль я уже не успела.

 » Глава 16. СНЯТЫЙ МОРАТОРИЙ

Глава 16. СНЯТЫЙ МОРАТОРИЙ
Я проснулась с улыбкой на губах. Едва вынырнув из сна и почувствовав под ухом мерное колыхание своей любимой подушки, прохладной и твёрдой, но самой удобной на свете, я сразу всё вспомнила. Я дома, Эдвард рядом, моя семья меня любит. И главное – Эдвард снял табу на поцелуи! Я так долго этого добивалась, а когда смирилась и опустила руки – он вдруг «сменил гнев на милость». Я совсем не против, но всё же интересно, почему? Нужно обязательно выяснить. Но не сейчас. Позже. Пока же я просто нежилась у него на груди, едва не мурлыча от счастья.
Солнечный зайчик скользнул по моей щеке. Я сморщила нос и попыталась увернуться, уткнувшись носом в грудь Эдварда, которая тут же начала вибрировать от беззвучного смеха. Тут до меня дошло, что раньше, когда я просыпалась, солнце, точнее тот его свет, что мог пробиться сквозь пелену облаков, никогда не доходил до нашей кровати. А значит сейчас если и утро, то очень позднее. Поняв это, я резко села.
– Школа! Мы опоздали!
Эдвард продолжал лежать, с ласковой усмешкой глядя на меня.
– Успокойся, малышка. Сегодня суббота. И потом – какая школа в такой день? Когда светит солнце – мы в школу не ходим.
– Ну, да. Конечно. Вы же можете «засветиться». В прямом и переносном смысле. – Я снова улеглась ему на грудь. Господи, как же я соскучилась. Так бы и лежала весь день. Только не получится. Потому, что снизу послышался весёлый голос нашего бестактного братца.
– О, похоже, спящая красавица наконец-то проснулась! А я-то уж начал подумывать, не в летаргию ли она впала. Проспать 16 часов подряд – пожалуй, это перебор даже для такой сони, как ты, Кнопка.
Я улыбнулась. Вот уж кто совершенно не изменился, так это Эммет.
– Зависть – грех! – крикнула я в ответ.
Пора было вставать. Я быстро закончила свой утренний туалет, и мы с Эдвардом спустились в гостиную, где собралась вся семья.
– Давай, Кнопка, рассказывай!
Я недоуменно захлопала глазами.
– О чём?
– Нам всем очень хотелось бы побольше о тебе узнать. О том, кем ты стала. Эдвард сказал, что ты не против, если мы тебя обо всём расспросим, – вступил в разговор Карлайл.
– Нет, не против, – я уселась на диван, с двух сторон от меня вновь устроились Эдвард и Элис. Остальные расположились напротив, на стульях и креслах. Я заметила, что все смотрят на меня лишь с доброжелательным любопытством. Как и вчера – никакой отчуждённости или насторожённости. Это радовало.
– Может, всё же сначала поешь? – конечно же, Эдвард в первую очередь заботился обо мне.
– Ничего, я пока не сильно проголодалась. Видимо, вчерашний супер-ужин ещё не переварился, – успокаивающе похлопав его по руке, я повернулась к Карлайлу. – Что именно вы хотите узнать?
– Знаешь, старейшины у Вольтури видели… гаргулий… прости, Энжи… – Карлайл явно боялся меня обидеть.
– Да ладно, не переживайте. Я уже смирилась. Давайте называть вещи своими именами. Я – гаргулья, и всем нам теперь это известно. Не скажу, что подобное открытие привело меня в восторг, но всё же это хоть какая-то определённость. Я долго размышляла, – больше-то заняться мне было нечем, – и пришла к выводу, что неважно, кто я, важно – какая я. А я всё та же, что и была, уверяю вас.
– Мы это знаем. Ты мудра не по годам, дитя моё.
Не зная, что на это ответить, я только пожала плечами. А может быть именно «по годам»?
– Так что там про Вольтури? – поинтересовался Эдвард.
– Так вот, насчёт Вольтури. Сам-то я слышал только легенды, которые и рассказывал вам, но Аро, самый главный и самый старый из них видел гаргулий своими глазами, и не раз.
– Но ведь они же все исчезли тысячу лет назад. Ну, почти все, – Эммет ухмыльнулся, глядя на меня. В ответ я показала ему язык. – Насколько же стар этот Аро?
– Точно никто, кроме него не знает. А может и сам он тоже – в те времена к летоисчислению относились несколько иначе, большинство людей и считать-то не умели, не говоря уж о календаре. Но не менее трёх тысяч лет.
– Можно сделать радиоуглеродный анализ, – пробормотала я себе под нос. Но меня услышали и рассмеялись.
– Интересная идея. Но вряд ли выполнимая. Но я продолжу. Так вот, Аро никогда не упоминал, что гаргульи могут принимать человеческий облик. Да и женщин среди них никогда не наблюдалось. К тому же их всегда описывали как гигантов, а ты, Энжи, уж извини…
Карлайл вновь запнулся, но ему на помощь пришёл неугомонный Эммет, констатируя очевидное:
– Кнопка!
– Она ещё подрастёт! – тут же встала на мою защиту Элис. Тут в разговор вступила Розали:
– Думаю то, что Аро не видел гаргулий-женщин ещё ни о чём не говорит. Битвы всегда были прерогативой мужчин, и тогда, и сейчас.
– И свою человеческую ипостась они могли ото всех скрывать, выходя на битву облачившись в боевые доспехи, так сказать, – рассудительно заметил Джаспер. – Так же, как и Энжи. На поле боя она надела «доспехи», а потом их сняла.
– Нет, не сняла, – печально пробормотала я. Все недоумённо уставились на меня. Я поправилась. – Не сразу сняла. Собственно, я лишь позавчера утром смогла вернуть свой человеческий облик. Когда с дерева свалилась.
– Надо же. Это что, особый метод обращения – с дерева падать?
Ну, конечно же, Эммет не мог упустить возможности позубоскалить. Эдвард же стиснул зубы и крепче прижал меня к себе. Кажется, я поняла, что именно он в данный момент вспомнил – мою кровь на обломанных ветках сосны. Я успокаивающе погладила обнимающую меня руку.
– Не совсем. Я упала потому, что уснула, а уснула потому, что обратилась, – я начала загибать пальцы, – а обратилась потому, что расслабилась, а расслабилась я потому, что услышала игру Эдварда. – Я подняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза. – До этого я не могла расслабиться. Всё время думала о том, кем я стала, переживала, волновалась. Напряжение не отпускало меня ни на секунду, даже когда я думала о чём-то другом, даже когда я вроде бы смирилась со своим положением. И только когда я услышала, как ты играешь…. Я просто слушала музыку и всё. Ты помог мне вернуть себя, Эдвард. Спасибо тебе.
Эдвард обнял меня и второй рукой, и прижался губами к моим волосам. Я тоже обхватила его руками, наслаждаясь нашей близостью. Так мы и сидели какое-то время, пока не раздалось насмешливое покашливание Эммета.
– Может нам уйти?
– Ой! – я вдруг вспомнила, что мы не одни. Эдвард с явной неохотой выпустил меня из объятий, хотя и продолжал одной рукой обнимать за плечи.
– Ты говоришь, что не могла расслабиться ни на минуту. Что, даже во сне? – Карлайл продолжал собирать информацию.
– А я вообще в эти дни не спала. Не могла. Как и вы.
– Невероятно! Что, даже не хотела? Вообще?
– Вообще. Я вам больше скажу – у меня перестало биться сердце. И крови не было. А еще мне не нужно было дышать. – Я задумалась, стоит ли сообщать такие подробности, но потом мысленно пожала плечами и добавила. – И в туалет я тоже не ходила.
Какое-то время все потрясенно молчали, переваривая услышанное. Первой опомнилась Элис и кинулась меня обнимать.
– Я всегда знала, что ты похожа на нас больше, чем на людей. Теперь я в этом убедилась!
Ах, Элис, ты еще не все знаешь. Главную «бомбу» я приберегла напоследок.
Остальные Каллены отходили от потрясения несколько дольше, чем Элис.
– Это что-то невероятное. Ты же стала практически такой же, как и мы! – было видно, что слова довались Эдварду с трудом, он все еще переваривал мои откровения. – Если бы ты пила кровь, тебя вообще можно было бы принять за вампира.
А вот сейчас я взорву бомбу.
– А я пила кровь, – застенчиво пробормотала я.
Эффект от моих слов был сногсшибательным. Интересно, у вампиров бывает шок?
– Энжи, да кто же ты такая? – наконец выдавил из себя Карлайл.
– Но... Но ты же ела кроликов! Я это видел! В мыслях Джейка, но все же видел.
– Все верно. Я ела кроликов на глазах у Джейка. Такая я – ела, ну, такая я, как сейчас. А когда я была в облике гаргульи – я обычную пищу есть не могла. Просто не хотела. Я хотела крови. Вот и пила ее.
– Ты испытывала жажду? – для Джаспера это был не праздный интерес.
– Нет, голод. Обычный голод. Ничего похожего на жжение в горле, которую вы описывали.
– Но чью же кровь ты пила.
– Кроликов. Их там полно. Первого я поймала, собираясь зажарить. А в итоге впилась ему зубами в горло. Точнее – клыками. – Я пожала плечами. – В первый момент это слегка меня шокировало, но лишь слегка. К тому времени я просто устала чему-то удивляться – на меня столько всего свалилось.
– Бедная девочка, – вступила в разговор молчавшая до этого момента Эсми. – Сколько же тебе пришлось пережить? Одной. Как же ты все это вынесла?
– Не знаю. Я просто жила. У меня не было выбора.
Губы Эдварда прижались к моим волосам, тихий голос шепнул на ухо:
– Больше ты не останешься одна. Никогда!
– Кролики! – лирический момент был нарушен фырканием Эммета. – Неужели ты пила кровь кроликов? Не могла раздобыть что-нибудь повкуснее? Для Эдварда, вон, пуму поймала, а сама питалась всякой гадостью.
– Для тебя это может быть гадость, но меня кролики вполне устраивали. Сытные, вполне вкусные и всегда под рукой. Я не могла питаться по вашему графику, ела часто и понемногу. И кролики в этом плане очень удобны. Не убивать же целого оленя ради пол-литра крови?
– Не обращай внимания на Эммета, – Элис успокаивающе похлопала меня по руке и сердито глянула на брата, – Ты имеешь право есть то, что хочешь. И если тебе нравятся кролики – так почему бы не их?
– Ну, собственно, я ничего другого и не пробовала. Просто не было необходимости. Вот когда поеду с Эдвардом в следующий раз на охоту – попробую что-нибудь ещё. Вдруг понравится?
– Кстати, Энжи, – вновь вступил в разговор Карлайл, – раз уж ты не ядовита, и пьёшь за раз так мало крови, тебе вообще не обязательно убивать животных. Это у нас нет выбора – раз уж мы укусили кого-то, то вынуждены его умертвить, иначе животное тоже может стать вампиром, а это очень опасно.
– Наверное, так и буду делать. Или Эдвард со мной поделится. Но знаете, вообще-то человеческая еда мне нравится больше.
– Кнопка, а когда ты нам снова покажешь свои крылья? Я вчера слышал, что ты обещала меня покатать. Думаю, это будет только справедливо, учитывая, сколько я сам тебя катал.
Я растерялась. Да, вчера, практически засыпая, я была готова, на радостях, покатать кого угодно, но теперь, в здравом уме и трезвой памяти, я вспомнила о том, в кого же я превращаюсь. В чудовище. В монстра. В страшилище. Каллены же видели меня, обращённую. Неужели им не противно будет смотреть на меня, такую, какой я стану? Видя мою растерянность и смущение, Эдвард истолковал его иначе.
– Энжи, если тебе сложно перевоплощаться, то и не нужно. Эммет переживёт.
– Нет, дело не в этом. Перевоплощаться оказалось очень просто, когда я поняла, как это делать…
– А как это делать? – тут же встрял неугомонный Эммет. Впрочем, он явно озвучил вопрос, мучавший большинство Калленов. Джаспера же в моих словах заинтересовало другое.
– А как же ты превратилась до того, как это поняла? Там, на поле?
– Оказалось, что мне достаточно просто этого захотеть. И всё. Так просто, но дошла я до этого далеко не сразу. – Я решила сначала ответить на вопрос Эммета, а потом повернулась к Джасперу. – Я и сама не знаю, как это произошло. Я не могла в тот момент захотеть перевоплотиться, потому что просто не знала, что умею это. Но, анализируя произошедшее, думаю, что тут сработали инстинкты. Мне нужно было уничтожить врагов, поэтому наружу «выпрыгнула» именно та моя… ммм… особенность, которая могла мне помочь. Как до этого проявлялись все остальные мои способности. Но, я думаю, что основным катализатором послужили их красные глаза.
– Да, я помню, что ты именно наши глаза упомянула при первой встрече. Ты не помнила собственного имени, но то, что мы вампиры, причём «вегетарианцы», ты знала прекрасно. «Просто знала, и всё», – улыбнулся Карлайл.
– Генетическая память, – пожала я плечами.
– Но если это так легко, то почему же ты не хочешь обратиться прямо сейчас? – Эммет не отставал. Кстати, остальные тоже явно недоумевали. А мне так не хотелось предстать перед Эдвардом уродиной. Хотя, он же всё равно меня уже видел.… Но не спросить я не могла. Уставившись на свои руки, лежащие на коленях, и от волнения сжавшиеся в кулаки, я с трудом выдавила из себя:
– А я очень уродлива, когда обращаюсь?
Пауза. Устав ждать ответа, я подняла глаза и увидела недоумение на лицах Калленов.
– А с чего ты взяла, что уродлива? – осторожно спросил Карлайл. – Разве ты не видела своего отражения? В реке, например, или здесь, когда приходила вчера?
– Нет. Я не смотрелась ни во что отражающее. Не хотела себя видеть. Но я же знаю, как выглядят гаргульи. Видела фотографии статуй. На ровном месте такое уродство вряд ли станут делать.
Снова пауза. Я заметила, как Эдвард переглянулся с Элис и кивнул головой в ответ на её мысли. После чего Элис решительно встала с дивана и взяла меня за руку.
– Пошли!
Я покорно побрела за ней. Робкая надежда закралась в мои мысли. А вдруг я вовсе не так безобразна, как считала? Ну, может просто некрасива, но не до ужаса? Хотя, я же точно знаю, что у меня появляются клыки. И я сама щупала свои огромные уши. Так почему бы не измениться и всему остальному? Пока я размышляла, Элис привела меня в комнату Розали и поставила перед огромным зеркалом. Когда-то я и сама приводила сюда Эдварда, чтобы наглядно ему продемонстрировать, насколько малы различия между нами. И теперь уже меня привели сюда, чтобы что-то мне показать.
– Вот, перед тобой зеркало. Я уйду, и оставлю вас с ним один на один. А ты полюбуйся собой, раз уж при нас обращаться стесняешься. И когда будешь готова – спускайся, мы подождём.
В следующую секунду я осталась одна. Из зеркала на меня смотрела юная и, к чему ложная скромность, прекрасная девушка. Одета я, правда, была как мальчишка, но это меня совсем не портило. Неужели сейчас я увижу, как эти черты исказятся, как моё лицо станет уродливой маской гаргульи. Хорошо, пусть не уродливой, но всё же маской. Оно ведь не может не измениться.
Так, ладно, хватит оттягивать неизбежное. Я должна, наконец, это увидеть! Чтобы вновь не испортить одежду, я сняла рубашку, оставшись в топике с открытой спиной, и разулась. Потом сняла резинку, собиравшую мои волосы в конский хвост, и позволила им свободно рассыпаться по плечам. Может, так мои уши хоть немного будут скрыты? Потом я зажмурилась, несколько раз глубоко вздохнула и обратилась.
Какое-то время я продолжала стоять с закрытыми глазами, но потом, обозвав себя трусихой, приоткрыла один глаз, сквозь ресницы взглянув на себя в зеркало. Потом широко распахнула глаза и расхохоталась. Теперь мне была понятна недоумённая реакция Калленов на мой вопрос.
Из зеркала на меня смотрела настоящая красавица. Черты лица остались прежними, но стали более тонкими, точёными, более взрослыми, что ли. И если до этого я была прекрасна, то теперь – просто ослепительна! Кожа стала бледной, как у вампиров, исчез румянец – но это для меня как раз сюрпризом не было. Клыки никак не выделялись и не деформировали рисунок губ. А остренькие, как у эльфа, уши, очень мило выглядывали из-под волос, придавая мне невероятное сходство с этим мифическим существом.
Подумать только, я почти неделю считала себя уродиной, а достаточно было просто посмотреть на себя, или хотя бы ощупать своё лицо. Но как же те ужасные создания, что украшают крыши старинных домов? Уж они-то по-настоящему уродливы. Почему же я не такая, раз тоже являюсь гаргульей? Впрочем, о чём это я? Какая, в принципе, разница, кто там сидит на крышах, если в зеркало я вижу ту, кто может составить достойную пару Эдварду? Ту, которая оказалась красавицей, а не чудовищем? Я взглянула на свои когтистые руки, потом на странные ноги. Пожалуй, немножечко всё же чудовищем. Ну и ладно, подумаешь! Могло быть гораздо хуже.
– Энжи, ты там снова не уснула?
Ну, конечно же, у Эммета раньше всех закончилось терпение.
– Она выйдет тогда, когда будет готова это сделать, – осадил его Эдвард. – Можешь не торопиться, Энжи, мы подождём.
– Уже иду! – крикнула я, а в следующую секунду поняла, что сказать это, имея во рту пару длинных клыков ничуть не сложнее, чем без них. Значит, я была права: клыки – это часть меня, поэтому они мне совершенно не мешают. Быстро обратившись обратно, я подхватила свою рубаху и кроссовки с вложенными в них носками и спустилась в гостиную. Проходя мимо Эммета, я поманила его за собой.
– Пойдём! Не здесь же тебя катать.
Оставив на перилах веранды рубашку, а на полу – обувь, я спустилась на залитую солнцем подъездную дорожку. Каллены высыпали на веранду, и расположились на ней, готовясь наблюдать шоу. Эммет, немного растерянно, застыл на ступеньках. Ну, сейчас я рассчитаюсь с тобой за «Спящую красавицу».
– Ну же, Эммет! Всего кружочек вокруг дома. Ты ведь так хотел полетать. Или ты боишься?
Реакция была предсказуема – Эммет подлетел ко мне в мгновение ока. Этого-то я и ждала.
– Ой, да ты же сияешь! – захлопала я удивлёнными глазами. Мой расчёт был прост – откуда Эммету было знать, что я уже видела сияющего Эдварда? Тот лучик, упавший на поляну, был таким случайным и недолгим. – Значит, я не ошиблась – ты действительно фея! Не удивительно, что тебе так хочется полетать.
Надеюсь, он не очень внимательно слушал наш утренний разговор про боязнь «засветиться»? Видимо – нет, поскольку принял мои слова за чистую монету и возмущённо и обиженно завопил.
– Да мы все такие! Мы все на солнце светимся!
– Конечно-конечно! Но в данный момент я вижу светящимся только тебя! – и я мстительно добавила: – Феечка!
Как я и рассчитывала, Эммет кинулся на меня, широко раскинув руки, чтобы поймать и отомстить! Как именно – он вряд ли представлял, но я не дала ему шанса это выяснить. Поднырнув ему под локоть, я оказалась у него за спиной. Быстро обратившись, я подхватила его под мышки и взлетела. В первый момент Эммет задёргался, машинально пытаясь вырваться, но я держала его крепко, стараясь не поранить когтями. Через какое-то время он успокоился, а потом начал получать явное удовольствие от полёта – раскинул руки и загудел, изображая самолёт.
– Вообще-то, ты на дельтаплане летишь, а он бесшумный. Лучше представь, что ты – Супермен.
Эммет представил. С хохотом выставил вперёд один кулак – именно в такой позе Супермен летал в фильмах. И мы нарезали круги вокруг дома и над лесом, я то поднималась ввысь, то неслась над самой землёй, делая петли и виражи.
– Энжи, осторожнее, пожалуйста! Не урони его. Он мне, в некоторой степени, дорог.
– Не волнуйся, Розали, верну в целости и сохранности. Мне, как ни странно, он тоже не безразличен. Слегка.
– Да что мне сделается? Даже если и уронит – оно того стоит!
И мы ещё какое-то время носились в воздухе, под ободряющие возгласы остальных членов семьи. Я очень надеялась, что страшная картина, виденная ими на поле боя – я, поднимающая вампиров в воздух и разрывающая их на куски, перекроется в сознании Калленов другой: хохочущий Эммет в моих руках, в полной безопасности, кружит над их головами.
Когда я, наконец, поставила Эммета на землю, ко мне подлетела Элис.
– И меня, и меня тоже! – едва не подпрыгивая от нетерпения, умоляла она. И, конечно же, я покатала и её – только не стала брать подмышки, а просто взяла на руки. И снова носилась над домом и вокруг него.
После того, как я опустила Элис на землю, а больше никто желания покататься не изъявил, я осталась стоять на месте, чтобы дать всем возможность как следует себя рассмотреть. Мои былые комплексы исчезли без следа, теперь я точно знала, что не являюсь чудовищем, как внешне, так и внутренне. Я чувствовала невероятное умиротворение. Всё прошедшее время, чем бы я ни занималась, как бы счастлива я не была, одна мысль всегда была где-то рядом, не позволяя до конца расслабиться. Сначала это был вопрос: «Кто же я? А вдруг я – чудовище?» Потом, когда это наконец-то выяснилось, вопрос сменился уверенностью: «Я – чудовище». И только теперь, когда отпало последнее сомнение, когда выяснилось, что все мои страхи были напрасными, я, наконец-то смогла расслабиться и жить в мире с собой.
Каллены окружили меня, рассматривая с удивлением и, кажется, с восхищением. Особый восторг вызвали мои крылья. Я, по просьбе, раскрывала их на полную ширину, или складывала за спиной, как плащ. Карлайла больше всего поражало то, как ловко и непринуждённо я управляюсь с лишней парой конечностей, Эдварда восхитило то, что теперь я стала с ним одной температуры. Меня, кстати, тоже – его рука уже не казалась мне твёрдой и прохладной, как раньше. А Эммет, стоящий за моей спиной, вдруг захихикал.
– Ну, теперь ты видишь, что мы все тут светимся. И даже ты!
Я ахнула. Остальные – тоже, кто громче, кто тише. В тот момент я стояла спиной к солнцу, а лицом – к сияющим (в прямом и переносном смысле) Калленам. Эдвард, держащий мою ладонь в своей, поднял наши соединённые руки вверх, где их уже не закрывала моя тень. Я с удивлением наблюдала, что от моей руки тоже исходит свечение. Не такое яркое и заметное, как от руки Эдварда, но не увидеть этого было просто невозможно.
– Феечка! – мстительно и ехидно протянул Эммет. Я обернулась и продемонстрировала ему клыки, впрочем, совершенно его не напугав. Но меня отвлекла рука Эдварда, ласково погладившая мою щёку.
– Знаешь, а ведь он в чём-то прав. Ты летаешь, ты светишься, ты вся такая крохотная. И эти твои ушки! – пальцы Эдварда ласково заправили мои волосы за уши, выставив их на показ. – Они такие милые и забавные. Может ты и правда фея?
Печально усмехнувшись, я продемонстрировала ему свою когтистую лапку.
– Вряд ли.
– Знаешь, Энжи, чем больше я узнаю о тебе, тем больше недоумеваю, – вновь вступил в разговор Карлайл. – Ты и похожа на нас, и не похожа. Слишком много различий, но и все совпадения нельзя сбросить со счетов. Я в полной растерянности. В тебе есть многое и от человека, и от вампира, и даже от оборотня…
– А так же от летучей мышки! – снова встрял Эммет, неосторожно подойдя ко мне сзади практически вплотную. Эдвард недовольно нахмурился, раздражённый этими постоянными подколками, но я успокаивающе похлопала его по руке. А потом незаметно отвела одну ногу назад, благо в этом облике она у меня хватательная, цапнула Эммета за щиколотку и резко дёрнула. А потом, с удовольствием наблюдала, как он сидит на земле, недоумённо хлопая глазами.
– Что, Эммет, доприкалывался? – захихикала Элис. Остальные тоже не скрывали своего веселья. – Не забывай, Энжи самая сильная в доме, и всегда такой была!
– Не бойся, Эммет, – и я погладила его, всё ещё сидящего на земле, по голове. – Солдат ребёнка не обидит.
Эммет быстро вскочил и хотел что-то сказать, но Розали утянула его за рукав подальше от меня.
– Хватит, Эммет, сколько можно!
– Но не зря же у неё на шее Бэтмен висит!
Услышав это, я потеребила свой кулончик.
– Скорее всего, это гаргулья. Но теперь я понимаю, что это не просто украшение, он имеет свой смысл. И вобщем-то был подсказкой, только воспользоваться ею мы не смогли.
– Знаешь, Энжи, что удивительно? – подал голос Джаспер, все это время спокойно и чуть отстраненно наблюдавший за всеми нашими чудачествами. – Сейчас ты пахнешь несколько иначе, но твое присутствие по-прежнему сводит на нет нашу жажду. Я это точно знаю, поскольку сегодня в школу мы не собирались, и поэтому не принимали твое "лекарство".
– Видимо, все это не случайно – то, насколько я становлюсь похожей на вас, и как именно на вас влияю. Жаль, что никто из вас не имеет на меня такого же влияния, – я потерла живот и жалобно улыбнулась.
– Так я и знал, что ты голодная. Нужно было сразу тебя покормить, а уж потом расспрашивать. – Эдвард приобнял меня за плечи. – Ну, что, пойдем ловить кроликов или предпочитаешь обычную еду?
– Сейчас, пожалуй, обычную. А ты возьмешь меня в следующий раз на охоту?
– Конечно, возьму. А сейчас – пойдем, я что-нибудь тебе приготовлю.
И мы направились в дом. Проходя веранду, я сдернула с перил свою рубашку, а потом, прямо на ходу, обратилась. Эдвард едва не споткнулся от неожиданности, а потом окинул меня восхищенным взглядом.
– Ловко же у тебя это получается!
И уже зайдя в дом, я услышала за спиной негромкий голос Элис:
– Зато я теперь знаю, для чего ей нужны были топы с открытой спиной.
После того, как Эдвард снова вкусно и сытно меня накормил, – я говорила, что смогла бы и сама себе что-нибудь приготовить, но он утверждал, что это доставляет ему удовольствие, – я решила-таки задать интересующий меня вопрос. Но не здесь, где вокруг нас было шесть пар суперчутких ушей. Поэтому, когда Эдвард предложил прогуляться, я с радостью согласилась. И, конечно же, мы отправились на любимую поляну Эдварда. Пока мы бежали, я любовалась тем, как тонкие лучи солнца, пробиваясь сквозь густую крону деревьев, время от времени падают, на кожу Эдварда, и рассыпаются искрами. Всё же забавно, что и я, оказывается, тоже могу сверкать, правда, не так красиво.
Всю дорогу мы бежали молча, и Эдвард ни на секунду не отпускал мою руку. Наконец мы оказались на поляне и опустились на траву. Какое-то время мы просто смотрели друг на друга, Эдвард молчал, а я не знала, как именно свернуть на нужную мне тему. Не спрашивать же в лоб: «Почему ты снял мораторий на поцелуи?» Но тут мне пришла в голову забавная идея. Быстро скинув обувь, я обратилась. Эдвард смотрел на меня с некоторым недоумением, и я поспешила объяснить свой поступок.
– Ты мне кое-что обещал.
И, видя недоумение в его глазах, приподняла верхнюю губу, обнажая клыки, и, молча, указала на них пальцем. Удивление Эдварда сменилось пониманием, потом улыбкой. Он бережно взял моё лицо в ладони, наклонился и нежно коснулся моих губ своими. Это был совсем лёгкий поцелуй, губы Эдварда едва касались моих, потом они шевельнулись, стали смелее. Мои раскрылись в ответ и стали немного неумело, но старательно повторять их движения. Губы Эдварда были такими нежными, тёплыми – ведь теперь у нас была одна температура тела. Его руки обхватили меня, теперь я практически лежала на нём. Поцелуй стал глубже, язык Эдварда скользнул по моим зубам, и это заставило меня очнуться. Мои клыки! В ту же секунду я обратилась. Губы Эдварда, внезапно ставшие прохладными, застыли, а потом отстранились. Нет, я же не этого хотела! Открыв глаза – и когда я только успела их закрыть? – я недоумённо взглянула на него. В ответ получила такой же недоумевающий взгляд.
– Почему ты обратилась?
Ах, вот в чём дело! Он просто не понял, потому и остановился. Значит, придётся объяснить.
– Мои клыки...
– А что твои клыки?
– Ну, я же не знаю, насколько они опасны. Я, конечно, не ядовита, да и яд на вас не подействовал бы, но я всё же не хотела бы тебя поранить. Они острые. Очень.
Эдвард прижался лбом к моему лбу и тихонько рассмеялся. Потом отстранился и заглянул мне в глаза.
– Но и мои зубы острые. И теперь я могу тебя поранить. И что же нам в таком случае делать?
– Может, попробуем ещё разок? Выясним в процессе, – надеюсь, что Эдварду не придёт в голову вновь отказаться от поцелуев? Если он сделает это с моей подачи – я не переживу!
– Ну, давай выясним, – улыбнулся Эдвард и снова приник к моим губам. Ура! Он не передумал! Но мысли вновь убежали прочь, остались только губы Эдварда на моих губах, его руки на моём теле, его крепкие мышцы под моими пальцами. Какое-то время мы целовались, забыв обо всём. Но когда моя рука попыталась вытащить футболку Эдварда из брюк, – мне безумно хотелось прикоснуться к его коже не через одежду, – он поймал мою руку на полпути.
– Нет, Энжи, нет. Я и так уже нарушил кучу правил, не нужно усугублять. Пожалуйста.
– Извини. Просто не удержалась. Но теперь ты объяснишь мне, почему ты снял запрет на поцелуи? Я ни в коей мере не возражаю, но я просто не понимаю. Раньше ты был категорически против, хотел подождать, а теперь…
Эдвард отстранился от меня, отвернулся, глядя куда-то вдаль. Его лицо стало мрачным, брови изогнулись в болезненной гримасе. Он явно вспомнил что-то, далеко не приятное. Я видела, как под кожей щёк Эдварда перекатываются желваки, словно он изо всех сил стискивал зубы. Не выдержав, я погладила его по щеке, пытаясь снять это напряжение. Эдвард вздрогнул, словно очнувшись, перехватил мою руку и прижался губами к ладони. Потом тяжело вздохнул.
– Ты можешь представить, что я пережил в эти дни, считая, что уже больше никогда тебя не увижу? Думая, что потерял тебя навек? Мы искали тебя, но каковы были бы наши шансы, если бы ты не захотела быть найденной? Если бы не осталась?
– Но я осталась! Я не могла быть вдали от тебя. Просто не могла и всё! Физически.
– Теперь я понимаю. Но тогда…. Каждый раз возвращаясь после безуспешных поисков, я думал только об одном – почему? Почему я откладывал всё на потом, считая, что у нас ещё уйма времени? Что у нас впереди вечность – так что нам стоит подождать какой-то год? К чему были все эти ограничения, ведь мы оба этого хотели? И я решил, что если судьба вернёт мне тебя – я больше не стану противиться. Ты во многом была права – я слишком зациклился на нашей разнице в возрасте. Но если мы оба бессмертны – столь ли она существенна?
– Вообще не существенна. Мне пятнадцать, тебе семнадцать. Вот и всё. Остальное ерунда.
– Верно. Важно лишь то, что сейчас. И я хочу насладиться этим «сейчас» сполна.
И мы снова целовались. Я была абсолютно счастлива и довольна. На большем я пока не настаивала – и не только потому, что для воспитанного в Викторианскую эпоху Эдварда это было бы слишком, но и потому, что сама пока не чувствовала потребности и готовности к большему. Возможно, мне действительно нужно подрасти. Ну и славно. Теперь наши желания и потребности совпадали (ну, я так думаю), так что в наших отношениях наступила полная гармония, не омрачающаяся моим недовольством и излишними самозапретами Эдварда. Всё было прекрасно, замечательно и великолепно. Я была абсолютно счастлива и о большем пока не мечтала.
Когда мы не спеша возвращались домой, мне пришла в голову ещё одна мысль.
– Карлайл сказал, что таких, как я, никто не видел уже более тысячи лет. Не означает ли это, что я – некий сохранившийся с тех времён реликт, и что мне может быть несколько тысяч лет? Иначе – откуда же я взялась?
– Я думал об этом. Но знаешь, почему-то сомневаюсь, что ты настолько… ммм… взрослая.
– Ты хотел сказать «древняя»? Не стесняйся, ты же знаешь, для меня все эти большие цифры возрастов – пустой звук.
– Ну, древней тебя не назовёт никто. Впрочем, я всё равно не считаю, что ты из тех времён, разве что перенеслась сюда на машине времени. Но ты слишком хорошо ориентируешься в настоящем – водишь машину, например, пользуешься компьютером и другой техникой, да и речь у тебя современная, уж я бы почувствовал разницу. Так что, откуда бы ты ни взялась – ты из нашей эпохи, однозначно.
– Ну и ладно. Возможно, мы никогда этого не узнаем, но, по большому счёту, для меня это не столь важно. Я есть, и я такая, какая есть. Конечно, немного жутковато, что я оказалась вашим историческим врагом, но что мне за дело до истории? И, в каком-то смысле я даже рада, что у меня есть та, другая, сущность. Мои «боевые доспехи».
– Даже так? Знаешь, а мне это тоже нравится. Ты становишься практически такой же, как и мы. Только с крыльями. Мой маленький ангелочек.
– Нет! Я не ангелочек! – Господи, да почему же я так сильно реагирую на это слово? И уже не в первый раз. Так, Энжи, продышись, успокойся. Это был комплимент, а не оскорбление. – Извини, что-то я слишком бурно реагирую на это слово. Сама не знаю, почему.
– Да, я заметил. Хорошо, больше не буду так тебя называть, раз уж тебе от этого не по себе. А вот на феечку ты вроде бы не обиделась. И на летучую мышку.
– Глупо было бы обижаться на Эммета. Лучше потом ему потихоньку напакостить.
Эдвард расхохотался, я подхватила его смех, и мы пошли дальше. Солнце уже клонилось к закату, и пора было ужинать.
– Когда вы собираетесь на охоту?
– Завтра. Теперь, когда мы нашли тебя, можно расслабиться и съездить на охоту куда-нибудь подальше.
– Туда, где водятся пумы?
– И они в том числе.
– А ты возьмёшь меня с собой?
– Конечно. Теперь мне не придётся оставлять тебя дома. Пусть не одну, но без меня. Я волновался.
– А я ведь тоже волновалась. Знаешь, это одна из причин, почему я рада, что оказалась гаргульей. Теперь я смогу не расставаться с тобой даже на охоте.
– Одна из причин? А какая ещё? То, что ты теперь можешь летать?
– И это тоже. Летать здорово. Зря ты не захотел попробовать. Но дело даже не в этом. Теперь я могу тебе всё рассказать. Раньше это казалось слишком странным, но теперь всё встало на свои места.
– О чём ты?
– О том, что я почувствовала при нашей первой встрече. Точнее – что ещё почувствовала. То, что я влюбилась в тебя с первого взгляда, ты уже знаешь.
– Правда? Уже тогда? Нет, этого я не знал.
– Не может быть? Неужели я тебе не говорила? Ну, хорошо, теперь ты это знаешь.
– И очень этому рад. Подумать только, у нас это произошло одновременно! Но ты хотела рассказать о чём-то другом, чего я не знаю. О чём же?
– Ну, в общем, в тот момент я вдруг поняла, что отныне являюсь твоей защитницей. Странно, правда? Мне самой было сложно это понять и осознать, ведь я явно была гораздо уязвимее вас, физически уступала во всём. То, что я сильнее, я тогда не знала. Так вот, каким бы нелепым не казалось это чувство, я поняла, что всё это не просто так, что смысл в этом всё же есть, пусть я и не понимаю – какой. Ты не представляешь, каково мне было в то время, когда тебя не было рядом! Как я волновалась, не находя себе места от того, что не в состоянии быть рядом и защищать тебя. Разумом я понимала, что причинить тебе вред практически невозможно, но инстинкты сильнее разума. Вот почему я донимала тебя просьбами брать меня на охоту.
– Да, нелегко тебе пришлось.
– Это точно. Но теперь всё встало на свои места. Оказалось, что я достаточно сильна, чтобы разделаться с любым, кто станет угрожать и тебе, и всей нашей семье. Я – защитница, а вы теперь под моей защитой. И я не позволю никому причинить вам вред. Никому и никогда, – это прозвучало как клятва. И я знала, что сдержу эту клятву.
Дома всё было как обычно. Все занимались своими делами, и мы с Эдвардом влились в уютный семейный вечер. О том, что за последние дни произошли немалые изменения, напоминали разве что редкие шпильки Эммета в мой адрес. Но это было нормально, меня бы удивило, если бы он наоборот, молчал. Впрочем, я в долгу не оставалась – уж что-что, а пикировки с Эмметом у меня вошли в привычку, без этого было бы скучно. К тому же ему порой доставалось от родителей за то, что он ко мне пристаёт, а мне – нет. Хорошо всё же быть младшенькой в большой семье – многое сходит с рук.
Когда мы, наконец, отправились в спальню, я вспомнила то, что меня удивило во время моего «тайного» визита.
– Эдвард, мне один момент покоя не даёт. На память я не жалуюсь, и помню, что по утрам всегда оставляю пижаму в ванной, в корзине с грязным бельём. Но когда я приходила сюда во время вашего отсутствия, то видела, что она лежит здесь, на кровати. Неужели у меня начались провалы в памяти?
– Нет, малышка, с памятью у тебя полный порядок. И ты действительно оставила свою пижамку в корзине. А я её оттуда достал.
Похоже, он слегка смутился. Зря. Я-то ведь сделала то же самое и, явно, по той же причине.
– Она пахла тобой. Я мог закрыть глаза и представить, что ты здесь, со мной. Поэтому и постель поменять не разрешил. Мама сменила её, когда ты уже была дома, а до этого…
– Я понимаю. Я ведь тоже утащила твою футболку.
– Правда? Просто поразительно. У нас снова сошлись мысли.
– Мне тоже стало немного легче, когда я смогла чувствовать твой запах. Ой, я забыла твою футболку в лесу, в своём «гнёздышке».
– Ничего страшного. Бог с ней, с футболкой, у меня их много, спасибо Элис.
Уже укладываясь в постель и прижимаясь покрепче к Эдварду, я, зевая, сонно пробормотала.
– Зачем мне футболка, если рядом есть ты. У тебя запах лучше. И футболка всё равно не смогла прогнать голоса.
– Тебе снова снились кошмары? – сразу же заволновался Эдвард.
– Всего пару раз, – поспешила я его успокоить. – Я же не спала почти всё время. И это уже не столько кошмары, сколько просто навязчивые сны. Они изменились.
– Вот как? И в чём же разница?
– Раньше голоса, которые звали меня, были невероятно тоскливыми и безнадёжными, и их отчаяние передавалось мне, заставляя плакать. Теперь их настрой изменился. Они продолжали звать меня, но уже с оптимизмом. И я не плакала, я злилась на то, что они зовут и зовут, а я словно скованная по рукам и ногам, и не могу им ответить. Но в этот раз мне удавалось прервать сон, – я приподнялась на локтях, с энтузиазмом описывая свои достижения Эдварду. – У меня это получалось! А раньше я не могла вырваться сама, голоса мог прогнать только ты. И я рада, что ты продолжаешь это делать – вчера они не появлялись. Это чувство беспомощности очень угнетает.
– Я рад, что рядом со мной они тебя не преследуют. А теперь спи, малышка. Я буду рядом, и не позволю никаким голосам расстраивать тебя.
Я расслабилась, чувствуя привычную защиту его объятий. И уже проваливаясь в сон, услышала тихий шёпот.
– Сладких тебе снов, моя малышка. Мой маленький ангел.

 » Глава 17. НОВАЯ УГРОЗА

Глава 17. НОВАЯ УГРОЗА

На следующее утро мы отправились на охоту. Завтрак в этот день у меня был очень лёгкий, для меня, конечно, хотя для обычного человека сошёл бы за плотный обед. Но, поскольку глупо было бы отправляться «за едой» слишком сытой, я немного перекусила, только чтобы хватило на дорогу. Сегодня я собиралась попробовать кровь других животных, а не только кроликов. Вообще-то я предпочла бы человеческую еду, она была очень вкусной и разнообразной, но раз уж я теперь везде и всюду буду рядом с Эдвардом, в том числе и на охоте, значит нужно соответствовать ему во всём. Впрочем, мои рассуждения о более вкусной человеческой пище были несколько пристрастны, поскольку в данный момент я была в человеческой же оболочке, и находить вкусной кровь в этом состоянии было бы странно. Ладно, вот обращусь – тогда и посмотрим. А в данный момент я сидела рядом с Эдвардом на заднем сидении джипа Эммета и ныла, что тоже хочу за руль.
Мы ехали втроём. Розали решила в этот раз отправиться на охоту вместе с родителями, поскольку Эдвард и Эммет направлялись в какие-то скалы возле какой-то горы Ренье. Название мне ни о чём не говорило, но по их словам в этом месте особенно расплодились пумы и медведи гризли – их любимые «блюда». Что ж, мне было абсолютно всё равно, на кого они собираются охотиться, хоть на лягушек, для меня главным было не расставаться с Эдвардом.
Немного повыпрашивав руль у Эммета, я успокоилась и свернулась калачиком в объятиях Эдварда, решив с пользой провести время, которое придется потратить на дорогу, а именно – поспать, поскольку вставать сегодня пришлось гораздо раньше, чем обычно. Но, как только я начала дремать, вредина-Эммет тут же предложил мне повести машину. Видимо, рассчитывал, что я откажусь. Как бы ни так! До сих пор мне не доводилось водить этот «танк», только Вольво по идеально ровному шоссе. А теперь я мчалась на мощной машине по бездорожью, не сбавляя скорости и визжа от восторга. Если бы не ремни безопасности, в которые меня буквально упаковал Эдвард, я пробила бы головой крышу – так меня подбрасывало. Но меня это не останавливало, я наслаждалась этой безумной поездкой, каждой её секундой. Ребята хихикали, глядя на меня, но мне было всё равно.
Возможно, со стороны это смотрелось забавно, если учесть, что пешком я могла бы добраться до места во много раз быстрее, обойдя мчащийся джип как стоящий. Я уж молчу про свой полёт, который проходил вообще на запредельной скорости. Кстати, я даже предложила донести ребят до места по воздуху. У Эммета явно загорелись глаза, но Карлайл, слышавший этот разговор, тут же нас охладил. Он напомнил, насколько это может быть опасно – попасться кому-то на глаза. Одно дело – применять свои способности в глухих безлюдных лесах, и совсем другое – лететь через достаточно открытое, населённое людьми пространство. Именно поэтому на дальнюю охоту Каллены уезжали на машинах, бегая только в ближайший лес. Понимая, что предложила глупость, я пообещала впредь быть более внимательной и не совершать ошибок.
Последний отрезок пути Эммет проехал сам, петляя между деревьями и углубляясь в лес. Видимо, опасался за сохранность своего железного коня. И это с моей-то реакцией? Ладно, надеюсь, на обратном пути удастся снова сесть за руль.
Наконец, спустя несколько часов после отъезда из дома, джип остановился рядом с высокой скалой. Очень вовремя, я уже довольно сильно проголодалась. Оставив в машине лишнюю одежду и оставшись только в топике и шортах, я босиком вышла вслед за ребятами и обратилась. Какое-то время мы стояли, принюхиваясь. Вдали я почувствовала запах, который стал мне знакомым после нашей с Эдвардом предыдущей охоты.
– Там! – воскликнула я, тыча пальцем в нужном направлении.
– Что-то я ничего там не чувствую, кроме обычных мелких зверюшек, – засомневался Эммет.
– Сейчас мое чутье гораздо сильнее твоего? И потом, я это сказала Эдварду, а не тебе, там пума. Запаха гризли я пока не знаю. Эдвард, мне поймать её для тебя, или ты сам?
– Сам, – улыбнулся Эдвард. Конечно, для него охота – это не только добывание еды. Ему нравится сам процесс погони и победы над зверем. И, конечно же, я не стану ему мешать.
– Побежали! – воскликнула я. – Удачной охоты, Эммет.
И мы помчались по лесу. Сейчас я легко могла бы обогнать Эдварда, но не стала этого делать. Просто держалась чуть впереди, указывая направление, а когда поняла, что и он уже чувствует добычу, слегка отстала, всего на шажок, но теперь ведущим был он. Пусть мой мужчина насладится охотой. Когда пума была уже в пределах видимости, я поднялась в воздух, чтобы сверху наблюдать за прекрасным действом, разворачивающимся подо мной. Эдвард был великолепен, впрочем, как и всегда. Он ловко схватил пуму и выпил её, даже не испачкавшись. И одежда осталась целой и не помятой. Когда он отбросил обескровленный труп, я опустилась рядом. Увидев меня, Эдвард вдруг бросил явно расстроенный взгляд на пуму, потом снова на меня.
– В чем дело? – удивлённая такой реакцией спросила я.
– Я же собирался с тобой поделиться...
– Ой, да не заморачивайся! Это была не последняя пума в лесу, успею ещё попробовать. Кстати, – я хитро прищурилась, – показать тебе следующую, или сам найдешь?
Эдвард расхохотался, а потом, посерьёзнев, принюхался. Я знала, что эта пума несколько ближе, так что Эдварду вовсе не требовалась моя подсказка. Мы вновь мчались на запах, и когда уже были совсем близко, Эдвард предложил:
– Может, эту сама поймаешь? Заодно и попьёшь.
Что ж, меня это только позабавит. Конечно, у меня еще нет навыков «аккуратной еды», как у него, зато я знаю один проверенный метод как избежать потерь в одежде. Теперь мне уже не нужно было скакать по деревьям, чтобы прыгнуть сверху, я просто подлетела к пуме сзади, и, спикировав на неё, как и в прошлый раз схватила ее за заднюю ногу и хвост, а потом ударила головой о дерево. Пума обмякла. Блюдо готово, можно спокойно приступать к трапезе. Мои клыки ловко прокусили и шерсть, и шкуру, а потом в мой рот хлынула горячая соленая кровь. Я сделала несколько больших глотков, после чего протянула неподвижное животное Эдварду.
– Допивай. Я уже всё.
– Неужели уже наелась? Да ты же выпила всего ничего! – недоумевал Эдвард.
– Я же говорила, что пью немного крови за один раз. И потом, хочу ещё кровь гризли попробовать. Да ты пей, пей!
Эдвард быстро допил и эту пуму, после чего решил, что уже сыт. И мы пошли назад. Просто пошли, никуда не торопясь, чтобы дать Эммету время. Эдвард рассказал, что обычно на охоту уходит намного больше времени. В этот раз, если бы не моя подсказка, то первую пуму ему бы пришлось ещё поискать. К тому же он обычно заканчивает раньше Эммета, который любит сначала подразнить зверя, побороться с ним.
– Интересно, кровь гризли сильно отличается от крови пумы?
– Рассчитываешь, что Эммет поделится с тобой? – улыбнулся Эдвард.
– Да кто его спрашивать-то будет? Не забывай, что я сильнее!
Конечно, я вовсе не собиралась отбирать еду у Эммета, но подразнить его вполне могла бы. Кстати, не думаю, что мне понравится кровь медведя. Кровь пумы, например, меня разочаровала. По рассказам Эдварда я ожидала чего-то очень вкусного, гораздо вкуснее крови кроликов. Но, попробовав её сегодня, решила, что кролики всё же предпочтительнее.
В этот момент Эдвард остановился, принюхался, после чего указал мне направление.
– Гризли – там.
Я тоже принюхалась. Да, такой запашок не забудешь и ни с чем не спутаешь. Что-то мне не сильно хочется ЭТО кусать. Но эксперимент провести всё же нужно.
– Эммета рядом нет. Видимо, он ещё не нашёл этого гризли. Думаю, что должна ему помочь.
Я злорадно захихикала, мысленно потирая руки в предвкушении того, как расстроится Эммет, если я помешаю его охоте. Ничего, переживёт. Это идеальный повод закамуфлировать издевательство под заботу, и я буду не я, если им не воспользуюсь. Кажется, Эдвард всё понял и осуждающе покачал головой, но губы его подёргивались от сдерживаемой улыбки. Я рванула на запах. Вскоре я его увидела – громадного медведя, бредущего между деревьев. Он был раза в три крупнее пумы. Хммм…. Если ударить его о дерево, оно, чего доброго, переломится. Ладно, попробую по-другому. В конце концов, медведи намного более неуклюжие, чем пумы. Эдвард притормозил рядом со мной, смерил взглядом медведя, потом меня. Надеюсь, в нём не взыграют чувства защитника, и он не попытается оградить и уберечь «малышку» от большого и страшного медведя? Но я недооценила Эдварда – он улыбнулся и кивнул мне, давая «добро».
Я взлетела, а потом спикировала медведю на загривок, усевшись на него верхом, как на лошадь. Не сразу поняв, что произошло, медведь через секунду возмущённо взревел и встал на задние лапы. Но я слегка хлопнула его ладонью по макушке. Для меня «слегка», но медведю этого хватило. Здоровенная зверюга рухнула, как подкошенная, уткнувшись мордой в хвою, усыпавшую землю. Готов! Гризли был жив (что за радость пить из трупа?), но, как и пума, был в глубокой отключке.
Примерившись, я впилась клыками в шею гризли, безошибочно проткнув артерию. Как я и предполагала, его кровь оказалась еще менее вкусной, чем у пумы. Ладно, для эксперимента я выпила достаточно.
– Хочешь допить? Ты ведь предпочитаешь хищников, верно? А медведь считается хищником?
– Конечно, считается. И будь я голоден – с удовольствием выпил бы его. Но двух пум мне более чем достаточно, спасибо.
– Тогда отдам его Эммету, не пропадать же добру, верно? – и я захихикала, предвкушая его реакцию.
Подхватив гризли за шкирку, я легко поднялась в воздух, потом растерянно опустилась обратно.
– А куда теперь? Где сейчас Эммет? Если я поднимусь выше уровня деревьев - это не опасно?
– Думаю, что нет. Мы все же среди скал, людей поблизости нет, а если кто и заметит тебя издалека – примет за птицу или обман зрения.
– Тогда рискну.
Бросив гризли, я поднялась повыше и окинула лес и скалы зорким взглядом. И сразу поняла, где Эммет. Хотя самого его видно не было, но небольшие деревья в том месте тряслись и ломались - там явно шла нешуточная битва кого-то очень сильного с кем-то тоже весьма неслабым. Вновь подхватив добычу, я полетела в нужном направлении, Эдвард помчался следом.
К тому моменту, как я подлетела, Эммет уже расправился со своим медведем и допил его. Я опустила свою ношу рядом, и щедро махнула на нее рукой.
– Угощайся!
При этом с удовлетворением заметила, что мой-то гризли гораздо крупнее. Братец недоуменно захлопал глазами на мое щедрое подношение, а Эдвард, появившийся рядом, добавил.
– Ешь-ешь! Энжи сегодня добрая. Всех угощает.
Подойдя к медведю, Эммет потыкал его носком ботинка, но тот никак не отреагировал.
– Нет, ну это не интересно! Нельзя разве было просто меня позвать, чтобы я сам его поймал?
– Ну, я как то даже и не подумала об этом, – невинно захлопала я глазами. – Просто увидела твою любимую зверушку, дай, думаю, порадую братика. Тебе разве не нравится?
Эммет подозрительно взглянул на меня, но я состроила честную, в меру огорчённую рожу: брату не понравился мой подарок, а ведь я так старалась его порадовать, – и он купился.
– Ну что ты, Кнопка, большое тебе спасибо, – и, приподнимая тушу, чтобы удобнее было вонзить зубы, пробормотал. – Половина удовольствия именно в охоте. Ты уж в следующий раз лучше меня позови, ладно?
– Обязательно так и сделаю. Просто не догадалась.
Я глянула на Эдварда. Он отвернулся и изо всех сил старался спрятать улыбку. Он-то прекрасно понимал, что я над Эмметом просто подшучиваю, но, конечно, выдавать меня не стал.
Доев, Эммет нерешительно посмотрел на меня. Было заметно, что он хочет о чём-то попросить, но почему-то молчит. Я перевела вопросительный взгляд на Эдварда.
– Покатай его, Энжи. Ему очень хочется снова полетать.
– Да без проблем. Но не бесплатно.
– Ну, ещё бы, – пробормотал Эммет. – И чего же ты хочешь?
– Чур, на обратной дороге я за рулём.
– Договорились! – Эммет явно испытал облегчение. А что, по его мнению, я могла бы затребовать? Его бессмертную душу, что ли?
После того, как я вдоволь налеталась с Эмметом, испытывая не меньший восторг, чем он, а Эдвард полетать почему-то отказался, мы направились в обратный путь. Возле джипа я притормозила и задумалась. Дорога предстояла довольно долгая, а крови я выпила совсем мало. Но эта проблема была вполне решаема. Попросив ребят немного подождать, я нырнула в подлесок и через несколько секунд появилась вновь с двумя кроликами в руках. Под удивлёнными взглядами парней я с удовольствием выпила их, а потом забросила обескровленные тушки в багажник.
– Дома пожарю. Не пропадать же добру.
– Энжи, ты же пуму пила, да и гризли тоже, зачем тебе эти невкусные кролики? Говорил же я тебе – пей больше. Так и знал, что не наешься. Но мы могли бы вернуться и поймать кого-нибудь ещё, повкуснее.
– Кролики вкусные, Эдвард. Мне их кровь нравится больше.
– Но они же… Они же… Бррр! – Эммет даже слов не находил, чтобы выразить своё отношение к моим кулинарным предпочтениям. – Они хуже оленей. Это уже вообще нужно с голоду умирать, чтобы их пить!
– Вкусы у всех разные. И у меня несколько иные пристрастия, как оказалось. Это можно сравнить с разными видами мяса. Кому-то нравится говядина, а кому-то курочка. Вот и мне нравятся кролики – их кровь более нежная, что ли.
– Кажется, я понял, что ты имеешь в виду. Эммет, не забывай, что Энжи не испытывает жажды и тяги к человеческой крови. Нам нравятся хищники именно потому, что из всех животных только у них кровь больше всего напоминает человеческую. Сходство весьма отдалённое, но всё же присутствует, в отличие от травоядных и тем более грызунов. А у Энжи нет потребности в похожести крови, которую она пьёт, на человеческую. Поэтому она выбирает то, что вкуснее для неё, хотя нам это кажется странным.
– Всё верно, Эдвард. Ты очень правильно всё объяснил, я и сама не сказала бы лучше. И это должно радовать тебя, Эммет. Я не стану соперничать с тобой за гризли, как и ты со мной – за шоколадные батончики.
– Это верно. Что ж, хорошо, что в этом мы не соперники. Ну, что, поехали домой?
Я обратилась, надела кроссовки, уселась за руль и помчалась по лесу, ловко маневрируя между деревьями и огибая скалы. Наши следы легко читались на земле, поэтому подсказки мне были не нужны. Но когда мы, наконец, выехали на ровное, гладкое шоссе, мне стало скучно, и я вновь перебралась на заднее сиденье к Эдварду. Тот покопался в кармане своей куртки, лежащей рядом с ним на сиденье, и протянул мне шоколадный батончик. Надо же, он заранее приберег его, а я и не догадалась. Ласковые объятия Эдварда и шоколадка скрасили мне обратную дорогу.
К дому мы подъехали уже в сумерках, я вовсю зевала – все же встала я очень рано, и день был весьма насыщенным. Плотно поужинав, в том числе и собственноручно добытыми кроликами, я решила, что кровь хороша лишь для поддержания сил, когда я в облике гаргульи, но до человеческой еды ей очень далеко. Но на охоту вместе с Эдвардом я все равно буду ездить регулярно, просто ради того, чтобы не разлучаться с ним.
Назавтра начались учебные будни. Оказалось, что Карлайл ещё в прошлый понедельник сообщил директору о моей «болезни», поэтому никто особо моим исчезновением не озаботился. Такая предусмотрительность лишний раз показала мне, что меня надеялись найти и вернуть. Я, конечно, уже не сомневалась в чувствах моей семьи ко мне, но получить лишнее тому подтверждение было очень приятно.
Мегги негромко поздравила меня с выздоровлением – вот и вся реакция окружающих на моё недельное отсутствие. Ну, ещё мистер Варнер велел мне задержаться после уроков, чтобы написать тест, который я пропустила. Я разделалась с ним минут за десять, так что Эдварду даже не пришлось особо меня дожидаться. А в остальном всё было по старому – те же уроки, на которых я и так уже всё знал. Та же большая перемена, на которой я отдала должное обеду на шесть персон. Те же перемены, на которых Эдвард не отходил от меня. Всё было, как и прежде – словно не было этой безумной недели, перевернувшей всё моё мироздание.
Впрочем, если уж брать в целом – ну, а что же в принципе изменилось так уж глобально? Я продолжала жить в любящей меня семье, необычной и загадочной. Нас всех по-прежнему сторонились школьники – и правильно делали. Я как была странным созданием, так им и осталась. Кое-что нам открылось, но ясности это почти не добавило, даже наоборот, вопросов стало больше. Так что моя школьная жизнь в принципе и не должна была измениться. Конечно, после нескольких дней практически полного одиночества, я уже по-другому воспринимала уроки и большое количество людей, окружавших меня, я научилась находить развлечение в любых мелочах, так что высиживать уроки мне стало немного легче.
И всё же жаль, что меня не записали в 11 класс – тогда я могла бы все уроки проводить с Эдвардом или Элис. Ну, ничего, потерплю ещё немного, а потом попробую сдать экзамены экстерном, перейдя на класс вперёд. Тогда и в колледж мы с Эдвардом сможем пойти вместе. Думаю, вряд ли кто-то станет возражать – в том, что мне это по плечу, наверное, убедились уже все учителя.
Итак, жизнь покатилась далее по накатанной колее. Я всё так же ходила в школу с братьями и сёстрами, ездила с Эдвардом на охоту, проводила вечера с семьёй. Только ещё больше ценила то, что имела, после того как думала, что лишилась этого навсегда. Свои «боевые доспехи», как я, с лёгкой руки Джаспера, стала называть своё состояние гаргульи, я «надевала» очень редко. В основном на охоте, да иногда катала Эммета (не бесплатно, разумеется) и Элис (просто так). И хотя летала я с удовольствием, но мне не нравилось чувствовать себя слишком отличающейся от остальной семьи. Конечно, во многих физических аспектах я становилась почти вампиром, но слишком уж велики были внешние отличия. А я хотела быть как все.
С Эдвардом мы не разлучались практически никогда. Ну, кроме уроков. Мы всё делали вместе, и нам никогда не надоедало общество друг друга. Рядом с ним я чувствовала себя цельной, без него – неполной, мне постоянно чего-то не хватало, я испытывала самый настоящий дискомфорт, физический. К счастью, Эдвард, похоже, испытывал ко мне те же чувства. Поэтому мы практически превратились в сиамских близнецов, что никого не удивляло – остальные пары испытывали примерно то же самое. Примерно – потому, что мне казалось, что никто никого и никогда не любил так же сильно, как я Эдварда.
Словом, живи, да радуйся. Но некий червячок исподволь подтачивал моё безмятежное счастье. Это было какое-то смутное предчувствие грядущей беды. У меня было ощущение, что я что-то упустила, забыла что-то важное, то, что может в одну секунду всё изменить, испортить, поломать, а я не могу этого предотвратить. Какая-то мелочь ускользала от меня, и чем сильнее я пыталась вспомнить, тем больше ощущала свою беспомощность и никчёмность. Мне всё сложнее становилось расставаться с Эдвардом во время уроков, я всё сильнее переживала за родителей, которые были в тот момент далеко от меня, которые могли подвергнуться опасности в любой момент, а меня не будет рядом, чтобы их защитить. Это стало навязчивой идеей и истрепало мне все нервы. Наконец я не выдержала и поделилась своими переживаниями с Эдвардом.
Мы сидели на нашей любимой поляне. Сюда мы приходили при каждом удобном случае. Хотя мы очень любили наших близких, но жить среди тех, кто слышит не только каждое твоё слово, но даже дыхание и сердцебиение, причём через стену, иногда бывало сложновато. Как и любым влюблённым, нам порой хотелось уединения. К тому же здесь Эдвард не слышал ничьих мыслей, если только специально не пытался это сделать. Меня поражала его способность при желании слышать мысли близких ему людей на расстоянии в несколько миль, когда обычные голоса не могло бы уловить даже самое чуткое вампирское ухо. Мне это немного напоминало способ общения оборотней – они тоже мысленно общались на гораздо большем расстоянии, чем разговаривая вслух.
И вот здесь, на этой чудесной, покрытой цветами и такой умиротворяющей поляне, я и поделилась с Эдвардом тем, что копилось во мне уже несколько недель, с тех пор, как я вновь вернулась в семью. Он серьёзно выслушал меня и попытался успокоить. Напомнил, что, если не считать меня, на Земле нет больше никого сильнее, быстрее и неуязвимее, чем вампиры. И поэтому вряд ли найдётся кто-то или что-то, способное причинить им вред. Я напомнила о недавних событиях. Толпа вампиров, превосходящая числом, очень даже сможет этот самый вред причинить, особенно если рядом не будет меня. Я, конечно, очень быстрая, но не всеведущая и не вездесущая.
– Не забывай, малышка, на этот случай у нас есть Элис. И мобильные телефоны. Она успеет увидеть приближение врагов и предупредит нас. Кто бы что против нас не замышлял, как бы ни пытался обойти дар Элис, как, например, Виктория, всем им всё равно понадобится время, чтобы до нас добраться. И тогда Элис тут же нас предупредит. Мы будем готовы и сможем противостоять любой опасности. – Эдвард посадил меня на колени, как делал всегда, стараясь успокоить, и стал слегка покачивать, словно баюкая.
– Я ведь не просто так беспокоюсь. Понимаешь, я никак не могу вспомнить что-то важное. И от этого мне всё время не по себе. Я так боюсь за вас. Если что-то с вами случится…. Если я потеряю тебя…
– Ты никогда меня не потеряешь. Я клянусь тебе, – он стал покрывать лёгкими поцелуями мои глаза, лоб, щёки. – Никогда я с тобой не расстанусь.
Наши губы встретились и слились в поцелуе, который с каждой секундой становился всё жарче. Моё дыхание прервалось, тепло разлилось по всему телу. Нет, к такому невозможно привыкнуть. Прошло уже три недели, как Эдвард отменил «табу», а для меня каждый наш поцелуй был как первый. Мои пальцы запутались в его шелковистых волосах, сердце стучало, как сумасшедшее. Как хорошо, что я могу долго не дышать – не хотелось ни на секунду прерывать поцелуй даже ради глотка воздуха.
И в этот момент в кармане Эдварда требовательно зазвонил телефон. Поначалу мы не обращали на него внимание, но он трезвонил не переставая, и волшебство момента постепенно испарилось. Неохотно отстранившись от меня, Эдвард достал телефон и поднёс к уху.
– Да, отец, – сказал он в трубку.
Моё сердце болезненно сжалось. Карлайл не стал бы звонить по пустякам, особенно когда знает, что мы на нашей поляне. Он слишком деликатен, чтобы мешать нам в такой момент. Значит, случилось что-то экстраординарное, если он всё же позвонил. Нечто нехорошее. Неужели моё предчувствие меня не обмануло? Как же я хотела ошибиться в тот момент.
– Немедленно возвращайтесь. Это важно. У Элис было видение. Мы все в опасности, – услышала я из динамика.
В следующее мгновение Эдвард вскочил и протянул мне руку. Но я не стала её брать. Нам действительно нужно спешить, поэтому разумнее было использовать самый быстрый из доступных нам способов передвижения. Поэтому я обратилась и, не спрашивая разрешения, подхватила Эдварда на руки, и поднялась в воздух. Он не возражал, видимо тоже понимал, что так действительно будет намного быстрее.
Вскоре мы опустились на полянке перед домом и рванули внутрь. Обратившись, я на ходу содрала с себя обрывки рубашки и кроссовок – снять их до обращения я не сообразила, голова была занята другим. В это время у крыльца с визгом затормозил примчавшийся на огромной скорости кабриолет Розали. Она и Эммет выскочили из криво припаркованной машины и кинулись в дом следом за нами.
В гостиной, дожидаясь нас, стояли все остальные. Джаспер прижимал к себе Элис. У меня появилось явное чувство «дежа-вю». Вся ситуация очень напоминала то утро, когда мы узнали о предстоящей атаке новорожденных. Но я заметила и отличия – лица окружающих были взволнованы и встревожены, что указывало на серьезность ситуации, но не было того отчаяния и обречённости, как в прошлый раз. Видимо, либо опасность была не так страшна, либо не так близка, как тогда. И потом, теперь у них есть я, а это значит, что никаким врагам не удастся причинить реальный вред. Но что же всё-таки случилось?
– Элис, что ты видела? – нетерпеливо воскликнул Эммет.
– Вольтури! Они идут за нами.
– Ну, конечно... – пробормотала я. Ноги у меня подкосились, и я, обхватив голову руками, плюхнулась на ближайшее кресло. Вот оно. Вот то, что занозой сидело в моём подсознании и никак не хотело даваться в руки. Вольтури. Темные плащи. Я словно перенеслась на месяц назад, вновь попав в тот «день битвы». Вот я зависаю высоко над деревьями, держа за ногу обезглавленное тело Виктории, и осматриваю окрестности. И ясно вижу вдали, на холме, три фигуры в тёмных плащах. Краем сознания отмечаю, что в тот момент они показались мне чёрными, но теперь я понимаю, что они скорее были тёмно-серыми. Красные глаза пристально глядят на меня из-под низко надвинутых капюшонов. В тот момент, даже несмотря на эти глаза, я не стала их преследовать. Они явно не принимали участия в битве, а сбежав, больше не представляли угрозы. Ну, так я тогда решила, спеша вернуться назад, к своей семье, чтобы убедиться, что все мои близкие в полной безопасности. Как же я теперь жалела о том, что не поддалась инстинкту, требующему уничтожить красноглазых. Я послушалась разума, утверждавшего, что не стоит убивать невиновных. И вот расплата. Вольтури видели меня и теперь угрожают моей семье. Но я этого не допущу!
– Энжи, Энжи, что с тобой? – Эдвард подхватил меня на руки и прижал к себе. Уткнувшись лицом в его плечо я забормотала:
– Это из-за меня, из-за меня. Это я виновата. Нужно было ещё тогда их убить.
– Тише, малышка, тише, успокойся. Ты ни в чем не виновата, – Эдвард покачивал меня на руках, как ребенка, стараясь успокоить.
– Энжи, тебе что-то об этом известно? Кого тебе нужно было убить? – раздался требовательный голос Джаспера. Он привел меня в чувство лучше, чем успокаивающие слова Эдварда. Я подняла голову и обвела глазами стоящих вокруг нас Калленов. Все они напряжённо смотрели на меня, ожидая ответа. И я должна его им дать.
– Вольтури. Они были там в тот день, – я не стала уточнять, в какой, все и так прекрасно поняли. – Я видела их там. А они видели меня.
– И поняли, кто ты такая, – пробормотал Эдвард. – Так вот что ты пыталась вспомнить?
– Да. Теперь я это поняла. Всё сложилось в единую картину. В тот момент я не догадалась, кто они такие, хотя буквально за час до этого ты рассказал мне о них. Но тогда я была увлечена битвой, а позже столько всего навалилось. Потом, в лесу, я в какой-то момент поняла, кто они, а потом снова забыла. Они не участвовали в битве, просто наблюдали издалека, поэтому я позволила им уйти. Если бы я в тот момент поняла, что это Вольтури, я бы уничтожила их за одно то, что они спокойно позволили новорожденным напасть на вас, не исполнив свою прямую обязанность и подставив вас под удар. Но я не поняла. О том, что дав им себя увидеть, я подвергла вас всех опасности, я даже не догадывалась. А теперь они идут к вам. И не в гости на блины. Они идут убивать. И все из-за меня. Я так виновата, так виновата, – забормотала я, снова прижимаясь лицом к плечу Эдварда.
– Нет, Энжи, твоей вины здесь нет. Ты лишь повод. Мы для Вольтури всегда были бельмом на глазу. Наш клан достаточно большой и сплоченный, к тому же мы не такие, как все – а для Вольтури это настоящий вызов. К тому же Аро просто мечтает заполучить Элис, да и Эдварда тоже. Вот и искали повод расправиться с нами на «законных» основаниях.
Я взглянула на Карлайла. Не особо-то меня его слова успокоили.
– А я дала им этот повод.
– А что Вольтури вообще делали там во время битвы с новорожденными? – спросил Эммет.
– Наблюдали за нашей гибелью, – пожал плечами Джаспер. – Похоже, они так хотели от нас избавиться, что готовы были допустить откровенное нарушение закона – создание неуправляемой армии новорожденны. А потом подчистили бы всё, убив выживших. И опять были бы на коне – они уничтожили отступников другим в назидание, ну а то, что те успели бы перебить нашу семью, то вины Вольтури в этом нет, опоздали вмешаться, с кем не бывает, – в голосе Джаспера звучала убийственная ирония. – Но справедливость в итоге торжествует, виновных покарали, Вольтури вновь выполнили свое предназначение.
– Они даже готовы были отказаться от возможности заполучить Элис или меня, лишь бы стереть нас с лица земли. Как видишь, дело даже не в тебе. Нам вынесли приговор, хотя суда и не было. И его приведут в исполнение рано или поздно.
– Ну уж нет! – я спрыгнула с рук Эдварда на пол. – Это им не удастся. И о чём они только думают? У вас же есть я, и они знают, что я такое. Чтобы добраться до вас, им придется пройти сквозь меня. А это им вряд ли удастся.
– Они собирают армию, – тихо проговорила Элис, печально глядя на меня. – Огромную. Клан Вольтури и так большой, но они привлекают вампиров из других стран. Всем нам известны легенды о гаргульях. Одно упоминание о них повергает кланы в дрожь. А тут вдруг появляется одна. Вольтури призывают остальных объединиться и выступить против общего врага, не дожидаясь, пока ты перебьешь их по-одиночке.
– Но зачем мне их убивать? Пока они не напали – они мне не интересны. Они же сами идут ко мне на убой, а не я к ним, за их жизнями.
– Вольтури бывают очень убедительны, – снова вступил в разговор Карлайл. – Они могли бы понять, что ты не представляешь для остальных угрозу хотя бы потому, что ты дала уйти их разведчикам. Но остальным они этого точно не скажут. Они соберут толпу, накрутят её и пустят на убой, чтобы под шумок уничтожить и нас заодно. Мне тяжело это осознавать, я ведь жил с ними какое-то время, мы были друзьями, но наш образ жизни слишком уж отличался. И я очень не хочу кровопролития.
– Хорошо, – кивнула я. – Если они не тронут вас, то и я тоже не стану их убивать. Хотя и очень хочется. Но как дать им это понять? Как заставить их отказаться от самоубийственного плана?
– Они не собираются совершать самоубийство, о нет. Они надеются выйти сухими из воды, подставив другие кланы. – Джаспер, как опытный стратег, быстро сделал вывод на основании сказанного Карлайлом и Элис. – Они нацелятся на нас, пока остальные будут заняты Энжи. Точнее – пока она будет занята остальными.
– Значит нужно дать понять Вольтури, что в первую очередь я расправлюсь с ними. И не оставлю их нападение безнаказанным.
– Вот было бы здорово сказать Аро: «Сидите спокойно в своей Вольтерре, а то у нас есть дрессированная гаргулья, и если сунетесь к нам, то мы скажем ей «фас»!
– Эммет! – возмущенно воскликнули Эсми и Розали в один голос. Он получил подзатыльник от Элис, уничтожающий взгляд от Эдварда, укоризненный – от Карлайла. Джаспер лишь сокрушенно покачал головой. И только я осталась невозмутимой, поскольку была совершенно с ним согласна. Ну, не с формулировкой, конечно, а с предложением испугать мной Вольтури и попытаться заставить отказаться от их плана
– Ты прав, Эммет.
Услышав это, все удивленно воззрились на меня, а я продолжила.
– Абсолютно прав. Беда в том, что мы вряд ли сможем донести до них эту мысль. Или сможем? – повернулась я к Карлайлу. Тот перевел вопросительный взгляд на Элис:
– Сколько у нас осталось времени?
– Прости, Кнопка, я не имел в виду... – покаянно забормотал Эммет, но я остановила его излияния.
– Проехали! – как и остальные, я сосредоточилась на Элис. От её слов сейчас зависело многое.
– Они придут не позже чем через неделю. Решение было принято сегодня, и сегодня же были разосланы гонцы в другие кланы. Затягивать никто не станет. С современными средствами передвижения и вампирской скоростью это много времени не займёт. Да и убеждать никого долго не придется. К тому же деньги решают многие проблемы, а Вольтури баснословно богаты. Они легко закажут чартерные рейсы для любого количества вампиров из любой точки планеты. Они прибудут в Сиэтл в течение нескольких дней, а когда соберутся все вместе – выступят на нас. День и час я уточню позже, но у нас есть где-то пять-семь дней, не более.
– Письмо дойти не успеет – они выйдут раньше. Если у них и есть телефон, то я его не знаю. Может мне съездить самому и попытаться поговорить с Аро с глазу на глаз? Я мог бы успеть, – рассуждал Карлайл.
Элис вскрикнула, взгляд ее стал рассеянным.
– Нет! Тебя убьют! Они не станут ничего слушать. Им не нужны никакие объяснения. Они получили повод и готовы им воспользоваться. Они убьют тебя, и все равно придут за нами.
– Тогда поеду я. И передушу этих змей в их же гнезде. Сработаю на опережение. Вы же знаете, мне это по силам.
– Нет! – Эдвард крепко прижал меня к себе. – Я не отпущу тебя. Нет!
– Эдвард, но это единственная возможность предотвратить трагедию. И ты прекрасно знаешь, что для меня это не представляет никакой опасности. Вспомни новорожденных.
Эдвард понимал, что я права, его лицо исказилось от боли и страха за меня, он зажмурился и еще крепче прижал меня к себе, так, что даже стало трудно дышать. Все остальные молчали. И мне было понятно, почему. Я всё ещё оставалась их малышкой и отпускать меня одну, в логово врага, не хотел никто. Но все понимали, что я права.
– Если другого выхода нет... – пробормотал, наконец, Джаспер, но Элис перебила его.
– Это тоже не выход. Это ничего не даст. Сейчас в Вольтерре мало кто остался, все разъехались по другим кланам. Ну, перебьёт Энжи горстку женщин – что это изменит? Только подтвердит слова Вольтури, поможет им уговорить остальных сплотиться против общего врага. Они поедут в Сиэтл не заезжая домой, так что перехватить их дорогой ты тоже не сможешь. Они все равно придут за нами. Ничего не изменилось.
Какое-то время мы молчали, обдумывая услышанное, искали решение проблемы и не находили его. Напрашивался лишь один вывод. И Эммет озвучил его.
– Значит, будем сражаться.
– Поправочка. Сражаться буду я, а вы отойдете в сторонку и предоставите это дело профессионалу.
– Эй, Кнопка, так нечестно! Я тоже хочу подраться.
– Я оставлю тебе парочку, не волнуйся.
– Мне всё же хотелось бы избежать кровопролития, – вздохнул Карлайл.
Как всегда, он готов пожалеть даже тех, кто желает ему смерти. В этом весь Карлайл, с его неистребимым состраданием и заботой о ближнем, каким бы дальним этот «ближний» не был.
Избежать кровопролития, хммм... Все-таки интересный выбор слова. Кровопролития, в прямом смысле, не будет, что бы там ни произошло. Если начнется битва – на поле боя не окажется ни одного существа, имеющего хотя бы каплю крови. Всё же, употребляя устойчивые речевые обороты, мы редко задумываемся об их прямом значении. А иногда это оказывается очень забавно.
Из уважения к Карлайлу я была готова на любую уступку.
– Мы дадим им шанс. Попытаемся убедить. Предложим разойтись миром. Отпустим тех, кто передумает сражаться. Но если это не поможет... Я просто вынуждена буду их уничтожить. Я создана для этого. Я не могу допустить, чтобы вам причинили хоть малейший вред. Я – защитница!
– Жаль, что я не смогу поговорить с Аро с глазу на глаз. Но ничего не поделаешь. Видимо, так и поступим. Я все же надеюсь, что нам удастся все решить миром. Ну а если нет... – Карлайл тяжело вздохнул, принимая неизбежность.
– В конце концов, если кто-то нападает на нас, то мы имеем право на самооборону. Не стоит так переживать из-за гибели тех, кто сам пришел убивать.
Слова Джаспера просто дублировали мои мысли. Я тоже так считала – не мы же нападаем, так что мучиться угрызениями совести не стоит.
Я с удовлетворением отметила, как изменился наш разговор. Первоначальный ужас за безопасность свою и близких, сменился переживанием Карлайла по поводу бессмысленных жертв. Вот и славно. Я рада, что одно мое присутствие успокоило моих близких. Да, в прошлый раз все было намного серьезнее и страшнее. Теперь все было иначе. В том, что мне по силам дать отпор агрессорам уже никто не сомневался. «Дрессированная» гаргулья – совсем не плохое приобретение для вампирского клана. Ха, надеюсь, Аро не положит на меня глаз, как на Элис и Эдварда? Ну, если всё же положит, значит у него этот глаз лишний!
– Предлагаю сесть и всё спокойно обсудить. И Энжи, наверное, уже голодная, – вмешалась в разговор Эсми.
Я мысленно улыбнулась, а встретившись глазами с Эдвардом, заметила у него в глазах смешинку. Мы подумали об одном и том же – Эсми верна себе. Поскольку непосредственной опасности для нас сейчас не было, то на передний план выходила её всепоглощающая забота о близких. В том числе и о моём ненасытном желудке. Впрочем, я вполне могла и потерпеть – лучше уж всё обсудить пока мы не разошлись кто куда.
– Я потерплю пока. Нам нужно выработать план, и мне не хотелось бы никого задерживать.
Мы все расселись кто где. Хотя, собственно, вампиры могли стоять, не уставая, сутками, но Каллены предпочитали даже дома вести себя по-человечески. И то, что они сели, указывало на некую расслабленность и спокойствие. Хотя нам предстояло обсудить очень неприятное и потенциально опасное событие, но все уже поняли, что особо бояться нечего. Есть проблема – и её нужно решить, вот и всё.
– Где именно произойдёт встреча? Или ты пока этого не знаешь? – обратился Джаспер к Элис.
– На той же самой поляне. Видимо, Вольтури оценили её удобство – она достаточно просторная и при этом очень уединённая. Там-то мы и встретимся.
– Думаю, раз уж мы знаем, где их ждать, то будет безопаснее, если я встречу их там одна.
– Для кого безопаснее? – взвился Эдвард. – Даже не думай об этом. Одну я тебя туда точно не отпущу.
Я посмотрела на него внимательно и поняла – не отпустит. Вспомнила, как в прошлый раз он убеждал меня не выходить на заранее проигранную, как нам тогда казалось, битву с новорожденными. И как я настаивала, что никогда и ни за что не оставлю его одного в опасности. Теперь мы поменялись местами. Вздохнув, я улыбнулась Эдварду, показывая, что прекрасно его понимаю и не стану возражать.
– Э, нет, Кнопка, уж я-то не упущу возможности навалять Вольтури, даже и не надейся! – воскликнул Эммет практически одновременно с Эдвардом. Ну, этому лишь бы подраться. Эммет точно не согласится остаться на скамье запасных.
– Энжи, я обязательно должен быть там, чтобы попытаться отговорить Вольтури от сражения. Может всё-таки удастся избежать битвы? Я сделаю всё возможное для этого.
Карлайл прав. Только у него есть шанс уговорить «вампирских копов» хотя бы просто нас выслушать. Значит, убедить его остаться в безопасности не удастся.
Я перевела взгляд на Джаспера. Он просто покачал головой, а потом перевёл взгляд на Элис, клубочком свернувшуюся у него под боком, точно так же, как я у Эдварда. Тут всё было понятно без слов. Элис нужна Аро, из-за неё он, в принципе, всё и затеял. Возможно, даже дал приказ не убивать её, надеясь впоследствии заполучить в свой клан. И Джаспер никогда не останется в стороне, когда идёт сражение за его любимую. Ради Элис он готов на всё. И я его прекрасно понимаю. У меня и самой есть тот, ради которого я, не задумываясь, отдам жизнь.
Всё же удивительно, как Аро может быть одновременно таким мудрым и хитрым, если судить по рассказам Карлайла и Эдварда, и при этом – таким наивным? Неужели он не понимает, что ни Элис, ни кто-то другой из нашей семьи, никогда не перейдёт на сторону того, кто уничтожил его близких? Хотя это, наверное, не наивность, а самоуверенность. Ну, ничего, скоро я его от этого избавлю.
– Может, хотя бы женщин дома оставим? – протянула я, понимая, всю безнадёжность такого предложения. Раз их мужчины выйдут навстречу врагу, то и сами они не намерены отсиживаться в безопасности. Услышав дружное возражение в три голоса, я оставила безнадёжную попытку. Что ж, может так даже лучше. Все будут у меня на глазах, и мне легче будет проследить за их безопасностью.
– Ну, думаю, что основную проблему мы обсудили, – с этими словами Карлайл поднялся с кресла. – Если что-то изменится – тогда и будем думать. А сейчас нам остаётся только ждать. И надеяться на лучшее.
– И готовиться к худшему, – пробормотал Джаспер.
– Я готова. Худшее ожидает не нас. – Видя, что все встают и собираются расходиться, я добавила. – Завтра я должна буду съездить в резервацию.
– Зачем? – удивился Эдвард. Остальные притормозили, с недоумением глядя на меня.
– Чтобы поставить квилетов в известность о том, что в наши края намерены нагрянуть вампиры. Красноглазые вампиры, – уточнила я. – Они имеют право это знать.
– Вообще-то ты права, но мы не можем заходить на территорию резервации. Мы очень давно заключили с квилетами договор и ни разу его не нарушили, – напомнил мне Карлайл.
– Я тот договор не заключала. Зато заключила другой. Сэм позволил мне находиться на их территории, если я поклянусь, что не стану причинять им вреда, – видя поражённые лица Калленов, всех, кроме Эдварда, который был в курсе, я лишь слегка пожала плечом и продолжила. – Я поклялась. Конечно, он-то рассчитывал, что я останусь у них навсегда, стану их «дрессированной» сторожевой гаргульей. На моё возвращение к вам он не рассчитывал. Но в любом случае, договор между нами заключён, и о его расторжении мне не сообщалось. Поэтому я завтра поеду в резервацию. А может, полечу. Одна. И постараюсь в очередной раз убедить оборотней, что я им не враг.
– Мне не нравится, что ты там будешь одна, – хмуро пробормотал Эдвард.
Умом он понимал, что мне там абсолютно ничего не грозит, как впрочем, и везде, но всё равно за меня беспокоился. Не мог иначе. Я ведь была его половинкой, и сама точно так же за него волновалась. Я ласково прогладила его по щеке.
– Всё будет хорошо. Я постараюсь там не задерживаться дольше, чем необходимо.
И снова мой желудок напомнил о себе в самый неподходящий момент. Мне кажется, у меня был самый «поющий» желудок на свете. Тут же были прекращены все дискуссии, поскольку на первый план вышла более важная задача – накормить меня. Вот ведь как получается – я сильнее их всех, вместе взятых, я собираюсь выйти на бой с кучей вампиров и выиграть битву, и все прекрасно это понимают. Но в быту я остаюсь их малышкой, их ребёнком, который не должен «страдать» от голода и прочих бытовых неудобств. Вздохнув, я пошла за Эдвардом и Эсми на кухню – меня ждал вкусный и сытный ужин.
Позже, укладываясь в постель рядом с Эдвардом, а частично и на нём, я попыталась разгладить хмурые морщинки у него на лбу, сначала пальцами, а потом поцелуями.
– Да не переживай ты так. Всё будет хорошо, теперь-то мы это знаем. Глупые Вольтури, сами не понимают, во что ввязались.
– Мне не очень нравится твоя идея съездить в резервацию, причём одной, – вздохнул Эдвард. – Может, как и в прошлый раз, назначим им встречу на нейтральной территории?
– Ну, к чему все эти сложности? Я быстренько сгоняю туда, предупрежу Сэма и вернусь. А ваше присутствие оборотней будет только раздражать. Меня другое волнует.
– Что именно? – теперь была очередь Эдварда чмокнуть меня в озабоченно нахмуренную переносицу.
– Джейн и Алек. Я как-то позабыла про них. Мне-то они не страшны, но смогу ли я успешно оградить вас всех от их воздействия? Конечно, крылья увеличивают площадь моего тела раз в десять, но достаточно ли будет этого? Нужно будет завтра попробовать, – я широко зевнула. – Жаль, что не удалось уговорить хотя бы женщин остаться дома.
– Я тоже как-то не подумал об этой парочке. Ну, будем надеяться, что без команды Аро они не станут нападать на нас. А Карлайл всё ещё надеется решить дело миром.
– Ладно, – я привычно устроилась щекой на груди Эдварда и снова зевнула. – Не думаю, что близнецы станут большой проблемой. А если всё же попытаются причинить вам боль – я просто поотрываю им головы и всё. Не волнуйся, я никому не позволю вас обидеть.
Мой голос становился всё тише и неразборчивей, глаза закрывались сами собой. Последнее, что я почувствовала – это губы Эдварда, целующие мои волосы и его шёпот мне на ушко.
– Спи, моя маленькая защитница. Сладких тебе снов.
И после небольшой паузы, еле слышно:
– А летать мне тоже понравилось.

 » Глава 18. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Глава 18. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

На следующий день я отправилась в резервацию. Я совсем не рвалась вновь увидеться с Сэмом, мне не понравилось то, что он решил за меня, возвращаться ли мне к Калленам или нет. К счастью, вмешался Джейк, иначе я могла бы до сих пор страдать одна на дереве, ничего не зная об опасности, грозящей моей семье. Я уважала его преданность стае и племени, я признавала его право заботиться об их безопасности любыми способами, но не за мой же счёт! Конечно, я и сама бы в первую очередь думала о Калленах, а уж потом о чувствах любых других созданий. Но симпатию к Сэму я испытывать не обязана, достаточно того, что я соблюдаю договор, и даже превышаю свой долг перед стаей. Я поклялась не причинять оборотням вред, а не заботиться об их безопасности. Будь я знакома только с Сэмом – мне было бы наплевать на оборотней. Пусть сами о себе заботятся, не маленькие. Но там был Джейк, и это многое меняло. Джейк был моим другом, настоящим другом, многим рискнувшим ради меня. И отмахнуться от него я не могла ни при каких обстоятельствах. Предупредить его – самое меньшее, чем я могу ему отплатить.
Жаль, что я не могу предупредить жителей Форкса. Рядом с городом появится целая когорта вампиров, которые совсем не такие безобидные, как Каллены. Вдруг им взбредёт в голову поохотиться в окрестностях. Меня передёрнуло. Я представила своих одноклассников, гибнущих под клыками вампиров, учителей, просто жителей, которых я ежедневно видела из окна автомобиля по дороге в школу. Я – гаргулья, я – защитница, а мне предстоит подпустить к своему дому красноглазых вампиров. Это было неправильно. Инстинкт и голос крови требовали от меня вылететь навстречу и перебить врагов, не позволяя им даже приблизиться к городу. Конечно, рассеянные по всему свету вампиры всё равно кормились человеческой кровью. Это мне совсем не нравилось, но те люди были далеко, я их не знала, не видела, не разговаривала с ними. А вот жители Форкса – другое дело.
Перед моим мысленным взором появилась картина. Уж не знаю, откуда она взялась, может, я видела нечто подобное в кино, может, прочла, а может, просто навеяла ситуация. Я видела огромный средневековый замок с высокими крепостными стенами, осаждаемый толпой. Это не были воины, я не видела ни доспехов, ни осадных орудий, у нападавших вообще не было никакого вооружения. Да и само их количество было слишком мало, чтобы взять крепость. Но они мчались к стенам с невероятной скоростью, а подбежав, начали быстро карабкаться вверх, голыми руками цепляясь за камни. Со стен летели стрелы, но не причиняли им никакого вреда, даже попав – отскакивали. И я поняла, что эти нападающие – вампиры. Сейчас они ворвутся в крепость и перережут там всех людей.
Но в этот момент на горизонте появляются три точки, который приближаются с невероятной скоростью. Через долю секунды они уже рядом с крепостью, и я понимаю, что это – гаргульи. Врезавшись в толпу вампиров, они за несколько мгновений расправляются со всей стаей. В воздух летят оторванные конечности и головы, обезглавленные тела сыпятся со стен. Ещё немного – и в живых не осталось ни одного вампира. Гаргульи опускаются на землю. Я не вижу их лиц, но судя по фигурам – это мужчины, очень высокие и мускулистые.
Ворота крепости открываются, люди высыпают наружу. Они обступают гаргулий. Им жмут руки, некоторые женщины обнимают их и целуют, дети прыгают вокруг, совершенно не боясь этих крылатых созданий, которые на целую голову выше самого высокого из людей. Потом гаргульи поднимаются в воздух и улетают. Люди машут им вслед, а потом начинают стаскивать в огромный костёр куски вампиров. Одна из женщин поворачивается ко мне от костра и говорит неожиданно низким и таким знакомым голосом:
– Просыпайся, малышка. Мы приехали.
Прохладные губы слегка касаются моих губ лёгким поцелуем. Мне этого мало, я тянусь за ними и недовольно хнычу. Слышу негромкий смешок, потом получаю ещё один поцелуй, уже чуть продолжительней. Мои руки тут же вцепляются в плечи и затылок Эдварда, не желая его отпускать.
– Может, никуда не пойдёшь? Я мог бы найти занятие поинтереснее.
Я резко распахиваю глаза и оглядываюсь. Надо мной склонился Эдвард, а за его спиной – лобовое стекло машины и неширокая дорога, по обеим сторонам от которой стеной стоит лес.
– Я что, уснула? Где это мы?
– Мы на границе резервации. Дальше мне хода нет. Ужасно не хотелось тебя будить, но ты сама не хотела бы упустить время, верно? А, может, всё же не пойдёшь? Мы можем попробовать связаться с оборотнями по телефону.
– Нет, Эдвард, я должна сделать это лично. И не волнуйся за меня – я буду в полной безопасности. Постараюсь не задерживаться. И что это меня сморило среди дня? – бормотала я, выбираясь из Вольво. Мы приехали сюда сразу после школы – я не хотела терять время, заезжая домой. Судя по карте, мне нужно будет пройти по этой дороге около пяти километров, и я попаду в поселение квилетов.
– А как ты собираешься искать там Сэма? У нас же нет его адреса. Это может занять довольно много времени.
– Зачем мне искать его дом? Я обращусь к первому попавшемуся оборотню и попрошу указать мне его, или позвать Сэма.
– А ты уверена, что сможешь узнать, кто из индейцев оборотень? Они ведь выглядят как обычные люди.
– Ах, Эдвард, – сокрушённо покачала я головой, – неужели ты так до сих пор и не понял, что даже в моём «человеческом» состоянии мой нюх ни капельки не уступает вашему? Я узнаю оборотней по запаху. Я достаточно их нанюхалась и не перепутаю этот запах ни с чем. Ну, а кроме того – они очень жаркие, намного горячее людей. Это мне тоже поможет, но, скорее как дополнительная подсказка.
– Я догадывался. Понимал, что все твои органы чувств превосходят человеческие. Извини, что усомнился в твоих возможностях.
– Да ладно, я сама не заостряла на этом внимание. Ну, я пошла. Не волнуйся, всё будет хорошо.
Эдвард передал мне пакет с бутербродами, который достал из сумки-холодильника, стоящей на заднем сидении. Эсми заранее приготовила их, зная, что на обед я не приеду. Я собиралась перекусить в дороге, но почему-то уснула. Получив на дорожку крепкий, даже несколько отчаянный поцелуй, я забежала в лес и помчалась параллельно дороге, чтобы не попасться на глаза случайному путнику. В несколько укусов расправившись с бутербродами, я прибавила скорость, и вскоре уже была на краю посёлка. Выйдя из леса, я обычным шагом пошла по грунтовке, вьющейся между небольших домиков. Запоздало подумала, что несколько странно выгляжу без машины, но не стала жалеть, что не взяла её. Машина могла стать обузой, без неё я была гораздо быстрее и манёвреннее. И не всем обязательно знать, что я пришла пешком, пусть думают, что меня кто-то привёз.
Улицы были почти пустынны. Редкие прохожие поглядывали на меня с плохо скрытым любопытством, но не подходили и не заговаривали. Решив облегчить себе задачу, я принюхалась повнимательнее. Из пары домов, мимо которых я проходила, пахнуло узнаваемым запахом оборотней, но самих обитателей дома не было. Наконец я поймала живой, сильный и очень знакомый запах, и пошла в нужном направлении. Пройдя около полукилометра, я оказалась на окраине, возле небольшого дома. Но запах вел меня дальше, к большому нежилому сооружению, вокруг которого все заросло бурьяном. Заглянув в незапертые ворота, я увидела старенький красный пикап, разложенные вокруг него инструменты и детали, а так же длинные ноги, торчавшие из-под днища.
– Привет, Рыжик, – с улыбкой произнесла я.
Из-под машины раздался стук и приглушенный вскрик. Забеспокоившись, я подлетела ближе и, подцепив рукой днище пикапа, приподняла его переднюю часть и заглянула под кабину. Джейк, потирая лоб, ошарашенно смотрел то на меня, то на днище, оказавшееся гораздо выше, чем минуту назад, когда он, видимо, треснулся об него лбом от неожиданности.
– Ты как? Не сильно ушибся?
– А, ерунда. Ну, Энжи, ты даешь! Ты что, держишь его одной рукой? – выбираясь наружу и становясь рядом со мной сказал мой друг-оборотень. Когда он убрал руку со лба, я не увидела и следа от удара: ни шишки, ни ссадины, хотя, судя по звуку, приложился Джейк прилично. Регенерация оборотней в действии. Я опустила машину на место.
– Извини, что напугала, я не хотела, чтобы ты ударился.
– Да всё прошло уже. Я сам виноват – задумался, замечтался. Нужно быть повнимательнее, а я расслабился. Я рад, что ты пришла. Решила меня навестить? А как ты меня нашла?
Я с улыбкой слушала сумбурную речь Джейка.
– Ну, найти тебя было не сложно. Извини, Джейк, но пахнете вы, оборотни, далеко не розами. Я тоже рада, что нам удалось повидаться, но вообще-то я ищу Сэма. У меня для него важное известие. Нужно срочно поговорить.
Джейк сразу посерьёзнел.
– Что-то случилось?
– Пока нет. Но скоро случится. И вы должны быть в курсе.
– Сэм сейчас в дозоре. Моя смена часа через полтора. Но если дело срочное, я могу его позвать.
– Позови, пожалуйста! – я знала, что Эдвард ждёт меня и переживает. – Мне нужно вернуться поскорее.
Джейк сбросил кроссовки и рубаху и выбежал из сарая, который, видимо, исполнял функции гаража. Я выглянула ему вслед. Джейк скрылся в ближайшей рощице, но уже минут через пять вернулся и махнул мне рукой, предлагая идти за ним.
– Сэм хочет встретиться с тобой на пляже Ла-Пуш. Это не очень далеко.
Я согласно кивнула, и мы помчались сквозь лес, напрямую к океану. Джейк бежал намного быстрее человека, пожалуй, даже быстрее автомобиля, но до моей скорости ему, конечно, было далеко, поэтому я подстраивалась под него. Вскоре мы уже были на берегу. Я впервые увидела океан так близко. В ожидании Сэма, Джейк присел на огромную корягу, выброшенную на берег, а я, тоже разувшись и закатав штанины, стала бродить вдоль линии прибоя, собирая симпатичные камушки. Океан был спокоен. Небольшие волны ласково лизали мои ступни. Мне они казались тёплыми, хотя, скорее всего обычному человеку показались бы ледяными.
– Тебе сильно попало от Сэма? – задала я давно мучавший меня вопрос.
– Не сильно. Он ведь в глубине души понимал, что я был прав, поэтому особо не злился. Так, поворчал немного и всё.
Я вспомнила своё прошлое общение с Сэмом. Не очень-то он похож на ворчуна. Но раз Джейк так утверждает… Что ж, по крайней мере, я больше не буду мучиться мыслью, что из-за меня Джейку здорово досталось.
– А у тебя как дела? Помирилась с семьёй.
– С семьёй всё более чем замечательно. Мы ведь и не ссорились, просто я сглупила вот и всё. А вы, как я понимаю, продолжаете ходить дозором и ждать подлянку с нашей стороны? Напрасно. Хотя, в свете новых событий, это, пожалуй, даже к лучшему.
– Так что же у вас там произошло? Что настолько важное и срочное, что ты пришла сюда поговорить с Сэмом? Можно же было просто позвонить. Наши номера есть в телефонной книге.
– Нет, я должна была сама с вами побеседовать. И я всё расскажу, только давай дождёмся вашего Альфу. Он, кстати, уже недалеко, и не он один.
– Ага, с ним Пол и Джаред. Они тоже были в дозоре, так что услышали моё сообщение.
– Ну, да, волчья телепатия, ты говорил.
– А у тебя неплохое чутьё. Я сам-то только-только их почувствовал.
– Они обратились. Идут к нам уже людьми.
– Ух, ты! Этого даже я определить не могу.
– Просто вы начинаете пахнуть немного по-другому. А я это замечаю, – пожала я плечами. – Вы свой запах воспринимаете иначе, вот тебе и не заметна разница.
О том, что я чувствую так же энергетику обращения, уточнять я не стала. Хватит пока с Джейка моих «чудес», зачем грузить лишними подробностями?
В это время из окружающего пляж леса вышло трое могучих парней. Сэма я узнала сразу, остальные были немного моложе и ниже, но все равно очень сильно возвышались надо мной. Они держались по бокам от своего Альфы, чуть позади него. Все трое были босиком, из одежды – только обрезанные джинсы или шорты. На щиколотке у каждого я заметила привязанный кожаный шнурок. Джейк поднялся с коряги им навстречу и встал рядом со мной.
– Здравствуй, Сэм, – вежливо сказала я, когда троица остановилась в паре метров от меня, потом слегка склонила голову, безмолвно здороваясь с его спутниками.
Ответом мне были три молчаливых кивка.
– Джейк сказал, что у тебя есть какое-то важное известие, и поэтому ты пришла сюда. Разве ты не знаешь, что Калленам путь в нашу резервацию заказан? Я мог бы посчитать это нарушением договора.
Ах, так, значит? А я-то пришла как посол доброй воли, об опасности их предупредить. И тут же подверглась нападкам. Может зря я всё это затеяла?
– Насколько я помню, лично со мной был заключен другой договор. Я не причиняю вам вреда и за это могу находиться на вашей территории. С моей стороны нарушений не было. Так к чему эти упрёки?
– Ты вернулась к этим кровопийцам! Ты теперь тоже наш враг! – зло кинул мне тот, что стоял слева от Сэма.
Ну, снова та же песня! Сколько можно?!
– Успокойся, Пол, – осадил его Сэм. Но явно не оттого, что считал его неправым, просто тот, видимо, нарушил субординацию.
– Может, лучше выслушаете Энжи, прежде чем нападать? – раздался над моим плечом голос Джейка.
– А ты, я смотрю, быстро спелся с этой... с этой... – не желающий угомониться Пол явно не нашёл подходящего определения для меня, поэтому продолжил. – Может, и сам станешь таким же. Вампирским прихвостнем!
Оскорбленный Джейк рванулся вперед, но был остановлен моей рукой, которую я вытянула в сторону, перегородив ему дорогу. Не хватало ещё драк из-за меня.
– Я сказал – довольно! – рявкнул Сэм.
Поняв, что Джейк взял себя в руки и не станет бросаться на Пола, я успокаивающе похлопала его по руке и вновь повернулась к возмутителю спокойствия
– Я никогда не была вашим врагом и не собираюсь им становиться. Не собиралась, – поправилась я. – Лично для тебя я готова сделать исключение, а в качестве врага я тебе очень не понравлюсь. Так что не нарывайся.
Потом вновь повернулась к Сэму.
– Мы можем поговорить спокойно, как взрослые, воспитанные люди? – я нарочно сделала ударение на слове «взрослые». Не собираюсь деликатничать с этим Полом, пусть знает, какого я о нём мнения.
Видимо, Сэм понял, что нормального разговора может не получиться, поэтому отослал Пола продолжать обход, взяв с собой еще двоих оборотней, чьё дежурство, как я поняла, ещё не началось. Я мысленно попросила у парней прощения за то, что сократила их заслуженный отдых.
– Это ему ты подбил глаз? – глядя вслед удаляющемуся Полу, негромко поинтересовалась я у Джейка.
– И не один раз, и не только глаз, – пробормотал тот в ответ. Ну, здесь, видимо, давний конфликт, так что можно избавиться от чувства вины, за то, что внесла раздор между оборотнями. – Не обращай внимание на Пола, он псих.
– Правда? Ни за что бы не догадалась! А выглядит таким спокойным и уравновешенным.
Джейк прыснул, молчавший до этой минуты Джаред вторил ему. И только Сэм остался серьёзным.
– Может, перейдём, наконец, к причине твоего появления здесь?
– Для этого я сюда и пришла. Присядем? – я мотнула головой в сторону коряги. – А то я уже шею свернула, глядя на вас снизу вверх.
Сэм согласно кивнул, и мы расселись все на той же коряге. Оборотни – в ряд на стволе, а я – в пол-оборота к ним, на одной из толстых веток, торчащей немного вверх, таким образом я сидела чуть выше, поэтому наши лица были практически на одном уровне. Не очень-то приятно быть такой мелкой рядом с высоченными оборотнями.
– Я пришла предупредить вас о возможной опасности. Через несколько дней в эти края заявится чертова уйма вампиров, так что будьте настороже.
– Мы всегда настороже. И что еще за вампиры? Вы что, додумались гостей позвать?
– Нет. Гостей мы не звали. Они идут убивать. Нас.
Джейк ахнул. Сэм недоверчиво прищурился. Джаред удивленно поднял брови.
– С чего это вампиры будут убивать вас? Что, очередные ненормальные, как в прошлый раз? – Сэм дал понять, что в курсе недавнего происшествия.
– Нет. Хуже. Там было глупое дикое стадо. Вампиры-новички, которые не ведали, что творили. А здесь – старые и вроде бы мудрые вампиры. Идейные. И идут они убивать нас обдуманно.
– И с чего они тогда на вас ополчились?
– Да причин-то много. Во-первых, Каллены, как вам известно, несколько нестандартные вампиры. А непохожесть во все века каралась. Отвержением, либо уничтожением. Во-вторых, у Калленов есть нечто такое, чем безумно хочет завладеть кое-кто другой. Тоже исторически сложившаяся причина для нападения, во все века с этого начинались многие войны. Ну и последнее, хотя это скорее повод – Каллены совершили немыслимый в глазах других вампиров грех – приняли в семью заклятого и злейшего врага всего их рода, истребителя вампиров... – я сделала паузу, предлагая им самим сделать вывод.
– Тебя, – выдохнул Джейк.
– Меня, – подтвердила я. – Узнав об этом, Вольтури сразу уцепились за удобный повод расправиться с Калленами. А так же использовали меня, чтобы поднять на «борьбу со злом» остальные кланы.
– Вольтури? – переспросил Джаред, впервые вступив в разговор. Остальные смотрели на меня выжидательно.
– Да есть там один клан, которому больше всех надо. Не заморачивайтесь, – я пренебрежительно махнула рукой, – у них ничего не выйдет.
– Не выйдет? Ты уверена? – взволнованно уточнил Джейк.
– Ну конечно. Я же... истребительница вампиров, не забывай! – уф, чуть не ляпнула «гаргулья». Нет уж, от таких подробностей я оборотней избавлю. – Для меня уничтожить эту свору – не проблема, к своей семье я их не подпущу, пусть и не мечтают.
– А в чем же тогда проблема? Если ты утверждаешь, что уничтожишь всех вампиров, тогда к чему нам быть готовыми?
– Я не говорила, что всех их уничтожу, я сказала, что смогу это сделать, если будет нужно. Но дело в том, что Карлайл не приемлет насилия, а для меня его мнение значит очень много. Для него убийство, пусть даже врагов – огромная трагедия. Да, вот такой он удивительный! – ответила я на недоверчивые взгляды парней. – Ведь именно поэтому он и выбрал профессию врача. Он сделал своим призванием спасение жизней, а не убийство.
– Ну, а мы тут причём?
– Дело в том, Сэм, что если удастся отговорить их от сражения любым способом – убедить, запугать, или как-то ещё, то я не стану их убивать, как бы мне этого не хотелось. Я обещала это Карлайлу. Тех, кто «сложит оружие» – мы отпустим. Всех, или часть, неважно, но довольно много вампиров окажется в окрестностях Форкса. Красноглазых вампиров, – уточнила я, чтобы донести свою мысль до оборотней.
– И кое-кто может решить подкрепиться на дорожку, – протянул Джейк.
– Да! – воскликнула я. – В этом-то и проблема! Если они прыснут врассыпную – я не смогу контролировать всех. Я очень быстрая, но даже я не могу быть в нескольких местах одновременно.
– Я понял, – кивнул Сэм. – Мы усилим охрану.
– Сосредоточтесь на подступах к посёлку. Так вы сможете поставить более прочный заслон, чем пытаясь перекрыть всю границу. Пусть даже кто-то из вампиров забредёт в ваш лес – фиг с ним, он может просто пробежать мимо поселка. В любом случае мы их потом всех выловим.
– Мы?
– Да, Сэм, мы. Не думаешь же ты, что я позволю хоть одному красноглазому затаиться в лесах, ваших или Калленовских – без разницы? В день Икс я сосредоточусь на Форксе, вы – на своем поселке. А позже, когда основная масса красноглазых либо уберется отсюда, либо будет уничтожена, я прочешу частым гребнем все окрестности, и вычешу всех затаившихся вампиров. Ни один не приблизится к людям, которые находятся под моей защитой.
Произнося свою эмоциональную речь, я соскочила с коряги и, жестикулируя, расхаживала перед сидящими оборотнями. Перед моими глазами встал недавний сон. Я не знала, что это было – навеяло ли легендами Карлайла о гаргульях, или это было некое воспоминание из моей прежней жизни? Это было мне не известно. Но одно я знала точно – как и те гаргульи из сна, я приду на помощь людям (а к людям я причисляла и Калленов, и оборотней), которым угрожают вампиры. И как бы ни хотел Карлайл избежать кровопролития, те, кто покусятся на людей, находящихся под моей защитой – поплатятся жизнью.
В глазах Сэма я прочла нечто, похожее на уважение.
– Ты права. Главное – уберечь людей. Мы сделаем так, как ты говоришь – стянем все силы к посёлку.
– Надеюсь, что вам не придется вообще встречаться с вампирами. Я сделаю все, чтобы это предотвратить. Но готовы вы быть должны.
– Когда это произойдёт? – спросил Джаред.
– Примерно через пять дней. Более точно я узнаю позже, тогда и сообщу вам. В этот день людям лучше не покидать посёлок, в лесу может быть опасно.
– Я поговорю со старейшинами. Они что-нибудь придумают.
– Ну, если мы все обговорили, то я пойду. Меня ждут и беспокоятся. Джейк, у тебя есть телефон?
– Только домашний. Но ты можешь звонить по нему. Если трубку возьмет мой отец – передай всё, что нужно, через него, он в курсе.
Джейк продиктовал мне свой номер, и я моментально его запомнила. На всякий случай свои телефоны мне дали и Сэм с Джаредом – вдруг никого из Блэков, ни Джейка, ни его отца Билли, не окажется дома. Но с ними разговаривать нужно было обязательно лично – их родные не были в курсе происходящего. Тяжело, наверное, жить, скрывая свою сущность от самых близких. В этом плане и мне, и Джейку повезло. Потом я дала им номер Калленов – думаю, что если речь пойдёт о безопасности людей, оборотни пересилят своё отвращение и, при необходимости, позвонят даже вампирам. На прощание Сэм пожал мне руку, еще раз поблагодарив за предупреждение. Кажется, его отношение ко мне изменилось. Исчезла настороженность. Конечно, пока ещё мы не стали друзьями, мне, собственно этого и не нужно было, но союзником я для него уже определенно была.
После ухода Сэма и Джареда, Джейк вызвался меня проводить. Подобрав сброшенные кроссовки, я пошла вслед за ним в лес. Но там, где меня никто уже не мог увидеть, я остановилась и стала снимать ветровку, а следом и рубашку.
– Джейк, извини, но я с тобой не пойду. Рвану короткой дорогой.
– Полетишь, да? Круто!
– Так быстрее. – Я повязала рукава ветровки вокруг талии, сунув в огромный карман сложенную рубашку.
– Ну, тогда пока. Надеюсь, ещё увидимся.
– Конечно, увидимся. Мы же соседи.
И я обратилась прямо у него на глазах. Теперь я этого уже не стеснялась.
– Ух, ты! – только и смог восхищенно произнести Джейк. – А ты говорила «чудовище». Да ты прямо красавицей стала. Ну, то есть, я не хотел сказать, что ты до этого была некрасивая, нет. Ты и раньше тоже красивая была, но сейчас!.. – он неопределенно помахал руками в воздухе, видимо, пытаясь изобразить, насколько я преобразилась.
– Спасибо, – улыбнулась я. – Ну, я полетела.
Джейк вдруг посерьезнел.
– Удачи тебе, Энжи. Всем вам.
– Спасибо, – повторила я, на этот раз уже без улыбки. А потом поднялась в воздух, и полетела, ловко маневрируя между деревьев и слыша восхищенный свист Джейка. Я спешила назад, ведь меня ждал Эдвард.
Подлетев прямо к месту, где остановилась машина, я обратилась и вышла из леса уже «человеком». Как я и предполагала, Эдвард всё это время так и простоял у машины, дожидаясь моего возвращения. Как только я показалась на дороге, он подлетел ко мне, подхватил на руки и впился в мои губы жарким поцелуем. Конечно, губы его, как и всегда, были немного прохладнее моих, но их прикосновение уже привычно разожгло во мне настоящий огонь. Я обхватила шею Эдварда руками, стараясь прижаться покрепче, при этом, наверное, перепачкала его рубашку своими пыльными кроссовками, которые так и держала в руке.
Я готова была простоять так хоть до вечера, но Эдвард прервал наш поцелуй, не говоря ни слова, пронёс меня оставшиеся три метра до Вольво и усадил на пассажирское сидение боком, так что мои ноги остались снаружи. После этого достал откуда-то сзади бутылку с водой, смочил носовой платок и, присев передо мной на корточки, тщательно вытер мои перепачканные ступни. Потом, всё так же молча, надел на них носки и кроссовки, шнурки которых аккуратно и неторопливо завязал красивым двойным бантиком. И хотя сама я вполне могла бы проделать то же самое, причём намного быстрее, я спокойно сидела, позволяя Эдварду о себе заботиться. Я прекрасно понимала, что это нужно ему, что вот так, нянчась со мной, он чувствует, что я здесь, рядом, целая и невредимая.
Недавно Эдвард признался мне, что после прошлой нашей разлуки, которая последовала за битвой с новорожденными, в нём постоянно живёт страх потерять меня. И для него безумно трудно выпускать меня из поля зрения. Обычно ему и не приходилось этого делать – мы были вместе постоянно, всегда и всюду, даже в школе, когда мы сидели в разных классах, он мог видеть меня глазами других учеников. А здесь я исчезла, причём туда, куда он не мог отправиться вслед за мной. Я не знаю, что он испытал за моё отсутствие, не такое уж и долгое, но вряд ли это было что-то приятное. Поэтому, пока Эдвард возился с моими ногами, я спокойно сидела, прихлёбывая воду из бутылки, которую забрала у него – бутерброды-то я сжевала всухомятку, а попросить воды у Джейка не догадалась, мысли были заняты другим. И только теперь я поняла, как сильно хочу пить. Хорошо, что у Эдварда оказалась эта бутылка, иначе мне точно пришлось бы искать ближайший ручей.
Закончив приводить в порядок мои ноги, Эдвард не встал, как я того ожидала, а опустился на колени, обхватил мои ноги и уткнулся лбом мне в колени. И такое отчаяние было в этом жесте, что я почувствовала, как невидимая рука сдавила мне горло, а на глазах выступили слёзы. Видеть высокого, сильного и неуязвимого мужчину таким беспомощным было очень больно. И очень захотелось прогнать, то, что так его мучило. Уронив бутылку с остатками воды, я стала гладить голову и спину Эдварда, целовать его в волосы и бессвязно шептать на ухо.
– Я здесь. Я с тобой. Я никогда тебя не покину!
Наконец, всё ещё оставаясь на коленях, Эдвард выпрямился и порывисто прижал меня к себе.
– Я…. Я испугался. Я стоял, ждал тебя, и вдруг мне показалось, что ты никогда не вернёшься.
– Ну, что ты, что ты, успокойся. Я вернулась. Всё в порядке. Мне ничего не угрожало. Оборотни мне не враги, и, в любом случае, они не опасны для меня. Я гораздо сильнее их, ты же знаешь!
– Я понимаю. Я всё понимаю. Но ты такая.… Такая маленькая! И дело ведь не только в оборотнях.
– Вольтури, да? Ты всё ещё не веришь, что я смогу с ними справиться.
– Верю. Умом верю. Но всё равно боюсь за тебя. Боюсь тебя потерять. Это сильнее меня, это просто пожирает меня изнутри. Этот страх, он со мной постоянно. Когда ты рядом – он отходит в сторону. Но когда тебя нет…
– Я понимаю тебя, правда, понимаю. – Это были не просто слова утешения. Я помнила, как плохо мне было, когда раньше Эдвард уезжал на охоту или по делам один, без меня. Как я не находила себе места от беспокойства всё время, пока он отсутствовал. Как только его появление, целого и невредимого, могло остановить эту внутреннюю агонию. Да, я его понимала.
Спустя несколько минут Эдвард поднялся на ноги, отряхнул брюки и смущённо взглянул на меня.
– Извини. Что-то я совсем раскис.
Я тоже встала и ласково погладила его по щеке.
– Всё в порядке. И не нужно стесняться выражать свои чувства. Все мы имеем право на минуты слабости, нельзя вечно, давить в себе эмоции. Иногда их нужно выплеснуть, и от этого станет гораздо легче. Жаль, что вампиры не могут плакать.
– Мне действительно стало легче. Теперь я могу вернуться домой и снова всем улыбаться, словно и не боюсь того, что нам предстоит. Хотя я боюсь. Того, что кто-то из нас все же пострадает. Не в этот раз, так в другой. Всякое может случиться. Но я не показываю этого никому из близких. Хотя Элис порой догадывается. А теперь вот знаешь и ты...
– Да, теперь знаю. Но это ничего не меняет. Боязнь за своих близких – это нормально. Конечно, тебе, как мужчине, проявление таких чувств может показаться слабостью. Но это не так.
– Ты мудра не по годам, моя малышка! Мой маленький ангел. Ой, извини, вырвалось.
Как ни странно, привычного всплеска раздражения это слово у меня почему-то не вызвало. Может потому, что так меня назвал Эдвард? И, как в свое время слово «малышка» в его устах из надуманного мной обидного намека на возраст превратилось в ласку, так и слово «ангел» тоже потеряло для меня негативную окраску, невесть откуда появившуюся в моем сознании. Теперь мне было даже приятно его слышать. Для Эдварда я готова быть и ангелом, и малышкой, и кем угодно, потому, что я его люблю. Но никому больше так себя называть я не позволю!
– Ничего страшного. Если хочешь, можешь так называть меня, я не против.
– Хочу. Ты – мой маленький ангел, и стала такой для меня с самой первой минуты, как я тебя увидел. – Он взглянул на уже довольно темное небо. – Вечер уже. И ты, конечно же, голодная. Поехали домой. Нас там ждут и волнуются.
И мы отправились домой. По дороге я как можно подробнее пересказала Эдварду свой разговор с оборотнями. А потом, уже плотно поужинав, повторила свой рассказ для всей семьи. Все подивились иронии судьбы – ведь благодаря Вольтури между нами и квилетскими волками вместо насторожённого перемирия возникло нечто вроде союза. У меня в голове всплыла детская фраза, возможно прочитанная в какой-то книге или увиденная в сериале: «Против кого дружим?» Да уж, ничто не объединяет лучше, чем общий враг. Возможно, когда все закончится, мы еще мысленно поблагодарим Вольтури за улучшение отношений с оборотнями. Я вспомнила Пола и вздохнула. А может быть, все вновь вернется на круги своя. Нет общего врага – нет и причины для продолжения добрых отношений. Ладно, не буду загадывать, что будет, то и будет, поживем – увидим.
Следующие два дня прошли почти как обычно. Мы по-прежнему ходили в школу, Карлайл на работу, Эсми поддерживала уют в доме и окружала всех заботой. Мы практически не упоминали о предстоящем событии. Но всё же изменения были заметны. И одним из изменений стали тренировки, проводимые по ночам Джаспером для остальных членов семьи, кроме Эдварда, который оставался со мной. Я узнала об этом не сразу, от меня скрывали сам факт этих тренировок. Как объяснил Карлайл, когда Эммет всё же случайно проболтался, они боялись моей реакции, ведь я могла посчитать это жестом неверия в то, что я сама смогу разобраться с Вольтури. Но, к удивлению Калленов, я отнеслась к этим тренировкам совершенно спокойно. Никакое умение или знание лишним не бывает. Пусть тренируются, если им так спокойнее, это вовсе не значит, что им обязательно придется применить свои умения на практике. Впрочем, если всё же дойдёт до боя – мне будет гораздо спокойнее от того, что случайно упущенный мной красноглазый попадет в умелые руки тренированных бойцов. Тем более что я пообещала Эммету парочку оставить, и собираюсь свое слово сдержать. Но грубая сила - это еще не всё, что нужно для боя, так что пусть лучше потренируется. Не повредит.
На третью ночь я напросилась посмотреть на тренировку. Сама вступать в бой, пусть даже учебный, ненастоящий, я отказалась, знала уже свою силу и боялась кого-нибудь поранить. Конечно, я вроде бы полностью контролирую своего «внутреннего зверя», но неизвестно, как мой организм поведет себя в «условиях, приближенных к боевым»? Вдруг, независимо от моего желания, гаргулья посчитает, что я в опасности, и выпрыгнет наружу? Это может быть опасно для моего спарринг-партнера, я могу нанести вред случайно, сама того не желая. Счастье еще, что такого не произошло во время нашего прошлого соревнования с Эмметом. Но там действительно было всего лишь соревнование, без желания нанести друг другу какой-либо ущерб, а здесь Джаспер обучал остальных убивать врага быстро и безжалостно. Нет уж, рисковать безопасностью своих близких я не собираюсь, лучше просто посижу, понаблюдаю. К тому же и Эдвард сможет потренироваться, пока я здесь, и это правильно. Он не должен ни в чем уступать своим братьям, а из-за меня пропускал тренировки.
Поэтому я наблюдала за тренировкой со стороны. Эдвард прихватил для меня спальный мешок, на нем-то, свернутом в несколько раз, я и сидела. Эдвард явно превосходил своих близких – чтение мыслей, а значит предугадывание любых движений и перемещений соперника, давало ему огромное преимущество. Никакая хитрость с ним не проходила, любой обманный ход противника он знал наперёд. Лишь с Джаспером они были на равных, слишком уж велик был у того «боевой стаж». В итоге, после долгого боя, так никто из них и не победил. Братья согласились на ничью, чтобы дать и остальным возможность потренироваться.
Сойдясь пару раз в схватке с отцом и братьями, и ни разу не проиграв, Эдвард все остальное время просидел возле меня, вместе со мной наблюдая за тренировкой. Так, привалившись к его плечу, я и уснула. Через некоторое время я проснулась от какого-то дискомфорта и поняла, что лежу на земле, упакованная в спальный мешок, а под головой у меня импровизированная подушка из сосновых лап, завернутых в куртку Эдварда. Сам он сидел рядом со мной, наблюдая за Эмметом и Карлайлом, сошедшимися в поединке. Это меня не устраивало, поэтому, извиваясь, словно гусеница, я подползла к нему еще ближе и устроилась головой на его бедре. Вот теперь идеально! Немного повозившись, я нашла удобное положение, какое-то время понаблюдала за схваткой, чувствуя, как рука Эдварда, ласково перебирает мои волосы, а вскоре вновь уснула.
И проснулась уже утром, в нашей постели.

 » Глава 19. БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ

Глава 19. БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ…

На следующий день у Элис было новое видение. Мы уже вернулись из школы, я обедала, Эдвард сидел вместе со мной на кухне, остальные разбрелись по дому, занимаясь кто чем. Вдруг Эдвард резко выпрямился и застыл, глядя куда-то в пространство. Я тоже застыла с вилкой в поднятой руке и с надкушенной отбивной в зубах.
– О, господи, да их же не меньше сотни! – пробормотал Эдвард, переведя на меня испуганный взгляд. – Ты не справишься. Их слишком много!
Торопливо, не жуя, проглотив кусок мяса, я вскочила со стула.
– Видение, да? У Элис было новое видение?
Прежде она видела только планы Вольтури, сборы в дорогу, гонцов, посланных в другие кланы. Похоже, теперь ее видение обрело законченность, все встало на свои места.
Мы выбежали в гостиную, где уже собрались остальные члены семьи.
– Энжи, их много, очень много. Больше сотни! Тебе не справиться одной. – Элис смотрела на меня с ужасом.
– Да, Эдвард мне уже сказал. Я справлюсь. Это просто займет больше времени, вот и всё. Меня другое волнует – если они пойдут в обход, россыпью, то я, возможно, не смогу контролировать всех. И тогда вы окажетесь уязвимы. Может, я всё же пойду одна? Или с Карлайлом, чтобы он всё-таки попытался их отговорить? Я ведь обещала дать им шанс передумать. Если они всё же нападут, то в случае необходимости, я легко смогу поднять его и унести в безопасное место.
Эдвард, стоя рядом со мной, тяжело вздохнул и, молча, покачал головой. Я это скорее почувствовала, чем увидела.
– Ладно, думаю, что и двоих я вполне в состоянии унести.
– Кнопка, не будь эгоисткой.
– Эммет, я не уверена, что подниму троих! И, честное слово, я оставлю тебе парочку. – Я чувствовала, что мои слова падают в пустоту – никого отговорить от присутствия на поле боя мне не удастся.
– Энжи, не пытайся нас отговорить – не получится. Я ясно вижу нас всех на том поле. Ну, кроме тебя, конечно. Но мы там будем все.
– Эдвард говорил, что твои видения субъективны и зависят от принятых решений. Вот и примите решение не ходить туда, а оставаться в безопасном месте! Я уверена, как только вы на это согласитесь – видение изменится.
– А безопасного места для нас просто нет. Поэтому-то мы и не пытаемся бежать, – печально сказал Карлайл. – Даже если бы у нас не было тебя – и тогда мы не пытались бы скрыться. Не имеет смысла.
– Но вы же говорили, что знай о новорожденных заранее, то попытались бы уехать... Я не понимаю, почему нельзя сделать этого теперь? За пару дней можно оказаться в любой точке земного шара!
– Это бесполезно. Такое сработало бы с новорожденными. Но не с Вольтури. У них есть Деметрий, он найдет нас где угодно.
– Деметрий? – недоуменно переспросила я.
– Он ищейка.
– Как Джеймс?
– Хуже. Точнее – лучше, зависит от точки зрения. Джеймс выслеживал жертву по запаху, ну и всякие «детективные» методы применял, а для этого дар вообще не нужен, достаточно способностей и острого ума. От него все же был шанс спастись – современные средства передвижения это позволяют. Но с Деметрием все иначе. Конечно, запах в его поисках играет не последнюю роль. Но хуже то, что он использует некую другую, не понятную мне связь с жертвой. Он её словно бы пеленгует, и идет к ней по прямой, как бы жертва не петляла, как бы не путала следы. Так что пока он есть у Вольтури – скрыться от них невозможно.
– Это всё меняет. В таком случае я не буду противиться вашему присутствию на поле. Наоборот, я на этом настаиваю! Ещё не хватало, чтобы часть нападающих разыскала вас, пока я буду разбираться с остальными! Нет уж, отныне самое безопасное для вас место – у меня за спиной. И я с вас глаз не спущу!
– У тебя на спине глаза дополнительные вырастают? А я думал, что только крылья.
Ехидная реплика Эммета несколько сгладила пафос моей речи. Все облегчённо заулыбались, и я в том числе.
– Ох, Эммет, чтобы уследить за тобой, нужны глаза со всех сторон – и на спине, и на боках.
– Да ладно, я хороший!
– Очень хороший, но иногда вредный.
– Ты, Кнопка, временами тоже далеко не ангел.
– Спасибо за комплимент.
Наш «обмен любезностями» прервал Джаспер, обратившийся к Элис.
– А ты уже знаешь, когда они придут?
– Да. Через два дня. Около полудня.
Мы с Эмметом, не сговариваясь, застонали.
– Суббота! – воскликнул он.
– Даже школу законно прогулять не удастся, – развила я его мысль.
– А ведь такой повод замечательный, – резюмировал он, и мы понимающе закивали друг другу.
– Дети, а нельзя ли посерьезнее? – укорила нас Эсми.
Мы, снова не сговариваясь, помотали головами. Потом я виновато глянула на Эдварда – как он отнёсся к такому моему ребячеству. Но он смотрел на меня с понимающей улыбкой, словно догадался, как хочется в такой напряжённый момент хотя бы небольшой разрядки. Слегка расслабиться, отвлечься, подурачиться. Эдвард всё это понял, а так же, видимо, заметил мою неуверенность в его реакции. Потому что притянул меня к себе, прижался губами к моей макушке и тихонько шепнул:
– Я так люблю, когда ты улыбаешься.
Я прижалась к нему покрепче и торжествующе взглянула на Эммета, которому Розали негромко выговаривала за несерьёзность в такой важный момент.
– А что конкретно ты увидела? – не обращая внимания на наши дурачества, продолжал выведывать у Элис Джаспер.
– Не очень много. Сначала – как мы стоим на той поляне, а они идут. Вольтури впереди, строем, остальные – следом, толпой. Потом останавливаются. Тут словно скачок происходит, и я вижу, что примерно посередине между ними и нами стоят трое Вольтури, а напротив них – Эдвард и Эммет. Один из Вольтури, в чёрном плаще, стоит с протянутой рукой, словно хочет коснуться их, но не касается. Это один из старейшин с картины в кабинете Карлайла. Тут моё видение обрывается. Дальше – пустота. В промежутке между появлением Вольтури и последним видением – мелькание, отдельные слова, фразы. Сложно собрать это в цельную картину, но что-то там определённо происходит, какой-то разговор. Но после той картины в центре поляны – ничего. Совсем ничего.
– С протянутой рукой – это Аро, – уточнил Эдвард, видевший то же, что и Элис. – Он читает мысли через прикосновение. Но почему-то он так и не прикоснулся ни ко мне, ни к Эммету. Очень странно.
Но я уже начала догадываться, что же там произошло. И, чтобы окончательно в этом убедиться, я попросила Элис:
– Загляни в мое будущее, пожалуйста!
И вот я уже не в гостиной дома Калленов, а посредине огромной поляны, которая знакома мне слишком хорошо. По бокам от меня, словно адъютанты, стоят Эдвард и Эммет. Чуть повернув голову, я, боковым зрением, вижу остальных Калленов, стоящих в ряд, спиной все к тому же валуну. С другой стороны поляны – толпа красноглазых вампиров, их заметно больше сотни, и все внимательно смотрят на меня. Удивленно, недоверчиво, настороженно, испуганно, злобно – целый спектр эмоций, но дружелюбия я ни у кого не наблюдаю. Чего и следовало ожидать. Похоже, план Карлайла провалился, и битве быть. Ну, что ж, я к этому готова.
Потом я обращаю внимание на трех вампиров, стоящих прямо перед нами. Слева – настоящий гигант. Почти на голову выше Эдвада. Пожалуй, в росте он поспорил бы с оборотнями, да и в мускулатуре – тоже. Справа – закутанная в плащ женщина. Из-под темно-серого капюшона на меня смотрят совершенно перепуганным взглядом красные глаза, губы заметно дрожат, да и вся она просто трясётся и старается теснее прижаться к мужчине, стоящему в центре. Зачем её подвели так близко ко мне? Она того гляди в обморок упадет, или с визгом рванет прочь, так сильно меня боится. Меня так и подмывает сказать ей "Бу", а потом понаблюдать за ее реакцией. Но не стоит ребячиться в такой серьёзный момент. Я перевожу взгляд на того, у кого женщина словно бы ищет защиты. Так вот ты какой, Аро, глава Вольтури, некоронованный король вампиров. Моё первое впечатление – для вампира, которые просто славятся своей красотой, вид у него какой-то невзрачный. Нет, черты лица правильные и даже изящные, но на всем лежит какой-то сложноопределимый отпечаток, никак не позволяющий назвать его красавцем. Может, именно так вампиры выглядят в старости?
Аро смотрит на меня с удивлением и недоумением. Я вытягиваю свою руку из его ладони – оказывается, он меня за руку держал. Не самое приятное ощущение. Потом я пристально гляжу прямо в эти отвратительные бардовые глаза.
– Я вижу, что вы решили наказать Ирландский и Египетский кланы за то, что они не согласились выступить вместе с вами против Карлайла, как это стадо, – я пренебрежительно киваю в сторону разношёрстной толпы, сгрудившейся за спинами ровного, как на параде, строя фигур, одетых в одинаковые тёмные плащи. Потом добавляю металла в голосе. – Не советую. Очень не советую.
Теперь Аро не просто удивлен, он ошарашен. Еще немного, и его глаза вылезут на лоб.
– Что, удивлены? Вы не только не смогли прочесть мои мысли – я прочла ваши. Неприятно, когда в голове копается кто-то посторонний, верно? Ну, когда-то же нужно и самому испытать то, что предлагаете другим. И повторяю – никаких репрессий! Я это обязательно узнаю и воздам сторицей. Мне это вполне по силам. Вы меня поняли?
Аро, медленно кивает и открывает рот, чтобы что-то сказать.
Видение обрывается. Я снова стою в нашей гостиной, в кругу семьи, прижавшись к Эдварду.
– Всё просто. Аро пытался прочесть мои мысли. Это я стояла между Эдвардом и Эмметом, и именно мою руку он держал в своей руке. Результат, думаю, вам известен.
– Так вот почему у него было такое обалдевшее лицо. Наверное, и мы так же выглядели, когда впервые обнаружили эту твою особенность? – улыбнулся Эдвард.
– Ты прочла его мысли? – заинтересовался Карлайл.
– Видимо, да. Сам процесс я не увидела, видение Элис началось уже после этого. Но кое-что я озвучила. Карлайл, у вас ведь есть друзья в Ирландском и Египетском клане, верно?
– Да, есть. Правда, мы уже давно не виделись.
– Так вот, они отказались пойти с Аро против нас. Пошли на риск. По-видимому, они действительно ваши друзья. Настоящие.
– Надо же. Лиам и Шивон всегда были бунтарями, как, наверное, все ирландцы. Но от Амона я такого не ожидал. Он несколько… осторожен.
– Ты хотел сказать – трусоват? – хмыкнув, уточнил Эммет.
– Он старается уберечь свою семью, я не стал бы его за это осуждать. А теперь подверг её риску, воспротивившись Вольтури. Надеюсь, что ни у него, ни у ирландцев, не будет из-за этого неприятностей. Я не хотел бы подвергать своих друзей опасности, пусть и невольно.
– Это был их выбор. И твоей вины в этом нет, – успокаивающе произнёс Эдвард.
– И, в любом случае, ничего им за это не будет – об этом-то я позабочусь.
– И тебя не смутит то, что у них красные глаза? – удивился Карлайл.
Хмм... А ведь и верно. Но, к моему удивлению, в данном случае это не стало для меня проблемой. Может потому, что я не видела их глаз? Или то, что они не пошли против моих близких, даже с риском для себя, значило для меня больше, чем их, неприемлемый для меня, образ жизни?
– Как ни странно, не смутит. Пока они не покушаются на людей, находящихся под моей защитой – я не стану карать их за красные глаза. Я не расистка. И живу разумом, а не инстинктами. К тому же, раз они ваши друзья – значит и мои тоже.
– Людей, находящихся под твоей защитой? – переспросил Джаспер. – И кто же эти люди?
Я пожала плечами. Неужели и так не понятно?
– Жители Форкса. Квилеты. Вы.
Пауза. Долгая. Все смотрят на меня с недоумением. Что я такого сказала? Наконец, Эдвард, со вздохом сказал.
– Энжи, мы вампиры.
– Я знаю.
– Мы не люди.
– В моей классификации живых существ вы занимаете нишу, на которой стоит надпись «Хомо Сапиенс». Человек разумный, – попыталась я пошутить. Судя по окружающим меня серьёзным лицам, шутка не прошла. Ну как им объяснить, кем они являются для меня? – Раз я вас защищаю, значит, вы – люди. Для меня – люди.
– Мы – живые мертвецы, – печально произнёс Карлайл.
Большей глупости я ещё не слышала. А ведь они на полном серьёзе верят в эту ерунду! Господи, как я вообще вляпалась в этот разговор?
– Чушь! Бред! Мертвецы не ходят. Мертвецы не разговаривают.
Я заглянула прямо в глаза Карлайлу.
– Мертвецы не спасают чужие жизни.
Я обвела руками комнату.
– Мертвецы не украшают свой дом. У них и дома-то нет.
Я перевела взгляд на Джаспера, который оберегающим жестом прижимал к себе Элис, рядом с ним казавшуюся совсем крошечной.
– Мертвецы не защищают тех, кто им дорог. У них и нет никого, кто был бы им дорог.
Потом подошла к Эммету и с размаху влепила кулак ему в живот. Тот отлетел в ближайшее кресло и вместе с ним врезался в стену.
– Кнопка, ты чего? Больно же! – потирая живот, недоумённо протянул он.
– Мертвецы не чувствуют боли! – прошипела я сквозь стиснутые зубы. Пару пальцев я точно сломала, если не больше. Ничего, заживут.
– Господи, малышка, ты же поранилась! – подлетев ко мне, Эдвард заботливо рассматривал мою повреждённую руку, которая на глаза приходила в норму.
– Мертвецы не волнуются о тех, кого любят, – прошептала я, глядя в его прекрасные глаза. – Они никого не любят. Потому, что мертвецы не умеют любить. И целоваться они тоже не умеют.
В ту же секунду, как я и рассчитывала, губы Эдварда прижались к моим. Я обхватила его за шею и повисла на нём, подхваченная его руками. И мне было всё равно, что мы целуемся у всех на глазах.
– Но наши сердца не бьются, – растерянно пробормотал Карлайл.
– Не надо! – в притворном ужасе воскликнул Эммет. – Кнопка, чего доброго, начнёт реанимацию проводить. На мне. А я этого точно не переживу!
– Знаете, а ведь в чём-то Энжи права, – задумчиво протянула Розали, впервые вступив в разговор.
– Я во всём права! – на секунду оторвавшись от губ Эдварда, выпалила я.
– Такая крохотная, а такая самоуверенная, – пробормотал Джаспер. – Совсем как ты.
– Ну, должны же мы с ней чем-то компенсировать свой небольшой размер, – засмеялась Элис.
– Слушайте, может вам в спальню подняться? – с явно наигранной заботливостью проговорил Эммет. – Там вполне удобная кровать.
– Эммет, как тебе не стыдно! Энжи ещё ребёнок!
– Целуется она очень даже по-взрослому!
Эммет ошибался – целовались мы вполне невинно, если можно это так назвать. Никаких глубоких поцелуев, о нет. Максимум, что мы себе позволяли – это скользнуть языком по губам друг друга, не более. Эдвард, хотя и снял мораторий на поцелуи, всё же не забывал про мой возраст и сдерживал себя. А я? А что я? Мне пока и этого хватало. От одного лишь прикосновения губ Эдварда я вспыхивала свечкой, куда уж больше-то. Мы негласно условились, что большее подождёт, мне всё же нужно подрасти. Я смирилась со своим пятнадцатилетием и больше не пыталась убедить всех, что я старше. Это было уже ни к чему. Всё и так в моей жизни было замечательно. Ну, кроме Вольтури, конечно. И без некоторых подколок Эммета я вполне обошлась бы.
– Может, действительно, провести ему реанимацию? – прошептала я в губы Эдварда.
– Пожалуй, не стоит, – шепнул Эдвард мне в ответ, прекрасно зная, что Эммету слышно каждое слово. – Вдруг и правда не переживёт?
– Молчу, молчу, молчу! – примирительно забормотал Эммет.
Продолжая висеть на Эдварде, я почувствовала, что он куда-то меня несёт. Оказалось, что в кухню. Усадив меня на стул, он поставил уже успевшее остыть мясо в микроволновку.
– Ты ведь толком и не поела. А это неправильно, тебе понадобятся силы.
– Вам, наверное, тоже. Хотя очень надеюсь, что нет, – пробормотала я. – Значит, в пятницу на охоту?
– Думаю, что да. Так что вы с Эмметом всё же получите повод прогулять школу. И я тоже! – и он расплылся в довольной, совершенно мальчишеской улыбке.
– Ну, за пару прогулов нас вряд ли отчислят. Успеваемость-то у нас идеальная, так что нам положены некоторые поблажки. – И я впилась зубами в подогретую отбивную.
Какое-то время в кухне стояла тишина. Я жевала, а Эдвард сидел напротив и, подперев подбородок ладонью, задумчиво меня разглядывал. Мне показалось, что делал он это даже слишком внимательно, пристально глядя на меня, словно пытаясь прочесть мои мысли. Наконец, не выдержав, я отложила вилку.
– Что?
– Ты и правда нас такими видишь? Людьми?
– Эдвард, а что такое – быть людьми? Дело ведь не в одной только физиологии, верно? Да, в этом плане вы от обычных людей отличаетесь, но насколько сильно? После обращения вы все очень изменились – стали сильнее, быстрее, неуязвимее. У вас изменилось питание, но намного ли? Да, вы питаетесь кровью, но и обычные люди иногда употребляют её в пищу. Ну, пусть в варёном или жареном виде, но едят же, я читала про такие рецепты.
– Но они едят и другие продукты.
– А все ли? Многие религии запрещают употреблять определённую пищу. Есть вегетарианцы, которые не едят мясо. Есть люди с непереносимостью молочных или зерновых продуктов. При разных заболеваниях бывают разные диеты, порой весьма строгие. И это не блажь, это способ выжить. Ну, а у вас своё заболевание, и своя, особая диета. Кому плохо от того, что вы пьёте кровь животных? Чем это хуже мясоедения? Люди по природе своей хищники, здесь нет ничего плохого. Так что да, для меня вы – люди, с особым заболеванием, незаразным для окружающих. Это заболевание накладывает на вас некие ограничения, вот и всё. Вы никому не причиняете вреда, живёте в мире с окружающими. Так чем вы хуже их? Да ничем!
– Но считается, что у нас, в отличие от людей, нет души. Может именно в этом наше главное различие?
– Ну вот, опять! Кем это считается? Кто такое выдумал? Может быть те, кто уверены, что вампиры сгорают, попав под лучи солнца или прикоснувшись к кресту? Вы же понимаете, что всё это полная чушь – под солнцем вы бегаете постоянно, а крест висит на стене в вашем доме.
– В нашем доме.
– Ну, да, в нашем. Но ты понял, что я имею в виду. Почему одни выдумки тёмных мракобесов вы воспринимаете как ерунду, каковой они и являются, а в другие верите?! Это выше моего понимания!
– Просто… Ну, с солнцем и крестами всё понятно, это проверяемо, а вот как быть с душой? Её же нельзя увидеть или потрогать?
– Ты когда-нибудь видел магнитное поле земли? А мозг свой трогал? А они есть, в этом-то надеюсь, ты не сомневаешься? И вообще, разговор о наличии или отсутствии души снова приведёт нас к вопросу «живое-неживое». Может, мне заново всё объяснить, я могу.
– Не надо! – послышался вопль Эммета с третьего этажа.
– Да ладно, не так уж тебе было и больно. Мне досталось сильнее.
– Не надо, – повторил за Эмметом Эдвард. – Я уже понял, что ты имеешь в виду. И, пожалуй, я признаю твою правоту. Просто я столько десятилетий считал себя проклятым бездушным чудовищем. Сложно сразу переключиться.
Я встала, подошла к сидящему Эдварду, взяла его лицо в ладони и заглянула прямо в его чудесные, всё ещё довольно светлые глаза.
– Ты – не чудовище. И у тебя есть душа! У вас у всех она есть. Да такой чудесной души, как у Карлайла и среди людей-то днём с огнём не отыщешь! И твою душу я узнала очень хорошо, она прекрасна, поверь. И чтобы я больше не слышала от тебя никогда таких слов. Уж если я больше не считаю себя чудовищем, то и ты не должен этого делать. И никто из вас!
Послышался лёгкий всхлип. Я оглянулась, и увидела в дверях Карлайла и Эсми. Карлайл ласково обнимал жену за плечи, а Эсми смотрела на меня, прижав пальцы к дрожащим губам, и, хотя это было невозможно, мне показалось, что в глазах у неё блестят слёзы.
– Девочка моя, – тихо сказал доктор Каллен. – Ты даже не представляешь, что значат для нас твои слова.
– Но я сказала правду. То, что вижу, то, что чувствую. И мне удивительно, что вы можете так о себе думать. Не нужно! Вы хорошие! Очень хорошие. И у вас самые светлые души, какие я когда-либо встречала.
Мимо Карлайла прошмыгнула Элис и обняла меня. Просто обняла. Молча, что было очень на неё не похоже.
– Ты тоже слышала? – растерянно спросила я. Глупо, ведь я только что переговаривалась с Эмметом через этаж. Но я как-то привыкла, что хотя в этом доме все способны услышать друг друга, где бы ни находились, но обычно «выключают» эту способность, не вслушиваясь в общение остальных, если только не собираются принять участие в разговоре. И я тоже «выключалась», ведь слух у меня был не хуже, чем у остальных.
– Мы все слышали, – раздался из-за спины Карлайла голос Джаспера. Он шагнул в сторону, так чтобы мы смогли видеть друг друга. – Ты действительно считаешь, что мы всего лишь больны?
– Да. У вас некая хромосомная аномалия. Например, при синдроме Дауна есть лишняя хромосома. У вас лишних четыре. И если одна лишняя хромосома накладывает некие ограничения на умственное развитие, то ваши четыре – на ваш способ питания. Это, конечно, печально, но многим приходится гораздо хуже. И, к тому же, появляется много преимуществ, не стану повторяться. Но ваша «болезнь» не делает вас лучше или хуже, такими вы себя делаете сами. Это исключительно ваш собственный выбор. Вы выбрали жизнь без убийств, а те же Вольтури сделали иной выбор. Они чудовища по образу жизни, а не по физиологии. Таково моё мнение.
– Как в такую блондинистую голову приходят столь здравые мысли? – насмешливо проговорил Эммет, вместе с Розали заходя на кухню, где все остальные уже столпились вокруг меня. Но я интуитивно чувствовала, что за привычной насмешливостью он прячет свои истинные чувства. А был он взволнован не меньше остальных, просто не хотел показаться слишком сентиментальным. Видимо, Розали тоже это поняла, не зря же была его половинкой, поэтому пропустила шпильку в адрес блондинок мимо ушей.
– Всё просто. Вспомните, кто я такая. И что я делаю периодически.
– Пьёшь кровь? – первым догадался Джаспер.
– Да. А что ещё у меня не как у «обычных» людей?
– Крылья? – воскликнул Эммет. – Когти? Пальцы на ногах?
– Двадцать пять пар хромосом, – улыбнулся Эдвард. – «Хромосомная аномалия», такая же, как и у нас.
– Верно, – я улыбнулась ему в ответ. – Как видите, я не так уж и отличаюсь от вас в этом плане. И я знаю, о чём говорю, много об этом размышляла в своё время. Поначалу, только обнаружив свою истинную сущность, я тоже считала себя монстром и чудовищем. А потом задумалась, а так ли это? Ведь во мне самой ничего не изменилось, только в моей внешности и образе питания. Но сделало ли меня монстром то, что я пила кровь несчастных кроликов? Стала ли я от этого бездушной? Особенно учитывая, что мясо я ела и раньше, а значит кролики, свинки или коровки тоже расставались с жизнью во имя того, чтобы я была сыта. И я поняла, что нет, я не чудовище, я не лишилась души, я осталось всё той же Энжи, просто порой я надеваю «боевые доспехи» и сажусь на диету. Так почему у вас всё должно быть по-другому? Только потому, что на диете вы сидите постоянно? Это ваша беда, а не вина. Будучи практически такой же, как и вы, я имею полное право утверждать – вы поддались влиянию стереотипов. А нужно было лишь заглянуть в себя и понять, какие вы на самом деле. А вы – замечательные и совершенно определённо – не бездушные!
Какое-то время на кухне стояла тишина – все обдумывали мои слова. Не так-то просто изменить мнение, с которым жил долгие годы и века.
– Она права, она во всём права, – прошептала Розали.
– Невероятно. Неужели всё настолько просто? – задумчиво произнёс Карлайл. – Ведь, действительно, я сразу принял на веру то, что мы, вампиры – бездушные монстры, и жил с этим, ни разу не усомнившись. Ни разу не задумавшись. Просто верил в это, как верил в бога, без сомнений и раздумий. Ты дала мне много пищи для размышлений, девочка моя. И я благодарен тебе за это.
Мне было немного неловко от этой похвалы, но я считала, что давно нужно было поднять эту тему. Нельзя же, в самом деле, так себя принижать. И я была рада, что высказала своё суждение. Пусть задумаются, как в своё время задумалась я. Может, тогда они поймут мою правоту и перестанут мучиться.
Постепенно все, тихо переговариваясь, вышли из кухни. Им есть, что обдумать, что обсудить. Остались только мы с Эдвардом.
– И снова тебе не удалось поесть нормально.
– Ничего, всё ещё тёплое, сейчас быстренько доем. Мне ещё нужно позвонить квилетам, предупредить о времени появления Вольтури. Хорошо, что у них будет два дня в запасе, старейшины смогут придумать причину для остальных жителей не выходить из посёлка. Жаль, что того же нельзя будет сделать с жителями Форкса. Но тут уж я бессильна. И жаль, что в субботу не будет дождя, а лучше ливня – люди сидели бы по домам.
– Да, дождя точно не будет. Хотя и солнца тоже, – мысли Эдварда переключились на день встречи с Вольтури.
– Думаю, нам нужно будет прийти туда заранее – вдруг они появятся раньше?
– Вряд ли. В видении Элис мы их там поджидали, а не наоборот. Но лучше, действительно, подстраховаться.
– Ладно, это обсудить мы ещё успеем. Так, я всё доела….
– Не прошло и полгода!
– Очень смешно, Эммет. И прекрати подслушивать!
– Да я виноват, что ли, что вы на весь дом кричите?
– Не обращай внимания, малышка. Эммета не переделать.
– Но попытаться-то можно. Если ему руки и ноги поменять местами, как думаешь, поможет?
– Вряд ли. И, я думаю, что это огорчит Розали. Представляешь, как он её ногами обнимать будет?
Я прыснула.
– Ладно уж, пусть пока живёт. А я пойду, позвоню Джейку.
Мы поднялись в спальню и я, достав мобильник, набрала номер дома Блеков. Через некоторое время трубку сняли, и я услышала голос взрослого мужчины. Видимо это Билли Блэк, один из старейшин.
– Добрый вечер. Позовите, пожалуйста, Джейкоба.
– Его сейчас нет.
– А он скоро вернётся?
– Только утром.
Ясно, бегает в дозоре. Мелькнула мысль быстренько слетать к границе и попытаться отыскать его. Я взглянула на Эдварда и отказалась от этой мысли. Зачем причинять ему лишнее беспокойство?
– Мистер Блэк, не могли бы вы передать Джейку или Сэму, что звонила Энжи Каллен. И что срок появления гостей – суббота, около полудня. – Я решила несколько завуалировать сообщение. Вдруг отец Джейка всё же не в курсе. Но у Билли Блэка при этом известии перехватило дыхание – я это прекрасно расслышала, значит, ему всё известно. Конечно, он же старейшина. Поэтому я добавила. – Пожалуйста, постарайтесь найти предлог не выпускать в этот день людей из посёлка.
– Я сделаю всё, что в моих силах. И… – тут его голос, звучавший до этого весьма сухо, слегка смягчился, – спасибо.
Мы вежливо распрощались, и я положила трубку. Жаль, что не удалось поболтать с Джейком. Тут я заметила, что Эдвард смотрит на меня с каким-то непонятным выражением лица. Я вопросительно подняла брови.
– Энжи Каллен? – с улыбкой уточнил он. Ах, вот, что его зацепило. Я дёрнула плечом.
– Сомневаюсь, что мистеру Блэку что-то сказала бы фамилия Дэниелс. Её и Джейк-то не знает.
– Энжи Каллен, – вновь, на этот раз задумчиво, протянул Эдвард, словно пробуя сочетание слов на вкус. – Мне нравится.
«Мне тоже!» Правда, вслух я этого не сказала, но, конечно же, Эдвард меня понял. Он ласково погладил меня по щеке.
– Подрастай скорее, малышка.
И хотя больше в тот раз на эту тему не было сказано ни слова, я всё поняла. Сейчас, пока я подросток, Эдвард считает преждевременным заговаривать о будущем. Так, иногда проскакивают намёки, но и всё. Но, несмотря на это, я всё равно прекрасно знаю, что наши судьбы и жизни неразрывно связаны. Так не всё ли равно, когда именно и как мы будем соединены официально? Но для Эдварда это было важно, поэтому я согласно ждала момента. Вырасту же я когда-нибудь, в конце-то концов!
Следующие два дня пролетели очень быстро. В пятницу мы все вместе отправились на охоту. На этот раз никаких дальних поездок, никаких хищников, все просто напились крови оленей, и я в том числе. В принципе, кровь оленей мне понравилась. Она была гораздо вкуснее крови медведей или пум. Но такое мнение было у меня одной, остальные едва ли не морщились. Но оленей в окрестностях было много, они были достаточно питательны, поэтому охота не отняла много времени. Но школу, к нашей с Эмметом явной радости, мы всё же прогуляли. Уверена, что и остальные школьники были счастливы, просто не показывали этого так открыто.
Ночь на субботу решили провести дома, ночную тренировку проводить в этот раз не стали. После единственного раза я больше не просилась вместе со всеми, и с чистой совестью позволяла Эдварду пропускать тренировки тоже. Для него в них не было особого смысла – он всех побеждал, ну, кроме Джаспера, с тем у него была вечная ничья.
Когда в последний вечер мы все вместе собрались в гостиной, я подняла вопрос, который обдумывала последние дни, с тех пор, как увидела, сколько вампиров явится на поляну. Всё это время меня неотступно преследовал вопрос – как лучше обезопасить мою семью? Как бы я ни старалась везде успеть, как бы быстро не двигалась, такая толпа могла обойти меня и напасть на Калленов, пусть частично, пусть лишь десятая часть. Но и этого окажется достаточно, чтобы причинить вред кому-то из моих близких, а этого допустить я не могла.
Наконец мне пришло в голову приемлемое решение. Осталось убедить остальных, что это – самый лучший выход. Все, в общем-то, знали, из-за чего я переживаю в последние дни, так что долгих объяснений не потребовалось.
– Итак, я предлагаю следующее. Если всё же дойдёт до драки, а что-то мне подсказывает, что до неё дойдёт, прости, Карлайл, то вы должны побежать.
– Что? И это твой план, Кнопка? Сбежать? Да ни за что!
– Тише, Эммет. Дай Энжи сказать.
– Спасибо, Джаспер. Думаю, как стратег, ты лучше остальных оценишь мой план. Я не предлагаю вам сбежать. Я предлагаю – побежать. И не куда глаза глядят, а в строго определённом направлении, а именно, в сторону, максимально противоположную как Форксу, так и резервации.
– Значит, на Север? – уточнил Эдвард.
– Лучше всего.
– А что потом? Ну, побежали мы, а дальше? В Канаду бежать, к Денали?
– Эммет, да дай же Энжи сказать! – тут уже не выдержала Элис. Я же сделала вид, что всё нормально, а вопрос Эммета вполне к месту, и ответила ему.
– Нет, так далеко не понадобится. Достаточно, я думаю, десятка километров, может чуть больше. Ведь если Вольтури и все, кто с ними, соберутся напасть, а вы побежите, то что они сделают обязательно?
– Погонятся за нами, это без вариантов.
– Верно. Они рванут за вами и будут в азарте от преследования убегающей «дичи». Для них не будет существовать ничего, кроме ваших спин, и в пылу погони они не сразу поймут, что происходит рядом с ними. А точнее – над ними.
– А «происходить» будешь ты? – улыбнулся Эдвард, поняв, наконец, мой план. Впрочем, по лицам остальных, я поняла, что и до них тоже дошло. Ну, до всех, кроме Эммета, конечно. Иногда он соображает быстрее всех, но порой так тормозит! И я пояснила персонально для него.
– Я буду летать над ними, выдёргивать одного за другим и уничтожать. Как новорожденных. Они не смогут бежать всей толпой, а растянутся в ленту, ведь скорость у всех разная. Лес помешает им увидеть, что происходит с их спутниками, а самое главное, они не смогут вас окружить. И мне будет проще, и вам – безопаснее. Ну, как вам план?
– Мне кажется, что ты замечательно всё продумала, – с уважением сказал Джаспер. Я раздулась от гордости. Похвала мудрого и опытного воина дорогого стоит.
– Мне не нравится убегать! – надулся Эммет.
– Это не бегство, и даже не отступление. Это стратегический ход – заманивание противника в ловушку, – попытался объяснить ему Эдвард.
– Ладно, согласен. Но не забывай, Кнопка, ты обещала оставить мне несколько врагов. Я тоже хочу развлечься.
– Эммет, это не развлечение. Будь хоть немного серьёзнее, – укорила его Эсми. Остальные так же согласились, что мой план идеален. Все воспряли духом, ведь победа была у нас практически в кармане. И только Карлайл сидел печальный.
– Я всё-таки надеюсь решить всё миром. И буду надеяться до последнего.
И вот наступила суббота. Близился полдень. Мы снова находимся на той же поляне, выстроившись в ряд, спиной к валуну. Я стою в центре, выделяясь среди Калленов как белая ворона. Точнее – как пёстрая. Все они одеты практично и удобно для возможной схватки, в тёмное и крепкое: джинсы, кожаные куртки, свитера, кроссовки или ботинки. Для встречи с новорожденными я одевалась примерно так же. А теперь стояла среди них, вся такая яркая и легкомысленная.
На мне были джинсовые шорты с вышитыми на карманах цветами и яркий, красно-жёлтый, полосатый топик без спины. На ногах – пляжные шлёпанцы с легкомысленными цветочками и бусинками на перемычках. Элис отрыла их в глубине своего обувного шкафа и отдала мне на растерзание. Если мне предстоит быстрое обращение – будет не до разувания. А рвать кроссовки было бы жалко. Так что сланцы были в самый раз.
Я, в своей одежде, выделялась издалека, но я и не собиралась прятаться. А такой наряд придавал мне вид беззащитной и неопасной. Наряжая меня утром, Элис преследовала две цели. Либо мой вид успокоит страхи Вольтури, и они благосклоннее отнесутся к попытке Карлайла решить дело миром, в чём лично я очень сомневалась, либо, опять же, внушит Вольтури чувство ложной безопасности, и тогда моя мощь станет для них большим сюрпризом. В любом случае такой «детский» наряд мог сыграть нам на руку, поэтому-то я и согласилась его надеть.
Правда, от детских хвостиков, с пластиковыми цветочками (снова цветочки!) на резинках, я отказалась самым решительным образом. Это был уже перебор, и Эдвард согласился со мной, хотя наряд мой и одобрил. Так что волосы я оставила распущенными.
Всё утро у меня из головы не выходила одна мысль. В прошлый раз, когда на нас напали новорожденные, видение Элис оборвалось в тот момент, когда я обратилась. В этот раз оно тоже резко обрывалось без видимой причины. Скорее всего, это так же произошло из-за моего внезапного обращения. Но почему? Не было никаких предпосылок, мы довольно спокойно разговаривали. Ну, точнее, говорила я. Ничего угрожающего, ничего опасного. Так с чего бы мне так резко обращаться? И всё же это произошло неспроста, был какой-то повод. Значит, для чего-то это было нужно. И я решила не противиться видению, а взять его на вооружение. А точнее – обратиться в тот самый момент, когда видение обрывается. Я хорошо его запомнила.
Как только я приняла это решение, Эдвард легонько стиснул мою руку.
– Идут.
Поначалу я не услышала ничего, кроме обычных звуков леса. Но потом появился едва слышный посторонний звук, он стал нарастать, постепенно превращаясь в шум шагов. Мы замерли. Вот оно. Начинается.

 » Глава 20. НЕОЖИДАННАЯ РАЗВЯЗКА

Глава 20. НЕОЖИДАННАЯ РАЗВЯЗКА

Они вышли из леса спокойным, «человеческим» шагом, и хотя могли бы за секунду добраться до нас, предпочли маршировать несколько минут, видимо, рассчитывая произвести впечатление. Появившись из леса несколько вразнобой, поскольку деревья мешали прямолинейному передвижению, Вольтури сразу же перестроились в ровные шеренги. Словно солдаты на плацу. Наверное, долго тренировались, чтобы так точно и ровно держать строй. Но единственное впечатление, которое им удалось произвести на меня, выражалось всего одним словом «выпендриваются».
Впереди, по центру, шли три фигуры в чёрных плащах, я сразу узнала старейшин с картины Карлайла и среди них – Аро из видения Элис. У остальных плащи были разных оттенков серого. Я заметила и того здоровяка, что стоял рядом с Аро напротив нас, и женщину, которая и сейчас к нему жалась.
– А это кто рядом с Аро? Жена? – очень тихо, так, чтобы слышали только свои, спросила я у Карлайла. Разговаривать неслышно для человеческого уха я научилась, болтая с Элис на уроках. Вот и пригодился навык. Даже со своим вампирским суперслухом, Вольтури всё равно не услышали бы нас.
– Нет, это Рената, его телохранитель, – так же негромко ответил мне Карлайл.
Трусливый телохранитель? Очень интересно…
– У неё дар, – заметив моё недоумение, пояснил Эдвард. – Если кто-то идёт к Аро с намерением причинить вред – то забывает, зачем шёл и уходит. Собственно, это у неё самой такая защита, но она может укрывать своим щитом и кого-то ещё, кто находится рядом.
– Как я?
– Пожалуй. Но разница всё же большая. От чьего-то дара она не защищает, только от физического нападения.
Теперь мне стало понятно, зачем она вышла мне навстречу, хотя безумно меня боялась. Работа у неё такая. Мне вдруг стало её жалко. Не думаю, что лично она желала расправы над нами, слишком труслива. Вреда от неё никакого.
– Пожалуй, я не стану её убивать. Просто напугаю, пусть убегает.
– Я всегда знал, что у тебя доброе сердце, – тепло улыбнулся мне Карлайл.
Доброе? Не знаю-не знаю… Может и не злое, но до всеобъемлющей доброты Карлайла мне как до луны. Я готова помиловать невинных, а он – простить виновных, разница огромная.
За время нашего разговора Вольтури прошагали примерно четверть расстояния до нас, и из леса стали появляться остальные вампиры, из других кланов, поднятые на «праведную борьбу со злом», как они считали, а на самом деле – приведённые мне на убой в качестве отвлекающего манёвра. Это, в общем-то, тоже невинные жертвы, введённые в заблуждение. Если согласятся «сложить оружие» – я их тоже отпущу. Ох, да что это со мной? На меня толпой идут вампиры, красноглазые вампиры, а я готова их отпустить? С новорожденными у меня даже мысли такой не возникло. Может, дело в том, что их красные глаза выражают испуг, растеряннось, но совсем не безумную жажду убийства? Или, дело в том, что я слишком долго жила рядом с Эдвардом и Джаспером, которые тоже в своё время пили человеческую кровь, и цвет глаз у них при этом был соответствующий? Эдвард – во время своего десятилетнего «подросткового бунта», а Джас – до встречи с Элис, поскольку даже не знал альтернативы. Но они же исправились, теперь они хорошие. А другим не повезло, не встретился на их пути такой наставник, как Карлайл.
О-ё-ёй, это что же такое? Я уже жалею этих красноглазых? Я перевела взгляд на тройку старейшин – и всякие мысли о жалости испарились, как лёд в микроволновке. Вот уж кого мне совершенно не жалко, вот кого я уничтожу без раздумий.
Тут мне пришло в голову, что в моём плане с заманиванием врагов бегством есть одно слабое место. Если я буду летать над вампирами, то не смогу своим телом закрыть их от «вредоносного излучения» Джейн и Алека, о которых рассказывал мне Эдвард. Значит, их нужно будет вывести из игры самыми первыми.
– Кто из них Джейн и Алек? – снова прошептала я Карлайлу.
– Вон та невысокая парочка справа от Кая.
Ага, стало быть, Кай – это седой, а с другой стороны от Аро идет Марк. Я перевела взгляд на близнецов. Один чуть выше – видимо Алек. Выглядит подростком. На кукольном личике застыло безразличное выражение. Сестра казалась его немного уменьшенной копией. На губах – милая улыбка, а в глазах затаилось нечто очень неприятное. Я сразу их узнала, хотя в прошлый раз видела мельком и на огромном расстоянии. Именно они с удобствами расположились вдали от поля боя, чтобы с безопасного расстояния понаблюдать за гибелью Калленов от рук новорожденных. После рассказа Эдварда я и так не испытывала к ним особой симпатии, но теперь поняла, что единственное мое к ним чувство – это чистая ненависть. Что ж, вот кого я убью без малейшей жалости. И меня не остановит их ангельская внешность и якобы юный возраст. Судя по тому, что Карлайл был знаком с ними, когда жил с Вольтури, они, скорее всего, даже постарше него. Ну что ж, голубчики, с этого момента вы под моим особым контролем.
– Ох, Карлайл, боюсь, что не получится у тебя дело миром решить. Они уже настроились нас убивать, и толпу накрутили, – негромко сказал Эдвард. Видимо, прочел мысли Вольтури.
– Я все же попытаюсь. Сделаю все, что смогу.
– Если удастся убедить хотя бы остальных, я их не трону. Пусть уходят. Прости, Карлайл, но раз Вольтури настроены на убийство – мне придется с ними разделаться. Ты считаешь их своими друзьями, но друзья так не поступают.
В это время Вольтури, дойдя примерно до середины поляны, перестроились в два ряда и остановились. Толпа вампиров из других кланов встала сзади них полумесяцем. Я заметила, что многие оглядываются по сторонам, словно высматривая какую-то опасность. Аро сделал шаг вперёд, Карлайл сделал движение, чтобы последовать его примеру, но вовремя вспомнил нашу договоренность и остался на месте. Мы ещё раньше условились, что никто из Калленов не будет вставать впереди меня – чтобы в случае опасности я могла стать для них живым щитом.
– Здравствуй, Аро. – сдержанно произнес Карлайл.
– Здравствуй-здравствуй, друг мой, – медоточивым голосом откликнулся тот. Благожелательная улыбка, словно бы приклеенная на его лицо, после этих слов слегка потускнела. – Хотя в свете последних событий я начинаю в этом сомневаться.
– Я никогда не давал повода усомниться в моей лояльности. И не нахожу причины для столь... недружелюбного визита.
– Не находишь причины? Вот как? А я слышал, что семья твоя увеличилась. Или это не является достаточной причиной для нашего недовольства?
– Как видишь, наша семья действительно увеличилась. Но, насколько мне известно, появление в семье новых членов никогда не считалось нарушением закона, если они находятся под контролем.
– Хватит разглагольствований. – вмешался в разговор седой старейшина. Кай, – вспомнила я. – Нам безразлична эта девушка, которую вы обратили, хотя было бы не лишним поставить нас в известность. Отвечайте, где вы спрятали гаргулью?
Что?! Они так и не поняли, что я вовсе не новообращённый вампир, а та самая пресловутая гаргулья? Ну, допустим, второе объяснимо – я стою перед ними вся такая «человекообразная», ни крыльев, ни когтей, ни клыков. И нет в моей внешности ничего от «гигантских монстров», как описывают гаргулий легенды. А если вдуматься, то вряд ли Вольтури в прошлый раз видели мое обращение – слишком далеко они были. Даже с вампирским суперзрением они могли на таком расстоянии видеть лишь крохотные силуэты, не более того. Я сама заметила их только тогда, когда, в погоне за Викторией, оказалась гораздо ближе к ним, чем к Калленам. Что они могли видеть? Лишь взявшуюся невесть откуда крылатую фигуру, пошинковавшую новорожденных, как капусту! Тем более о том, что гаргульи могут иметь человеческий облик, они вообще не знают. Так что, не признать во мне гаргулью они вполне могли. Но принять меня за вампира?!
Конечно, внешне я в чем-то на вампира похожа. Бледная (ни малейшего следа загара, я же регенерирую), красивая – в этом я не выбивалась из общего ряда Калленов. Допустим, на таком расстоянии услышать стук моего сердца для Вольтури проблематично. Пусть лёгкий румянец на моих щеках можно списать на использование косметики. Но глаза! Как они могли не увидеть мои ярко-синие глаза? Их цвет не имел ничего общего с чёрным, красным или золотистым цветом и их разновидностями, а ведь только такими и бывают глаза у вампиров. Так в чём же дело? Почему Вольтури так невнимательны?
И тут я поняла – да они же вовсе не рассматривали меня! Скользнули небрежным взглядом, посчитали чем-то, не стоящим внимания и вновь сосредоточились на поисках гаргульи. Теперь мне стало понятно, что именно, а точнее – кого они высматривают по сторонам.
Я буквально кожей чувствовала недоумение моей семьи.
– Кай, мы никого не прячем, – умиротворяюще произнес Карлайл.
– Не лги нам. У нас есть свидетели, которые видели гаргулью. Каким-то образом ты приручил нашего злейшего врага, и теперь, я уверен, собираешься направить его против нас. Выдай нам чудовище, если твои помыслы чисты, но не отрицай, что оно у вас есть.
– Мартышка к старости слаба глазами стала! – пробормотала я себе под нос. Эдвард фыркнул.
– Это она на каком? – недоумевающе переспросил Эммет.
– На русском. С ней такое бывает.
– Успокойся, Кай, – видимо не расслышав или не поняв моих слов, обратился Аро к брату, – мне будет достаточно всего одного прикосновения, и мы сразу узнаем, что скрывает от нас Карлайл. Дорогой друг, если ты готов доказать свою невиновность – будь добр, сделай это.
И он приглашающе протянул руку. Нет! Я не могла этого допустить. Если Карлайл подойдет к Аро, то я уже не смогу мгновенно заслонить его в случае опасности.
– Нет! – громко повторила я вслух и сделала шаг вперёд. – В этом нет никакой необходимости. Карлайл действительно никого не прячет. Взгляните на меня внимательнее – разве я похожа на вампира?
Вот теперь я привлекла всеобщее внимание. Сотни красных глаз мгновенно сосредоточилась на мне. Я слышала перешёптывания:
– Глаза! Вы видите её глаза?
– А румянец на щеках?
– Вы слышите? У нее бьется сердце.
– Какой необычный запах! Я никогда такого не встречала.
Все эти перешёптывания прокатились по толпе вампиров, потом снова всё стихло. Все ждали реакции старейшин.
– Еще лучше! Да как вы посмели притащить сюда человека? – злобно зашипел Кай. Я наигранно-тяжело вздохнула и сокрушённо покачала головой.
– Еще и старческий маразм!
Потом слегка согнула ноги в коленях и, несильно оттолкнувшись, взлетела вертикально вверх метров на пять. Конечно, при желании я могла бы подняться раза в два выше, но вовсе не собиралась особо напрягаться ради каких-то красноглазых, я им не клоун на арене. Впрочем, хватило и этого.
Толпа ахнула и вновь зашепталась. Конечно, для вампиров такие прыжки не в новинку, но не от того, в ком уже признали человека. Я перевела взгляд на старейшин. Марк откровенно скучал, если его даже и заинтересовало мое представление, то прочесть это по его невозмутимому лицу было невозможно. Кай был явно ошарашен и раздосадован, а Аро продолжал улыбаться. Хотя я заметила промелькнувшую в его глазах растерянность, он быстро ее подавил.
– Так кто же ты, загадочное дитя? – ласково обратился он ко мне.
– Разве вы еще не поняли? – удивилась я. – Я та, кого вы так усиленно искали. Я – гаргулья.
– Ложь! – практически взвыл Кай. – Я видел гаргулий! Я помню их. Гигантские, крылатые монстры. И ты пытаешься убедить нас, что являешься одной из них? Да тебя от земли-то едва видно.
– Уж какая есть, – развела я руками. – Зачем мне вам врать?
– Да чтобы выгородить Калленов, вот зачем! Они спрятали где-то настоящую гаргулью, а нам морочат голову, подсовывая тебя. Не выйдет!
– Кай, подумай сам, неужели я поступил бы так. Неужели отдал бы вам на растерзание невинного ребенка?
– Ты уже его отдал! И когда мы закусим твоим прыгучим человечком, то все равно разыщем гаргулью.
Я услышала, как Эдвард резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Я понимала, как тяжело ему было сдерживаться, когда мне напрямую угрожали смертью. Протянув назад руку, я слегка коснулась его, пытаясь успокоить. Сейчас не время для необдуманных поступков, и, как бы ему ни хотелось укрыть меня за своей спиной или броситься на угрожающего мне вампира – он остался неподвижным, проявив чудеса самообладания. Потом я исподлобья взглянула прямо в глаза Кая и тяжело уронила:
– Зубы о «человечка» не сломай.
Какое-то время мы буравили друг друга взглядом. Мне очень хотелось обратиться, чтобы Вольтури, наконец, увидели, с кем имеют дело. Но нет, пока нельзя. Раз в видении Элис я разговариваю с Аро в «человеческом» обличии – значит так надо. Ладно, подожду пока.
Что-то не очень у меня выходит «мирное урегулирование». Но этот Кай бесит меня с первой же секунды, как открыл рот. Ничего, просто мысленно повешу на него табличку с номером три. Он – следующий на убой, после близнецов. А с другой стороны – идея Карлайла решить дело миром была провальной с самого начала. Эдвард же сказал, что это не поможет. У Вольтури есть цель – расправиться с Калленами, и уговоры тут вряд ли что-то изменят. Что же, есть еще одно сильное чувство, к которому я попытаюсь воззвать – чувство самосохранения. Если Вольтури поймут, что их хитрость с отвлечением меня на других вампиров не пройдет, что расправу я начну именно с них, может это заставит их отступить?
Наше безмолвное противостояние нарушил Аро.
– Брат, не стоит так. Сейчас мы все выясним. Джейн!
Услышав это имя я напряглась, но Аро лишь взял моментально подскочившую к нему вампиршу за руку и замер. Его глаза расфокусировались, словно глядели вглубь себя. Все замерли, молча ожидая, что же последует дальше.
Наконец он выпустил руку Джейн и вновь обратился к Карлайлу.
– Я не знаю, зачем ты пытаешься ввести меня в заблуждение. Чудовище, виденное Джейн было уродливым и огромным. И с крыльями. Так что нужно было тебе, для правдоподобия, хотя бы выбрать кого-нибудь покрупнее.
– Крылья – дело наживное, – встряла я вместо Карлайла. – А не скажете ли вы мне, в руках у того чудовища было обезглавленное тело?
– Да, было, но откуда тебе это известно? – удивился Аро. – Кто тебе это рассказал? Ты, Эдвард? Прочёл мысли Джейн?
– Да, прочёл. – Раз уж к нему обратились напрямую, Эдвард решил вступить в разговор, хотя ранее мы условились, что говорить с Вольтури будем только мы с Карлайлом. – Но никому ничего не говорил – не было необходимости.
– Так, значит, тело все же было? И намного оно было мельче того «гиганта»?
Аро задумался, видимо вспоминая видение Джейн. Потом подозвал Алека и взял его ладонь. Удивленно глянул на меня.
– Теперь я вижу, что это гаргулья была заметно мельче своей жертвы. Я не понимаю, как такое может быть?
– У страха глаза велики, – я пожала плечами, бросая пренебрежительный взгляд в сторону Джейн. Та оскалилась. Я предупреждающе прищурилась: «Не нарывайся!»
Не обращая внимания на наши беззвучные «переговоры», Аро приглашающе протянул мне руку.
– Мы можем раз и навсегда решить эту проблему. Не будешь ли ты столь любезна?..
Я задумалась. В принципе, подойти к Аро для меня проблемой не было. Никакого вреда причинить мне он не сможет, да и мысли мои не прочтёт. Но мне не хотелось отходить от Калленов. Будучи рядом, я могла в любой момент обратиться и прикрыть их всех. Они спокойно помещались за моими распахнутыми крыльями, мы проверяли. Но бросить их одних я не решалась.
Не поняв причины моего замешательства, Аро принял его за страх, поэтому решил сделать красивый жест и «пойти на уступку».
– Мы можем встретиться на полпути, – предложил он, выступая вперед. Рената, словно тень, последовала за ним, следом пошёл Здоровяк. Что же, такой расклад вполне меня устраивал. Я решительно зашагала им навстречу, Эдвард – следом за мной, с другой стороны решительно пристроился Эммет. Все по-честному – их трое и нас трое. Хотя я бы предпочла, чтобы ребята были как можно дальше от Вольтури, я не могла отказать им в желании сопровождать меня. И ровно посредине между строем Вольтури и Калленами мы встретились. Совсем как в видении Элис.
Аро, ласково улыбаясь, протянул мне руку. Я смело протянула свою, и он цепко схватил мою ладонь. Я успела подумать, что рука у него какая-то странная, совсем не похожа на руки других вампиров, к которым я прикасалась, но до конца сформулировать своё впечатление не успела. На меня нахлынули образы из жизни Аро, его мысли, желания, стремления. Поток был невероятный, за несколько секунд мне передались тысячелетия его жизни. Хорошо, что мой мозг практически сразу поставил блокировку, вычленяя из потока сознания лишь то, что касалось непосредственно нас и всей теперешней ситуации. А то мог бы просто зависнуть, словно перегруженный компьютер. Но кое-что нужное я из всего этого хаоса всё же извлекла.
Аро посмотрел на меня с удивлением и недоумением. Я вытянула свою руку из его ладони, очень странной на ощупь, словно слепленной из глины. Такое впечатление, что она вот-вот рассыплется от моего прикосновения. Не самое приятное ощущение. Потом я пристально посмотрела прямо в эти отвратительные бардовые глаза.
– Я вижу, что вы решили наказать Ирландский и Египетский кланы за то, что они не согласились выступить вместе с вами против Карлайла, как это стадо, – я пренебрежительно кивнула в сторону разношёрстной толпы, сгрудившейся за спинами ровного, как на параде, строя фигур, одетых в одинаковые тёмные плащи. Потом добавила металла в голосе. – Не советую. Очень не советую.
Теперь Аро был не просто удивлен, а ошарашен. Еще немного, и его глаза вылезут на лоб.
– Что, удивлены? Вы не только не смогли прочесть мои мысли – я прочла ваши. Неприятно, когда в голове копается кто-то посторонний, верно? Ну, когда-то же нужно и самому испытать то, что предлагаете другим. И повторяю – никаких репрессий! Я это обязательно узнаю и воздам сторицей. Мне это вполне по силам, уверяю вас. Вы меня поняли?
Аро, медленно кивнул и открыл рот, чтобы что-то сказать. Вот оно! Именно здесь обрывается видение Элис. Моментально обратившись, я распахнула крылья во всю ширь, стараясь максимально загородить и Эдварда с Эмметом, и остальных Калленов. И в ту же секунду из строя Вольтури раздался дикий визг. Переведя взгляд с Аро, я увидела Джейн, катающуюся по земле, корчащуюся от боли, визжащую, но при этом умудряющуюся буравить меня злобным взглядом.
Вот ведь пакость такая! Исподтишка решила свой дар на нас испытать. Вот теперь сама и наслаждайся! Эта злобная фурия даже не понимала, что чем дольше она старается меня зацепить, тем дольше сама будет страдать от боли. Но объяснять ей это я не собираюсь. Переведя взгляд на Аро, у которого заметно отвисла челюсть, я улыбнулась ему так же ласково и неискренне, как и он мне минуту назад. Кстати, от его улыбки не осталось и следа.
– Наденьте намордник на свою собачонку, будьте так любезны, – игнорируя вопли за его спиной, произнесла я, – пока я ей голову не откусила. В данный момент я не делаю этого исключительно из брезгливости, но я ведь могу и передумать.
Джейн затихла. Видимо всё же «выключила» своё «боевое орудие», которое в данный момент стреляло по своей же хозяйке. Интересно, как скоро до них до всех дойдёт, что из себя представляет мой дар? Поймут ли, что я не только сама защищена, но и остальные тоже под моей защитой, в самом прямом смысле?
– Спасибо, малышка. Если бы не ты, мне бы здорово досталось от Джейн.
Так она не в меня метила, а в Эдварда? Ну, мерзавка, теперь тебе точно не жить!
Аро, наконец, сумел выдавить из себя:
– Это невероятно!
– Ну, теперь вы убедились? Никто никого от вас не прятал. И, кстати, поддержали бы, что ли, Ренату, бедняга сейчас в обморок упадёт. – И, переведя взгляд на перепуганную женщину, я успокаивающе добавила. – Да не трясись ты так. Я убиваю вампиров только в качестве самообороны. Пока на меня или на мою семью не нападут – я мирная и безвредная.
Не думаю, что Ренату мои слова успокоились, но, в принципе, они предназначались не столько ей, сколько Аро. Поймёт ли он намёк?
Я оглядела остальную толпу, проверяя их реакцию на моё обращение. А реакция была разная. От злобы и откровенной ненависти, до удивления, задумчивости, даже какого-то разочарования. Кажется, я поняла причину последнего. Их подняли на борьбу со страшным, ужасным врагом, жутким чудовищем, а что же они увидели, настроившись на бой практически с драконом? Я знала, как выгляжу, поэтому могла представить себя их глазами. А видели они очаровательную куколку, совсем юную (подобранная Элис одежда делала меня ещё моложе), хрупкую, на голову ниже окружающих. Стоит ли бояться такого котёнка?
Передо мной встала дилема. Как мне одновременно запугать Вольтури и убедить остальных в своей неопасности? В любом случае, мне совсем не нравилось стоять рядом с Аро, так далеко от остальных Калленов. Я чувствовала себя курицей-наседкой, желающей как можно скорее собрать своих цыплят под крылья, в безопасное убежище. Наверное, лучше было бы вернуться.
Я почувствовала, что пауза затягивается. Видимо, все ждали реакции Аро, который продолжал молчать, задумчиво меня разглядывая.
– Нет, Аро! – неожиданно проговорил Эдвард, словно отвечая на заданный вопрос. Впрочем, для него же не обязательно, чтобы слова были произнесены вслух. – Ничего у тебя не выйдет! Мы вовсе не хозяева Энжи, мы не «приручали» её, и она здесь не потому, что ей приказано. Неужели ты ещё не понял, что Энжи – самостоятельная личность, и делает только то, что сама решила?
– О чём это ты? – заинтересовался Эммет. Я тоже бросила на него вопросительный взгляд через плечо.
– Да Аро уже обдумывает, как бы Энжи себе заполучить. В качестве сторожевого пса.
– Ну, что ты, Эдвард, я совсем не хотел никого обидеть, зачем же так. Просто хотел предложить… Энжи, да? Так вот, Энжи, возможно, тебе бы понравилось в Италии? У тебя появилась бы новая, большая семья. У нас очень красивый дом. Как тебе моё предложение?
– Аро, ты сошёл с ума? – раздался вопль из строя Вольтури. Впервые я была совершенно согласна с Каем.
– Ну, подумай же, брат, какие перед нами откроются перспективы. А ты, девочка моя, подумай хорошенько. Ну, зачем тебе прозябать здесь, в этой глуши. Ты могла бы приобщиться к мировой культуре и искусству, увидеть чудеса архитектуры Старого света. Соглашайся. А Калленов мы оставим в покое – ведь если ты уедешь от них, то их уже нельзя будет обвинить в нарушении закона, верно?
Опаньки, а вот это уже шантаж. Я тяжело вздохнула и повернулась к Эдварду.
– Он действительно дурак, или так, придуривается?
– Придуривается.
– Угу, я так и подумала. – И снова повернулась к Аро, с лица которого сползло всё наигранное дружелюбие, после того, как он услышал наш обмен репликами. – Что же, я выслушала ваше предложение. Отвечу по пунктам. Если я захочу увидеть Италию – я туда съезжу сама, как, впрочем, и в любую другую страну Старого и любого другого света. Старая семья меня вполне устраивает, новая мне не нужна. У Калленов очень красивый дом. Мне нравится жить в глуши, города меня не привлекают. И последнее – хотя я и отказываюсь от вашего предложения, но Калленов вы оставите в покое в любом случае. – Я доверительно понизила голос. – И только от вас зависит, каким образом вы это сделаете – соберётесь и тихо-мирно исчезнете с нашего горизонта и из страны в целом, или я просто вас всех уничтожу. И пусть вас не смущает мой юный и хрупкий вид – мне вполне это по силам, сами знаете. Так что решайте, даю вам 10 минут. Ребята, отходим, – бросила я через плечо, после чего мы втроём, отступили назад, к нашей семье. Трое Вольтури тоже вернулись к своим. На месте нашей встречи остались сиротливо лежать пёстрые сланцы с порванными ремешками. Впрочем, они никогда мне не нравились.
Я вернулась на своё место, рядом с Карлайлом и сложила крылья, чтобы не закрывать остальным обзор. Потом извиняюще улыбнулась.
– Извини, Карлайл, я попыталась. Но не думаю, что удастся решить дело миром. Не уезжать же мне с ними, в самом деле?
– Конечно, нет! – воскликнул Эдвард.
– Я понимаю, дитя моё. Ты сделала, что могла. Печально, что они не только сами лезут на смерть, но и притащили с собой столько народу. – И Карлайл тяжело вздохнул.
В это время старейшины встали в кружок, что-то обсуждая. Остальные Вольтури сгрудились вокруг них, нарушив свой идеальный строй. Остальные растерянно топтались на месте, не вполне понимая, что происходит и что им следует предпринять. Похоже, кое-кто начал сильно сомневаться в правильности своего появления здесь. Может, попытаться этим воспользоваться?
Я шагнула вперёд и подняла вверх правую руку, стараясь привлечь к себе внимание. Когда взгляды большинства пришедших сосредоточились на мне, я заговорила.
– Сейчас я обращаюсь к вам, к тем, кого Вольтури привели сюда. Вам сказали, что нужно объединиться и уничтожить страшную гаргулью, пока она не пришла и не уничтожила вас и ваших близких, верно? А теперь подумайте, разве я пришла к вам, чтобы убивать вас? Нет. Зато это сделали Вольтури – пришли уничтожать невинных. Вам сказали, что я способна убить много вампиров, но если вы навалитесь все вместе, то одолеете меня? Новая ложь, вам меня не одолеть, даже напав толпой. А теперь хотите услышать истинную причину того, для чего вы все здесь? Возможно, вам известно, что в нашем клане есть те, кто видит будущее или читает мысли? А значит скрыть от нас истину практически невозможно.
Я сделала паузу, дожидаясь, когда стихнут перешёптывания. Мои слова зацепили слушателей за живое. Про Элис и Эдварда давно ходили слухи, это не стало сюрпризом, а лишь подтвердило правоту моих слов.
– Так вот, теперь узнайте правду. Вольтури пришли сюда вовсе не ради меня. Им было бы наплевать, появись я где-то ещё. Они пришли, чтобы расправиться с Калленами потому, что они – иные. Они отказались от человеческой крови, они перестали быть как все. А непохожесть всегда карается. К тому же Аро давно положил глаз на Эдварда и Элис, и глупо надеется, что если погибнут остальные члены семьи, то он сможет забрать их к себе. Ему не впервой так поступать, метод-то проверенный на практике. Но на его пути стою я.
Меня слушали в напряженной тишине. Возможно, кто-то уже начал подозревать нечто подобное, а для кого-то мои слова явились откровением. Не знаю. Но попытаться я должна была.
– Знайте же, что единственное ваше предназначение здесь и сейчас – это стать «пушечным мясом», отвлечь меня, пока Вольтури за вашими спинами расправляются с Калленами. Точнее – такой у Вольтури план. Но к Калленам я их не подпущу, пусть не надеются.
Поэтому я даю вам шанс уйти прямо сейчас. Как только Вольтури дадут сигнал к атаке – назад пути не будет. Здесь начнется резня, и я уже не стану разбирать, кто прав, кто виноват. Конечно, начать я постараюсь с Вольтури, они очень удачно выделяются своими плащами. Но это не значит, что я буду выбирать свои жертвы специально. Нет. Любой, кто направится к моей семье, будет уничтожен. Любой! Но пока вы еще не напали – вы не стали моими врагами. Поэтому не дожидайтесь здесь своей смерти. Уходите – и останетесь в живых. Нападёте – умрете.
Я вновь вернулась в строй и нашла руку Эдварда. Наши пальцы переплелись.
– Я сделала все, что могла, Карлайл. Решение за ними.
В это время старейшины закончили свое совещание, и Аро вышел вперёд, повернувшись лицом к остальным. Вольтури вновь стали ровными рядами, дисциплинированно внимая своему лидеру.
– Друзья мой! – обратился Аро ко всем собравшимся. – Не нужно слушать это существо. Все вы знаете, какими страшными врагами для нас были гаргульи. Как они охотились на нас, едва не истребив весь наш вид, заставив на долгие века уйти в подполье. И вот сейчас мы видим перед собой одну из них. Она уговаривает вас уйти. Задумайтесь, почему? Уж конечно не ради того, чтобы спасти ваши жизни. Гаргульи на такое не способны. Они тысячелетиями уничтожали нас, с чего бы сейчас что-то должно измениться? Просто она понимает, что вместе мы – сила, и вполне способны её одолеть. Посмотрите на неё. Это же детёныш. Она ещё не достигла своей настоящей силы. Но если сейчас мы оставим её в живых – она вырастет. И тогда она выследит нас всех по отдельности и уничтожит. Да, она и сейчас очень сильна, но мы – сильнее! Пока мы вместе – мы сможем её одолеть. Так давайте же сделаем это! Давайте уничтожим угрозу самому нашему существованию!
– А ведь совсем недавно он приглашал меня к себе, – пробормотала я. – Не смог отобрать игрушку, значит нужно её поломать. Детский сад, штаны на лямках...
– Значит, перемирия не будет. Печально, – негромко ответил мне Карлайл.
– Кое-кто всё же послушал Энжи. Вы это видите? – подал голос Джаспер.
Я тоже заметила, как то одна, то другая фигура отходит в сторону леса и быстро исчезает среди деревьев. Но благоразумных было единицы, остальные, видимо, решили сражаться.
– Ну, по крайней мере, хоть разомнёмся. Кнопка, а может, я всё же останусь? Чертовски хочется оторвать пару голов у Вольтури.
– Нет, Эммет, мы это уже обсудили. Мне нужно, что бы вы все были вместе. Так мне будет легче, пойми. Потом поймаешь парочку недобитков, а сейчас – побежишь вместе с остальными.
– Такая мелкая, но такая командирша! Ладно, раз уж договорились...
Мы все приготовились, ожидая первого движения Вольтури в нашу сторону, чтобы дружно рвануть прочь. Я напряглась, понимая, что ближайшие минуты, а, возможно, и секунды, решат многое. Главное – уничтожить Джейн и Алека, чтобы они не смогли пустить вслед Калленам свои «отравленные стрелы», я же не знаю, на каком расстоянии и с какой скоростью распространяется их дар. Ну а потом – уничтожать тех, кто будет ближе. И не подпустить врага к своей семье.
И в этот напряженный момент я вдруг почувствовала какое-то изменение. Это не был звук, как таковой, но все равно мне казалось, что я что-то услышала. Нет, скорее почувствовала. Больше всего это напоминало ощущения, которые я испытывала в тот момент, когда недалеко от меня обращался какой-нибудь оборотень, более близкого сравнения я не нашла. Чувство не было неприятным, но оно было непонятным, поэтому заставило меня насторожиться.
– Малышка, у тебя уши шевелятся! Я и не знал, что ты так умеешь, – прошептал Эдвард.
Я тоже не знала. Но в данный момент напрягала все свои органы чувств, чтобы понять, что же происходит.
– Вы это чувствуете?
– О чём ты, Энжи?
– Ну, это! Я не понимаю, что происходит, но что-то явно не так!
Я оглядывалась, прислушивалась, но все равно упустила момент, когда рядом со мной словно из ниоткуда появился крылатый гигант. Он будто бы свалился с неба, на котором еще мгновение назад не было ничего, кроме привычных серых то ли туч, то ли облаков. Все, что я успела сделать – это шагнуть вперед и прикрыть Калленов распахнутыми крыльями, как рядом появился еще один, такой же. Они, словно статуи, застыли по бокам от меня и чуть впереди, сложив руки на груди и крылья за спиной. В этом положении я могла видеть их лишь сбоку и сзади. Мои крылья, которые я и не думала складывать, мешали мне шагнуть вперед, поэтому я просто наклонилась и, едва не вывихнув шею, посмотрела на них снизу вверх. Страха во мне не было, сама поза гигантов говорила о том, что они на моей стороне, против моих врагов. Но мне было очень любопытно понять, кто же они такие?
Первая моя мысль была: «Теперь понятно, почему гаргулий называют гигантами!» В том, что передо мной гаргульи, сомнений не было, а в том, что они гиганты... Я, конечно, существо довольно мелкое, и Калленам-мужчинам была где-то до подмышки, плюс-минус. Но если бы я стояла лицом к лицу с этими созданиями, то дышала бы им в пупок! Рядом с ними даже оборотни показались бы недоростками.
А вот почему гаргулий называли уродливыми чудовищами, понять было невозможно. Более красивых мужчин я еще не встречала, за исключением Эдварда, конечно. Но его красота была несколько иная, еще юношеская. А рядом со мной стояли зрелые мужчины, лет тридцати пяти, может чуть больше. Их обнажённые торсы, широченные плечи и руки просто бугрились мышцами, но и перекаченными, как бодибилдеры, они не выглядели. Все в их телах было абсолютно естественно, гармонично и пропорционально, и от обоих просто веяло силой и мощью.
Если бы не волосы, их можно было бы принять за близнецов. Фигуры, лица, возраст – всё у них было абсолютно одинаковым. Практически все черты лица – разрез и цвет ярко-синих глаз, чёрные брови и ресницы при светлых волосах, пухлые, чувственные губы, родинка над правым уголком рта – всё было абсолютно таким же, как у меня. Только нос был прямым, словно у греческой статуи, в отличие от моего, слегка курносого, брови гуще, скулы шире, подбородок мощнее, но в целом – это было моё собственное лицо, с поправкой на пол и возраст.
Тот, что опустился первым, застыл справа от меня. Его золотистые волосы, почти того же оттенка, что и у меня, может, чуть темнее, были подстрижены довольно коротко. Но даже современная стрижка не скрывала того, что волосы у него волнистые, и отрасти он их длиннее, завивались бы локонами, как у меня. У того, что стоял слева, даже и представлять ничего не нужно было. Его ярко-каштановые, даже несколько рыжие волосы, длинными локонами рассыпались по плечам и спине, достигая лопаток. Пряди со лба и висков были убраны вверх и скреплены на макушке в небольшой хвостик, видимо, чтобы не лезли в глаза.
Из одежды на обоих были только брюки, что было вполне логично. На блондине – тёмно-серые брюки, явно от костюма с простым неброским ремнём, на шатене – обтягивающие кожаные бриджи, подпоясанные широким ремнём с просто огромной пряжкой, на которой было вычеканено что-то непонятное – то ли руна, то ли ещё что-то, такое же древнее. На запястье у блондина были часы, на которых стояло клеймо «Ролекс». Я не особо разбираюсь в часах, но что-то мне подсказывало, что они настоящие. Шатен часов не носил, зато его предплечья и один бицепс украшали старинные золотые браслеты с рисунком, как на пряжке. И выглядели они очень старыми, даже древними, и тоже вполне настоящими.
Но кроме внешности было у них кое-что ещё, однозначно указывающее на явную связь между нами. На шее у них висели медальоны, практически такие же, как и у меня, со стилизованной гаргульей у которой вместо глаз были сапфиры. Только у блондина он был, хотя и несколько крупнее моего, но ненамного, цепочка, на которой он висел, обхватывала его могучую шею практически впритык, а сам медальон лежал в ямке между ключицами, так же как и мой. С медальоном шатена всё было иначе. Во-первых, был он очень большим, пожалуй, с ладонь, и выглядел работой скорее кузнеца или чеканщика, чем ювелира. Во-вторых, так же как и браслеты, он выглядел старинным, средневековым. Ну, и в-третьих, висел его медальон на толстой, в мой большой палец, цепи сложного плетения, довольно длинной, чтобы его можно было надевать через голову, поэтому медальон располагался ровно посередине его груди.
В общем, если блондин выглядел вполне современно, то шатен словно бы явился из древней легенды. Выглядел он точь в точь как викинг, только меча и рогатого шлема не хватало. Я даже улыбнулась, хотя ситуация к веселью не слишком располагала – насколько разными выглядели эти вообще-то такие одинаковые мужчины.
Кстати, на то, что бы рассмотреть моих неожиданно явившихся родственников, а никем иным эти пришельцы быть просто не могли, ушло всего несколько секунд. И это не мешало мне продолжать держать поле под контролем. Поэтому я прекрасно видела, как, следом за первой парочкой, на поляну продолжали опускаться другие, такие же, гиганты. Пять, десять, двадцать… Они располагались по периметру, беря Вольтури и тех, кто пришёл с ними, в кольцо. При этом стоящие за моей спиной Каллены оставались вне кольца. Когда, наконец, «дождь из гаргулий» закончился, я насчитала 54 крылатые особи, не считая меня. Все – мужчины, ни одной женщины. Все – гиганты, высокие, мускулистые и полуобнажённые. Блондины, брюнеты, шатены, пара совсем рыжих. Большей частью – взрослые мужчины, примерно одного возраста с двумя первыми, были и более молодые, и совсем юные. Но не было ни одного пожилого или средних лет. И все как один, они стояли, скрестив руки на груди, и хмуро глядели на стоящих посредине поляны вампиров.
У каждого, не зависимо от цвета волос, были чёрные брови и ресницы, ярко синие глаза и родинка над правым уголком рта. Да и лица у всех были словно у близнецов, с поправкой лишь на возраст. Более юные выглядели чуть ниже, всего на пару сантиметров, такую разницу мог заметить только тот, кто имел совершенное зрение вампира или же гаргульи. Но при их огромном росте эта разница превращалась практически в ничто. И у каждого на шее висел медальон, точно такой же, как у блондина. И все они – тоже мои родственники? Потрясающе! Оказывается, у меня просто куча родни. Ладно, с роднёй разберёмся позже, сейчас нужно закончить начатое дело, а именно – разобраться, наконец, с Вольтури.
Я перевела взгляд на наших врагов. От ровного строя Вольтури не осталось и воспоминания. Все они сбились в кучу, в полном ужасе оглядываясь по сторонам, не видя для себя никакого спасения. Я ехидно подумала, что будь у них человеческая физиология, то под толпой вампиров уже расплылась бы большая жёлтая лужа. Ещё бы! Собрались толпой расправиться с «детёнышем», и вдруг, такой сюрприз. Вот так-то, не стоит обижать маленького одинокого тигрёнка, к нему на помощь может примчаться его папка, а так же все папкины дружки.
В этот момент из толпы Вольтури раздался уже знакомый визг, и Джейн, корчась, свалилась на землю. В этот раз она довольно быстро сообразила прекратить буравить глазами окружающих, поэтому визжала уже не так долго. Теперь она вновь лежала, уткнувшись лицом в траву, приходя в себя после очередной шокотерапии собственного производства.
– Вот ведь дурочка, – качая головой, пробормотала я. – Ничему её жизнь не учит!
Услышав мой голос, оба моих «стража» впервые сами повернулись ко мне. Блондин просто улыбнулся мне, но, сколько же теплоты и нежности было в этой улыбке. А шатен приподнял одну бровь и спросил глубоким баритоном:
– Эти красноглазые досаждают тебе, Дани?

 » Глава 21. ЗАБЫТАЯ СЕМЬЯ

Глава 21. ЗАБЫТАЯ СЕМЬЯ

Итак, меня зовут Дани. Неплохо. Хотя я уже привыкла к Энжи. Ладно, обдумаю это позже. А сейчас мне задан конкретный вопрос, на который нужно дать ответ.
– Скажем так – их присутствие удовольствия мне точно не доставляет.
Шатен хмыкнул на мой заковыристый ответ. Потом посерьёзнел.
– Уничтожить их?
Ух, ты! Это значит, я могу сейчас дать команду, и целый отряд гаргулий разнесёт плохих вампиров в клочья? Стоит мне просто щёлкнуть пальцами – и Вольтури придёт конец, а вместе с ними – и всем угрозам моей семье, то есть Калленам? Искушение сказать «да» было очень велико. Но тут за моим плечом раздался вздох. И я поняла, что никакой резни не будет.
Сложив крылья – вряд ли теперь хоть кто-то попытается дёрнуться в сторону Калленов, я обернулась и вопросительно взглянула на Карлайла. Перехватив мой взгляд, он печально покачал головой.
– Может, хотя бы Джейн и Алека? И Кая? – без всякой надежды, просительно пробормотала я. – Это же не будет убийством невинных?
– Но это всё равно будет убийством, – грустно прошептал Карлайл.
Так и знала, что он это скажет. Но попробовать стоило. Итак, я должна отпустить своих врагов вот так просто? Нет! Так легко они не отделаются. Кое у кого передо мной должок.
Гаргульи всё так же стояли, молча и неподвижно, спокойно дожидаясь моего решения. Я подняла взгляд на Шатена.
– Дайте мне пять минут!
Последовал кивок. Шепнув Эдварду: «Подожди здесь», я шагнула вперёд, но пройдя несколько шагов, притормозила, обернулась и нашла глазами Эммета.
– Пошли.
Он тут же пристроился рядом, и мы вдвоём зашагали в сторону Вольтури. Эдвард, наверное, недоумевает, почему его я оставила, а Эммета позвала с собой. Ничего, скоро он это поймёт.
Подойдя вплотную к трясущимся вампирам, я жестом попросила Эммета остановиться и шагнула в толпу, расступившуюся передо мной, словно Красное море перед Моисеем. Дойдя до всё ещё лежащей на земле Джейн, я подняла её за шиворот, поставила перед собой, я потом с размаху дала ей пощёчину. От удара тело вампирши пролетело метров пятнадцать и растянулось на земле. Одним прыжком оказавшись рядом, я схватила её ногой за горло, наклонилась и зашипела:
– Это тебе за то, что пыталась причинить боль моему мужчине. И радуйся, что тебе это не удалось, иначе меня бы сейчас слушала только твоя голова. Без тела.
Джейн смотрела на меня совершенно безумными от страха глазами, но, судя по тому, что от боли не визжала, применить ко мне свой дар она больше не пыталась. Итак, урок усвоен. Оставив её лежать, я вновь вернулась к Вольтури. Нашла глазами Алека.
– Твоё счастье, что ты не попытался навредить моей семье.
Потом повернулась к Аро.
– Забудьте, что на свете существуют Элис и Эдвард. Забудьте, что на свете существуют Каллены. И вообще про существование Америки – забудьте. Иначе я приду и оторву вам голову. И никакой щит, – тут я пренебрежительно взглянула на полуобморочную Ренату, – вам не поможет. А чтобы вы поверили в это окончательно – вот! – и я щёлкнула его по лбу. Не сильно, просто чтобы унизить. – Ну, что, помог вам щит? Запомните, от меня вам спасения не будет. Так что не вздумайте впредь меня злить!
После этого я отвернулась и сделала пару шагов в направлении Калленов. Потом, словно спохватившись, остановилась и бросила через плечо:
– Ах, да! Эммет, врежь Каю!
Эммет расплылся в довольной улыбке. Через мгновение Кай растянулся рядом с Джейн, а мы направились к своим. За всё это время никто, кроме меня, не издал ни звука. Гаргульи с интересом наблюдали за моими действиями. Остановившись перед Шатеном, который явно был здесь главным, я смело взглянула ему в глаза.
– Я удовлетворена. Пускай уходят.
– Ну, раз уж ты удовлетворена…. – в глазах у Шатена плясали чертенята, хотя лицо оставалось абсолютно серьёзным. Он повернулся к Вольтури и всем, кто пришёл с ними. Кажется, пока мы шли, никто из них не шелохнулся, только Джейн и Кай приподнялись, но остались сидеть там, куда мы с Эмметом их зашвырнули. Не решились даже встать, застыли, дожидаясь решения своей участи.
– Вы можете уйти, – и Шатен царственным жестом взмахнул кистью руки, – но не вздумайте возвращаться! Второго шанса у вас не будет.
Гаргульи, стоявшие с противоположного конца поляны, расступились, открывая небольшой проход. Вампиры тонкой струйкой потекли из «ловушки» – никто не хотел слишком приближаться к гигантам, стоящим по краям прохода.
– И не вздумайте охотиться, пока не покинете страну! – крикнула я им вслед, прекрасно зная, что они меня услышат.
Когда последние серые плащи исчезли среди деревьев, десятка полтора гаргулий тоже поднялась в воздух и улетела в том же направлении. Я вопросительно взглянула на моих «стражей».
– Они проследят, чтобы никто из людей не пострадал. Мало ли, кто может оказаться в лесу, – перехватив мой взгляд, объяснил Блондин.
Откуда он это знал? Они не обменялись ни словом, ни жестом. И заранее договориться тоже вряд ли могли. Странно всё это. Меня окружало несколько десятков человек, ну, пусть не человек, ладно, просто мужчин и парней, и ни один из них до сих пор не произнес ни слова. Они иногда переглядывались, но к этому свелось всё их общение. Говорили только Блондин и Шатен, и то только со мной. Эта тишина начала меня слегка напрягать.
И в этот момент, словно по команде, которую не услышала только я, все гаргульи вокруг меня обратились. Видимо, любая опасность миновала, и «боевые доспехи» уже можно было снять. Подумав, я тоже обратилась – не торчать же единственным пугалом в этой тусовке.
Интересно, как Каллены отреагировали на такое превращение – ведь таким образом гаргульи явно показывали, что не считают их врагами. Я обернулась к своим близким. Карлайл был спокоен – ведь обошлось без резни, все остались живы. Эсми, прижавшись к нему, слегка настороженно, но без особой опаски смотрела на окружающих её гигантов. Джаспер был напряжен, появление наших спасителей несколько выбило его из колеи, он не знал, как реагировать. Из-под его подмышки Элис сверкала широкой улыбкой – вот уж кто совершенно ничего не боялся. Как и я, она сразу поняла, на чьей стороне эти гиганты. Я оглянулась в другую сторону. Эммет подмигнул мне и показал большой палец. Видимо, его вполне устроила компенсация, которую я смогла ему предоставить взамен обещанной парочки Вольтури. Если бы не это моё обещание – я бы сама с удовольствием врезала Каю, но пришлось по-братски с ним поделиться. Ну а Розали как всегда выглядела прекрасной и чем-то слегка недовольной. Надо будет спросить у Эдварда – чем именно?
Я повернулась к Эдварду и аж вздрогнула. Господи, да что же с ним такое?! Эдвард выглядел как человек, только что получивший самое страшное известие в своей жизни, какое только может быть. Его прекрасные глаза потухли, а лицо выражало такое безысходное страдание, что у меня защемило сердце. Моим первым порывом было – обнять, успокоить, прогнать его боль или забрать её себе.
Но не успела я даже дернуться в его сторону, как меня подхватили на руки и прижали к чьей-то огромной груди. Краем сознания я сообразила, что это был Блондин, но все моё внимание занимал Эдвард. Поэтому я совершенно равнодушно отнеслась к тому, что меня кинулись толпой обнимать остальные гаргульи. Меня передавали с рук на руки, подбрасывали в воздух, кружили, целовали мои щеки, нос, даже уши.
Ситуация несколько напоминала встречу, устроенную мне Калленами после того, как Джейк помог Эдварду отыскать меня. Но существенная разница была в том, что в тот раз я была этому рада и обнимала всех в ответ. Сейчас же я пассивно позволяла тискать себя, а сама пыталась извернуться и не упустить из вида Эдварда, потому что хотела быть только рядом с ним.
В какой-то момент поток огромных мужских рук, видимо, иссяк, и толпа отхлынула назад, вновь оставляя меня в руках Блондина, который держал меня, как держат маленького ребенка. Шатен потрепал меня по макушке, взъерошив мне волосы, и с улыбкой произнес:
– Ну, вот и всё. Пора возвращаться домой, Дани.
ЧТО?! Они собираются меня куда-то увезти? Забрать от Эдварда?! Нет! Ни за что! Краем глаза я заметила, как при этих словах Эдвард вздрогнул, словно человек, внезапно получивший пулю в грудь. И я понимала теперь, что с ним, потому что испытала то же самое. С диким воплем «НЕТ!!!», я отчаянно забилась, вырываясь из рук Блондина. Не ожидая такой моей реакции, он выпустил, практически выронил, меня, и я одним прыжком оказалась возле Эдварда, крепко уцепившись за него, как утопающий за соломинку. Руки Эдварда тут же обвились вокруг меня, а я обернулась к своим родственникам и недавним спасителям, и громко зарычала на них. Потому что с того момента, как они решили разлучить меня с Эдвардом, они стали моими заклятыми врагами.
Остальные Каллены сгрудились вокруг нас, словно готовясь отразить нападение. Конечно, это было бы бессмысленно, против такого противника нам было бы не выстоять.
Но никакого нападения не было. Оба гиганта лишь внимательно смотрели на нас с Эдвардом, Блондин – печально, Шатен – чуть насмешливо. На груди и левом предплечье Блондина, прямо у нас на глазах, зарастали глубокие, довольно сильно кровоточащие царапины, на которые он не обращал никакого внимания. До меня дошло, что это я нанесла их ему, стремясь вырваться из его объятий. Но, похоже, это совсем его не рассердило. Несколько секунд прошли в молчании, а потом Блондин вздохнул.
– Я так надеялся, что ослышался.
– Нет, Джейми, – хмыкнул Шатен. – Она совершенно четко произнесла «моему мужчине». И сомнений быть не может – ты только взгляни на ее клыки.
Клыки? Я провела языком по зубам и нащупала длинные клыки. Но я же сейчас не в облике гаргульи! Как же такое возможно? А ведь эту парочку такое «неправильное» появление у меня клыков не удивило, даже наоборот, их это в чём-то убедило. Как же получилось, что клыки вновь вылезли у меня в человеческом облике, и снова без моего приказа или желания? А когда я специально пыталась их «выманить», рассчитывая получить-таки поцелуй Эдварда – они меня не слушались. Я уже ничего не понимала, но слегка расслабилась. Кажется, никто не собирается отдирать меня от Эдварда и уносить в неведомые дали. Кстати, как-то уж слишком легко они всё это восприняли. Или нет?
– Так рано! – вздохнул Блондин. Ах, да, Джейми.
– Считай, что ей повезло, – пожал плечами Шатен, чьего имени я пока не знала. – Некоторым не удается это и за столетия.
– Но вампир! На Земле более семи миллиардов людей, а она нашла вампира!
Эдвард напрягся. Эта парочка еще помнит, что мы стоим рядом и все слышим?
– Зато ей не придется его хоронить, – глухо уронил Шатен. В глазах его мелькнула самая настоящая боль. Видимо, самому ему хоронить в свое время пришлось, причем кого-то очень дорогого. Но он быстро взял себя в руки. – К тому же, посмотри на мальчика. Все признаки налицо. А ты же знаешь, у вампиров это тоже на всю жизнь. И потом, мы не властны над своим выбором, так распорядилась судьба, а она никогда не ошибается. Значит, он был предназначен ей, а она – ему.
Да что же это такое?! Теперь они взялись обсуждать Эдварда. Впрочем, ничего плохого они о нем не говорят, наоборот, кажется, даже комплимент сделали, но кто-то должен научить этих мужланов элементарной тактичности. Я уже открыла рот, чтобы сделать это, но была остановлена самым настоящим стоном Джейми:
– Но она же ещё ребёнок!
Меня вдруг окатило волной самой настоящей паники. А что, если я и правда ребёнок? Мой примерный возраст был вычислен Карлайлом по человеческим меркам, но рядом с остальными гаргульями я казалась такой крохой! Нет, совсем уж маленькой я быть не могла, фигура у меня достаточно сформировавшаяся, но вдруг мне и правда двенадцать лет? Караул! Не видать тогда мне поцелуев Эдварда ближайшие годы, как своих ушей без зеркала. Поэтому, не дожидаясь очередной реплики Шатена, я выпалила:
– Сколько мне лет?
Оба собеседника застыли, потом медленно повернулись ко мне, глядя с удивление и недоверием, наконец, Блондин-Джейми выдавил:
– Тебе семнадцать. Разве ты не помнишь?
Я с облегчением выдохнула и поняла, что Эдвард тоже задерживал дыхание. Со счастливой улыбкой я взглянула на него и получила такую же в ответ.
– Дани? – услышала я требовательный голос Шатена и поняла, что с «поцелуями на радостях» придётся повременить. Я вновь повернулась к ним, пожала плечом и криво улыбнулась.
– Не помню. Вообще ничего. Извините....
По толпе гаргулий, которые такими в данный момент совсем не выглядели, прошелестел изумлённый вздох. И опять тишина – переглядываются, даже жестикулируют, но молча, молча. Может, они просто немые? Джейми тяжело сглотнул и на мгновение прикрыл глаза, словно беря себя в руки. Только Шатен не казался удивлённым.
– Я заподозрил нечто подобное, когда мы поняли, что ты жива, но не пытаешься связаться с нами. К тому же тот блок, который ты поставила.… Никогда не сталкивался ранее с защитой такой силы. Нам так и не удалось сквозь него пробиться, даже совместно. Иногда казалось, что вот-вот, ещё немного, что ты сейчас ответишь, но потом снова – стена. Непробиваемая.
В это время Джейми присел передо мной на корточки, так что наши лица оказались на одном уровне и погладил меня по щеке.
– Дани, я твой папа.
Ну, нечто подобное я уже и сама предполагала. То, что мы родственники, было видно даже слепому, а всё его поведение говорило о том, что это родство максимально близкое. Итак, вот передо мной мой отец. Заботливый, добрый, красивый. Любая девочка мечтает о таком отце. Но я не почувствовала ничего. У меня уже был отец – и тоже заботливый, добрый, красивый. Пусть и не одной со мной крови, но был.
Я оглянулась на Карлайла, потом на Эдварда – он уже не выглядел, как приговорённый к немедленному расстрелу. Повозила ногой по траве. Снова взглянула на Джейми. Он ждал моей реакции. Наверное, я должна что-то сказать, как-то отреагировать? Но я не знала – как? И выпалила первое, что пришло мне в голову:
– Если мне уже семнадцать, то почему я выгляжу младше?
Джейми тяжело вздохнул и опустил голову. Видимо, ждал другой реакции. Шатен похлопал его по плечу, словно успокаивая, а потом объяснил мне:
– Потому что ты замедляешься.
– В смысле?
– В том смысле, что в определённом возрасте наше старение замедляется, а через какое-то время практически останавливается. После этого мы почти не меняемся. Ты начала замедляться три года назад, и за это время физически стала старше лишь на год.
Как интересно. Это многое объясняло – например, почему среди полусотни окружающих меня мужчит больше половины выглядят ровесниками. Мельком подумалось, сколько же им лет на самом деле, но только мельком – вампиры, окружающие меня всю мою жизнь (ну, ту, что я помнила), тоже имели такую особенность и не выглядели на свой истинный возраст, просто останавливались сразу, пропустив период «замедления». Тут новая мысль пришла мне в голову, несколько напугав.
– А в каком возрасте остановлюсь я? Физически?
На меня взглянули несколько удивлённо. Возможно, мой вопрос показался слишком несерьёзным и несвоевременным для подобной ситуации. Но для меня это был далеко не праздный вопрос. Я совсем не хотела застыть на веки уже тогда, когда внешне буду годиться Эдварду в мамы.
Шатен (нужно всё же узнать его имя) терпеливо ответил.
– Мы не знаем. До тебя у нас девочек не рождалось. Ты переродилась на несколько лет раньше, чем это делали парни, так что и остановишься, скорее всего, тоже раньше. Но на сколько – пока неизвестно.
– Переродилась? – уцепилась я за новое слово. – Разве я не родилась такой?
Потом повернулась к Эдварду и прошептала:
– У меня сейчас будет взрыв мозга!
– Не у тебя одной, – шепнул Эдвард мне в ответ.
– Буду участвовать, – раздался голос Эммета, а Розали зашипела на него, чтобы помолчал и дал послушать.
Джейми встал и обратился ко всем одновременно.
– Я думаю, что нам предстоит долгий разговор. Может, продолжим его не здесь? Как я понимаю, с нами ты не поедешь, – это он уже обратился ко мне. И хотя это не прозвучало вопросом, я всё равно отчаянно замотала головой и ещё крепче прижалась к Эдварду.
– Не возражаете, если мы с Джеймсом заедем к вам чуть позже? – Шатен обращался к Карлайлу, сразу вычислив в нём главу семьи. Имя резануло слух, заставив слегка вздрогнуть. Слишком неприятные ассоциации были связаны с этим именем, лучше всё же Джейми.
– Добро пожаловать в наш дом, – и Карлайл бесстрашно протянул руку тому, кто считался истребителем вампиров. Тот аккуратно пожал её и, наконец, представился:
– Дэниэл Кэмерон.
– Карлайл Каллен. Мы живём в лесу, в нескольких километрах от Форкса.
– Мы найдём. Уж теперь-то это будет просто, – и он легонько стукнул меня указательным пальцем по носу. – Теперь тебе уже не скрыться от нас, детка.
Джейми погладил меня по щеке. В глубине его глаз застыла грусть, и даже боль. Мне бы не хотелось быть причиной этого, но я не могла его вспомнить и принять, как отца. Что поделать?
Когда Дэниэл и Джеймс повернулись, чтобы уйти, я не сдержала любопытство, и окликнула:
– Дэниэл! – И когда он обернулся, спросила: – А вы мне кем доводитесь? Как мне вас называть?
– Можно просто Дэн. Но раньше ты звала меня дедулей.
– Вы мой дедушка?
– Нет! – подал голос один из стоящих поодаль мужчин. – Твой дедушка – это я.
У него были светло-русые волосы, немного темнее, чем у Джейми, но в остальном он ничем не отличался от большинства остальных. Возраст, рост, лицо, фигура – всё как под копирку. Всё, что я смогла пробормотать:
– Я думала, что они не умеют разговаривать…
– Прекрасно умеем. Но частенько ленимся делать это вслух, – заговорил ещё один, на этот раз жгучий брюнет. – Кстати, а я твой прадедушка.
– Вслух? Прадедушка? Мммм… – я застонала, сжала виски пальцами и уткнулась лбом Эдварду в грудь.
– Мне кажется, или у Кнопки дым из ушей пошёл? Ай! – кажется, Розали стукнула-таки Эммета.
Я почувствовала, как сильные пальцы взяли меня за подбородок и мягко повернули мою голову. Совсем близко я увидела ярко-синие глаза – словно в зеркало посмотрелась.
– Я понимаю, детка, что тебе сейчас сложно. Столько информации сразу. Мы всё тебе подробно расскажем и объясним, не переживай. Но вообще-то я – твой прапрадедушка. Я глава нашего клана, и все, кого ты сейчас видишь, те, кто улетели, и те, кто остался дома, охранять наших женщин, все они – мои потомки. И ты в том числе.
– Но почему? – простонала я. – Почему, даже потеряв память, я всё знала о вампирах, но ничего ни о вас, ни о себе? Как такое может быть?
– Мы не знаем. Почему ты потеряла память, почему поставила блок и укрылась от нас, почему даже сейчас не можешь вспомнить? Но мы всё выясним, обещаю. Чуть позже мы приедем, и поговорим.
– Хорошо, – кивнула я.
Когда Дэн снова отвернулась, я вдруг вспомнила, что кое-кто до сих пор не знает, что угроза миновала. Я уцепилась за эту мысль, как за что-то нормальное и обычное – после обрушившегося на меня в последние минуты потока информации, мне просто необходимо было отвлечься на что-нибудь такое. Глядя вслед Дэну и Джейми, я тихо спросила:
– У кого-нибудь есть с собой мобильник?
Он нашелся у Джаспера. Услышав мой вопрос, гаргульи слегка притормозили. Джейми тоже достал телефон из кармана, но увидев, что мне уже дали другой, не стал предлагать свой. Но и уходить они не стали, видимо им было любопытно, с кем мне вдруг так срочно понадобилось пообщаться. Я не собиралась ни от кого скрывать свой разговор, поэтому спокойно набрала знакомый номер. Трубку подняли после первого же гудка, словно ожидая звонка. Впрочем, так оно, скорее всего, и было. В трубке послышался голос Билли:
– Алло.
– Мистер Блэк, это Энжи Каллен, – произнеся это, я заметила, что гаргульи от моих слов явно оживились, похоже, даже развеселились. Что я такого сказала? Раз уж я не помнила своего настоящего имени, логично было взять другое, не ходить же безымянной. Ну, а использование фамилии приютившей меня семьи в разговоре с кем-то, кто знает меня в моей новой жизни – вообще совершенно нормально. Так с чего вдруг такая реакция? Ладно, узнаю позже, сейчас не до этого.
– Энжи! – похоже, папа Джейка был рад меня слышать. – У вас все в порядке?
– В полном. В окрестностях Форкса не осталось ни одного красноглазого.
– Во всем штате, – поправил меня Дэн.
Я посмотрела на него долгим взглядом, но всё же удержалась от вопроса, откуда ему это известно. Раз говорит, значит, так оно и есть.
– Даже во всем штате, – повторила я в трубку. – Так что люди могут выходить из поселка – это теперь абсолютно безопасно.
– Спасибо! – в голосе Билли слышалось настоящее облегчение. Я представила, что он пережил этим утром, зная, что его племени грозит реальная опасность, а его сын-подросток находится где-то там, «на передовой», охраняя поселок от возможного нашествия вампирской орды. Это не безобидные Каллены, это настоящая, смертельная опасность, и я была рада, что смогла успокоить его.
– Если у вас есть возможность связаться с Сэмом, то пусть снимает оборону, в ней больше нет необходимости. И передавайте привет Джейку.
Попрощавшись, я выключила телефон и подняла глаза на гаргулий, смотревших на меня с явным любопытством.
– Это наши друзья. – Эммет громко и презрительно фыркнул, и я поправилась. – Ладно, наши союзники. По крайней мере – сегодня. Я должна была сообщить им, что угроза миновала, они же переживали.
Но их интересовало совсем не это.
– Энжи Каллен? – переспросил Джейми (ну, не могу я его папой называть, даже мысленно!) – Энжи?!
Мне была непонятна такая реакция.
– Да, а что тут такого? Имя как имя, вполне нормальное.
– Конечно, нормальное, – вмешался Дэн. – Но кое-кто клялся, что больше никогда в жизни не станет на него откликаться.
– Я запуталась. Вы, вообще, о чём?
– Энжи, – я не сразу сообразила, что Джейми обратился ко мне, назвав моим новым именем. – Ты знаешь, как тебя зовут на самом деле?
– Я так поняла, что Дани. Вы же сами меня так назвали.
– Верно. Дани. Даниэлла.
– В мою честь, кстати, – уточнил Дэн.
– А твоё полное имя – Анжелика Даниэлла Кэмерон. И до семи лет мы звали тебя Энжи.
По толпе Калленов прошел шёпот изумления. Совпадение было невероятным. Впрочем, я ведь сама почувствовала некий отклик на это имя, это должно было что-то значить. Но, всё равно, это была уже передозировка информации. Какие еще новости и странности обрушатся на меня в следующие секунды? И сколько выдержит мой мозг? Я вновь уткнулась лицом в грудь Эдварда и пробормотала.
– Я хочу домой.
Эдвард всегда понимал меня лучше, чем кто бы то ни было. В следующий момент он уже подхватил меня на руки.
– Дайте ей прийти в себя, – строго произнёс он. – Пусть отдохнёт, тогда и продолжите разговор.
И, не дожидаясь чьей либо реакции, Эдвард развернулся и рванул в сторону нашего дома. Но я успела услышать слова, сказанные Дэном.
– Я же говорил – все признаки налицо.
Только дома, сидя на коленях у Эдварда, я, наконец, расцепила руки и выпустила его шею. Мне было немного стыдно за свой срыв. Сейчас, когда мы были одни, в безопасности, далеко ото всех, моё поведение на поле стало казаться мне слишком уж детским.
– Извини! – пробормотала я в плечо Эдварда.
– Всё нормально, малышка. На тебя столько всего свалилось. И сегодня, и всю неделю до этого. Ты здорово держалась.
– Но под конец я сорвалась. На ровном, в сущности, месте. Просто это открытие насчет имени меня добило. Как такое вообще возможно? Эсми взяла это имя буквально с потолка. А я ведь почувствовала что-то, хотя точно знала, что это не мое имя.
– Эсми просто сразу поняла, что ты – маленький ангел, – пробормотал Эдвард, целуя меня в макушку.
– Да какой я ангел?! Ты бы видел меня в тот момент – это было чудище, а не ангел.
– А я тебя видел. В мыслях Элис. Ты была всего лишь грязной, ладно, очень грязной, но эти синие глазки никакая грязь не в состоянии была скрыть.
Его губы легкими поцелуями коснулись сначала одного моего века, потом другого.
– И этот носик.
Еще один чмок.
– И эти губки!
На этот раз поцелуй был гораздо дольше. Тут мне вспомнилось то, что сегодня доставило особую радость.
– Эдвард, мне семнадцать! Представляешь, мы ровесники!
– Не совсем так, малышка. Мы ведь берем физический возраст, а не календарный. А физически тебе лишь пятнадцать, помнишь, что сказал твой... «дедуля».
– О, боже! У меня есть и дедуля, и прадедуля, и прапра... Мне так сложно это всё воспринять. Столько народа – и все мои родственники! Интересно, а у меня ещё братья есть? Элис говорила, что должны быть.
– Ещё?
– Ну, кроме Эммета и Джаспера? Не думаешь же ты, что если у меня вдруг обнаружились ещё родственники, то я сразу же откажусь от вас? Вы всё равно моя семья, и этого уже не изменить никогда. Если только…
– Что «только»?
– Если только вы сами не захотите больше быть моими родственниками.
Эдвард крепко обнял меня и, положив подбородок на мою макушку и слегка покачивая меня, пробормотал:
– Как, имея запредельный коэффициент интеллекта, ты, порой умудряешься говорить такие глупости?
– Это я от растерянности. Просто сегодня столько всего произошло. Дело даже не в Вольтури – их я никогда не боялась, просто опасалась, что кому-то из вас причинят вред, который я не успею предотвратить, как это попыталась сделать Джейн. Но появление моих родных…. Довольно драматическое, согласись. В общем, я несколько выбита из колеи, поэтому порой несу чушь, уж прости.
– Всё в порядке, я всё понимаю. Кстати, а мне твои родственники понравились. Такие…. Немногословные, в большинстве своём, – улыбнулся Эдвард.
– Что возвращает нас к тому, что сказал мой…. прадедушка. Они ленятся общаться вслух. Это они что же, мысленно разговаривают, что ли?
– Почему бы и нет? Это не более странно, чем твоя защита от любого нашего дара. К тому же, я ведь могу читать мысли – это, в принципе, по своей природе мало отличается от мысленного общения.
– А ведь и правда. Я как-то об этом не подумала. Просто к твоему-то дару я привыкла давно, а здесь… Ладно, примем как данность. Только почему же я их не слышу, раз уж я одного с ними вида и рода? Знаешь, у меня возникает всё больше вопросов, которые я хотела бы им задать.
– Вот и задашь, когда они придут к нам в гости. Не думаю, что они особо задержатся.
Тут я вспомнила, что не только к моим родственникам у меня есть вопросы.
– Эдвард, а чем Розали была так недовольна там, на поле? Неужели тем, что не удалось подраться с Вольтури? Я бы ещё поняла, если бы недоволен остался Эммет, но Розали?
– Нет, всё гораздо проще, – усмехнулся Эдвард. – Я ведь уже говорил тебе, насколько тщеславна Розали. Она и с твоим-то присутствием едва смирилась, а здесь – полсотни мужчин, и каждый красивее неё. Такое пережить ей будет весьма проблематично.
– Эдвард, а почему ты так ужасно выглядел, когда появились гаргульи? Словно тебя к немедленному расстрелу приговорили?
– А так, в сущности, и было. Я чувствовал, словно меня и правда приговорили к тому, что хуже смерти. Думал, что потеряю тебя.
Я серьёзно посмотрела ему в глаза, а потом повторила его же слова, сказанные на пару минут раньше.
– Как, имея запредельный коэффициент интеллекта, ты, порой умудряешься говорить такие глупости? Неужели ты так и не понял – я никогда с тобой не расстанусь!
– Но они – твои родные. И собирались забрать тебя с собой. И я ничего не смог бы сделать. Я чувствовал себя таким беспомощным.
– Да мало ли что они собирались! Главное – это то, что собираюсь делать я! А именно – быть рядом с тобой остаток вечности. И после – тоже.
Лицо Эдварда приблизились к моему, но прежде чем наши губы слились, он успел шепнуть.
– И я тоже, мой ангел. И я тоже.
Я не знаю, как долго мы вот так сидели и целовались. Я готова была делать это часами, но через некоторое время Эдвард отстранился.
– Наши родные вот-вот появятся на пороге.
– Ну и пусть! – и я снова потянулась к его губам.
– Они и так специально шли не торопясь, чтобы дать нам время. Но теперь они уже совсем рядом.
Я вздохнула, но с колен Эдварда слезать не стала. Пускай, что они, нас в обнимку не видели, что ли?
Тут и я услышала, как шестеро вампиров приближаются к дому. Молча. Или уже все обсудили, или отложили на потом. Хотя вряд ли. На поле боя они в основном молчали, просто наблюдали, но, как только гаргулий рядом не стало, должны же они были хоть как-то отреагировать? Я бы на их месте не удержалась бы.
Первой в дом влетела Эсми, и, со словами «Через час придут гости, а у меня ещё ничего не готово!» умчалась на кухню. Розали убежала в свою комнату. Эммет посмотрел ей вслед, немного подумал, и решительно включил по телевизору какую-то спортивную передачу – кажется, просто новости, я не вслушивалась. Перед тем, как устроиться на диване перед огромным экраном, он обернулся и подмигнул мне.
– Спасибо, Кнопка. Я получил огромное удовольствие.
– От сердца оторвала, – сразу поняв, о чём он, ответила я. – Цени.
Карлайл ушёл к себе в кабинет. Элис что-то тихонько втолковывала Джасперу в соседней комнате. О происшедшем на поле больше не было сказано ни слова. Я удивлённо повернулась к Эдварду. Верно истолковав мой вопросительный взгляд, он тихо сказал мне на ушко.
– Они решили дать тебе продышаться и прийти в себя. На тебя свалилось слишком многое, а ещё предстоит визит твоих родных. Так что когда будешь готова обсудить произошедшее сегодня, тогда и поговорим.
– Ой, а можно, не сейчас? У меня и правда голова кругом. И вообще, не хочу даже вспоминать об этих Вольтури. Только знаешь что? Пусть Карлайл свяжется со своими друзьями и предупредит их. Мол, если Вольтури сунутся – пусть смело пугают их мной. Раз уж я дала слово, что не позволю никаких репрессий в отношении них – то так тому и быть.
– Спасибо, – послышался голос Карлайла из кабинета. – Я обязательно с ними свяжусь.
После этого я попросила Эдварда сыграть для меня. Его игра всегда успокаивала и умиротворяла меня, я готова была слушать его часами, хотя, по словам окружающих, играла не хуже. Но это было совсем не то. Эдвард с радостью уселся за рояль – ему и самому музыка помогала расслабиться. Я подтащила поближе кресло и свернулась на нём клубочком. Эммет выключил телевизор – видимо, передача его не захватила. Вот так я и провела следующий час – любуясь Эдвардом и наслаждаясь его игрой.
Наконец мы услышали звук приближающейся машины. Очень мощной машины. Джаспер и Эммет тут же прилипли к окнам.
– Хаммер! – констатировал Эммет.
– Можно было бы догадаться, – пожал плечами Джаспер. – Они, наверное, только в нём и помещаются.
Из кухни выглянула Эсми.
– Как раз вовремя. У меня уже всё готово. – И, обведя глазами гостиную, скомандовала. – Элис, Джаспер, Эммет, накрывайте на стол.
Все дружно кинулись в столовую, которая при мне никогда не использовалась по своему назначению, хотя была полностью обставлена и оборудована. В мгновение ока стол был накрыт словно в лучшем ресторане. Сквозь широко распахнутые двойные двери мне было хорошо всё это видно. Я пожала плечами. Если вкусы моих родственников хоть немного совпадают с моими, то всё это лишнее. Заметив, что стол накрыт на троих, я вздохнула.
– Я бы предпочла поесть на кухне. Но, видимо, придётся высидеть торжественный ужин?
– Не волнуйся, малышка, ничего страшного не случится, – улыбнулся Эдвард. – Просто Эсми так рада наконец-то принять в своём доме гостей, вот и старается вовсю. Простим ей эту маленькую слабость?
За это время машина подъехала к крыльцу. Карлайл, как хозяин дома, уже открывал входную дверь гостям. Эдвард встал со стула, и я последовала его примеру, взяв его за руку. Он тут же сплёл наши пальцы и ободряюще мне улыбнулся.
Дэн и Джейми (дедуля и папуля) вошли в гостиную и вежливо поздоровались с хозяевами. Карлайл представил им членов своей семьи – видимо, на поле боя он этого сделать не успел. Всех, кроме Розали – та так и не соизволила спуститься. А я внимательно разглядывала вошедших. На этот раз они были одеты практически одинаково. Оба в джинсах, немного разных оттенков, в простых тёмных футболках и светлых кроссовках. Под мышкой у Джейми был зажат здоровенный фотоальбом, Дэн держал в руке большой пакет.
Когда Карлайл представлял им Эдварда, они повернулись к нам лицом, и я заметила, что их футболки не такие уж и простые. На тёмно-синей футболке Джейми большими белыми буквами было написано «Самый лучший в мире папа», а на чёрной футболке Дэна разноцветные слова складывались в очаровательную по своей скромности фразу: «Я что, тут опять, что ли, самый красивый?» Я подумала, что это даже хорошо, что Розали не спустилась – такого она бы не пережила, поскольку надпись была, в общем-то, правдива. Почти. Мелькнула мысль, что надо бы подарить Эдварду нечто подобное, ведь самый-то красивый здесь – это он. Мы, молча, рассматривали друг друга, никто не спешил завязать разговор, возможно, не зная, как его начать. Наконец, неловкую паузу прервал Эммет.
– Милые футболочки. Где взяли?
– Дани подарила! – с явной гордостью произнёс Джейми.
– И мне тоже, – подхватил Дэн.
– Я никогда не сомневался в твоём чувстве юмора, – тихонько сказал мне Эдвард.
И в этот момент Эсми пригласила всех к столу. Гости не стали жеманиться, оставили альбом и пакет на журнальном столике и спокойно уселись за огромный стол, на котором было сервировано только три места. Дэн сел с одного торца, мы с Джейми с двух сторон от него. Эдвард, конечно же, рядом со мной, напротив него уселась улыбающаяся Элис. Джаспер был очень недоволен её соседством с огромной гаргульей, но ничего не сказал, просто молча сел рядом. Эсми вынесла огромное блюдо с отбивными и овощным гарниром, потом разные закуски, тоже в огромном количестве. Я подумала – хорошо, что, благодаря моему аппетиту, в доме всегда есть большие запасы продуктов. Голодными гости из-за стола точно не встанут.
От вида и запаха еды у меня заурчало в животе, и рот наполнился слюной. Только теперь я поняла, как же давно ела в последний раз. Еще утром. А сейчас за окном уже начали сгущаться ранние осенние сумерки, стало быть, обед я пропустила. Надо же, а я и не заметила этого, видимо, слишком переволновалась. Я набросилась на еду, изо всех сил стараясь не урчать и не чавкать. Через некоторое время я заметила, что еда на тарелке не убывает. Это Эдвард подкладывал мне новые порции, выбирая кусочки повкуснее и игнорируя укоризненный взгляд Эсми – видимо, та считала такое поведение неуважительным по отношению к гостям. Впрочем, гостей это ничуть не смутило – они спокойно отдавали должное чудесным блюдам, приготовленным Эсми.
Я услышала, как Карлайл извиняется перед гостями за то, что не подал к ужину спиртное. Из всех живущих в этом доме пить что-то, кроме крови, могла одна лишь я, а поскольку я была несовершеннолетней, то покупать в дом алкоголь было нецелесообразным. А купить вина для гостей никто не догадался. Но Дэн заверил Карлайла, что в этом не было никакой необходимости – они не употребляют спиртные напитки, поскольку это совершенно бессмысленно, алкоголь на гаргулий вообще никак не действует. Поэтому гости вполне удовлетворились соком – его-то в доме было в избытке.
Наконец, гости положили столовые приборы на опустевшие тарелки и поблагодарили Эсми за чудесный ужин. Я продолжала есть. Видя это, Дэн хмыкнул:
– Как вам удалось прокормить эту маленькую обжору?
Я застыла с полным ртом и удивленно на него взглянула. Я что, действительно ем слишком много?
– Она пропустила обед! – тут же встал на мою защиту Эдвард. – И потом, Энжи ещё подросток и должна питаться, как следует, чтобы нормально расти.
И он подложил мне на тарелку ещё несколько кусочков, ласково приговаривая:
– Кушай, малышка, кушай досыта, и не обращай ни на кого внимания.
Я криво улыбнулась ему и продолжила жевать. Мнение Эдварда для меня было намного важнее всех остальных мнений на свете.
– А он начинает мне нравиться, – пробормотал Джейми.
– Привыкай, он теперь тоже часть нашей жизни, – пожал плечами Дэн, а потом обратился ко мне. – Извини, Дани, я просто пошутил. Похоже, что неудачно.
Я кивнула, давая понять, что принимаю извинения. Рот у меня был занят. Видимо, решив дать мне спокойно закончить ужин, Дэн обратился к Карлайлу.
– Я понимаю, что у вас к нам куча вопросов. У нас их не меньше. Может быть, для начала расскажете, как наша девочка попала к вам?
Пока Карлайл и Эсми, дополняя друг друга, рассказывали о том, как меня нашли, в каком состоянии, как поняли мою необычность и как решили оставить меня в своей семье, я, наконец, закончила есть, и теперь, словно заново переживала те моменты. Лицо Эдварда, вместе со всеми слушавшего этот рассказ, временами выражало настоящую муку, и я догадывалась, почему. Он не только слышал рассказ родителей, но и видел картинки из их воспоминаний. И вид меня, разбитой и окровавленной, доставлял ему самую настоящую боль. Я осторожно взяла его за руку и тихонько шепнула.
– Всё хорошо. Я в порядке.
Он слегка вздрогнул и прижал мою руку к своей щеке, нисколько не стесняясь моих родных. Но те не обратили на это никакого внимания, они напряженно глядели на рассказчиков, внимательно, не перебивая, слушая их. Лишь у Джейми в самые напряженные моменты желваки играли на скулах, словно он изо всех сил стискивал зубы.
Потом, когда начался рассказ о моих странностях, все слегка расслабились, особенно, когда Карлайл описывал свою реакцию на то, как я совершенно спокойно и невозмутимо говорила с ними о вампирах, словно это было в порядке вещей, или стояла с куском сырого мяса в руках, разрываясь между голодом и отвращением. Совершенная вампирская память помогла ему передать всю историю очень подробно, практически дословно. А рассказ свой Карлайл и Эсми закончили объяснением причин, почему они решили взять меня в свою семью.
Какое-то время все молчали, а потом Джейми встал и склонил голову перед Карлайлом. Дэн последовал его примеру.
– Я даже передать не могу, насколько я благодарен вам за спасение моей дочери. Страшно даже представить, что могло бы с ней случиться, попади она в том, беспомощном, состоянии в руки не тех, кого надо. Военных, учёных... С ней могло случиться что угодно. – Джейми тяжело сглотнул и продолжил. – Сама судьба свела вас вместе. И отныне я – ваш должник навеки.
– Весь наш клан отныне обязан вам за нашу девочку, – подхватил Джейми. – Теперь вы навсегда под нашей охраной и защитой. Впрочем, – тут он взглянул на меня и Эдварда, – если я всё правильно понял, наши семьи и так уже связаны крепче некуда.
Эдвард тоже встал, и я вместе с ним.
– Вы всё правильно поняли сэр. – И уже обращаясь к Джейми. – Мы с вашей дочерью любим друг друга. Я отдаю себе отчет, что она ещё очень юна, но поверьте, я буду защищать, любить и лелеять её до конца своих дней, сколько бы мне их не осталось. Клянусь, что сделаю всё, чтобы она была счастлива.
– Я верю тебе, парень. И вижу, что моя девочка нашла свою истинную пару. Так что, как бы тяжело мне не было от мысли, что моя крошка принадлежит уже не только мне – я просто вынужден с этим смириться. У меня просто нет выхода – над такими вещами мы не властны. Это просто случается. Конечно, лучше бы это случилось попозже...
– Уверяю вас, мой сын достаточно благоразумен, и понимает, что им с Энжи нужно подождать пока она подрастёт.
– Ха! Ещё бы! Да бедная Кнопка месяцами на него охотилась, а он был неприступен, как скала. Хотя с ума по ней сходил, это у него просто на лбу написано было.
– Эммет, когда-нибудь я всё же откушу тебе нос, чтобы ты не совал его в чужие дела!
– А что я такого сказал? Одну только правду!
Не обращая внимания на нашу с Эмметом перепалку, Эдвард со всей серьезностью ответил моему отцу.
– Не волнуйтесь, сэр. Мы не станем спешить. Не раньше, чем Энжи исполнится восемнадцать.
– Осталось меньше года! – тут же встряла я.
– Пока ей не исполнится восемнадцать физически, – уточнил Эдвард.
– Ты издеваешься?! – взвыла я.
– Ты нравишься мне все больше, парень, – улыбнулся Джейми.
Я надулась. Все они заодно! Такими темпами мне что, ещё девять лет прикажите ждать? Не то чтобы я рвалась испытать всё прямо сейчас, но через годик, ну, через три. Но девять?! Ладно, это тема для приватного разговора. Не хватало ещё обсуждать нашу с Эдвардом потенциальную сексуальную жизнь перед всеми моими отцами. И дедулей до кучи! А уж про братьев вообще молчу!
– А вы, правда, можете разговаривать не вслух? А как это у вас получается? Вы мысли читаете, да? Вот Эдвард у нас тоже может мысли читать. У всех, кроме Энжи. На неё вообще ни один наш дар не действует, наоборот, она может его обратно посылать. А вы тоже так умеете? Судя по тому, что Джейн визжала и каталась по земле, глядя на вас – умеете.
Я всегда знала, что Элис – просто прелесть. До чего вовремя она вмешалась, просто ошарашив гаргулий потоком вопросов, да и остальных, надеюсь, тоже сбила с мысли. И конечно, сделала она это нарочно, чтобы выручить меня из неловкой ситуации. Это стало очевидно, когда она едва заметно подмигнула мне и вновь выжидательно уставилась на гостей. Те, не привыкшие к такой манере Элис вести беседу, даже вроде бы слегка растерялись. Потом Дэн улыбнулся ей.
– На какой из вопросов отвечать сначала?
– На любой! – Элис сложно было сбить с толку.
– Может, лучше пройдём в гостиную. Там удобнее вести беседу, – предложила Эсми.
Все дружно перебрались в соседнюю комнату и расселись кто где. Гостям предоставили просторный диван, я втиснулась в одно кресло с Эдвардом и с вызовом взглянула на Джейми. Тот понимающе улыбнулся, но ничего не сказал. А Дэна моя демонстрация, похоже, позабавила. Впрочем, он с самого начала был на нашей с Эдвардом стороне, приняв наши отношения без всяких оговорок, как данность.
– Итак, отвечу сначала на первый вопрос. Точнее – на несколько вопросов на одну тему. Мы не можем читать чьи-то мысли. Но внутри семьи мы способны мысленно разговаривать. Это напоминает разговор по мобильному телефону. Я, например, не знаю, о чем в данную минуту думает Джейми, но если он захочет мне мысленно что-то сказать – это я услышу. И отвечу таким же образом. Ещё мы можем передавать зрительные образы – по принципу веб-камеры. Один смотрит, а другой это же видит. Опять же – по обоюдному желанию. К тому же это не обязательно происходит между нами двумя. И разговор, и «видеопередача» может происходить между любым количеством участников, опять же, по их желанию. Причём расстояние значения не имеет. А так же мы всегда можем определить местонахождение друг друга, где бы мы при этом ни находились.
– Удивительно! Вы словно бы становитесь единым целым! Такая невероятная связь – это потрясающе, – восхитился Джаспер.
– Здорово! Можно сэкономить на билетах в кино. Или на стриптиз. За что?! – взвыл Эммет, потирая затылок.
– Веди себя прилично! Хотя бы при гостях! – за отсутствием Розали, Эммета пыталась воспитывать Элис.
– Так вот как вы узнали, что Вольтури покинули штат. И вот почему все остальные молчали на поле! – теперь мне многое стало понятно.
– Но если вы можете находить друг друга где угодно, тогда почему же?..
Эдвард не договорил, но я подхватила его мысль.
– Почему вы сразу не нашли меня? Почему ждали так долго?
– Потому, что ты поставила защиту. И до сих пор её не сняла.
– Защиту? Какую? Я не понимаю.
– Что же, постараюсь объяснить. Знаешь, у каждого дара есть и обратная сторона. Очень удобно разговаривать мысленно через полмира, но иногда голос в твоей голове может раздаться в самый неподходящий для этого момент. Мы стараемся не злоупотреблять этим, но не всегда удаётся. Поэтому у нас есть ещё одна особенность – мы можем по желанию блокировать все то, что я перед этим перечислил. Если проще – то мы выключаем «мобильный телефон» и никто уже не может до нас «дозвониться». И определить наше местоположение – тоже. Все, что я описывал ранее, дается нам с рождения, это очень удобно для защиты потомства – всегда можно найти потерявшегося ребенка, прийти на помощь в трудную минуту, уберечь от беды. Но в жизни взрослых есть моменты, когда уединение очень важно. Вот тогда и вступает в силу наш следующий дар – способность закрыться ото всех.
– Мне бы такая способность очень пригодилась, – вздохнул Эдвард. Остальные слушали рассказ Дэна, словно зачарованные.
– Так вот, – продолжил Дэн – эта способность дается нам, когда мы становимся взрослыми, при перерождении. Но ты, Дани, переродилась слишком рано, будучи ещё ребенком. И получила способность, пользоваться которой рационально, в силу своей юности, ещё не могла. Ты поставила защиту, чтобы удрать из дома, что в тот момент тебе было строжайше запрещено, для твоей же безопасности. Но отправиться на день рождения подруги через полстраны для тебя было гораздо важнее, чем послушаться взрослых и более мудрых членов семьи. К чему это привело – тебе известно. А твоя защита до сих пор при тебе.
Захватывающая история вдруг превратилась обличение моего проступка. И я верила, что всё произошло из-за моей безответственности. Я сама, сама была во всем виновата. Каждое слово обвинения заставляло мою голову склоняться все ниже под бременем вины.
– Хватит! Довольно! – резкий голос Эдварда прервал рассказ Дэна. Сильные руки привычно перетащили меня, сжавшуюся в клубочек, на колени, заключив в ласковые надежные объятия. Прохладные губы прижались к моим волосам в утешающем поцелуе. Потом Эдвард вновь поднял голову, смело обращаясь к гиганту, сидящему напротив:
– Что бы она ни натворила в своей прежней жизни, теперь она этого не помнит. И жестоко упрекать её в этом теперь, когда она даже не может оправдаться.
– Он прав, дед. Ты несколько увлёкся.
– Вот чёрт, – с досадой пробормотал Дэн. На мою макушку легла огромная рука, неловко погладив по волосам. – Прости меня, девочка. Я не хотел... Просто... Мы так долго считали, что ты погибла. Это было страшное время.
– Мне жаль, что я заставила вас волноваться. Простите, – пробормотала я, все еще не решаясь поднять глаза.
Какое-то время все молчали. Наверно, всем хотелось знать подробности, но никто не решался затронуть больную тему. Я лихорадочно пыталась найти какой-нибудь нейтральный вопрос, но всё, что приходило в голову, так или иначе, коснулось бы моего глупого поступка, имеющего такие тяжёлые последствия. И в этот момент раздался мелодичный голос Розали. Она стояла наверху лестницы, ведущей на второй этаж, и с интересом разглядывала наших гостей.
– Почему во всех легендах гаргулий называют уродливыми монстрами и чудовищами. Вы ведь... невероятно красивы. – Бедная Розали! Она едва не подавилась этим комплиментом чьей-то чужой красоте, но все же произнесла его. – Вы можете это объяснить?
– Всё просто, – улыбнулся ей Джейми. – Настоящие гаргульи были... Мммм... Как бы это сказать помягче? Они были несколько менее человекообразны, чем мы.
– Настоящие?! – воскликнуло сразу несколько голосов.
– А вы тогда какие? Искусственные, что ли? – сострил Эммет.
– В каком-то смысле так оно и есть, – спокойно кивнул Дэн. – Нас вполне можно назвать искусственными. Так же как и вас.
Бомба номер два. После секундного замешательства первым опомнился Карлайл.
– Вы знаете, откуда мы взялись? – Дэн невозмутимо кивнул. – И почему при всей непохожести в нас столько общего? Почему у нас у всех по двадцать пять пар хромосом?
– Про хромосомное сходство слышу впервые. В последний раз я видел вампиров вблизи еще ребенком, и было это более тысячи лет назад. В то время тема хромосом была, как вы понимаете, не слишком актуальна. Но вот насчет всего остального – ничего сложного. Мы так похожи, потому что у нас общие предки. А различия объясняются разницей в... ммм... способе нашего «изготовления». Но думаю, будет лучше, если я расскажу вам все по порядку. Все, что знаю сам. Только история эта долгая.
– Завтра воскресенье. В школу не вставать. Я могу сегодня дольше не ложиться. А остальным тем более некуда торопиться.
– Ну, что же, тогда слушайте. Большую часть из того, что я сейчас вам расскажу, я услышал от своего отца, которого не видел с четырнадцати лет. В детстве мы многое принимаем на веру, а когда я вырос, и у меня появились вопросы – задать их было уже некому. Так что, что знаю – расскажу, а чего не знаю – узнать уже негде.
Мы все устроились поудобнее и приготовились слушать. Розали присела рядом с Эмметом, и он тут же обнял её и пригрёб к себе под бочок. Я так и осталась сидеть на коленях у Эдварда, уютно привалившись к его груди. Все, затаив дыхание, приготовились слушать волшебную сказку.
– Итак, – своим глубоким завораживающим голосом начал Дэн. – Давным-давно, в далёкой-далёкой галактике бушевали… звёздные войны!

 » Глава 22. ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ ВАМПИРЫ?

Глава 22. ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ ВАМПИРЫ?

Дэн сделал паузу, с хитрой улыбкой ожидая нашей реакции. И она не заставила себя ждать.
– Это что шутка? – первым опомнился Джаспер.
– Вообще не смешно! – пробормотала я.
– Ну, я же говорил, что Кнопка – инопланетянка! – обрадовался Эммет.
– А я-то подумала, что нам тут действительно правду расскажут, – недовольно протянула Розали.
– Мы что, действительно не с Земли? Это бы многое объяснило, – задумчиво протянул Карлайл.
– Извините! – улыбнулся Дэн. – Просто эта знаменитая фраза слишком подходит для начала моего рассказа. Вы ведь не думаете, что Земля – единственная обитаемая планета во Вселенной? И люди – единственные мыслящие существа в ней? Уверяю вас, это совсем не так. И где-то очень далеко есть, по крайней мере, две различных цивилизации, чьё развитие намного опережает наше. Что-то они в своё время не поделили, начались вялотекущие конфликты, которые вполне можно было бы назвать и войнами, если бы не огромное расстояние между ними. В основном столкновения происходили между космическими кораблями в пограничных или нейтральных территориях. И вот однажды, один такой корабль был подбит, но на остатках «топлива» сумел всё же удрать от врагов. Экипаж остался в живых, но корабль был повреждён непоправимо и не пригоден к дальнейшему полёту, а значит и к возвращению домой. К тому же, уходя от врагов сквозь искривлённое, пространство практически наугад и вслепую, он вынырнул в совершенно незнакомой галактике. Экипаж перебрался в спасательные «шлюпки» и покинул гибнущий корабль. И хотя они были не приспособлены для дальних перелётов, но смогли доставить спасшихся на ближайшую планету с подходящими условиями.
– На Землю? – полувопросительно-полуутвердительно сказала я.
– На Землю, – кивнул Дэн. – Произошло это несколько тысячелетий назад, примерно четыре или пять, сложно сказать точнее. Те самые выжившие инопланетяне, временно поселившиеся на Земле, и были истинными гаргульями. Конечно, себя они называли иначе, да и у людей для них было много различных названий, но именно это слово к ним прилипло сильнее всего, на нём и остановимся.
Чтобы вам было более понятно дальнейшее, скажу пару слов о том, что же представляли из себя те гаргульи. В принципе, вы видели нас там, на поляне, так что некоторое представление о их внешности имеете. Добавьте к этому человекообразные, но всё же не совсем человеческие черты лица – и картина окажется завершённой. То есть у них было по два глаза, нос, рот с губами и зубами и так далее, но пропорции были чуть иными, форма тоже отличалась. Совсем ненамного, но любой человек сразу бы понял, что перед ним не люди. Они не были особенно уродливы, просто они были другими.
– Но как же легенды?
– Вы когда-нибудь слышали про игру «Испорченный телефон»? А выражение «Сделать из мухи слона»? Здесь тот же принцип. Мало кто из людей вживую видел гаргулий, но те, кто видели, замечали их непохожесть, а рассказывая другим людям, слегка преувеличивали её. Те – ещё немного, и так далее, пока гаргульи не превратились в ужасных монстров, каких частенько стали изображать на крышах старых домов. Причём, к тому времени прошло не одно столетие после того, как все гаргульи исчезли, так что те, кто их потом рисовал или лепил, вкладывали в их изображения только своё воображение, а вовсе не факты.
– А я из-за этого целую неделю себя уродливым чудовищем считала. После того, как поняла, кто я такая на самом деле.
– Почему? – удивился Джейми. – Разве нельзя было в зеркало посмотреться. Да и кто угодно мог тебе сказать, что это вовсе не так.
– Это длинная история, потом как-нибудь расскажу. Просто все эти выдумки здорово мне кровь в своё время попортили.
– Ну, хорошо, предположим, что люди сами допридумали внешность гаргулий. Но я слышал о них от того, кто их видел лично. От Аро. Вы могли видеть его на поле боя, он глава Вольтури.
– Это ему Кнопка щелбан отвесила, – уточнил Эммет.
– И он тоже называл гаргулий «огромные крылатые чудовища», – продолжил Карлайл. – С первыми двумя утверждениями я согласен, но как быть с «чудовищами»?
– Я могу предположить только одно, – пожал плечами Дэн, – раз он вампир и при этом видел гаргулий, думаю, что не ошибусь, предположив, что он был свидетелем того, как гаргульи расправляются с вампирами? И чудом выжил?
Дождавшись кивка Карлайла, подтвердившего его предположение, Дэн продолжил.
– Ну, вы и сами можете предположить, с какими лицами даже люди мчатся в атаку. Думаю, вы это даже видели. Рты оскалены, лица перекошены ненавистью или страхом. Никто не бежит на врага с милой улыбкой. Добавьте к этому всё же не вполне человеческие черты лица, плюс ужас самого Аро. Так что его восприятие в тот момент раз в десять усилило «чудовищность» облика гаргулий. Но, в любом случае, всё это относится к истинным гаргульям, а моей семьи не касается. Нас-то считают довольно красивыми, – и он застенчиво затрепетал ресницами.
Я прыснула, остальные тоже заулыбались. Все, кроме Розали. Ну и ладно, иногда полезно увидеть, что не являешься чем-то исключительным. И всегда найдётся кто-то сильнее, умнее, а в её случае – красивее.
– Скромняга, – пробормотал Джейми.
– Ну, а что тут поделаешь, если я – такой красавчик? – развел руками Дэн.
– Эдвард красивее! – тут же заявила я, вызвав хохот свои «новых» родственников.
– Кто бы сомневался, – усмехнулся Джейми.
– Может, хватит уже выяснять, кто здесь красивее? – недовольно заворчала Розали. – Кажется, нам пообещали рассказать, откуда мы все взялись.
– Извините, мисс! – покаянно склонил голову Дэн, но никакого раскаяния в его голосе не слышалось. – Итак, я продолжу. Физиология гаргулий практически ничем не отличалась от нас, когда мы с крыльями, или от вас. Все функции организма настолько замедлены, что их словно бы и нет. Но это не так, совсем не так.
– Что вы имеете в виду? – в Карлайле сразу же заговорил исследователь.
– Всё просто. Вот скажите, бьется ли у вас сердце? Течет ли кровь? Дышите ли вы, чтобы насытить ее кислородом?
– Нет. На все три вопроса – нет.
– Ответ неверный. Правильный ответ – «да, но очень-очень медленно». Примерно в тысячу раз медленнее, чем у человека. Возьмем, к примеру, сердце. У обычного здорового человека оно, в идеале, делает около 60 ударов в минуту. А у вас оно бьется где-то раз в три часа.
– Это невозможно! Мы бы всё равно услышали. Даже если бы оно билось раз в неделю.
– Возможно, если бы оно три часа молчало, а потом бы делало «стук». Но это ведь не так. Сердце полтора часа медленно расширяется, а следующие полтора – так же медленно сжимается. Отследить это можно, только если специально наблюдать, а вы, я уверен, этого не делали.
– Конечно, нет. Мне и в голову такое не приходило. Но теперь я обязательно это проверю!
– Вы говорите, что и кровь у нас есть? Но мы бы её видели! Я сражался с таким количеством вампиров, столько голов им поотрывал, что давно со счёта сбился – уж я бы это заметил, – вступил в разговор Джаспер.
– Если учесть скорость её вытекания, то её как бы нет вообще. Она не просто не жидкая, она даже не желеобразная. Нужны часы, чтобы заметить её движение. Но если ты убил вампира – то у мёртвого кровь не течёт, а если просто ранил – вступает в силу регенерация. Рана закрывается до того, как из неё вытечет кровь. Поэтому вам и казалось, что крови у вас нет. А всё дело в её скорости.
– Вы перевернули все мои представления о нас, – покачал головой Карлайл. – Мне столькое нужно будет переосмыслить. Века моего изучения вампиров просто перечёркнуты вашими словами.
– Ничего, дорогой. Представляешь, сколько новых открытий у тебя впереди – утешила мужа Эсми.
– Невероятно! У меня, оказывается, всё ещё есть кровь! В голове не укладывается – шепнул мне Эдвард.
– Я несколько отвлёкся, но вообще-то я хотел сказать, что в отличие от земных млекопитающих, гаргульи жили в другом времени, точнее – в других временах. Все функции их организма были замедлены, зато скорость их передвижения была быстрее так же примерно в тысячу раз. И мы, и вы немного медленнее, но всё же в сравнении с людьми мы все просто реактивные. Зато стареем мы намного медленнее людей.
– Мы стареем? Вы имеете в виду только себя, или и нас тоже? – для Розали это был не праздный вопрос. Я знала, как тяготит её вампирская «неподвижность». «Мы застыли. Нет никакого движения» – так она сокрушённо описывала свои ощущения от теперешнего положения. А теперь оказывается, это не так.
– И себя, и вас. У нас у всех примерно одна скорость старения – где-то в тысячу раз медленнее, чем у людей. Кроме Дани, конечно. Она пока ещё стареет только раза в три медленнее, чем её ровесницы. Точнее – взрослеет.
– Но почему это происходит? И как мы связаны с теми гаргульями-инопланетянами? Что-то вы всё время в сторону уходите. Лучше расскажите, что с ними дальше-то было, после приземления?
– Эммет! – негромко одёрнула сына Эсми.
– Всё в порядке, парнишка прав. Не выходит у меня связного повествования. Ну, попробую ещё раз. Итак, оказавшись на Земле, гаргульи поняли, что до прибытия подмоги им придётся провести на ней не один год. По своему исчислению, разумеется. Тогда они ещё не знали, что здесь всё несколько иначе происходит. Атмосфера была вполне подходящей – гаргульи всё же дышали кислородом, хоть и очень редко. И мы с вами дышим, только очень незаметно даже для самих себя, просто набирая воздух в лёгкие при разговоре – нам этого хватает. В общем, в этом им повезло.
И тут перед гаргульями встал вопрос пропитания. На своей планете, с гораздо более суровыми условиями существования, кстати, их вид питался… соком растений, скажем так. Эти «растения» они культивировали на плантациях и регулярно добывали из них «сок». Довольно скоро гаргульи обнаружили, что Земля практически кишит разнообразными аналогами их растений, чей «сок» идеально подходит для питания. Он даже был более питателен, чем на их родной планете, так что этого сока им требовалось гораздо меньше. У местных растений был только один минус – никто их здесь не культивировал, росли они сами по себе, так что их приходилось искать, а кроме того – в отличие от растений с планеты гаргулий, эти могли передвигаться. Ничтожно медленно, но всё же могли. Поэтому приходилось их находить и ловить, что, впрочем, особой проблемой не являлось. Думаю, вы уже догадались, о каких растениях шла речь, и что за сок так понравился гаргульям?
– Животные и их кровь! – раздалось сразу несколько голосов. И мой в том числе.
– Верно, – кивнул Дэн, – только есть одно уточнение. В разряд животных в тот момент попали и люди тоже.
Кто-то ахнул. Кто-то понимающе кивнул. Я пожала плечами и шепнула Эварду.
– Я и сейчас парочку таких знаю.
– Я тоже! – шепнул он мне в ответ.
– Может, съедим эту парочку? Раз уж они животные, значит можно! – тут же вмешался Эммет.
– Ты, кажется, очень хотел послушать? Вот и слушай, – осадил его Эдвард.
– В то время на Земле было несколько достаточно развитых цивилизаций, – продолжил Дэн. – Но корабль приземлился там, где сейчас находится северная Шотландия. Разглядеть цивилизацию там было весьма проблематично – местные жители всё ещё носили шкуры. Но очень быстро гаргульи поняли, что перед ними – разумные существа. И поэтому использовать людей в качестве еды стало среди них запрещено. Впрочем, еды хватало и так. Постепенно гаргульи налаживали свой быт, приручали скот – «культивировали овощи», построили себе жилища – с их силой это не было проблемой. Они наладили контакт с несколькими близлежащими человеческими кланами, и порой выручали их в каких-то сложных бытовых ситуациях, но во всякие войны и конфликты не вмешивались – считали, что не имеют права как-то влиять на ход человеческой истории. Некоторые из них путешествовали, другие оставались дома, жили спокойной уединённой жизнью и дожидались, когда за ними прилетит спасательная экспедиция и заберёт их с этой дикой планеты.
Шло время, века на земле сменяли друг друга, появлялись и исчезали цивилизации, а гаргульи, ничуть не меняясь, со стороны наблюдали за этим. Их существование обрастало легендами. Они избегали контактов с людьми, кроме соседних кланов, но любое, даже случайное их появление надолго давало людям пищу для пересудов и домыслов. И каждый трактовал их образ в меру своей фантазии. Гаргульи и драконы, ангелы и демоны, грифоны и Пегас – это всё про них. Даже валькирии и сирены – тоже они, что особенно забавно, ведь среди гаргулий не было ни одной женщины.
– Пегас? – удивился Карлайл.
– Ни одной женщины?! – одновременно с ним воскликнул Эммет.
– Я всегда знал, что ты – ангел, – пробормотал Эдвард мне на ушко, легонько поцеловав его между делом. Я расплылась в довольной улыбке и едва не замурлыкала. И увидела удивлённые, даже несколько обалдевшие глаза Дэна и Джейми.
– Он назвал её ангелом? – поражённо протянул Джейми.
– И она не двинула ему в челюсть? – в тон ему продолжил Дэн.
– Кто ты, и куда дела мою дочь? – на этот раз, обращаясь ко мне, спросил Джейми.
Я пожала плечами. Чего они от меня ждали?
– Она у нас стала совсем ручная. Тихая, милая и послушная, – ехидно протянул Эммет, придвигаясь поближе к тому краю дивана, возле которого стояло наше с Эдвардом кресло. Видимо, решил получше разглядеть мою реакцию. – Настоящий ангелочек!
Зря он это сказал. И приблизился зря. Мой кулак мгновенно впечатался ему в челюсть, отбросив назад, к Розали. А я зашипела сквозь стиснутые зубы, баюкая левой рукой правую:
– Я не ангелочек!
– Прекрати её дразнить! – закричал Эдвард на брата. – Она снова об тебя пальцы сломала!
– Ты чего, Кнопка? – потирая челюсть, забормотал Эммет. – Я же пошутил!
– Ты когда-нибудь дошутишься, Энжи тебе голову оторвёт! – пригрозила ему Элис.
– Или нос откусит, – усмехнулся Джаспер.
Розали тоже что-то шипела Эммету, я не вслушивалась. Эсми то укоризненно смотрела на него, то извиняюще – на гостей. Карлайл в первую секунду машинально дёрнулся, намереваясь оказать помощь моей пострадавшей руке, но вовремя вспомнил, что в этом нет нужды. А наши гости вдруг дружно расхохотались. Все притихли и уставились на них. Наконец, отсмеявшись, Джейми удовлетворённо кивнул головой.
– Моя девочка!
– Да, кое-что не меняется, – поддержал его Дэн.
– Только Эдвард может называть меня так. Только он. И больше – никто! – я постаралась сказать это максимально твёрдо, подбавив в голос металла. – Я – не ангел. И закроем тему. Так что там дальше про гаргулий, Пегасов и сирен?
– Доча, когда бьёшь вампира, нужно предварительно обратиться. Иначе тебе самой будет гораздо больнее, чем ему.
– Знаю. Но если я обращусь, то просто-напросто прибью его, а это в мои планы пока не входит, – я дернула плечом. – Как бы Эммет не доставал и не бесил меня – он мой брат, и я люблю его.
– И я тебя, Кнопка. Хотя ты тоже порой бываешь тем ещё чертёнком.
Мы обменялись понимающими улыбками. Мир был восстановлен.
– Ты заметил, что на чертёнка она никак не отреагировала, – обратился Джейми к Дэну.
– Потому что чертёнок, – пожал плечами тот.
– Мы про Пегаса услышим или нет? Мне уже самой страсть как любопытно.
– Да просто все с Пегасом. Случайность, в общем-то. Вот представьте, вам срочно нужно попасть из пункта А в пункт Б. По безлюдной местности. И у вас с собой велосипед. Что вы сделаете – поедете на велосипеде или побежите, неся велосипед в руках?
– Второе, конечно. Мы бегаем в сотню раз быстрее любого велосипеда, – ответил за всех Джаспер.
– Вот и один из гаргулий так же рассуждал, когда ему срочно нужно было перебраться в другое место. А с собой у него была лошадь. Решил путь срезать через горы, не думал, что там вообще кто-то живой окажется. Но оказался. Какой-то пастух овцу сбежавшую искал. И увидел вдали, в небе, на фоне заката, силуэт летящей лошади с огромными крыльями. А дело было в древней Греции, и гора та называлась Олимпом.
– Потрясающе! – пробормотал Карлайл. – Из каких только случайностей не складывается порой жизнь.
– Вы даже не представляете, насколько правы. Само ваше существование как вида – тоже результат случайности.
– Кажется, сейчас мы услышим разгадку своего появления в этом мире, – прошептал мне Эдвард. Я почувствовала, что он напрягся, и, взяв его руку, сплела наши пальцы в качестве молчаливой поддержки. Эдвард поднял наши руки и поцеловал уже зажившие костяшки моих пальцев, а потом выжидающе взглянул на замолчавшего Дэна, который с интересом нас разглядывал. Перехватив его взгляд, Дэн улыбнулся и снова обратился к Карлайлу.
– Здесь в двух словах не объяснить. Чтобы было понятнее – снова перейду к аналогиям. Представьте, что в саду вашей матушки растут очень красивые цветы, которые вам хотелось бы поставить в вазу в своей комнате. Но это вам строго запрещено, потому, что на клумбе цветок может цвести несколько недель, а в вазе завянет через 3-4 дня. Но однажды вы видите, как упавшее с дерево яблоко сломало стебель у одного из цветов, и теперь он быстро засохнет. Как вы считаете, будет ваша мама возражать, если вы срежете этот цветок и поставите его в вазу? Вряд ли, он ведь все равно уже практически погиб, спасти его невозможно, так почему бы напоследок не получить от него немного удовольствия? К чему я это говорю? Сейчас поймёте.
Как я уже говорил, использовать людей для пропитания стало для гаргулий табу. Но кровь-то человеческую они уже пробовали, и некоторым она понравилась. Не так, как вам, совсем нет! Ничего похожего на вашу жажду, просто вкусы у всех разные, так же как и у людей. И поэтому, был достигнут компромисс – кровь людей все же можно было иногда употреблять, но только в одном-единственном конкретном случае. А именно – кровь смертельно раненных на поле боя воинов. Это было самым настоящим актом милосердия – раны в живот, например, тогда были стопроцентно смертельными, а умирать от них человек мог по нескольку дней, в страшных муках. И выпить кровь такого раненного, оборвав его страдания, грехом не считалось. Вот так некоторые гаргульи и поступали иногда, правда, очень-очень редко. Найдя такого раненного на поле, заваленном телами мертвых и умирающих, они уносили его с собой, чтобы не пить на глазах возможных свидетелей – ведь кто-то из лежащих на поле мог и выжить. И некоторые выжившие потом рассказывали о крылатых созданиях, уносивших падших воинов прямо в рай. Тогда его еще называли Валгаллой.
– Валькирии! – воскликнула я.
– Верно. Горячечный бред тяжелораненого вполне мог наделить брутальных мужчин-гаргулий чертами прекрасных дев. А так как не заметить их габариты было сложно, даже в бреду – то они превратились в крылатых дев-воительниц, имеющих мистическое происхождение, а потому – таких крупных. Ну так вот, сейчас и начнутся те самые случайности. Дело в том, что гаргульи, в отличие от вас, питались кровью по «человеческому» графику приёма пищи – часто и понемногу. Поэтому крупную добычу они делили на несколько едоков, а, будучи в одиночестве, довольствовались мелкими зверьками, чтобы зря не переводить пищевые ресурсы.
– Ага, Кнопка вон тоже кроликов ловит. И как она их только пьет, они же совершенно безвкусные?
– А мне они нравятся! Имею право?
– Конечно, имеешь, малышка. Не слушай Эммета. Он просто из вредности так говорит.
– Точно. Сам-то он вообще вонючих медведей пьет, но я же молчу. – После чего я повернулась к Дену, извиняюще улыбнулась и проговорила сладеньким голоском. – Простите моего брата за то, что он всё время вас перебивает. Хотя большая часть нашей семьи выглядит школьниками, но на самом деле в ней только два настоящих ребёнка – я и Эммет.
– Мне восемьдесят шесть! – оскорблённо взвыл Эммет.
– Ничего, парень, повзрослеешь ещё, какие твои годы, – «утешил» его Дэн.
Эммет взглянул сначала на меня, потом на Дэна, понял, что на два фронта ему не победить и, признавая поражение, сделал жест возле рта, словно закрывая его на застёжку-молнию, после чего уселся поудобнее возле Розали, скрестил руки на груди и всем своим видом стал показывать, что скорее умрёт, чем произнесёт ещё хоть слово.
– Ты сделала Эммета. Снова, – едва слышно шепнул Эдвард мне на ушко. Но Дэн, видимо, услышал.
– Моя школа! – подмигнул он Эдварду. – Итак, я продолжу. Опять небольшое отступление. Никак у меня связное повествование не получается. Но иначе будет не понятно. В общем, хотя все гаргульи и были одного вида, но у них, как и у людей, было нечто вроде рас. И, хотя в экипаже было всего 23 воина (вспомните, там же война была, какая-никакая), среди них были представители разных рас. Отличия были весьма незначительны, люди их даже не заметили бы, хотя для самих гаргулий это было очевидно. И, как выяснилось уже на Земле, у представителей одной из рас оказалась ещё одна, весьма значительная особенность. На родной планете это никак не проявлялось, а вот при контакте с земной фауной выяснилось, что в их слюне (или в том, что у людей зовется слюной) есть некий фермент – то, что вы теперь зовёте своим ядом.
По рядам Калленов пронёсся вздох изумления, но никто не произнёс ни слова. Все, как завороженные, слушали рассказчика. Джейми, явно знавший всё это уже наизусть, тем ни менее тоже, устроившись поудобнее, внимал своему прадеду с неменьшим интересом.
– И вот теперь мы и переходим к той самой цепочке совпадений, которой вы обязаны своему существованию. Однажды, несколько гаргулий решили полакомиться человеческой кровью. Нашли очередное поле боя, осторожно пошарили среди убитых и раненных, брошенных умирать. И один из представителей той самой, «ядовитой» расы нашёл воина, чей живот был распорот от желудка до паха. Но бедняга ещё дышал, его сердце пусть слабо, но билось. Быстро унеся потерявшего сознание человека с поля боя, гаргулья выпил несколько глотков его крови и остановился, чтобы оставить остальное своим друзьям. Уж не знаю точно, что там произошло, но что-то их задержало. И когда они всё же появились, то обнаружили, что их соратник совершенно растерян, а потенциальный обед, который должен был бы с минуты на минуту испустить дух, очень даже бодро орёт и корчится от боли. Никто не мог ничего понять, тем более что страшная рана зарастала прямо на глазах. Чувствуя свою ответственность, да и просто из любопытства, гаргульи остались рядом с человеком, с удивлением наблюдая за его преображением. Он не только поправился, но и стал красивее, и, как потом выяснилось – сильнее и быстрее обычного человека. Впрочем, что я буду вам пересказывать все его отличия, вы и сами их прекрасно знаете. Итак, это и был самый первый вампир.
Гаргульи забрали получившееся существо с собой и стали его изучать. Оно было диким и необузданным, но намного слабее и медленнее гаргулий, поэтому контролировать его для них особой проблемы не составляло. Выяснилось, что это существо, буду называть его вампиром, так проще, хотя в то время этого названия ещё не было, испытывает тягу именно к человеческой крови, испытывает жажду. Вам ведь это хорошо знакомо, верно? Когда новый вампир находился рядом с гаргульями – жажда стихала, но когда, спустя какое-то время он стал более спокойным и управляемым, и его стали отпускать на охоту одного, оказалось, что в такие моменты жажда брала над ним верх. После того, как он убил несколько людей, больше его одного не оставляли.
– Запах, – пробормотал Джаспер.
– Что?
– Я сказал – запах. Запах гаргулий почему-то перебивает нашу жажду. Уж я-то знаю это не понаслышке, испытал его действие на себе, когда в нашем доме поселилась одна маленькая гаргулья.
– Вполне вероятно. Сам я общался только с теми вампирами, которые жили среди гаргулий. Они никогда их не покидали, никогда не пробовали человеческой крови. Они не знали настоящей жажды, просто не испытывали её. Поэтому и объяснить, почему, выйдя из-под контроля гаргулий, вампиры становились дикими и начинали убивать людей, они не могли. Сам я приписывал это некоему мысленному воздействию на них гаргулий, возможно, гипнозу. В детстве это меня не интересовало, а потом спросить было уже не у кого. Но запах – интересная версия.
– Это не версия, это факт. Мы все испытали это на себе, – серьёзно сказал Карлайл. – Запах Энжи и её кровь стали для нас спасением, заглушив боль, с которой мы жили долгие века.
– Кровь! – взвился Джейми. – Что вы имеете в виду? Дани, вампиры пили твою кровь?!
Последние слова прозвучали как настоящий рёв. В ту же секунду огромная гаргулья в полной «боевой выкладке», с распахнутыми крыльями, стояла посреди гостиной, едва помещаясь в ней. Ещё мгновение – и она набросится на беззащитных вампиров.
– Вы пили кровь моей дочери?!
Спрыгнув с колен Эдварда, я моментально обратилась, краем сознания отметив, что Дэн остался в человеческом облике, хотя тоже встал, настороженно переводя глаза с Калленов на Джейми и обратно. Встав напротив взбешённого гиганта, я ткнула его кулаком в живот, топнула ногой и заорала.
– Немедленно прекратите размахивать крыльями. Разобьёте хоть одну вазу Эсми – будете искать такую же, а это антиквариат! И это приличный дом, в нём не рычат! Хочется попсиховать – вон лес, вперёд, ломайте, крушите, не жалко. А здесь, будьте добры, вести себя как следует, вы тут в гостях!
Огромная ошеломлённая гаргулья молча отступала перед беснующейся крохой. Со стороны это, наверное, выглядело забавно, но мне смешно не было.
– Но они пили твою кровь! – уже более спокойно увещевал меня Джейми. – Это непростительно!
– Моя кровь! – я снова врезала ему в живот, выше не доставала. – Кому хочу (удар), тому даю (ещё удар). И не перед кем отчитываться не собираюсь!
И, напоследок – пинок по лодыжке. Мелькнула мысль – хорошо, что я так и не обулась, иначе очередным кроссовкам пришёл бы конец. Зато от обуви Джейми остались одни ошмётки, как впрочем и от футболки.
– Дани, прекрати меня бить! Я, в конце концов, твой отец, нельзя же так! – голос Джейми звучал примирительно, даже немного жалобно.
Но я была слишком зла. Как он посмел напугать мою семью?!
– Я этого не помню! И на данный момент единственный отец, которого я знаю – это Карлайл. А вы смеете на мою семью зубы скалить! Не позволю!
Джейми вновь обратился и примиряюще выставил вперёд ладони.
– Всё-всё, я больше ни на кого зубы не скалю, успокойся. Но Дани, когда я услышал, что вампиры пьют твою кровь…. У меня перед глазами потемнело, я не сдержался.
– Вы произносите это так, словно они у меня кровь из шеи сосут.
– А разве нет?
– Конечно, нет! Мы в ХХI веке живём, в конце-то концов! Всё вполне цивилизованно. Я сдаю кровь, они её пьют. Из пробирки. Как лекарство. Там и нужно-то чуть-чуть всего. И вообще, это была моя идея, а Эдварда я и так еле заставила.
– Ты отказывался пить её кровь, парень? Почему? – Дэну, похоже, было по-настоящему любопытно.
Я оглянулась, чтобы удостовериться, что мои близкие не очень сильно испугались. Похоже, так оно и есть. Или они расслабились после того, как Джейми обратился, или больше всех здесь испугалась именно я. Конечно, заметно, что мужчины придвинули к себе своих женщин и даже частично задвинули их себе за спину, но и только. Никакого страха на лицах я не заметила. Вот и хорошо, вот и славно. Пожав плечами, я тоже обратилась – зачем стоять тут пугалом, когда нет никакой опасности?
– Я считал это неправильным, сэр, – ответил Эдвард Дэну.
– Конечно, мы никогда не стали бы кусать Энжи. Она же член нашей семьи. – Это уже Карлайл обращался к Джейми.
– Тем более, что кровь у Кнопки невкусная, – встрял Эммет.
– Лекарство вкусным не бывает! – кажется, я это ему уже говорила.
Потом я обратилась к Джейми.
– А даже если бы и пришлось меня кусать, что здесь особенного? Если это в качестве лечения и с моего согласия? Вот если бы вы, например, могли своей кровью лечить кого-то из близких, неужели бы не сделали этого?
– В точку! – хмыкнул Дэн. – Ты подловила его, детка. Твоя мама регулярно пьёт его кровь. В качестве лекарства. Из стакана, конечно. Она всё же человек.
– Она больна? – я не помнила свою родную мать, но всё равно заволновалась.
– Нет, она здорова. Более чем. А кровь мою пьёт просто для профилактики, так у нас принято.
– Всё интереснее и интереснее. Но, опять же повторюсь – если бы это было нужно, я бы не возражала, если бы моим родным пришлось бы меня кусать.
– Я никогда не стал бы этого делать. И другим не позволил бы, – твёрдо заявил Эдвард. Я вернулась к нему и свернулась клубочком у него на коленях.
– Ничего в этом страшного нет. Ну, правда. Только чешется потом немного, вот и всё.
– Чешется? А ты откуда знаешь? Ты же говорила, что тебя не кусали? – подозрительно прищурился Джейми.
– Может, хватит уже, а? Сколько можно, в конце-то концов?! Карлайл же рассказывал, что пытался меня обратить, когда я, смертельно раненная, бухнулась ему под ноги. И как, по вашему мнению, он должен был это сделать? Таблетку мне дать? Заклинание надо мной прочитать? Конечно же, он меня укусил, другого метода пока не изобрели. Но ради моего же спасения!
– Малышка, успокойся. – Эдвард нежно погладил меня по спине. – Твой папа просто о тебе волнуется, не нужно сразу на него нападать.
– А чего он! Можно подумать, они нашли меня всю такую измождённую, измученную, покусанную. Подумаешь, я вам капельку своей крови дала, что в этом такого уж страшного?
– Мне ведь это тоже не нравится, так что я прекрасно его понимаю.
– Кстати, даже и не думай отвертеться от завтрашней порции. И от послезавтрашней. И вообще.
– Как скажешь, малышка, как скажешь.
– Ну, пока эта парочка воркует, может, вы продолжите свой рассказ? А то остановились на самом интересном месте, – сказал Эммет.
– Ну, что ж, вроде все утихомирились. Тогда продолжу. Итак, какое-то время среди гаргулий жил всего один вампир. Они его опекали, обучали, изучали – куда ж без этого.
– До чего знакомо звучит, – едва слышно шепнула я на ухо Эдварду, стараясь не прерывать рассказчика. Но, заметив, что Карлайл понимающе взглянул на нас и усмехнулся, я поняла, что меня всё же услышали. Но ведь действительно, аналогия просто бросалась в глаза!
– В итоге выяснилось, – продолжал свой рассказ Дэн, – что хотя вампир и уступал гаргульям по всем параметрам, но в целом, физически, он практически от них не отличался. И тогда кому-то из гаргулий, а напомню, среди них были одни только мужчины, пришла в голову идея, которая просто витала в воздухе – если они точно так же обратят кого-то из человеческих женщин, то смогут получить подруг, которых можно будет хотя бы обнять без опаски раздавить.
– Отличная идея. Не представляю, как они тысячу лет без женщин вытерпели? – пробормотал Эммет.
– Для них прошел лишь год, не забывайте. Но, да, это было сложно. В общем, обсудив всесторонне эту ситуацию, они решили попробовать. Конечно, обращать разрешалось только тех женщин, кто пошел бы на это добровольно. Но найти таких, в принципе, было не сложно. Перед глазами был образец – за прошедшие полсотни лет с момента обращения, первый вампир не постарел ни на день, он был здоров, красив, силен. Кто устоит перед подобной перспективой? А принять гаргулью в качестве спутника жизни, в то время, когда женщины ценились меньше, чем скот, когда их без права выбора отдавали за грубых звероподобных мужланов, а впереди их ждали только тяжелый беспросветный труд, постоянные беременности и роды, колотушки мужа да ранняя смерть – так уж ли это сложно?
Конечно, бывали и среди тех мужчин исключения, но в целом картина оставалась весьма мрачной. На этом фоне вежливые, заботливые, воспитанные мужчины, относящиеся к женщине с уважением и предлагающие вечную жизнь без тягот, страха и боли, были более чем привлекательной альтернативой. Кто при этом станет обращать внимание на крылья или когти такого мужчины, если когти он использует, чтобы защитить подругу от всех возможных врагов, а крыльями готов укрыть от любых невзгод? В общем, в течение пары сотен лет, подруг себе нашли больше половины гаргулий. Обращение было уже неплохо отлажено – ведь в экипаже было целых три «ядовитых» гаргульи. Нашли подругу даже тому, первому вампиру. Их жены никогда не пробовали человеческой крови. Находясь рядом со своими мужьями, они не испытывали жажды и потребности убивать людей. И глаза у них через несколько месяцев после обращения из красных становились золотистыми. Все было хорошо, все были, в общем-то, счастливы. Но потом начались проблемы.
Ситуация вышла из-под контроля. Гаргульи ослабили надзор, и разрешили некоторым своим женщинам появляться среди людей в одиночку. До этого они всегда сами их везде сопровождали, но за прошедшие десятилетия стали им больше доверять.
– Они позволяли вампирам появляться среди людей? – удивился Карлайл.
– А почему бы и нет? Конечно, не перед всеми, а только перед жителями тех поселков, с которыми веками поддерживали контакт. Для тех людей сами гаргульи стали уже чем-то привычным, хотя и загадочным, почти божественным. В те времена люди проще относились ко всему сверхъестественному. А уж женщины, выглядевшие так же как и люди, только очень красивые, тем более вполне вписывались в их мироосознание. Это не были постоянные контакты, но, все же, довольно регулярные. И женщины могли общаться со своими родными, пока те были еще живы, да и с их потомками тоже. Так что ничего особо странного в том, что жены постепенно стали более свободны в своих передвижениях, не было.
– Они начали пить кровь людей? – кажется, Джаспера это ни капли бы не удивило.
– Нет, конечно же, нет. Это было табу, самый сильный запрет в их жизни. И хотя, пока они были вдали от мужей, их одолевала жажда, но они успешно с ней справлялись. Вы же ведь тоже как-то справлялись с ней до появления Дани, верно? Конечно, не все хотели испытывать муки жажды взамен на свободу передвижения. Часть женщин вообще не видели в этом какой-то необходимости, им было комфортно рядом с мужьями, а те никогда не отказывались сопроводить своих жён к родным. Однако, некоторым всё же хотелось какого-то личного пространства – ведь все люди разные. Но человеческую кровь никто из них не решался даже попробовать. Дело не в этом.
– Тогда в чем?
– В очередной цепочке случайностей. Одна из женщин-вампиров решила впервые с момента обращения навестить своих близких. Она была обращена всего пару десятилетий назад, поэтому у неё был реальный шанс застать в живых всех своих родных. И надо же было такому случиться, что именно накануне этого дня, её брата на охоте покалечил вепрь. Смертельно покалечил, среди прочего распоров ему клыками живот. И в момент появления сестры, он умирал в страшных муках. Это был её любимый младший брат, которого она когда-то нянчила. И она должна была наблюдать его страшную, мучительную, нелепую смерть! А по рассказам мужа она знала, что первый вампир при обращении был исцелен примерно от такой же раны. И тогда она решилась на то, что вампирам было строжайше запрещено – она решила сама обратить своего брата!
Она унесла его в лес, подальше от людей, чтобы своими криками он не привлекал к себе внимания. Там, в лесу, она его и обратила. А когда он переродился, она совершила ещё один роковой поступок. Боясь сознаться в содеянном мужу, который, скорее всего, пожалел бы брата своей любимой жены и взял бы его под опеку, она велела брату бежать как можно дальше. И как ни дик и необуздан был тот новорожденный вампир, остатки самосохранения заставили его бежать, бежать, куда глаза глядят. И, будучи далеко, лишённый сдерживающего влияния гаргулий, он в полной мере проявил свой вампирский характер. Подгоняемый жаждой, он начал убивать людей.
Это сейчас, в ХХI веке, начни вампир открыто убивать – пошли бы слухи, новость мгновенно облетела бы весь свет и стала известна всем и каждому. Но в то время о событиях, случившихся даже в соседнем городе, гаргульи могли узнать только через несколько месяцев. А если он делал это скрытно, убивал одиноких путников и прятал в лесу их тела? В общем, гаргульи весьма не скоро обо всём об этом узнали. Дальше пойдут предположения того, как развивались события, точных данных нет. Скорее всего, через какое-то время этот вампир-отщепенец затосковал в одиночестве и создал компанию себе подобных. Те тоже наделали себе кто армию, кто гарем, и пошло-поехало. Когда это превратилось в стихийное бедствие, и человечество, бесконтрольно уничтожаемое, было на грани исчезновения, в дело вступили гаргульи. Понимая, что само по себе всё это начаться не могло, они провели дознание, и нашли виновного. Точнее – виновную.
– Сильно ей досталось? – снова встрял Эммет.
– Нет. Гаргульи были хоть и строгие, но справедливые, и понимали, что намерения у неё были благими, продиктованными любовью к брату. Ну кто на её месте не поступил бы так же? К тому же она и сама давно раскаялась и мучилась виной за то, что натворила. Конечно, ей вменили в вину то, что она скрыла всё от мужа, позволив вампирам настолько бесконтрольно размножаться, что промедли гаргульи ещё немного – от людей остались бы лишь воспоминания. Но особо её не наказывали – чувство вины за содеянное, стало для неё и так достаточно суровым наказанием. Но спасать человечество было необходимо. И тогда гаргульи ступили на тропу войны. А так же наложили строжайшее и бескомпромиссное табу на создание новых вампиров. Дальше, вы, по-видимому, знаете.
– Да уж, что было дальше нам очень хорошо известно. Легенды об этом передаются вампирами из уст в уста тысячелетиями, – задумчиво произнес Карлайл. – Я часто слышал их, когда жил среди Вольтури, а потом рассказывал своей семье. И в этих легендах гаргульи – самый страшный кошмар вампиров.
– Представляю, насколько вы были шокированы, когда обнаружили, кого же вы пригрели в своей семье, – усмехнулся Джейми. Он снял разодранную футболку и остатки обуви, и теперь остался в одних джинсах, словно снова был на поле боя.
– Да уж, шок действительно имел место. Особенно если учесть ситуацию, во время которой произошло её первое обращение, – кивнул Карлайл. – Но это быстро прошло. К тому времени Энжи уже пару месяцев жила у нас, и мы все успели её по-настоящему полюбить. Так что для нас это было уже не важно. К тому же в тот момент она нам всем жизнь спасла. Так не все ли равно, что у неё есть крылья или когти, – он явно намеренно процитировал Дэна, – если эти когти и крылья защитили нас от врагов.
– И что же это была за история такая, что Дани обратиться пришлось? Причём, как я понимаю, спонтанно?
– Да уж куда спонтаннее. Она прямо в прыжке обратилась. У меня просто челюсть отпала: только что рядом была наша Кнопка – и вдруг на её месте появилась летучая мышка на стероидах, – захихикал Эммет.
Я улыбнулась, пытаясь представить эту картину со стороны. Да, теперь уже можно улыбаться воспоминаниям, но тогда мне смешно не было. И позже тоже. Еще не скоро после того момента мне довелось улыбнуться.
– Что же, видимо теперь моя очередь рассказывать долгую историю, – сказал Карлайл. – Потому что рассказ мой тоже начнется издалека.
– Ты не проголодалась? – заботливо поинтересовался Эдвард. – Рассказ будет долгий. Может, принести тебе что-нибудь с кухни?
Услышав слова Эдварда, Дэн встал, молча прошёл к журнальному столику, на котором они с Джейми оставили принесенные с собой вещи, про которые я уже и позабыла, взял оттуда пакет и так же молча поставил мне на колени, после чего сел обратно на своё место. Я заглянула в пакет и расплылась в довольной улыбке – он был доверху наполнен шоколадными батончиками.
– Спасибо большое, – пробормотала я, роясь в этом изобилии и набирая полную пригоршню лакомства. Поводив зажатыми в горсти батончиками перед Калленами, я радушно поинтересовалась:
– Кто-нибудь хочет? – и удовлетворенно констатировала: – Никто не хочет! – после чего стала с чистой совесть разворачивать шоколадку.
– Да, семейка тебе досталась прямо-таки идеальная, – покачал головой Джейми.
– Конечно. Никто из нас не претендует на ее вкусняшки, – вспомнил когда-то сказанную мною фразу Джаспер.
– Вот уж за что Дани готова была биться до последней капли крови. Чем угодно поделится, последнее отдаст, но попробуй тронуть её батончики – руку откусит!
– Были прецеденты? – живо поинтересовался Эммет. Я застыла с набитым ртом. Неужели?..
– Я образно, – покачал головой Дэн. Мне показалось, или Эммет облегченно выдохнул. Поскольку он при всём желании физически не смог бы съесть мои конфеты, чего ему бояться-то?
– Зря вы так, – в очередной раз вступился за меня Эдвард. – Конечно, в нашей семье ей не нужно с кем-то делиться едой, но, насколько мне известно, она регулярно подкармливала одного оборотня, в том числе и шоколадными батончиками. Может, она их и очень любит, но спокойно ими делится.
– Оборотня?! – в один голос воскликнули гаргульи.
– Я думала, что это собачка бездомная, – пожала я плечами.
– Ага, собачка. Размером с лошадку, – ухмыльнулся Джаспер.
– У нас здесь неподалёку живёт племя квилетов, некоторые представители которого становятся оборотнями, – объяснил Карлайл. – У нас с ними перемирие, а в данный момент мы даже стали кем-то вроде союзников.
– Это им я звонила там, на поле. Красноглазые могли представлять угрозу и им тоже. Я решила, что должна их предупредить, чтобы оборотни были настороже и смогли бы защитить свое племя.
– Умеешь же ты заводить нестандартных друзей, доченька. – покачал головой Джейми.
– Я сама существо нестандартное. А подобное тянется к подобному. Мне комфортно в этом мире, где я могу быть собой.
– Может все же расскажете, что же там произошло у вас в первое превращение Дани? – вмешался Дэн. – Да и про оборотней хотелось бы поподробнее.
И Карлайл приступил к рассказу. Он рассказал, как создавал свою семью, так не похожую на остальных вампиров, как, приехав в Форкс в прошлый раз, встретил квилетских оборотней, как заключил с ними договор. Я вставила небольшой рассказ о своем собственном знакомстве с несчастной бездомной собачкой, такой умной, такой доброй. И кем эта собачка в итоге оказалась.
Потом Карлайл рассказал о том, что я уже слышала от Эдварда перед битвой с новорожденными – об Элис, Джеймсе и Виктории, обо всех событиях, что привели в итоге к нападению на нас новорожденных. И что произошло на поле, что именно нас спасло в тот момент, когда гибель казалась неизбежной. Здесь снова подключилась я и рассказала о своей жизни в лесу, о том, как я осваивалась в новом теле, о знакомстве с оборотнями и заключении своего собственного договора с ними. Потом «микрофон» перешел к Эдварду – он коротко поведал о том, как с помощью моего нового-старого друга Рыжика смог найти меня. И снова заговорил Карлайл. О Вольтури, о жизни с ними и после них, о том, что предшествовало сегодняшним событиям. Когда он дошел до появления на поле боя армии гаргулий, стояла глубокая ночь, и я с трудом держала глаза открытыми и пыталась зевать не очень откровенно.
– Невероятно, – пробормотал Ден. – Ваша история покруче моей будет. Честно говоря, давно я никого не слушал с таким интересом.
– Вы рассказали нам, откуда взялись мы, вампиры, – вступила в разговор Элис. – А откуда же взялись вы сами? Ведь те гаргульи-инопланетяне не умели превращаться в людей. Или умели?
– Нет, не умели, конечно. Но это тоже довольно долгий рассказ – вы ведь захотите узнать подробности. А малышка Дани уже совсем спит.
Я вздрогнула и с усилием вытаращила глаза, хотя это требовало просто титанического усилия.
– Я не сплю!
– Конечно, нет, но уже третий час ночи и тебе давно пора в кроватку, – ласково заворковал надо мной Эдвард. – А завтра мы услышим продолжение истории. Когда ты выспишься и поешь!
Мне показалось, или он сделала ударение на последнем предложении, словно предназначено оно было не только мне? Гаргульи встали.
– Пожалуй, мы пойдём. И придём завтра попозже, чтобы Дани успела и выспаться, и поесть. – Дэн тоже сделал ударение на последних словах. Они с Эдвардом понимающе переглянулись. Джейми присел перед нашим креслом на корточки и взял меня за руку.
– Твоя мама очень хочет тебя увидеть. Она безумно соскучилась.
– Тогда пусть приезжает завтра вместе с вами. Мы даже удивились, что она сегодня не приехала. Решили, что она сейчас далеко, – ответил за меня Карлайл.
– Нет, она в Сиэтле. Но я не решился взять её сюда. Конечно, мы понимаем, что вы отказались от человеческой крови – достаточно взглянуть вам в глаза, но я не хотел рисковать. Моя жена – человек. И по-человечески хрупка и уязвима. Я не могу подвергнуть её даже самой минимальной опасности. Извините.
– Я без Эдварда никуда не поеду! – надулась я. Ту маму мне, конечно, жалко, но я её не знаю. И, в любом случае, Эдвард мне дороже кого угодно на свете, любых родственников, как новых, так и старых.
– Мы всё понимаем и не обижаемся. Возможно, завтра, мы придём к какому-нибудь решению, – предложил Карлайл.
– Да, пожалуй, лучше всё обсудить завтра. Точнее, сегодня. Пойдём, Джейми.
– Сейчас уже очень поздно. Вы, наверное, слишком устали, чтобы вести машину, – заволновалась Эсми. – Кто-нибудь из мальчиков сможет вас отвезти.
Джаспер и Эммет дружно выступили вперёд, предлагая свои услуги водителя – им очень хотелось покататься на этой огромной машине.
– Благодарю вас, мэм, – и Дэн галантно поцеловал Эсми руку. – За ваше гостеприимство, за чудесный ужин и за ваше предложение. Но в этом нет необходимости. У нас есть другой, более быстрый «транспорт». И пока мы им пользуемся – мы абсолютно точно не уснём.
И он подмигнул мне, поскольку в этот момент я отчаянно зевала, рискуя свернуть челюсть. Эдвард встал, продолжая держать меня на руках.
– Спать-спать-спать, – бормотал он, направляясь к лестнице на второй этаж.
– Погоди минутку, – остановила его я, и через его плечо взглянула на гаргулий. – Если вы полетите, значит, машина вам до утра точно будет не нужна?
– Вообще-то нет, – дружно ответили они, предварительно недоумённо переглянувшись.
– Не возражаете, если мы немного на ней покатаемся? – я сделала умильные глазки, насколько это вообще было возможно, учитывая, что я с трудом держала их открытыми.
Джейми достал ключи из кармана и кинул мне. Разумеется, я их поймала. Какой бы сонной я не была – рефлексы меня не подводили. А поймав – тут же швырнула в сторону братьев. Джаспер схватил их первым, и они оба рванули из дома.
– Десять кругов вокруг дома! С каждого! – крикнула я им вслед.
– Договорились! – послышался голос Эммета, после чего взревел мотор «Хаммера» и вскоре затих вдали. Гаргульи вопросительно смотрели на меня, абсолютно симметрично подняв правые брови.
– Кто-то любит кататься на машинах, а кто-то на «лошадках». И все довольны, – объяснила им я, после чего уронила голову на плечо Эдварда, закрыла глаза и забормотала: – Всем спокойной ночи. Я сплю…
Через секунду Эдвард уже укладывал меня в постель, а в следующую – влажным полотенцем обтирал мои ноги. Конечно, я же полдня босиком ходила. Все остальное подождёт до утра.
– Гммм… – послышался снизу голос Джейми. – Я правильно понял – они в одной комнате спят?
– Да, – подтвердил Карлайл. – Но вы не волнуйтесь. Всё совершенно невинно. Во-первых, мой сын – джентльмен. Ну а во-вторых – мы же все дома. И всё слышим. Так что ваша дочь в полной безопасности во всех смыслах.
– И потом, только Эдвард может прогнать кошмары Энжи. Больше никто, – подхватила Элис.
– Успокойся, Джейми, – голос Дэна стал удаляться. – Ты же сам понимаешь – их уже не разлучить. А мальчик ей достался славный, даром что вампир.
– Да всё я понимаю. Но спросить-то я мог?
Голоса затихли. Видимо, гаргульи улетели. Кстати, мне кажется, я догадалась, что за голоса я слышала во сне. Думаю, теперь мои «кошмары» ко мне больше не вернутся. Эдвард скользнул в постель и набросил на нас покрывало. Я тут же привычно устроилась у него на груди. Вернутся кошмары или нет – не важно. Только рядом с Эдвардом, на его груди, я могу спать спокойно, ведь пока я сплю – он рядом, а значит в безопасности. Почувствовав его губы на своей макушке, я довольно улыбнулась и провалилась в сон.

 » Глава 23. ИСТОРИЯ ДЭНА

Глава 23. ИСТОРИЯ ДЭНА

Первое, что я услышала, проснувшись, было едва слышное шипение двух голосов:
– Только попробуйте её разбудить!
– Уже почти полдень. Сколько можно спать?
– Столько, сколько нужно. У неё был тяжёлый день, она совершенно измотана.
– Парень, ты что-то путаешь. Моя дочь просто физически не способна уставать.
– Устать можно и морально. На неё столько вчера свалилось, включая вас! Она же не каменная! И нервы у неё не железные. Так что идите и играйте дальше в карты с Джаспером. А Энжи пусть спит. Дайте ей выспаться.
– Мы торчим здесь уже 4 часа.
– У вас, кажется, впереди вечность? Думаю, ещё часок потерпите.
– У моей жены нет этой вечности. А она хочет увидеть, наконец, свою дочь!
– Ну, ладно, в любом случае вы её уже разбудили. Сейчас она встанет.
Ещё как встану! Я ракетой вылетела из постели и рванула в ванную, бросив на ходу:
– Уши заткнули! Оба!
В одном аспекте я порой очень завидовала вампирам. Я сидела на унитазе, возвращая природе почти суточную норму отработанных веществ, и во весь голос распевала «Мы – чемпионы» группы «Квинн». За прошедшее время я практически перестала стесняться Калленов, но появление в доме двух посторонних мужчин, по совместительству бывших моими ближайшими родственниками, и тоже имеющих суперслух, в такую минуту меня несколько напрягало.
Когда я вышла из ванной, Эдвард уже встал и даже переоделся. Джейми, всё ещё торчащий в нашей спальне и занимавшей, казалось, половину свободного пространства, поднял глаза от моего жёлтого слонёнка, которого вертел в руках, и вопросительно поднял бровь
– «Мы – чемпионы»?
– Слишком много ушастых вокруг, – буркнула я и нырнула в гардеробную, где быстро схватила комплект свежей одежды. Пробегая обратно в ванную, я бросила в пространство. – Неприлично вторгаться в чужую спальню без приглашения.
Уже стоя под душем, я услышала голос Джейми:
– Она права. Пойду-ка я, пожалуй. Кстати, теперь-то хоть можно телевизор включить и не ходить на цыпочках, чтобы принцессу не разбудить?
– Теперь можно, – усмехнулся Эдвард.
Выйдя из ванной, и обнаружив в спальне лишь Эдварда, я тут же бросилась в его гостеприимно распахнутые объятия. При родственничках пришлось на время воздержаться от поцелуев, и я соскучилась. Минут через десять Эдвард неохотно отстранился.
– Пойдем-ка лучше вниз, а то там уже поисковую экспедицию снаряжают.
Вся семья, а так же двое гостей, собрались в просторной кухне. В этот раз на Джейми была простая белая рубашка-поло, а на Дэне – ярко-желтая футболка с надписью: «Если хочешь поцеловать меня – просто улыбнись!» Представляю, с какими каменными лицами мимо него проходили мужчины.
Широко улыбаясь, я поманила его, чтобы наклонился, и чмокнула в гладко выбритую щеку.
– А меня? – несколько обиженно спросил Джейми.
Поцеловала и его.
– А меня? – в тон ему дурашливо протянул Эммет, с трагической миной на лице протягивая ко мне руки. Расхохотавшись, я перецеловала всю семью, включая Эдварда. Причем Эдварда, в отличие от остальных, я поцеловала в губы, после чего вызывающе глянула на гостей. А те никак на это не отреагировали. Вообще никак! Ну и славно.
Эдвард усадил меня за стол и привычно взялся за приготовление плотного завтрака, ловко управляясь сразу с тремя сковородками. Я поняла, почему все собрались именно здесь – чтобы, не теряя времени, послушать продолжение рассказа Дэна. Передо мной появилась первая порция омлета, я принялась за еду, а мой дедуля приступил к рассказу.
– Сделаю очередное отступление – расскажу о еще одной особенности гаргулий. Вот у людей есть поговорка – «найти свою вторую половину». Но смысл, который они в эту фразу вкладывают, весьма далек от того, как эти слова звучали в устах гаргулий. У их вида была одна особенность – они находили свою половину в самом прямом смысле этого слова. Лишь двое на всей их планете предназначались друг другу. И когда они встречались – это было уже навсегда.
Только у такой пары, предназначенной друг другу, рождались дети. Слова «их свела судьба» – из той же серии. Как вы знаете, жизнь гаргулий была очень долгой. И они могли многие тысячелетия ждать свою пару. Разница в возрасте могла быть огромной, любая из половинок могла быть старше. Но когда вторая половинка появлялась – то пара всегда находила друг друга. На некоем подсознательном уровне они стремились друг к другу. Их неосознанно влекло поехать куда-нибудь, что-то сделать, изменить. И в итоге это всегда приводило туда, где эти двое совершенно случайно встречались. Они узнавали друг друга моментально – потому что такое чувство спутать было невозможно ни с чем. И эти пары оставались вместе на всю оставшуюся жизнь.
Но до того как истинная пара встречалась, а это, повторюсь, порой происходило очень и очень не скоро, практиковались так называемые «временные браки». Когда два одиноких существа образовывали союз, основанный на дружбе, симпатии, даже влюбленности. И оба понимали, что всё это лишь временно, пока один из них не найдет свою истинную пару. Или пока им просто не надоест быть вместе. Всё это очень напоминало современные отношения между людьми, с той лишь разницей, что если в таком временном союзе сожителям хотелось разойтись – они расходились, поскольку в их браке не было основной скрепляющей силы – детей. Истинные же пары не распадались никогда, поскольку супруги не видели своей жизни вдали друг от друга, и с годами эта потребность не ослабевала.
Я взглянула на Эдварда. У меня было такое чувство, словно Дэн рассказывает сейчас о нас с ним. Ведь мы с самого первого взгляда и прикосновения поняли, что связаны навеки. Просто не понимали всей необратимости этого, и старались скрывать свои чувства, даже бороться с ними. Я покачала головой. Сколько нервов можно было бы сохранить, сколько времени сберечь, услышь я всё это раньше. Хотя, я ведь слышала всё это раньше, уверена в этом, просто забыла.
Когда Эдвард поставил передо мной тарелку с оладьями, я встретилась с ним глазами и поняла, что он думает о том же самом.
– Таким образом, – продолжил Дэн свой рассказ, – те вампирши, которых взяли в жены гаргульи на Земле, были теми самыми «временными подругами». Найти здесь свою истинную пару никто и не надеялся.
Но вот однажды, когда с момента запрета на создание новых вампиров и расправой почти со всеми старыми прошла еще пара тысячелетий, случилось то, чего никто и предположить не мог. Однажды капитан корабля... назовем его Джоном, его истинное имя нам все равно не выговорить. Так вот, прежде он практически никогда не удалялся от поселения гаргулий, считая своим долгом и здесь, на Земле, присматривать за своими подопечными, охранять их, защищать, ну и всё в том же духе.
Но однажды он решил зачем-то слетать в другой город, расположенный достаточно далеко от их поселения. Кстати, позже он так и не смог внятно объяснить, что конкретно ему там понадобилось. В общем – полетел. Дело было зимой, темнело рано, его никто не заметил. Скорость нашу вы представить можете – добрался он туда где-то за пару часов, то есть ночь ещё не настала. И обнаружил в городе странное оживление. Все люди толпами направлялись к главной площади. Заинтригованный, Джон отправился туда же. Он летел достаточно высоко, так что снизу на фоне темного неба его никто увидеть не смог бы. Особенно учитывая, что вся тогдашняя иллюминация заключалась в факелах в руках горожан.
И что же он увидел, подлетев к площади? Вся она была заполнена народом, выкрикивающим всякие оскорбления, среди которых чаще всего звучала фраза «Смерть ведьме». А посреди всего этого беснующегося человеческого моря находился помост, на нём стоял огромный столб, к которому цепями была прикована хрупкая девушка с длинными рыжими волосами. Больше ничего рассмотреть было нельзя – её голова была опущена, словно она была без сознания, и волосы закрывали ей лицо. У её ног была сложена огромная куча хвороста, к которой какой-то человек в чёрном одеянии уже поднёс зажжённый факел. Еще немного – и пламя бы охватило девушку. Но Джон успел вовремя.
– Он спас ее? – словно зачарованная, пробормотала Элис. Я поняла, что давно застыла с набитым ртом и вилкой в поднятой руке, внимая рассказчику. Да и остальные не сводили с него глаз, даже неугомонный Эммет на этот раз не влезал со своими комментариями. История Дэна захватила всех.
– Ну, конечно, он её спас. Он не мог поступить иначе! Обычно гаргульи избегали людей и не вмешивались в их дела – считали, что не вправе мешать их истории и развитию идти своим чередом. Но здесь был явно не тот случай. В общем, Джон ринулся вниз, разорвал цепи и выдернул девушку из костра в самый последний момент – подол её платья уже загорелся. Но Джон потушил огонь до того, как бедняжка получила серьёзные ожоги. Он понес её в свой поселок – а куда еще? Больше нигде она не была бы в безопасности. В тот момент девушка была совершенно измучена как физически – сами можете вспомнить из истории, как именно «тестировали» «ведьм» на предмет продажи ими своей души дьяволу, так и морально. Боль от ожогов, которые она все же успела получить, заставила её очнуться, но совсем ненадолго. У девушки едва хватило сил взглянуть на своего спасителя, и она снова потеряла сознание. Но одного взгляда в её огромные зелёные глаза Джону хватило, чтобы понять – он держит на руках свою истинную пару, ту, что предназначена ему судьбой.
– Одно прикосновение, – пробормотала я. – Один взгляд в глаза. И все становится ясным...
– Да, – кивнул мне Джейми. – Всего лишь один взгляд и одно прикосновение. Тебе ведь тоже это знакомо?
– Ещё как знакомо. Только жаль, что всего этого я не знала раньше – проблем было бы меньше.
– Неужели Джон действительно нашел свою пару в земной девушке? – потрясённо покачал головой Карлайл.
– Да. Вот такой выверт судьбы. У неё было странное чувство юмора. Я про судьбу.
– И что было дальше? Джон обратил её? Ну, не сам Джон, но вы поняли. Она стала вампиром? – конечно же, Эммет не смог молчать долго. Но, в принципе, он озвучил вопрос, который интересовал всех нас.
– Нет, – покачал головой Дэн. – Не забывайте про табу. Помните, Джон был их командиром. Он не мог сам нарушить закон, преступать который запрещал своим подчиненным. Это было абсолютно невозможно.
– А как сама девушка ко всему этому отнеслась? – поинтересовалась Эсми.
А ведь действительно, как? Это сейчас передо мной сидят два обалденно-красивых мужчины. На них, наверное, женщины гирляндами вешаются. Но ведь Джон-то был другим. Каково было бы обычной девушке обнаружить, что она навсегда связана с... нечеловеком?
– Поначалу она была, вероятно, шокирована. Но в тот момент она была больна и измучена. А Джон выхаживал её со всей нежностью и заботой, какую только можно себе вообразить. С добротой, которую она ни разу не встречала за всю свою предыдущую жизнь. И пока она выздоравливала – он был рядом. Заботился о ней, кормил, умывал, обрабатывал ее раны. И разговаривал с ней. Он рассказал ей о себе все – от своей пары невозможно иметь секреты. Он рассказывал о своей планете, о жизни на Земле, в общем – обо всем. И если поначалу она и боялась его, то была слишком слаба, чтобы как-то это проявить. Ей приходилось принимать его заботу и помощь, и слушать его рассказы. К тому же не забывайте, он ей жизнь спас. В общем, к тому времени, как девушка поправилась, Джон стал для нее самым близким и необходимым существом на свете. На такую любовь и преданность невозможно не ответить.
– А имя у неё было? – спросила Розали. – А то вы все «девушка» да «она».
– Конечно, у неё было имя. Её звали Майри. Майри Кэмерон.
– Кэмерон? – от неожиданности я подавилась куском бекона и закашлялась. Эммет успел пару раз от души хлопнуть меня по спине, пока Эдвард не перехватил его руку.
– Но ведь Кэмерон – это ваша фамилия! – продолжил мою мысль Джаспер. – Это ведь не совпадение?
– Конечно, не совпадение, – улыбнулся Дэн. – Майри была моей матерью. А Джон – отцом. А поскольку у него не было фамилии в нашем понимании этого слова, то я ношу фамилию матери.
Какое-то время все потрясенно молчали, переваривая услышанное. Конечно, Джейми упоминал, что моя мама – человек, но он ведь и сам, как и я, большую часть времени был вполне человекообразным. Но если Джон был истинной гаргульей, той, что физически неотличима от вампира, даже ещё сильнее, то как? С человеческой девушкой?!
Видимо, такие же мысли вертелись не только в моей голове, но никто не решался их озвучить. Верно истолковав наше молчание и вопрос в глазах, Дэн усмехнулся.
– О, да, для них это было очень и очень непросто. Люди ведь такие хрупкие.
– Невероятно хрупкие, – кивнул Карлайл. – Я практически каждый день имею с ними дело. И не могу себе даже представить...
– Когда любишь по-настоящему, то преград не существует. Конечно, Джону пришлось нелегко. Но учтите, что он был вполне опытным мужчиной, а не безусым юнцом. На родной планете у него были женщины. Так что он понимал, как именно нужно обращаться с любимой. Не стану грузить вас подробностями интимной жизни моих родителей, скажу лишь, что при известном самоконтроле со стороны мужчины, даже в подобных семьях все складывается вполне гармонично.
Мне пришло в голову, что даже в своем человеческом облике Джейми всё равно ведь невероятно силен. И если его жена – человек, то он столкнулся с той же проблемой, что и Джон в свое время. Не в таком масштабе, конечно, но все же. Тут до меня дошло, что я обдумываю интимную жизнь собственных родителей. Нет, ничего не хочу знать и даже предполагать! Меня принес аист! Я уткнулась в стакан с соком, надеясь, что никто не заметит моих пылающих щёк.
– Но я всё равно не понимаю, – покачал головой Карлайл. – Неужели остальные не поняли бы своего командира, если бы он всё же нарушил табу. Всего раз. Это же был явный форс-мажор.
– В каком-то смысле это моя вина. Видите ли, Джон начал обдумывать это с самого начала. Он понимал, что человеческая жизнь очень коротка и хрупка. Но такие вещи, как попрание тысячелетнего табу, вот так просто не происходят. А к тому времени, как он обсудил ситуацию со своими соратниками, пока было принято общее решение о нарушении табу – а нужно было дождаться всех отсутствующих на тот момент гаргулий, ведь подобное решение должно было быть принято только единогласно, пока он подготовил к этой мысли Майри – прошло некоторое время. Не особо долгое, всего каких-то несколько месяцев, просто секунды, по меркам гаргулий, но этого хватило.
– Для чего?
– Для меня, – улыбнулся Дэн. – Хотя в мире Джона именно в таких семьях появляются дети, он на такое даже и не рассчитывал. Одно то, что он нашёл свою пару среди людей, то есть, в сущности, среди другого вида – уже одно это было чудом. Но саму возможность появления ребёнка в таком межвидовом браке он даже и предположить не мог. Однако же, второе чудо произошло – моя мать забеременела. Не настолько они оказались разными, их виды. И, конечно же, ни о каком обращении теперь уже речи не шло – это могло просто-напросто убить зародыш, как нечто вредное для организма. Как яд устранял всякие раны и болезни, так мог устранить и меня. Знаете, был момент, когда отец даже подумывал об этом – он безумно испугался за мою мать. Для человека выносить ребёнка от гаргульи могло быть смертельно опасно. Если бы я изначально был физически таким же, как мой отец – я мог просто поломать маму изнутри.
– Но ведь этого не произошло? – спросила Эсми. – Или?..
– Нет, всё было хорошо. Как ни странно, беременность её ничем не отличалась от обычной, человеческой. Конечно, все «прелести» этого состояния она испытала сполна, как и любая другая женщина, но ничего особо сверхъестественного не было. И в положенный срок родился я.
– Просто поразительно! – в очередной раз покачал головой Карлайл. – Но вы сказали, что не были физически таким, как ваш отец. А каким же вы были?
– Обычным. Как ни странно, я был, ну или казался, самым обычным человеческим младенцем. Потом, правда, выяснилось, что я никогда не болею. И я был несколько крупнее, сильнее и умнее других детей моего возраста, но всё в рамках, ничего особо выдающегося. Я был мягким, тёплым, спал, ел, плакал, пачкал пелёнки – в общем, если бы не был похож на отца, кое-кто мог бы подумать, что я обычный человеческий ребёнок, а моя мама была неверна мужу.
– Но так не бывает. Дети смешанных пар, полукровки, наследуют черты обоих родителей, и не только внешние. Так происходит и у людей, и у животных. Это закон природы.
– Я и унаследовал. Просто проявилось это иначе. А точнее – позже.
– А можно поподробнее? – Я, наконец, закончила завтракать, и могла полноценно участвовать в разговоре, не опасаясь подавиться. – А то я запуталась. Если физиологически вы на него не были похожи, то чем же тогда?
– Внешностью, – улыбнулся Дэн. – Не буду вас больше интриговать. Черты лица у меня отцовские.
– Но вы же сами сказали, что у них были неправильные, нечеловеческие лица?
– Это смотря что называть нечеловеческим. Даже среди людей есть много таких, чьи лица человеческими не назовёшь. Гаргульи тоже были разными. И черты лица Джона были довольно близки к человеческим, по крайней мере, уродливым его никто бы не назвал. А я очень похож на него. Просто у меня те же самые черты сглажены, очеловечены. Ну, возьмём для примера Джейми и Дани. Любой, у кого есть глаза, скажет, что они невероятно похожи. Но какой-нибудь инопланетянин заметит больше сходства между Дани и Элис, например. Потому что мы, сравнивая Джейми и Дани, делаем поправку на то, что один – зрелый мужчина, а другая – девочка-подросток. Так и с моим отцом. Если сделать поправку на то, что он – истинная гаргулья, а я – человек, то в остальном сходство было невероятным. К тому же глаза я тоже унаследовал от него.
– Да, я сразу заметила, какие невероятные у Энжи глаза, – закивала Элис. – Этот необычный цвет – я никогда такого у людей не встречала. И чёрные брови и ресницы при светлых волосах, учитывая, что и то и другое натуральное, тоже указывало на то, какая она особенная.
– Да, ещё одна наша странность. Из поколения в поколение, у всех нас синие глаза и чёрные брови и ресницы. Они наследуются от отцов, равно как и вся внешность в целом. И только волосы мы наследуем от матерей. Гены моего отца невероятно сильны и неизменно проявляются во всех его потомках.
– Тогда почему не наследуются волосы? Почему такая странная избирательность? – удивился Карлайл.
– А разве я не сказал? Гаргульи были лысыми.
У меня отпала челюсть.
– Нет, вы как-то упустили эту милую подробность, – усмехнулся Джаспер.
– Бедная Майри! – покачала головой Розали.
– Знаешь, Кнопка, – раздалось хихиканье Эммета. – А тебе крупно повезло, что ты унаследовала волосы своей мамы, а не лысину своего пра-пра… короче, Джона. Эдвард тогда вряд ли в тебя влюбился бы.
– Ничего ты не понимаешь, Эммет, – покачал головой Эдвард.
– Розали! – окликнула я сестру. – Если я обрею Эммета наголо, ты сильно расстроишься?
– Пожалуй, да. Мне слишком нравятся его кудри, а отрастают они невероятно медленно.
– Тогда не стану, так и быть. Но только ради тебя. Хотя он того заслуживает.
– Ну, не настолько уж всё было печально, – обратился Дэн к Розали. – Да, у гаргулий не было пышных шевелюр, но это не выглядело особо ужасно. Просто они были другими, вот и всё. И Майри любила Джона за то, какой он был, а не за то, как выглядел.
– Не по хорошу мил, а по милу хорош, – закивала я.
– Опять она непонятно что бормочет, – проворчал Эммет.
– Она говорит, что любят не потому, что считают красивым, а считают красивым, потому что любят. И она права, – перевел для него Эдвард.
– Ты помнишь русский? – обрадовался Джейми.
– У меня проскальзывают иногда фразы. Я этого даже не замечаю, пока кто-нибудь это не отметит, вот как Эммет сейчас. Я вообще-то еще два языка знаю.
– Ты знаешь их гораздо больше. Просто русский – родной язык твоей мамы, вы обычно именно на нём разговариваете. И ей будет приятно, что ты его не забыла.
– Судя по тому, что сейчас вы именно на нём и общаетесь – не забыла, – улыбнулся Эдвард.
Надо же, а я снова не заметила, что перешла на другой язык. Я взглянула на Калленов. Кажется, кроме Эдварда нас понял только Карлайл. Не очень-то вежливо получилось. Я снова перешла на английский.
– Судя по всему, я забыла только то, что касается лично меня и моего прошлого. Все знания и умения остались при мне. Кстати, а в каком классе я должна была учиться?
– В одиннадцатом. Мы собирались дождаться, когда ты окончишь школу, а потом переехать в другое место. Там бы мы снова отправили тебя в школу, в девятый, или даже в восьмой класс.
– Я сейчас в десятый хожу. Неудивительно, что мне так скучно на уроках.
– Привыкай! – хмыкнул Эммет. – Мы вот так, по кругу, уже раз по десять сходили. Школа, колледж, порой университет. А потом снова школа.
– Все равно, если бы я пошла сразу в одиннадцатый, я бы была в одном классе с Эдвардом. Нужно срочно сдавать экзамены экстерном и перебираться на класс выше. Вот прямо завтра и пойду в администрацию с заявлением. Да, прямо завтра.
– Не спеши так, малышка, – Эдвард, пододвинув стул, присел рядом со мной и привлек меня к себе. Я с удовольствием к нему прижалась. – Давай пока с текущими проблемами разберёмся.
– Ах, да. Нужно же будет навестить остальных моих родных. И прогулять при этом школу, что радует. Но без Эдварда я никуда не поеду, так и знайте! И если хоть кто-то попытается его обидеть...
Я нахмурилась и многозначительно посмотрела в глаза Дэна, а потом и Джейми, давая им возможность самим догадаться, какие репрессии с моей стороны последуют.
– Чтобы даже ни одного косого взгляда в его сторону. Так остальным и передайте! Вы можете, я знаю.
– Они и сами все прекрасно слышат, – ухмыльнулся Дэн.
– Не переживай за меня, малышка, к косым взглядам мне не привыкать, – ласково улыбнулся мне Эдвард. Но меня зацепила фраза Дэна.
– Вы что, телетрансляцию в прямом эфире устроили?!
– А как же иначе? Все хотят видеть тебя, пусть и нашими глазами.
– Они все очень тебя любят, Дани. И безумно рады, что ты нашлась, целая и невредимая, – подхватил Джейми.
– И вы тоже ведете трансляцию? – Джейми кивнул. – Все время?!
Еще один невозмутимый кивок. Я почувствовала, как пылают мои уши, и попыталась спрятаться у Эдварда подмышкой.
– Мы – чемпионы! – замурлыкал Эммет, окончательно добивая меня.
– Эммет! – одернула его Эсми.
– А что такого? Просто песенка классная, – тот невинно пожал плечами.
– Ой, Дани, ну ты нашла, кого стесняться! – заулыбался Дэн. – Да большинство из них в свое время меняли тебе подгузники и мыли твою обкаканную попку.
Называется, утешил! Мне все-таки удалось засунуть голову Эдварду подмышку, и я решила остаться там навсегда.
– Мужчины меняли подгузники? – удивилась Розали. – Как необычно.
– Ничего необычного, – пожал плечами Джейми. – Дети – это самое дорогое, что у нас есть. Они бесценны, но при этом так хрупки и уязвимы. Поэтому обязанность по защите и охране нашего потомства лежит не только на родителях, а на всей семье. Если у какой-то пары рождается малыш – все остальные холостые члены семьи по очереди оберегают, а заодно и нянчат малыша. Я сам в свое время заботился о младших кузенах и племянниках. А они теперь так же возятся с моими детьми. Точнее – с младшим сыном. Все остальные мои дети уже переродились и не требуют присмотра. По крайней мере, мы так думали. – В его голосе прозвучал лёгкий укор, явно адресованный мне.
– Почему только холостые? – поинтересовалась Элис.
– Потому что те, у кого есть жёны, остаются с ними. Они ведь тоже нуждаются в защите. И к тому же так недолго остаются с нами. Мы научились замедлять их старение, но только замедлять. Сделать их бессмертными нам не под силу.
Тут мне пришла в голову мысль, заставившая забыть о смущении и вылезти из подмышки Эдварда.
– Вы сказали, что в поисках истиной пары гаргульи совершают странные поступки. Внезапные поездки, неожиданные решения – и всё это в итоге помогает им найти того, кто предназначен им судьбой? И что делают они это неосознанно, порой сами не понимая, зачем? Я вас правильно поняла?
– Да, верно, – кивнул Дэн, ещё не догадываясь, к чему я клоню.
Я гордо выпрямилась, насколько это вообще было возможно, сидя на табуретке, пригладила волосы, вставшие дыбом после визита подмышку к Эдварду, и обличающе ткнула пальцем сначала в Дэна, потом в Джейми.
– Тогда почему вы укоряете меня за мой глупый и необдуманный поступок, если в итоге я нашла Эдварда?
Секунд десять гаргульи, застыв, глядели на меня, явно поражённые моими словами. Такое объяснение моего побега из дома им и в голову не приходило. Первым очнулся Джейми.
– Она права, дед. Под таким углом мы на это не смотрели. Вспомни, куда меня самого занесло в поисках Насти.
– Ты полностью реабилитирована, детка! – кивнул Дэн. – Мы не вправе осуждать тебя за то, над чем ты не властна. Это была твоя судьба. Всё, что тебе пришлось пережить...
– Оно того стоило! – подхватила я, глядя в такие родные глаза Эдварда.
– Подождите-подождите! – не выдержал Карлайл. – Я правильно понял – вы научились продлевать своим жёнам жизнь? Но как такое возможно?
– Держу пари – всё дело в их крови, – ответил ему Джаспер. – Мы уже на себе испытали её волшебные, иначе не скажешь, свойства. И если она умудряется убить нашу жажду, то почему бы ей не продлять жизнь людям?
– Ты прав, парень. Именно наша кровь исцеляет наших жен и замедляет их старение. Но, к сожалению, это лишь временный эффект. Они всё равно смертны.
– А как вам удалось это всё обнаружить? И ещё – вы уже второй раз упомянули перерождение Энжи. Что это значит?
– Пожалуй, вернусь-ка я к своему рассказу, – решил Дэн. – И расскажу всё по порядку. Тогда вам всё станет ясно.
Итак, после моего рождения мама категорически отказалась обращаться в вампира. Во-первых, она кормила меня грудью, во-вторых, хотела, по её словам, испытать все радости материнства, не боясь случайно раздавить своего малыша. Позже она призналась мне, что надеялась на ещё одного ребёнка, но не сложилось. В общем, обращаться она была согласна только вместе со мной. В итоге было решено дождаться, пока я стану взрослым. Это не было для Джона особой проблемой – по человеческим меркам ему было лет сорок, а моей маме – только семнадцать. Так что, дожидаясь, пока я вырасту, она лишь приблизилась бы к мужу по возрасту, а яд при обращении исправил бы любые возрастные изменения или хворобы, которые могли у неё к тому времени возникнуть. И если бы случилось что-либо непредвиденное: смертельное ранение или болезнь – он успел бы обратить её и этим спасти. Точнее – кто-нибудь из тех, у кого был яд, а таких в посёлке было почти два десятка. Так что никаких объективных причин для её немедленного обращения не было. Конечно, для отца было бы проще, если бы мама сразу стала вампиршей, чем оставалась хрупким человеком, но раз таково было её желание – он согласился, поскольку ради неё был готов на всё. Что для него были какие-то 15-20 лет в сравнении с ожидающей их вечностью. Если бы он только знал...
Дэн замолчал и, прикусив губу, уставился в пространство. Казалось, что мыслями он сейчас далеко отсюда. Мы тоже молчали, никто не хотел прерывать его. Наконец, Джейми ободряюще сжал его плечо. Словно очнувшись, Дэн обвел нас глазами, похлопал по руке Джейми, словно говоря, что с ним всё в порядке и продолжил свой рассказ.
– Итак, мы с мамой остались людьми. Моё детство было счастливым, просто идеальным. Мои родители обожали меня и друг друга. Я был единственным ребенком в поселении, и все его обитатели опекали и всячески баловали меня. Я мог совершенно спокойно бродить по окрестностям – никакая опасность мне не грозила. Во-первых, где бы я ни был – несколько гаргулий и вампиров скрытно следили за мной, давая мне ощущение свободы, но при этом охраняя от любой опасности. Во-вторых, мне, в принципе, мало что могло там угрожать. Дело в том, что для своего поселения гаргульи выбрали совершенно неприступное место.
Это была большая долина, окруженная высокими горами по всему периметру. Было в неё несколько проходов, но обосновавшись там, и перегнав туда стада овец и коров, гаргульи устроили несколько обвалов и запечатали практически все проходы. Остался лишь один, тайный ход. Знающий его человек мог спокойно по нему пройти, а незнающий – никогда бы его не нашёл. Самим гаргульям он был не нужен, сами понимаете, для них горы не были преградой, но этот проход пригодился позже их женам. Преодолеть гору и для вампиров не было особо сложно, но так было быстрее и удобнее, поэтому-то проход и оставили. А когда появились мы с мамой – отец укрепил, очистил и ещё больше замаскировал проход. Именно по нему я и удирал порой к своим друзьям, абсолютно уверенный, что делаю это скрытно и незаметно. Отец не хотел, чтобы я рос в золотой клетке, поэтому давал мне максимальную свободу, точнее – её иллюзию. Но мне хватало и этого.
Я часто встречался с ребятами из соседнего, человеческого поселка – сначала меня отводил отец или мама, чаще – оба сразу, потому что я практически никогда не видел их по-отдельности. А когда я подрос – стал бегать к друзьям сам. Мы вместе играли и дрались, бегали за ягодами и на рыбалку, а когда подросли – учились сражаться на мечах и охотиться. В общем – обычные мальчишеские забавы. А ещё у меня была особая связь с отцом, только у нас двоих. С самого моего рождения мы могли обмениваться мыслями. Больше никто этого не мог, только мы. Позже отец рассказал, что на его планете такая связь образуется между кровными родственниками. Передача мыслей и зрительных образов на расстоянии была нужна для лучшего выживания. Впрочем, вчера я вам об этом уже рассказывал, не стану повторяться. В общем, я был счастливым ребенком. Ничего не предвещало беды. А потом все рухнуло в одночасье.
– Но что же случилось? – не выдержав, воскликнула я. Кто или что могло представлять угрозу для суперсильных и неуязвимых гаргулий? Моего воображения не хватало, чтобы представить это.
– А случилось то, чего все ждали долгие тысячелетия, и уже в принципе, ждать перестали. За гаргульями прилетели с их родной планеты. Вначале казалось, что всё будет хорошо. Никто не возражал, чтобы они забрали с собой свои семьи. Даже первого вампира готовы были принять с распростёртыми объятиями – всё же это было нечто новое, невиданное и, по-видимому, представляющее особый научный интерес. Отец решил срочно обратить нас с мамой – в нашем человеческом состоянии мы не пережили бы полёт – перегрузки, недостаток кислорода, да мало ли какие ещё могли возникнуть проблемы у людей на космическом корабле, приспособленном под нужды гаргулий. Ну, или вампиров, разницы особой не было. Отцу дали неделю, после чего в приказном порядке велели быть на корабле. И вот тут начались проблемы.
Кажется, я уже догадалась – какие. У Карлайла ведь тоже в своё время ничего со мной не получилось.
– Ты не обратился, – это был не вопрос. Я даже не заметила, что перешла на «ты». Дэн воспринял это как должное.
– Да, я не обратился. Мама настояла, чтобы меня обратили первого. Словно предчувствовала что-то. В итоге – ничего. Меня перекусали все ядовитые гаргульи и несколько вампиров – никакого эффекта. Это было, конечно, больно, я потерял порядочно крови, ведь в то время практически ничем от человека не отличался, но ничего не происходило. Кончилось тем, что мама запретила дальнейшие попытки, пока меня случайно не убили. Когда стало понятно, что обратить меня не получится, а значит, и полететь на планету отца я буду не в состоянии, она сама категорически отказалась обращаться. Раз уж никуда не полечу я – значит и она останется здесь, на Земле, со мной. И, конечно же, отец тоже решил остаться. У него и мысли не возникло оставить нас здесь одних. Когда, спустя неделю, прилетел шатл (сам корабль был слишком велик и оставался на орбите), отец так и сообщил приехавшим за нами, что никуда не полетит.
К сожалению, у них на него были иные планы. Как оказалось, мой отец был не просто капитаном небольшого военного корабля – не такая уж и важная, в принципе, должность. Он, на свою беду, был единственным сыном очень большой шишки, на тот момент бывшей кем-то вроде маршала или командующего флотом. Короче, когда такой человек отдаёт приказ, генералы берут под козырёк. А он приказал не только отыскать его сына, но и вернуть его домой. Любыми средствами. Думаю, имелось в виду преодоление любых преград в поисках, отказ сына вернуться мой дед, наверное, и предположить не мог. Но солдафоны на спасательном корабле не вникали в такие тонкости. У них был приказ, нарушение которого могло стоить им в лучшем случае погон. Поэтому отца просто-напросто скрутили и силой уволокли на корабль. Он пытался сопротивляться, но силы были не равны. Его экипаж ничего не мог поделать – на том корабле были офицеры, гораздо выше по званию, чем мой отец, и они обязаны были подчиняться их приказу. Так что в итоге все улетели, а мы с мамой остались на Земле вдвоём.
– Как же вы выжили? – казалось, если бы вампиры могли плакать, Эсми давно бы разрыдалась. Дэн пожал плечами.
– Физически и материально проблем особых не было. Ещё до моего рождения отец построил для нас с мамой крепкий, тёплый дом, со всеми возможными в то время удобствами, и обустроил его со всей заботой и любовью. Долина наша была защищена от любых возможных захватчиков, хода в неё не знал никто, кроме нас. Она была полна овец и коров, так что пищей мы были обеспечены на многие годы, а так же могли при желании продавать овечью шерсть, да и самих овец. Коров протащить сквозь проход не удалось бы. У нас были куры и гуси, пара дойных коров, огород и большой запас зерна и муки. Отец никогда не допустил бы, чтобы мы с мамой были ограничены в еде, или испытывали недостаток хоть в чём-то ещё, поэтому кладовые всегда ломились от запасов. Всех хищников в долине гаргульи выловили в первые же годы – им не нужны были конкуренты. В общем, мы были полностью всем обеспечены и в абсолютной безопасности.
К тому же, мы были богаты. Гаргульям не нужны были деньги, но достать их проблемы никогда не составляло. И в основном тратили они их на золотые и драгоценные украшения для своих жён. Те порой тоже делали им подарки. За тысячелетия их скопилось немало. Когда стало ясно, что мы с мамой останемся на Земле одни, все улетающие гаргульи и вампирши оставили нам свои драгоценности. Это было единственное, что они могли для нас сделать.
Дэн коснулся своего медальона, висевшего поверх футболки, потом перевёл взгляд на браслеты. И я поняла, что не зря они выглядели такими старинными. Они такими и были.
– Этот медальон мама подарила отцу. Сама сделала рисунок для ювелира. Он никогда его не снимал, но в тот раз, перед вторым прилётом шатла, надел на меня. Я до сих пор не знаю, что его заставило это сделать? Может быть, он что-то предчувствовал? Но я рад, что этот медальон остался у меня, как память о нём. Когда у меня самого появились дети, я решил в память об отце сделать для них похожие медальоны. Но так как делал я их для младенцев – то и размеры у них совсем другие. А потом это стало в нашей семье традицией – каждый малыш в свой первый день рождения получал такой медальон. И никогда его больше не снимал.
– Вы сказали, что у вас не было физических и материальных проблем. А что с душевными? Как вы это всё пережили? – Эдвард, слушая рассказ Дэна, всё крепче прижимал меня к себе, словно и меня могли тоже схватить и увести от него. Видимо, он ставил себя на место Джона. Я же пыталась представить, каково пришлось Майри. Я даже не заметила, что по моим щекам текут слёзы, пока Эдвард не стёр их.
– Это было… тяжело. Очень. Особенно маме. Они ведь даже не успели проститься! Несколько часов после отлёта шатла у нас с отцом ещё оставалась связь. Он всё время повторял, как любит нас с мамой, как ему больно с нами расставаться. Просил меня смотреть на маму, чтобы видеть её моими глазами. Зная это, она держалась, старалась не плакать, говорила ему, что никогда его не забудет, и будет любить до самой смерти. Я тоже держался, ради них. Передавал маме слова отца, старался поддержать её. Мы понимали, что эта разлука – навсегда. Даже если, прилетев на свою планету, отец сразу же отправился бы назад – это ничего бы не дало. Он бы всё равно не застал нас в живых. Человеческая жизнь слишком коротка для таких расстояний. Когда связь прервалась, мама рухнула на землю и разрыдалась так, словно у неё разорвалось сердце. По сути, так оно и было. Наверное, если бы не я – она бы долго не протянула. Но ради меня она продолжала жить, свыклась, сжилась с потерей мужа, но никогда от неё не оправилась. Всю оставшуюся жизнь она тосковала по нему. Она прожила очень долгую для того времени жизнь, и умерла с его именем на устах.
Какое-то время мы молчали, переваривая услышанное. Вся эта история объясняла, куда в одночасье исчезли гаргульи. И тут до меня дошло, что по легендам это произошло более тысячи лет назад.
– Сколько же тебе лет? – воскликнула я.
– Тысяча четыреста двадцать семь, – улыбнулся он. Я перевела взгляд на Джейми.
– Мне триста шестьдесят восемь, – не дожидаясь вопроса, ответил он.
Он даже старше Карлайла! Не удивительно, что меня, в своё время, не впечатлили возраста Калленов – для меня такое было в порядке вещей.
– Но как же вы стали бессмертным? – удивился Карлайл. – Вампирский яд на вас не действовал, гаргульи улетели, значит, обратить вас было просто некому. Так что же с вами произошло?
– Я не совсем бессмертный, – покачал головой Дэн. – Так же как и вы. Теоретически и нас, и вас можно убить. И мы стареем. Просто стареем мы ну очень медленно, да и убить нас проблематично. Так что, поскольку перспектива моей смерти ничтожно мала и безумно далека – то условно меня всё же можно так называть.
– Хватит уже филосовствовать, ответь лучше на вопрос – укорил его Джейми.
– Ладно-ладно, сейчас всё расскажу. В общем, когда отец улетел, мне было четырнадцать. Я уже был крупнее и сильнее большинства мужчин, но оставался обычным человеком. Я неплохо справлялся со всякими хозяйственными работами, старался, как мог, оградить от них маму. И с каждым годом это давалось мне всё легче, поскольку я продолжал расти, росла и моя сила. Мы практически никогда не покидали нашу долину, лишь изредка навещали соседнее поселение – в основном, чтобы обменять несколько овец на какие-нибудь необходимые в хозяйстве вещи, или одежду с обувью, ведь из своей я вырастал очень быстро. Остальное время мы были одни. И, как я сказал раньше – я никогда не болел, даже всякие детские хвори, от которых в то время умирало два малыша из трех, обходили меня стороной. Тем неожиданнее для нас стала моя внезапная и непонятная болезнь.
Как говорится – ничего не предвещало. Я свалился с высоченной температурой практически за какой-то час. У меня едва хватило сил дойти до дома, где я и рухнул на кровать совершенно без сил и практически без сознания. Я почти ничего не помню из того времени, а по рассказам мамы я двое суток метался в таком жару, какого она в жизни своей не встречала. А ведь она повидала много больных – с самого раннего детства она помогала своей бабке-целительнице. И после её смерти продолжала лечить людей. Не на пустом же месте её объявили ведьмой! На свою беду она была ещё и красавицей, а это частенько вызывает зависть и даже ненависть. А уж придумать повод обвинить в колдовстве целительницу, в то время было легче легкого.
Ну, я несколько отвлёкся. В общем, все усилия мамы сбить мой жар оставались безуспешными. Сейчас я знаю, что моя температура поднялась примерно на 30 градусов (по Фаренгейту, около 10 – по Цельсию) – ни один человек такого не пережил бы. Потом я вдруг успокоился, а температура стала резко падать. Еще сутки я пролежал совершенно неподвижно, становясь всё холоднее. Если бы мое сердце не билось, и не было дыхания – мама бы решила, что я умер. Что она пережила в те дни – даже представить невозможно. А потом я вдруг открыл глаза, зевнул, и заявил, что умираю с голоду. И только выходя из комнаты и выломав дверной косяк, неловко задев его плечом, я осознал, что стал другим. А потом начались сюрпризы.
– О, как же мне это знакомо! – пробормотала я.
– Да, пожалуй, только ты по-настоящему сможешь меня понять. Мы с тобой оказались в равном положении – оба не подозревали, что с нами происходит.
– Но ты хотя бы знал о своем отце. Так что мог догадываться. У меня же вообще не было никаких версий, одни сюрпризы. Так что мне было сложнее!
– Сомневаюсь. Скажи, много ли вещей ты переломала из-за того, что не смогла правильно рассчитать силы.
– Не много. Пожалуй, только ручку двери в кабинете Карлайла помяла. Вроде бы и всё. Прокушенные вилки считаются?
– А ещё собственную руку вдребезги разбила, – нахмурившись, напомнил Эдвард. Надо же, я об этом давно забыла, а он помнит.
– Это не совсем «вещь», так что не в счёт. Ах, да, еще макушку у сосны отломала, когда затылком об неё билась. И больше ничего случайно. Только специально.
– Это потому, что к настоящему времени ты уже три года как переродилась, и за это время научилась управлять своим телом практически на уровне инстинкта. А поначалу мы едва можем свою силу контролировать. Даже когда рядом наставники, готовые в любой момент помочь и посоветовать – это не проходит легко. А уж в моём случае – особенно. Я переломал половину вещей в доме, пока приспособился к более бережному обращению с ними. Правда, ремонтировать мебель, например, или даже сделать новую, взамен поломанной, мне стало тоже гораздо проще.
– А вот это знакомо уже нам, – сказал Карлайл, – Каждый из нас, в первые месяцы после обращения, столкнулся с этой проблемой. Вещи вдруг стали невероятно хрупкими.
– А ещё все мы немного завидуем Энжи потому, что нам приходится специально прилагать усилия, чтобы не двигаться слишком быстро, – добавила Элис. – А у Энжи это выходит само собой.
– Да, – кивнула я. – Я сознательно ускоряюсь, а все остальные сознательно замедляются.
– Да уж. В этом Кнопке здорово повезло, – вздохнул Эммет.
– Ну что поделать. Как я говорил ранее – нас по-разному «делают». Отсюда и различия. Возможно, всё дело в том, что мы уже такими рождаемся. Этот ген есть в нас всегда, он просто спит, ожидая своего часа. Но мы изначально запрограммированы такими стать. А вы – нет. Каждый из вас до обращения был обычным человеком. И повернись жизнь иначе – таким бы и остался до самой смерти. Ваши тела не были предназначены для таких изменений, может потому вам и сложнее создавать в последующем видимость обычного человека? Хотя это всего лишь теория, а почему это происходит на самом деле – мы вряд ли когда-нибудь узнаем.
– А что было с вами дальше? – поинтересовался Джаспер. – Энжи понадобилось два месяца, чтобы в первый раз превратиться. А сколько времени прошло у вас?
– Намного дольше. Почти два года. Просто я не знал, что могу это делать по желанию, а так как жили мы уединённо – катализатора для спонтанного превращения тоже не было. А потом мы решили съездить в большой город, на ярмарку. Впервые за всю мою жизнь. Я уговорил маму поехать, продать какое-нибудь украшение, всё равно у нас целый сундук лежал мертвым грузом, а заодно купить кое-какие вещи, которые нельзя было раздобыть в соседнем поселении или у проезжих торговцев. Она не хотела туда ехать – это был её родной город, где её едва не казнили. Но мне так хотелось увидеть большой город, и я убедил маму, что прошло уже двадцать лет, вряд ли был шанс, что она встретит кого-то знакомого, кто сможет её опознать. К тому же кое-кто из жителей соседнего поселка как раз ехал в тот же город, и мы могли поехать все вместе. В общем, я её уговорил. Сначала все шло хорошо, мы продали ювелиру золотую цепь, выручили хорошие деньги и пошли бродить по ярмарке. Вот тут-то всё и случилось.
– Вы встретили вампиров, – понимающе закивала я.
– Нет. С чего ты взяла? – удивился Дэн. – После отлёта отца, я их вообще до вчерашнего дня больше ни разу не видел.
– Но... но... катализатор... Я, видимо, не так тебя поняла. Ладно, проехали. Ты рассказывай лучше, что же там дальше произошло.
Я ничего не понимала. Если Дэн собирался рассказать о своём первом спонтанном обращении, то без вампиров здесь точно не обойтись. Или я ошибаюсь?
– А произошло именно то, чего мама так боялась. Её узнали. Угораздило же нас столкнуться в таком большом, по тем временам, городе с чуть ли не единственным человеком, способным её опознать. Это была её бывшая соседка и подруга детства, они выросли вместе, а потом та приревновала к маме своего жениха. И не придумала ничего лучше, как устранить «соперницу», сделав ложный донос. Хотя маме тот парень и даром был не нужен. И теперь, столкнувшись с мамой нос к носу, негодяйка тут же узнала её. Представляете, у неё хватило наглости заорать, указывая на маму пальцем: «Ведьма, ведьма!». К сожалению, хотя саму маму в лицо уже никто бы не опознал, ну за редким исключением, та история была известна всему городу.
Казнь ведьм в те тёмные времена была не такой уж редкостью. Но далеко не за каждой ведьмой Люцифер лично являлся из преисподней. Ну, вы понимаете, о чем я? За прошедшие 20 лет острота события ничуть не уменьшилась, не стерлась из людской памяти. И когда та женщина, вцепившись матери в рукав, заорала «Вот она, подружка Люцифера! Вновь явилась сюда за нашими душами!», то толпа, ни минуты не колеблясь, накинулась на неё. В тот момент, когда это произошло, я не был с мамой рядом – загляделся на разложенные на прилавке кинжалы, а мама отошла чуть в сторону, разглядывая ткани или что-то в этом роде. Между нами и было то всего метров пять, не больше, но когда я обернулся на крик – людской муравейник практически поглотил её. Со своей новообретенной силой и скоростью я и так справился бы с толпой, причем достаточно быстро. Но в тот момент в чьей-то руке сверкнул нож, занесенный над мамой. Это спустило курок. Я обратился.
Сначала я этого даже не понял. Просто прыгнул в толпу, расшвырял людей, может, кого и убил, не знаю, в тот момент я не особо об этом волновался. Руку, занёсшую нож над моей матерью, я точно оторвал. Подхватив маму на руки, я рванул прочь оттуда, даже не замечая, что не бегу, а лечу. Повозку с лошадью и всеми вещами мы, конечно, бросили там, но ничего особо ценного в ней не осталось, да и не до неё было. И только оказавшись уже за городской стеной, я осознал, наконец, что происходит. Сказать, что я был поражен – значит ничего не сказать.
– Ха! – воскликнула я. – А что же тогда говорить о моей реакции? Ты хотя бы отца, как пример, перед глазами имел. А я...
– Ну, мне в тот момент тоже было весьма не по себе. Зато домой мы добрались за пару часов, хотя до города добирались несколько суток.
– А как скоро ты сообразил, что можешь оборачиваться по своему желанию?
– Довольно скоро. Практически всю дорогу мама рыдала у меня на руках, и я думал, что это реакция на то, что она только что пережила. А оказалось, что это были слезы радости. Теперь я окончательно стал сыном своего отца. Она была счастлива видеть это, словно любимый муж прислал ей весточку. Ну, как-то так она это мне объяснила.
– То есть, я верно поняла, монстром ты себя не считал?
– Верно. Мама бы мне этого не позволила, она явно показала, что считает меня в моём новом обличии чем-то прекрасным и совершенным. Так что с самооценкой проблем у меня в тот момент не возникло.
– Повезло тебе, – вздохнула я, вспоминая нелёгкие дни в лесу. – А меня это ещё долго «блокировало».
– Сначала-то я думал, что стал таким навсегда. Вроде как новая стадия, как моё предыдущее перерождение. Даже не предполагал, что теперь я…
– Оборотень? – подсказала я.
– Пожалуй, подходящее слово. Да, я не думал, что смогу иметь сразу два обличья. Но когда мы прилетели домой, я не смог со своими крыльями войти в дом, просто в дверь не поместился. И я подумал: «Хорошо бы снова стать прежним!» – и стал.
– Мне понадобилось четыре дня, чтобы это осознать. Зато я сразу могла складывать крылья как плащ.
– Потому, что ты умела это делать раньше. Твоё тело помнило. Но ты этому училась, так же как ходить, плавать, летать. Ничего не даётся просто так. А мне пришлось осваивать всё это самому, с азов. К счастью, пример отца был перед глазами, я вспоминал всё, что он умел, тренировался сам, а потом обучил всех своих детей и внуков. И тебя в том числе.
– И все равно, я не могу понять! Я была уверена, что катализатором для моего обращения послужили красноглазые вампиры. Я увидела их глаза – и обратилась. А ты говоришь, что обошёлся без этого. Вся моя теория развалилась! Что же тогда заставило меня обратиться? Почему на меня так подействовали их глаза, если они не являлись катализатором? Я не понимаю! Я запуталась!
– Ха! Ну, ты и тупишь, Кнопка! Даже я понял, в чём тут дело! – Эммету доставляло огромное удовольствие то, что он наконец-то хоть в чём-то меня опередил.
– Малышка, ты действительно не поняла, что послужило для тебя толчком к обращению? Ведь после рассказа Дэна всё становится ясным, как день. – Эдвард поцеловал меня в висок, а потом заглянул в глаза. – Неужели и вправду не догадалась?
Я помотала головой.
– Я настолько свыклась со своей теорией про красноглазых вампиров. Ведь в ней всё так правильно и логично. И теперь мне немного трудно переключиться на что-то другое.
– Энжи, у Вольтури тоже красные глаза. Почему ты не растерзала их сразу же, как увидела? – спросил Карлайл.
– Но я же обещала вам попытаться всё решить мирным путем. Да и для всех вас так было безопаснее. Худой мир лучше хорошей ссоры.
Эдвард негромко перевел для остальных мою последнюю фразу, и я поняла, что снова сбилась на другой язык. В последние дни это происходит со мной всё чаще.
– И сложно тебе было сдержать это обещание? – поинтересовался Джейми.
– Да не особо. – Я постаралась вспомнить поточнее свои вчерашние чувства. – Я знала, что сильнее, и в любой момент могу их остановить, поэтому была спокойна. Нет, немного я всё же волновалась, но если бы Вольтури набросились на нас, я бы их покрошила не раздумывая. Никакие обещания меня не остановили бы...
Я замолчала и призадумалась. Остальные тоже молчали, давая мне самой сделать вывод.
– Если бы они набросились... – медленно, с расстановкой, повторила я. – Новорожденные набросились... И я испугалась...
Я обвела глазами Калленов.
– Я испугалась за вас. – Потом перевела взгляд на Эдварда. – Я испугалась за тебя. Они могли тебя убить...
– Ты быстро соображаешь Энжи, – одобрительно произнёс Джаспер. – Но ты всегда была очень сообразительной.
Я повернулась к Дэну и четко и уверенно сделала вывод.
– Моим близким грозила опасность. Смертельная опасность. Я не могла позволить им погибнуть. И моя вторая сущность пришла мне на выручку!
– Всё верно, детка, всё верно. Именно страх за близких и выпускает нашего «внутреннего зверя» на свободу. В этом случае мы оборачиваемся самопроизвольно, не зависимо от сознательного решения. Это просто инстинкт.
– Так, хорошо, ладно! Но тогда почему, когда я рвала на части новорожденных, у меня в голове постоянно крутились слова, скорее даже приказ: «Убей вампира, защити семью». Собственно, это-то и послужило толчком для моей последующей теории. Понимаете, это не были мои мысли, это был... словно голос крови, что ли. Приказ, которому я не могла не подчиниться, да и не хотела. Почему именно «Убей вампира»?
Я никак не рассчитывала услышать смех в ответ на свой вопрос. Причем смеялись все – и Каллены, и Кэмероны. Не смеялся только Эдвард, хотя и он смотрел на меня с улыбкой. Я надулась.
– Ах, Дани-Дани! А кого ещё должен был приказывать убить твой внутренний голос, если на вас напали именно вампиры? – отсмеявшись, покачал головой Джейми.
– Думаю, что если бы на вас напали кролики-мутанты, у тебя в голове звучал бы призыв «Убей кролика», – подхватил Дэн.
– А если бы радиоактивные тараканы, то «Убей таракана», – не удержался Эммет. – А если бы это были танцующие грибы – то «Убей грибочек».
Я взглянула на него исподлобья.
– Что-то мой внутренний голос начинает всё чаще мне нашёптывать «Убей Эммета». Может, стоит, наконец, прислушаться? Кстати, с тебя ещё пятнадцать кругов вокруг дома причитается. Когда долг отдавать собираешься?
– Как пятнадцать? Вчера ещё было десять.
– Инфляция! – пожала я плечами.
– Думаю, что выбивание долгов можно пока отложить. Дани, твоя мама очень ждёт встречи с тобой. Надеюсь, ты не откажешься съездить, повидаться с ней? Тем более, что ты уже поела.
– Да, конечно. Я готова.
Хотя я и не помнила свою прежнюю семью, но могла себе представить, что испытывает мать, считавшая своего ребёнка погибшим, а узнав, что он жив, не имеющая возможности его увидеть.
– А дорогой я расскажу тебе всё, что ты ещё захочешь узнать, – пообещал Джейми.
– Эдвард, ты же поедешь со мной? – я вдруг поняла, что требуя его присутствия в этой поездке, даже не спросила об этом его самого. Сомневаюсь, что он будет против, но элементарная вежливость требовала уточнить.
– Малышка, я тебя теперь никуда одну не отпущу. Куда ты – туда и я. Без вариантов.
– Имейте в виду! – развернулась я к Джейми и Дэну. – Я никому не позволю его обидеть, так и знайте!
– Дани, ну я же тебе всё уже объяснил. Раз Эдвард – твоя половинка, то для нас он неприкосновенен. Более того – он теперь под нашей защитой. Так что успокойся и не сверкай глазами, никто твоего Эдварда обижать не собирается.
В это время Джейми взял со столика привезённый вчера фотоальбом.
– Посмотришь дорогой. А я расскажу тебе, кто есть кто.
– А мы разве не полетим? – удивилась я. – Мне казалось, что вы торопитесь.
– Нет, днём это слишком опасно, нас могут увидеть, – покачал головой Джейми.
– Прошлой ночью мы летели без опаски лишь по безлюдной местности, а по городу всё равно пришлось ехать на такси, чтобы внимание не привлекать, – объяснил Дэн. – А сегодня утром нас подвёз один из моих внуков, летели мы лишь по лесу. Так что на машине всё равно быстрее получится. Да и удобнее.
Мы высыпали на веранду. Джаспер подогнал «Хаммер» к крыльцу.
– Ни царапинки! – гордо объявил Эммет. – Мы его потом даже помыли. И раз уж мы теперь вроде как родня – дадите ещё покататься?
– Конечно, – кивнул Дэн. – Десять кругов вокруг дома – и катайтесь хоть всю ночь.
Все рассмеялись, потом стали прощаться. Элис повисла у меня на шее и шепнула на ухо:
– Возвращайся скорее!
– Смирись, вам от меня уже никогда не избавиться, – шепнула я в ответ.
Розали поправила мне прическу, по другому закрепив заколки, удерживающие пряди моих волос на висках. Эсми, сказав «На дорожку», сунула Джейми в руки объёмный пакет, судя по запаху – с бутербродами.
Наконец, мы уселись в машину: Дэн за руль, Джейми рядом с ним, мы с Эдвардом сзади. Альбом с фотографиями Джейми положил на сиденье рядом со мной. Машина тронулась и повезла меня на встречу с мамой, которой я не помнила.
– Ну, – угнездившись поуютнее в объятиях Эдварда, обратилась я к Дэну. – И что с вами было дальше?

 » Глава 24. ВОЛШЕБНАЯ КРОВЬ

Глава 24. ВОЛШЕБНАЯ КРОВЬ
– Я же обещал Карлайлу рассказать про нашу кровь, продлевающую жизнь. И не успел, – сокрушённо покачал головой Дэн.
– Дед, как недавно мне указал Эдвард – у нас впереди вечность. А Настя и так ждала слишком долго.
– А вы расскажите нам сейчас, а я потом перескажу отцу, – нашел выход Эдвард. – Кстати, может, заодно и ещё на один его вопрос ответите? Он его не задал, но много об этой странности думал. Собственно, мне это тоже не вполне понятно.
– Спрашивай. Если я знаю ответ – я его дам.
– Вот смотрите – вы наполовину человек, наполовину гаргулья. Ребёнок представителей двух разных видов. И признаки обоих родителей у вас проявились, пусть и не совсем в равной степени, но в любом случае в вас есть некая часть от отца, некая – от матери. Вы похожи на них обоих, но вообще-то от них обоих и отличаетесь. Вы не то и не другое, вы нечто среднее, что вполне нормально и правильно для полукровки.
– Пока ты говоришь только то, что я и так знаю. А вопрос-то в чём?
– В том, что, судя по всему, ваши сыновья тоже являются… как бы сказать помягче… помесью. Простите, сэр!
– Не извиняйся. Помесь и есть, что ж тут такого.
– Я это к тому, что ваши сыновья уже не полукровки, а квартероны. В их жилах лишь четверть крови гаргульи. Но, как я понял, физиологически они от вас ничем не отличаются, верно?
– Верно.
– А если взять Энжи. Раз она ваша праправнучка, то в ней всего лишь одна тридцать вторая часть «нечеловеческой» крови. Она практически человек. Но она, всё равно, точно такая же, как и вы, с поправкой на пол и возраст перерождения. Я прав?
– Я тебе больше скажу, парень. У меня есть несколько потомков на поколение младше Дани. Хотя и старше её по возрасту. Так и они от меня не отличаются, хотя крови гаргулий в них вообще чуть-чуть.
– Вот это-то нам и непонятно! Наследственные признаки гаргулий должны были бы постепенно сглаживаться, сходить на нет с каждым последующим поколением, с каждым очередным «скрещиванием» с человеком. Но этого не происходит. Почему?
– Про доминантные гены слышал когда-нибудь?
– Конечно, слышал, сэр. У меня два медицинских образования, помимо всего прочего.
– Дело не может быть только в доминантных генах гаргульи, – вмешалась я. – Иначе у тебя вообще не было бы человеческих признаков. Ты бы родился таким же, как Джон. Но ты – полукровка, а вот твои потомки – твои точные копии. Мне теперь это тоже кажется странным.
– Ну вот, теперь это кажется странным и мне, – вздохнул Дэн. – Раньше я принимал это как данность, потом тот парень, Мендель, вывел эти свои законы наследственности. Я принял к сведению то, что мои гены являются доминантными, потому проявляются во всех последующих поколениях, и успокоился. Я не учёл, что не я являюсь первым в этой цепочке. И теперь тоже ничего не понимаю.
– А может и дальше принимать это как данность? – предложил Джейми. – Возможно, когда-нибудь, мы и сможем это узнать. А пока можно предположить следующее – природе настолько понравилось, каким ты у неё получился, что она решила и дальше копировать образец, не зависимо от того, в каких именно пропорциях в нас соединяются гены человека и гаргульи.
– Мне это нравится, – улыбнулась я. – Так и буду считать. Если учесть, что вообще-то все мы – мифические существа, как, например, Титаны, полубоги древней Греции, то стоит ли особо заморачиваться? Мы просто такие, какие есть, вот и всё.
– Насчёт Титанов… – неуверенно начал Дэн.
– Что? – похоже, сейчас будет ещё один сюрприз.
– Титаны – это тоже гаргульи, – подтвердил Дэн мои подозрения. А потом смущённо добавил. – И немножечко я.
Мы расхохотались. Потом Эдвард напомнил:
– Так что насчёт вашей крови? Как она продлевает жизнь?
– А Майри ты тоже жизнь продлил? – не выдержала я. – Потому она и жила долго?
– Нет, – покачал Дэн головой. – К сожалению, тогда я ни о чем подобном даже не догадывался. Увы, мама прожила только 62 года.
– Всего? Так мало? – удивилась я.
– Поверь, малышка, даже для моего времени это было много. А уж полторы тысячи лет назад она вполне могла бы считаться долгожительницей.
– Верно говоришь, парень, – кивнул Дэн. – В то время уже тридцатилетние женщины считались пожилыми, едва ли не старухами. Тяжелый труд, ранние браки, бесчисленные роды, плохое питание – все это быстро их старило. Я уж не говорю про эпидемии и практически полное отсутствие медицины. Так что прожила мама очень долго. Хотя я и не мог тогда использовать свою кровь, но в целом заботился о единственном родном человеке, как только мог. А мог я многое. И жизнь мамы разительно отличалась от жизни ее современниц. Конечно, детство у нее было тяжелым – рано осиротев, она жила с бабкой-целительницей. Это не особо прибыльное дело, так что росла она впроголодь. Но участь бесприданницы спасла ее от брака лет в тринадцать, от колотушек мужа, от ранних родов. А потом, попав к отцу, она была полностью избавлена от всяческих лишений. Сытная пища, отсутствие тяжелой работы, всего один ребенок. К тому же мы жили весьма уединённо, особенно после отлёта отца – так что все эпидемии обходили нас стороной, а обычные болезни, например, простуды, она сама неплохо лечила травами. Да, жизнь моей мамы была долгой. Но, в конце концов, я остался один.
К тому времени мне уже исполнилось 45, но я выглядел лет на 25 или чуть больше. Не сразу мы заметили, что мое взросление замедлилось. Последующие наблюдения показали, что с момента перерождения наше время начинает идти медленнее, за три года мы становимся физически старше лишь на год. Вот почему ты выглядишь такою юной, Дани. А спустя примерно 50 лет мы практически перестаем стареть. Я старше Джейми на тысячу с лишним лет, но физически между нами разница лишь в год. Сейчас мы живем по времени моего отца. А ты пока в промежуточной стадии.
Мне снова пришло в голову, что если я тоже так долго не буду останавливаться, но могу стать заметно старше Эдварда. И что тогда? Как это будет выглядеть со стороны? Тётушка, соблазнившая мальчика? От подобной мысли меня передернуло.
– И как вы жили дальше, оставшись в одиночестве? Было очень тяжело? Вы ведь, наверное, никому и открыться не могли? – расспрашивал Дэна Эдвард. – Мне в этом плане было легче – у меня сразу была семья. Отец, потом мама, а позже и братья с сестрами. Даже отец не был поначалу совсем уж один – при желании он мог найти себе подобных. Но таких, как вы, просто не существовало, верно?
– Да. В то время я был единственным не только на Земле, но, видимо, и во всей Вселенный. Я был один в своем роде, полукровка, не принадлежащий ни к одному известному виду. Но я мог неплохо притворяться человеком. Энжи ведь это тоже без труда удавалось, верно?
– Да. Я совершенно спокойно ходила в школу несколько месяцев, а никому и в голову не приходило, что я другая!
– Приходило, Энжи, приходило, – улыбнулся Эдвард. – Просто никто и близко не подходил к верному ответу.
– Ты мне этого не говорил!
– А зачем? – пожал плечами Эдвард. – Ведь о том, что ты не человек, что все мы – не люди, никто и не подозревал. А все остальные фантазии не стоили особого внимания. Я всегда очень тщательно отслеживаю мнение людей о нас. И поверь, мелькни у кого-то хотя бы случайная мысль, хоть немного похожая на правду – мы уехали бы в тот же день. А всякие мысли о том, что Карлайл делает нам пластические операции, отчего мы все такие красивые, или то, что мы все сидим на каком-то секретном наркотике, и потом такие умные, не стоят того, чтобы обращать на них внимание.
– Удобный у тебя дар, парень, – покачал головой Джейми. – Особенно в вашей ситуации.
– Удобный, – согласилась я. – Только неотключаемый, к сожалению, а это, порой, здорово напрягает, правда, Эдвард?
– Да, малышка. Зато сейчас я общаюсь со всеми вами как совершенно обычный человек, слыша только слова, но не мысли. Я уже почти забыл, как это бывает.
– До встречи с вашей семьёй я и не подозревал, что мы не только закрыты от любого дара вампиров, но и можем отражать его, обращая против владельца, – покачал головой Дэн. – Вампиры, среди которых я рос, дара не имели. Или он никак не проявлялся. Во всяком случае, я ничего о таком не слышал.
– А ты остался жить там же, после смерти своей мамы? – вернулась я к прежней теме.
– Нет. Что мне там было делать? Я хотел увидеть мир. Я похоронил маму там же, в нашей долине, в очень живописном месте.
– На неосвящённой земле? Ну, да, мы же атеисты, – пробормотала я.
– С чего ты взяла? – Дэн поймал мой взгляд в зеркале заднего вида и вопросительно приподнял бровь.
– Ну, я так думаю. Все мои знания и умения остались при мне, так что, если бы я была религиозна, то знала бы это.
– В целом ты права. Меня вполне можно было бы назвать язычником, хотя никаким богам я не поклоняюсь и жертв, конечно же, не приношу. Но наши жены в большинстве своём были религиозны, что не помешало их сыновьям унаследовать безверие отцов. Когда живёшь на свете сотни лет, сложно продолжать верить в доброго боженьку, о котором рассказывала в детстве мама. С возрастом мы все постепенно становимся атеистами. Но с тобой всё ещё проще – твоя мама родилась в советской России, где несколько поколений выросло, не веря в бога, так что ты атеистка с рождения. Но моя мама всё же была верующей. Поэтому, я нашёл священника, который согласился отправиться со мной, причастить и исповедовать маму перед смертью, провести все необходимые обряды и освятить землю, в которой я её похоронил.
– Храбрый он, наверное, был, раз не побоялся отправиться неизвестно куда, ради умирающей женщины, – задумчиво проговорил Эдвард.
– Храбрый? Да он трясся, как осиновый лист. Но золото делает храбрецами даже самых трусливых людей. Я завязал ему глаза, а потом перенёс домой по воздуху – не хотел оставлять маму одну надолго. Так что найти туда дорогу он не смог бы при всём желании. И наш дом, пусть и опустевший, остался в безопасности.
Перед тем, как покинуть нашу долину, я расширил тайный ход и выгнал наши стада из долины, разделив животных между жителями соседнего поселения. После чего наглухо запечатал единственный проход. Теперь попасть туда можно только по воздуху. Ну, или с альпинистским снаряжением. При современных средствах передвижения это не особо сложно, но я давным-давно выкупил и нашу долину, и все окрестные земли, так что могила моей матери в полной безопасности. Позже я поставил над ней красивый памятник. Если бы кто-то посторонний увидел его, то очень удивился бы, почему ангел, который распростёр свои крылья над фигурой женщины – лысый. Да и сами его крылья не совсем похожи на ангельские. Но мы-то знаем, кто именно изображён на той композиции. Хотя бы так мои родители всегда вместе.
Кроме обычной в таких случаях надписи на могильной плите выбито кое-что ещё. То, что случайный человек примет всего лишь за орнамент. Но на самом деле это надпись, которую кроме меня не сможет прочесть ни один человек на Земле.
– И что же там написано? – хотя, я уже об этом догадалась.
Немного помолчав, Дэн глухо произнёс, подтверждая мою догадку.
– «Отец, я жив. Свяжись со мной». Я понимаю, что он не вернётся. Когда отец улетал, я был всего лишь человеком, и рос с человеческой скоростью. Ничто не указывало на то, что я смогу прожить так долго. Поэтому ему просто не было смысла возвращаться.
Дэн тяжело вздохнул и пожал плечами.
– Но я всё равно жду. И не перестану ждать никогда.
Эдвард положил руку Дэну на плечо и сочувственно произнёс.
– Я бы тоже ждал.
Какое-то время мы молчали. Наконец я не выдержала.
– Ну а потом? Что с тобой было потом?
– Я отправился путешествовать. Взял на первое время немного золота, остальное закопал от греха подальше. Дом я заколотил, но каждые несколько лет я туда возвращаюсь. Чиню то, что пришло в негодность, периодически перекрываю крышу, привожу в порядок могилу мамы. В общем, поддерживаю его в жилом состоянии. Назовите это сентиментальностью, ваше право. Сейчас у меня много домов по всему миру, еще больше я продал, подарил, бросил. Но это – мой первый дом, его построил мой отец, в нем умерла моя мама. И пока я жив – буду и дальше о нём заботиться.
– Иногда мы живем в той долине, – вступил в разговор Джейми. – Дома остальных гаргулий давно превратились в руины, мы построили там несколько коттеджей с современными удобствами. Но старый домик деда по-прежнему занимает там свое почетное место. Хотя, от первоначального дома там остались разве что каменные стены, все остальное заменено, и не единожды.
– Хотела бы я там побывать.
– А ты бывала там, и не раз. Просто не помнишь. Все мои потомки там бывали еще в детстве. Летом там действительно замечательно. Природа совершенно не тронутая. Я привел туда свою жену. Конечно, я выстроил для неё роскошные дома в нескольких столицах, но там мы провели свой медовый месяц. – Дэн улыбнулся воспоминаниям.
– Она была твоей парой?
– Да. Это тоже наследство моего отца. Хотя порой это очень не просто, все мы, в конце концов, находим свою пару, или половинку, как мы чаще говорим. Мне понадобилось более четырёхсот лет, чтобы её найти.
– Ого! Ничего себе! Как долго?
– Не так уж это и долго, – пожал плечами Джейми. – Я встретил твою маму в возрасте трёхсот с лишним лет.
– А один из моих сыновей в свои девятьсот сорок всё ещё ищет. И, в конце концов, всё равно найдёт. Самым «молодым» остепенился мой внук Стивен. Когда он нашёл свою половинку, ему было всего сто двенадцать лет.
– Мне ровно сто, – улыбнулся Эдвард.
– Ты в любом случае не станешь рекордсменом, парень. Потому, что Дани перебила любой прошлый и будущий рекорды, найдя свою пару в семнадцать.
– При том, что фактически ей всего пятнадцать, – покачал головой Джейми. – В нашей семье все находили свою половинку, когда она была уже в подходящем для брака возрасте. Из более чем полусотни случаев – только одно-единственное исключение, но там особый случай. А вот почему ты нашла свою пару так рано – не понятно. Обычно судьба не ошибается. Странно.
– Да ладно тебе сокрушаться, Джейми. Парень же обещал подождать. Так что всё будет нормально, успеет твоя дочка подрасти.
– Да, но я не рассчитывал, что она покинет нас так скоро.
– Кстати, дедуля, у «парня» имя есть, – почему-то меня начала раздражать это безличное обращение. Казалось, что Дэн как бы принижает Эдварда, не называя по имени. – Или старческий склероз не позволяет запомнить его?
– Ничего, малышка, я не против.
– Я против! У тебя красивое имя, и Дэн язык бы не сломал, если бы его произнёс.
– Кстати, Эдвард, – делая ударение на имени, заметил Дэн. – У «малышки» вроде как тоже имя есть? И даже не одно.
– Ладно, проехали! – я поняла, что, наверное, напрасно придираюсь. – Раз уж Эдвард не возражает... Кстати, а второй случай – это про Майри, да? Ей ведь тоже было семнадцать?
Я решила, что благоразумнее сменить тему.
– Ей было шестнадцать, к семнадцати у неё уже я родился. Но мы вовсе не её имели в виду. В свои шестнадцать Майри считалась едва ли не старой девой, учитывая, что в то время девочки становились невестами в одиннадцать лет. Нет, речь не о ней, а о твоей маме. Но это отдельная история, и там действительно был исключительный случай. А пока – открой-ка альбом на первой странице.
Я положила большой фотоальбом так, чтобы в раскрытом виде он лежал на наших с Эдвардом коленях. Не сразу я поняла, что первая фотография сделана с картины. Очень старой картины, судя по манере письма. На ней не так-то легко было рассмотреть молодую черноволосую женщину в старинном платье.
– Моя Камилла, – пояснил Дэн. – Это единственное её изображение, которое у меня осталось. Этой картине более шестисот лет, и она является лишь копией. Оригинал давно истлел, как я не старался его сохранить. Я заказывал много копий, но эта единственная, которая вышла действительно похожей. И мне стоило огромного труда сберечь хотя бы её до той поры, когда изобрели цветную фотографию.
Я встретил её в Испании. Проезжал по улице, а она сидела на балконе. И уронила свой веер прямо на меня. А я инстинктивно его поймал. Потом поднял голову, взглянул ей в глаза и утонул в них. За несколько сотен лет у меня было много женщин, как вы понимаете, но такой реакции раньше не было никогда. Рост у меня, сами видите, нестандартный, да и конь был под стать мне. Так что я просто встал в стременах и протянул ей веер. И когда она брала его – наши пальцы мимолётно соприкоснулись. И всё. Я был сражён наповал. Окончательно и бесповоротно.
– Один взгляд, – понимающе пробормотала я.
– Одно прикосновение, – подхватил Эдвард.
– И всё становится ясным, – закончил Джейми.
– Да. Я всё понял. Ещё одно моё сходство с отцом.
– И что? Ты на ней женился? Сразу же? Она ведь уже была в брачном возрасте, как ты утверждаешь?
– Как у тебя всё просто, Дани! Я не успел и словом с ней перемолвиться, как на балкон вышла её дуэнья, отлучавшаяся на минутку, чтобы что-то принести, и обожгла меня таким взглядом, что будь я чуть менее непробиваемым – был бы испепелён на месте. Мне пришлось удалиться. Той же ночью я увиделся со своей любовью, забравшись к ней в спальню с огромным букетом цветов, жутко её при этом напугав.
– Это ты ещё без крыльев был, – усмехнулась я. – Или?..
– Нет, конечно же, я был в человеческой ипостаси. Ты же знаешь, чтобы преодолеть высокие стены, крылья нам не нужны. Собственно, Камилла испугалась просто от неожиданности. Она призналась, что я сразу же ей понравился – вот оно, притяжение половинок в действии. Она готова была выйти за меня хоть в ту же минуту, но не всё было так просто.
– Догадываюсь. Её папа не пришёл в восторг?
– Это еще мягко сказано. Камилла была дочерью испанского вельможи, а кем был я? Иностранцем без роду-племени. Конечно, я в любой момент мог бы просто выкрасть Камиллу, но оставил этот вариант на самый крайний случай.
– Неплохой вариант, кстати, когда законные методы бессильны, – пробормотал Джейми. Мне показалось, или это было не просто случайное замечание?
– И что же вы предприняли? – поинтересовался Эдвард.
– Проще сказать, чего я не предпринял. Для начала я попросил у её отца дать мне полгода, чтобы доказать, что я достоин его дочери. А потом... Да, многое было потом. Я поставил себе цель – разбогатеть. Потому, что всё на свете имеет свою цену, даже титулы и родословную вполне можно купить. Конечно, у меня был целый сундук золота, но даже этого могло оказаться недостаточно. Так что я начал зарабатывать, как мог.
Я участвовал во всех рыцарских турнирах, которые только происходили в то время. Под разными именами и гербами, чтобы ни у кого не появились подозрения в том, что все эти люди на самом деле – один и тот же человек. К счастью, закрывающие лицо шлемы и отсутствие каких-либо документов для участия в турнирах, облегчали мне этот обман. Да и допинг-контроль в то время ещё не придумали – его бы я точно не прошёл. Порой я за день участвовал в двух-трёх разных турнирах в разных городах, а иногда и странах. И я никогда не проигрывал. Я брал не только призовые деньги, но и коней, оружие и доспехи побеждённых мною рыцарей. А потом они всё это у меня выкупали – такой в то время был обычай.
К тому же, я занялся торговлей. Сосредоточился на редких, труднодобываемых товарах издалека. Сами понимаете, мне не нужен был транспорт, я не тратился на доставку, охрану, был избавлен от рисков, связанных с пиратами, разбойниками, стихийными бедствиями. Я просто брал товар и переносил его из пункта «А» в пункт «Б». Достаточно было лишь организовать рынок сбыта, и я получал баснословные прибыли. Кстати, если кому интересно, импорт-экспорт на данный момент – одна из заметных составляющих благосостояния нашей семьи. А начиналось всё с простой попытки поскорее заработать для того, чтобы поскорее жениться.
В итоге, спустя полгода, я явился к отцу Камиллы новоиспечённым испанским дворянином (что стоило мне пары огромных сундуков золота, переданных в пустующую казну тогдашнего монарха), причём мой титул был выше, чем у отца Камиллы. Через пару столетий он позволил бы мне именоваться Грандом – а это высшая знать в Испании. Так же, я стал владельцем огромного поместья, правда, весьма запущенного и требующего больших вложений – прежний владелец разорился, и его собственность ушла с молотка. А ещё я на тот момент обладал состоянием, раз в пять превышающим всё состояние моего будущего тестя. Конечно, это были безумные полгода, но они того стоили – Камилла стала моей женой.
– Испанский Гранд? Рыжий? – захихикала я.
– За эти годы лично я получил ещё парочку титулов, кроме того, где-то с десяток бродит по семье, периодически меняя владельцев, якобы переходя к потомкам их предыдущих обладателей, хотя порой, как это ни забавно, переходят от сына к отцу, от внука к деду и так далее.
– Мне обращаться к вам «Ваше сиятельство»? – шутливо поинтересовался Эдвард.
– Да какое из меня сиятельство? Так, поблёскиваю иногда, да и то слабенько, в отличие от вас, вампиров. Ну, а если серьёзно, сейчас я официально не ношу никакого титула, на данный момент испанским Грандом является мой второй сын Себастьян. Уж он-то как нельзя лучше подходит для этой роли – брюнет, в мамочку, как впрочем, и его братья. Камилла подарила мне четырёх сыновей. Мы прожили душа в душу более пятидесяти лет. И я до сих пор люблю её. И никогда не перестану любить.
– А как тебя, шотландца, вообще занесло в средневековую Испанию? – поинтересовалась я, но поймав в зеркале насмешливый взгляд, закивала головой. – Ну, да, ну, да! Притяжение половинок. Извини, ступила.
– Ох уж, это притяжение! Куда оно нас только не заносит, – покачал головой Джейми. Судя по всему, его занесло вообще в Россию. Нужно будет расспросить поподробнее. Я только раскрыла рот, как Эдвард опередил меня, задав свой вопрос.
– Так кто же определил целительные свойства вашей крови? И как давно? Мой отец тоже понял, что кровь Энжи является универсальным лекарством. Но он проводил исследования на современнейшем оборудовании. А как было у вас?
– Вот мы и подошли к этой теме, парень. То есть, Эдвард.
– Да я, в общем-то, не возражаю, если вам так привычнее.
– Дани возражает.
– Ладно, Дэн, называй Эдварда как тебе удобнее. Даже не понимаю, чего я вообще так к этому слову прицепилась?
– Зато я понимаю, – повернулся ко мне Джейми. – Поскольку Эдвард – твоя половинка, ты на подсознательном уровне стараешься защитить его от любой угрозы, сколь бы минимальна и надумана она не была. Даже от нас. Даже от несуществующего оскорбления, которого никто, кроме тебя, не видит. Это, в общем-то, нормально. Просто постарайся не перебарщивать с фантазиями.
– Я постараюсь, – серьёзно ответила я. – Но всё равно, в обиду его не дам.
– Само собой, – кивнул Дэн. – Никто и не спорит. А про нашу кровь в общих чертах догадался Себастьян.
– Твой сын? Тот, который сейчас Гранд?
– Он самый. Произошло это случайно и при весьма трагических обстоятельствах. Его жена едва не умерла при родах. Ребёночка-то она родила вроде бы нормально, но у неё открылось сильное кровотечение. Повитуха уже и рукой на неё махнула – не выживет, мол. После такого не выживают.
Себастьян был в отчаянии. У него на глазах умирала его любимая, его половинка. Причём умирала не глубокой старушкой, как до этого его мать и невестка, а совсем ещё молодой женщиной. А он был бессилен хоть что-то сделать для её спасения. Он видел, что она истекает кровью, готов был отдать ей всю свою кровь, но как? До изобретения переливания крови было ещё много столетий, никакого другого способа придумано не было. И тогда, в отчаянии, он решил просто дать ей выпить свою кровь, ничего иного ему в голову не приходило. Он разрезал себе руку, нацедил кровь в стакан и заставил её сделать несколько глотков. И представьте себе – буквально через пару минут кровотечение прекратилось. Приободрённый такой реакцией, он споил ей ещё пару стаканов крови. Результат был ошеломляющим – та, что должна была бы испустить дух в течение ближайшего часа, не позже, к концу этого самого часа уже вовсю ходила по комнате и чувствовала себя настолько хорошо, словно не только не лежала при смерти, но и вообще не прошла только что через роды.
– Ух, ты! – восхитилась я. – Ей передалась наша регенерация?
– Ну, не совсем наша, малая её часть. Но этого хватило. Акушерке, конечно, пришлось заплатить за молчание, а то не миновать бы Себастьяну обвинения в колдовстве. Потому что такое волшебное исцеление иначе как колдовством объяснить было бы нельзя.
А вскоре произошло еще одно событие – Глэдис, жена Себастьяна захотела навестить своих родных, показать новорожденного сынишку. Чувствовала она себя превосходно, поэтому муж не стал возражать против столь скорого визита, сам отнёс её с двумя ребятишками в деревню родителей. Туда как раз приехали родственники из города, было застолье, посвященное рождению нового внука хозяина дома, весь день шел пир горой, а на утро выяснилось страшное. Приехавшие гости не встали со своих кроватей, метались в лихорадке и в течение нескольких дней умерли. К тому времени все, кто с ними контактировал, слегли с теми же симптомами. Взрослые, и дети, старые и молодые, – всех скосила чума. Тогда она частенько гуляла по Европе, вспыхивая то здесь, то там. Никаких средств оповещения, никаких карантинных мер – люди разносили её по стране, заражая целые города. И в той деревне мало кто выжил, умерли практически все её обитатели. Единственными не заболевшими во всей деревне оказались Себастьян, оба малыша – что в принципе объяснимо, и Глэдис. Хотя она, не смотря на попытки мужа увести её из опасного места, не покладая рук ухаживала за своими родными, наплевав на опасность, видимо решив, что всё равно уже заразилась, хуже уже не будет – с ней ничего не произошло. Она осталась жива и здорова.
– Это что же получается? Ваша кровь не только лечит, но и предотвращает болезни? Вроде прививки?
– Ты прав, парень. Это действительно нечто вроде прививки. Только эффект временный. Если бы всё это случилось на пару недель позже – Глэдис обязательно заразилась бы. Конечно, новая порция крови Себастьяна её вылечила бы, но приятного с этого было бы мало. Да и неизвестно, догадался бы он достаточно быстро, что его кровь помогает не только при кровопотерях? А здесь – результат был налицо. Себастьян даже успел догадаться, в чём дело и спасти мать Глэдис и одного из её братишек – они прожили немного дольше остальных, и он успел сделать вывод. К сожалению, вся остальная семья к тому времени умерла. Впрочем, тут ничьей вины не было – в то время чума выкашивала целые народы, и найти виновных было невозможно.
– И как долго длится этот эффект? – поинтересовалась я.
– Постепенно выяснилось, что примерно стакана крови достаточно, чтобы месяц быть в безопасности от любой заразы. Это если пить. При переливании достаточно и половины дозы. Чаще или больше пить бессмысленно – эффект тот же. Хотя вначале Себастьян спаивал свою кровь Глэдис каждую неделю. Так, на всякий случай.
– Кровь Энжи для нас – тоже нечто вроде прививки. Но эффект короче – едва хватает часов на восемь. К счастью, её запах действует не хуже, чем её кровь, только она должна быть рядом.
– А в школе это никак было не осуществить. Вот я и придумала про кровь. Однажды мы с Джаспером провели эксперимент – он выпил полстакана моей крови сразу, но эффект всё равно исчез часов через десять.
– Я не знал об этом эксперименте, – удивился Эдвард.
– Мы специально тебе не говорили, а Джаспер сразу уехал с Элис на охоту на несколько дней. А потом старался при тебе об этом не думать. Я же знала, что тебе это не понравится.
Судя по выражению лица Джейми, ему этот эксперимент понравился не больше, чем Эдварду.
– Да ладно вам! Сами-то жёнам свою кровь даёте, а мне что, нельзя? А Джаспер, бедняга, чуть не удавился, пока пил – говорит, моя кровь совсем невкусная.
– Наши жены тоже давятся, особенно поначалу, – усмехнулся Дэн. Похоже, только он спокойно отнёсся к моему рассказу. – К счастью, сейчас мы, в основном, обходимся переливанием, так что пить кровь без экстренной необходимости нашим женщинам уже не нужно. Кстати, про кровь. Как я сказал, Себастьян стал регулярно поить жену своей кровью. Поскольку Глэдис воочию и на себе убедилась в её целительных свойствах, то особо и не возражала, хотя и давилась, как ты точно подметила. Но это нормальная человеческая реакция, главное – что был результат. За всю оставшуюся жизнь она ни разу даже ни чихнула, не говоря уж о чем-то более серьёзном, а случайные порезы и царапины заживали на удивление быстро и без осложнений. Но оказалось, что самое удивительное открытие ждало их впереди, сделали его лишь спустя довольно много лет, до этого не замечали. Глэдис стала медленнее стареть. Кровь гаргульи, регулярно попадая в её организм, излечивала не только видимые болезни и травмы, давя их в зародыше, но и просто исправляла многие возрастные изменения.
– Так вот что означает ваше «замедлять старение своих половинок»? – понял Эдвард. – И насколько вы его замедляете?
– Примерно в три раза, – ответил Джейми. – Они стареют с той же скоростью, как и мы в промежуточный период. Вот моей жене сейчас сорок три года, а физически ей около двадцати шести. Я начал делать ей регулярные переливания в восемнадцать лет, до этого она ещё росла и получала мою кровь лишь по необходимости. Я мог бы начать делать это и раньше – я про регулярные переливания, но Настя сама отказалась – хотела поскорее стать взрослой.
– Я её понимаю, – пробормотала она.
– У тебя нет выбора. Это твоя врождённая особенность. А у неё выбор был, и она им воспользовалась. А я делал так, как хотела она.
– А Гледис во сколько начала пить кровь? И сколько прожила?
– Ей в то время было лет двадцать с небольшим. Её старшему сынишке уже исполнилось шесть. А прожила она более ста пятидесяти лет. Всё же это было средневековье, люди жили меньше. А жена одного из моих внуков относительно недавно умерла в возрасте двухсот тридцати семи лет. Просто отказалась продолжать делать переливания дальше, и угасла за пару месяцев. Жить дряхлой старушкой тоже радости мало, она устала и сама захотела уйти.
– Я представляю, как обрадовался Себастьян, когда понял, что его жена проживёт намного дольше!
– Да, он был несказанно счастлив. Мы слишком быстро теряем своих половинок – человеческая жизнь не просто коротка, но и полна опасностей. И найти способ увеличить этот срок и сделать его более безопасным – это было для всех нас величайшим счастьем. Вся семья благодарна Себастьяну за его озарение. Если бы не он – неизвестно, когда бы мы до такого додумались, и сколько половинок потеряли бы не только от ранней старости, но и от болезней. Конечно, рядом с нашим практически бессмертием и такая их жизнь слишком коротка, но всё же это лучшее, что мы можем сделать. Был момент, когда Себастьян надеялся, что это действительно лишь переходный период, как у нас, а потом Глэдис замедлится так же, как и мы. Увы, для этого мало было получать кровь извне, нужно таким родиться.
– Я бы свою половинку точно потерял бы, едва найдя, а ты вообще бы не родилась, – покачал головой Джейми. – Если бы никто из нас так и не догадался...
– Спасибо Себастьяну, – пробормотал Эдвард. – Обязательно пожму ему руку при встрече.
В этот момент машина резко свернула, и фотоальбом, лежащий у меня на коленях, пополз вбок, привлекая к себе моё внимание. Я машинально перелистнула страницу. Оформлен он был в любопытном стиле. На левых страницах были фотографии старинных картин или миниатюр, на которых были запечатлены мужчины в исторических костюмах разных эпох, на правых – эти же мужчины в современной одежде. На «исторической» половине часто были так же старинные изображения женщин. Либо на отдельной картине, либо – на общей с мужем. Но на правых страницах мужчины были в одиночестве. Под фотографиями были подписаны имена и даты рождения.
– Это мой личный альбом, – сказал Дэн. – Я собрал здесь изображения всех своих потомков и их жён в хронологическом порядке. К сожалению, не всегда удавалось сохранить до наших дней хотя бы одно совместное изображение, особенно старшим поколениям. Тебе проще будет ориентироваться в семье, если ты его просмотришь.
Я кивнула. Это мне действительно поможет, учитывая мою фотографическую память. Сам Дэн был изображён в виде рыцаря на старинной гравюре. Сходство было весьма условным, но его гордая осанка была передана очень точно. Перелистнув пару страниц, я зацепилась взглядом за подпись «Себастьян и Глэдис». На картине была изображена пара в костюмах 13 - 14 века, точнее я вряд ли бы могла определить. Если честно, Глэдис показалась мне довольно невзрачной – мелкие черты лица, высокий, по моде того времени, лоб – этот эффект достигался выбриванием волос надо лбом, что мне всегда казалось просто уродующим женщин. Сложно было сказать, какой она была на самом деле – манера письма того времени вносила коррективы во внешность по тогдашним канонам красоты. Вряд ли я это когда-нибудь узнаю. Пожав плечами, я перевела взгляд на современную фотографию Себастьяна и вздрогнула.
– Я же его видела! Там, на поле. Он еще сказал, что он... – я в растерянности оглянулась на Эдварда.
– Твой прадедушка, – закончил он мою мысль.
– Это правда? – обратилась я к старшим.
– Да, – ответил Джейми. – Мы с тобой прямые потомки Себастьяна и Глэдис. Я тебе больше скажу: мой отец – это тот самый малыш, чьё рождение едва не стоило бабушке жизни, и невольно поспособствовало открытию, сделанному моим дедом.
– А ты молодец, запомнила его, – похвалил меня Дэн. – И не просто запомнила, но и узнала на фото. Для посторонних мы все на одно лицо, но друг друга прекрасно различаем, причём в обоих своих ипостасях. Ты тоже раньше это легко делала и, похоже, не утратила своей способности.
Я покачала головой, с новым интересом разглядывая картину. Нет, ну всё равно, Глэдис выглядела просто страшненькой. Надеюсь, это всё же вина художника. И мода тогда была странная. Если мне, как ей, сбрить брови и часть волос – я тоже вряд ли останусь хотя бы просто симпатичной. Так что не стоит верить старой картине, главное, что для мужа она была самой прекрасной на всём свете, а остальное – ерунда.

 » Глава 25. ДОЛГИЙ ПУТЬ ДОМОЙ

Глава 25. ДОЛГИЙ ПУТЬ ДОМОЙ
Пожав плечами, я продолжила листать альбом. Картины становились всё современнее, их качество – всё лучше. Часто на них уже были изображены целые семьи с детьми.
– Знаешь, Дэн, а у меня тоже есть для твоего альбома фотография. Вполне историческая.
– Это какая?
– А, «Офицер и сестра милосердия», – догадался Джейми.
– Она самая.
– Висит у них в спальне, – пояснил Джейми Дэну.
– Хммм, а что, вполне подходящая. Буду рад получить копию для своего альбома.
Я поняла, что Джейми только что мысленно показал Дэну ту картину.
– Совсем как ты с Элис, – шепнула я Эдварду.
– Только у них это происходит по желанию, а я вижу и слышу не только то, что мне хотят показать, но и то, чего мне знать и не надо бы. Знаешь, я так им завидую.
– Каждому своё, парень. Уверен, твой дар не раз выручал вашу семью в трудные моменты.
– Это так, сэр. Вы правы.
– Зови меня просто Дэном. Мы практически уже родня.
– Хорошо, сэр. То есть, Дэн.
– Он привыкнет, – я потёрлась щекой о плечо Эдварда, к которому прижималась, поскольку мы оба склонились над фотоальбомом. – Просто мой Эдвард очень хорошо воспитан. В отличие от меня.
Мужчины рассмеялись. Я, улыбаясь, продолжала листать альбом. Тут мой взгляд зацепился за одну из картин.
– Вы вроде бы говорили, что у вас в семье до меня не рождалось девочек. А как же она?
Картина изображала семью в костюмах семнадцатого века. Мужчина в пышном парике, женщина в сильно декольтированном платье с кринолином – они словно пришли из фильма про мушкетёров. Два мальчика, на вид лет десяти и пятнадцати, одетые в уменьшенные копии роскошного отцовского костюма, стояли позади родителей, сидящих на изящной кушетке. На коленях у женщины сидел младенец в кружевных пелёнках. А к коленям мужчины прижималась очаровательная девочка лет четырёх в свободном голубом платьице, в рюшечках и оборочках. Светлые локоны, очень напоминающие мои, были рассыпаны по её плечам. Фамильное сходство было столь велико, что о возможности того, что малышка приёмная, не возникало даже мысли. Так почему же именно я была первой девочкой? Может, она умерла ребёнком, до обращения? Нет, Дэн точно сказал – «не рождалось».
– А это вовсе и не девочка, – и Эдвард указал мне на подпись, на которую я не обратила внимания. Она гласила: «Колин и Маргарет с сыновьями Джорджем, Джастином, Джеймсом и Джорданом».
– Джеймсом? Джейми, ты один из этих мальчиков? Который из них?
– Тот, который «девочка», – усмехнулся Джейми.
– А почему на тебе платье? – да, теперь я видела, что ребёнок вполне мог быть и мальчиком. Длинные локоны в то время носили и мальчики тоже, к тому же у девочки для парадного портрета их убрали бы в причёску.
– Потому, что в то время так было принято. Мальчики до пяти лет носили платья. В богатых семьях, по крайней мере.
– Как странно. А почему? Это же неудобно – в длинном платье у малыша больше шансов запутаться в подоле и упасть. Штанишки намного практичнее и безопаснее.
– Этому обычаю много веков, – пояснил Джейми. – И возник он не на пустом месте. Так делали, надеясь обезопасить ребёнка.
– Но от чего?
– От смерти.
– Не понимаю. Как платье может защитить от смерти лучше, чем штанишки?
– Всё просто. Обычай этот основан на суеверии тёмных, неграмотных людей. В то время детская смертность имела катастрофические размеры. В семьях рождалось по десятку и более детей, но только единицы доживали до брачного возраста. Детские болезни уносили в основном малышей, к тому же мальчики умирали чаще девочек, которые по природе своей более выносливы. Вот люди и решили, что смерти больше нравятся мальчики. Поэтому и стали наряжать маленьких мальчиков в платья – вдруг смерть придёт за мальчиком, увидит девочку, решит, что ошиблась и не станет забирать ребёнка. Конечно, это не могло помочь реально, но люди в это верили. Поэтому такой обычай продержался аж до девятнадцатого века.
– Но в нашей семье дети не болеют. Тогда к чему это платьице?
– Потому, что мы стараемся не выделяться. И следуем всем обычаям того народа и времени, в котором живём.
– Мы ведь тоже так делаем, – напомнил мне Эдвард. – Носим зимой тёплую одежду, хотя вообще не мёрзнем. Ездим на машинах, хотя бегаем гораздо быстрее.
– И ходим в школу, хотя знаем больше учителей, – скривилась я.
– Порой это может доставлять довольно большие неудобства, – подхватил Дэн. – Долгие века мне приходилось мазать зубы углём, выходя «в люди». В то время здоровые зубы можно было увидеть разве что у детей. У взрослых такой сияющей улыбки, как у нас, быть не могло.
– Кстати, о зубах! – воскликнула я. – Помните, на поле боя у меня появились клыки. Для меня это было странно и неожиданно. А для вас, вроде бы, в порядке вещей. Они появляются, когда я этого не жду, но когда я этого хочу – не слушаются. Почему так происходит? Объясните.
– А были и другие случаи, когда у тебя непроизвольно появлялись клыки? – уточнил Джейми.
– Ещё один раз. Я тогда здорово разозлилась на Эммета. Хотя нет, подождите! Был же ещё один раз. Когда я увидела новорожденных. Но я сразу после этого обратилась в гаргулью, в первый раз, так что в тот момент не обратила на это внимание, а позже решила, что это как бы начальный этап превращения.
– Мы никогда не обращаемся постепенно, – покачал головой Дэн. – Всё происходит одномоментно.
– Скажи, а ты в тот момент тоже рычала? Как тогда на поле? – продолжал выяснять Джейми.
– Да, верно, рычала. В первый раз я сама себя этим перепугала. А когда позже попробовала рычать – ничего не получилось, как и с клыками.
– Всё верно. Именно так это и происходит, – кивнул Дэн.
– Да что – «это»?!
– Видишь ли, Дани, – стал объяснять Джейми. – Мы существуем в одной из двух ипостасей – либо человек, либо гаргулья. Или-или. Промежуточных состояний не бывает. За единственным исключением. Когда возникает, или нам кажется, что возникает, угроза нашим отношениям с нашей половинкой – в этом случае в человеческом облике у нас вполне могут проявиться признаки гаргульи. А именно – клыки и рычание. Это бывает редко, но прецедентов в семье было достаточно, чтобы мы заметили и поняли эту закономерность. И когда ты, испугавшись разлуки с этим мальчиком, оскалилась на нас и зарычала – у нас отпали последние сомнения. Этот признак показал всем окружающим, что ты нашла свою половинку. И попытаться разлучить вас рискнул бы разве что сумасшедший.
– Вот почему вы так легко с этим смирились, сэр?
– Легко? Не сказал бы. Но смирился однозначно. Я мог переживать, расстраиваться, негодовать – в конце концов, я её отец, имею право. Тебя же я тогда вообще ещё не знал. Но мне и в голову не пришло как-то воспротивиться, попытаться что-то изменить. Потому что половинку нам даёт судьба, и мы не вправе с ней спорить.
– Кстати, с новорожденными всё ясно, – заметил Дэн. – А что там с Эмметом? Из-за чего ты так на него разозлилась, что у тебя проявились эти признаки? Он попытался вас разлучить?
– Ну, не в прямую. Но у нас с Эдвардом в тот момент только-только всё стало налаживаться. А Эммет возьми и ляпни нечто нелицеприятное. Прямо по больному месту. Он частенько сначала говорит, а потом думает. Вот я и испугалась, что Эдвард снова отдалится. Так что, да, здесь тоже всё совпадает. Я действительно увидела в нём угрозу нашим отношениям.
– Никто и никогда не разлучит нас, малышка. И уж тем более глупые шутки Эммета. Поверь, я этого не допущу.
– Да, теперь я это знаю. Но тогда всё было ещё так зыбко и неясно. Вот я и психанула.
Пока мы обсуждали мои клыки, я пролистала большую часть альбома и дошла до разворота, на которой была семья Джейми. Моя семья. На правой, современной стороне, была изображена семья, стоящая в весеннем саду на фоне цветущей яблони. В центре композиции возвышалась гигантская фигура отца семейства. Он выглядел ни на день не старше, чем теперь, хотя фото явно было сделано более десяти лет назад. Правой рукой он нежно прижимал к себе невысокую стройную молодую женщину, которая рядом с ним казалась совсем крошечной. Волосы того же цвета, что и у меня, только прямые, большие серые глаза, изящное лицо сердечком – его я тоже унаследовала от неё. И слава богу! Мне только брутального отцовского подбородка не хватало! Левую руку женщина положила на плечо стоящего перед ними мальчика лет десяти. Тот держал на руках рыжего щенка коккер-спаниеля, который весь извивался, в попытке лизнуть хозяина в щёку. На другой руке у матери сидел годовалый малыш. Ещё один мальчик, на вид немного помладше того, что со щенком, сидел у Джейми на плечах. А на его левой руке сидела пятилетняя девочка в жёлтом платье. Вся семья весело смеялась, глядя на проделки щенка.
– Какая замечательная фотография, – пробормотала я.
– Да, – подтвердил Дэн. – Мне она тоже нравится больше, хотя в тот момент было сделано и другое фото, где все смотрят в камеру. Но в этом альбоме и так слишком много официальных портретов, так что я выбрал именно этот кадр.
– Ты здесь такая очаровашка, – шепнул мне Эдвард и потёрся носом об моё ухо. – Хотя ты всегда очаровашка. И тогда, и сейчас.
– Элис была права. Она сказала, что я росла с братьями. – И я прочла под фотографией: – Джеймс и Анастасия с сыновьями Майклом, Николасом, Тайлером и дочерью Анжеликой. Анжеликой?
– Я же говорил – до семи лет мы звали тебя Энжи, – напомнил мне Джейми.
– А почему перестали?
– Потому, что ты этого потребовала. В детстве ты воспринимала имя Энжи как должное. Но в школе учительница объяснил тебе его «ангельское» происхождение. А поскольку ангельским поведением, в отличие от имени, ты никогда не отличалась, то довольно часто получала от учительницы выговоры, сопровождаемые проповедями на тему, что раз уж у тебя такое имя, то ты просто обязана ему соответствовать.
– Хотя, на мой взгляд, – перебил его Дэн, – ты была всего лишь нормальным, живым ребёнком, которому просто было скучно среди ровесников. К шести годам ты уже читала толстые книги и знала таблицу умножения до ста, а вас там учили читать по слогам и считать на пальцах. Нам бы отдать тебя сразу в третий класс, но, как говорилось раньше – мы стараемся не выделяться, и не привлекать к себе внимание, если этого можно избежать.
– Ты довольно долго всё это терпела, – продолжил Джейми, – из гордости скрывая всё это от нас – мы же не сидели в твоей голове постоянно, уважали твоё право на частную жизнь. Если бы знали – конечно, осадили бы эту, с позволения сказать, «педагогиню». Но мы не знали. А ты молчала, терпела, копила всё в себе. А потом был взрыв. Сейчас уже сложно сказать, что именно послужило причиной, кажется, ты отлупила пару мальчишек, которые, наслушавшись учительницу, стали воспринимать слово «ангелочек» как нечто негативное и дразнить тебя им. В итоге – пара расквашенных носов, вызов родителей в школу, и твоя истерика на тему «Я не ангелочек, и никому не позволено меня так называть!». Из той школы мы тебя, конечно, забрали, высказав твоей учительнице, а заодно и директору, всё, что думаем об их педагогической деятельности. Но дело уже было сделано – пришлось нам всем привыкать называть тебя вторым именем, а ты с той поры бросалась с кулаками на любого, кто имел неосторожность сравнить тебя с ангелочком.
– А мне нравилось твоё новое имя, – улыбнулся Дэн.
– Ну, ещё бы. Его же ей в твою честь дали, как ты скромно заметил там, на поле. Но только тебя одного это и радовало.
– Анжелика Даниэлла, – задумчиво протянул Эдвард. – Энжи Дэниелс. Не так уж и сильно ты забыла своё настоящее имя, как казалось.
– Это ты о чём? – удивился Джейми.
– Имя «Энжи» придумала Эсми. Сокращённо от Энжел-Ангел. Ну, куда деваться, если она у нас такой ангелочек.
– Я, кстати, уже тогда решительно заявила ей, что я не ангелочек. Но на имя согласилась, оно затронуло во мне что-то, я вздрогнула и обернулась, услышав его, хотя была абсолютно уверена, что это не моё имя. Решила, что просто знала кого-то с этим именем.
– Анжеликой её окрестил уже Джаспер, когда делал Энжи документы. А фамилию она выбрала себе сама. Просто стала листать телефонный справочник и решила, что эта фамилия будет «правильной». Так что по новым документам она Анжелика Элизабет Дэниелс.
– Не Каллен?
– Нет. Мы же не знали, надолго ли она с нами. И было бы странно усыновлять такую взрослую девочку.
– А квилеты просто не знают фамилию Дэниелс. Не было случая упомянуть её. Зато они прекрасно знают, в какой семье я живу. Вот я и представлялась им Энжи Каллен. Так было проще.
– И в конце концов, так ведь в итоге и будет, рано или поздно, – пожал плечами Эдвард.
– Лучше поздно, – проворчал Джейми.
– Со скольки лет Настя носит фамилию Кэмерон, не напомнишь? – ехидно осведомился у него Дэн.
– Ты прекрасно знаешь, что это не в счёт. Она носила эту фамилию лишь номинально. А вовсе не потому, что вышла за меня! Точнее – вышла, но не по-настоящему. Ну, то есть по-настоящему, но не сразу. Тьфу, ты меня запутал!
– Я тебя запутал? Да ты сам запутался и остальным головы заморочил!
– Сам же всё прекрасно знаешь, так чего же цепляешься?
– Я-то знаю. Но может, и ребятишкам тоже расскажешь?
Слушая их перепалку, я разглядывала фотографии на левой стороне разворота. Джейми выглядел просто монументально на портрете, судя по костюму, начала восемнадцатого века. Но не его изображение привлекло моё внимание, а маленькая чёрно-белая фотография, не больше половины моей ладони, примостившаяся рядом. На ней был изображён худенький, измождённый до полупрозрачности ребёнок с короткостриженными светлыми волосами и огромными серыми глазищами в пол-лица, под которыми разливались не менее огромные синяки. Тоненькая шейка торчала из слишком широкого ворота белой рубашки, под воротником был повязан галстук, похожий на тот, что носят скауты. Ниже было написано «Настя в 10 лет». Господи, этот ребёнок выглядел лет на шесть, не старше, к тому же не понятно, как в таком хрупком тельце до сих пор теплилась жизнь? Я перевела взгляд на семейную фотографию. Да, рядом с Джейми она выглядит крошечной, но, учитывая его габариты, у моей мамы (вот я и назвала её так, впервые, пусть и мысленно, но я это признала) вполне обычный, средний рост. И она выглядит абсолютно здоровой, румяной, весёлой, стройной, но совсем не хрупкой. Так что же с ней случилось в детстве, в каком концлагере она побывала, чтобы так ужасно выглядеть?
– Господи, кто же довёл её до подобного состояния? – потрясённо выдохнул Эдвард у меня над ухом. Видимо, наши мысли шли в одном направлении.
– Нет-нет, ничего такого. Не пугайтесь. Никто её не «доводил». Просто она была больна. Очень сильно больна, практически смертельно. Я едва не опоздал. – Джейми громко сглотнул, видимо, представив себе такое развитие событий.
– А сейчас?.. – я не уточнила, но всем и так было ясно, о чём я спрашиваю.
– Сейчас всё прекрасно. Наша кровь творит чудеса. Настя полностью поправилась. Но когда я впервые её увидел...
– Расскажи! – попросила я.
– Что ж, слушайте. Дело было больше тридцати лет назад, в то время у Америки с Россией, а точнее – с Советским Союзом, была холодная война, и проникнуть за железный занавес было весьма не просто. Мы и не стремились – хотя документы у нас практически идеальные, но всё же не настоящие, и лишний раз засвечивать их во всяких посольствах и других не менее дотошных организациях мы избегаем.
Но в тот раз я поступил вопреки всем нашим правилам. Маленькое отступление – наша семья богата. Очень.
– Наша тоже. Очень, – улыбнулся Эдвард.
– Верю. Ну, так вот, мы спонсируем довольно много всяческих благотворительных проектов. И в тот раз я курировал организацию, которая занималась тем, что посылала в другие страны врачей для обмена опытом, консультаций и другой помощи. И тут случилось так, что, благодаря какому-то чуду, железный занавес чуть приподнялся, и появилась возможность отправить в Москву несколько детских врачей, а так же волонтёров с лекарствами и подарками. Визит намечался короткий, всего на несколько дней. Что именно побудило меня присоединиться к этой группе? Интерес? Любопытство? Вряд ли. Желание осмотреть достопримечательности? Нет, я уже бывал в России раньше, и не раз, даже язык выучил, для нас это легче лёгкого. Короче, никаких объективных причин для этой поездки у меня не было. Теперь-то я понимаю, что со мной происходило. Но в тот момент я действовал, как под гипнозом. Задействовал все связи и немалые деньги, добился включения в состав группы, даже с фальшивыми документами нигде не прокололся. И вскоре уже был в Москве.
Сначала всё шло нормально, даже рутинно. Каждый день мы посещали одну из больниц, врачи осматривали детей, мы, волонтёры, раздавали им подарки. Конечно, видеть радость в глазах больных малышей уже само по себе награда, но я чувствовал, что мне чего-то не хватает, что-то должно произойти – и не происходит. Но на четвертый день это случилось.
Мы, как обычно приехали в очередную больницу и пошли по палатам, раздавая малышам мягкие игрушки, а детям постарше – фломастеры, невероятную редкость в то время. Мы вошли в одну из больших палат, ребятишки столпились возле нас, улыбались, благодарили, получив подарки, всё как обычно. Но я заметил, что один ребёнок остался в своей кроватке, стоящей в самом дальнем от двери углу. Малыш смотрел на нас огромными печальными глазами, но даже не пытался подойти. Выбрав медвежонка посимпатичнее, я подошёл к кровати, присел на корточки и протянул малышу игрушку. Никогда не забуду это изумление в огромных глазёнках и недоверчивый шёпот: «Это мне?». Честное слово, я чуть не разрыдался. Позже я узнал, что это был первый подарок, первая игрушка, вручённая лично ей.
Джейми прервался, чтобы сглотнуть комок в горле – даже спустя столько лет он не мог спокойно вспоминать ту встречу. А потом продолжил.
– Я смотрел в эти серые омуты и не мог оторваться, не понимая, что со мной происходит. Я спросил: «Как тебя зовут» и малыш ответил: «Настя». До этого момента я был уверен, что передо мной мальчик. Я сказал: «Да, Настя, это тебе» и протянул ей игрушку. Когда она брала медвежонка, наши пальцы соприкоснулись. И всё. В меня словно молния ударила. Это была она – моя половинка. Эта крошечная, робкая, очень больная девочка стала для меня смыслом существования отныне и навеки. Она смотрела на меня со счастливой улыбкой, озарившей её бледное личико, а я понимал, что мы уже никогда больше не расстанемся, чего бы мне это ни стоило.
Я пообещал обязательно прийти к ней снова и отошёл, чтобы поговорить с врачами. То, что я узнал, чуть не сбило меня с ног. Моя суженная, моя половинка, умирала. Она родилась с тяжелым пороком сердца. Сейчас такое уже оперируют, и довольно успешно, но не тогда. Родители отказались от неё сразу же после рождения, едва узнав страшный диагноз. Усыновить ребёнка, которому врачи и года жизни не гарантировали, желающих тоже не нашлось. Так она и жила, а точнее – выживала, деля время между детдомом и больницей. Нужно отдать должное врачам – не имея возможности вылечить её, они, тем не менее, сделали почти невозможное – так долго поддерживали в ней жизнь. Но и они оказались в итоге бессильны – Настя просто тихо угасала. И ни русские врачи, ни наши, приехавшие со мной – никто не давал ей больше месяца жизни. Тогда-то я и понял, почему в этот раз судьба свела нас так рано – ещё немного, и я потерял бы свою половинку, не успев её найти. А теперь я успевал спасти её – у меня было при себе универсальное лекарство от всех болезней.
– И ты её вылечил, – утвердительно кивнула я.
– В итоге – да. Но сначала мне нужно было сделать так, чтобы хотя бы иметь возможность её лечить. А для этого нужно было находиться рядом. Кто бы мне это разрешил? Да и поить её при всех кровью было бы, по меньшей мере, неосторожно.
– И что же вы сделали, сэр? – спросил Эдвард. – Кажется, вы обмолвились о том, что похищение порой – совсем неплохой выход.
– Ты её похитил? – в моём восклицании было поровну удивления и восхищения.
– Да, когда понял, что законные методы не помогут. На следующий день у меня была весьма содержательная беседа с директрисой детского дома, в котором Настя жила в короткие промежутки между больницами. Очень приятная женщина, она была бы рада, если бы девочка обрела семью. Я соврал, что женат – в конце концов, любая из жён моих кузенов не отказалась бы сыграть роль моей жены. Кому, как не им знать всё о половинках и их фантастической связи. Говорил, что мы с женой не можем иметь детей, что давно мечтаем о ребёнке – всё, что уместно было говорить в таком случае. Утверждал, что в Штатах есть врач, который обязательно спасёт Настю, что он может оперировать такие пороки. Даже то, что я иностранец, можно было бы обойти – при желании, найти лазейку в законе можно всегда. Особенно, когда в средствах не ограничен. Директриса была полностью на моей стороне, готова была содействовать мне по мере сил.
Джейми замолчал.
– Но? – не выдержала я. – Здесь так и слышится «но».
– Да, было одно огромное «НО», и об него разбивались все мои благие намерения сделать всё правильно и законно. Время. Его у нас не было. Во-первых, моя виза истекала через пару дней. Во-вторых, этого времени не было у Насти. В общем, вариант с усыновлением отпадал. И я ушёл, сделав вид, что смирился. Кстати, эту фотографию я стащил вместе с личным делом Насти, как только директриса отвернулась. К своему удивлению я обнаружил, что малышке уже одиннадцать лет. Просто болезнь не давала ей нормально развиваться. Практически все крошечные силёнки её организма уходили на элементарное выживание. На нормальное развитие не оставалось почти ничего. Но и это тоже было поправимо. И в итоге у меня остался лишь один выход – похищение.
– И как ты это проделал? – мне не терпелось узнать подробности.
– Первым делом я вызвал на помощь «кавалерию». Вся семья была в курсе происходящего, и мой брат и два кузена, те, что в тот момент были относительно неподалёку, поспешили ко мне на помощь. После этого я закупил всё необходимое – одежду, продукты, сумку, чтобы всё это упаковать. А ночью прилетел за Настей. Было лето, форточка в палате была открыта, так что мне не составила труда открыть окно и незаметно проникнуть внутрь. Я завернул мою девочку, вместе с медвежонком, в одеяло, взял на руки и улетел. Никто даже не заметил её исчезновения до самого утра.
Когда мы летели в сторону гостиницы, Настя вдруг проснулась. Я-то рассчитывал, что она проснётся уже в номере, когда я буду в человеческом облике. А тут представьте – ночь, страшная высота, и её несёт куда-то огромное крылатое чудовище. А ведь у неё было больное сердце.
– Она очень испугалась? – спросил Эдвард.
– Как ни странно, нет. Всё пошло совсем не так, как я ожидал. Она обрадовалась. Представляете, улыбнулась, обняла меня своими слабыми ручонками за шею и зашептала: «Я знала, что ты прилетишь за мной». Я не поверил своим ушам. Едва выдавил из себя: «Откуда же ты знала?». «Мне Егоровна сказала. Нянечка в больнице. Что скоро за мной прилетит Ангел и заберёт меня с собой. Туда, где я не буду болеть. Только почему-то при этом плакала. А зачем плакать? Ты же за мной прилетел, значит, всё будет хорошо. Я ещё вчера догадалась, что это ты». Я мысленно поблагодарил неизвестную мне Егоровну, которая невольно облегчила мне объяснение и спасла малышку от шока. Но на всякий случай уточнил: «Значит, ты согласна улететь со мной?». А она прижалась лицом к моей шее и прошептала: «Куда угодно!» Её не пугали мои крылья, клыки, твёрдая холодная кожа. Ведь я был её Ангелом.
– У вас это, похоже, семейное, – усмехнулся Эдвард. И уточнил – Быть ангелами.
– Вполне возможно, – улыбнулся Джейми. – Настя меня до сих пор иногда так называет. Мне нравится.
– Мне тоже, – призналась я. – Но только если меня так называет Эдвард.
– А об остальных ты ломаешь себе пальцы, – покачал головой Эдвард и, достав из кармана носовой платок, вытер мои мокрые щёки. А я даже и не заметила, что плачу. Тщательно высморкавшись, я спрятала платок в карман своих брюк – не возвращать же его Эдварду в таком виде.
– А когда ты рассказал ей правду? – поинтересовалась я.
– Да практически сразу, как мы прилетели. Хотя, конечно, не всю правду, только то, что она могла бы воспринять в тот момент. Я залетел в гостиничный номер через окно, как и вылетел, так что о появлении у меня в номере похищенной девочки никто и не догадывался. На первое время это было неплохое убежище. Я объяснил Насте, что я особый ангел, живущей на земле. И что излечится она не по мановению волшебной палочки, а от волшебного лекарства, которое у ангелов вместо крови. И нацедил ей немного в стаканчик. Моя моментальная регенерация её просто заворожила, поэтому она без возражений и почти без отвращения, выпила мою кровь. Всю свою жизнь она пила лекарства, порой совершенно гадкие на вкус, так что опыт в этом деле у неё был немалый. Эффект не заставил себя ждать. Вскоре ей стало легче дышать, и она смогла говорить нормальным голосом, а не шептать. Убедившись, что новое «лекарство» помогает намного лучше всего, что давали ей до этих пор, Настя с большим воодушевлением принялась за лечение. Она спокойно уснула, и послушно пила очередную порцию каждый раз, как я её будил. И утром уже могла сидеть в кровати и с удовольствием поела. Конечно, облегчение было внешним, сама болезнь никуда не делась и так быстро не исчезла. Но, по крайней мере, главные симптомы отступили, давая нам такое необходимое время.
Я сообщил своим коллегам, что, видимо, простудился, и не рискну появиться в таком виде перед больными детьми. Особой необходимости во мне не было, поэтому никто не возражал против того, чтобы я остался на денёк в гостинице. Мы с Настей просидели этот день в номере – я поил её «лекарством» и рассказывал о своей семье. От половинок не бывает секретов, помните? Хотя болезнь истощила её тело, на интеллекте это никак не отразилось. Будучи надолго прикована к больничной койке, Настя много читала, и во многом даже опережала своих сверстников. Поэтому она совершенно спокойно приняла тот факт, что какое-то время нам нужно будет скрываться ото всех, пока мы будем добираться домой. Она была готова пойти куда угодно, сделать что угодно, только бы не разлучаться со мной. Притяжение половинок действует на обе части целого, так что наши желания никогда больше не разлучаться, абсолютно совпадали. Мой же рассказ о гаргульях она восприняла как нечто само собой разумеющееся – в конце концов, она была ещё ребёнком, а дети легче принимают всё сверхъестественное.
К вечеру Насте стало уже настолько хорошо, что она смогла ходить по номеру, впервые за последние несколько месяцев. Пока ещё держась за мою руку, но всё же это был огромный прогресс. Когда стемнело, прилетел мой брат Джордан. Он немного младше меня, но для человеческого глаза мы выглядим близнецами. Так что он занял моё место в гостинице, в группе волонтёров, а также выехал по моим документам из страны. Никто ничего не заподозрил, даже люди, которые провели рядом со мной последние несколько дней. Если возникали какие-то неловкие моменты, например, кто-то упоминал о чём-то, о чём я должен был знать, Джордан тут же мысленно связывался со мной, и я давал ему подсказку. Так что наша подмена прошла гладко. А я вновь взял завёрнутую в одеяло и уже уснувшую Настю на руки, сумку с самым необходимым повесил на плечо и улетел.
– И её не хватились? – удивилась я.
– Хватились, конечно. Но не сказать, чтобы особо искали. Она как-то не сильно кому-то была нужна. Были бы у неё родители – другое дело. А сирота, к тому же умирающая.… Ну, поискали немного. Директор детдома сообщила следователю о моём желании усыновить девочку. Они отработали и эту версию. Но у меня было железное алиби, ведь ни я, ни Джордан, не покидали гостиницу в одиночку после исчезновения Насти. Когда следствие окончательно зашло в тупик, было решено, что девочка сама ушла из больницы и, скорее всего, утонула в реке. Или упала в канализационный колодец. Или что-то ещё, такое же «правдоподобное». То, что она не могла ходить – в расчёт не принималось. Похищение инопланетянами тогда ещё в моду не вошло, так что эта версия даже не возникала. А зря – она была ближе всего к истине.
Спустя месяц дело закрыли – искать ребёнка, который и под наблюдением врачей с трудом дотянул бы до этого срока, не имело смысла. Так всё и заглохло. Мы позже осторожно интересовались – дело отправили в архив и забыли. Кстати, оттуда оно благополучно испарилось, и не так уж и дорого это стоило.
– А что было дальше с вами? Неужели ты так и нёс её до дома?
– Нет, конечно. Не через океан же! Одному мне такой перелёт при желании совершить было бы вполне возможно. Хотя и голодно. Но не с малышкой на руках. Нет, мы летели медленно и не особо далеко. И только по ночам.
– «Мы»? – переспросил Эдвард.
– Да, мы. Два моих кузена встретили меня на окраине Москвы. Одному мне было бы сложно всё это осуществить. Мы летели ночами, а днём останавливались в безлюдных местах. Ставили палатку для Насти, чтобы она могла при желании отдохнуть. Кузены добывали еду в ближайших деревнях и охраняли мою малышку, пока я охотился. И то я старался сократить свои отлучки до минимума, чаще всё же ел человеческую пищу. За несколько дней мы пересекли пол-Европы. Настя воспринимала всё как невероятное приключение – столько интересного она не видела за всю свою жизнь. Нужно было видеть её восторг от бабочек, которых я для неё ловил, а она выпускала на волю, от венков, которые я для неё плёл. Я сам порхал вокруг неё бабочкой, а кузены тихо, чтобы не услышала Настя, насмехались надо мной, а про себя отчаянно завидовали – ведь они ещё не нашли своих половинок.
Так мы и добрались до Германии. Точнее – до Мюнхена. В то время он располагался в ФРГ, и туда, в отличие от стран соцлагеря, которые мы миновали, уже мог прилететь наш частный самолёт, на котором мы все и улетели домой.
– Но у вас же не было документов? Как же вы прошли паспортный контроль в международном аэропорту? – удивилась я.
На меня с одинаковой иронией взглянули три пары глаз.
– А кто тебе сказал, что мы его проходили? – усмехнулся Джейми.
– Это же частный самолёт, – пояснил Дэн. – Паспортный и визовый контроль проходили только те, кто был в самолёте, поскольку официально прилетели в страну и так же официально из неё улетели. О появлении в салоне самолёта ещё нескольких пассажиров таможенным службам знать было вовсе не обязательно.
– Вспомни, как Карлайл проводил в клинике твой первый медосмотр, – напомнил Эдвард. – Никто из людей даже не догадался, что ты там побывала. Мы же все быстрые. Очень быстрые. Людям за нами не уследить.
– Ой, ну да, конечно. Всё время об этом забываю! – сокрушённо покачала я головой, вызвав смех всей троицы. Но смех был добрым, и я не обиделась. Хорошо, что меня не слышал Эммет – уж он бы не упустил случая подколоть меня в будущем на предмет начальной фазы склероза, или чего-нибудь ещё, в том же духе.
– Так вы тоже там были, сэр, то есть Дэн?
– Конечно! Не мог же я такого упустить. Вся семья была взбудоражена. Впервые за тысячу лет кто-то из нас нашёл свою пару, когда она была ещё ребёнком. Я должен был это увидеть. Встретил их на окраине, на арендованной машине. Она была такая крошечная, худенькая, такая серьёзная. И, что уж греха таить – чумазая. И цеплялась за Джейми, как коала за последний невырубленный эвкалипт. Я быстренько снял люкс в одном из отелей, там мы привели малышку в порядок, отмыли, приодели.
– Ну, отмывала-то её Лора, жена моего двоюродного дяди Гейба, конечно, – усмехнулся Джейми. – Они специально прилетели вместе с Дэном – девочке необходима была рядом женщина. Всё же, хотя Насте и стало лучше за эти дни, но она всё равно оставалась ещё довольно слабенькой и больной, и не могла самостоятельно себя обслуживать. А я в это время рванул по магазинам и накупил ей кучу красивых платьев, туфелек, гольфиков. И соломенную шляпку с цветами. У Насти были совсем короткие волосы, чтобы в больнице было проще за ними ухаживать, её просто-напросто стригли под машинку, чуть ли не налысо. Я поклялся, что обязательно отращу ей косички – девочка должна выглядеть девочкой, а не мальчиком. Так же я накупил ей целую кучу игрушек – всё не мог забыть её восторг по поводу маленького плюшевого мишки, её первой собственной игрушки. Мы даже успели отвести её до отлёта в местный Лунапарк. Ненадолго, но впечатлений ей хватило. Я всё время носил Настю на руках, что никому не казалось странным, ведь она выглядела совсем малышкой, но всё же все эти новые, хотя и приятные впечатления, её утомили, и она уснула на моём плече по дороге назад, и даже не проснулась, когда мы пробрались на самолёт.
– Отмыли, накупили новых платьев и игрушек, сводили в Лунапарк, – стала я загибать пальцы. – Ребята, да у вас сценарии просто под копирку!
– А засыпать на обратной дороге – у вас, видимо, семейное,– хмыкнул Эдвард.
– Просто она столького была в своей жизни лишена. И мне хотелось восполнить ей всё и сразу. Меня приходилось останавливать, чтобы я не скупал игрушки магазинами. Впрочем, её баловал не только я. Вся наша семья полюбила мою малышку.
– А что вы сказали окружающим? Откуда у тебя вдруг появился ребёнок? Она ведь жила с тобой?
– Конечно, со мной! А какие могли быть варианты? Первое время она вообще боялась меня из виду выпускать – никак не могла поверить, что я не исчезну, и она снова не останется одна. Первый год я был всё время рядом с ней – в этом прелесть богатства, при желании можно не ходить на работу. За этот год Настя окончательно поправилась – врачи вообще не находили в её сердечке хоть каких-то патологий, всё благополучно заросло. Этот же год я использовал для её обучения – во-первых, ей нужно было освоить язык, а во-вторых – не отстать от сверстников слишком сильно. Как я уже говорил, она была очень умненькой, и через год уже пошла в школу, правда на пару классов ниже своего возраста. Обучение на неродном языке – задача не самая лёгкая, так что мы решили особо не торопиться. К тому же она всё ещё выглядела младше своих лет, так что прекрасно вписалась в свой новый класс. Для всех вокруг она была моей сироткой-крестницей, чьи родители в завещании назначили меня её опекуном. В принципе, особых вопросов ни у кого не возникло, не такой уж это и редкий случай. Так мы и жили.
– А на что Дэн намекал, говоря про то, что она рано стала носить фамилию Кэмерон.
– Ах, это… – мне показалось, или скулы Джейми действительно окрасились румянцем смущения? – Да это он так, просто болтает, не обращайте внимания.
– Джейми и Настя поженились, когда ей исполнилось шестнадцать, – выдал его Дэн.
– Кто тебя за язык тянул! – воскликнул Джейми.
– Она бы всё равно рано или поздно узнала.
– Лучше поздно!
– И этот человек требовал, чтобы мы ждали ещё девять лет! – возмутилась я. – А сам! Мне уже семнадцать! У меня просто слов нет!
– Да не так всё было. Это всё было не по-настоящему!
– Священник был самый настоящий. Я сам его нашёл, – похоже, Дэна здорово веселили попытки Джейми оправдаться.
– Может быть, сэр, вы просто всё расскажете по-порядку. Уверен, что у вас были на то веские причины.
– Зови меня Джейми, Эдвард. И да, причина у меня была веская. Этого хотела Настя, а для меня её желания важнее собственных.
– То есть, она захотела выйти замуж в шестнадцать лет, а вы согласились? Так просто?
– Просто? Это было совсем не просто. Я понимал, что она совсем ещё девочка, какая из неё жена? Но для неё это вдруг стало очень важным. Понимаете, хотя я и вырастил её, отца она во мне не видела никогда. С самых первых дней она сама для себя решила, что как только она вырастет – мы поженимся. Это периодически проскальзывало в её разговорах о будущем, как другие дети говорят: «Когда я вырасту, то…», так она говорила «Когда я вырасту и мы поженимся, то…», то есть как о чём-то само собой разумеющемся. Хотя я никогда ей ничего такого не говорил, про половинки и всё остальное, она просто это знала. Но я не возражал – знал, что так оно в итоге и будет. Просто Насте нужно стать взрослой, вот и всё.
– А если бы она передумала, когда подросла? Разве у неё не было выбора?
– Выбор есть всегда. И я бы принял любое её решение. Но мы же половинки. Мы связаны судьбой. Навеки. И она подсознательно понимала это, даже будучи ребёнком. Но когда немного подросла, у неё вдруг появилась навязчивая идея, что передумать могу я. Подростки имеют не самую устойчивую психику, весьма критично относятся к своей внешности и могут высосать трагедию из пальца. Хотя, благодаря периодическому приёму моей крови, так, немного, чисто для профилактики, она была избавлена от такой «милой» приметы переходного возраста, как угри и прыщи, фигурой-то она всё равно в то время напоминала гадкого утёнка. Видили бы вы её подростком – одни руки и ноги, кисти и стопы. И сказалось отставание в физическом развитии – в неполные шестнадцать, её фигура была практически детской, несформировавшейся, в отличие от Настиных одноклассниц, которые были хоть и младше неё, но уже гораздо фигуристей. Вот она и вбила себе в голову, что я никогда не женюсь на такой «уродине». И переубедить её было невозможно. К тому времени я ей уже и про половинок рассказал, и про судьбу. Бесполезно. Если уж подросток вбил себе что-то в голову…. В общем, в итоге я сдался и пообещал жениться на ней, как только ей исполнится шестнадцать. И пришлось мне это обещание выполнять.
– Да уж. Мне, значит, не раньше восемнадцати замуж можно, а сам!
– Дани, ну о чём ты говоришь! Она же была ещё совсем ребёнком. Болезнь значительно замедлила её физическое развитие, в свои шестнадцать она выглядела младше, чем ты сейчас! Кстати, ты, например, никогда не была гадким утёнком, как и остальные гаргульи. Так что таких проблем у тебя никогда не было. И единственное, что Настя получила от меня в первые годы брака – это фамилию и душевное спокойствие. Всё остальное осталось по-прежнему.
Дэн многозначительно кашлянул.
– Ну, да, да! Мы целовались, и что? Я, в конце-то концов, не железный. Но и всё! Прошло пять лет, прежде чем наш брак стал реальным. Когда любишь человека, то ради его блага можешь и подождать.
Последнее предложение Джейми сказал с особым выражением. Я заметила, как они с Эдвардом встретились глазами в зеркале заднего вида.
– Я тоже смогу подождать, – твёрдо сказал Эдвард.
– А у меня право голоса есть?
– Нет! – прозвучал дружный хор из трёх голосов.
– Шовинисты, – буркнула я и надулась.
– Мы прожили с Настей больше тридцати лет, у нас четверо детей и я люблю её ничуть не меньше, чем десять или двадцать лет назад. И никогда не стану любить меньше. Я знаю, что впереди у нас ещё почти двести лет, но мне этого мало. Даже представить не могу, что со мной будет, когда я её потеряю. Точнее – могу. У меня прямой доступ к чувствам тех моих родственников, кто потерял. И это страшно.
– Это очень страшно, – глухо обронил Дэн. – Это всё равно, что отрезать половину сердца. Прошла почти тысяча лет, но не было ни дня, чтобы я не вспомнил свою Камиллу. Мне без неё так плохо. Зачем нужно бессмертие, если нельзя разделить его с любимой?
– Мы можем лишь продлить жизнь своим половинкам, но по сравнению с нашими жизнями – это капля в море. Сделать их бессмертными не в наших силах.
Джейми сделался таким же мрачным, как и Дэн. Один предвидел разлуку с любимой, другой вспоминал уже пережитое.
– Но это возможно, – задумчиво протянула я.
– Что возможно? – переспросил Дэн.
– Не терять их. Сделать бессмертными. У первых гаргулий это получалось прекрасно, ты же сам рассказывал.
– Но… – начал было Эдвард, но я прижала пальцы к его губам не давая произнести то, что он собирался.
– Не желаю слышать ни слова на тему «Проклятые души» и тому подобное. Обсуждали уже. И ты знаешь моё к этому отношение. В данном случае это действительно выход.
Я почувствовала, что губы Эдварда сложились в улыбку под моими пальцами, а потом поцеловали их. Моя рука скользнула на его щёку, ласково её гладя. Эдвард стал наклоняться ко мне, но вдруг вздрогнул, бросил взгляд вперёд, потом резко рванулся и, перегнувшись через плечо Дэна, схватил руль и выправил машину. Если бы не его реакция, машина слетела бы в кювет, поскольку дорога заворачивала, а Дэн никак на это не реагировал. И он, и Джейми просто застыли, глядя вперёд пустыми глазами. От прикосновения Эдварда, Дэн словно очнулся, схватился руками за виски и застонал. Через пару секунд он взял себя в руки и забрал у Эдварда руль. В это время Джейми тоже зашевелился и затряс головой.
– Ну, Дани, умеешь ты выбрать время, чтобы бомбу взорвать, – потирая висок, пробормотал Дэн. – Я думал, у меня голова от криков взорвётся.
Джейми обернулся, и горящими глазами впился в Эдварда.
– Это возможно? Это на самом деле возможно?
– Да, Джейми, вполне возможно. Мой отец сможет это сделать. Но вы уверены, что действительно этого хотите? Я никому не пожелал бы такой жизни. Хотя теперь, когда я нашёл Энжи, я начинаю думать, что, возможно, моя жизнь не так и ужасна, как мне казалась раньше….
– А что с вами произошло? – удивилась я. – Вы словно застыли. Ослепли и оглохли разом.
– Мне так тоже показалось, – Дэн всё ещё тёр висок. – Когда в твоей голове разом заорут больше полусотни голосов… Не дай бог тебе такое испытать.
– Да кто заорал-то? – Но я и сама уже догадалась. – Вы что, продолжали «сеанс» всё это время?
– Конечно. Вся семья присутствовала при нашем разговоре. Это редкий случай, когда мы все на связи одновременно. В этом случае мы стараемся говорить лишь по необходимости, чтобы не перегружать «эфир». Но когда ты сказала про способ… Господи, нам такое и в голову никогда не приходило.
– Это выход, это определённо выход, – бормотал в это время Джейми. – Мне не придётся терять Настю.
– А сейчас они не кричат? Успокоились? – продолжала допытываться я.
– Не знаю. Я закрылся, пока мозги не взорвались. Ты хоть понимаешь, что ты нам предложила? Для многих уже поздно, но для остальных – это же такой шанс!
– А сами вы что, додуматься не могли? Это ведь не моё изобретение. Я просто вспомнила твой рассказ, вот и всё. Ну и твои слова там, на поле, что мне не придётся хоронить свою половинку, как всем вам. И я подумала – а почему только мне?
– Это всё меняет, это всё меняет! – продолжал бормотать Джейми, обхватив голову руками и раскачиваясь, словно в трансе.
– Да что с ним такое? – кивнула я на него. – Ты вроде бы уже вполне адекватный, а он…
– Дай ему время, детка. Твоё предложение меня радует постольку, поскольку это даёт надежду моим потомкам. Для меня самого уже поздно, Камиллу не вернуть. А Джейми только что осознал, что ему не придётся терять свою половинку. Ты убрала висевший над ним Дамоклов меч. Даже не представляешь, как нас мучает постоянное сознание того, что половинки в нашей жизни лишь на короткий миг, и мы вынуждены беспомощно наблюдать, как они покидают нас. А теперь.…
– И всё равно, не могу понять, неужели за тысячу лет никому из вас такое и в голову не пришло?
– Дани, когда я в последний раз видел вампиров, я был ещё ребёнком. Остальные вообще с ними никогда не сталкивались. Мы, конечно, понимали, что где-то они всё же есть, но никогда не думали о них в таком ключе. Они же вроде как наши враги. Не обижайся, парень. Твоя семья – исключение.
– Конечно, я не обижаюсь. Но вы понимаете, что это не самое простое решение. Вашим женщинам от многого придётся отказаться, если они выберут эту жизнь. Не такая уж она и прекрасная.
– Эдвард, рядом с гаргульями они не будут мучиться от жажды, а ведь это самое тяжёлое в вашей жизни. А в остальном – только плюсы. И они вполне могут и дальше пить кровь мужей, только уже немного для другой цели. Ведь моя кровь вам реально помогла, правда?
– Правда, малышка. С тех пор, как ты вошла в нашу жизнь, она кардинально изменилась. В лучшую сторону.
– Решать Насте, но я её уговорю. – Джейми продолжал раскачиваться, держась за голову. – Я обязательно её уговорю. Я не могу её потерять, просто не могу!
Дэн свернул на обочину и остановил машину. Потом положил руку на плечо правнуку.
– Джейми, успокойся! Это не нужно решать прямо здесь и сейчас. Ты просто должен принять тот факт, что теперь у тебя есть выбор. И у тебя впереди ещё достаточно времени, прежде чем вы с Настей решитесь на такой шаг.
– Я в порядке, – Джейми обернулся ко мне. В глазах его стояли слёзы. – Ты даже не представляешь, доченька, что ты сейчас для меня сделала. И не только для меня.
– Да что я сделала-то? Решение лежало на поверхности, любой бы догадался.
– Ну, как видишь, мы не догадались. Но теперь всё изменится. И тебе благодарна вся семья.
– Ты открылся? – поднял бровь Дэн.
– Да. Они пообещали не орать больше. И, может уже поедем? Настя, наверное, вся извелась, ожидая нас.
– Я, пожалуй, пока открываться не буду, хватит им и тебя одного, – и Дэн тронул машину с места. Какое-то время мы ехали молча, давая Джейми окончательно прийти в себя, но у меня накопилось слишком много вопросов.
– Я всё это время хотела спросить – вы знаете, что со мной случилось на самом деле? Как я вообще оказалась в том месте? И откуда рухнула?
– С самолёта, конечно. Не с НЛО же.
– Ну, у Эммета и такая версия возникала…
– Ну, конечно, самолёт! – покачал головой Эдвард. – В списках же была семнадцатилетняя девушка, но мы отмели эту версию, поскольку ты явно была младше. Как оказалось – напрасно.
– Но ведь самолёт взорвался. И дальше того места, где меня нашли. И у меня же были пули в голове – они-то откуда? Вам хоть что-нибудь об этом известно?
– Да, теперь известно. – Джейми вздохнул. – Но и сами мы всё совсем недавно узнали. А до этого – стена.
– Мы и звали-то тебя от безысходности, не веря, что услышим отклик, – подхватил Дэн. – И только когда ты впервые обратилась – мы это почувствовали. Но ты всё равно не откликалась.
– Они меня звали! – повторила я в пространство. – Эдвард, познакомься с моими ночными кошмарами.
– Так это из-за вас она вначале плакала каждую ночь? – нахмурился Эдвард.
– Так ты нас слышала? – оживился Джейми. – А почему же не откликнулась?
– Как? Я не могла! Я пыталась, но вообще ничего не могла – ни шевельнуться, ни ответить. Это было так страшно, ваши голоса звучали так безысходно. И только Эдвард мог меня спасти. Только в его объятиях я переставала плакать. Он не позволял «голосам» меня мучить.
– Да уж, блок ты поставила такой сильный, что и сама не могла его снять, – покачал головой Дэн.
– Потому, что не помнила, как это делается, – пояснил Джейми. – Точнее – не помнила, что можешь это сделать.
– Вы что-то говорили про день рождения подруги. И что я сбежала из дома. А поподробнее можно?
– Конечно – кивнул Джейми. – Расскажу всё по порядку. Но без особых подробностей – мы уже скоро приедем. Потом, если захочешь, узнаешь всё в деталях, а пока – самое основное.
Наша семья, как уже упоминалось, очень богата. Но живём мы относительно скромно, если учесть то, чем владеем в реальности. Стараемся не привлекать к себе особого внимания – оно, учитывая, кто мы такие, нам совсем ни к чему. Своими фирмами и корпорациями мы управляем в основном анонимно, через подставных лиц. К тому же мы не держим слуг, охрану – нам это вроде бы и не нужно. Мы сами в состоянии обеспечить необходимую безопасность нашим семьям. Но тут мы прокололись.
У нас интересы в разных областях, но мы с одним из моих братьев относительно недавно занялись некими разработками, не стану грузить вас подробностями, которые начали приносить весьма неплохой доход. А поскольку дело совсем новое – то его мы зарегистрировали под своими именами. Законспирировать никогда не поздно – так мы считали. Но, на нашу беду, этими разработками заинтересовалась одна не очень хорошая организация. Если проще – то что-то вроде мафии. И нам было сделано некое предложение, от которого мы вежливо отказались. Пошли угрозы. Это было не особенно приятно, но мы считали, что ничего особо страшного в этом нет. Так, временное неудобство. Ну, что эти смертные могут нам сделать? Из всей семьи на данный момент уязвимы были только моя жена и младший сын Тайлер. Ему тринадцать, до перерождения ещё долго. Но они оба были под неусыпным наблюдением – такие вещи мы на самотёк не пускаем. Ты же к тому времени уже три года, как обратилась, поэтому тебе охрана была уже не нужна. Так мы считали.
И тут ты вдруг заявляешь, что тебе просто жизненно необходимо слетать на день рождения бывшей одноклассницы. Вы сидели за одной партой, когда мы жили на другом конце страны. Мы, как и ваша семья, Эдвард, регулярно меняем место жительства, и по той же самой причине, что и вы – люди замечают, что мы не стареем, или стареем слишком медленно. Ты, Дани, за прошедшие со времени нашего переезда четыре года, время от времени общалась с ней в интернете, но никогда не рвалась вновь встретиться. А здесь словно с цепи сорвалась – поедешь, и всё! Мы пытались тебя отговорить. Хотя тебе практически невозможно причинить вред – всё равно опасность разоблачения была достаточно сильной. Представь, если бы киллер выстрелил в тебя на людях, а ты бы раз – и ожила! Или врачи попытались оказать тебе помощь – а ты твёрдая, холодная, но при этом живая? В общем, мы тебе запретили лишний раз без необходимости покидать дом, тем более – город.
Чтобы обезопасить семью, мы должны были обезглавить ту организацию. Нам нужно было лишь ещё немного времени, чтобы добраться до главаря этой банды – угрозы нам передавали шестёрки, которые и сами-то почти ничего не знали. Мы уже подобрались достаточно близко и просили тебя подождать – пусть ты не попала бы на этот день рождения, но смогла бы спокойно навестить подругу позже. Это тоже было не самым безопасным делом, учитывая твою изменившуюся физиологию, но мы готовы были пообещать тебе что угодно, только бы ты успокоилась. Если бы мы в тот момент поняли, что тебя гонит тот же инстинкт, который погнал меня в Россию, а Дэна в Испанию…. Но у нас и мысли такой не возникло. Ты была ещё ребёнком! Ты и сейчас ребёнок.
– Мне, хотя бы не одиннадцать! – огрызнулась я.
– Но там был особый случай. Если бы мы не встретились в тот момент, то через месяц Насти бы просто не стало.
– Меня тоже, – негромко обронил Эдвард.
Мы замерли.
– Что? – переспросил Дэн.
– Если бы мы не встретились в тот момент с Энжи, то меня бы тоже просто не стало. Только через два месяца.
– Новорожденные, – выдохнула я.
– Конечно. Сколько шансов было у нас выжить в той бойне? Нисколько. Если бы ты не появилась у нас этим летом – ни меня, ни моей семьи уже бы просто не существовало.
– Вот тебе и объяснение! – воскликнула я, обращаясь к Джейми. – Ты всё удивлялся, почему мы встретились так рано? Думаю, теперь все вопросы отпали.
– Я понял это, когда вы, Джейми, рассказывали, почему нашли свою половинку так рано. Аналогия была слишком явной.
– А я как-то даже и забыла про новорожденных. Настолько свыклась с мыслью, что я сильнее, что даже как-то и не представляла себе сценарий, в котором они бы победили. Я так привыкла считать себя частью твоей семьи, что и не задумывалась о том, как бы вы справились без меня.
– Никак. Ты всех нас спасла.
– Так и должно было быть. Так распорядилась судьба. Никогда не спорь с судьбой – она знает лучше.
– Ладно, больше не заикнусь про твой возраст, – явно против воли выдавил Джейми.
– Это было бы просто замечательно. И может быть закончишь свой рассказ? Я всё же сбежала?
– Конечно! В тот момент тебя можно было бы удержать только силой. А мы этого не поняли. В итоге ты закрылась от нас – мы не могли не только достучаться до тебя, но и просто обнаружить твоё местоположение. Пользуясь этим, ты удрала ночью из дома и отправилась в аэропорт. Билет ты заказала заранее. В конце-концов, ты же не была пленницей. Мы не отслеживали твои телефонные звонки или расходы по кредитке. Но, как оказалось, это делали те, кто нам угрожал. Они точно знали, что ты полетишь на том самолёте, и приняли свои меры. Им нужно было надавить на нас, показать, что для достижения цели они пойдут на что угодно. Так что им было мало твоей смерти – сама по себе ты их не интересовала. Ты должна была стать лишь посланием, которое мы должны были обязательно получить. Так что просто взорвать самолёт, на котором ты полетишь, им было недостаточно – да мало ли, от чего он мог взорваться, вдруг просто мотор неисправный был, какой же это жест устрашения? Нет, им нужно было обставить всё с особым драматизмом, чтобы у нас и сомнения не возникло, что эти люди не шутят. Это самое стремление к театральщине и спасло тебе в итоге жизнь.
– Не понимаю.
– Что ж, мы тоже узнали это не так давно. А дело было так. Один из пилотов той авиакомпании состоял в той самой организации. Устроить так, чтобы его поставили на нужный рейс было не особо сложно – тому, кто должен был лететь, устроили небольшую аварию, и парень загремел в больницу. Ничего серьёзного, но в тот рейс выйти он уже не смог. Поставили замену. Пилоту пронести на борт пистолет и бомбу особого труда не составило. Дальше всё было делом техники. В нужный момент он поставил самолёт на автопилот, расстрелял экипаж в кабине из пистолета с глушителем, чтобы раньше времени не взбаламутить пассажиров, включил на бомбе таймер, надел парашют, вышел в салон, спокойно подошёл к тебе – ты или спала, или слушала с закрытыми глазами музыку в наушниках. В общем, опасности не почувствовала. Он всадил тебе несколько пуль в голову, открыл дверь, вышвырнул твоё тело наружу, потом спрыгнул сам. Через несколько минут взорвалась бомба. Если бы ты в тот момент находилась в салоне – ты бы погибла. В человеческом обличье тебя разорвало бы на куски – против такого не поможет никакая регенерация. Предполагалось, что когда найдут твоё тело с пулями в голове, власти зайдут в тупик, а мы поймём адресованное нам послание. Вот почему пилот выкинул тебя из самолёта до взрыва. И этим, сам на то не рассчитывая, спас тебе жизнь.
– Но моё тело не нашли. Потому что меня подобрали Карлайл и Эсми и увезли с собой.
– Да. И долгое время мы считали, что ты погибла вместе с остальными пассажирами. Опознать хоть кого-то было невозможно, даже хотя бы количество людей определить. Бомба была невероятно мощная, пилот перестраховался. Никто не должен был заметить его отсутствия – он «погиб» вместе со всеми остальными, исчез, за что получил хорошее вознаграждение от своего босса.
– Но как вы всё это узнали? С такими подробностями?
– Мы нашли их, – ответил Дэн. – И босса, и пилота. И остальных. Когда мы пришли за ними и показали свой истинный облик – они визжали, пачкали штаны и были готовы рассказать нам всё, что нам угодно. Именно так мы и узнали, где и под каким именем скрывается пилот. А от него – все эти подробности.
– И что с ними теперь? – поинтересовался Эдвард. Я заметила, что несмотря на внешнее спокойствие и почти равнодушный голос, он крепко сжал кулаки, выдавая сдерживаемую ярость.
– Их уже нет, парень. Ни одного не осталось. Мы защищаем свою семью. Уничтожаем угрозу под корень. И следов не оставляем.
– Жаль. Я хотел бы сам это сделать.
– Ничего не поделаешь. Мы же не знали, что нужно кого-нибудь для тебя приберечь. Но пусть тебя утешит то, что перед смертью им было очень больно и очень страшно.
– Что же, слабое, но всё-таки утешение.
– Эти люди в самолёте, – в растерянности прошептала я. – Они погибли из-за меня. Я виновата в их смерти.
– Нет! – воскликнул Эдвард и крепко прижал меня к себе, уронив альбом с наших колен на пол. – Не смей даже думать так. Это не твоя вина! Не ты заложила бомбу. Не ты расстреляла экипаж. И не ты прострелила себе голову. Ты – такая же жертва, как и остальные. Вины на тебе не больше, чем на них.
– Но я выжила, а они...
– И в этом твоей вины нет, – присоединился Джейми к увещеваниям Эдварда. – Ты такой родилась.
– Все, кто в этом действительно виноват, уже понесли заслуженное наказание, – внёс свой вклад Дэн. – Погибших это не вернёт, конечно, но больше эти негодяи никому не навредят.
– И чтобы я от тебя больше такого не слышал! Ты должна мне это пообещать. Договорились, малышка?
– Хорошо. Обещаю.
Я прижалась к Эдварду, понимая, что сдержать это обещание будет сложно. Но я постараюсь. Эдвард прав – не я взорвала бомбу. А мой побег, приведший ко всей этой истории... Как оказалось, от меня здесь мало что зависило. Так что и за это винить себя я не стану. Так распорядилась судьба, сводя половинки вместе. И не мне с ней спорить.
– А как же вы меня нашли? И так вовремя появились на поляне?
– А за это ты можешь поблагодарить Вольтури, – ухмыльнулся Дэн. – Они нас на тебя и вывели. Знаешь, поначалу, когда мы отследили твой путь до самолёта, то долгое время считали тебя погибшей. Мы, конечно, продолжили попытки с тобой связаться, но как я говорил, скорее от отчаяния, чем надеясь на самом деле тебя найти. Потом, когда ты впервые переродилась, мы поняли, что ты всё же жива. Мы не могли с тобой связаться, не могли определить твоё местоположение, но определить момент перевоплощения мы можем, как бы ты от нас не закрывалась. Поняв, что ты жива, мы взялись за поиски.
– Мы знали, что будь ты в самолёте в момент взрыва – ты бы точно не выжила, – продолжил Джейми. – Поэтому предположили, что тебя в том самолёте просто не было. Ты могла купить билет, пройти регистрацию, а в самолёт не сесть. Скрыться. Но куда?
– Мы искали, где только можно. Остальные рейсы – нет. Машину напрокат ты тоже не брала. Может быть поезд или автобус? Никого с твоими приметами там не запомнили. Ты могла уехать автостопом или просто улететь. Беда в том, что и у подруги ты в итоге так и не появилась. Так что способ передвижения был не столь важен, раз мы не знали, куда именно ты направилась. Короче – тупик за тупиком.
– И всё это мы должны были делать скрытно. Искать тебя официально мы не могли. Мы стараемся избегать любого контакта с властями. Даже в интернете разместить твоё фото под заголовком «Пропал ребёнок» мы не рискнули – полиция или ФБР могли бы этим заинтересоваться. Поэтому поиски велись практически вслепую.
– А мы ведь тоже не могли дать объявление «Найден ребёнок», – пожал плечами Эдвард. – По тем же самым причинам, что и вы.
– Хотя Эммет и предлагал это сделать, но это же Эммет, – хмыкнула я.
– И мы прочёсывали все сводки о пропавших людях – там не было ни слова про Энжи. И мы решили, что её никто не ищет.
– О, поверьте, мы её искали! – воскликнул Джейми. – Хотя и безрезультатно. Но мы не сдавались. Ты определённо была жива, и это давало нам силы продолжать поиски. К тому же, мы продолжали всей семьёй пытаться с тобой связаться. Порой казалось, что в окружающей тебя стене появляется трещина. В итоге, суммируя те крохи, те даже не следы, а тени от следов твоего сигнала, мы смогли вычислить примерное направление, в котором нужно тебя искать.
– Но мы не прекращали и другое своё расследование. Оно несколько замедлилось, поскольку основные силы мы бросили на твои поиски. Но оставить всё как есть мы тоже не могли. И в итоге всё же выяснили, что с тобой произошло. Это уже была зацепка. Мы знали примерное место, где тебя выбросили из самолёта – смогли вычислить, учитывая направление полёта, скорость и место взрыва самолёта. И у нас было примерное направление того места, откуда предположительно шёл твой сигнал. Мы решили начать просто прочёсывать местность от пункта «А» в направлении «В», в надежде, обнаружить хоть какую-то зацепку. Беда в том, что тебя довольно далеко увезли от места падения, но всё равно теперь место поисков ограничивалось всего лишь парой штатов, а не всем земным шаром, как прежде.
– Мы собрали всю семью – всех, за исключением тех, кто остался с жёнами. Когда Настя узнала, что ты где-то в этом районе, то настояла на том, чтобы перебраться поближе. Наш выбор пал на Сиэтл. Именно там мы назначили место общего сбора. И, по иронии судьбы, в тот момент, когда мы туда приехали, там вдруг собралось просто огромное количество вампиров. Мы прекрасно узнали их по запаху – прочли его в воспоминаниях Дэна. Их было очень много, даже для такого большого города, и они всё прибывали и прибывали. Это нас весьма заинтриговало, и мы стали за ними наблюдать. Издалека, конечно. Они не обращали на нас никакого внимания – нашего запаха они не знали, да и выглядим мы как обычные люди.
– Ха! – не выдержала я. – Вы себя в зеркало видели? Какие же вы «обычные»?
– Ну, я же говорю – мы наблюдали издалека, глаза им не мозолили. И они были заняты каким-то своим, очень для них важным делом. Устроили общий сбор в лесу за городом. А потом, видимо дождавшись всех, кто должен был явиться, куда-то отправились. А мы последовали за ними на достаточно большом расстоянии, чтобы глаза не мозолить. Когда мы обращаемся, то на определённом расстоянии вампиры нас уже не видят, а мы их – очень даже легко.
– Да, я знаю, – кивнула я. – Самой приходилось это делать в своё время.
– Ну, в принципе, что было дальше – тебе известно. Мы тебя нашли. Было понятно, что эти красноглазые что-то против тебя имеют. Но, поскольку мы прекрасно знали, что никакого вреда они тебе причинить не в состоянии, то решили сначала понаблюдать. Дать тебе возможность разобраться с ними самой. Но, поняв, что ты не одна, что ты кого-то пытаешься защитить, поняли, что это уже может стать для тебя проблемой. Поэтому и решили вмешаться.
– Да ладно, чего уж там. Нам просто надоело наблюдать, хотелось скорее обнять тебя, вот и всё. Извини, если помешали тебе самой задать им жару.
– Нет, я вам очень благодарна за вмешательство. У нас, конечно, был неплохой план, но любой, даже самый замечательный план, может сорваться. И кто-то из тех, кто мне очень дорог, мог бы пострадать. Так что спасибо.
– И я вам тоже очень благодарен за вмешательство. Мне было очень не по себе, что приходится прятаться за спину малышки Энжи.
– Не за что, парень, – и Дэн подмигнул Эдварду, поймав его взгляд в зеркале заднего вида. – Обращайся, если что.
Я почувствовала, что машина замедляет ход и, выглянув в окно, поняла, что мы уже въезжаем в город. Осталось не так уж много времени на расспросы. Краем глаза, я заметила, что Эдвард поднял альбом с пола и аккуратно положил рядом с собой на сидение. Пожалуй, это правильно. Досмотреть его я смогу и позже. Скоро я встречусь с остальной своей семьёй – братьями и мамой. По рассказам Джейми я уже полюбила ту малышку, которую он привез домой много лет назад, но осознать, что это и есть моя мама я не могла. Разумом-то я всё понимала, но вот чувства молчали. Я так ничего и не вспомнила. До сих пор.
– Почему я не могу ничего вспомнить? Откуда вообще взялась эта амнезия? Да, травма у меня была страшная, дважды смертельная – и от пуль, и от падения. Но я же восстановилась! Карлайл делал мне сканирование – мой мозг в порядке. Я помню всё, что не касается лично меня, всё! Даже про вампиров. Даже про вампиров-вегетарианцев! Всё, что я читала или изучала, всплывало в моей памяти в нужный момент, даже такая ерунда, как дата сражения, случившегося полтора столетия назад. Я просто знала ответ. Но при этом я даже имени своего вспомнить не смогла. Вообще ничего, что хоть как-то указало на мою личность, помогло бы вернуть меня домой. Не слишком ли избирательной была моя амнезия? Вам не кажется всё это странным?
– Это – нет, не кажется, – хмыкнул Дэн. – А вот твоё недоумение по этому поводу – очень даже.
Я обвела взглядом лица всех троих мужчин. Они смотрели на меня с одинаковым ласково-насмешливым выражением, Дэн через зеркало, Джейми – повернувшись к нам с Эдвардом.
– Я снова что-то упустила, да?
– Скажи, Дани, если бы ты не потеряла память, что бы произошло дальше? После твоего падения.
– Ну... – Я прикинула подобное развитие событий. – Думаю, что я поблагодарила бы Карлайла за попытку помочь мне и отправилась бы домой. Или, учитывая, как я тогда выглядела, скорее всего связалась бы с вами, чтобы вы меня забрали. Как-то так.
– И мы бы с тобой так и не встретились бы, верно, малышка?

 » Эпилог. ЮБИЛЕЙ

Глава 25. ДОЛГИЙ ПУТЬ ДОМОЙ. (часть вторая, в предыдущее сообщение не поместилась)


– Верно, – я содрогнулась, представив себе жизнь без Эдварда. Без моей половинки. Даже представить себе такое было страшно. – И мы бы с тобой так бы и не встретились. Никогда...
– Вот почему ты не помнила, кто ты такая, – пояснил Джейми. – Вот почему была закрыта от нас. Никаких случайностей, всё было просчитано до мелочей.
– Ну, допустим. Тогда – да, я должна была потерять память. Но почему она не вернулась позже? Например, когда я обратилась впервые – почему я ничего не вспомнила? Или когда вы появились там на поляне? Или позже, когда вы всё мне рассказали? В принципе, мне достаточно было бы просто встретить Эдварда! После этого было уже совершенно неважно, помню я что-то о себе или нет – в любом случае после того, как я встретила свою половинку, хотя и не понимала этого, меня из дома Калленов уже и бульдозером было бы не выпихнуть. Но даже сейчас память ко мне не вернулась. А если этого никогда не произойдёт? Что тогда?
– Да ничего, – пожал плечами Дэн. – Будешь жить дальше. Со временем накопишь новые воспоминания. Перезнакомишься со всей роднёй заново. К нам ты вроде бы уже вполне привыкла.
– Да, привыкла. Вы мне нравитесь. Но это чувство к вам, оно одинаковое. Как к дядюшкам. Прости, Джейми, но я не могу воспринимать тебя, как отца. Пока – не могу. Мне жаль, но на данный момент мои родители – это Карлайл и Эсми.
– Это тяжело, – вздохнул Джейми. – Но то, что ты жива, что вернулась к нам, это уже такой подарок, что всё остальное на этом фоне меркнет. Я подожду. И буду надеяться, что ты в конце концов, всё же нас вспомнишь.
– А... ммм... Настя. Ей ведь, наверное, это причинит боль? Мне бы этого не хотелось.
– Быть в разлуке с тобой для неё было намного страшнее. Так что не переживай – твоя мама сильнее, чем кажется. Она тоже справится.
– Кто знает, какой тебе понадобится толчок? – рассуждал Дэн. – Воспоминания могут вернуться в любой миг, или не вернуться никогда. Что будет, то и будет. В любом случае – мы приехали.
Машина остановилась возле шикарного отеля. Они живут относительно скромно, угу. Видимо, главное слово здесь – «относительно». Хорошо ещё, что хотя на нас с Эдвардом всего лишь джинсы и футболки с ветровками, но все вещи фирменные и дорогие, спасибо Элис. Мы не будем выглядеть здесь белыми воронами. Джейми тоже накинул ветровку, Дэн – кожаный пиджак: день был прохладный, в одних футболках люди не ходили. Мы вошли в просторный холл и сразу прошли к лифту.
– А ключ? – удивилась я.
Дэн молча достал из кармана пластиковую карту-ключ и в лифте вставил её в прорезь над кнопками. Над прорезью шла надпись – «Пентхаус».
– Да, я вижу, вы стараетесь не выделяться.
– Нас тут довольно много. Не только твоя мама и братья, но и те, кто их охраняет. Я же тебе говорил: жёны и дети – наша самая большая драгоценность, и мы бережём их как зеницу ока. Нам и твоей потери хватило, ещё одну мы не переживём!
В это время Джейми положил руку на плечо Эдварда.
– Послушай, сынок. Ты не обижайся, но знаешь, у меня к тебе просьба. Ты к моей жене не приближайся, ладно. Просто в стороночке постой.
– Джейми, ты же обещал! Я вот сейчас развернусь и уйду отсюда! Раз здесь к Эдварду такое отношение, значит, и мне здесь не место!
– Успокойся, малышка. Всё в порядке, я не против и не обижаюсь.
– Я против! Я обижаюсь! Мы с тобой – одно целое, и идём в комплекте!
– Дани, успокойся, – Дэн положил руку мне на плечо и слегка стиснул. – У тебя своя половинка, у него – своя. И вы оба становитесь не вполне адекватными, опасаясь за них. Войди в положение Джейми. Ты всего лишь боишься, что твою половинку обидят, а он – что её убьют. Кому из вас хуже?
– Эдвард никого не тронет, тем более мою маму, – недовольно забормотала я, прекрасно понимая, что Дэн прав. – Ладно. Пусть Эдвард не подходит к ней близко. Не так уж это и важно. Меня просто обидело, что вы считаете его способным…
– Малышка, я вампир. У твоего папы есть все основания не особо мне доверять. Но он всё же собирается впустить меня в номер, хотя, уверен, предпочёл бы этого не делать. Так почему бы и нам не пойти на уступки? Это называется «компромисс».
В это время двери лифта открылись, и мы сразу вышли в просторную, роскошно обставленную гостиную. Передо мной полукругом стояли шестеро – трое мужчин, два юноши и мальчик-подросток, который тут же кинулся мне на шею. И хотя он был даже немного повыше меня, но я сразу же почувствовала, какой он лёгкий и горячий. И хрупкий. В моей новой жизни мне ещё не доводилось обнимать людей, даже просто до них дотрагиваться, это был новый для меня опыт. Я сразу поняла, что это мой младший братишка Тайлер. Тот, что ещё не переродился. Я его не помнила, но была рада, что у меня есть младший брат. Я аккуратно обняла парнишку, стараясь ненароком не причинить ему боли. Он что-то несвязно и радостно болтал о том, как он рад меня видеть, а я просто обнимала его, не вполне понимая, как мне на это реагировать. Но тут кто-то из взрослых отцепил его от меня, и я услышала голос Джейми.
– Мы же договорились – сначала мама.
Джейми взял меня за плечи и повёл вперёд. Я оглянулась на Эдварда. Он остался возле лифта, Дэн стоял рядом, положив руку ему на плечо. Эдвард ободряюще мне кивнул и улыбнулся. В это время мы с Джейми прошли сквозь расступившийся «строй» гаргулий и я, повернувшись, увидела у окна молодую женщину. Она почти не изменилась с того момента, как была сделана та фотография в саду. И выглядела совсем юной, старше меня всего лет на десять. Мокрыми от слёз глазами она жадно вглядывалась в моё лицо. Джейми подвёл меня к ней и, со словами:
– Я привёл её, Настенька, как и обещал, – отступил назад.
Она порывисто шагнула ко мне, не стирая текущих по щекам слёз. Горячие ладони обхватили моё лицо, мягкие губы целовали лоб, щёки, волосы. Потом она порывисто обняла меня и, прижавшись щекой к моему виску зашептала.
– Данюшка. Доченька моя родная!
И всё встало на свои места. Я осторожно обняла её за талию, привычно уткнулась носом в ямку под ключицей, вдохнула такой родной запах и, не сдерживая слёз, пробормотала:
– Мамочка, я вернулась.


Эпилог. ЮБИЛЕЙ
Я стояла у окна и с высоты второго этажа наблюдала за человеческим муравейником на поляне. Хотя слово «человеческий» в данном случае было весьма условным – настоящих людей там было всего двое, плюс парочка ещё не переродившихся гаргулий, которых с натяжкой тоже можно было бы назвать людьми. А в остальном там были вампиры и гаргульи, последние заметно преобладали. Уж не знаю, отнести ли к людям ещё и оборотня, пусть условно? В любом случае, он там тоже был.
Меня на поляну не пустили. Элис прямо так и заявила
– Нечего тебе там делать. Мы всё сделаем сами, а ты появишься, когда придёт время.
Конечно, выпрыгнуть из темноты и закричать «СЮРПРИИИЗ!!!» они не смогут. Какой же это сюрприз, если я внимательно наблюдаю за всеми приготовлениями? Но всё равно – все были там, внизу, что-то организованно делали под руководством Элис, а я торчала в дома одна. Даже Эдвард был где-то там, со всеми. Я надулась, а потом вновь улыбнулась. Скоро появится. Надолго он меня никогда одну не оставляет, мы же половинки. Мы по-отдельности долго не можем. Хватит того, что в последнее время он на охоту уходит без меня. Правда, он старается сократить время охоты до минимума, обходясь оленями в ближайшем лесу. Ничего, скоро я снова смогу охотиться вместе с ним, совсем скоро.
Я с удовольствием оглядела открывающийся из окна вид. Давненько я здесь не была. Каллены вернулись в свой дом рядом с Форксом всего пару месяцев назад. А поскольку мы с Эдвардом давно уже жили отдельно, то как-то не довелось их тут навестить после очередного «новоселья». И я рада, что нашёлся повод вновь побыть здесь. Как же я любила этот дом! Он был мне особенно дорог, поскольку именно здесь я впервые встретила Эдварда, мою пару, мою половинку, мою любовь. В этих стенах мы обрели друг друга. И просто замечательно, что зная о том, что приближается мой юбилей, Элис известила всех, что только она сможет организовать достойное празднование, которое обязательно должно пройти в нашем старом доме в Форксе. Мы с Эдвардом не возражали. Наоборот, нам это было очень приятно.
Глядя, как преображается поляна перед домом и окружающие её деревья, я вспоминала, как когда-то давно Элис на этом же самом месте организовала нашу с Эдвардом свадьбу. Как же это было прекрасно. Мы так долго этого ждали. Конечно, не девять лет, как бы этого не хотелось моему отцу. Так долго ждать я отказывалась. Пригрозила, что мы с Эдвардом сбежим в Лас-Вегас и там быстренько поженимся, в конце-то концов, мы оба были уже совершеннолетними, и разрешение родителей нам не требовалось. В итоге удалось достичь компромисса – мы поженились, когда мне исполнился двадцать один год. И так я почти четыре года ждала! К сожалению, до этого Эдвард был солидарен с отцом, так что мне пришлось смириться. Но ожидание того стоило. Свадьба была просто незабываемой – Элис расстаралась вовсю. Я бы предпочла более скромную церемонию, но это было попросту нереально – одна только моя семья включала в себя более восьмидесяти человек. Так что, хотя приглашены были только «свои» – те, кто либо сам был мистическим существом, либо состоял с такими в родстве, но гостей собралось более сотни. Кстати, сегодня они собрались практически в том же составе, плюс несколько новых членов семьи.
А Элис только позволь развернуться в полную силу, она горы свернёт. Тем более что добровольных помощников у неё теперь хоть отбавляй. А даже если и не вполне добровольных – когда это останавливало Элис? Вон, на краю поляны, в кресле, специально вынесенном из дома, сидит Марк Вольтури и неумело, но старательно, плетёт цветочную гирлянду. Называется – заехал на минуточку, подарки передать! Я коснулась роскошного рубинового ожерелья, висящего у меня на шее – подлиза Аро изо всех сил старается меня задобрить. Забавно, но, по-моему, меня одну он боится больше, чем всех моих гигантских родственничков, вместе взятых. Возможно потому, что именно я первой оторвала пару голов у его стражников, нарушивших договор. А сами были виноваты! А я просто рядом оказалась, и не смогла отказать себе в удовольствии, которого лишилась когда-то на поляне.
Возле Марка пристроились трое детей, подающих ему цветы и с огромным интересом слушающих его рассказ. Ещё бы – Марк раза в два старше Дэна, он много интересного повидал, есть о чём поведать. За необычным квартетом неотрывно и внимательно наблюдает не менее десятка пар глаз, но я прекрасно знаю, что дети в полной безопасности. Во-первых, запах такого количества гаргулий убивает любую вампирскую жажду. Во-вторых – нужно быть полным идиотом, чтобы попытаться напасть на детей среди почти сотни гаргулий – растерзают, едва дёрнешься. Да и Лиззи, старшей из детей, уже не страшны ни вампирские клыки, ни вампирский яд. В гаргулью она пока не перерождается, но и в человеческом обличье легко даст отпор любому вампиру. Ну и, в-третьих – Марк гораздо легче остальных Вольтури приспособился к новому образу жизни.
Я вспомнила, как примерно через месяц после того, как семья нашла меня, и ко мне вернулась память, несколько моих дядей и дедушек навестили Вольтури и заключили с ними договор. Условия договора были просты и однозначны – Вольтури прекращают пить человеческую кровь, а гаргульи их за это не убивают. Коротко и ясно. Вольтури перешли на кровь животных, жить-то хочется, а гаргульии периодически устраивают им внезапные «проверки зрения». В первые годы несколько Вольтури лишились голов, нарушив диету, и продемонстрировав проверяющим ярко-красные глаза. Парочка из них – на моём личном счету! Как-то я из любопытства решила совершить экскурсию в Волтерру. Приятно вспомнить, как, увидев меня, Джейн завизжала и попыталась спрятаться под креслом Кая – пришлось вытаскивать её оттуда за ногу, «случайно» сломав на ней пару пальцев. Ничего, она быстро восстановилась, но некую компенсацию за всех своих предыдущих жертв она всё же получила.
К моему большому разочарованию, глаза у Джейн были золотистыми, так что голову она сохранила. Я-то решила, что она пыталась скрыть от меня признаки нарушения договора, но нет – я просто-напросто внушала ей дикий ужас ещё с нашей последней встречи на поляне. Скорее всего, она так и не разобралась толком, каким образом она получала от меня свою же собственную «шокотерапию», вот и попыталась спрятаться от греха подальше. Я даже слегка расстроилась – ведь уже поверила в то, что смогу расправиться с этой мерзавкой имея на то полное законное основание. Но в это время в зал ввалилась парочка вампиров, не подозревающих о моём прибытии. Поскольку предыдущая проверка была всего дней за пять до этого – они решили слегка расслабиться, надеясь, что до следующего приезда гаргулий признаки потребления человеческой крови станут незаметными. Просчитались, голубчики! Я с наслаждением оторвала обе головы с ярко-красными глазами. Это несколько умерило моё разочарование и сделало меня самым жутким кошмаром Вольтури. Собственно – сами виноваты. Сидели бы в своей Вольтерре спокойненько, не делали бы поползновений в сторону Калленов – глядишь, до сих пор не привлекли бы внимание гаргулий. Ну а теперь – извольте жить по новым правилам, если вообще хотите жить.
Марк, почему-то, легче остальных перенёс переход на другое питание. Да и меня он вообще не боялся – видимо, выработанный долгими годами пофигизм давал о себе знать. Именно поэтому Вольтури и отрядили его лично доставить мне подарки. Ожерелье я, конечно, надела, чтобы сделать ему приятное, но вообще-то к украшениям я всегда была равнодушна, мне достаточно семейного медальона и обручальных колец. Другая часть подарка намного больше пришлась мне по душе – Марк привёз так же несколько огромных ящиков «Мясных деликатесов от Вольтури», которые я просто обожала. Часть из них будет подана к праздничному столу, где прожорливые гаргульи быстренько их уничтожат, но останется ещё достаточно, чтобы я могла в полной мере насладиться подарком.
Подумать только, а ведь и к такому повороту событий я так же косвенно приложила руку. Вынужденные перейти на звериную кровь, Вольтури встали перед проблемой её добывания. Италия – это вам не северная Америка с её лесами и заповедниками, с дикими зверями в Европе напряжёнка. Особенно, если нужно прокормить сразу несколько десятков вампиров. Оставались домашние. Но и тут возникли проблемы. Прятать обескровленные трупы – привлечь внимание полиции. Оставлять на месте – привлечь уфологов и всяких прочих охотников за непознанным. В общем, какое-то время Вольтури как-то изворачивались, изображая скотокрадов и чупакабру, по выбору. Но в итоге последовали моему совету, который я мимоходом дала им в свой единственный визит. И скупили несколько мясокомбинатов, расположенных в окрестностях. В итоге Вольтури достаётся кровь закупленных живьём коров и овец, а обескровленные туши идут на переработку. И вскоре «Мясные деликатесы Вольтури» стали известны по всему миру. Качество у них, действительно, отменное, так что я с удовольствием тоже их ем. Никогда не знаешь, как повернётся жизнь. Она, порой, такие сюрпризы подбрасывает, что просто диву даёшься!
В это время прохладные руки обвились вокруг меня, прижимая спиной к сильной, твёрдой груди. Я с улыбкой откинулась назад, и подбородок Эдварда привычно лёг мне на макушку. И ему не пришлось для этого наклоняться – я всё же подросла. Теперь я была нормального среднего роста. Я подняла руку раскрытой ладонью вверх.
– Дай!
В мою ладонь легла большая очищенная морковь, и я тут же с наслаждением вонзила в неё зубы.
– Я никогда к этому не привыкну. – Я почувствовала, как Эдвард усмехнулся и покачал головой.
– И не нужно. Скоро я вновь перейду на шоколадки. Кстати, как это тебе удалось вырваться из цепких коготков нашего маленького надсмотрщика? Ты, разве, уже все деревья украсил?
– Элис переживёт. Вон у неё сколько помощников. А я хотел быть с тобой.
Прохладные губы уткнулись мне в ухо, целуя и щекоча его. Я почувствовала, как моё тело вспыхнуло – Эдвард точно знал, куда нужно коснуться, чтобы я запылала огнём. Мы уже столько лет вместе, но для меня каждый раз словно первый.
– Когда же этот день закончится? – застонала я.
– Увы, малышка, он, считай, ещё даже не начинался. Но когда закончится!…
Его слова заставили меня слегка застонать от предвкушения и разочарования одновременно. Ну почему мы не можем просто удрать от всей этой толпы, чтобы побыть хоть немного наедине? С самой первой ночи, когда Эдвард бережно ввёл меня в мир чувственной любви, нам с трудом удавалось оторваться друг от друга. Как я порой жалела, что не вампир и вынуждена спать по ночам! Как завидовала остальным Калленам. Но увы – мы всё же были разные, и с этим приходилось мириться. И приспосабливаться. В какой бы из двух своих ипостасей я не находилась – всегда один из нас был более уязвимым. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, какие проблемы возникали у других смешанных пар, так что грех было жаловаться. За прошедшие годы мы прекрасно научились подстраиваться друг под друга – а разве могло быть иначе? Мы же были половинками.
– Кстати, мой племянник Ричард недавно исчезал одновременно со своей женой. А когда они вернулись спустя час – ты бы видел их довольные физиономии. А почему нам нельзя?
– Потому, что сегодня ты – главное действующее лицо праздника. Твоё исчезновение сразу же заметят.
– Ну и пусть!
– Потерпи немного, малышка. Обещаю, мы всё наверстаем.
– Обещаешь? – я развернулась в его объятиях и хитро прищурилась.
– Клянусь! – воскликнул Эдвард и страстно поцеловал меня. Я обвила руками его шею и вся отдалась поцелую. Уж не знаю, чем бы это закончилось, если бы у Эдварда за спиной не раздалось ехидное покашливание.
– Ники, сгинь! – бросила я, не глядя на брата.
– Я-то сгину. Только ты не забыла, что вы возле стеклянной стены стоите? Постыдились бы, на поляне дети.
И, довольно насвистывая, Ник удалился, унося какую-то коробку, видимо, с очередными украшениями.
– Он прав, – вздохнул Эдвард. – Не то время, не то место...
– Не та компания, – подхватила я, вновь разворачиваясь к окну и глядя на суетящийся за стеклом народ.
Я увидела, как мама подняла голову от стола, на котором раскладывала салфетки, и послала мне воздушный поцелуй. Я помахала ей в ответ. Отец, как всегда, где-то рядом с ней, если видишь одного из них, будь уверен – второй не далее чем в десяти метрах. Вот и он, неподалёку, внимательно слушает что-то говорящего ему Карлайла. Я знаю, как он признателен доктору Каллену, и не только за меня. В своё время именно Карлайл обратил мою маму, сделав её бессмертной. Теперь мои родители навеки вместе и никогда не расстанутся, смерть уже не отберёт у отца его половинку. И ещё у восьми моих родственников – тоже. И у всех, кто найдёт свою половинку в будущем. С того времени, как я «взорвала бомбу», ткнув носом своих недогадливых мужчин в лежащее у всех на виду решение, только одна из жён отказалась становиться бессмертной. Увы, к тому времени она была уже глубокой старушкой, и не захотела оставаться такой навеки, несмотря на уговоры мужа, для которого она была прекрасна в любом обличьи, даже сморщенная и седая. Она решила уйти, и ушла. К счастью, остальные жёны согласились на обращение и вечную жизнь, и благополучно прошли перерождение. Ещё две пока ещё остаются смертными – хотят сначала родить и вырастить детей. Благодаря крови мужей это не отнимет у них много физических лет. В нашей семье это стало чем-то вроде традиции – мать обращается после того, как перерождается её младший ребёнок. Так и моя мама решила сначала родить ещё одного малыша, и обратилась после того, как переродился мой самый младший братишка Эрик. Теперь она выглядит лет на пять младше отца, и это её вполне устраивает.
Руки Эдварда обвили мой выпуклый животик, и он захихикал, почувствовав под ладонью ощутимый толчок.
– Она со мной поздоровалась!
– Это мальчик! – привычно возразила я, на ощупь доставая из кармана его ветровки ещё одну морковку. – Элис уже накупила кучу голубых вещичек!
– Хм, мне она демонстрировала розовые. Интересно, почему?
– Похоже, она делает запасы на любой случай. Малышу не износить все эти крошечные вещички и за 10 лет!
– Поделимся с Эвитой – у неё-то точно будет мальчик. А у нас де-евочка! – буквально пропел Эдвард.
– Ладно, через три месяца всё и узнаем. Тогда уж ты сам убедишься, что это мальчик. С ума сойти! Живём в ХХI веке, а словно в средневековье – не можем узнать пол малыша, пока он не родится. Хотя, я и так всё знаю. И вообще, у нас в семье всегда рождаются только мальчики!
– А ты? А Лиззи? – хитро прищурился Эдвард. – Ничто никогда не бывает «всегда».
– Ну, ладно, кто будет, тот и будет. Мы ведь всё равно его будем любить. – Я захихикала. – Обычно в этом случае говорят «Не важно, кто будет, лишь бы здоровенький!». Но для нас это не актуально, верно? У нас «нездоровеньких» просто не бывает!
Я погладила свой живот там, где его не обхватывали большие ладони Эдварда, и получила в ответ приветственный толчок. Помню своё удивление и радость, когда поняла, наконец, что же со мной происходит. А как ошарашен был Эдвард – он-то был уверен, что не может иметь детей. И как безумно счастлив он был, когда поверил, наконец, в это чудо. Как оказалось – ни он, ни я бесплодными не были. У меня, после перерождения, лишь исчезли внешние признаки – действительно, ну откуда взяться кровотечению при моей-то регенерации, сама же репродуктивная система была в полном, просто идеальном состоянии. Просто Эдварду, учитывая особенности его физиологии и скорости жизни, понадобилось немного больше времени, чтобы сделать мне малыша. У него ушли годы на то, на что у человека уходят секунды. Но так ли это важно – ведь при нашем бессмертии время не играет большой роли.
Кстати, момент зачатия я могу определить вплоть до дня. Просто не сразу поняла, что это было именно признаком наступления у меня беременности. Обычных, человеческих, признаков у меня не было и быть не могло – ни тошноты, ни головокружений, ни всяких других признаков гормональной перестройки организма. Зато однажды утром я захотела обратиться – и не смогла. Долго не могла понять, что же случилось. В конце концов, смирилась, хотя летать всегда очень любила. Ну, нет, значит, нет, можно вполне прожить и без крыльев. Следующим нераспознанным звоночком было то, что я вдруг резко разлюбила шоколадные батончики, зато так же резко полюбила овощи, особенно морковь, которую поглощала теперь в неимоверных количествах. Карманы Эдварда теперь постоянно были набиты морковью, да и остальные члены семьи тоже время от времени подсовывали мне разные овощи. Я очень скучала по шоколадным батончикам, но есть их не могла – точно так же, впервые обратившись после битвы с новорожденными и поняв, что могу питаться лишь кровью, я скучала по человеческой еде. Ну, ничего, скоро я снова вернусь к своему любимому лакомству, малыш стоит того, чтобы на время от них отказаться.
То, что и неспособность к полётам, и внезапная смена вкусовых пристрастий – лишь признаки беременности, я поняла только тогда, когда ребёнок зашевелился у меня в животе. После первоначального шока и последующей радости, я испытала страх. Страх за малыша. В нашей семье дети в смешанных браках рождались людьми – ведь и носившие их матери тоже были людьми. Я была человеком почти на 97 процентов, ну, если считать происхождение, генетически, и если мой малыш будет таким же, как остальные дети в нашей семье – мой организм его просто раздавит! Не зря же я перестала обращаться – зародыш не мог ни обратиться вместе со мной, ни выжить в моём «каменном» организме. Здесь природа всё предусмотрела. Но ведь и в «человеческом» обличье физически я человеком не была, а значит, представляла угрозу для своего будущего ребёнка. Вот такие мысли сразу же пришли мне в голову, очень напугав. Но, выслушав мои опасения, Эдвард и прилетевший по его просьбе Карлайл, тут же меня успокоили. Будь мой малыш хрупким человеком, я бы просто не почувствовала его шевеления. А я его чувствую достаточно отчётливо – следовательно мы с моим ребёнком физически полностью совместимы.
И они оказались правы – наш сынишка Доминик родился точно таким, какой я стала уже после перерождения. Сильным, быстрым, крепким, способным к регенерации. Умным. И прохладным. А самое удивительное – он рос в три раза медленнее других детей. В общем – был абсолютно таким, какой я в своё время попала к Калленам. Вот такое удивительное создание получилось от соединения наших с Эдвардом генов. К счастью, обращаться в гаргулью от рождения он всё же не умел! Это к нему пришло гораздо позже, в положенное время. Так что сейчас он ничем не отличается от всех остальных мужчин-гаргулий в нашей семье. Я назвала сына Эдвардом, в честь отца и кровного деда, поддержала, так сказать, семейную традицию. Но наличие в семье двух Эдвардов, в быту оказалось не таким уж и удобным. В итоге довольно скоро мы стали называть сынишку Домиником – это было его второе имя. Оно ничего не означало, не было выбрано в честь кого-то, мне просто нравилось, как оно звучит. И теперь я уже не представляю, что Доминика могут звать как-то по-другому. Всё же, мой Эдвард – единственный и неповторимый, я только его и могу так называть.
Кстати, насчёт имени. Я – Энжи, ею и остаюсь до сих пор. Имя Дани сыграло свою роль, помогло мне пережить детский комплекс, и благополучно кануло в лету. Кто знает, не попади я к Калленам, возможно так и осталась бы Дани. Но это произошло и помогло мне вернуть моё истинное имя. Моя семью достаточно легко вернулась к имени Энжи, один только Дэн был недоволен – ведь Даниэлой-то меня назвали в его честь, о чём он время от времени нам напоминает. Поэтому он продолжает принципиально называть меня Дани. Я ему позволяю – надо же доставить дедуле небольшое удовольствие. Но для остальных я – Энжи, и никак иначе.
И ещё. Одно из моих давних опасений оказалось напрасным. Я вовсе не выгляжу тётушкой Эдварда, моё «взросление» прекратилось гораздо раньше, чем у мужчин в нашей семье. Конечно, я и переродилась раньше них, но то, что я перестала взрослеть, физически даже не достигнув двадцати лет, стало для меня приятным сюрпризом. Хотя, конечно, немного я Эдварда всё же «переросла», но поскольку он порой кажется взрослее своего физического возраста, то мы прекрасно смотримся вместе. Всё же, какое счастье, что я так рано перестала взрослеть!
– Кстати, что-то я не вижу здесь Дэна, – сказал Эдвард. – Было любопытно, что за надпись будет в этот раз на его футболке. Но не нахожу его, хотя Эвита давно здесь. Ты не знаешь, в чём дело?
– Честно говоря, я сама без понятия. Вчера утром Дэн связался со мной и извинился, предупредив, что опоздает на мой праздник. Обещал сделать всем невероятный сюрприз. Был каким-то радостно-возбуждённым. А потом закрылся. С тех пор я пару раз «стучалась» к нему. В первый раз он приоткрылся на секундочку, только чтобы сказать «потом-потом» и снова закрыться. А во второй раз вообще не открылся. И ребята тоже до него достучаться не могут, хотя не особо стараются – он же сам предупредил, что пока на связь выходить не станет. Более удивительно, что он прислал сюда Эвиту. Одну. Я не помню, видела ли их хоть раз по-отдельности с момента свадьбы. Вот это мне действительно странно.
– Ну, Дэн прекрасно знает, что здесь она сейчас в большей безопасности, чем где бы то ни было. Его сыновья прекрасно присмотрят за ней. Посмотри, как они вьются вокруг «мамочки», предвосхищая любое её желание, любой каприз.
– И уже ужасно ей этим надоели, как мне кажется. Но пусть терпит – знала, в какую семью приходила.
– Всё же любопытно, что же за сюрприз готовит Дэн? Что могло его заставить покинуть Эвиту? У меня даже предположений нет.
– Знаешь, за последний год у нас уже случилось два события, которые казались ранее просто невозможными. У меня такое чувство, что нас ждёт третий. Ну, к вечеру мы всё узнаем. Дольше он без Эвиты не выдержит, явится, откуда угодно. Так что подождём.
Эвита. Вот она, сидит в кресле, со скамеечкой, подставленной под ноги, со стаканом чего-то прохладительного в правой руке, левая покоится на выпуклом животе, который лишь немного меньше моего. Вокруг неё суетятся четыре моих прадеда, игнорируя попытки Элис привлечь их к праздничному украшению близлежащих окрестностей. И не только потому, что Дэн поручил их заботам свою юную супругу, и не потому, что на будущих матерей в нашей семье чуть ли не молятся. Но ещё и потому, что само существование Эвиты дало им нечто невероятно важное – надежду. Как в своё время я подсказала способ не терять своих половинок тем, у кого они есть сейчас, или появятся в будущем, так и она показала им, что шанс вновь обрести счастье есть и у тех, кто свою половинку давно потерял. Потому что, если хрупкое смертное тело половинки было утеряно навсегда, то её бессмертная душа может вновь вернуться к тому, для кого была предназначена.
– Что это в руках у Саймона, не веер ли? – захихикал Эдвард.
– Не смейся! Вспомни, как сам надо мной трясся, когда я Доминика носила. И Лиззи. И сейчас тоже. И вообще постоянно надо мной трясёшься, хотя, в отличие от Эвиты, я хрупким и беспомощным человеком не являюсь.
– Потому что люблю, – и Эдвард снова поцеловал меня в ушко.
– Знаю. Поэтому и позволяю. И потому, что тоже тебя люблю. И дай ещё морковку!
– Умеешь же ты романтический настрой сбить! – расхохотался Эдвард, вкладывая в мою ладонь очередную морковь.
– Нам пока нейжя, – впиваясь в неё зубами, прошепелявила я. – И не целуй меня в ухо – я от этого возбуждаюсь. Вот закончится праздник, удерём ото всех, тогда…
– Ладно, не буду, – Эдвард вновь положил подбородок мне на макушку. А я смотрела на Эвиту и вспоминала, как около полугода назад мы были просто ошарашены тем, что случилось с Дэном.
До этого Дэн ни разу не бывал в Вольтерре. Считал ниже своего достоинства устраивать «медосмотр» Вольтури, как он это называл. Но в этот раз почему-то решил съездить туда сам. Почему-то…. Если бы на его месте был кто-то из холостяков, уже одно это странное желание заставило бы задуматься если не его самого, то кого-то из его более опытных родственников. Но Дэн-то был вдовцом. Так что ни у кого даже мысли не мелькнуло о возможном развитии событий. И напрасно. Когда Дэн собрался войти в ворота замка Вольтури, оттуда как раз выходила экскурсия. Вольтури продолжали изредка пускать к себе туристов, правда теперь и выпускали их целыми и невредимыми. Просто ещё одна статья дохода, ну и для отвода глаз, конечно.
И вот, когда туристы выходили, одна из девушек споткнулась о ступеньку и полетела бы на землю, не подхвати её Дэн. Она подняла на него глаза, поблагодарила…. Взгляд, прикосновение…. Дэн был в шоке – это была его половинка! Более того – лицом она была вылитая Камилла, его жена, которую он схоронил около тысячи лет назад. Вот так мы и поверили в переселение душ. Конечно, в реинкарнацию и до нас верили миллионы людей, но теперь у нас было настоящее доказательство. И надежда для тех, кто считал, что остаток жизни проведёт в одиночестве.
В тот раз Вольтури «медосмотра» избежали. Потому что расстаться со своей вновь обретённой половинкой Дэн уже не смог. Притяжение было обоюдным – и спустя месяц они поженились. Кстати, Эвита утверждает, что часто видела его во сне до их встречи, причём в обличье средневекового рыцаря. Дэн уверен, что это её воспоминания об их прежней жизни. И хотя родителей Эвиты несколько шокировал столь скоропалительный брак, но Дэн сделал всё возможное, чтобы произвести на них хорошее впечатление. Он даже постригся! Носит костюмы, аккуратную современную стрижку и уже ничем не напоминает викинга. Интересно, надолго ли его хватит? По крайней мере, футболки с забавными надписями он всё равно продолжает носить.
И всё же, что за великий сюрприз он нам готовит? Первым была реинкарнация его половинки. Второй сюрприз нам всем преподнесла Розали. Около трёх месяцев назад, выпив кровь оленя, она вдруг выблевала всю её обратно, после чего заявила, что никогда больше не возьмёт в рот эту гадость. А, вернувшись домой, выпила весь запас моей крови из холодильника, известив изумлённых Калленов, что ничего вкуснее в своей жизни не пробовала. Запасы, конечно, тут же восполнил один из моих кузенов, оказавшийся неподалёку. И теперь мы всей семьёй следим, чтобы у Калленов всегда было в избытке нашей крови, поскольку кроме неё Розали соглашается изредка пить только кровь кроликов, от крупных, а особенно хищных животных её, видите ли, тошнит. Вы когда-нибудь слышали, чтобы вампира тошнило? Но Розали утверждает, что с ней именно это и происходит. К тому же теперь ей очень нравится, как пахнут оборотни – а ведь еще совсем недавно она кривилась при одном только их приближении. Так что, хотя других, человеческих, симптомов у неё нет и быть не может, всем уже давно понятно, что же с ней происходит – Розали тоже беременна.
Когда первоначальный шок у всех прошёл, стало понятно, что чего-то подобного вполне можно было бы ожидать. Все функции в организме вампиров замедляются, но никуда не исчезают. Просто Розали понадобилось гораздо больше времени для этого, вот и всё. Конечно, поскольку оба родителя у будущего малыша – чистокровные вампиры, скорее всего, ходить Розали беременной ещё лет семьсот. Но она настолько счастлива, что готова ждать сколь угодно долго, лишь бы её «несбыточная» мечта о собственном ребёнке наконец-то осуществилась. Эммет ходит, раздувшись от гордости, и бросает на всех взгляды, исполненные такого превосходства, словно он – единственный мужчина на свете, умеющий делать детей. А я порой ловлю взгляды, которые Карлайл и Джаспер бросают на своих женщин, и мысленно улыбаюсь. У вас тоже это впереди, нужно только немного подождать. У истинных половинок не бывает иначе.
– Розали снова обнюхивает Джейка, – похоже, наши с Эдвардом мысли текли в одном направлении. – И он, бедняга, терпит.
– Да, после того, как я ему всё объяснила. Поначалу-то он шарахался и ничего не мог понять. Но, узнав, что к чему, благородно делает вид, что ничего не замечает.
Я улыбнулась, глядя на стоическую физиономию моего друга Рыжика. За те несколько лет, что я в юности прожила в этом доме, я сделала всё возможное, чтобы наладить отношения между вампирами и оборотнями. Кто-то должен был это сделать, и я это сделала, поскольку мне оборотни доверяли. Вмешательство гаргулий внесло свою лепту, особенно когда я рассказала квилетам легенду о небесных гаргульях, и о создании ими вампиров. Квилеты весьма зауважали моих родственников, которым по наследству перешла слава истребителей вампиров, хотя конкретно на счету моей семьи только пять оторванных голов Вольтури, причём две из них – лично на моём. Учитывая новорожденных, я одна уничтожила красноглазых в разы больше, чем вся моя семья, вместе взятая. И, в итоге, мне удалось-таки наладить отношения между двумя фракциями фантастических существ. Действительно, если уж в мире и даже в браке могут существовать вампиры и гаргульи, то почему бы оборотням так же не поддерживать с ними добрососедские отношения.
Проще стало, когда вожаком стаи, а соответственно и вождём всего племени, стал Джейк. Оказалось, что и у них есть кое-что общее с нами. Например – то, что мы называем половинками. У оборотней такое тоже случается, только в каком-то половинчатом варианте. Например, половинки находят только некоторые из них, остальные довольствуются обычными человеческими чувствами – любовь, страсть, влечение. Как и обычные люди, они могут создавать семьи и иметь в них детей, даже если их супруги и не являются их половинками. Но некоторым всё же везёт. И вот тут – снова «половинчатость». Если у гаргулий и вампиров встречаются две, предназначенные друг другу судьбой, половинки, то они «узнают» друг друга. Притяжение у них обоюдное, не зависимо от того, понимают ли они, что именно с ними происходит, или нет. В случае с оборотнем, обнаружившим свою половинку, притяжение чувствует только он сам. Они называют это запечатлением на ком-то. Сам же объект запечатления этого не чувствует. Оборотню приходится завоёвывать любовь своей пары, что порой бывает весьма не просто. Всё же интересно, каким же образом оборотни получили такую частичную особенность гаргулий? И какую роль в самом их появлении сыграли гаргульи, или вампиры? В нашей семье никаких рассказов о чём-то подобном нет. Легенды квилетов тоже мало что объясняют. Но каким-то же образом лишний ген попал в их генофонд, и я более чем уверена – он тоже неземного происхождения. Впрочем, это не так уж и важно. Мы все просто есть, мы все немножечко инопланетяне, ну и ладно. Не стоит ломать голову над тем, что нам никогда не узнать.
Ещё одной, схожей с нами, особенностью оборотней было то, что в каком-то смысле они тоже были бессмертны. Ну, условно бессмертны. Во-первых, регенерация, почти такая же, как у меня, не давала им погибнуть от разных ран и несчастных случаев, которые для человека были бы смертельными. А во-вторых, при желании они могли не стареть. Пока оборотень продолжает превращаться – он остаётся молодым, его организм, по-видимому, обновляется, или что-то ещё происходит. В общем, при желании, оборотни могут жить практически вечно. Но те, кто обрёл своих истинных половинок, не хотели жить после их смерти. У гаргулий в этом плане выбора не было, а у оборотней он был. Они просто переставали обращаться, после чего старились и умирали вместе со своими половинками. Так и поступил в своё время Сэм. Спустя лет десять после нашей первой встречи он передал свои полномочия Джейку и покинул стаю. А Джейк, видя нашу семью воочию, видя своих запечатлённых собратьев, читая их мысли, пришёл к решению – не довольствоваться суррогатной заменой, а ждать свою истинную половинку. Времени для этого у него хоть отбавляй, нужно лишь запастись терпением. Поэтому, даже сейчас он оставался таким же молодым, как в день нашей первой встречи. Точнее – третьей, Рыжик всё же не в счёт. Только глаза выдавали его зрелость и мудрость, но всё равно в них частенько плескались смешинки, которые мне так нравились раньше. Джейк до сих пор мой лучший друг. Мы частенько перезваниваемся и общаемся в интернете. И я рада, что теперь могу снова встретить воочию его – бессменного альфу квилетских оборотней.
Я уже точно решила – когда Джейк, наконец, найдёт свою половинку, я сделаю всё возможное, чтобы продлить ей жизнь, а значит и ему. Я лично буду давать ей свою кровь – для друга ничего не жалко. Я пока не говорила ему об этом, пусть сначала найдёт, но я уверена, что он не откажется. Хотя, кто знает, какие выверты судьбы могут произойти. Джейк вполне может найти свою половинку среди бессмертных – это было бы великолепным вариантом. Но пока Джейк в поиске. И этот поиск может длиться веками.
В это время народ на поляне зашевелился и стал стягиваться к крыльцу, окружая его полукругом. В комнату вбежала Лиззи.
– Мама, пора!
С этими словами она влетела в мои распахнутые объятия и обхватила меня выше выпирающего живота.
– Все ждут.
– Мы уже идём, малышка, – я говорила это, зарывшись носом в каштановые волосы дочери, точно такие же, как у её отца. И она, и Доминик унаследовали прекрасные волосы Эдварда, соблюдая традицию нашей семьи – от родителя-«негаргульи» наследуется только цвет волос. В остальном малышка была моей точной копией, к счастью, семейный подбородок обошёл её, так же как и меня.
– Мама, я давно уже не малышка! Мне же уже тридцать пять!
– Ты и в триста пятьдесят останешься моей малышкой. И в тридцать пять тысяч. Смирись, доченька.
– Скорее бы уже этот ребёночек родился! Тогда ты будешь трястись уже над ним, а не надо мной.
– Даже и не надейся на это, – улыбнулся Эдвард. – Нас хватит на вас троих. И на младенца, и на тебя, и на Доминика.
– Когда же я уже вырасту-то, наконец? – тяжело вздохнула Лиззи, слегка переигрывая.
– Не торопись взрослеть, доченька, – покачала я головой. – Взрослой ты будешь вечно, а ребёнком – уже больше никогда. Наслаждайся, пока можешь. Когда-то давно дедушка Карлайл сказал мне нечто подобное, когда я тоже переживала из-за слишком юной внешности. И только став, наконец, взрослой, я поняла, как же он был прав. Со временем поймёшь и ты.
– Кнопка, а нельзя ли немного отложить лекцию о радостях детства? Мы тут вообще-то уже заждались. Ты выйдешь, наконец, или нет!
– Уже иду! – откликнулась я, и обнимаемая с двух сторон мужем и дочерью, вышла, наконец, к гостям.
И были объятия, поцелуи, поздравления и подарки. Шутки, смех и веселье. Огромный торт, на котором я задула ровно сто свечей. Ломящиеся от вкусной еды столы, хотя часть гостей и не смогла отдать должное кулинарным изыскам. Впрочем, под обалдевшими взглядами гостей, Розали съела огромный кусок торта.
– Он же у неё не переварится! – ошеломлённо прошептал Эдварда мне на ухо.
– Ничего, вытошнит потом, – я равнодушно пожала плечами, жуя очередную морковь. – Для беременных это нормально. Зато сейчас ей вкусно. Так что пусть хоть весь съест. Ну, всё, что осталось.
А гораздо позже, когда праздник близился к завершению, и я неторопливо покачивалась в объятиях Эдварда под медленную музыку, над лесом раздался стрёкот вертолёта. Все отвлеклись от танцев и разговоров и стали наблюдать, как небольшой серебристый вертолётик собирается приземлиться на краю поляны. По команде Элис все дружно ухватились за ближайшие скатерти, и этим уберегли посуду и остатки закусок от сдувания. Цветочным гирляндам повезло меньше, но их всё равно вскоре нужно было бы убирать, так что ничего особо непоправимого не произошло.
Из вертолёта, у которого ещё продолжали медленно вращаться лопасти, выпрыгнул Дэн. Ему очень шла новая стрижка, на плечи была небрежно наброшена джинсовая куртка, не скрывавшая надпись на футболке: «Ищу врага, который будет отдавать мне свой ужин». Первым делом он отыскал глазами Эвиту и просиял совершенно солнечной улыбкой. Впрочем, он вообще был весь какой-то сияющий. Потом повернулся ко мне.
– Прости, Дани, я немного опоздал. Но ты только посмотри, кого я привёз на твой праздник.
Следом за Дэном из кабины вертолёта появилась ещё одна фигура. Гаргулья в своём истинном обличье. Его крылья были сложены за спиной, как плащ. Первой моей мыслью было – но ведь кроме Дэна все гаргульи уже были здесь. Или я всё же обсчиталась? Но тут я поняла, что тот, кто стоял рядом с Дэном, не принадлежал к моей семье. Он вообще не принадлежал к жителям Земли. Черты лица были немного искажены, пропорции нарушены. Но, не смотря на это, а так же на полное отсутствие волос на голове, этот мужчина просто завораживал. Он был красив странной, неземной красотой. Он смотрел на нас ярко-синими глазами в обрамлении длинных чёрных ресниц, моими глазами, улыбался чуть застенчивой улыбкой, притягивая взгляд к родинке над уголком рта. И видя их с Дэном рядом, никто уже не усомнился бы в их невероятном сходстве. Моё первое впечатление меня обмануло – он всё же принадлежал к моей семье. И поняв это, я шагнула вперёд, улыбнулась и, протягивая руку, произнесла.
– С возвращением, Джон. Добро пожаловать в семью.
***
Постскриптум.
Когда, спустя три месяца, у нас с Эдвардом родились двойняшки, мы единодушно решили назвать их Джон и Майри.
***
Постпостскриптум.
Джейк нашёл свою половинку. Эдвард в шоке. Я в растерянности, но зато точно знаю одно – кровь я ей давать не стану, в этом нет никакой необходимости. Джейк пребывает в эйфории, все его мысли только о суженой, и ему совершенно наплевать на шок Эдварда. Ну а Майри просто счастлива – радостно гукает и протягивает свои крошечные ручонки к Джейку, едва его увидит. И в этом нет ничего удивительного – мы узнаём свою половинку в любом возрасте.


Мне очень интересно узнать ваше мнение о моём фанфике. Жду вас на форуме.

А всех желающих приглашаю почитать моё новое фэнтези: "Чёрная пантера с бирюзовыми глазами"

Оксана интересный фик, не могла оторваться, очень нравятся альтернативные истории по Сумеркам. Спасибо за рассказ. У вас получилось талантливое произведение, не бросайте писать. Удачи

Спасибо. Я очень рада, что вам понравилось.
_________________