» 1, 2
Опять игра, опять кино,
Снова выход на бис.
Плетет судьбу веретено
За чертою кулис.
Когда-нибудь замедлить бег,
И уже не спеша
Увидеть, как берет разбег
Душа...
(«Веретено»)
-1-
— Мама, а кто такой «верзила»? — спросила шестилетняя Настя и тут же получила короткий ответ от Татьяны, которая вытирала со стола крошки печенья.
— Так говорят про очень высоких людей.
Ответ матери заставил дочь задуматься.
Настя помолчала, а потом изрекла свой глубокомысленный вывод:
— Значит, Денис у нас верзила.
— Нет, Денис у нас не верзила.
— Хм, а Лёня?
— А Лёня — да.
— Почему? — не унималась дочь. — Денис и Лёня одного роста, только почему Лёня верзила, а Денис – нет.
— Потому что верзила – это человек нескладного телосложения.
— А что такое «нескладный»?
— Это значит – «не очень стройный».
— Так у Лёни очень складное телосложение. Почему тогда он верзила?
Таня раздраженно вздохнула:
— Настя, прекрати. Что ты пристала ко мне с этим «Лёней»?
—Я к тебе не приставала с «Лёней»! — округлив глаза, искренне возмутилась Настя. — Я пристала с «верзилой»! Потому что я никак не понимаю – кто такой верзила!
Слава Богу, звонок в дверь прервал этот мучительный допрос.
— Подрастешь – поймешь, — отмахнулась Татьяна и пошла открывать дверь.
— Мама, это не педагогично! — крикнула Настя. — Мне надо увидеть верзилу, — вполголоса проговорила девочка, словно поставив «галочку» в своем детском сознании. Спохватившись, она слезла со стула и помчалась в прихожую встречать гостей.
Таня со вздохом покачала головой. Не педагогично… Это ж надо… Снова дочь нахваталась от деда умных слов. Теперь блещет знаниями.
— Ой, как вы быстро! — Татьяна открыла дверь и радостно поприветствовала Дениса и Юлю.
— Долго ли умеючи, — хмыкнул Денис.
— О, да-а… — язвительно протянула Юля. — Ты умеешь. Еще как умеешь.
— Я вас чуть позже ждала, но у меня уже все готово. Так что бегом мыть руки и за стол, — по-хозяйски уверенно распорядилась сестра.
Шаурин сделал вид, что не заметил посланного женой уничтожающего взгляда и помог ей снять пальто. Потом подхватив племянницу на руки, перекинул через плечо — та залилась звонким смехом.
— Как вы сходили? — спросила Таня, накрывая на стол.
Денис поддернул вверх рукава голубого свитера и уселся на стул. Настя тут же пристроилась на соседнем. Юля припала к стакану с водой: замучила жажда. Во рту пересохло, словно от горячей злости.
— Нормально, — ответил Денис.
— Нормально?! — не выдержала Юля, оторвавшись от стакана. — Таня! Меня сегодня, как в той песне, колотит «нервенная дрожь»!
— Господи, да что ж случилось?
— Твой брат… у меня слов нет… — Юлька задыхалась.
— Надеюсь, он не прибил психолога?
— Не прибил! Но своими примочками чуть до инфаркта не довел! Мне кажется, ей самой теперь нужен психолог, чтобы после него в себя прийти.
— Задавая тупые вопросы, человек получает от меня такие же тупые ответы. Какие тут примочки.
— Ну, почему тупые-то? — воскликнула Юля. — Ну ладно, — махнула рукой, стараясь взять себя в руки, — в общем, дошутился, что ему приписали все признаки параноидального психоза и посоветовали нам подождать с ребенком.
— Ты побольше ходи к этим мозгоправам, они тебе еще не то скажут, — усмехнулся Денис и как ни в чем не бывало придвинул в себе тарелку с отбивными и рисом.
Юля взяла вилку, но потом отложила ее.
— Я так перенервничала, что у меня даже аппетит пропал. И, Денис, это ни капли не смешно. Ты знаешь, как это было для меня важно. А устроил там клоунаду. Танюш, можно чаю с лимоном?
— Сейчас, — кивнула Таня и поднялась с места. — Настя, сиди смирно, не болтай ногами, вся изъёрзалась уже.
— Я знаю, что важно. Ты попросила – я пошел. Только не для того, чтобы у меня в мозгах какие-то умники ковырялись.
— Ладно, не ругайтесь, — успокаивающе сказала Таня, всерьез опасаясь за мир в этой семье.
— Это было в первый и последний раз. Я про походы к психологу. А то вылечат еще не дай бог, — ирония, прозвучавшая в последних словах, не смягчала твердости обещания.
Юля тяжело выпустила из себя воздух.
— Спасибо. Я и сама, наверное, не скоро решусь.
— А вот этот твой параноидальный психоз передается воздушно-капельным путем? — озабоченно спросила Настя, снова блеснув знаниями. Девочка так пристально смотрела в серые глаза любимого дяди, пытаясь выявить какие-то признаки так называемой болезни, что Денис улыбнулся. Да и не улыбка это была вовсе, а легкая ирония, пробежавшая по губам.
— Конечно, — сохраняя серьезный вид, сказал он. — Причем передается в самой острой форме.
Таня и Юля прыснули от смеха, и как-то сразу ушло небольшое напряжение, царившее за столом.
— Тогда ты меня больше не целуй, — испуганно сказала девочка, шарахнувшись в сторону.
Денис мягко засмеялся и взъерошил белокурые кудряшки племянницы.
— Настенька, он шутит, — успокоила Юля ребенка. — Юмор у твоего дядечки такой... специфический.
— Точно? — с недоверием спросила Настюша.
— Точно, — кивнула Юля, но Настя посмотрела на Дениса, ожидая и от него подтверждения.
— Точно. Слово даю. Воздушно-капельным путем мой параноидальный психоз не передается, — успокоил железным аргументом.
— Настя, это шутка, — сказала Таня. — Денис шутит, нет у него никакого психоза. Если ты покушала, тогда беги играй.
Настя исчезла с кухни, но ровно на пять минут.
— У меня для тебя есть дело, — важно сказала она и крепко вцепилась в мужское запястье.
— Ну, пойдем. Что у тебя за дело? Тань, сделай кофе, я скоро поеду уже. Юльку оставлю тебе на воспитание. У меня еще кое-какие дела.
Настя настойчиво потянула Дениса за собой в комнату, потом обернулась и посмотрела хитро прищурившись:
— А вам ничего знать не обязательно. И не подглядывайте!
— Ага, так и побежали мы за вами подглядывать, — посмеялась Таня и с видом ожидающего чего-то человека посмотрела на Юлю. Та отодвинула от себя чашку и сложила локти на столе, — как собралась внутренне, настроившись посекретничать. — Я только не поняла, зачем вы вообще ходили к психологу? Ты, когда мне сегодня позвонила и сказала, я чуть со стула не упала.
— Потому что я не могу забеременеть. Со здоровьем у нас все в порядке, значит проблема в другом, — тихо и бесцветно проговорила Юля, чтобы ее не было слышно за пределами кухни.
Кухня у Тани светлая и какая-то воздушная, с белыми шкафами и полупрозрачными занавесками. Кажется, стены слов не удержат.
— Я думаю, у тебя нет никакого повода для беспокойства. Вы мало живете. Всего… Сколько? — подсчитала в уме. — Месяцев семь?
— Семь, — согласно кивнула Юля.
— Я Настей долго не могла забеременеть. А потом как-то закрутилась, забылась, даже не заметила задержку. И вон оно счастье мое – в этом году в школу пойдет. Так и ты перестань загоняться, и все будет хорошо. Блин, кофе! — вскочила Таня, чтобы налить брату кофе.
— С ним загонишься, — проворчала Юля и вдруг поняла, что внутренне совсем успокоилась. Наверное, это Таня так на нее действовала. Говорила таким голосом, что поневоле расслабишься.
Разные они, Денис и Татьяна, но есть одно общее в них, чего невозможно не заметить. То, что особенно подчеркивает их близкое родство, — несуетливость. Во внешнем облике несуетливость, в словах и в движениях.
На кухню вошел Денис, и Юля примолкла. Он взял свою кружку, стоя сделал несколько глотков и посмотрел на сестру:
— Утром завтра будьте готовы. За вами Лёня заедет.
— Почему Лёня?
— Потому что Лёне как раз по пути за тобой заехать, я отвезу Сергея Владимировича и Наталью в аэропорт, оттуда мы с Юлей сразу на Поселковую. Чтобы не делать лишних кругов, не тратить время.
— Настя еще не определилась: с дедом ей в санаторий ехать или с нами за город.
— Так пора бы уже определиться.
— Вот вечером папа зайдет, так и решим. Если с ним поедет, то он ее сразу к себе заберет. Дед-то наш не против. Это мне не очень нравится эта идея, не хочу, чтобы Настя мешала им с Ниной. Не отдохнут же! Ты же видишь, какая она егоза, на месте пятнадцать минут не может усидеть.
— Если дед не против, то не мешай. Пусть заберет ее. Ему же это в радость. Найдут они, чем ее занять.
— Угу, — Таня согласно кивнула.
— Все, я ушел. Часа через два буду.
Юля поднялась, чтобы проводить мужа. Таня занялась грязной посудой.
— А вы с Лёней так и не разобрались? — вернувшись, напрямую спросила Юля, словно в спину стрелу вонзив. — Черт, вот теперь я хочу есть.
— Ну ты молодец! Уже все остыло, давай разогрею.
— Нет, — остановила ее Юля, — не суетись, Танюш, я вот отбивнушку возьму, сделаю бутерброд. Они такие сочные у тебя, вкусные. Я такие не умею жарить. Не получается.
— А ты их маринуешь?
— Ну да, в специях. Но ничего такого особенного.
— Ничего особенного и не надо. Вот замаринуешь в специях и добавь немножко растительного масла, пусть мясо полежит. Все впитается, будет мягкое.
— Да?
— Да, — улыбнулась Таня.
— Ну ты хозяйка со стажем, у тебя свои секреты.
— Ой, помню, как меня Борис доставал. То ему мясо сухое, то макароны разваренные, то, не дай бог, подгорит что-то. Столько понаслушалась. А у меня Настя маленькая на руках — то не успею котлеты перевернуть, то вообще забуду, что кастрюля на плите. Всякое было. Так обидно, до слез просто… было… Будто я такая никчемная хозяйка, вроде стараюсь, а все плохая. Ну, плевать мне на котлеты, если у ребенка животик крутит! — с таким запалом Таня говорила, словно развод пережила не пять лет назад, а месяц. А может, еще не пережила вовсе.
— Тань, вот у меня еще нет ребенка, но я тебе точно могу сказать, что на котлеты мне тоже плевать.
— Ладно, — Таня нервно отбросила полотенце, которым вытирала руки. Словно не его, а мысли непрошенные о своем муже отбрасывала. — Денис, я надеюсь, не мотает тебе нервы из-за сухих отбивных?
— Дени-и-с? — Юля удивленно протянула гласные. — Не-е-ет. Пусть только попробует, — усмехнулась. — А вообще нет. Никогда он ничего плохого о моих кулинарные способностях не говорит, хотя сам с большими претензиями. Он может сказать: «Интересно». Но теперь я точно знаю, что если он какое-то блюдо оценил как «интересное», то можно смело все выбрасывать в мусорное ведро, он есть это не будет.
— Денис с претензиями, потому что так воспитан. Он так привык. У нас папа всегда готовил много и вкусно, когда я подросла, стала ему помогать, а потом вообще кухню на себя взяла.
— Так, коро-о-че… Ты не съезжай с темы. Я тебя вообще не об этом спрашивала. У меня есть кому отбивные для Шаурина пожарить, если что.
Таня засмеялась. Юльку не так-то легко сбить с выбранного направления. Не удалось и ей сменить тему.
— А что нам разбираться? — уклончиво начала. — Мы после… — оборвалась, потому что на кухню вбежала Настя, сразу нацелившись на вазочку с конфетами, — ну ты поняла… Не можем нормально общаться.
Юля подождала, пока Настя снова убежит в свою комнату.
— Понятное дело. После секса люди становятся либо любовниками, либо друзьями. А вы и не любовники, но уже и не друзья. Зависли в пространстве.
Таня так тяжело вздохнула, что Юля не выдержала и съязвила:
— Ой, вот только не надо сейчас сакраментального «все, что произошло было ошибкой» и так далее по списку. Ты свободная женщина – пользуйся моментом.
— Угу, — гмыкнула Татьяна, — уже воспользовалась раз. Нам с тобой вдвоем пить нельзя, сразу на подвиги тянет. Надо кого-то третьего, чтобы остановить это безобразие.
Юлька весело рассмеялась:
— Да, в тот раз «третьим» так удачно оказался Вуич! Блин, Танюха! — Юлька вскочила со стула и порывисто обняла Таню. — Я тебя так люблю! Так хочу, чтобы ты была счастлива! Лёнька, он же такой здоровый бычара, такой сильнючий, его только пользовать и пользовать. — Юля села рядом и взглянула на Таню веселыми искрящимися глазами. — Тебе же понравилось… чего ты теряешься?
— Да прям… — отмахнулась Таня, чувствуя, что заливается румянцем.
— Я тебе точно говорю, я Лёньку как свои пять пальцев знаю.
Таня засмеялась, а потом сдержанно сомкнула губы и чуть пригнулась к Юле:
— Зато теперь я точно знаю, почему у него куча баб. Там есть чему возрадоваться.
Кухня взорвалась от смеха. Смех был такой звонкий и громкий, что Настя не усидела на месте и ворвалась в комнату.
— Ну скажите мне, — захныкала она. — Я тоже хочу посмеяться.
— Настюша, да и говорить особо нечего, — с трудом успокоившись, проговорила Юля, — мы с твоей мамой просто решили… возрадоваться, — и снова залилась смехом.
Таня расхохоталась следом. И только Настя с недоумением поглядывала то на Юлю, то на маму. Потом покрутила пальцем у виска и ушла к себе.
-2-
Следующее утро выдалось беспокойным и хлопотливым. Но не потому что был тому повод, или дел вдруг навалилась куча. Совсем нет. Все лишь от внутреннего волнения.
И ничего Таня с собой поделать не могла. Проснулась раньше будильника, долго лежала глядя в потолок. Занять бы себя, да нечем: вещи собраны, Настя со вчерашнего дня у деда.
Пока принимала душ и завтракала, немного успокоилась. Негромко включила телевизор. Как обычно, в канун Дня Победы зрителей развлекали военными фильмами. Порылась в косметичке, посмотрелась в маленькое зеркальце. Да, мышь серая она и есть мышь серая. Губы тонкие, ресницы бесцветные. Единственное, чем природа ее несомненно наградила, так это чистой ровной кожей. Хоть и бледная она, кожа, — даже загар толком не липнет. Ну и ладно…
Таня достала тушь и глянула на часы. До десяти утра еще полчаса. Скоро должен подъехать Лёня. Почему-то ждала, что он позвонит. Но в назначенный час звонка не произошло. Его и чуть позже не случилось. Минут пятнадцать одиннадцатого выглянула в окно и увидела внизу Лёнькину машину. А потом и самого Лёньку. Он выбрался из джипа и закурил. Ответил кому-то по телефону. Таня наблюдала за ним как в ступоре. Почему-то не могла оторвать глаз.
Интересно, и как давно он подъехал? Это Денис ей сказал быть готовой к десяти, а с Лёнькой они не созванивались, вот она и подумала, что он должен сообщить, как подъедет. А он не позвонил, просто ждал ее в машине у подъезда.
Вуич стоял к ней спиной, опустив подбородок. Глядел под ноги и пинал мелкие камешки. Потом вздрогнул всем телом, чуть закинул голову, возможно засмеялся. Таня это поняла по дрожанию могучих плеч. Надо выходить из дома, но она так и стояла у окна, не в силах двинуться с места. Стояла оцепенело, обуреваемая какими-то непонятными смешанными чувствами. Хотелось общаться с ним, с Лёней, как раньше, — весело, задорно, без напряжения, — но все изменилось после той далекой ночи. Хотя, наверное, только для нее. Это ей было неловко и волнительно, это она старательно избегала встреч наедине. Лёня же вел себя как ни в чем не бывало. Почти. Или тщательно скрывал свои чувства. Может, и не намеренно. По крайней мере Таня его не понимала – где он правду говорит, а где шутит. Никак не могла разобраться. Вот и тогда, когда замуж предлагал за него выйти, не поняла, острословил он так, или на полном серьезе говорил. Конечно, острословил. Кто ж после одной единственной ночи замуж зовет…
Когда, наконец, вышла из подъезда и подошла к машине, приготовилась услышать упрек. Ведь задержалась же. Но нет, Лёня улыбнулся и открыл дверь со стороны пассажира:
— Прошу, пани…
— Ты чего в одной рубашке? — вместо приветствия сама его упрекнула.
— А ты хочешь, чтобы без?..
— Прекрати.
Он театрально громко вздохнул:
— Такой десерт, а я на диете. И не начинал, кстати, — хлопнул дверью и сел за руль.
Таня взялась за ремень безопасности и бросила на мужчину быстрый скользящий взгляд. Покачала головой. Когда выглядывала из дома в окно, думала, что на улице очень тепло. Так солнце светило ярко, аж глаза слепило. А вышла – мигом продрогла, хотя и курточку кожаную накинула на свитерок, и на улице-то не побыла толком, сразу в салон уселась. А Лёнька простоял на ледяном ветру в тонкой джинсовой рубашке с закатанными рукавами и даже не вздрогнул от холода.
— И что – так ничего не скажешь? — немного позже спросила, не удержавшись от иронии.
— По поводу?
— А выговор за опоздание?
— Тебе? — как будто удивился он.
— Ну да, — посмеялась Таня, — брат бы на меня всех собак спустил.
— Я же не твой брат, — заметил Лёня как-то особо внушительно. Слова прозвучали так веско, словно имели под собой какой-то дополнительный смысл. На его спокойном лице мелькнуло что-то такое, отчего Таня смутилась и почувствовала, что разговор вот-вот повернет в то русло, которого она боялась, не зная, что ей делать и что говорить в этом случае.
— А чего Очаровашку отослала? — облегчив ей задачу, спросил Вуич.
— Она сама захотела. Неделю думала, с кем ей поехать. Как дедулю вчера увидела, так сразу свой рюкзачок собрала.
— Жалко. Я думал, мы с ней по грибы сходим.
— Какие тебе грибы в мае? — Таня засмеялась.
— Ну, не грибы так гербарий, — улыбнулся.
Татьяна весело хихикнула и прижала затылок к подголовнику.
— Все, я сплю.
— Ага, набирайся сил. А то столько веселья впереди, — снова прозвучало как-то двусмысленно.
_________________