Стефания:
09.09.17 09:49
» Глава 9
Олес набрал в грудь воздуха и решительно возразил:
- Все знают, что мантийский оракул давно молчит. Толкователи пророчеств пифии, говорят были из лернов и также исчезли в незапамятные времена. Зачем же рисковать жизнями, преодолевая столь тяжелый путь, если толку от этого всё равно не будет?
Тонкие губы жреца исказила недобрая ухмылка.
- Откуда такие серьги в ушах вашей спутницы? – неожиданно перевел он разговор на необычное украшение Маданы.
Девушка чуть встряхнула головой, и украшенные колокольчиками и цветами золотые подвески приятно зазвенели.
- Это серьги моей матери, а той они достались от прабабки, – к удивлению спутников солгала девушка.
Эльфы почувствовали растерянность, не понимая, почему девушка лжёт и как им реагировать на это.
- Значит, - удовлетворенно заметил жрец, - благородная девица - потомок сгинувшего племени лернов? О том, что она полукровка можно догадаться даже по облику, и я не удивлюсь, что способ обмануть Ория вы с отцом почерпнули из чудом уцелевших колдовских книг этого народа.
К удивлению Нула и Олеса, Мадана не стала отказываться от родства с лернами. Девушка промолчала.
- А раз так, то вы сумеете понять оракула, - продолжал гнуть своё жрец. - Старинные предания гласят, что он изъясняется на наречии, близком к языку лернов.
- Но вы не можете этого точно знать, – гневно возразил Нул, – и отправляете нас в столь опасную экспедицию! Не лучше ли часть вашего немалого золотого запаса использовать на создание армии обыкновенных воинов и больше не зависеть от капризов магов?
- Ни одна армия в мире не застрахована от поражения, тогда как монстры никогда не проигрывают! – нервно возразил Трант. – Так зачем рисковать, тратить деньги, и вообще… суетиться?
Что же, наверное, недаром короля прозвали Осторожным, только в данном случае ему подошла бы кличка Жадный, Скаредный или Недальновидный.
- Что передать нашему королю на счёт войны между ойратами и синнами?
- В ближайшее же время я начну переговоры с саманянами, но и вы должны не мешкая отправиться к оракулу!
Позже эльфы поинтересовались у Маданы.
- Зачем понадобилось лгать?
- Возможно, жрецам не понравилось бы, что мастер Фарам отдал серьги не храму, а простой девушке. У него могут возникнуть неприятности из-за собственной щедрости.
- Допустим! Но жрецы из-за этих серег сделали вывод, что ты понимаешь язык лернов.
Девушка немного помолчала, а потом тихо ответила.
- Я действительно немного его знаю, а откуда… это не моя тайна!
ОЙРАТЫ.
Беспокойство эльфов и их нежелание отправляться к оракулу было легко объяснимым.
Мантийское ущелье находилось во владениях дикого племени фариев, отличавшихся коварным и непредсказуемым характером. В древности, когда оракул находился в зените могущества и славы, люди стекались к нему со всех сторон Ойкумены, и этот народ процветал за счет обслуживания паломников. Тогда земли Мантиа гордились хорошими дорогами и многочисленными постоялыми дворами с раскинувшимися вокруг богатыми селениями. Теперь всё это давно пришло в негодность, а сами фарии превратились в племя разбойников, живущих за счёт набегов и торговли пленниками.
Совать в Мантиа нос было чересчур опасно ещё и потому, что неизвестно кто именно там ждал путешественников? Проход в само ущелье в результате всяческих природных катаклизмов стал настолько труднопроходимым, что в этих местах никто не бывал с незапамятных времен, и ходили упорные слухи, что оракул давно исчез. Правда находились и те, кто утверждал: оракул молчит потому, что не понимает вопросов, заданных не на языке лернов.
Все сведения об оракуле отличались туманностью и бездоказательностью: понятно, это не добавляло энтузиазма эльфам.
Область Фаринских гор граничила с владениями ойратов и чтобы туда попасть, необходимо было проехать через их земли.
- Ойраты – скотоводы, и у них нет таких же городов как у трантийцев, - пояснял Нул Мадане, когда они пересекли границу, отделявшую ойратские степи от жарких трантийских полупустынь.
Здесь было намного прохладнее, потому что наличие больших и полноводных рек значительно смягчало климат. Бескрайние степи заросли высокой и сочной травой, попадались и отдельные рощицы в прохладных балках. Но главным богатством ойратов были бесконечные стада овец, коров и коней, мирно пасущихся на этих благословенных равнинах. Казалось, в таком раю, где тепло, вдоволь воды и свежей травы, оставалось только благоденствовать и радоваться жизни. Однако перемещаясь по обширным степным пространствам, ойраты почему-то постоянно сталкивались с также кочующим по своим владениям племенем синнов.
Враждующие кочевники воровали друг у друга не только овец и женщин, но и хватали всё, что придется: шкуры, кухонную утварь, кибитки. Лишь бы утащить, чтобы потом похвастаться перед соплеменниками своей удалью и отвагой.
Путешественники ехали по хорошо обустроенному тракту, и им навстречу попадались торговые караваны с севера, везущие на юг изделия нумирских и эльфийских мастеров. Шли путники и паломники, ехали повозки с товарами местных ремесленников, торгующих выделанными шкурами, шерстью и мясом. И у эльфов тоскливо ныло сердце при мысли, что если вновь разгорится война, эта дорога сразу же придет в запустение, и только стаи воронов будут кружиться над ней, высматривая тела убитых.
Постоянных поселений у ойратов не было, поэтому эльфы ничуть не удивились, завидев на исходе третьего дня двигающуюся прямо на них живописную орду. Огромные кибитки, в которых обитал вождь Джаду и многочисленный гарем его жён волокли на себе несколько огромных буйволов. В повозки чуть поменьше были впряжены лошади, а то и верблюды. Множество всадников – мужчины и женщины всех возрастов гнали многочисленные стада.
У эльфов встревоженно вытянулись лица: орда кочевала в направлении становищ синнов.
- Придется навестить вождя Джаду, пока он не форсировал события и не начал войну прежде, чем вступят в дело саманяне и Трант Осторожный!
Путешественники развернули лошадей и направились навстречу кочевникам.
Эльфов сразу же признали и позволили следовать за ордой вплоть до остановки на привал.
И вот здесь-то в суматохе готовящегося к отдыху лагеря и в окружении многочисленных костров, на которых готовился ужин, состоялась встреча Джаду с путниками.
Вождь был уже пожилым человеком с густыми седыми бровями над узкими щелями глаз и с редкой, но длинной бородой, заплетенной в три украшенных бусинами косички.
- Откуда держите путь, уважаемые эльфы?
- Из земель трантийцев.
- А… - Джаду сразу же потерял интерес к разговору. - Трантийцы мирно живут на своих землях, не то что ушлые разбойники синны, которые пасут свои стада на чужих пастбищах. А недавно дело дошло до кощунства: они утащили со священной горы истукан бога Гондия, который с незапамятных времен защищает наши стада от падежа и мора.
Эльфы тяжело вздохнули.
- Зачем синнам Гондий, если у них есть своё божество, отвечающее за целостность их овец и коров?
- Да куда их истукану до нашего Гондия?! Они специально пробрались в святилище, чтобы украсть его. Разве может такое святотатство оставаться безнаказанным? Эдак мы всех животных лишимся!
- Ни в коем случае!
Эльфы понимали, что в этом деле, нужно проявлять недюжинное терпение.
А Джаду между тем продолжал возмущаться.
- Как можно доверять людям, которые кричат за своих женщин!
Это тоже было притчей во языцех всей степи. Дело в том, что у синнов существовал обычай приписывать родовые муки не женщине, а мужчине. Стоило только какой-нибудь из жен затеяться рожать, как её муж тут же укладывался в отдельный шатер и начинал вопить, изображая боль. А потом ещё и принимал поздравления по случаю благополучного разрешения от бремени, словно был единственным родителем младенца.
Откуда взялся обычай, скорее всего, не знали даже сами синны, но из-за этого все соседствующие племена считали их неимоверными лгунами, для которых нет ничего святого. Хотя синны не отличались ни особой хитростью, ни изощренным коварством.
За бараньей похлебкой с чесноком эльфы вновь вернулись к разговору:
- А кто-нибудь видел, как синны проникли в святилище?
Со смаком грызущий хрящик Джаду уставился на гостей удивленными глазами.
- Эти разбойники слишком хитры, чтобы кому-нибудь попасться на глаза.
- Так может это сделали вовсе не они?
Вождь возмущенно поперхнулся.
- А кто же ещё?
...