Анна в своем аду

Я с новой главой. Вот она - стопудово скучная. Состоит из нытья героини (видимо, потому что автор всю неделю не в духе и тоже ноет). Если кто-нибудь считает, что что-то надо убрать и подсократить - буду благодарна за совет
_________________

 » Бита и пистолет. Мария уходит.

Шуба (я выбрала стриженую норку, молочно-белую, с воротником из рыси – шиковать, так шиковать!) пришлась очень кстати: уже на следующий день ударили лютые морозы. Окна целиком покрылись ледяными узорами, улицы, и без того немноголюдные, опустели. Город словно вымер.
К счастью, в моем списке была квартира в соседнем от нашего доме. До Промзоны пришлось идти подольше; к тому времени, как добралась до склада, я уже не чувствовала ног и мечтала в придачу к шубе найти еще и валенки.
В подсобке Ника не оказалось. Я зашла на склад, разделась, обогнула заслоняющий вешалку стеллаж и тут же услышала:
- Подавай!
В меня полетела желтая резиновая утка. Упав с коротким писком, она, подпрыгивая, подкатилась к моим ногам.
- Ну? Бросай ее мне!
Ник стоял на фоне кучи вещей и сжимал в руках бейсбольную биту.
- Что? – переспросила я, опешив.
- Подавай мяч, ну! Ты что, в бейсбол никогда не играла?
Я фыркнула и подобрала утку с пола. Обычная игрушка, с такими дети любят принимать ванну.
- Каждый день играла, знаешь ли! Под мячом ты подразумеваешь вот это?
- Ага. Ну что ты такая скучная, Анна. Еще чуть-чуть - и в этом тоскливом городе тебя выберут в мэры…
Разозлившись, я швырнула в него игрушку, целясь в голову, однако Ник умудрился ловко увернуться и попасть по ней битой. Пискнув, «мяч» улетел к потолку, нелепо кувыркаясь.
- Лови ее! – Крикнул Ник, убегая куда-то в сторону. Судя по звуку, утка приземлилась сбоку от меня. – Поймаешь, пока не добегу до базы, получишь очко!
- Ты, смотрю, падая с кровати головой ударился? – грозно сказала я, скрещивая руки на груди.
Ник бежал к проведенной мелом черте на полу. Я оглянулась, нашла «мяч» и потянулась было к нему, но Ник крикнул:
- База! – И пошел ко мне.
- Один-ноль. Теперь я подаю.
С этими словами он вручил мне биту. Я повертела ее в руках.
- И как этим пользоваться?
- Я подаю тебе мяч, ты отбиваешь и бежишь вон за ту черту. Успеешь добежать, пока я не поймал мяч – выиграла. Не успеешь или не отобьешь – очко получаю я. Если отобьешь мяч за пределы поля, то побеждаю тоже я. А если подаю так, что ты заведомо не сможешь отбить – проигрываю подачу. Понятно?
- А ты уверен, что в бейсбол играют именно так?
- Да какая разница? Все лучше, чем работать в такой холод. Иди, выбирай снаряд.
Посмотрев в указанном им направлении, я увидела разложенные в ряд на полке надувной пляжный мяч, свернутые в узел тряпочные перчатки, нечто из ассортимента интим-шопа (заметив выражение моего лица при взгляде на эту вещицу, Ник прыснул от смеха), рулон туалетной бумаги и пустую пластиковую бутылку из-под какой-то дряни.
- Прелестно, - прокомментировала я эту коллекцию. – Если ты так основательно готовился, почему не попытался найти что-нибудь более подходящее? Например, мяч.
- Ну нету здесь таких мячей! – ответил он обиженно и подошел к полкам. – Для начала предлагаю попробовать…
- Нет уж, только не это! И где ты только его раскопал.
Но довольно скоро непристойный предмет летал в воздухе, сопровождаемый взрывами хохота. Игра Ника оказалась весьма захватывающей: мы и не заметили, сколько времени за ней провели. Сначала я постоянно промахивалась, и Ник с воплем: «Страйк!» записывал очко на свой счет, но быстро приноровилась и начала принимать подачи не хуже него самого. Разнообразные траектории полета наших «снарядов» вызывали прямо-таки безумное веселье. Особенно хорошо получалось с туалетной бумагой – взмыв вверх, она начинала опускаться, плавно разматываясь, как серпантин, и от смеха мы еле могли бежать. А когда я случайно попала Нику в лоб секс-игрушкой, он хохотал так, что я даже испугалась, как бы у него не началась истерика.
Это, конечно, выглядит ужасно глупым, но я уже забыла, когда в последний раз так веселилась. Наверное, в детстве.
- Держи крученный! – замахнувшись, я прицелилась и запустила в Ника комок из перчаток. Ник попытался отбить, но промазал. – Стррррайк! – Радостно завопила я, подбегая к нему, чтобы поменяться местами. Заметив, что он смотрит на что-то за моей спиной, обернулась.
- Привет, - сказала Роза растерянно. Заигравшись, мы не услышали, что кто-то проник на склад.
Возникла неловкая пауза.
- А у вас тут весело, - ухмыльнулась девушка.
Ник очнулся, шагнул ближе и положил руку мне на талию. Еле удержавшись, чтобы не отпрянуть, я удивленно посмотрела на него.
- Небольшой перерыв, - произнес он, лучезарно улыбаясь. Снова возникла пауза; на этот раз неловко стало Розе.
- Я тут в центр ходила, - сказала, наконец, она. – Замерзла, как собака. Решила к вам забежать, погреться, а то до этих ферм пока дойду – околею. Не прогоните?
Взгляд голодной сиротки, способный тронуть даже человека с каменным сердцем. Ник вздохнул.
- Ладно, напоим тебя кофе. Но имей в виду, посторонним тут находиться нельзя!
- Так ведь никто не узнает, - промурлыкала Роза, хитро прищурившись. – Я-то точно не расскажу.
- Сюда грузчики приходят, - пришла я на выручку Нику, начинавшему злиться. – Нехорошо, если застанут.
- Я же только на минуточку...
После того, как Роза допила свой кофе и удалилась, Ник недовольно посмотрел на меня.
- Твоя подружка чересчур надоедливая. Похоже, покой теперь нам будет только сниться.
- А по-моему, ты просто к ней придираешься. На улице действительно мороз, она новичок в городе, куда ей, по-твоему, зайти погреться?
- Ну-ну. Сегодня мороз, завтра дождь, послезавтра жара. Лучше, если вы будете встречаться в нерабочее время, лады?
- Разве я против? Ну, забежала она пару раз, но это ведь не значит, что она собирается каждый день сюда ходить!
Ник улыбнулся.
- Анна, Анна. Я иногда поражаюсь, как ты умудряешь не замечать того, что творится у тебя перед носом. Спорим, она найдет повод уже завтра?
- Хорошо. На что спорим?
Он задумался ненадолго, потом просиял:
- На уборку в дальней части склада! Ты же сама жаловалась на свинарник.
- Идет. Только убираться будешь как следует, а не как обычно!
Я проспорила. На следующий день, открыв дверь склада, еще до того, как войти, я услышала голоса.
- Я сказал, положи на место!
- Тебе жалко?
- Дай сюда немедленно!
- Что ты дергаешься, он не заряжен.
Роза и Ник стояли по разные стороны стойки. Между ними лежал небольшой ящик. В руках Роза держала пистолет.
- Что здесь происходит? – спросила я, замерев на пороге.
- Во-первых, угомони свою подругу и объясни ей, что оружие – не игрушка. А во-вторых, ты проспорила.
- О чем спорили? – переспросила Роза, отходя на шаг от Ника, перегнувшегося через стойку в попытке отнять у нее пистолет.
- Не важно, - ответили мы.
- Анна, отбери уже у нее это и пусть топает домой! Мое терпение не безгранично вообще-то.
- Он что, настоящий? – спросила я, протягивая руку. Роза послушно отдала оружие мне; оно было тяжелым и холодным.
- Угу, причем в хорошем состоянии. Довольно новый, видно, что за ним ухаживали, ну, смазывали и все такое… - ответила Роза. – В коробке и патроны к нему есть.
- Ты в этом разбираешься? – удивилась я.
- Угу. В школе занималась стрельбой, и с дядей часто пострелять по банкам ездим… ездили.
Ник посмотрел на нее с живым интересом. Я передала пистолет ему; он взял, не глядя, и небрежно бросил в коробку.
- И хорошо стреляешь? – спросил он.
- Нормально, - ответила Роза. – Хочешь, и тебя научу. Выберемся за город …
- Может быть, - произнес он задумчиво, и добавил уже другим тоном: - А сейчас дуй наконец домой, нам работать надо!
- Работать, ага, - язвительно сказала Роза, но все же развернулась и пошла к двери. – Пока!
Я посмотрела на Ника. С отсутствующим видом он перекладывал содержимое коробки. Подойдя, я щелкнула пальцами перед его лицом. Он посмотрел на меня безо всякого выражения.
- Эй! Вернись с небес на землю.
Он улыбнулся.
- Ну, я-то могу и помедитировать немного. Пока ты драишь пол.
Фыркнув, я пошла переодеваться.
- Только мой как следует, не забыла? – донеслось мне вслед.
Уборкой я занималась до самого вечера, при этом так ее и не закончив. В дальнем конце склада стеллажи утопали в полумраке, сквозняк шевелил катыши пыли на полу и паутину, создавая причудливую игру теней. Я безжалостно сметала все это веником. Нужно будет сказать Нику, чтобы он вставил здесь лампочки.
Ник заглянул только в конце рабочего дня, напомнить, что пора собираться. Спешно переодевшись, я попрощалась с ним и отправилась домой. Впереди был выходной.
Мороз держался по-прежнему. В тишине пустых улиц снег громко скрипел под ногами; взошла полная луна, ее безжизненный бледный свет смешивался с пятнами желтого света фонарей, заставляя все вокруг отбрасывать четкие, словно начерченные тушью, тени. На небе между облаков проглядывали звезды.
Ник, как обычно, не пошел меня провожать, и я казалась самой себе единственным живым и теплым существом в этом замерзшем мире. Даже редкий свет в окнах квартир не развеивал иллюзии. Я ощущала истинное, ничем не нарушаемое одиночество, оно казалось чем-то изначальным, постоянным, а те промежутки времени, когда я считала, что одинокой не была – всего лишь недолгой передышкой.
Я отделалась от этого чувства только когда открыла свою дверь. Дома было, как всегда, тепло, пахло натопленным помещением и свежеприготовленным ужином. Мария вышла меня встретить. Привычный вечер.
Только вот уже завтра придется от таких вечеров отвыкать.
За ужином Мария, наконец, заговорила о своем переезде. Она сказала, что будет жить в Спальном районе, недалеко от парка, так что мы будем почти соседями и сможем часто видеться. Что пока не знает ничего о новом подопечном – ни возраста, ни пола, поэтому нервничает еще больше. Что часть вещей она уже перенесла сегодня, и нам осталось только закончить в ее новом жилище уборку и отнести остальное.
Я слушала и понимала, что мысленно она уже не со мной, ее работа здесь завершена, пора думать о предстоящих делах и проблемах. По сути, для нее ничего не изменится. Просто вместо одного подопечного появится другой. Может быть, с ним она тоже подружится. Может быть, с ним у нее будет меньше хлопот. А я… Что будет вместо нее у меня?
По вечерам. В выходные…
В эту ночь я спала плохо и проснулась, когда за окнами было еще совсем темно. Пошла на кухню за водой. Гремя спросонья посудой, разбудила Марию. Мы умылись, выпили кофе, и она начала укладывать вещи, не дожидаясь рассвета. Я, сидя на стуле, поджав под себя ноги, следила за ее сборами.
Когда темнота развеялась окончательно, и утро вступило в свои права, мы оделись, взяли чемоданы и отправились в новую квартиру Марии. Она действительно оказалась совсем недалеко, в одном из типовых домов, в точности похожем на мой. Сама квартира и планировкой, и скудной обстановкой тоже от моей мало чем отличалась.
Довольно скоро мы навели порядок, разложили вещи Марии по местам, из-за чего квартира сразу стала уютной и обжитой.
- Ну, вроде бы все, - сказала Мария.
- Наверное, мне пора, - ответила я неуверенно. У нее наверняка есть свои дела, да и отдохнуть перед встречей нового подопечного не помешает. Я впервые подумала, что, в отличие от большинства жителей города, у нее не бывает выходных. Кроме, может быть, вот таких дней «пересменка». Однако в душе я надеялась, что она захочет провести этот день со мной.
- Спасибо тебе, - сказала Мария. – Я зайду, как только будет возможность. И если что-то понадобится – ты знаешь, где я живу.
Я застыла, думая, уместно ли будет обнимать ее на прощание, но она обняла меня сама. Попрощавшись, я побрела домой.
С тех пор, как оказалась в этом городе, я успела отвыкнуть от пустой квартиры, и теперь совершенно не знала, чем себя занять. В первый день наводила дома порядок, перечистив все, что только можно. Это помогло отвлечься и устать настолько, чтобы спать всю ночь, не просыпаясь в тревоге.
Окончания рабочего дня я ждала теперь, как наказания, ведь он означал, что снова нужно идти по морозным, безлюдным улицам, возвращаясь в квартиру, пустую и темную, где никто меня больше не встречает. За три дня, следующие после выходного, Роза забегала всего один раз, вопреки прогнозам Ника. Я предложила встретиться, но у нее обнаружились какие-то срочные неотложные дела. Возможно, она просто нашла себе более подходящую компанию.
Предлагать Нику прогуляться после работы было неловко, тем более зная, как он к этому отнесется. А Мария все никак не приходила меня навестить. И я снова осталась одна.
Потянулись монотонные, похожие друг на друга дни. Часы, проводимые в компании Ника на складе, казались единственным, что связывает меня с другими людьми. В остальное время я чувствовала себя узником, отрезанным от мира, заключенным в тюрьме своего одиночества.
Чтобы вечера стали короче, я приучалась ложиться спать раньше, чему помогали прогулки на холоде и горячая ванна после них. По утрам пила чай (завтракать обычно не хотелось) и шла на работу, покидая дом затемно. Мой рабочий день стал теперь гораздо длиннее, и, будь моя воля, я работала бы и вовсе без выходных. Лишь бы не придумывать, чем себя занять, не слоняться бесцельно, погружаясь в воспоминания.
Мария навестила меня где-то через две недели, хотя казалось, что со дня ее отъезда прошло несколько лет. Когда она постучалась в дверь, я на секунду испугалась, настолько непривычным был этот звук.
- Ну, как ты? – спросила она, целуя меня в щеку. Ее губы были холодными, лицо – румяным с мороза.
- Все хорошо. А ты? Как дела с новым подопечным? Я так рада, что ты пришла! Проходи, я поставлю чайник.
- Я тоже рада повидаться. Прости, что не смогла раньше – мне досталась довольно сложная дама, боялась оставлять ее одну… Но теперь она вышла на работу, так что мы сможем чаще встречаться.
- Новенькая?
- Нет. В больницу попала во второй раз, и вышла оттуда в не очень стабильном состоянии. Если хочешь, как-нибудь расскажу о ней.
- Тебе трудно?
- Скажем так, не самый худший вариант. Вообще, мы довольно хорошо ладим, она старается не причинять мне лишних хлопот, но… Ладно, еще успеем об этом. Я хотела предложить тебе сходить в центр. У меня продукты почти закончились. Тебе там что-нибудь нужно?
- Вроде нет, - в последнее время бытовые дела я переделывала быстрее, чем в них возникала необходимость. – Но с тобой прогуляюсь с удовольствием.
Мы пошли привычной дорогой, как много раз до этого. Я рассказывала о своей работе, она о своей. Казалось, что не было этих дней разлуки, что Мария всегда будет рядом, и что она тоже нуждается во мне. По крайней мере, очень хотелось в это верить.
Я так и не сумела научиться существовать без того, чтобы быть кому-то нужной. И без кого-то, кто нужен мне.
_________________

Даша, давай! Ждемс. Слопала! И ничего подобного - мне было весело. Вот, только Роза слегка раздражает. Слишком навязчива, глупа. Пока ее роль не понятна, но ведь она не просто ТАК появилась. Ник явно приглянулся Розе - а вот сам он похоже стал питать более-менее теплые чувства к Анне. Хотя может больше как к сестре. У меня на этот счет двоякое чувство. Спасибо за продолжение. Пойду еще разок прочитаю - может чАво не заметила.
___________________________________

Ничего себе скучная! Я смеялась, когда читала про баскетбол и вообще вся глава довольно емкая и насыщенная событиями. Мне очень понравилось. Спасибо
___________________________________

Спасибо, девочки, отлегло)))

Роза просто избалованный ребенок, привыкла быть в центре внимания. И она нужна, да. Надеюсь, в ближайшее время расскажу, зачем. И про чувства Ника тоже...

В такой "бейсбол" я сама, помнится, по молодости играла. Реально было смешно. Так что это дань ностальгии... Правда, про резинового дружка я, конечно, придумала. Для пущей похабности
_________________

Даша, спасибо за историю, нажала на баннер Феклуши, прочитала все выложенные главы. Очень интересный мир загробный вырисовывается. Самоубийцы в одном месте, жертвы несчастных случаев, наверное, в другом, умершие от болезни - в третьем... Действительно, что там ждет и стоит ли туда торопиться или напротив, страшиться туда попасть?
И как из этого замкнутого круга вырваться, куда исчезают из города люди? Буду дальше следить за выкладкой.

Блох ловить не буду, а то как начну, так и не перестану и вы меня отсюда выгоните. Скажу только, что мне не очень нравится, когда герои русские обращаются друг другу по полным именам: Анна, Мария... Они же подружки уже, с Ником Анна целовалась, а он ее до сих пор Анной зовет.
И по-татарски мама не ани, а эни - ну во всяком случае у нас в семье так говорят.
_________________

Привет!
Очень приятно, что Вам понравилось)

Как я могу выгнать человека, который мне помогает! Я понимаю, что косяков в тексте - как блох на Бобике. Потому что он выкладывается, в общем-то, в черновом варианте, да к тому же писать я только учусь.
Так что, если есть время и желание делать любые замечания (даже типа "сожги это и не пиши больше") - буду признательна
Насчет имен в голове автора все понятно. Подумаю, как в тексте обыграть, спасибо.

Мне на слух показалось что-то среднее. Спасибо, исправлю.
_________________

 » Роза стреляет. Вьюга.

Наша с Ником работа вернулась в обычный режим. Я закончила с уборкой, мы больше не играли в бейсбол, а инвентаризацию забросили, потому что грузчики начали с прежней частотой привозить вещи.
После утреннего обхода покинутых жильцами домов я сразу отправлялась на склад, пропуская обед, - теперь, оставшись одна, я довольствовалась только завтраком и ужином. Кормила кошек. Сортировала вещи. Пила кофе и шла домой.
Постепенно искажалось ощущение времени. Жизнь протекала в однообразном, неизменном ритме: утро, день, вечер, ночь. Три рабочих дня, один выходной. Монотонные. Одинаковые. А вокруг все те же здания, улицы, лица. Зима.
В один из вторых рабочих дней я в привычное время зашла в подсобку. Ник ждал меня на своем месте возле стойки. Сегодня он не слушал музыку, не заполнял никаких бумаг, просто сидел, глядя в тусклое, покрытое ледяными узорами оконце, думая о чем-то своем.
- Привет, - сказала я ему. – Ну и метель! Если к вечеру не утихнет, придется откапывать дорогу домой.
- Привет, - ответил он рассеянно. – Не переживай, я тебя провожу.
- Что-то случилось?
- Нет. – Он поднялся и открыл ведущую на склад дверь, пропуская меня. – Почему ты думаешь, что что-то могло случиться?
Я сняла шубу и стряхнула с нее снег.
- Какой-то ты сам не свой.
- Нормально все, - вяло ответил Ник.
Пожав плечами, я отправилась переодеваться.
Мы приступили к работе. Ник в основном молчал, только отвечал коротко, если я о чем-то спрашивала. Весь его вид выражал апатию и будто бы смирение, что ли. Я не знала, как его растормошить; разве что взять за плечи и трясти, пока не признается, в чем дело.
Обычно циничный сарказм и ребячество Ника отвлекали меня и поднимали настроение; сейчас, заразившись его непонятным состоянием, я быстро впала в тоску. Все не передуманные в часы бессонницы мрачные мысли навалились разом, заставляя остро чувствовать одиночество и безысходность. Лучше бы Ник отпускал свои дурацкие шутки, злил меня, провоцировал на ссору – все, что угодно, только не это холодное отчуждение. Его мне хватает дома.
Не выдержав, я отложила в сторону деревянный ящик, который держала в руках, и тронула Ника за плечо. Он вздрогнул, словно забыв о моем присутствии, и посмотрел вопросительно. Молча.
- Может, скажешь уже, что случилось?
- Уже сказал. Ничего.
- Тогда перестань нагонять тоску! Мне рядом с тобой не по себе становится. Ник, пожалуйста, ска…
- Да отвяжись ты от меня! – крикнул он и выругался.
Раньше он никогда не позволял себе при мне материться, и повышать голос – тоже. От неожиданности я вскочила. Наверное, вид у меня был испуганным, потому что Ник поднялся и сказал мягко:
- Прости. Не знаю, что это на меня нашло.
Я промолчала. Он притянул меня к себе и обнял. Из подсобки донесся шум. Ник напрягся, прислушиваясь.
- Кажется, дверь хлопнула, - пробормотала я, пытаясь обернуться. Ник успокаивающе погладил меня по голове.
- Это сквозняк.
Потом отстранился немного и посмотрел мне в глаза со странным выражением. Почему-то мне стало страшно.
- Ник.
- Тсс, - он наклонился и коснулся губами моих губ.
«Зачем на этот раз?» - успела подумать я, прежде чем услышать, как кто-то зашел на склад.
Дальнейшее произошло так быстро, что я не сразу поняла, что случилось. Резкий толчок, от которого я отлетела в сторону и упала, больно приложившись локтем об пол. Оглушительный грохот. И Ник, сползающий вдоль стеллажа.
Обернувшись, я увидела Розу. Глаза ее округлились от ужаса, в руках она держала пистолет.
Казалось, целую вечность мы смотрели друг на друга, замерев. Я пришла в себя первой и метнулась к Нику. Он лежал на спине, прижав к груди ладони. Под ними было что-то влажное, темно-красное. В воздухе расплывался металлический запах свежей крови. Не зная, что делать, я попыталась отвести пальцы Ника и осмотреть рану.
- Не надо, - сказал он и закашлялся.
Видимо, кашель причинял сильную боль: Ник застонал, лицо его исказила гримаса.
Что-то с громким стуком упало за спиной; вздрогнув, я обернулась. Роза отшвырнула пистолет в сторону и смотрела то на свои дрожащие руки, то на нас с Ником. Она по-прежнему не двигалась с места.
- Иди, позови кого-нибудь, - сказала я ей, удивившись, насколько уверенно прозвучал мой голос.
- Я… Я не хотела… – пролепетала она, едва не срываясь в плач.
- Успокойся. Если хочешь спасти его, соберись и беги за помощью.
- Он… умрет, да? – Роза шмыгнула носом и вытерла слезы. – Что теперь будет?
- Кончай реветь и иди за помощью! Быстро! – рявкнула я, и это помогло.
Роза, всхлипнув, развернулась и выбежала вон. Я услышала, как хлопнула дверь.
- Не думал, что все окажется так просто.
Голос Ника звучал приглушенно, как шорох ветра в мягкой траве. Красное пятно под его руками стало намного больше и продолжало расплываться на глазах, а на полу с той же скоростью разливалась лужа крови. Сдержав инстинктивный порыв отодвинуться от нее, я склонилась над Ником.
- Потерпи немного. Роза приведет врача, и все будет хорошо. Ты только держись, ладно? – сказала я, понимая, насколько по-киношному глупо это звучит.
Он улыбнулся.
- Пора прощаться, Анна. Надеюсь, на этот раз насовсем.
- Что? Нет! Не говори так!
Ник снова скривился от боли, пытаясь сдержать очередной приступ кашля. В уголке его губ показалась кровь. Я протянула руку и вытерла ее, потом, не сдержавшись, погладила Ника по щеке. Кожа была холодной и чуть влажной от выступившего пота.
Справившись с кашлем, Ник прикрыл глаза. Его дыхание было натужным и хриплым. Я ничего не понимала в медицине, но, кажется, он умирал. Слишком много крови вытекало на пол. Слишком бледным стало его лицо.
- Ник, посмотри на меня, - сказала я.
Почему-то казалось, что если он сейчас заснет, то уже не проснется.
- Не надо, Анна. Так больно…
Я заплакала, понимая, что он умирает не по своей воле и неизвестно, что с ним будет после смерти. И сейчас я теряю его, скорее всего, навсегда. Вспомнила, что в последнее время он часто бывал рассеянным и меньше шутил, чем обычно, а я, поглощенная своими переживаниями, не обращала на это внимания. Словно чувствовал, что что-то произойдет. Или… знал?
Меня посетила безумная догадка. Вспомнила, как Роза предлагала Нику научить его стрельбе. Почему пистолет оказался у нее?
- Ты все специально подстроил, да?
Ник снова улыбнулся.
- Это… несчастный… случай… - голос совсем слабый, еле слышный.
- Дурак! Что ты натворил? Ты обо мне подумал? А о Розе? Как ей теперь с этим жить? Как ты мог!
Я уже не говорила – кричала, срываясь в рыдания, обзывая его всеми известными мне ругательствами.
Он медленно открыл глаза – с трудом, словно веки вдруг стали невероятно тяжелыми, и посмотрел на меня невидящим взглядом, в котором кроме боли было… облегчение.
- Извини, - прошелестел он и снова зашелся в кашле.
А потом потерял сознание и больше уже ничего не говорил. Я сидела, прислушиваясь к его дыханию, которое становилось все слабее, все реже. Пауза между выдохом и следующим вдохом казалась мне бесконечной, и я отчаянно ждала этот новый вдох, надеясь, что Ник доживет до прихода врача и его спасут.
Он не дожил. Вернувшаяся в сопровождении трех незнакомых человек Роза застала меня возле тела Ника, стоящей на коленях в луже его крови.
Я смутно помню, что происходило после, разве что эту лужу, оставшуюся, когда Ника увезли. Она казалась такой огромной, словно вся кровь, что была в его теле, вытекла на пол склада. Я стояла над ней и думала, что надо бы все тут вымыть, но не могла себя заставить начать.
- Анна, - голос Розы заставил вздрогнуть от неожиданности. Я и не заметила, что она осталась.
- Что?
Смотреть на нее не хотелось, разговаривать и утешать – тем более. Она убила Ника. Метким выстрелом, наверняка не дрогнувшей рукой. Не важно, что он сам ее спровоцировал: факт остается фактом. Чего она от меня теперь хочет? Жалости? Помощи? Да если бы могла, я бы первая ее наказала!
За спиной послышались всхлипывания. Стиснув зубы, я обернулась. Роза стояла и смотрела на меня, размазывая по лицу слезы, жалкая, как бездомный котенок.
- Не прокатит, - сказала я зло. – Ты убила человека. Попросить прощения и скорчить жалобную рожицу недостаточно.
- Что мне теперь делать? – спросила она, потупившись.
Я растерялась. Действительно, что делают в городе с преступниками? Насколько я знала, здесь нет ни тюрьмы, ни полицейских. Есть ли здесь вообще закон, за нарушение которого карают? Впрочем, какое мне до этого дело! Пусть катится куда угодно, лишь бы с глаз долой.
- Я-то откуда знаю? Делай, что хочешь. Мне все равно.
Она немного постояла молча, не двигаясь с места. Потом сказала:
- Почему меня не забрали? Не сказали ничего? Анна, пожалуйста, не бросай меня! Я боюсь…
Внезапно я поняла, что больше ни минуты не могу здесь находиться. Отведу ее домой, почему нет? Все лучше, чем сидеть одной в своей квартире или слоняться по улицам.
- Жди здесь. Я переоденусь и пойдем на фермы. Пусть там разбираются, что с тобой делать.
- Не надо… - начала было она испуганно, но я прервала ее взглядом и решительно направилась к шкафчику.
Сняв перепачканный кровью Ника комбинезон, бросила на пол – надевать его точно больше не буду, переобулась и взяла с вешалки шубу.
- Пошли, - крикнула вглубь склада, накидывая ее на плечи.
Роза поспешила ко мне. Схватив ключи, я открыла входную дверь, пропуская Розу вперед, заперла склад и отправилась к фермам.
К счастью, дорогу туда я помнила хорошо, потому что на улице мела настоящая степная метель, и видимость не превышала полутора метров. Мы проваливались в сугробы, пригибались от ветра. Снег, казалось, был повсюду: сыпал с неразличимого неба, хлестал нас со всех сторон, подхваченный ветром, поднимался поземкой, сливаясь в сплошную круговерть.
И это было то, что мне нужно сейчас – плотный кокон, отгораживающий от мира, возводящий одиночество в абсолют. Я шла, оглушенная, сквозь серую муть, залепляющую лицо, сбивающую дыхание, ориентируясь лишь на чувство пространства, заботясь только о том, чтобы дойти и не сбиться с пути.
Когда мы добрались до оврага, отделяющего город от полей, начало смеркаться. Это оказалось нам на руку: фермеры зажгли свет в домах, и стало проще их найти. Правда, идти теперь было еще тяжелее. Здесь, на открытом пространстве, пурга разгулялась в полную силу. Ветер буквально сбивал с ног, дорогу замело по колено, а порой мы проваливались еще глубже.
Дойдя до первых домов, я поняла, что не найду нужный из них самостоятельно, и обернулась, впервые с того момента, как мы покинули склад. Роза шла в нескольких шагах позади. Увидев, что я остановилась, она тоже замерла на месте.
- Дальше ты веди, - громко, стараясь перекричать завывание вьюги, сказала я.
Роза не расслышала и подошла ближе.
- Где дом Саныча, знаешь?
Она кивнула и указала рукой, потом зашагала, взметая ногами сугробы, спотыкаясь. Я подумала, что ей, наверное, тяжело идти, но жалости не почувствовала.
Ворота, как и в прошлый раз, были не заперты, но из-за ветра и снега мы вдвоем еле-еле открыли створку. Я постучала в окошко, за которым горел свет. Мелькнула фигура Ксюши и тут же пропала. Дверь в сени приоткрылась, и я увидела Саныча, жестом пригласившего нас внутрь.
Зайдя, я оглянулась. Роза замерла в нерешительности.
- Так и будешь там стоять? – крикнула я.
Она робко зашла следом, отводя взгляд.
- Привела беглянку? – спросил меня Саныч, помогая нам отряхнуться от снега. – Говорил я тебе, не ходи далеко, - обратился он уже к Розе.
Та по-прежнему не поднимала глаз.
- Пойдемте в дом, у меня чай готов. Отогреетесь. Как вы дойти-то умудрились, в такую непогодь?
В доме было тепло, горела люстра, и пахло пирогами. Сев на стул, я вытянула ноги, замерзшие и ноющие от усталости. Ксюша тут же начала суетиться, собирать на стол. Роза сидела, шмыгая носом, и теребила край скатерти. А я не знала, как начать разговор. Саныч оглядел нас внимательно и сказал:
- Ну, рассказывайте, что у вас случилось.
Я посмотрела на Розу – та по-прежнему не поднимала взгляда.
- Она убила человека.
Ксюша ахнула и опрокинула на стол вазочку с вареньем.
- Убила? Кого? Как же так вышло? – переспросил Саныч.
- Ника. Парня, с которым я работаю… работала.
- А, тот паренек, с которым ты по банкам стреляла? – обратился он к Розе. Она упорно молчала.
- Угу. Вот и дострелялись, - ответила я зло.
- Роза, расскажи-ка, что произошло, - сказал Саныч строго.
И тут Роза разревелась, по-детски, в голос, утирая глаза кулаками.
- Да перестаньте вы! – неожиданно вмешалась Ксюша. Впервые при мне она сказала что-то кроме приветствия. – Не видите, человеку плохо!
Она обняла рыдающую Розу за плечи и увела в другую комнату, воркуя что-то успокаивающее. Мы с Санычем удивленно посмотрели им вслед.
- Ну, давай тогда ты рассказывай, Анюта, - вздохнул Саныч и налил нам чаю.
Я рассказала, удивляясь, как умудрилась сама при этом не расплакаться. Он слушал внимательно, не перебивая, и, когда я закончила, спросил:
- Выходит, он сам все подстроил, товарищ твой?
- Выходит, что так.
- Сбежать, значит, захотел. Не очень-то красиво получается, как считаешь?
- Она убила его. Пристрелила, как собаку. Хотел он того или не хотел – что это меняет? Она человека убила, понимаете?
Саныч покачал головой.
- Так ведь и ты тоже.
- Я?!
- А иначе почему ты здесь оказалась?
- Это не то же самое, - пробормотала я, уткнувшись взглядом в стол.
На белой скатерти расплывалось красное пятно от пролитого варенья. Перед глазами встала лужа крови, засыхающая сейчас на складе. Ник умер, умер у меня на руках, а этот человек рассуждает о нравственности, сидя за столом у самовара.
- Я понимаю, он был твоим другом. Но он ушел по своей воле, и винить в этом никого не надо. Розе тоже плохо, еще и похуже, чем тебе. Не от равнодушия, поди, она в него стреляла.
- Да какая разница!
- Есть разница. Вот успокоишься и поймешь, что есть.
Мы замолчали. Я мешала ложечкой чай, Саныч искоса посматривал на меня. Поймав мой взгляд, направленный на лужу варенья, он встал и накрыл ее салфеткой.
- Спасибо, что привела ее домой, не бросила в такую пургу.
Я пожала плечами.
- И что теперь с ней будет? Ее накажут?
- Нет, она сама себя уже наказала. Будем за ней присматривать, чтобы не натворила чего.
И это все? Я не могла поверить! Роза – убийца, а он говорит так, словно она совершила мелкий проступок.
- Ты сейчас не сможешь этого понять, - продолжал он, - потому что горюешь. Пройдет время, успокоишься и простишь ее. И его тоже простишь.
- Никогда я ей этого не прощу, - вскинулась я.
- Простишь. Времени для этого здесь много.
- Может быть, - соврала я, чтобы его не обидеть. За окном стемнело. – Ну, мне пора. Уже поздно.
- Кто ж тебя в такую погоду отпустит? Остаешься до утра, - тоном, не терпящим возражений, сказал Саныч. – Постель для тебя найдется.
- Спасибо, - пробормотала я, почувствовав невероятное облегчение от того, что не придется провести эту ночь в одиночестве.
_________________

Вот и пригодилась Роза. Не цветок, а колючие шипы Избалованная девчонка, инфантильная и эгоистичная.
Даша
, скажи мне, что Ник вернется. Пожалуйста!
___________________________________

Тебе его не жалко? Он ведь так хотел сбежать из города...
Кстати, не надоело, что мои персонажи только и делают, что мрут? Больше не буду, честно!
_________________

Жалко! Но Анну еще больше жалко! Она же теперь совсем одна
___________________________________

Не знаю, можно ли в такой ситуации считать Розу убийцей. По неосторожности - да. Но вот Ника я не понимаю. Он же снова вернется туда же. Как ни пытайся сбежать, ад - это не то место, откуда получится.

Спасибо, Даша, за продолжение.

Для вдохновения

_________________

Даша, привет! И как я умудрилась прозевать главу?! Ник решил поиграть в жертву - интересно. Опытный ведь суицидник Ну, думаю он вернется. ты же говорила, что об их отношениях с Анной поведаешь позже. Мне все кажется, что ее барьер - это одиночество. Ей неприятны прикосновения, но в тот же момент она боится остаться одна.Возможно ( это только мое опять таки буйное воображение), что если она научится ценить людей вокруг, наслаждаться их присутствием, а не только думать о себе и собственном комфорте, она сможет обрести покой. А возможно и перейти в другой город.( Я почему-то постоянно хочу прочитать"Анна в своем саду", а не "аду". Как-то машинально выходит.
Ник - хитропопый. *тут уже разыгравшийся Муз шепчет* Возможно, пока он не научится жить как все и ценить элементарные вещи ( а мы наслышаны о его прошлом образе жизни), так же не сможет покинуть город.* Муз тут предлагает * А может объединим их с Анной усилия, а? Неплохой тандем получится. ( это все меня сбивает постельная сцена, которую описываю в новой главе )
Роза - глупая, наивная, повелась на *повторюсь* хитропопого Ника, но мне ее абсолютно не жалко. сама удивлена почему.
Дашуль, спасибо за проду, с нетерпением жду еще. *много-много*
Ласт, спасибо за такие замечательные письма утащу к себе в копилку Вроде бы письмо, и в то же время целая жизнь.
___________________________________

Оу, а я-то накопила побольше глав и прочитала залпом, и все равно мало
Даша, приветствую, и спасибо за то, что "Анна..." не стопорится, а потихоньку движется вперед
Роза со своим взрывным характером совсем не вписывается в монотонную унылость города. Но мне кажется, что город и не таких ломал, и рано или поздно сломает и Розу. Потому что выхода нет, а впереди вечность.
Еще мне кажется, что напрасно Ник надеется больше не вернуться в город. Хотя... возникла у меня гипотеза... Если это город самоубийц, то все его жители так или иначе лишили себя жизни, то есть, согрешили, а грешные души попадают, естественно, в ад А Роза, став убийцей, перекрыла грех Ника, получается, он - как бы жертва, а невинно убиенным жертвам по логике вещей уготовано место в раю. Не знаю, светят ли райские кущи Нику, но он явно надеялся на изменения в своем существовании, например, покинуть постылый город и постылый склад с постылой работой.
Еще что вдруг пришло в голову Жители города говорят на одном и том же языке, понимают друг друга, заполняют карточки, то есть, наличествует единая письменность. То есть все эти лица европейской наружности ? Почему среди жителей нет, к примеру, азиатов или афроамериканцев?
Кстати, эксперимент с поцелуем Анны и Ника оказался весьма наглядным и для меня. Действительно, было бы странным, если бы в аду страсти расцвели махровым цветом А так - не хватает той самой сути, что отличает живых людей от мертвых. Нету в последних жизненной искры
Еще раз мерси

Всем привет!
Прочитала обе новые главы, ошибки искать лень Всё очень понравилось, ничего скучного и неуместного не увидела.
Как всегда, спасибо нашему дорогому автору за его творчество! Даша, желаю, чтобы твоя муза стала трудоголиком и работала сверхурочно, а тебе - всего самого приятного!