Все тайны Виктории

1 … 14 … 23

Ной чувствует себя чёртовым сукиным сыном, который заставил невинную девушку просить оттрахать её, но это так порочно, так сладко и так нужно, что возможное раскаяние исчезает, заместившись почти болезненным предвкушением. Услышать слова, сорвавшиеся выдохом с её губ, сцеловать их, забрав себе и сделав своей частью, - то, к чему он будет стремиться сегодня раз за разом, пока на это будет хватать сил.

Миранда Пиранелло писал(а):

-Одним "Прости" ты не отделаешься. - Во рту пересохло от постоянных стонов, и собственный голос кажется умоляющим шёпотом.

- Двумя? Я готов повторить. Прости.
Провести языком по пересохшим губам, хотя бы отчасти затмив вкусом Миранды тот жар, что сейчас плотно охватывает его член. Отвлечься на поцелуй, чтобы только не взорваться раньше времени от того, какая она узкая и горячая. И ждать, когда же она произнесёт те слова, что воспламенят его кровь ещё сильнее. Хотя, пожалуй, сильнее просто невозможно. Однако он готов познать, есть ли предел у того желания, что выжигает их обоих изнутри.

Миранда Пиранелло писал(а):

--Умоляю тебя... Трахай меня так, как никого до меня. Делай всё, что тебе нравится, прошу...
Она приподнялась на руке, обхватив другой Ноя за плечи и прижалась грудью к его груди. Языком лизнула его губы и нырнула в приоткрывшийся рот.
--Прошу тебя, Ной... Оттрахай меня...

Она должна была понимать, какого зверя могут разбудить эти слова. Совсем не таким должен быть её первый раз. Нежным и медленным, осторожным и неспешным. Другим. Но Роксбург не может быть ни медленным, ни нежным. Только не сегодня. Только не сейчас, когда он хочет взять Миранду грубо и быстро. Снова и снова насаживая на себя до предела, чтобы она хотела отстраниться, чтобы она кричала от сладкой боли, когда он будет до яростного сумасшествия вбиваться в неё. Подчиняя её себе, оставляя на нежной коже синяки. Следы того, что она принадлежит ему одному.
И за это он уже попросил прощения авансом.
Выйдя из Миранды - хотя один Господь ведает, как ему всё же удалось это сделать, не сорвавшись сразу же на безумный трах, - Ной перевернул девушку на живот и потянул её за волосы на себя, заставляя приподняться. Ворвался в её лоно резко, быстро, глубоко и грубо... Пожалуй, он был слишком самоуверен, считая, что может контролировать себя. Не может. Ни у него, ни у Миранды нет на это ни единого шанса.
- Ты сама попросила, - последним выдохом с губ, прежде, чем он начинает вбиваться в её тело. Раз за разом, на полную глубину, не слыша, что звучит в её криках - мольба остановиться или беспорядочно слетающие в рассветный сумрак просьбы продолжать. Ему нет до этого никакого дела. Не сейчас.
Она может кричать только от наслаждения - Ной не допускает иных мыслей на этот счёт. Пусть это наслаждение болезненное, острое, на грани с болью - Миранда может кричать только от удовольствия.
- Ласкай себя, - приказ-просьба, срывающаяся с губ приглушённым рыком. - Я хочу, чтобы ты кончала, когда я тебя трахаю.
Теперь ему остаётся только выдержать новое испытание. Потянуть её за волосы, заставляя запрокинуть голову, прикусить нежную кожу шеи, зализав место укуса языком. Почти грубо оттолкнуть от себя, чтобы нажать на лопатки в жесте, желающем подчинить. Она должна подчиняться ему. Хотя бы сейчас и здесь. Хотя бы в этот раз. И неважно, что будет после.
Роксбург ощущает, как пальцы Миранды двигаются на клиторе, лаская его. Они задевают его член, вбивающийся в лоно раз за разом, и это окончательно уничтожает остатки разума.
- Кончай, девочка моя... Я так долго не выдержу.
Он сам не знает, что звучит в её криках, но понимает, что желает слышать их снова. Сейчас, сегодня, завтра, через год, три, пять... Её крики, звучащие для него одного. Рождённые его движениями. Крики его женщины. Наслаждения и сладкой боли, которые ей подарит только он.