Сюзен Робинсон "Сокровище"/ Susanne Robinson

 » Глава 16

Глава 16
(перевод Zirochka бета-ридеры LiskaAliska, TiaP)



Утром, после того, как он занимался любовью с Эмми в Хартвелл Кип, Вэлин сидел в небольшой комнате для завтрака и пытался есть. Всякий раз, когда он бросал взгляд на ветчину, яйца или кексы на буфете, ему становилось нехорошо, поэтому он уставился сквозь открытые французские двери на висячие сады, холмистую зелёную лужайку, декоративное озеро. Потом попытался выпить налитый для него чай. Желудок не взбунтовался, и он сделал ещё глоточек, прежде чем мысли об Эмми не вернулись подобно мошкаре, кусая его и вызывая душевные муки, которые угрожали стать его постоянными спутниками.
Он сделал ещё одну попытку отвлечься, взирая на картину над буфетом с изображением Трафальгарской битвы . Странный выбор для комнаты, в которой аппетит был предметом первой необходимости. Художник изобразил объятые пламенем корабли и фонтаны воды, вызванные взрывами. Отвернувшись от батальной сцены, Вэлин позволил своему взгляду упасть на обрамлённый рамкой рисунок дворца Нонсач , затем на портрет одного из Бофоров – девочки в строгом платье из дамасской ткани с юбкой на фижмах и во французском чепце эпохи Тюдоров. Прямоугольный вырез на лифе, подрукавники, замысловато отделанные золотой нитью, и сдержанное выражение лица – всё напоминало ему о картине, которую, по словам Эмми, она украла из его лондонского дома.
Эмми… Он заставлял себя держаться от неё подальше. Она не поверила, что причиной их краткого сближения стало недоразумение. Она думала, что он умышленно, обманом заставил её заняться с ним любовью. Вчера ночью мысли о ней не давали ему уснуть, и он кое–что понял в эти медленно тянущиеся ночные часы. Он старался держаться за неё, пока не обнаружил, что она пытается обокрасть его. Потому что, даже осознав её предательство, ему невыносимо было думать о том, чтобы расстаться с ней.
Несмотря на боль, он был не в силах отпустить её и, чтобы удержать, цеплялся за любой предлог. Нечто первобытное пробудилось в нём и вынуждало не дать ей уйти – любой ценой держаться за неё. Все остальные мотивы – месть, правосудие, репутация семьи, даже здоровье бедной тётушки Оттолайн – меркли в сравнении с этой простейшей потребностью держать её и обладать ею. Прошлой ночью он, наконец, признал тщетность попыток заставить Эмми остаться с ним, попыток обладать кем–то, кто не хочет, чтобы им обладали. Он, как никто другой, должен был это понимать. Разве не восстал он несколько лет назад против такого обладания? И если бы она знала о нём правду, вероятно, отшатнулась бы. Он скорее предпочтёт никогда больше не встречаться с ней, чем видеть её милое личико, когда она обнаружит, какой тяжкий груз он вынужден нести. Может, и у неё есть свои секреты, но они, пожалуй, ничто в сравнении с его тайнами.
Выйдя из–за стола, Вэлин подошёл к открытым дверям, постоял, обдуваемый ветерком, и окинул взором пейзаж. Солнце мягко припекало сквозь лёгкий туман и серебрило росу на тёмно–красных лепестках розы. Как мир мог быть настолько прекрасным, когда у него такое скверное настроение?
Он должен позволить Эмми уйти. Она, наверняка, заберет с собой лучшую частичку его души и всё сердце целиком. Он не думал, что ему хватит сил пережить это.
Да и как ему вынести уход человека, который наполнил его жизнь? Вэлин печально покачал головой. Эмми была очаровательна, даже метая в него словесные копья, как, например, вчера.
Я имела в виду, что сожалею, что ты тоже обманул меня. Сожалею, что ты такой трус и бежишь только от мысли быть связанным с такой как я.
Когда слова пронеслись в его голове, Вэлин ухватился за оконную раму и сжимал её до тех пор, пока не побелели суставы пальцев.
– Чёртов нескончаемый ад.
Она всё время твердила ему, а он не слушал. Она хотела сказать ему, как сожалеет, что обманула его. Хотела помириться. Так как он ей нравился. Но он не слушал, он предпочёл оставить её там, а не прояснить их разногласия.
– Осёл.
Вэлин прислонил голову к окну, клеймя себя за глупость. Пожалуй, его нрав и тупость разрушили привязанность Эмми к нему.
Позади него кто–то вошёл в комнату. Вэлин глянул через плечо и увидел зевающего и потягивающегося Актона.
– Ей–богу, мне следовало остаться в постели.
Не изменившись в лице, Вэлин вернулся к изучению пейзажа.
– Тебя не было дома после двух. Удивительно, что ты поднялся до ленча.
– Уже так поздно? – Актон налил себе чай и сел, как только лакей поставил перед ним тарелку с едой. Он отпустил лакея.
– Сейчас почти одиннадцать, – начал заводиться Вэлин. – Ты снова взялся за старое.
– Не так рьяно, как обычно. У меня лишь лёгкое похмелье. Я ездил к старику Паффи Тимсону на карточный вечерок.
– Говорил тебе не…
Актон предостерегающе поднял руку.
– Не горячись, старина. Я выиграл, и, сытый по горло твоими жалобами, на сей раз сделал ставку, которая была мне по карману, – подняв вверх вилку, он улыбнулся. – Я решил, что единственный способ избежать твоего нагоняя – умерить свои развлечения.
– Хорошо.
– Кроме того, фиаско с мисс де Винтер заставило поволноваться о тебе, – Актон взглянул на нетронутую тарелку Вэлина. – Неважно выглядишь.
В дверях возник Кортленд.
– Согласен. Выглядишь ужасно, Вэлин. Копчёной рыбки не осталось? Я до пяти часов пытался найти упоминания о старых сокровищах Бофора в семейном архиве.
– К чёрту сокровища, – произнес Актон. Он поднялся, подошёл к Вэлину и положил на руку брата свою. – Послушай, старина. Ты теряешь вес. Ты бледен и печален. Я ошибся на счёт передачи властям нашей маленькой шайки воров, но и ты был неправ. Ты должен освободить мисс де Винтер и отослать её прочь.
Кортленд наложил в тарелку копчёной рыбы.
– Согласен, дружище. Я постоянно твержу тебе – это ненормально держать её в заключении. Вреда больше тебе, чем ей.
Вэлин кивнул, погруженный в свои мысли.
– Верно.
– И она никогда ничего тебе не расскажет, – сказал Актон.
Кортленд уселся со своей рыбой.
– Точно.
Вэлин с серьёзным видом взирал на обоих.
– Ты должен это понять, – произнес Актон тихим, уверенным тоном.
Идя к Кортленду, Вэлин хлопнул брата по спине.
– Вы оба правы. Я её отпущу.
– Я пойду с тобой, – сказал Актон. – Лучше, если встретишься с ней не наедине.
Вэлин уже дошёл до двери.
– Я не согласен. Встреча наедине с ней – самое то, учитывая, что у меня на уме.



Солнце было почти в зените, когда Вэлин прибыл в Хартвелл Кип. Когда он спешился, показался Ярлет, верхом, с корзиной наперевес.
– Доброе утро, ваша светлость. Я только вернулся из деревни с завтраком для леди. Она не пошелохнулась, когда я уходил, но, пожалуй, к этому времени проснулась.
Поднимаясь по лестнице Вэлин начал хмуриться. Что, если он всё испортил с Эмми? Она была уверена, что он намеренно, обманом заставил заняться с ним любовью. Возможно, она его ненавидит. Может и не выслушает, в точности как он. Если он не сможет разрешить это недоразумение, ему придется отпустить её, чего бы это ни стоило. Того требовала честь, чёрт побери.
Когда он добрался до двери Эмми, на душе у него было скверно, как никогда. Однако, он едва не рассмеялся над собой. До того, как Эмми вошла в его жизнь, он, пожалуй, не замечал за собой приступов уныния и раздражительности. Благодаря ей он узнал, что его юмор под стать юмору демона с зубной болью.
Ярлет постучал в дверь и открыл её. Когда дверь распахнулась, Вэлин быстро вошёл, намереваясь как можно скорее покончить с этим делом. Он был почти на середине комнаты, когда понял, что та пуста. Оглядевшись, Вэлин похолодел. Багаж Эмми был раскрыт, платья и пожитки были раскиданы по комнате.
Вэлин бессмысленно уставился на платье цвета индиго, однако вырвался из оцепенения и закричал:
– Ярлет!
Тот просунул голову в комнату.
– Ваша светлость?
– Мисс де Винтер исчезла.
– Но она была тут, – произнес Ярлет, изумлённо оглядывая комнату.
– Когда? – Вэлин подошёл к окну и проверил его. – Когда ты в последний раз её видел?
– Вчера вечером, ваша светлость. Я принёс ей ужин и съел свой.
Холодея, Вэлин оставил окно и подошёл к Ярлету.
– А после?
– Ну, дайте–ка подумать, – Ярлет потёр подбородок. – От неё не исходило ни звука, после того как я забрал поднос. Я отужинал, и такая тишина стояла, что я задремал и не просыпался до самой зари. Вы не говорили – докучать ей или нет, пока она о чём–то не попросит, посему я оставил её одну.
Вэлин промолчал, и Ярлет спросил:
– Мы отправимся за ней, ваша светлость?
– Что? Ох, – рассеянный взгляд Вэлина вернулся к платью, и его сердце пронзила боль. Она ушла от него, не сказав ни слова. – Нет. В этом нет нужды. – Он закрыл глаза от образов, вызванных этим платьем цвета индиго. – Так или иначе, я собирался её освободить, да и ушла она давно.
Вэлин отпустил Ярлета и слонялся по комнате, сердясь на себя, что слишком поздно узнал правду о своих чувствах и чувствах Эмми. Он найдет её. Он должен.
Он не знал, как долго кружил по этой опустевшей комнате, но, в конце концов, услышал шаги по лестнице. Распахнув двери, вошёл Актон, за ним следом Кортленд.
– Я волновался.
– Я – нет, – произнёс Кортленд, – но он бы не остался дома, так что я тоже приехал. Послушай–ка, где она?
Вэлин снова поднял синее платье, наслаждаясь тем, как оно мягкими складками ниспадало с его руки. Он вдохнул аромат жимолости.
– Она сбежала.
Актон обвёл взглядом комнату и пожал плечами.
– Она – воровка. Нам следовало ожидать, что она попытается сбежать.
Вэлин вернулся к окну и посмотрел вниз на деревья.
– Очевидно, она – отменная воровка, раз с–бежала отсюда, – сказал он. Внезапно он нахмурился, высунулся в окно и начал осматривать крышу. – И, правда, на редкость хорошая воровка.
Его брат присоединился к нему.
– На что ты смотришь? – спросил Актон.
Вэлин вернулся внутрь и поправил пиджак.
– Как она улизнула?
– Полагаю, через дверь.
Кортленд замотал головой.
– Она была заперта.
– И нет никакой веревки, свисающей с окна до земли, или где–то ещё, – произнёс Вэлин.
– Тогда она, должно быть, забрала её с собой, – сказал Актон, разводя руками. – В самом деле, Вэлин, да какая разница? Она избавила нас от забот по своему освобождению. Забудь об этом, и поехали домой.
Кортленд схватил Вэлина за руку и начал выводить из комнаты.
– Да, поедем–ка домой. Я должен снова проверить шкатулки, чтобы получить лучшее представление об их возрасте.
– Да почему ты даже сокровище превращаешь в скукотищу? – спросил его Актон. – Мы должны постараться ободрить Вэлина, а не беспокоиться о замшелых шкатулках.
На лице Кортленда появилось упрямое выражение.
– Эти монеты и драгоценности имеют историческое значение.
Перебранка продолжалась всю дорогу до Эджинкорт Холла, но Вэлин едва её слышал. Потрясение от обнаруженного побега Эмми спадало, и он очутился внутри своего собственного ада. Мир, казалось, отдалился. Даже лошадь под ним представлялась нереальной в сравнении с душераздирающей агонией, в которой он пребывал. Он отпугнул её своей грубостью, дурным нравом, своей недогадливостью. Это было источником его боли. Это и тот факт, что не было гарантии, что он сможет найти свою очаровательную, непокорную и пленительную Эмми. Если она смогла обнаружить сокровище, которое сотни лет никто не мог найти, она целую вечность могла избегать его.
А что, если он найдёт её, а она откажется его выслушать? Эта неизвестность сводила его с ума. Когда они добрались до Эджинкорт Холла, Вэлин смутно осознал, что братья до сих пор спорят. Он поплёлся за ними вверх по ступеням. На лестничной площадке перед ним возник Кортленд, отчего Вэлину пришлось поднять на него глаза.
– Вэлин, дружище, очнись.
– Да?
– Ключ. Ты запер шкатулки в Русской комнате. Припоминаешь?
– Это нелепо, – произнёс Актон. – У Вэлина нет желания смотреть на чёртово сокровище. Разве не видишь, он расстроен? Пойдем, отыщем немного бренди и покурим.
– Вещи, связанные с Армадой имеют большое историческое значение, Актон. Я не собираюсь ждать. – Кортленд протянул руку Вэлину.
Вэлин нашёл в кармане ключ и отдал брату. Последовав за Кортлендом в комнату, он плюхнулся в ближайшее кресло и опустил голову на руки.
– Они исчезли!
Подняв голову, Вэлин увидел, что Кортленд стоит возле стола, где они оставили ящик и отделанную драгоценными камнями шкатулку. Там было пусто. Вэлин поднялся и подошёл посмотреть на место, где когда–то было сокровище.
Актон рассмеялся.
– Вот те на, она в итоге удрала с добычей! Что за женщина.
– Как она могла забрать шкатулки? – ошеломлённо спросил Вэлин.
– Не знаю, – произнёс Актон, – но это очевидно, старина, она стащила их.
Кортленд стоял с широко раскрытыми глазами.
– Поразительно.
Вэлин чувствовал, как испарялось его унылое настроение. Быстро соображая, он барабанил пальцами по столу.
– Нет, – сказал он.
– Что значит «нет»? – спросил Кортленд.
Вэлин скрестил руки на груди и зашагал взад–вперед перед столом. – В башне не было никакой верёвки, а эта комната была заперта, когда мы сюда добрались.
– Ты говоришь бессмыслицу, – сказал Кортленд.
– Ты немного не в себе, Вэлин, от всей этой истории, – произнёс Актон. – Забудь о сокровище. Ты в нём не нуждаешься. Мы не испытываем в нём необходимости, и ты, конечно, не хочешь сообщать о краже.
Вэлин, всё ещё расхаживая по комнате, услышал последнее замечание и остановился перед Актоном.
– Последнее время ты поступаешь вразрез со своим характером, дорогой брат.
– Проклятье, – сказал Актон. – Ты годами изводил меня по поводу моего поведения, и теперь, когда я стараюсь исправиться, ты недоволен.
– А ты исправился? – тихо спросил Вэлин.
Котленд направился к Вэлину.
– Теперь ты снова городишь чушь.
Вэлин, не отрываясь, смотрел в глаза Актону.
– Чушь – то, что Эмми покинула Хартвелл Кип, не оставив ни единого признака того, каким образом у неё это вышло. Чушь – то, что Эмми, рискуя быть пойманной, вернулась сюда за сокровищем, хотя могла просто исчезнуть с концами. Чушь – то, как она умудрилась исчезнуть, не оставив и следа – разве что ей помогли.
– Тогда, должно быть, Ярлет позволил ей уйти, – сказал Актон, криво улыбнувшись.
– А потом отправился за едой для того, кого, как он знал, больше там не было?
Кортленд хмурился.
– Слушайте. Странно это.
– Эмми пропала, и сокровище пропало, – сказал Актон.
– У неё не хватило бы времени, чтобы добраться сюда пешком, забрать шкатулки и лошадь, и незаметно уйти, – Вэлин ближе подошёл к Актону. – Если вдуматься, только член семьи мог не привлекая внимания взять лошадь.
Актон стукнул по столу.
– Чёрт возьми, Вэлин!
– Вчера ночью ты допоздна отсутствовал.
– Я всегда задерживаюсь допоздна.
– И ты старался не дать нам взглянуть на сокровище с тех пор, как Кортленд упомянул о нём.
– Я беспокоился о тебе.
– Ты помог Эмми сбежать, да, Актон? – Вэлин обошел стол и подступил к брату, который стал пятиться.
– Ты обезумел, – сказал Актон.
Кортленд перевел взгляд с одного брата на другого.
– Послушайте…
Вэлин шагнул к Актону. – Ты позволил ей уйти, и потому на окне не было верёвки или следов царапин на дверном замке.
– Ради всего святого, она – воровка, – произнёс Актон, отступая от Вэлина. – Она умеет выбираться из закрытых помещений.
Вэлин загнал Актона в угол возле витрины и схватил за лацканы. – И ты позволил ей уйти, потому что знал, что я обвиню в исчезновении сокровища её, а не тебя. Чёрт подери, Актон, мне следует хорошенько тебя выпороть, – он схватил Актона за рубашку и подтянул его поближе. – Говори, куда она отправилась, дорогой братец, и не лги мне или для тебя предпочтительнее будет спрыгнуть с крыши Хартвелл Кип.
Актон беззвучно открывал и закрывал рот. Вэлин улыбнулся.
– И пока у нас тут небольшая беседа, ты поведаешь мне, что сказал ей, убеждая уйти.
– Я не…
Вэлин оглянулся через плечо.
– Кортленд, у нас сохранился набор инструментов для пыток?
– В оружейной, – со страхом произнес Кортленд.
– Будь хорошим мальчиком и принеси мне несколько штучек.
Актон попытался вырваться из хватки Вэлина.
– Ты ничего мне не сделаешь.
Вэлин толкнул брата к стене, и голова Актона стукнулась о деревянную обшивку.
– Чтобы найди Эмми, дорогой братец, думаю, я мог бы даже вздёрнуть тебя на дыбе.

--------------------------------------------------
Трафальга́рское сраже́ние (англ. Battle of Trafalgar) — историческое морское сражение между английскими и франко-испанскими морскими силами. Произошло 21 октября 1805 года у мыса Трафальгар на Атлантическом побережье Испании около города Кадис.
Nonesuch Palace – дворец, построенный Генрихом VIII, являлся резиденцией Тюдоров. просуществовал с 1538 по 1682 гг.

дамасская ткань - узорчатая шелковая материя, одно- или двуличневая, на гладком грунте которой вытканы узоры, цветы и пр.
Фижмы (нем.) - юбка на каркасе, появилась в Англии в 1711 г.; прямо в платье вшивались пластины китового уса или ивовые прутья. В 40-х гг. в Англии появились овальные фижмы, их стали надевать под нижнюю юбку, причем они были сделаны на шарнирах, чтобы их можно было свободно поднимать. Существовали до 80-х гг. 19 в., на смену им пришел кринолин.

Арселе́ (фр. arcelet) — женский головной убор 1510-1600 гг. В Англии арселе получил название френч худ. Основу головного убора составлял плотный чепец: он открывал лоб и волосы, расчёсанные на прямой пробор. Далее следовал металлический каркас, надеваемый на этот чепец, а дополнял сооружение кусок чёрной ткани (как правило, бархата), который крепился к каркасу и свободно ниспадал на плечи и спину. Причём носить такой головной убор могли только женщины благородного происхождения

_________________

По сути нам-то не за что. Мы, то бишь читатели, любим когда герои своих возлюбленных похищают и запирают по делу.
А Эмми... ну... она сама виновата, раз не поинтерисовалась за что парень извинился, да и стань она малость поласковее (от неё не убыло бы) - Вэлин сам бы выпустил её и на руках куда надо отнёс бы.
_________________

Какая прелесть!

Девочки, на этот раз огромное спасибо!
_________________

2 главы сразу!! Спасибо огромное!! А картинки как объяснение - просто шикарно!
_________________

Уже скоро финиш - осталось 3 главы...
_________________

Большое Спасибо за новые главы!!!

Спасибо за продолжение!!!!!!!!
Вейлин протеворечит сам себе: то идет отпускать, то брата собирается пытать....
_________________

Muffy, LiskaAliska, Zirochka, TiaP, спасибо огромное за новые главы! МОЛОДЦЫ!!! БРАВО!
Картинки, как всегда, очень по сути.

TiaP просто класс!!! Сразу две главы... Muffy, LiskaAliska, Zirochka, TiaP СПАСИБО!!!

 » Глава 17 (часть 1)

Глава 17 (часть 1)
(перевод LiskaAliska бета-ридеры Zirochka, TiaP)


Эмми стояла в детской игровой комнате и наблюдала, как Франт обучает Фиби и Спрута игре в шахматы. Правила Франта были весьма своеобразными и менялись в зависимости от настроения, но его брата с сестрой это, казалось, не беспокоило. Эмми провела целых три дня, навещая свою семью. Дни, что рано начинались прогулками по Гайд-Парку и рано заканчивались сказками на ночь. Дни, наполненные обычными занятиями, умеренной работой и покоем.
Во время этих визитов она наслаждалась многими вещами, которые леди и не посчитает за удовольствия: штопала, вытирала пыль с мебели, полировала её, готовила обед. Обычно её дни были полны интриг, мошенничества и неприятностей с законом, но размеренность и покой таких обычных занятий были спасением. Это была жизнь, о которой она всегда мечтала – без роскоши, но полная спокойствия и любви. Эмми была абсолютно уверена, что никогда не сможет позволить себе воплотить эту мечту.
Оставив детей играть, она спустилась по лестнице вниз в гостиную, нашла свою шляпку и в холле перед зеркалом надела её на голову. На девушку смотрело бледное маленькое личико. Прошло чуть больше месяца, как она покинула Хартвелл Кип и послала за Бетси и остальными в Кале.
Её бледность отразила напряжение и отчаяние тех недель. Сначала Эмми скрывалась в трущобах, на случай, если Вэлин вдруг отправился за ней. Бежали дни, в течение которых она попеременно переживала то ужас, оттого что он найдет её, то надежду, что он придёт за ней. Тогда, бывало, она корила себя за то, что хотела предстать перед ним и упасть в его объятия. Несколько прошедших месяцев научили её тому, что она должна полагаться только на себя и не на кого более.
Августовские дни растянулись на недели, от отчаяния Эмми поставила наблюдателей шпионить за городским домом Норта. Отчёт всегда был одинаков. Особняк пустует, и никто, кажется, не ожидает приезда маркиза в Лондон. Но всё равно она продолжала держать дом под наблюдением. Только несколько дней назад девушка сумела преодолеть свои опасения и решила, что хватит ей скрываться.
Завязав ленты на шляпке, Эмми натянула перчатки и подхватила за ручку кожаный чемоданчик. Внутри, завёрнутые в бархат, лежали монеты и драгоценности Генри Бофора. Она не смогла их сбыть. Обычно она старалась сделать это как можно быстрее, но задержалась, решив сперва, что Вэлин может выследить её по ним. Позже она подумала, что предметы весьма особенные, чтобы продавать их в Англии, и решила отправить их за границу. Приняв же решение, она по-прежнему колебалась.
Бетси и Недотёпа становились всё недовольнее от её нежелания обратить находку в деньги. В итоге разразилась громкая ссора - Бетси обвинила Эмми в том, что та вообще не хочет продавать эти сокровища. Сначала страстно отрицая это, Эмми вскоре признала справедливость упреков в её сторону. Она не хочет продавать сокровища и монеты. Как бы ей не была ненавистна мысль об этом, она думала о монетах, как о своей единственной связи с Вэлином. Иногда она ненавидела один их вид, упрекая блестящее богатство в своих страданиях.
Если бы она не обнаружила подсказки к их тайнику, она никогда не искала бы встреч с Вэлином и не была бы поймана в ловушку своего собственного замысла. Она бы никогда не влюбилась в подлого, лживого паразита. И чем дольше сокровища находились у неё, тем труднее ей было размышлять об их продаже. Они не принадлежат ей, они принадлежат Вэлину. Она никогда не сможет обокрасть того, кого любит.
- Святые угодники, помогите, - сказала сама себе Эмми, покидая дом, - не время обзаводиться честностью.
Она залезла в карету и высунулась в окно.
- К банку, Недотёпа.
- Да, миссис.
Эмми откинулась на туго набитую подушку и сквозь окно смотрела на солнечные улицы. Если она не собирается избавляться от сокровища, ей нужно положить его в банк. Там безопаснее всего. А компенсацию Недотёпе и Бекки она выплатит из своего кармана.
Это было ещё одной нагрузкой на её кошелёк. Поверенный, который знал её как опекуншу детей, уведомил, что подходят сроки оплаты за школу Франта. У неё осталась пара месяцев. Вдобавок Фиби скорее нужна была приличная гувернантка, а не няня. Ворюга скоро войдёт в семью, и ему необходимо найти наставников, чтобы его образование соответствовало критериям, которые выдвигали Итон и Харроу.
Эмми почувствовала себя не в своей тарелке. С тех пор, как она вернулась домой, тоска по Вэлину только усугубляла остальные тяготы. Иногда казалось, что она не сдаётся лишь по той причине, что знает - кроме неё у Франта и остальных никого нет.
Поездка в банк прошла без происшествий, и Эмми вернулась в пансион. Она умылась, переоделась в платье миссис Эппл и как раз убирала банковские документы, когда появилась Долли и в большом волнении протанцевала через всю комнату.
- Привет, дорогуша.
- Что на тебя нашло? – спросила Эмми, садясь за стол.
Долли подскочила к столу и подмигнула ей:
- Услышала прошлой ночью кое-какие сплетни в «Чёрном павлине».
Сердце Эмми чуть не выскочило из груди.
- О маркизе?
- Не, не о нём. Что я могла бы о нём услышать? Я узнала о горничной, от которой отвернулась удача. Бедняжка сейчас находится в приюте для проворовавшихся слуг, что неподалёку отсюда. Ну, я… и пошла туда и вроде как познакомилась с ней. Её зовут Китти, и она рассказала мне, как её госпожа выкинула её за дверь только потому, что хозяин распускал руки. Их фамилия Бэгшот.
Долли локтём подтолкнула Эмми.
- Они выскочки. Произошли из семьи торговцев поношенными вещами, а теперь ударились в продажу швейных машинок, приносящих бешеный доход.
- И что?
- А то, что у миссис Бэгшот горы бриллиантов. Миссис не верит в сейфы и банки, и все её ожерелья и прочие побрякушки хранятся лишь в запертом кабинете.
Долли опустилась на колени и встряхнула Эмми за плечи.
- Как раз-таки то, что ты любишь. Старый Бэгшот со своей миссис пронырливые, гнусные существа. Они с горем пополам платят своим слугам, зато заставляют их работать до потери сознания. Они вышвырнули бедную Китти за дверь без единого пенни. У неё нет ни денег, ни рекомендаций, которые можно было бы показать тому, кто мог бы взять её на работу.
- Она же через неделю окажется на улице.
Долли кивнула: – Даже быстрее.
_________________

 » Глава 17 (часть 2)

Глава 17 (часть 2)
(перевод Zirochka бета-ридеры LiskaAliska, TiaP)

Эмми провела пальцем вдоль прожилки на деревянной поверхности стола. Если она справится с этим делом, то, вероятно, сможет обратно отослать Вэлину его сокровище и воспользоваться новой добычей, чтобы обеспечить детей.
Повернувшись к Долли, девушка сказала: - Только ты и я, Долли. И больше ни единой души. Мы поделим всё поровну.
- Ты хорошая подруга. Ради тебя – всё что угодно, ты единственная, кто знает, как проникать в дома и запертые помещения.
- Ты нашла Кити и продумала дело, потому и доли равные.
Пока Долли болтала о том, что она будет делать с новообретённым состоянием, у Эмми повысилось настроение. У нее появилась возможность отправить сокровище обратно Вэлину! Вина тяготила её, словно те гигантские тёмно-серые чугунные якоря на грузовых кораблях в доках. Если она вернёт драгоценные камни и монеты, то сможет, по крайней мере, утешиться мыслью, что у Вэлина больше не будет повода упрекнуть её в том, что она их у него стащила. Возможно, он будет немного лучше думать о ней. Возможно…
Если бы только Вэлин мог забыть, кем она являлась, и простить всю ложь, что она ему наплела. Но требовать такое от кого бы то ни было – это уж слишком, к тому же, он не знает о детях. Чтобы не заплакать, Эмми переключила внимание обратно на Долли и стала слушать, как та строит планы насчет их блестящего нового будущего. Девушка улыбнулась воодушевлению подруги, хотя и не разделяла его. Без Вэлина будущее для неё будет безрадостным.



Вэлин бродил по комнатам приличного, хотя и скромного пансиона на окраине Ист-Энда. Он прохаживался через крошечную гостиную в спальню и обратно, что-то бормоча про себя и время от времени поглядывая в окно на уличное движение несколькими этажами ниже. Улица была мокрой после дождя, а чистильщики занимались уборкой конского навоза. Было слышно, как цветочник зазывал народ. Проехала тележка с молоком, потом трубочист с кучей щёток.
Заставляя Актона признать свою причастность к исчезновению Эмми, Вэлин тряс его, пока у того чуть не отвалилась голова. Этого было достаточно, чтобы вытянуть из него, что Эмми сбежала в лондонский Ист-Энд. Вэлин без промедления кинулся в город и вновь нанял мистера Милдмэя. С тех пор этот агент частного сыска со своей командой вёл поиски.
После нескольких недель Вэлин начал думать, что нанял не того человека. Мир трущоб, воровских притонов, и низкопробных таверн казался неприступным. Даже информаторы детектива не слышали об Эмми.
Время, проведённое в Ист-Энде, служило своеобразным знакомством… зловещим знакомством… с миром, в котором жила Эмми. Он узнал о печально известном Холи Ленде в Сент-Джайлзе – самой «прославленной» преступной трущобе Англии – о Севен Дайлс , острове Джейкоба , и о Фрайарс Маунт . Последнее было открытым пространством в Бетнал-грин , Спиталфилдс изобиловал разлагающимися животными трупами. Он бы и не поверил, что такие места существуют, если бы сам не побывал там.
Где же она? Как она жила в этом месте? Как она сохранила свои прекрасные черты характера, проведя жизнь среди людей, которые крали обувь у детей, воровали вывешенное для просушки бельё, и похищали тюки шёлка у продавщиц-модисток? И эти занятия были наименее гнусными из тех, с которыми мужчине пришлось столкнуться. Весь Лондон от Блэкфрайарза до доков и за их пределами был заражён, прямо-таки изобиловал человеческими страданиям и деградацией. Однако, казалось, душа Эмми осталась нетронутой – бриллиант чистой воды среди булыжников.
Он должен найти её. Ему невыносима сама мысль, что она находится в таком месте. Это сводило его с ума.
Вэлин прошёл обратно в гостиную и поднял бумагу со стула, где он её оставил. Портрет Эмми. Он сам сделал рисунок по памяти, отпечатал его, и пачка с копиями уже прибыла. Его люди должны были взять портрет с собой и найти кого-нибудь, кто смог бы опознать его. Поскольку никто, по-видимому, не знал Эмми, он найдет её по её же лицу… любимому лицу.
Вэлин улыбнулся портрету. Ему не удалось в полной мере передать её дразнящих самонадеянных черт, но сойдёт и так. Его люди отправятся по пансионам, пабам и уличным торговцам и будут рыскать, пока не найдут кого-нибудь, кто опознает портрет и, если посчастливится, назовёт адрес.
Боже, чем дольше поиски, тем отчаяннее и тревожнее становился он. Вэлин даже не знал в точности, как всё поправить, когда найдёт её. В одном он был уверен – он должен навсегда вытянуть её из этого места. Он не хотел возвращать эту чёртову шкатулку с драгоценностями; его самым заветным желанием было заставить Эмми вернуться с ним в Эджинкорт Холл. Учитывая её теперешнее мнение о нём, она откажется.
Вэлин хмуро уставился на портрет Эмми. – Ты должна будешь вернуться. Неважно, что ты хочешь. Это не место для тебя. Ты не останешься здесь, даже если мне придётся уводить тебя силой.
Вздыхая, Вэлин вспоминал, как трудно удержать Эмми, если она не желает оставаться. И вот он носится за ней, словно чёртова гончая.
- Боже, помоги мне, - сказал он портрету Эмми, - я никогда не перестану любить тебя, даже если никогда больше не увижу.
А что, если она не в Лондоне? Она могла уехать. Актон сказал, что Эмми направлялась в Ист-Энд, но это не означало, что тут она и осталась. Девушка могла быть сейчас в другом городе, в другом облике, и охмурять другого мужчину.
Вэлин уронил портрет, невидящим взором уставившись на здание на противоположной стороне улицы. Он был так занят, пытаясь разгадать тайну Эмми, что ему никогда и не приходила мысль о другом мужчине. А почему нет? Потому что он был первым, кто прикоснулся к ней. Но это не значит, что другого мужчины не было. Что если всё это время был кто-то? Нет, этого не может быть. Он отказывался даже думать об этом.
Пока он сражался с этими мыслями, кто-то постучал. Оказалось, человек Милдмэя пришёл отчитаться в очередном неудачном поиске по территории Шадвелла . Вскоре прибыл другой с теми же новостями по Севен Дайлс в Вест-Энде. Вэлин обсуждал с ними стратегию с использованием портретов, когда вошёл Рональд Милдмэй, как всегда со скорбным выражением.
- Вы тоже не нашли её, - произнёс Вэлин, закрывая дверь за агентом сыска.
- О нет, милорд, я нашёл.
Новость была столь неожиданной, что Вэлин какое-то мгновение даже не реагировал.
- Где!
- Вопрос не в том «где», а «кого».
- Милдмэй, что вы несёте?
- Мы искали не того человека, милорд.
Вэлин хмуро взглянул на агента. – Не может быть.
- Прошу прощения, но так и есть. Юная особа, которую вы знаете как Эмми, на самом деле - некая миссис Эппл.
- Ерунда, парень. Эмми никогда не была замужем.
- Может и так, милорд. Тем не менее, особа, которую вы разыскиваете, известна как миссис Эппл. Я получил отменные сведения от связного из Уайтчепела, который только сегодня утром появился из трущоб. Нам повезло, что он скрывается от полиции и нуждается в деньгах, иначе он никогда бы не рассказал мне о ней.
- Почему?
- Воровская честь, милорд. Кажется, миссис Эппл - настоящий главарь банды профессиональных воров-домушников и мошенников. Она со своими людьми проникает в дома, выносит всё драгоценное и не оставляет следов.
- Мне это известно не понаслышке.
- Миссис Эппл не обычная воровка, милорд. Она, что называется, шишка в шайке воров, одна из элиты, что охотится на богачей. А не мелкий воришка, который обчищает карманы банковских клерков.
- Где она?
- Она снимает комнату в пансионе мадам Рейчел на Нидл-Стрит у Блекфрайарз. Не самое лучшее жильё, но не трущобный тупик или канава, безусловно.
- Канава?
- Да, милорд, место ночлежки для многих горемык, к сожалению.
- Шевелитесь, Милдмэй. Доставьте меня туда… нет. Нет, если я хочу преуспеть, я должен знать больше. – Вэлин поманил детектива, и они расположились в креслах рядом с крошечным камином. - Я хочу узнать всё о миссис Эппл, Милдмэй, и вы мне поможете.

--------------------------------
Холи Ленд – (в пер. с англ.) Святая Земля
Севен Дайлс – (в пер. с англ.) Семь Циферблатов – известный дорожный перекрёсток в Вест-Энде около Ковент Гардена, здесь сходится семь улиц. В центре практически круглой площадки расположен столб с шестью (не семью, так как в начальный проект предполагал, что тут будут сходиться 6 улиц, позднее к ним добавили седьмую) солнечными часами.

Jacob's Island - печально известная трущоба в Бермондси , на южной берегу Темзы в Лондоне.

Friar’s Mount - трущобы в Ист-Энде Викторианского Лондона, ещё известные как «Nichol».
Bethnal Green - район Ист-Энда, часть Тауэр-Хамлетса (один из рабочих районов лондонского Ист-Энда; в этом районе находилось большое число промышленных предприятий; застроен старыми домами)
Спиталфилдс - центральное ядро Ист-Энда, как и Бетнал-грин, составляет Тауэр-Халметс – вечный район эмигрантов.
Блэкфрайарз - центральная часть Лондона.
Shadwell – район, входящий в состав Тауэр-Халметс, расположен на северном берегу Темзы
_________________

TiaP, СПАСИБО!!! Перевод как всегда великолепен!!!!

Большое Спасибо за продолждение!!!
_________________

Спасибо!
_________________

Замечательная глава! Спасибо огромное!! А пояснения вне всяких похвал !!
_________________