Euphony:
22.07.14 09:11
» Глава 19
Даже забавно, как иногда некоторые события помогают разложить мысли по полочкам.
Теперь, когда Карл, так сказать, вышел из строя, мне больше некому доверять. Что ж, тем лучше. Это мой котелок дерьма. Мне самому себя и вытаскивать.
Первое, с чем я должен разобраться, – это Джаветти.
Нет. Не так.
Я уже знаю, что он делает – пытается сказать мне, что может добраться до меня в любое время. Ну, это очевидно. А еще он, видимо, пытается меня напугать. Открыл охоту на друзей и близких. Будь у меня кот, наверняка я нашел бы его прибитым гвоздями к парадной двери. Старо как мир. Сам не раз так делал.
Однако такие действия вытекают из позиции слабости, когда надо прикинуться, будто все козыри у тебя.
Дай мне то, что мне нужно, иначе я сделаю то же самое с тобой. Ага, как же. Если бы ты мог сделать то же самое со мной, уже давным-давно бы сделал.
Так почему же Джаветти не торопится?
Ну, для начала, вряд ли он может мне как-то навредить. Подвергать меня пыткам бесполезно. Пробовать пристрелить – тем более. Если он закатает меня в бетонный блок, вряд ли я буду особенно разговорчивым под двумя с половиной метрами раствора.
Поэтому он охотится на моих друзей. Вот только у меня больше никого не осталось. Камня у него нет, и Джаветти не знает, где он. Так что нет, в списке приоритетов он точно не на первом месте. Его я убью позже. Как только выясню как.
А как насчет Неймана? Этот старпер умеет всаживать в людей лишние глаза. Впрочем, Нейман не проблема. Зато Арчи – еще какая. Если раньше он не испытывал ко мне ненависти, то теперь уж наверняка. Похоже, надо было убить его в гараже.
С Габриэлой тоже не все ясно. Она вроде как помогает мне, заботясь о Карле, но ей нужен камень. К тому же во время разговора с Дариусом она пыталась меня наколоть.
А еще есть Саманта.
Она остается загадкой с тех самых пор, как мы встретились в клубе. Она знакома с Джаветти. В свое время они разругались в пух и прах. Однако о камне она ни разу не заикнулась. Не пыталась уговорить меня отдать его ей, не впаривала мне праведную чушь о том, что хочет спрятать его от остальных.
Так в чем же на хрен дело?
Я собирался разыскать ее после того, как съездил в Бель-Эйр, но потом понеслось одно за другим: Карл, Габриэла и все то дерьмо, что навалил Джаветти в номере отеля.
Нутро подсказывает, что Саманта никуда не денется. По крайней мере до тех пор, пока не встретится со мной. Есть у нее во всем этом своя доля, а еще она чего-то хочет от меня. Иначе не стала бы искать меня в клубе и рассказывать о Джаветти. Значит, она тоже может подождать.
Итого, у меня остается только адрес, который я получил от Карла.
Понятия не имею, может Нейман только подглядывать через глаз или подслушивать через Карла тоже. Если так, то это может стать проблемой. Он уже мог съездить по адресу и выяснить одному богу известно что.
Я пробиваю адрес в интернете. Это к востоку от центра города, рядом с цементной канавой, которую мы называем рекой. Копаюсь еще немного и выясняю, что это автосвалка. Смотрю на часы. Там уже наверняка закрыто. Вот и славненько. У любого уважающего себя бандита найдется парочка болторезов.
__________
Большую часть времени на реке пусто. Иногда на бетонных плитах пытаются пригреться алкаши и бомжы, пока мажоры в напичканных последними наворотами «хондах» устраивают по городу гонки. Изредка у нас идут нормальные, а не моросящие то тут, то там дожди. Тогда мы понимаем, что русло забетонировали не прихоти ради.
Наша река не течет. Она мчится бешеным потоком. Каждый год какого-нибудь идиота сносит течением. Налетают вертолеты, которые пытаются его выловить, а ребятки из новостей все это снимают, чтобы развлечь зрителей.
Я останавливаюсь в квартале от свалки. На железнодорожных путях поблизости тишина. На запасных стоит пара дрезин и товарных вагонов. Если здесь и были когда-то намеки на что-то естественное, их давно закатали в асфальт.
«База металлолома Маккея». Высокий забор из рабицы и колючая проволока сверху. Машины сложены штабелями, будто их наскладировал ураган, превратив пространство между ними в натуральный лабиринт гниющего металла. Здесь же – пресс и подъемник. В задней части – трейлер вместо рабочего офиса.
Охраны не вижу, но что-то наверняка есть.
Хорошенько принюхиваюсь. Выхлопные газы, моторное масло, бензин. Кожаные сиденья. Винил, долго провалявшийся на солнце. Что-то еще. Как минимум один… нет, два человека. Кто-то из них явно фанатеет от чеснока, а второй – от «Олд Спайса». Мне интересно, как это будет на вкус.
Еще чую собаку. Одну? Больше? Трудно сказать.
Почти две минуты парюсь с замком. Болторезы прекрасно справляются с пальцами, но с промышленной сталью приходится повозиться. Дважды я останавливаюсь и ныряю за металлическую бочку, когда мимо проходят охранники с доберманом. Псина принюхивается в мою сторону, но чуваки, похоже, не замечают, что я здесь.
Открываю ворота ровно настолько, чтобы протиснуться, и закрываю их опять. Да уж, натуральный гребаный лабиринт. За горой «бьюиков» тупик. Охранники выходят на очередной круг. На этот раз псина не так великодушна.
В детстве у меня была собака. Меня просто бесит, что придется пристрелить добермана. На всякий случай проверяю, есть ли обойма в магазине.
Пробираюсь в тенях чуть-чуть вперед, жду, когда охранники спустят собаку, но они всего лишь велят ей заткнуться и уходят за пределы слышимости. Лай и завывания растворяются где-то вдалеке.
Возвращаюсь назад, несколько раз сбиваюсь с дороги, снова возвращаюсь, но в конце концов нахожу офисы сбоку от подъемника. Здесь площадка для погрузки машин в камеру пресса-компактора. С крюка подъемника, как мертвец на виселице, свисает ржавый «кадиллак».
В обшитой дешевыми деревянными панелями двери дорогой замок. Я могу его вскрыть, только на кой париться? Дверь легко распахивается от удара плечом.
Внутри весьма скучный интерьерчик. Ящики для документов, пара столов, стулья. На стене календарь с мисс Сентябрь из какого-то журнала для любителей руля и гаечных ключей. Силиконовые сиськи и все, что к ним прилагается.
Копаюсь в ящиках в поисках хрен знает чего. Там полно накладных и распечатанных графиков работы.
Наконец кое-что нахожу. Наверху лицензии на эксплуатацию, прямо под названием «База металлолома Маккея», написано: «Компания-учредитель: “Империал Энтерпрайзес”». А ниже – «Владелец: С. Джаветти».
Пялюсь на бумажку, пытаясь понять, что все это значит.
Я почти забыл об «Империале», а ведь именно эта компания владеет домом, откуда сперли камень. Получается, «Империал» принадлежит Джаветти?
Что-то у меня не складывается. Если тем домом тоже владел Джаветти и у него там с камнем сидел какой-то мужик, на кой ему просить у Саймона людей, чтобы свистнуть камень? И что-то еще не дает мне покоя. Какие-то вопросы, но я никак не могу сосредоточиться на них. Они ускользают, как моль на свежем воздухе. Как-то не получается у меня думать. Почему я не могу нормально думать?
- Чтоб меня, - говорю я.
- Ага, мы уж постараемся.
Поворачиваюсь и вижу охранников с собакой прямо за дверью. А мне казалось, что я закрыл ее плотнее. Понятное дело, на нервах я напрочь забыл о том, что надо обращать внимание на запахи. Все еще не привык к новому нюху.
Зато теперь, когда я вспомнил, запах охранников напоминает мне о тушеной говядине и тыквенном пироге. Ох, нехорошо это, очень нехорошо.
- Шли бы своей дорогой, да поживее, - говорю я и не узнаю собственный голос.
Что-то не так. До меня доходит, что именно, когда я мельком вижу свои руки в свете фонарика одного из охранников. Руки ссыхаются прямо на глазах, на костяшках расцветают пятна гнили.
- Ты смотри, какой борзый, - говорит один из них.
Он старше второго. Заплыл жиром. Слишком много пончиков и мало нагрузок. Его напарник – всего лишь тощий мальчишка со шрамами от прыщей. Сомневаюсь, что этими ручонками он отожмет хотя бы треть своего веса.
Зато пес – сплошь сухие мышцы и голодные зубы. К тому же дрессированный. Просто смотрит на меня, не рычит, не лает. Ждет, когда дадут команду и он сможет устроить себе ранний завтрак.
- Серьезно, - опять говорю я, - бежать вам отсюда надо.
Я бросаюсь вперед, собираясь проскочить мимо них. Я не хочу их убивать. Они ничего не сделали.
Но тут толстяк выпускает поводок, натравливает на меня добермана, и я слетаю с нарезки.
Собака вгрызается мне в руку, разрывая зубами рукав. Кожаная куртка не дает псу прогрызть мне шкуру, зато кость хрустит под мощными челюстями.
Охранники ждут, когда я упаду, заору или сделаю что-то такое, что даст им возможность подойти ближе и забить меня дубинками. И уж точно не ждут, что я буду продолжать ломиться к выходу. Доберман дергает лапами, чтобы ему было удобнее, челюсти сжимаются крепче.
Я уже у двери. Размахиваюсь присосавшейся ко мне собакой прямо по охреневшим рожам охранников. С меня сыплются клоки волос. Ну, хоть шкура все еще держится на черепе.
Мальчишка получает собачьей задницей по темечку и падает. Хватаю его свободной рукой, бросаю на гору какого-то ржавого барахла. На него дождем сыплется покореженный металл, острые осколки встревают ему в ноги. Я отрываю от себя добермана и швыряю вслед за мальчишкой.
Толстяк достает пушку, стреляет. Пуля попадает мне в грудь и проходит навылет, оставляя еще одну дыру в спине. Один быстрый шаг, удар по почкам, и пушки у толстяка уже нет.
Даю ему последний шанс. Последний шанс сбежать отсюда и спасти свою жизнь. Я наклоняюсь к нему сказать, что он может убираться отсюда, но по-быстрому и прямо сейчас. Однако вместо слов издаю какое-то невнятное рычание.
Толстяк поднимает фонарик и застывает, увидев, что со мной происходит. У меня с подбородка падает кусок мяса и шлепается ему на лицо. Это последняя капля. Толстяк начинает орать.
Я хватаю фонарик и бью его, пока он не затыкается. Бью, пока его лицо не превращается в кровавое месиво с выбитыми зубами. Потом принимаюсь за его грудину. Фонарик со стуком бьется о кости.
Где-то рядом слышу хныканье. Поднимаю голову и вижу мальчишку. Он смотрит на меня и гадит прямо в штаны.
- Не парься, приятель, - пытаюсь сказать я, - ты следующий.
Но вместо слов из моего рта выходит только поток густой темной крови.
Когда я прихожу в себя, большая часть добермана уже спустилась по пищеводу толстяка. Между зубами висят петли собачьих кишок. В груди толстяка – огромная рваная дыра. От нижней челюсти мало что осталось.
Впрочем, не похоже, чтобы это помешало ему отобедать приятелем. У мальчишки, пришпиленного к земле наполовину разобранным «студебекером», попросту не было шансов. Шея у него практически сжевана, большей части грудной клетки нет.
Он по-прежнему прижат тачкой, но уже дергается. Шарит руками туда-сюда, будто придуривается слепым.
Я стираю с часов густеющую кровь. Охренеть. Вся эта кровавая баня заняла каких-то полчаса.
Как и в последний раз, я чувствую себя прекрасно, хотя с ног до головы покрыт кровищей и кусками гниющей плоти. Поднимаюсь на ноги. Толстяк оглядывается на меня и сразу же возвращается к трупу пса.
Подхожу со спины, хватаю его за голову, ломаю шею. Он падает, как мешок с костями. То же самое делаю с его напарником. От греха подальше отрываю псу голову. Не хватало еще, чтобы по городу шлялись собаки-зомби.
Чтобы избавиться от тел, уйдет какое-то время. Приходится повозиться, чтобы вытащить мальчишку из-под «студебекера».
Обоих бросаю в камеру одного из прессов. Одним нажатием кнопки превращаю их в паштет.
Не ощущаю ни намека на то отвращение, которое испытывал со шлюхой. Потому что она была женщиной? Потому что я буквально на нее охотился? Или потому что на этот раз могу найти себе оправдание? В конце концов они спустили на меня собаку.
А может, я просто начинаю входить во вкус.
Безумие какое-то. Не могу же я в самом деле каждую ночь мочить людей и превращать их в зомби. Рано или поздно кто-то заметит. Мало того, вдруг кто-то из зомби сумеет от меня сбежать?
Поливаю себя из шланга, накрываю переднее сиденье куском брезента. Наверное, тачку тоже стоило бы полить.
У меня по-прежнему никаких ответов, зато вопросов чертова уйма. Что за хрень этот «Империал Энтерпрайзес»? Компания Джаветти. Он живет на белом свете уже бог знает сколько, наверняка скопил прилично деньжат.
И все равно не складывается. Чувак, у которого был камень, жил в доме, которым владеет «Империал Энтерпрайзес». Зачем Джаветти селить в доме какого-то мужика, а потом красть у него камень? Разве что это часть какого-то плана. Находясь в доме, камень был уязвим. У Джаветти наверняка был доступ ко всем кодам системы безопасности. Он вполне мог сделать так, чтобы кто угодно зашел в дом в темпе вальса и вышел оттуда с камнем. Даже если речь идет о трех мордоворотах без единой извилины.
Другими словами, я попросту не в состоянии просчитать все ходы Джаветти. В этом и заключается моя проблема. Я его не знаю.
А значит, мне нужно поговорить с тем, кто знает.
...