Тишина (антиутопия, 18+)

 » глава 6

6
Последующие дни мне запомнились плохо. Я то впадала в беспамятство, то приходила в себя. Даже посещение врача прошло для меня как будто в дымке. Мне постоянно что-то мерещилось: родители, тётушка, Филька, какие-то знакомые из села, а то и вовсе супруг. Видения были то не чёткие – размытые, то, до пугающего, реальные.
Привиделась мама, она гладила меня по головушке и говорила:
- Асенька, как же ты так разболелась, тебе надо поправиться. У тебя ещё столько дел! Ты серьёзно больна, но не вздумай сдаваться, борись. Ты сможешь победить болезнь.
А через секунду с той же ясностью я видела, что это не мама, а Герман, и это он почти невесомо касается то макушки, то моего лба, на котором лежала повязка, пахшая травами:
- Асенька, не вздумай умирать! Ты же, как солнышко! Ты не должна оставлять меня одного! Я только теперь начал жить, только сейчас увидел, что этот мир не сплошная мгла. Помнишь, как ты пела? У тебя был такой голос! Словно звон ангельских колокольчиков! А когда замолчала, мама всегда говорила: «Придёт время, и она снова запоёт – наша соловушка». Когда мы учились в школе, я всегда думал: «Интересно, какой бы сейчас был голос у этой красивой девушки?» - мне чудилось, что моя голова покоилась у него на коленях, и он тихонько нашептывал мне слова своим приятным, бархатным голосом. Его длинные пальцы ласково перебирали мою чёлку. «Какой хороший сон», - думалось мне, - «Как бы было замечательно, если бы он на самом деле был таким».
Через неделю мне полегчало. Я проснулась среди ночи и почувствовала, что жар наконец-то спадает. Как же это было хорошо. Несмотря на слабость, на то, что сама я не могу и пальцем пошевелить, это просто замечательно видеть и понимать, что вот - это реальность, и она никуда не исчезнет. Повернув голову, я увидела мужа, сгорбившегося во сне, на стуле рядом с моей кроватью. Нестерпимо хотелось пить. Ох, как дорого бы я дала за то, чтобы произнести хоть звук в этот момент. Я попыталась пошевелить рукой, но она лишь слегка приподнялась и безвольно упала на кровать, издав тихий шорох. Этого было достаточно, чтобы супруг проснулся. Он взглянул на меня и, увидев осознанность в моих глазах, принялся щупать мой лоб:
- Ну, славу Богу! Температура начала спадать. Как же ты меня напугала, Ася, - в его голосе была теплота человека, который действительно переживал. Мне даже подумалось: «Может видение не было бредом?», но я отмахнулась от этой мысли - глупости. Приоткрыв рот, я попыталась показать, что мне нестерпимо хочется пить, надеясь, что он поймёт мой жест, - пить хочешь? – не разочаровав меня, он, вскочив, быстро покинул комнату комнаты. Через открытую дверь сочился вкусный запах какой-то еды. Не прошло и минуты, как Герман вернулся с чашкой чая и небольшой мисочкой супа, от волшебного запаха которого у меня в желудке громко заурчало.
- Супа много нельзя, ты всю неделю почти ничего не ела, мне и напоить-то тебя удавалось с трудом, - предупредил он, заметив голод в моём взгляде, и улыбнувшись, присел на кровать, приподняв мою голову, дал мне попить какого-то напитка, - этим отварам меня научила мама, - отвечая на вопрос, отразившийся на моём лице, пояснил он.
Затем он аккуратно и бережно, будто я была хрупка, как стеклянная кукла усадил меня, подоткнув под спину, по меньшей мере, три подушки, сел на стул рядом с кроватью и начал заботливо меня кормить. Он набирал ложку умопомрачительного ароматного супа, заботливо дул на неё и подносил к моим губам. Суп не только обладал фантастическим запахом, он и на вкус был божественен. Я проглотила четыре ложечки и тянулась за следующей порцией, но муж решительно отставил суп и уложил меня:
- А теперь поспи. Тебе надо отдыхать. Нет, пока больше не стоит, - сказал он, проследив за моим взглядом, устремлённым на мисочку с остатками супа, - попозже сделаю ещё, - я с удовольствием облизнула губы, показывая, что было очень вкусно. К сожалению, пока я могла общаться только так, язык жестов он не знал, а писать сейчас у меня не хватало сил, - я рад, что тебе было вкусно. Отдыхай, - я благодарно опустила веки, все эти манипуляции с едой и питьём отняли у меня чуть появившиеся силы.
Проснулась я только утром, супруг не отходил от кровати и спал здесь, сидя рядом со мной на стуле. Позднее зимнее солнце светило своими робкими лучами в окно. Я удивилась, ведь муж обычно в это время уже на ферме, на работе, а сейчас он сидел рядом со мной. При хорошем освещении было видно, его тоже измучила моя болезнь, под глазами залегли тёмные круги - последствие бессонных ночей, лицо осунулось от усталости. Мне стало жаль его, вот ведь как я измотала человека своей болезнью.
Я попыталась сесть, но из-за слабости мои потуги были безуспешны, и только разбудили Германа своей вознёй. Он сонно открыл глаза и улыбнулся. На секунду я вновь увидела того, Германа, который был душой любой молодёжной компании нашего села. Но улыбка тут же исчезла с его лица, не оставив даже тени:
- Ты с каждым днём выглядишь всё лучше. Это радует. Хочешь, есть? – я попыталась кивнуть, лёжа делать это было абсолютно неудобно.
Он вышел и снова принёс чай и суп. На этот раз мне было разрешено съесть целых шесть ложечек.
- Будешь ещё отдыхать? – я помотала головой, сейчас спать не хотелось, да и лежать тоже. Я сделала слабый жест рукой, как будто пишу, - тебе дать ручку и бумагу? – сообразил он, я кивнула.
- Так будет проще общаться, - написала я, когда он принёс их мне, пальцы плохо слушались, отчего буквы плясали и были похожи на дождевых червячков.
- Я, наверное, пойду, сказал он, прочтя записку, - если тебе что-то понадобится позов … - он оборвал фразу на полу слове, сообразив, что позвать-то я не смогу, - я сейчас что-нибудь придумаю, - он вышел из комнаты, а у меня появилось ощущение, что ему некомфортно со мной в одном помещении. Вот так, даже собственный муж не хочет находиться со мной в рядом, эти мысли разрушили остатки надежды, что мне не померещились его слова о том, как я ему нужна.
Через час супруг снова возник в дверях, зубами он сжимал какие-то скобы, а руками протягивал шнур поверху стены, изредка вытаскивая изо рта скобу и крепя ею шнур.
- Если что-то понадобиться, дёрни за верёвочку, дверь и откроется, - хмыкнул он, закрепив последнюю скобу над моей кроватью и подавая мне конец шнура, - я повесил несколько колокольчиков в комнатах, буду являться по первому зову, как сивка-бурка - я кивнула, не сдержав улыбку.
- А у тебя нету какой-нибудь книги? – написала я на листке.
Для нашего села, да и не только здесь, это был странный вопрос. Общество построено на том, что каждый человек выполняет свои обязанности, поэтому странно было полагать, что, например, подсобный рабочий будет читать, ему для работы это не нужно. Книги у нас были только в школе. В домах можно было найти разве, что пособия по профессии. Мама всегда повторяла, что книги великое богатство и с детства прививала нам с сестрой любовь к чтению. Супруг только молча вышел. Я не знала, как понимать такую реакцию, но он очень быстро вернулся, неся несколько толстых книг в потёртых переплётах. Мой рот открылся от удивления, как говорится челюсть отпала в прямом смысле. Бумажные книги были диковинкой, и если они были в доме, то хранились как семейные реликвии. Лет сто назад было принято решение оцифровать всю возможную информацию и в домах чтиво хранилось только на планшете или на двух, если допустим у мужа и жены были разные профессии и им нужна была разная литература. В доме у тётушки было несколько бумажных книг, которые достались нам от прабабушки, когда-нибудь они перейдут ко мне, потом к моим детям.
Герман протянул мне фолианты:
- Пока нашел эти, я поищу потом ещё, где-то были более интересные, - теперь к моему удивленно раскрытому рту добавился ещё и широко раззявленные очи, он говорил о книгах как о чём-то обычном, будто это была тарелка или садовый инструмент, так мол, ерунда. Я прижала к груди неожиданно полученное сокровище и смотрела, как он не торопясь развернулся и пошел заниматься делами.
Я открыла первый томик и меня захлестнули эмоции, это были сказки, с яркими, красочными картинками, открывающими мне, тот мир, которого я никогда не ведала. Я бережно переворачивала страницы, гладила названия сказок написанные большими, красивыми буквами с вензелями. Устав я откидывала голову на подушку, но уже через несколько минут возвращаясь к просмотру книги, которая притягивала моё внимание как магнит. Она была так необыкновенна и прекрасна, что мне даже не хватало духу начать её читать.
Пришедший через несколько часов муж с новой порцией супа и отваром, застал меня за очередным просматриванием книги со сказками, я не могла оторваться от неё.
- Это моя любимая, - сказал он, расставляя на тумбочке у кровати принесённое. От этой фразы у меня задрожали пальцы, вдруг я была недостаточно аккуратна и где-то испортила сочинение, - я рад, что тебе она тоже понравилась, - ободряюще улыбнулся он мне. Я, вытаращив глаза, неотрывно смотрела на него, всё никак не могла привыкнуть к нему улыбающемуся.
В этот раз я уже ела сама. Силы начали возвращаться ко мне. Но супруг всё равно сидел на стуле рядом пока я ела.
- Я завтра пойду на ферму, у твоей тётушки выходной, и она согласилась посидеть с тобой
- Не надо, я себя нормально чувствую. Я справлюсь сама! - запротестовала я, написав ответ на его слова. Он пробежал глазами по неровным буквам моей записки и его лицо снова приобрело то злое выражение, которое я не видела с тех пор как заболела.
- Я сказал, завтра придёт твоя тётушка, - отчеканил он, забрав из моих рук, пустую мисочку и, не сказав больше ни слова, ушел к себе.

Между ними явная симпатия, а может уже и больше! Только Герман себя сдерживает хотя умеет смеяться и радоваться жизни...
Спасибо за продолжение)
_________________

Света, спасибо за продолжение!
Прочитала сразу две главки)Сначала думаю, вот вроде Ася и замужем, а совсем не мужняя, отдельная комната, общения и сближения ни какого. А потом когда Ася заболела, поняла, что Герману она не безразлична, он к ней относиться очень бережно, трепетно. Только вот свои чувства скрывает за маской хмурости.
___________________________________

Alenychka / Алёна на ты) Ася как и любой человек тянется к теплу, а Герман только при стрессе позволил себе расслабится((((
Milusha / Мила да уж, он не такой каким кажется

 » Глава 7

7
Потихоньку я приходила в себя и уже через неделю вышла на работу. Но что-то в наших отношениях с Германом изменилось. Если раньше мне и не требовался блокнотик с ручкой, то сейчас на удивление даже беседа иногда получалась. Он интересовался моим самочувствием, спрашивал: «Как дела?» в общем, стал более многословным.
Примерно через две недели после болезни, как раз, когда минули все праздники, душа неожиданно потребовала пирогов. В тот день нас отпустили с фермы пораньше, холода продолжали держаться, и дел было мало, поэтому я поспешила домой, а придя, сразу завела тесто.
Скупое, по зиме, солнце уже спряталось за горизонтом, а у меня горел свет, весёлые жёлтые занавески, приветливо подмигивали мне цветами, нарисованными на них, когда я, как заведённая, металась по кухне готовя начинку и раскатывая тесто. Если бы я могла петь, я пела бы, а так, я только как рыба, открывала рот, беззвучно произнося слова песен, но меня это не удручало, скорее наоборот раззадоривало. Давно у меня не было такого настроения. Оно и до этого случалось не часто, но, если случалось, мы, с тётушкой смеясь, готовили что-нибудь вкусное, а потом, болтая весь вечер, попивая ароматный чай. Я старалась не думать, что будет вечером, когда супруг придёт домой, но сейчас мне было хорошо.
В какой-то момент я случайно подняла взгляд на дверь и увидела там его. Муж стоял, прислонившись к косяку, и внимательно смотрел на меня. От неожиданности я растерялась, он не переставал удивлять меня своей способность бесшумно появляться.
- Бурная деятельность, - протянул он, встретившись со мной глазами, а я, засмущавшись, отвернулась и начала искать блокнот.
- Мне захотелось испечь пирогов, - написала я коряво, испачканными в муке пальцами,- ты не против?
- Как я могу быть против пирогов? - ухмыльнулся он и в его очах появилось что-то демоническое, - как я понимаю, моя помощь не нужна. Тогда я, пожалуй, схожу за дровами. Во сколько планируешь закончить?
- Я думаю, ужин будет через час, если не возражаешь?
Он взял мою записку, прочитал, кивнул, развернулся и бесшумно исчез в темноте коридора. Задор ушел. Ну как у этого человека, получается, смутить меня настолько, что начинают дрожать руки, язык, хоть я им и не пользуюсь, прилипает к нёбу, а дыхание становится как у зверька, загнанного в угол охотником?
Я машинально закончила готовить ужин. Пироги на удивление получились вкуснейшими, и по дому разливался аромат праздника и радости. Для меня всегда запах свежевыпеченных пирогов ассоциировался с праздником. Мама умела отлично печь, этот талант достался и мне, она пекла часто просто так, но пироги, которые готовила я сейчас, у нас в семье считались праздничными. В это году отметить новый год как надо у меня не получилось. Едва оправившись от болезни стоять у плиты тяжело, а тётушка не была великой кулинаркой. Мы отметили приход нового года в тишине за немудрёным столом, и, хотя тётя уже не охала о том, как мне не повезло, но общество Германа и на неё действовало угнетающе.
Размышляя об этом, я накрыла стол, и села ждать мужа. Он появился в точно намеченное время, зайдя со двора, принося с собой морозную свежесть и с наслаждением втянул воздух.
- Какие ароматы! - и улыбнулся, впервые за долгое время. Я указала на стул, приглашая ужинать. Скинув куртку, он быстро уселся за стол, потирая ладони в предвкушении.
- Рассказывай, какие с чем, - его голодный взгляд перескакивал с одной плетёной мисочки на другую. Пирожки были разные, зимой трудно придумать начинку, ведь в огороде ничего не растёт, а Общество строго выделяет необходимые продукты, без всяких излишеств.
- Тут с картошкой, - написала я и указала на одну плетёную корзинку, стоявшую справа от меня, - а тут с капустой, - указала я на левую корзиночку, - а тут с малиной и я приподняла салфетку с третьей корзиночки.
- С малиной? Мои любимые! Откуда же ты её взяла?
- Я нашла в холодильнике полбанки варенья и смешала его с сушеными яблоками, - я робко вжалась в стул, я ведь взяла эту банку без разрешения, возможно у него были свои планы.
- Как ты здорово придумала! И не чувствуется, что там яблоки? – он был похож на мальчонку, которому рассказали что-то волшебное и необычное
- По вкусу нет, - робко улыбнулась я, передавая ему записку.
Муж с удовольствием уплетал пирожки, и, хотя мы сидели за столом молча, впервые тишина не была тягостной.
- А как ты узнала? – спросил он, сидя откинувшись на стуле, когда мы были настолько сыты, что пирожки уже не лезли. Я непонимающе взглянула на него. Он посерьёзнел.
- Ты их испекла просто так? – тот счастливый мирок, который окутывал весь наш ужин, пошел трещинами и грозил вот-вот лопнуть, разлетаясь осколками раня всё и вся. Я не представляла, как его спасти.
- Мне с утра показалось, что совершено необходимо сегодня напечь праздничных пирожков, правда, я не знаю, почему у меня возникло это желание.
Прочитав, он повертел листочек.
- И я не знаю почему у тебя родилось это желание. Но я рад, что так получилось. Я давно уже не отмечал свой день рождения. Здоровье не позволяло. Спасибо. Ты меня порадовала, - он, не глядя на меня встал и вышел из кухни. А я так осталась сидеть не ведая, что и сказать.
Но долго сидеть не будешь – чай ни барыня какая, надо было убирать со стола, мыть посуду и готовится к завтрашнему, рабочему дню. Закончив дела и сложив все оставшиеся пирожки уже в одну корзинку, накрыв их салфеткой, мне пришла мысль. Я написала записку и поскреблась в дверь комнаты супруга, но мне никто не ответил. Подумав, я решила подсунуть её под дверь.
«Мне очень жаль, что ты не сказал о дне рождения раньше. Я постаралась бы придумать что-то кроме пирогов. Но я очень рада, что мне пришла в голову эта идея. Мне очень ценен сегодняшний вечер, но, если бы я раньше знала о празднике, он был бы ещё более дорог моему сердцу». Когда я писала, это, то вдруг поняла, что это действительно правда и я на самом деле очень рада, что моё желание совпало с этим праздником, и, если б я знала, воодушевление с которым я готовила, не уменьшилось, а наоборот, только увеличилось. Но как всё это выразить? Слова путались в мозгах, расталкивая друг друга и создавая сумбур который вылился в записку.
Следующее утро ничем не отличалось от других. Я хлопотала на кухне, пока Герман собирался на работу. Мы в тишине позавтракали. Когда я мыла посуду, муж, проходя мимо, коснулся моего плеча своей широкой ладонью и сказал:
- Спасибо.
Что-то в его голосе заставило меня обернуться, но я только успела увидеть его спину в дверном проёме. Он ушел, а я целый день ломала голову, какие же нотки услышала, раз у меня появилось чувство, что он и правда благодарен, и рад.

Такой Герман странный и пока мне не понятный, почему он грустный и мрачный всегда, тем более с Асей?
Спасибо за продолжение)
_________________

Света, спасибо за продолжение!
Тяжело Асе с Германом с его переменчивым настроением.
___________________________________

Alenychka он с одной стороны не хочет её подпускать близко и на это у него есть свои причины, но сам тянется к ней, вот и получается такая каша-малаша.
Milusha да мужчины вообще сложный народ, с тонкой душевной организацией, а уж с посттравматическим синдромом и выводком тараканов....))))

 » Глава 8

8
Некоторые мысли попадая в нашу голову пролетают, не оставляя и следа, а некоторые застревают, как заноза, не давая от них отвлечься, но так или иначе жизнь никогда не замедляет свой бег. После того случая с днём рождения в моей голове засела мысль, которая не давала мне покоя: «Что же произошло с супругом? Почему он стал таким?», но ответов я не находила.
Однажды вечером, когда весна уже вошла в свои права, он влетел в дом и громко позвал меня. Я, от неожиданности и испуга, что случилось страшное, уронила сковородку прямо на пол, и то немногое мясо, которое нам выделило Общество и я, собственно говоря, собиралась пожарить, разлетелось по полу. Не думая ни о чём ринулась к входной двери, откуда слышался голос мужа.
Увидев его, я встала как вкопанная, мне показалось, что сердце остановилось. Он сидел в прихожей, стягивая сапоги, а правый рукав его рубашки был багряным от крови.
- Ася, смотри, что я нашел в лесу, - он протягивал мне какую-то коробочку, из которой торчали проводки, не обращая внимания на своё предплечье. Я же не смотрела внимания на протягиваемую мне коробочку и указала на предплечье как бы спрашивая: «Что случилось?». Он только мельком взглянул на себя:
- А, это? Ерунда на сучок напоролся. Но посмотри, что я нашел. Я сейчас попробовал подключить её к батарее. Там такое! Не поверишь,! – и, хотя его глаза горели, прямо-таки детским восторгом, его рана меня беспокоила больше, чем какая-то пластмассовая ерунда с её неведомым содержимым. Не став дослушивать, кинулась к аптечке, вытащив антисептик и бинты, побежала обратно в гостиную.
Подскочив к супругу, начала стягивать с него рубашку, он пытался сопротивляться, но потом сдался. Когда я раздела его на меня ушатом ледяной воды обрушился шок. Первое, что предстало моему взору, была его грудь. Вся истерзанная и исполосованная шрамами, казалось, что его зашивал не хирург, а какой-то мясник или коновал. Уродливые шрамы пересекали его торс. Я стояла, не в силах отвести взгляд, и, кажется, перестала дышать. Из оцепенения меня вывел его голос.
- Ну что, красавец? Правда? – злобная гримаса исказила лицо мужчины. Я заставила себя отвести глаза от груди и уставилась на руку – зрелище тоже было не самым лучшим, из неровной раны на бицепсе текла кровь. Я принялась обмазывать септиком края, сейчас обработаю её, наложу тугую повязку и к утру она начнёт затягиваться новой кожицей, а к вечеру следующего дня из неё прекратится, сочится сукровица, потом и вовсе она начнёт заживать и можно будет снять повязку. Сосредоточенная работа отвлекала от мыслей о его шрамах, но как он поранился? Ветка? Что же это была за ветка такая? Заточенная что ли? Края раны были ровные, как будто его кто-то сильно полоснул ножом по руке. Но кто у нас может быть способен на такое?
В Обществе не было преступности, не было воров и убийц. Мы знали об их существовании только понаслышке от педагогов. До реформы в деторождении, детей каждый год тестировали и, если замечали какие-либо отклонения, забирали в коррекционные школы и Лагеря, там из них выращивали полноценных граждан. Говорят, врачам даже удавалось удалить у них ген, отвечающий за преступное поведение. Но тридцать лет назад рождение детей было не рекомендовано. И постепенно рожать перестали, сейчас если ячейка хотела завести ребёнка, вызывался сотрудник Комитета, который брал специальные анализы у супругов. Потом в лабораториях все данные ДНК объединялись, убирались гены с дефектами, и через пару месяцев у родителей появлялся здоровый и красивый малыш. Не было периода беременности, мешающего труду гражданина, не было излишне скорого и абсолютно не нужного дополнительного старения организма, ребёнок не болел и не требовал излишней опеки, поэтому мать могла через несколько месяцев выходить на работу, а ребёнка отдавать в сад. Ещё среди моего поколения можно было найти рождённых, а не выращенных детей, например, мы с Филькой были рождёнными. Возможно, если бы я была выращенная, я бы не онемела, и моя жизнь была бы другой. В общем, таких, как я, в нашем селе было не много, даже в те времена не все решались рожать, представляя все трудности, связанные с этим процессом.
Поэтому думать, что на моего мужа кто-то напал, было не просто странно, а скорее глупо. Но как же он заполучил рану?
Когда перевязка была закончена, а мой мозг и руки уже не занимала необходимая работа, взгляд опять метнулся на обнаженную грудь мужчины. Мне до боли в сердце, до судороги в сцепленных в замок пальцах было жаль его. Возникло неожиданное желание обнять и пожалеть мужа, в моей всем сочувствующей душе родилось понимание того, сколько ему пришлось пережить, сколько боли перенести. Мы так и сидели в коридоре, он на полу, а я, присев на корточки рядом с ним. Я смотрела на его грудь, а он на меня, силясь что-то увидеть в моём лице, возможно, он ожидал, что я почувствую отвращение. Но шрамы не пугали, они лишь завораживали меня. В какой-то момент я не осознано потянулась и коснулась кончиком пальца одного из них. Герман вздрогнул, а я тут же отдёрнула руку, засуетившись, собрала остатки медикаментов и спешно ретировалась, унося аптечку. Сердце отбивало бешеный ритм, а голова кружилась от переизбытка кислорода, потому что дышала я быстро и глубоко, даже горло саднить начало. А где-то в глубине живота, сворачивалось в тёплый клубок не ведомое доселе ощущение.
- Ася? - позвал меня супруг, в его тоне скользила какая-то нерешительность, или даже робость, я встряхнула головой, нет, это мне показалось, самоуверенный и резкий Герман не способен на такие эмоции, - может, всё-таки посмотришь на то, что я принёс? Это, правда, очень интересно.
Я вернулась в гостиную, стараясь скрыть нервную и какую-то будоражащую дрожь. Мужчина сидел на диване и прикручивал к принесённой коробочке проводки от батареи.
- Родной аккумулятор окислился, но кислота не попала в прибор, это просто чудо! Я его разобрал и попробовал подсоединить к батарее, и, гляди-ка, заработал! Это же камера! Старая - престарая! Но то, что я там увидел! Ох! Иди! Садись сюда! – он похлопал по дивану, рядом с собой, не отрывая взгляда от внутренностей прибора. Я села. Еще не много поколдовав, он открыл на корпусе меленький экран, - смотри!
Сначала изображение было очень мутным, что-то зелёное, трава кажется, видимо оператор на бегу случайно нажал клавишу записи.
- Петь, ну где ты? – послышался девичий красивый голос.
- Да бегу, - со смехом ответил мужской, - вот ведь сумасшедшая, - уже тише, но с теплотой сказал мужчина, как будто самому себе.
Через секунду изображение стало чётким.
- Сними! Сними его! Смотри, какой красавец! – девичий голос доносился откуда-то сбоку, оператор повернулся к говорящей и навел объектив на красивый агрегат. Кажется, он назывался мотоцикл, помнится я видела его в учебнике по истории. Сейчас уже таких нет, они были сто лет назад. Машина была восхитительна! На его красивом, красном, блестящем боку играли солнечные блики, сидение, по всей видимости, обтянутое кожей, манило потрогать, от машины исходило ощущение мощности, она завораживала, я даже было потянулась к экранчику, но вовремя себя одёрнула.
Оператор перевёл камеру на девушку. Я сипло попыталась вздохнуть, но у меня не получилось, показалось, что я попала в вакуум, мне нечем было дышать, на всей планете осталась только я и девушка в маленьком окошке камеры. Смеясь и улыбаясь на меня, смотрела я сама. Те же черты лица, те же зелёные глаза, те же волосы, хотя нет, мне удалось вздохнуть, глаза то были те же, но в них бешено горел огонёк дерзости и бесшабашности, волосы были подстрижены короче и рассыпались мерцающей волной по плечам, я никогда не носила волосы распущенными. Это была не я. Наконец, отведя взор от окошка, показывающего кадры далёкого прошлого, я принялась рассматривать коврик у дивана.
Когда я была маленькой, мама поведала нам семейную легенду о моей прабабушке. А глядя на меня повзрослевшую, тётушка не раз отмечала, что я очень похожа на неё, но у нас сохранилась только одна старая выцветшая фотография, на которой прабабушке уже было под пятьдесят, хотя сильное сходство действительно просматривалось. И вот сейчас я вижу её, на экране видеокамеры. Герман выключил запись и молча сидел рядом, давая осознать и переварить увиденное.
Моя прабабушка была личностью известной. Мама не знала, как её звали на самом деле, в семейных приданиях осталась только кличка - Луз. Она сбежала из дома, когда родители решили выдать её замуж за выгодного жениха, тогда ещё не было Комитетов, да и Общества как такового не было. Она сожгла все документы и отправилась на войну, не столько из духа противоречия, сколько по тому, что была не согласна с действующим строем. Чем занималась Луз на войне точно не известно, но дома хранилось большое количество разнообразных медалей и знаков отличия, врученных Советом и руководством только зарождающегося Общества. Мама рассказывала, что Луз была добрым человеком, с обострённым чувством правды и справедливости. Когда она поняла, что война превратилась в политические игры, только вредящие людям, она приехала в село и зажила тихой спокойной жизнью с нашим прадедушкой, которого встретила ещё на войне. Характер у Луз был боевой, взрывной, она обожала скорость и всплеск адреналина в крови. Семейные предания сохранили в основном истории из её мирной жизни, о войне она почти не говорила, но даже они отражали величие её сердца, хотя и были больше похожи на сказки, чем на реальные истории.
Я перевела взгляд на камеру, и Герман включил запись. Теперь картинка отражала быстро мелькающий пейзаж, был слышен громовой рокот мотоцикла, который смеясь, пытался перекричать оператор:
- Ты сумасшедшая, мы разобьёмся, а я планирую жить долго и счастливо.
- С кем? – послышался весёлый голос в ответ.
- Да вот, соседка Нюра мне всё улыбается, - со смехом отвечал оператор. Запись прервалась.
На следующей записи появился красавец мотоцикл. Водитель за рулём, явно девушка, но в шлеме было трудно различить кто, хотя я знала это она - Луз. Мотоцикл мчался на оператора с ошеломляющей скоростью, он то поднимался на заднее колесо, то ставился на переднее. В последний момент оператор отступил, и мотоцикл промчался мимо, а в следующую секунду камера показала невероятный кульбит: перевернувшись вокруг своей оси, машина и водитель перелетели через овраг и успешно остановились на другой стороне.
Я встала и взяла свой блокнот
- Это Луз, - написала я, - моя прабабушка. Где ты нашел это?
- Я набрёл на заброшенные дома, которые раньше принадлежали к нашему селу, в лесу, когда проверял силки, - лицо супруга сияло как начищенный пятак, - ты рада?
Я кивнула. Я столько слышала про Луз, как же мы в детстве с сестрой мечтали быть, хоть немного, на неё похожими. И вот, пожалуйста, я с ней внешне одно лицо, но совершенно разные по характеру.
- Спасибо, - написав это, я благодарно коснулась его руки и посмотрела в глаза. На секунду мне показалось, будто я увидела в них что-то новое, непонятное мне, они грели, отражая невероятный клубок всевозможный ярких эмоций, но он тут же загнал их обратно, закрывшись своим обычным, равнодушным выражением.

 » Луз

Луз

У Луз были отношения видимо с Петей, но почему тогда вышла замуж только после войны? Ох, тайны-тайны)))
Спасибо за продолжение)
_________________

Света, спасибо за продолжение!
Порадовал Герман Асю, приятным было для неё сюрпризом увидеть впервые пусть и на видео свою прабабушку. И уж точно не ожидал, что там на видео были родные Аси, он принёс показать свою необычную находку, а тут такое.
А рана, на руке, это точно он просто поранился?
___________________________________

Alenychka Петя это и есть как раз муж, просто они оформили отношения когда зажили мирной жизнью, на войне оно ж не до того. вообще история Луз в этом романе не откроется, о ней будет упоминание, но не более того. я планирую раскрыть её историю в приквеле, но к сожалению в этом году я его вряд ли напишу. просто план написания уже на 3 романа есть.
Milusha он просмотрел видео и понимал, что это кто-то из родственников Аси, они с прабабушкой правда очень похожи, но он не знал кем эта прабабушка была.
про рану на руке, наверное завесу тайны приподнимет 11 глава, так что придётся набраться терпения

 » глава 9

9
Жизнь любого человека течёт быстро, день убегает за днём, лишь иногда наша судьба выставляет вехи в виде значимых событий, чтобы убегающее время оставляло отпечатки в нашей памяти.
За тёплой и будоражащей своими красками весной, пришло знойное и томное лето. Работать днём на ферме было просто невыносимо, и руководство решило отменить все работы в обеденное время. Но теперь у меня прибавилось обязанностей дома, надо было готовить обед. Скажу честно, в такую жару кашеварить было просто за гранью возможностей, но муж имел отменный аппетит, и мог, есть в любую погоду, чем несказанно меня поражал. Со временем я стала замечать, что мне приятно ухаживать за ним, быть ему полезной. Всё чаще я видела на лице мужа эмоции и всё реже проступала, бывшая раньше привычной, озлобленность. Он даже иногда улыбался. А после находки камеры он попросил меня рассказать о Луз. Я потратила три вечера, воскрешая в памяти и перенося на бумагу истории, рассказанные мамой о нашей чудесной родственнице, но благодарность не заставила себя ждать, очень скоро я получила фотографию Луз в красивой самодельной рамке.
- Я думаю, стоит помнить, что вы с ней очень похожи, - сказал он мне, протягивая портрет.
Наши завтраки, ужины, а теперь и обеды перестали для меня быть каторгой и пыткой тишиной, сейчас их окружала аура спокойствия, иногда он говорил со мной, если я не ела, потому что была не голодна, просил рассказать что-то. Наверное, сейчас наши отношения можно было назвать приятельскими. И всё чаще я задумывалась о том, что мне хотелось бы малыша, хорошенькую девчушку похожую на нас обоих, которая освещала бы дом своей радостной улыбкой и будоражила топотом маленьких ножек. Я долго собиралась с мыслями, и наконец, решилась спросить его.
Когда стол был накрыт, а Герман со смаком уплетал мясной суп, я протянула ему записку с одной строчкой: «Я бы хотела завести ребёнка. Как ты думаешь, это возможно?» дальнейшая его реакция повергла меня в шок. Он вскочил, случайно опрокинув миску с супом на пол, и начал метаться по кухне, словно загнанный зверь, подлетел ко мне и схватил за подбородок, так что мои губы сложились в куриную гузку:
- Запомни, раз и навсегда. Мой ребёнок никогда не будет выращен в пробирке! Ты поняла? – кричал он, - он вырастет в утробе матери, девять месяцев слыша её голос, стук её сердца! Никогда! Слышишь, никогда, мой ребёнок не будет бездушным клоном! Куклой Общества! Мой ребёнок будет зачат в любви! В любви, ясно тебе? Любовь - это когда два человека, жить друг без друга не могут, когда как бы крепко они друг друга не сжали в объятьях им всё мало, когда люди хотят, раствориться друг в друге! Вот так зачинается нормальный человек, а не то существо, которое выдаёт нам Общество, называя его нашим ребёнком! - он выпустил моё лицо, толкнув его с такой силой, что голова мотнулась из стороны в сторону, - кому я объясняю! Тебе хочется лишь игрушку, такую же, как у всех, выкормыш Общества, - процедил он сквозь зубы и вылетел в незакрытую кухонную дверь на улицу, а я осталась сидеть пригвождённая его словами к месту.
Если, когда я родилась, рожать детей было не рекомендовано, то сейчас это просто запрещено, потому что рождение вызывало много проблем. Неужели супруг готов нарушить закон из-за каких-то своих необоснованных убеждений? Почему он называет выращенных детей существами? Это милые малыши, каждый со своим характером, способностями, хорошими сторонами и недостатками. Они просто здоровее и уравновешеннее чем рождённые дети. Тем более, интересно, как он себе представляет процесс беременности? Я вот, например, абсолютно ничего не знаю о том, как надо зачинать детей. Хотя мне, наверное, это не понадобится, он говорил, что ребёнок должен быть зачат в любви, но он меня никогда не любил, он мою компанию-то нормально переносить стал только недавно.