Ильмарион. Земля изгоев

Этот неловкий момент, когда кругом мрак и траур, а ты вплываешь в тронный зал в шикарном розовом платье да в компании шута, что беззастенчиво лапает чужую королеву.

Принц Элгар оглядел собравшихся, пожал плечами, мол, с кем не бывает, и, оторвав Подрика от Матильды, поволок в дальний угол. К королеве тут же кинулись лекари и гвардейцы, при этом злобно поглядывая на шута.
- А вот неча такую красавицу одну бросать, - бормотал Подрик. - Я, может, от всего сердца, со всей любовью...
- Жаль, выпить так и не успели, - вздохнул Элгар, не обращая внимания на причитания слуги.

Здесь явно намечался совет. И принц очень надеялся, что его к обсуждению проблем насущных не привлекут, позволив остаться лишь зрителем.
_________________

Злость и негодование - именно такие чувства испытывала леди Этель после утреннего разговора с Сенешалем. Больше всего ее возмущало то, как он посмел при ней заигрывать с другими девицами. Ни одного комплимента не сказал, а потом подобно тигру откровенно заигрывал с фрейлинами иных дворов. Разве я не красива? - раздраженно думалось старшей фрейлине во время наблюдения за состязаниями рыцарей. - Какое мне вообще дело до этого мужчины? - осеклась Этель. - Никакого. И думать больше об этом не буду, - соврала она себе.
Пока леди Этель вела кропотливые рассуждения, события на арене состязаний развивались крайне стремительно. Тело ни в чем не повинной девушки в миг обмякло от сокрушительного удара. Зловещий холод и самодовольный смех - сотрясли все земли фейрий.
Дрожа от страха, леди Этель поплотнее укуталась в теплую накидку. Что теперь с нами будет? Было ясно одно - грядут перемены.
Всех экстренно эвакуировали во Дворец Перламутрового Кахолонга, место, которое казалось более или менее безопасным, но все отчетливо понимали - угроза может поступить откуда угодно.
В сознании всплыл образ Сенешаля, он ведь тоже, как помниться, был в числе рыцарей турнира. Вдруг и с ним что-то неладное произошло? Тревожные чувства взяли верх над темноволосой девушкой и она направилась к шатрам рыцарей, пытаясь отыскать глазами Сенешаля. Вдруг он пострадал? Вдруг ранен? - нарастала паника внутри.
Наконец леди Этель заметила среди многочисленной толпы силуэт Рольфа Гилмора, тот в компании прелестной светловолосой девицы спешил по направлению во Дворец.
Прекрасно, - твердила сама себе фрейлина. - И стоило волноваться об этом ловеласе?!
Под сопровождением рыцарей Двора Перламутрового Кахолонга, леди Этель благополучно добралась до места Военного совета. Конечно, здесь уже был Сенешаль, леди Этель изо всех сил старалась его не замечать, негодуя от ранее увиденного. Подумать только, дама из иного Двора, и когда он только успевает?!
_________________

Я спокойно стояла возле своей королевы. Сейчас мне нужен был здравый ум и холодная рассудительность. С того, что я услышала о происшествии, меня все время наталкивало на мысль, что это мог быть не кто иной как... Но, врятли бы ему хватило сил. Нет, этого не может быть. А если подумать аура мести вилась на месте случившегося, в любом случае только одному существу это было нужно. Мысли крутились в голове как рой пчел, сменяя одна другую, делая свои выводы и заключения.
Я украдкой бросила взгляд на Кевина Моллигана. Когда я прильнула к его устам в шатре, мне не хотелось останавливаться. не обузданная жажда влекла меня к нему, что-то незнакомое возникло в моем сознании. Нет этого не должно больше повториться. Лучше держать нас на расстоянии, политика есть политика и не думаю, что нам стоило бы переступать эту черту. С усилием отведя от него взгляд, я подумала, что скоро придет время совета и нужно сосредоточится на нем.
_________________

Принцу казалось, что он тонет в болоте, и вязкая жижа никак не пускает его наружу. Вокруг было такое множество звуков, что они сливались в неясный гул, которому вторило чуть слышное жужжание. Когда он с усилием открыл глаза, то понял, что над ним мерцают разноцветные песчинки очень маленького размера. Пытаясь их отогнать, он поднял руку, но тут же уронил её обратно. Во всём тебе была слабость.
Ривер не понимал, что находится, потерялся во времени и пространстве. Проваливаясь в сон, наполненный кошмарными видениями, в которых он несётся с копьём на кухонную посудомойку, принц просыпался от собственных дёрганий и стонов.

- Очнулся. Кажется, он очнулся, - раздался рядом чей-то голос, и принц попытался пошевелить прилипшим к нёбу языком. Пока он барахтался в своём бессилии, слуги и верные советники окружили его со всех сторон и занимались приведением монаршего тела и духа в порядок.

После того, как Риверу разъяснили, что же с ним случилось, и подвергли вторичному сканированию радужной дугой, он наконец с трудом поднялся, слабый и растерянный, его умыли, одели и под руки повели, вернее, потащили, в тронный зал, у дверей которого Ривер, держась за последние остатки сил, высвободился из рук советников, более-менее достойно дошёл до возвышения с тронами и почти свалился на свой.

Все взгляды были обращены на него. Ривер представлял, о чём они думают.
Но он старался мысленно перепрыгнуть этап переживаний и вопросов о сути произошедшего, а сразу же обратиться к насущному: как поступать дальше? Однако помимо воли принц постоянно возвращался к кошмарным мыслям о том, что Миа могла пострадать. Он так хотел наплевать на всех и кинуться к своей супруге, чтобы поговорить, утешить, посмотреть ей в глаза и увидеть в них приговор. Ему было важно, понимает ли она, что с ним произошло на самом деле, или же решила, что принц-морионец – истинный представитель своего Двора и задумал коварное убийство, дабы внести смуту в ряды кахолонгов.

Но сейчас было время решительных действий, принятия волевых разумных решений, пока никто не пострадал. Им с королевой придётся обсудить ситуацию наедине позже. Сейчас же слово должен держать главный виновник сбора перепуганных фейри в тронном зале. Опершись на подлокотники, принц попытался сесть прямо, надеясь, что ему в сложившихся условиях простят выступление сидя, мертвенную бледность и тихий, охрипший голос:

- Я, Риверданн Хаор Таш, нахожусь в здравом уме и твёрдой памяти, и именно я сейчас сижу перед вами, о чём свидетельствуют данные радужного сканирования, с которыми может ознакомиться каждый желающий, но вчера, во время последнего поединка мной овладела тёмная сила, которая направила моё копьё на ту, которую вселившийся дух считал королевой. – Принц посмотрел на Мию, потом снова на толпу фейри, молча внимающих ему. – Наше положение вызывает у меня крайние опасения. На морионца практически невозможно повлиять извне, и его тёмный дух смог вселиться в моё тело, он необычайно силён, а это значит, что управляет им тот, кого мы давно считали мёртвым.

- Аелун… Аелун… - разнеслось по залу.

- Да. Грозная сила снова восстала. Но мы не сдадимся! Нам великий народ победил древнего мага, победит его ещё раз. Но мы не знаем, как это сделать так, чтобы он больше не смог возродиться. К счастью, Великий Угмус ещё не уехал, оставшись на пир. Мы можем попытаться воззвать к его памяти и узнать, как можно победить Аелуна. Позвать Великого Угмуса! – приказал Ривер, устало прикрыв глаза. Он очень надеялся, что мысли старика не спутаются, и он сможет понять, что он него хотят.
_________________

От начальника личной охраны Королевы Двора Черного Мориона Эрик узнал, что Её Величество находиться в данный момент в безопасном месте. А позднее был объявлен сбор в Тронном зале замка для проведения совета.



В тронном зале было многолюдно. Почти все гости, прибывшие на королевскую свадьбу, собрались здесь.
_________________

Турнир
"Я точно сошла с ума. Что творю?.." - металось в голове, в которой кроме этих непрестанно повторяющихся мыслей ничего не осталось.
А еще Лоуриэнн прекрасно чувствовала всю ярость, что исходила от стоящего напротив нее на ристалище гвардейца. Внезапно доспехи, и без того адски тяжелые, стали почти невыносимым грузом. Или это усилилось чувство вины, норовившее придавить к земле? И еще сомнение и страх, что зря все это затеяла. Что хотела доказать мужчине, глядя на которого забывала обо всем прочем? Что хотела от того, кто был постоянно рядом и абсолютно недосягаем?
Нет. Не напрасно и не зря. Если она не ошиблась в нем, то ,пусть и вот так импульсивно, но она показала ему и, главное, самой себе, что готова сражаться за них. Прилюдно.
Королева сильнее сжала в руке меч.

Бант королевы, прикрепленный к ее же латам, лишь символ того, что она готова подарить сэру Озгуду по окончанию поединка. Чем бы бой ни закончился, полоска шелковой ткани с ее платья станет либо наградой победителю, либо призом покоренному. Ему, ее рыцарю.
А пока Лоуриэнн ощущала лишь его гнев и явное усилие, с которым сэр Озгуд его сдерживал. Это было видно по всей его внушительной фигуре, закованной в доспехи, в которых рыцарь выглядел в два раза больше.
"Грозный стальной великан. Мне нравится твоя ярость", - вдруг подумала Лоуриэнн и невольно улыбнулась.
...А пока все это вихрем проносилось в голове, Лоуриэнн все отчетливей ощущала сгущавшееся напряжение. Казалось, даже воздух стал вязким и плотным.

Королева ойкнула совсем не по-королевски, когда сэр Озгуд вдруг стащил свой шлем, срывая его чуть ли не вместе с головой, и ринулся прямо на нее. Золотые кудри, освещенные солнечным светом, взметнулись вокруг его головы подобно гриве, и Лоуриэнн на миг показалось, что на нее несется огромный разъяренный лев.
Никогда еще королева не видела своего гвардейца, пылавшего такой невообразимой яростью и решительностью.
Тело Лоуриэнн качнулось, но она устояла на ногах, не сдвинувшись и не отступив ни на шаг.

- Сдаетесь? - выдохнула Лоуриэнн, забывая, что они стоят посреди ристалища, а вокруг толпа. Весьма самоуверенным вызовом прозвучал ее короткий вопрос, но в него она вложила все, что пока не могла высказать вслух. Или могла?

- Фарс? Вот как вам это видится, сэр Озгуд? - Лоуриэнн чувствовала себя в проклятущих доспехах, как в тюрьме, в которую сама же себя добровольно заключила. Хотелось сбросить оковы и встать перед рыцарем такой, какой она была на самом деле, заставить его посмотреть на нее не как на королеву, не как на противника, а как на женщину, которая...

Заметив, как на краткий миг дерзкий рыцарь смешался, Лоуриэнн уже не понимала, что больше ей хочется - смеяться или рыдать. Однако веселье было подавлено поистине королевским возмущением.
- Желаете наказать Вашу Королеву? - прищурилась Лоуриэнн. - Пропуская мимо ушей столь непозволительную дерзость, скажу, чтобы вы знали, любезный сэр. Я уже наказана тем, что позволила себе вообразить то, чего в вас и в помине нет! - последние слова она уже выкрикнула.
- Значит, говорите, призрачное и эфемерное? В таком случае, сэр Озгуд, вы сами тот, кого невозможно принимать всерьез! Вы - позер! И... самовлюбленный слепец!!! - процедила Лоуриэнн, задыхаясь, словно все же провела неравный поединок.
В этот же самый миг по ее латным рукавицам, сжимавшим меч, начал стремительно плестись плющ. Каждый новый виток гибких стеблей сопровождался шуршанием и потрескиваем голубоватых искр, образующих сияние. Плющ достиг меча, и растение буквально выдернуло клинок из рук. Выронив оружие, Лоуриэнн тихо вскрикнула.

Даже в нелепых доспехах, повисшая на плече разъяренного рыцаря пятой точкой к небу, Лоуриэнн старательно сохраняла королевское достоинство.
Оказавшись перевернутой головой вниз, она поморщилась от жуткого скрежета, который издавали их с рыцарем латы, когда она попыталась вырваться, отчаянно дергаясь и колотя по непробиваемым доспехам воина. Этот звук был очень похож на звук сражения, когда сталь бьется о сталь в рукопашной. Подходящая "музыка" для их с сэром Озгудом общения. Можно считать, что их поединок состоялся.
- Немедленно отпустите меня, поставьте на ноги! Слышите, сэр Озгуд! Отпустите, я вам приказываю. Я сама в состоянии идти. - Лоуриэнн повторяла эти слова совершенно напрасно сотрясая ими воздух.
В довершении всего, невыносимый сэр Рыцарь отвесил ей шлепок по вздернутому вверх гордому королевскому седалищу, и шлепок этот гулом отдался во всем теле Лоуриэнн.
Она возмущенно вскрикнула и снова взбрыкнула. Лицо пылало под шлемом от смущения и негодования, а через приоткрытое забрало воздуха поступало явно недостаточно, чтобы остудить пыл.
- Вы соображаете, что творите, сэр Озгуд?! Эту неслыханную дерзость я могу приравнять к нарушению данной вами присяги, служить мне и защищать. Отпустите меня! Немедленно.
Она охрипла, возмущаясь, но рыцарь уверенно двигался со своей ношей в сторону шатров, по дороге умудряясь заигрывать с толпой зрителей. Даже думать не хотелось, что вообразили зрители, думающие, что военачальник Королевы Двора Желтого Жадеита, взвалил на плечо и игриво похлопал по заду не кого иного, как... принца Элгара.
- Я же говорю - фигляр, - проговорила Лоуриэнн, поморщившись.
И сдалась. Обмякла на плече воина, насколько это было возможно в доспехах, не забыв поразиться его силе. Сам закованный в латы, он нес ее во всей экипировке, двигаясь с необыкновенной уверенной и мощной грацией.
- Вот и получите. Почувствуйте всю тяжесть ноши, которую на себя взвалили, - пробормотала королева.
...В шатре Лоуриэнн, наконец, оказалась стоящей на земле на не совсем твердых ногах. Она успела лишь чуть перевести дыхание, как в этот миг, давно копившееся в воздухе напряжение, вдруг прорвалось. Но не между королевой и ее рыцарем, а там, в большом мире, за пределами их маленькой реальности.
Еще находясь в родном королевстве, Лоуриэнн уловила утром в день отъезда тот чуждый и тревожный порыв ледяного ветра, долетевший неизвестно откуда. Сейчас холодная волна снова накатила, мощная, огромная, сметавшая настроение праздника без следа.
Раздался грохот, словно раскололось само небо, земля содрогнулась, а затем со всех сторон раздались крики.

Лоуриэнн замерла, оглушенная неожиданным касанием кончиков пальцев Озгуда к ее губам. А последовавший за этим легкий поцелуй оставил пылающую отметину.
Лоуриэнн сорвала с рук рукавицы, оплетенные плющом, бросила их на пол и сделала то, о чем мечтала сама не помнит сколько. Коснулась ладонью щеки сэра Озгуда, провела по его лбу, на котором еще чуть кровоточила царапина. От прикосновения побежали золотистые искорки и царапина затянулась. Рука королевы потянулась к волосам воина, и Лоуриэнн прикрыла глаза от наслаждения, пропуская густые пряди между пальцами.
Привстала на цыпочки, насколько это вообще было возможно в доспехах, и, обвив одной рукой шею рыцаря, прижалась губами к его рту, оставляя быстрый, но крепкий и сладкий, как глоток медового напитка, поцелуй.
- Скорее, пойдемте туда, сэр Озгуд, - сказала Лоуриэнн, беря гвардейца за руку и таща его к выходу из шатра. - Где ваш очаровательный питомец? Нельзя позволить ему потеряться в этой суматохе. - И добавила: Я чувствовала, что что-то грядет, но не думала, что это будет таких масштабов.
Лоуриэнн имела в виду не только разразившуюся на празднике катастрофу, но и то, что происходило с ней самой.
Не останавливаясь и двигаясь настолько быстро, насколько это было возможно в латах, королева на ходу отцепила бант и вложила его в руку сэра Озгуда.
- Возьмите, вы его заслужили. Он изначально предназначался вам и только вам.
Они двигались сквозь толпу, охваченную паникой, замечая ужас на лицах гостей, и постепенно узнавали, что произошло.

Медная королева убита принцем Риверданном.
Разлом в земле, образовавшийся в результате мощной магической атаки, нанесенной исподтишка невидимой злобной силой.
Похоже, праздник закончен, надо попрощаться с веками зыбкого спокойствия и хрупкой безопасности, и приготовиться встречать врага лицом к лицу.
В замке

Военный совет в замке - следующий шаг к принятию решений. Совместный шаг, объединяющий все дворы фейри перед лицом общего врага.
Оказавшись в укрытии дворца, Лоуриэнн отослала сэра Озгуда немедленно снять турнирные латы и первым делом избавилась от доспехов сама, прибегнув к магии. В результате чего латы, правда, пришли в полную негодность.
Стремительно переодевалась, кусая губы от тревоги за свою юную фрейлину, которую слишком давно не видела.
- Дорогая леди Мартина, простите свою королеву, что выпустила вас из внимания, - бормотала Лоуриэнн, повязывая на пояс мешочек, который собрала Мартина по ее просьбе. - Надеюсь, с вами все в порядке. Нет, не надеюсь. Знаю, потому что вы самая смышленая девушка на свете.
Выбегая из покоев, Лоуриэнн только сейчас поняла, сколь тяжелы были доспехи. И почувствовала несказанное облегчение, увидев возле дверей предельно собранного сэра Озгуда, вновь ставшего прежде всего военачальником. Вместе они двинулись в Троннный зал, куда собирались все присутствующие.
Двигаясь в сопровождении решительно настроенного гвардейца, Лоуриэнн повернулась к нему и, протянув руку, коснулась его руки. Погладила тыльную сторону ладони нежным касанием пальцев, легкой лаской
заставив вздрогнуть бесстрашного рыцаря.
- Вы победили, сэр Озгуд, - сказала Лоуриэнн, продолжая быстро идти вперед по коридорам замка. - Вы давно победили. И что бы не чувствовали вы сами, что бы ни было дальше, просто знайте это. Я не боюсь признать свое поражение. Но решившись на признание, я победила. А теперь идемте скорее, мир в опасности.
_________________

Старик-Угмус, погладив окладистую бороду, окинул пристальным взглядом собравшихся в тронном зале фейри. В его тёмных, словно два уголька, глазах полыхала такая сила, что все собравшиеся могли удивиться, откуда в таком дряхлом теле величайшая мощь. Но никто не поражался подобному, все застыли, ожидая его речи. Угмус кашлянул и начал рассказывать удивительно ясным голосом, ни разу не сбившись:

- Несколько веков назад, когда Аелун был свержен, а люди изгнали фейри, видя в нашем народе угрозу для своего мира, мы были столь разобщены и столь увлечены делами устроения наших дворов, что совсем забыли о том, как сильны бывают волшебники. - Он кашлянул и налил себе в бокал немного перламутровой наливки, выпив её в полнейшей тишине. - Нас было мало, нам было нужно обустраивать свою жизнь заново.

Раздался предупредительный кашель со стороны одного из гвардейцев, и Угмус встрепенулся, вопросительно глядя на рыцаря.

- Ах, да! Но несмотря на то, что мысли фейри принадлежали новой жизни и мало кто вспоминал убитого Аелуна, многие древние фейри считали, что колдун не погиб, а всего лишь заточен где-то в междумирье. Скипетр, который мы сбросили в Глубокую топь, без камней не обладал нужной силой. Если же он вновь обрёл бы четыре камня, что хранят королевы дворов, и оказался в руках колдуна, настали бы времена гораздо более страшные, чем мы уже пережили. Но сегодня Аелун вернулся!

Он снова сделал паузу и задумчиво пожевал губы, не обращая внимания на ропот среди присутствующих. О бесчинствах жнецов и о том, что угроза висела над народом фейри всегда, они знали и так, потому Угмус просто продолжил:

- Насколько всем нам известно, супруг Матильды Первой погиб, уничтожая колдуна, а сын королевы исчез. Возможно, он находится среди смертных... Больше в Земле изгоев небезопасно. Угроза висит над каждым из нас, но гибель прежде всего грозит королевам! - Он снова остановился, тяжело задышал и уселся прямо на ступени тронного зала. - Уходите в мир людей... Ищите сына Матильды - только в его силах победить Аелуна окончательно, заберите скипетр, верните в него все камни и уничтожьте Аелуна! Пока он жив, существование народа фейри под угрозой! И помните о жнецах...

Силы оставили Угмуса, и он привалился к стене, прикрыв от усталости глаза.

Двор Перламутрового Кахолонга.

Увидев появившегося в зале Эрика, то есть канцлера Талариона, Олвен почувствовала, что с души свалилась вся гряда Призрачных гор: он жив и здоров! А затем, как и полагается верноподданной - всё-таки, не чей-нибудь чужой принц! - обратила внимание на его высочество Риверданна, который, честно говоря, сейчас был один к одному, самый натуральный призрак, о которых так часто упоминали гости Двора Чёрного Мориона, но нашёл в себе силы произнести речь:



Отравить, - пока что про себя, предположила Олвен. - Хотя, такой поганец, мог подстраховаться. Тогда может приворожить? Правда, для этого, нужно к нему подобраться.
Но речь Великого Угмуса привела девушку в совершеннейшее замешательство: как это возможно - идти в мир людей?!
_________________

Выступление мага и его слова о том, что надо идти в мир людей, вызвали волну рокота, прокатившуюся по залу.
- Я еду. Я не могу не ехать.
Мартина не боялась тех, кто изгнал их когда-то. Ненависти тоже не было. Было желание скорее закончить войну и, одержав победу, вернуться в свой дом. Девушка в спешке стала собирать вещи и переодеваться в костюм для верховой езды. Свободная рубашка мужского кроя была наглухо застегнута. Волосы были собраны в тугой пучок и спрятаны под шляпой. Кожаные бриджы обтянули стройные ноги как вторая кожа. И пусть в нем она стала похожа больше на угловатого подростка, чем на леди. Сейчас это было не важно.
_________________

Совет принял решение: в своих землях фейри в ловушке. Чтобы победить Аелуна, нужно пробраться на его территорию и уничтожить его там, как и скипетр - венец желаний злобного старика, его главное оружие. Фейри предстоит отправиться в путь, полный опасностей и неожиданностей. Каждый шорох таит в себе угрозу, каждая тень может скрывать врага или его посланников - жнецов.
Но сдаваться нельзя. На кону - выживание всего волшебного народа.

_________________

-Зашибись! - Сказал старик, поймав Золотую рыбку.
Золотая рыбка ударилась о земь и зашиблась.

На Совете

Я не помнил такого случая, когда мне отнимало дар речи. И вот настал такой момент. Я постарался осмыслить сказанное Угмусом. Получалось плохо. Я скривился.
- В мир людей? Этих существ, что изгнали нас и считают фейри выдумкой? Неужели нет иного решения проблемы?
Все загалдели, кто-то поддерживая меня, кто-то приводя доводы в пользу людей.
В гуще народа со стороны входа появилось некое оживление. Посмотрев туда, обнаружил, что прибыла Матильда Первая. Немного растрёпанная, но сердитая. Значит, в форме и добром здравии. Вздохнул с облегчением. Хоть здесь всё в порядке.
Подошёл к советнику Кахолонга.
- Канцлер Шефилд, а что вы думаете по этому поводу?
_________________

Сразу после Турнира

Ощущая, как румянец смущения заливает её щёки, Химена поспешно скрыла это, до боли прикусив губу Фэрра, чтобы он не заметил её состояния. Не то, чтобы она часто позволяла фантазиям о том, что рассказывала Аурелика, рождаться в её голове, да и старалась тут же прогнать их прочь, ибо касались они совершенно определённого мужчины, но иногда Химена и сама не замечала, как далеко заходит в своих мечтаниях. Учитывая, что с опытом у неё были проблемы - вернее, его не было вообще - такие мысли были более чем неуместными.
- Если я начну проверять это прямо сейчас, меня окончательно сочтут за безумную, - пробормотала королева, старательно отводя взгляд. Они с Фэрром и так могли привлечь внимание со стороны подданных. Кругом паника, смех, о котором Химена старалась не думать, а она лежит сверху своего гвардейца, самозабвенно с ним целуется и беседует о месте в его постели.

- Любишь, когда тебе приказывают? - она с сомнением покачала головой. - Вряд ли мне грозит восполнить эти пробелы, - она притворно вздохнула, словно сожалея об этом. - Но пытаться я продолжу.
Химена слабо улыбнулась, изо всех сил стараясь остаться в этом маленьком мире, принадлежащем только им с Каладаром. Но реальность, что окружала их со всех сторон, неминуемо вторгалась в их вселенную. Она была не права, позволив себе подобную слабость именно сейчас. Но насколько же она была рядом с Фэрром женщиной, а не королевой... Королева бы уже бросилась выяснять, всё ли в порядке с её подданными и искать советника, чтобы обсудить с ним, что делать дальше. Женщина же просто упивалась этими минутами, малодушно пытаясь продлить их.

Она снова таяла в его объятиях, прижималась губами к его губам, впитывая в себя то, что совсем скоро станет лишь воспоминанием - сладость первого поцелуя, далеко не невинного, его прикосновения, желание отдать всё, что у неё есть одному ему.
- Тогда слушай мой первый приказ, которым мы начнём восполнять пробелы в твоём образовании: я приказываю вам, милорд, больше никогда не произносить слово "смерть" применительно к вам. Я даже слышать не хочу ничего об этом. Никогда, ты слышишь?
Она снова чуть более порывисто, чем то было раньше, подалась к нему, окончательно перепачкавшись в его крови. Насколько менее противоречивой хотелось быть королеве, настолько большим становилось количество противоречий, срывавшееся с её уст. Она приказала Фэрру ни слова больше не произносить о его смерти, а сама не далее как несколько минут назад оставила на его лице кровавый след.

Как бы ни хотелось Химене продлить ощущение безопасности от их с Фэрром хрупкого мирка, реальность ворвалась в него со всеми её ужасами, стоило только им подняться с земли. Королева поспешно отряхнула подол платья, позволила себе сохранить на лице достоинство и холодность, когда Каладар подхватил её на руки, а Аластор сообщил страшные вести о Риверданне.
Все это время она молчала, охваченная таким водоворотом чувств и эмоций, что они угрожали свести её с ума окончательно. Лишь только близость Фэрра придавала ей сил, что Химена делала бы без него, королева даже предположить не смела.

- Он вернулся, - всего два слова, произнесённые полушёпотом, но в них заключена вся правда их пострадавшего мира.
Теперь все будет иначе. Теперь все просто не может быть также, как несколькими минутами ранее. Королева устроилась удобнее в объятиях своего рыцаря, стараясь прогнать от себя все страхи, острыми жалами впивающиеся в неё со всех сторон. И в трещинах, испещривших землю, и в панике, царящей на лицах людей, и в смехе колдуна, который, казалось, всё ещё звучал в воздухе, - везде был только страх. Но Химена, занявшая своё место подле Каладара, имела право хотя бы на самообман. И собиралась этим правом воспользоваться.

Тронный зал. Совет
Они вошли в тронный зал: королева Чёрного Мориона с перепачканным кровью лицом, её Чёрный рыцарь с ранениями, которые она и нанесла ему. Здесь собрались почти все, и вскоре принц, который, к счастью Химены, выглядел относительно здоровым, велел позвать Угмуса.
Старый фейри сделал то, на что у каждого из собравшихся вряд ли хватило бы духу: высказал страшную правду об угрозе, что нависла над их народом. Но надежда у фейри всё равно была. Оглянувшись на Фэрра, словно желала обрести у него поддержку, Химена подошла к Мии и обратилась к ней:
- Ваше Величество, несмотря на то, что беда коснулась именно вашего дома, я хочу, чтобы вы знали: сегодня и впредь все дворы будут едины как никогда. - Она взглянула на Лоуриэнн и Матильду, зная, что обретёт у них поддержку, и продолжила: - Отныне все мы будем сражаться за наши жизни и свободу сообща.
Чуть сжав прохладные пальцы королевы Перламутрового Кахолонга, она улыбнулась ей и отошла к брату.
- Ваше королевское Высочество, как вы себя чувствуете? - поинтересовалась она, понизив голос, надеясь, что Ривер прочтёт в её взгляде то беспокойство, что сводило её с ума. - Думаю, от вас все ждут дальнейших указаний.
Дав знак канцлеру Талариону подойди к ней, Химена отошла от брата, предоставив ему возможность сказать своё слово.
_________________

Эрик понимал, что против такой силы магии требуется собрать всю силу фейри, чтобы выстоять и не погибнуть. Эрик нашел глазами Олвен. Она была бледна и напугана. Если бы он только мог сейчас прижать девушку к себе, ободрить словом и объятьями...Но и х разделяет толпа. Да и это не препятствие - просто советник должен быть рядом со своей Королевой - будь прокляты условности и правила...


Вот теперь Эрик начал пробираться сквозь толпу фейри к Олвен, чтобы успокоить её. И успокоиться самому. И только она может подарить ему этот - пусть короткий - но миг душевного спокойствия.

Но по пути к Олвен, Эрик увидел, что Королева Химена зовет его...



- Ваше Величество! Вы звали меня? Я к Вашим услугам - советник поклонился своей госпоже.
_________________

Каждое слово Великого Угмуса разносилось по тронному залу, вызывая отклик в душах фейри и меняя их лица. Решимость сменялась испугом, потом удивлением, когда речь пошла о сыне королевы Матильды. Из всех задач поиск юноши представлялся Риверу самым сложным – ведь до этого момента никому не удавалось отыскать и следа королевского сына. Но обратной дороги не было. Только вперёд, на поиски, в мир смертных, где прячется враг.

Химена посмотрела на брата, вложив во взгляд тепло и поддержку, и желая получить таковую от него. Понимая друг друга без слов, сестра и брат кивнули друг другу, после чего королевы дали друг другу обещание повести свои Дворы за собой.

- Я справлюсь, - коротко ответил Ривер, зная, что сестра продолжит за него переживать, и он обещал себе, что сделает всё, чтобы прийти в прежнее состояния. Тяжело подняв своё обессиленное тело, принц подошёл к Королеве Жадеитового Двора, обратившись к ней так, чтобы слышали все:

- Ваше Величество, лекари Вашего Двора славятся по всем Землям изгоев, и я часто находил приют в ваших лесах, получая необходимое лечение. Если в ваших силах оказать мне посильную помощь, чтобы я мог в дальнейшем стать рука об руку с моей королевой в битве с Аелуном, я буду несказанно благодарен вам.
_________________

- Канцлер Таларион, - Химена нашла глазами свою фрейлину, к которой как раз спешил Эрик, и вновь обратила свой взгляд к советнику: - Судя по всему, нам предстоит путешествие чрезвычайно опасное, которое может закончиться для каждого из нас плачевно.
Слово "смерть", которое она некоторое время назад запретила произносить Фэрру, говорить Химена не стала. И без того каждый фейри понимал, насколько серьёзна угроза. Если у колдуна было столько сил, чтобы - пусть ненадолго, но всё же - вселиться в принца, значит, каждый из них был в той же опасности.
- Если наши армии пройти в Призрачных горах не могут, от двора Чёрного Мориона отправятся только самые приближённые: вы, моя фрейлина, мой гвардеец, - на этих словах она запнулась и, должно быть, покраснела, но не подала и виду: - Ну, и я. Принц, я уверена, последует за своей королевой.
Химена тронула канцлера за рукав камзола и устало прикрыла глаза:
- Нужно отдать распоряжение, чтобы всё было готово к отправлению налегке. А теперь спешите к той, к которой спешили.
Кивнув советнику, Химена стала ждать слов брата, предназначенных для всех, кто отправлялся в путь совсем скоро.
_________________