Сьюзен Кэрролл "Ночной скиталец"

taniyska, Sig ra Elena, спасибо за прекрасный перевод и примечания.

полностью разделяю это мнение. черезчур!
_________________

Спасибо за главу!!!
___________________________________

Некоторым много думать вредно. Наша героиня относится к этой группе: как надумает себе чего-нибудь - прячьтесь все.
_________________

taniyska, Sig ra Elena,спасибо!
_________________

taniyska, Sig ra Elena, спасибо за перевод новой главы!!!
_________________

taniyska, Sig ra Elena, спасибо за продолжение!

Девочки дорогие, taniyska, Sig ra Elena! Спасибо огромное за новую главу! С очередным праздником!
_________________

Вот интересно. Розалин побежала в башню к мужу, успеет ли Ланселот превратиться в Ланса к тому времени как она прибежит. Хоть что-то человеческое в ней пробудилось. Может воспрянет, а?

taniyska, Sig ra Elena,спасибо, спасибо! Замечательно!


День Науки отметили! Теперь ждать к 14 февраля? А может что пораньше есть...

14 февраля мы обязательно отметим очень милой главой

Таня, Лена, спасибо за новую главу и примечания!

 » Глава 15

Глава 15

Перевод: taniyska
Вычитка: Sig ra Elena

Девушки, поздравляем вас с Днем Святого Валентина. Пусть в вашей жизни всегда будут те, кто любит вас, и те, кого любите вы. Главу мы посвящаем герою, названному в честь этого святого - Валентину Сент-Леджеру. Тем более что Вэл играет в романе пусть не главную, но очень важную роль. Ждем от вас заявок на новые праздники.
За интересные дополнения к главе спасибо Елене .

Розалин тихо шла по коридорам Замка Леджер, зажав в руке маленькую деревянную шкатулку. Полы светло-серого платья шелестели вокруг ее лодыжек. Дженни тщательно удалила с одежды своей хозяйки всю черную отделку, заменив ее снежно-белыми кружевами.
«Больше не вдова, но все еще и не жена в полной мере», - мрачно подумала Розалин. Пытаясь найти дорогу в старую часть замка, она ощущала себя незваной гостьей в этом поместье.
Девушка полагала, что двигается в правильном направлении, поскольку деревянные балки и каменная кладка в этом проходе казались намного более древними, чем остальной дом. Тонкие лучи послеполуденного солнца, пробивающиеся сквозь узкие окна, освещали ее путь, и Разалин осторожно ступала по неровному полу, крепко прижимая к себе шкатулку.
В ней находилось кое-что из вещей Ланса, забытых лакеем, который забрал остальные принадлежности Сент-Леджера из спальни. Розалин все утро внимательно прислушивалась, пытаясь уловить звук голоса мужа. Но когда тот не появился даже за завтраком, она сложила его вещи, решив, что сама передаст их ему.
Возможно, она разыскивала мужа просто потому, что не могла сосредоточиться ни на каком занятии, даже на чтении обожаемых ею книг об Артуре. Но Розалин полагала, что это естественные последствия той нелегкой ночи, которую она провела.
Девушка недолго оставалась в саду с сэром Ланселотом, потому что ее благородный рыцарь настоял, чтобы его возлюбленная вернулась в дом, прежде чем замерзнет до смерти от ночной сырости. К своему большому неудовольствию, она вынуждена была смиренно подчиниться.
Когда-то Розалин считала, что готова умереть ради любви, но когда мечты стали реальностью, оказалось, что она даже не хочет подвергать себя риску схватить простуду.
Розалин поморщилась, зная, что это не так. Настоящей причиной того, что она согласилась уйти, оказались ее своенравные мысли, которые то и дело возвращались к Лансу. Он начал занимать слишком много места в ее голове, подобно волнующей головоломке, требующей решения. Порой он, казалось, был просто пустым повесой, не думающим ни о чем, кроме собственного удовольствия.
Но иногда Розалин замечала намек на какое-то более глубокое чувство в темных глазах Ланса, на то, что скрывалось за его насмешливыми, чарующими улыбками. Едва уловимый образ мужчины, которым он мог бы быть: нежным и сострадательным, даже заботливым, если захочет. Или же она просто начинала наделять мужа чертами своего любимого сэра Ланселота, потому что так отчаянно хотела, чтобы он был им?
Чем дольше Розалин шла по узкому коридору, тем больше понимала, какой глупой была. Она даже не была уверена, что найдет Ланса. А если и найдет, он, вероятно, не очень обрадуется, увидев женщину, которая отвергла его меч и не захотела разделить с ним брачное ложе.
Ее шаги замедлились, а мужество почти испарилось, когда она приблизилась к внушающей опасения двери, преградившей ее путь. Старинную дверь из прочного английского дуба, несущего на себе отпечаток времени, окружала каменная арка, украшенная какими-то геральдическими символами.
Охваченная дрожью восхищения, Розалин посмотрела вверх. Фреска над дверью изображала свирепого дракона, вытянувшего когтистые лапы. Расправив алые крылья, мистический зверь с золотыми глазами наблюдал за Розалин, как свирепый страж у входа в какое-то волшебное королевство.
Фреску украшала надпись на латыни, которую Розалин не смогла перевести. Предупреждение держаться подальше? Или слова, зовущие в какое-то удивительное и неожиданное приключение?
Девушку охватило странное чувство, что если она не откроет эту дверь, то никогда не узнает этого. Розалин заколебалась на секунду, прежде чем взялась за железную ручку и повернула ее.
Тяжелая на вид дверь поддалась достаточно легко, и девушка вошла. Солнечные свет, струящийся сквозь арочные окна, рассеивался на тонкие лучи, которые придавали старинной зале ауру волшебства, окутывали ее дымкой давно ушедших лет.
Высокие стены из грубого камня, окружавшие Розалин, были украшены выцветшими гобеленами, как будто вытканными из сотен легенд и сказок о минувших временах: историях о храбрых рыцарях и их оруженосцах, прекрасных дамах и трубадурах, отважных королях и шутах.
Длинный дубовый обеденный стол, казалось, все еще ожидал их возвращения, и не хватало только быстроногих пажей, которые бы зажгли факелы, укрепленные на стенах.
- О-о-о, - выдохнула Розалин, настолько очарованная, что ей понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что она не одна. В дальнем углу огромной залы она заметила две фигуры. Ее муж и какой-то темноволосый юнец состязались с оружием в руках, сильно напоминающим деревянные мечи.
Одетый лишь в бриджи и рубашку, Ланс орудовал фальшивым мечом, обмениваясь ударами со стройным мальчиком. Мокрая от пота ткань прилипла к его мускулистой груди.
«Нет, не с мальчиком», - с изумлением осознала Розалин, когда Ланс отогнал юношу обратно в центр залы, продолжая бой около массивного очага. Соперником Ланса оказалась маленькая стройная девочка, примерно двенадцати лет от роду, возмутительным образом одетая в белую рубаху и бриджи. Копна ее темных цыганских волос была заплетена в косу. С пылающей на лице решимостью она яростно замахивалась на Ланса своим вырезанным из дерева мечом.
- Негодяй, - выпалила девочка. – Твоя мерзкая туша скоро будет лежать мертвой у моих ног.
- Только в ваших самых диких мечтах, сэр Бедивер, - усмехнулся Ланс, обходя ее кругом и нанося несколько хороших ударов, которые заставили его соперницу завизжать и отскочить назад.
Розалин нерешительно остановилась в дверях, не желая прерывать этот поединок, но слишком восхищенная, чтобы уйти. Она видела Ланса в разных обликах. Изысканного и чопорного, с безукоризненно завязанным галстуком, когда ни один волосок не выбивался из его прически, этакий образчик мужской элегантности, который был несколько пугающим. Или же с взлохмаченным волосами и небрежно одетого, излучающего эту волнующую ауру чувственности, когда его глаза тлели от страсти.
Но никогда он не был менее похож на опасного распутника, чем сейчас, такой естественный и расслабленный. Одна рука покоилась на стройном бедре, тогда как другая наносила быстрые удары мечом. Несколько темных прядей упали ему на лоб, а красивое лицо Ланса пылало почти мальчишеским восторгом.
Слишком поглощенный игрой, чтобы заметить приход Розалин, он отражал большинство ударов своей соперницы. Потом последовало движение настолько неуловимое, что только очень внимательный наблюдатель мог заметить его: Ланс позволил своей защите дрогнуть, и девочка поразила цель.
Он отшатнулся с хриплым возгласом, прижав руку к груди, опустив меч. Когда девочка завизжала от восторга, он изобразил такие судороги, которые сделали бы честь любому актеру из Друри Лейн [1]. Ланс схватился за край стола, его черты исказились в притворной агонии, он упал на спину и, содрогнувшись в последний раз, раскинул руки в стороны и замер.
- О! Ты покойник. Ты самый настоящий покойник, а я - лучше всех, - ликовала девочка, размахивая мечом и исполняя такой дикий танец вокруг лежащего на спине Ланса, что Розалин не смогла сдержать смех. Она зажала рот рукой, чтобы приглушить смешок. Заметив ее присутствие, девочка остановилась на середине прыжка и повернулась кругом, пристально глядя на нее.
- Ага! Мне кажется, я обнаружила самозванца в замке, милорд.
Девочка сделала угрожающий шаг в сторону Розалин, подняв меч. Она выглядела такой свирепой, что Розалин почти забыла о том, что это ребенок, размахивающий игрушкой, и осторожно шагнула обратно к двери, выставив шкатулку с вещами перед собой как щит.
Ланс пошевелился, его глаза широко раскрылись при виде Розалин. Он сел так резко, что ударился головой о край стола. Проглотив проклятье и потирая висок, Сент-Леджер с трудом поднялся на ноги.
- Ах, нет, сэр Бедивер. Это не самозванец. Это моя прекрасная леди Розалин.
- Ага! Одна из проклятых избранных невест Эффи! – девочка двинулась ближе.
- Нет, Кейт… - Ланс поспешил перехватить ее, к огромному облегчению Розалин, вытащив меч из руки девочки. Та продолжала разглядывать Розалин в течение нескольких секунд, затем пожала плечами.
- О, хорошо, поскольку ты женился вместо Вэла, она может жить, мне нет до этого никакого дела.
- Какое великодушие, - протянул Ланс.
- На самом деле, мне немного жаль бедную леди, которая получила в мужья такого дьявола как ты.
- Негодница! – Ланс шлепнул девочку пониже спины плоской стороной клинка, но в его глазах светилось чувство глубокой привязанности. – Перестань грубить и поздоровайся с леди.
Он подталкивал девочку к Розалин, улыбаясь жене.
- Розалин, эта маленькая грубиянка – воспитанница Эффи, Кейт.
Воспитанница Эффи? Розалин не смогла скрыть свое удивление. Временами Эффи могла быть мягкосердечной, но Розалин было трудно представить эту взбалмошную женщину в роли нежной мамочки. При всей своей болтливости, Эффи Фитцледжер ни разу даже не упомянула имени девочки.
Вместо реверанса, Кейт грациозно поклонилась Розалин:
- Здравствуйте.
Ее взгляд оценивающе скользнул по жене Ланса.
Розалин также пристально осмотрела Кейт, улыбнулась и присела в реверансе.
- Здравствуйте, мисс Фитцледжер.
- Пф! Я не мисс Фитцледжер. Я просто Кейт. У меня нет фамилии, потому что я ублюдок.
- Кейт, - охнул Ланс, закатив глаза в притворном ужасе от непосредственности девочки.
Но под детским упрямством и бравадой Розалин разглядела болезненную гордость, хрупкость и ранимость.
- Я думаю Кейт – прекрасное имя, - мягко сказала Розалин, протягивая руку.
Но девочка ускользнула от ее прикосновения, как дикий жеребенок, очевидно, непривыкшая к доброте незнакомцев, и медленно отошла обратно к Лансу.
- Может теперь, когда нашелся другой человек, с которым ты можешь сражаться, ты позволишь мне увидеть Вэла?
- Кейт, я уже говорил тебе, - ответил Ланс с едва сдерживаемым нетерпением. – Вэл заперся в библиотеке, занятый своими исследованиями.
- Я всегда могу залезть туда через окно, - глаза девочки озорно вспыхнули, когда она кинулась прочь от них.
- Нет, черт возьми, Кейт, - Ланс бросился за ней. – Если Вэл увидит, что я снова позволил тебе надеть бриджи, он…
Но было уже поздно. Кейт исчезла за дверью, с грохотом захлопнув ее за собой. Ланс с приглушенным проклятьем резко остановился, хотя выглядел скорее позабавленным, чем рассерженным.
Когда он повернулся к Розалин, та начала неловко извиняться.
- Прости. Я не хотела, чтобы девочка убежала.
- Все в порядке. Кейт должна делать уроки. Вэл всегда помогает ей, но он почему-то оказался занят этим утром, а Кейт выглядела такой одинокой, что я попытался немного развлечь ее, - Ланс уныло посмотрел на игрушечный меч, зажатый в его сильной руке. – Эффи позволяет девочке делать, что угодно. Боюсь, я не намного лучше. Но Кейт просто не та девочка, которая может тихо сидеть с шитьем, понимаешь?
Его темные глаза молили Розалин, как будто он был защитником, представляющим интересы Кейт перед судом. И у Розалин возникло странное чувство, что Ланс не впервые делает это. Нечасто можно было встретить джентльмена, попытавшегося понять такую своенравную девочку как Кейт, не говоря о том, чтобы потратить все утро, развлекая заброшенного ребенка.
Еще больше Розалин удивило то, что именно Ланс занимался этим, ведь он утверждал, что не интересуется детьми, даже не испытывает желания стать отцом своих собственных. Она вышла замуж за этого мужчину вчера утром, но внезапно поразилась, как мало на самом деле знает о нем.
Осознание этого заставило ее почувствовать внезапное смущение от его присутствия. Она беспокойно переступила с ноги на ногу, держа шкатулку в руке, в душе желая, чтобы Кейт осталась. Розалин внезапно обнаружила, что совершенно не подготовилась к встрече с Лансом наедине. Несмотря на огромные размеры залы, они, казалось, стояли друг к другу слишком близко, слишком интимно. Еще один шаг и она смогла бы откинуть влажные пряди волос с его лба, могла бы ясно разглядеть жесткие линии его мышц под пропитанной потом рубашкой.
Розалин полагала, что для новобрачной, случайно столкнувшейся с мужем наутро после первой брачной ночи, естественно чувствовать какую-то неловкость. Она слишком глубоко осознавала, что существует страсть, которую они не разделили, которая не нашла своего завершения.
Ланс тоже чувствовал себя неловко, но отвесил великолепный поклон, отсалютовав Розалин мечом.
- Куда делись мои манеры, миледи! Ваше присутствие делает честь этому замку. Могу ли я что-то сделать для вас? Только скажите, и я отправлюсь на край света, - он дразнил ее, но нежный свет, смягчивший его смеющиеся глаза, тронул сердце Розалин.
Возможно, дело было в окружении, в этой великолепной средневековой зале, которая вполне могла принадлежать древнему двору Камелота. Казалось, будто дух Ланселота дю Лака снова обрел тело и вышел на солнечный свет. Современный рыцарь в льняной рубашке, облегающих бриджах и кожаных сапогах.
Розалин моргнула, отгоняя видение, причиняющее ей боль. Она просто должна перестать сравнивать этих двух мужчин. Это было несправедливо по отношению к ним обоим.
Она все еще хранила молчание, и Ланс пришел ей на помощь, спросив обычным голосом:
- Ты чего-то хотела от меня Розалин?
Хотела? Розалин пыталась вспомнить что именно, обнаружив, что почти потерялась в темном соблазне его глаз. Там не было ни следа обиды, которую она так боялась увидеть. Наоборот, муж ободряюще улыбался ей, его лицо светилось, как будто он был счастлив просто смотреть на нее.
«Если ты захочешь меня по другой причине, ты знаешь, где меня найти…»
Сердце Розалин забилось быстрее, неумышленно откликнувшись на этот взгляд, и она попыталась напомнить себе, зачем пришла.
- В-вот, - произнесла девушка, протянув шкатулку Лансу.
Его брови вопросительно поднялись, но он отложил меч в сторону и взял шкатулку.
- Что это? Запоздалый свадебный подарок? – поддразнил он жену. - Милая, ты не должна было делать этого.
- Я и не делала, - прошептала Розалин. – Это просто кое-что из твоих вещей, которые остались в моей спальне.
Мимолетное разочарование затуманило черты Ланса, но он со щелчком открыл крышку коробки и поворошил ее содержимое, вынув несколько цепочек для часов и писчее перо, которое нуждалось в починке.
- Очень мило с твоей стороны, что ты попыталась вернуть все это мне, - сказал он. – Но эти вещи можно было бы с легкостью выбросить.
- О, нет, - запротестовала Розалин, когда муж начал закрывать крышку, уверенная, что его осмотр был слишком поверхностным.
Она застенчиво отобрала у него шкатулку и стала тщательно рассматривать содержимое. Девушка отодвинула в сторону мужской носовой платок, чтобы извлечь те предметы, на которые Ланс должен был обратить внимание: несколько бронзовых воинских наград, прикрепленных к мятой бархатной ленте.
Розалин взволнованно вложила их в руку мужа.
- Я уверена, ты захочешь удостовериться, что они в целости и сохранности.
Но вместо изъявления благодарности за возвращение таких значимых вещей, Ланс просто скривился.
- Эти вещи? Уверяю тебя, их вручали каждому офицеру, сумевшему выжить в битве при Ватерлоо.
- П-правда? – запинаясь спросила Розалин.
- Да. Ты же не думала, что я получил их за то, что совершил какие-то необычайные подвиги?
Розалин почувствовала, как предательский румянец заливает ее щеки, потому что именно это она и предположила. Впервые наткнувшись на эти медали, она провела столько восхитительных минут, представляя, какие героические деяния мог совершить ее муж, чтобы заслужить такую честь.
Ланс бросил медали в шкатулку и легко пощекотал подбородок жены.
- Не пытайся сделать из меня героя, моя девочка. Ты просто разочаруешься.
«Весьма вероятно, он прав», - с грустью подумала Розалин. Но когда муж двинулся, чтобы бесцеремонно бросить шкатулку под обеденный стол, ее охватила необъяснимая потребность возразить ему.
- Тебя назвали в честь легендарного героя, - напомнила она ему. – Возможно, самого великого героя всех времен.
- Идея моей матери, не моя. Если бы я мог говорить на своих крестинах, то предупредил бы их, что они совершают очень большую ошибку. Я даже не очень хорошо орудую мечом.
- Нет? – Розалин с трудом скрыла свое разочарование. – Мне показалось, ты обращался с ним достаточно хорошо, когда я вошла в зал.
- Сражаясь против маленькой девочки, - фыркнул Ланс. – Если бы я встретил действительно искусного соперника, сцена смерти, которую я разыграл, могла бы быть настоящей. Не то что мой друг Рейф. Он дерется как дьявол. Лишь мой брат не уступал ему в мастерстве.
- Вэл?
Ее удивление вероятно было очевидным, потому что Ланс усмехнулся.
- О, уверяю тебя Святой Валентин когда-то очень уверенно обращался с мечом, прежде чем… прежде чем...
Ланс замолчал, его улыбка увяла.
«Прежде чем несчастный случай сделал Вэла хромым?» – хотела подсказать Розалин. Но она провела в Замке Леджер достаточно времени, чтобы понять, что здесь об этом никогда не говорили. Любого упоминание о ранении было достаточно, чтобы мягкий взгляд Вэла стал печальным, а глаза Ланса потемнели от более болезненных эмоций.
Розалин хотела спросить Ланса о том, что случилось с Вэлом, ведь это могло бы помочь ей понять мужа, но тот уже отошел от нее и поднял деревянные мечи, чтобы убрать их. Розалин последовала за ним, с удивлением заметив, что эти фальшивые клинки удостоились чести висеть на стене, под коллекцией намного более смертоносных реликвий: средневековых палашей, кинжалов и даже пары пик.
Несмотря на то, что мечи были лишь деревянными игрушками, они оказались удивительно искусно сделаны. Их рукояти украшала изящная резьба с замысловатыми завитками.
Приглядевшись получше, Розалин заметила на одном из клинков имя, нацарапанное явно в порыве мальчишеского энтузиазма.
- Сэр Ланселот, - вслух прочитала девушка.
Ланс пожал плечами и объяснил:
- Мой брат и я всегда спорили из-за того, кому какой меч принадлежит. Поэтому мы написали на них имена. Этот принадлежал Вэлу, - он указал на игрушечное оружие, которое пристраивал рядом со своим.
Но имя, аккуратно вырезанное на поверхности клинка, отличалось от того, что Розалин ожидала увидеть. Не Валентин, а…
- Здесь написано сэр Галахад[2], - прошептала она. Понимание вдруг пронзило ее. Она подняла удивленные глаза на Ланса: – Ты и твой брат обычно играли в рыцарей Круглого стола?
Слабый румянец окрасил щеки Ланса.
- Мм… я уверен, это была идея Вэла, - смущенно произнес он. – Мой отец сделал для нас деревянные мечи, после того как мы попытались стащить со стены настоящие.
- Но здесь пять штук, - Розалин в замешательстве указала на еще три замысловато украшенных игрушечных клинка, прикрепленных к стене.
- Да, эти принадлежали моим сестрам. Леди Сент-Леджер не удовлетворялись играми в попавших в беду принцесс. Ах, нет! Леони всегда настаивала на том, чтобы быть королем Артуром. Она очень деспотичная девица, страстно желающая командовать всеми. А Фиби была нашим благородным рыцарем Гавейном[3]. Последний меч принадлежал Мэрайе, нашей маленькой мышке. Ей нравилось изображать дон Кихота.
- Дон Кихота?
- Мм, да. Мышка имела склонность немного путаться в истории.
Розалин улыбнулась, но пробежала пальцами по рукоятке игрушечного меча Ланса с чувством какой-то тоски, прекрасно представляя, как весело было детям Сент-Леджеров. В старой зале должно быть эхом отдавались детские крики и смех, что так отличалось от тишины ее собственного детства, наполненного скитаниями по одиноким тропинкам в саду в компании воображаемых друзей.
- Как я завидую тебе, Ланс Сент-Леджер, - прошептала она. – Иметь брата и столько сестер. Наверно, это чудесно - быть частью такой большой семьи.
- Теперь это твоя семья, - напомнил он, лениво прислонившись к стене и глядя на нее. – Они все будут рады приветствовать тебя.
- Вы очень щедро делитесь тем, что вам дорого, сэр.
- Нет, я просто беспечен, - сухо сказал Ланс. Но странное выражение проскользнуло в его глазах, что-то близкое к сожалению. После краткого колебания он выпрямился и спросил: – Ты бы хотела увидеть их?
- Кого?
- Других членов моей семьи.
- Т-ты имеешь в виду, что они вернулись? – Розалин застыла, охваченная паникой при мысли о встрече с сестрами мужа, которых она никогда не видела. А родители Ланса… Ее рука нервно сжала воротник платья, и Ланс тихо засмеялся, поспешив успокоить Розалин.
- Нет, я говорил лишь о портретах. Они висят на дальней стене, прямо здесь.
- О, - Розалин с облегчением выдохнула. – Да, я бы хотела увидеть их.
Муж предложил ей руку, и она неуверенно оперлась на нее, положив пальцы на его рукав. Ланс повел ее к дальней стене, которая действительно была покрыта портретами поколений Сент-Леджеров. Картины завладели вниманием Розалин, и она даже не заметила, каким голодным взглядом Ланс рассматривает ее лицо.
Будь он проклят, если понимал, что делает, притащив Розалин посмотреть на заплесневелую коллекцию семейных портретов, которые он сам всегда считал скучными. Но он достиг той степени отчаяния, когда был готов прибегнуть к любой уловке, любому предлогу, чтобы она осталась с ним, чтобы задержалась там, где он мог видеть солнечный свет, играющий на ее волосах, где он мог быть чем-то большим, чем простая тень, где он мог, в конце концов, протянуть руку и коснуться ее.
Понимание того, какую власть имеет над ним эта стройная, хрупкая женщина с мечтательным взглядом, внушало Лансу страх и приводило в смятение. Она возрождала его надежды, трогала его сердце, возбуждала давно забытые желания.
Когда Розалин что-то спросила у него, Ланс склонился, чтобы лучше слышать ее, наслаждаясь просто звуком ее голоса. К сожалению, он не мог ответить на вопрос жены. Она интересовалась, как звали лихого всадника на одной из картин, но Ланс не помнил его имени.
За этими портретами стояло столько сказок и легенд, что он мог бы весь день удерживать внимание Розалин. Вэл, конечно, так бы и сделал. Впервые в жизни Ланс пожалел о том, что мало знает о семейной истории.
Единственный предок, с которым он был по-настоящему знаком, – Просперо. «Слишком хорошо знаком», - мрачно подумал Ланс. Он не отваживался даже произнести это имя, учитывая их последнюю встречу с колдуном.
Вместо этого он повел Розалин к более современным портретам. Почувствовав, как она крепче сжала его руку, Ланс начал понимать, с каким трепетом девушка рассматривала всех этих родственников, которых никогда не встречала.
Но он не был уверен, что портрет его отца успокоит ее. Запечатленный на фоне драматического пейзажа изрезанных волнами скал, Анатоль Сент-Леджер яростными черными глазами взирал на них с портрета. Художник не сделал ничего, чтобы смягчить резкость черт, которую подчеркивал бледный шрам, пересекающий лоб Анатоля. Его черные волосы были забраны в строгую косу. Мастер прекрасно передал высокий рост ужасного лорда, его ауру непререкаемого авторитета.
- Это мой отец, - сказал Ланс голосом, хриплым от болезненного смешения эмоций, которые отец пробуждал в нем: гордость, борющаяся с отчаянием. Потому что он никогда не сможет быть сыном, достойным такого отца.
- Какое замечательное лицо, - с восторгом прошептала Розалин, хотя и прижалась немного ближе к Лансу, изучая этот пугающий портрет.
- Да. К сожалению, я совсем не похож на него.
Девушка бросила на него недоверчивый взгляд.
- Ланс, ты - зеркальное отражение этого мужчины.
Теперь настала очередь Ланса выглядеть недоверчивым. Он раздумывал, не нуждается ли его Владычица Озера в очках.
Но Розалин продолжала настаивать.
- У вас обоих одинаковые волосы, те же глаза, тот же орлиный нос, хотя должна признать, что твое лицо более…более…
- Слабохарактерное?
- Нет, - она залилась жарким румянцем, опустив голову. – Я собиралась сказать... привлекательное.
- Спасибо, миледи, хотя сомневаюсь, что моя мать согласилась бы с тобой.
Розалин продолжила серьезно изучать портрет Анатоля Сент-Леджера.
- Он выглядит очень суровым, - взволнованно сказала она.
- Он может таким быть, - признал Ланс, хотя часто наблюдал, как смягчаются глаза его отца, когда тот смотрит на свою жену, или поднимает одну из дочерей к себе на колени, или взъерошивает волосы Вэла. Это так отличалось от той суровости, с которой он разглядывал своего старшего сына. Но Ланс полагал, что дал отцу достаточно причин для такого мрачного взгляда.
Приобняв Розалин за плечи, он попытался успокоить ее.
- Тебе не следует бояться моего отца. Без сомнения, ты слышала, что местные называют его ужасным лордом Замка Леджер, но это уважительный титул, потому что он так яростно заботится о людях в его владениях. Он прекрасный хозяин, абсолютно непогрешимый. Я слышал, что он ошибся лишь один раз за всю жизнь, предсказав, что наш дворецкий Уилл Спракинс станет отцом дюжины детей, - Ланс усмехнулся. - А Уилл произвел на свет тринадцать.
- Твой отец предсказывает будущее? – спросила Розалин, широко раскрыв глаза. – Как… как оракул?
Ланс вздрогнул от того, что не смог вовремя прикусить свой длинный язык. Этой темы лучше было бы избежать. Но если Розалин не услышит об этом от него, она вполне может узнать все от кого-нибудь другого.
- Мм… да, мой отец известен тем, что у него появляются необъяснимые видения будущего, которые обычно сбываются.
Кто-нибудь другой решил бы, что он сошел с ума или просто шутит. Но леди, которая верила, что влюбилась в дух Ланселота дю Лака, очевидно, могла допустить почти все.
Розалин просто серьезно кивнула, услышав слова Ланса.
- В деревне говорят, что многие Сент-Леджеры обладают необычными способностями.
Она легко коснулась пальцами своего раненого плеча.
- Вэл обладает уникальным даром исцеления, ведь так?
- Да, - согласился Ланс, хотя не был уверен, что способность Вэла забирать чужую боль - дар, а не проклятье.
- А ты? – спросила Розалин, невинно глядя на него.
Ланс растерялся, мысленно чертыхнувшись, потому что должен был предвидеть этот вопрос, но быстро взял себя в руки.
- О, у меня нет никаких исключительных талантов, которые можно было бы использовать во благо других - уклончиво ответил он и быстро вернул разговор к Анатолю Сент-Леджеру.
- Кроме видений, мой отец также обладает сверхъестественной способностью чувствовать местоположение любого в замке. Чертовски неудобная штука, когда прячешься, надеясь не быть пойманным за совершением какой-то шалости.
- Что, я полагаю, ты часто делал.
- Слишком часто. Меня бесчисленное множество раз вызывали в его кабинет.
Должно быть, в его голосе проскользнуло какое-то напряжение, поскольку Розалин робко спросила.
- Значит, вы с отцом не очень хорошо ладите?
- Нет, но, боюсь, это больше моя вина, чем его, хотя я никогда открыто не бросал ему вызов до того, как пожелал пойти в армию.
- Твой отец не хотел, чтобы ты делал это?
- Нет, - скривился Ланс, думая, что это еще мягко сказано. Он слишком хорошо помнил их ужасную ссору из-за этого, боль, причиненную его матери.
- Корнуолл – это еще не вся вселенная, сэр! – злился Ланс, шагая взад и вперед перед столом отца, как запертый в клетке лев. – За его пределами есть огромный мир, и прежде чем я стану чертовски старым, я бы хотел посмотреть на него.
- Возможно, если бы ты побольше знал об этом мире, ты бы этого так страстно не желал, мальчик, - проворчал его отец.
- А что ты знаешь о нем? Ты за всю твою жизнь не уезжал дальше, чем на пять миль от Замка Леджер.
Отец бросил на него предостерегающий взгляд, и Ланс понял, что близок к недопустимому неуважению, но был слишком вне себя от злости, чтобы беспокоиться об этом.
- Ты даже не можешь назвать мне причину, по которой мне нельзя делать это. Ты ведь не видел в одном из своих видений предсказание, что меня ждет какая-то беда.
- Нет, - неохотно признался его отец. – Ничего такого ясного как видение, только это сильное предчувствие.
- Предчувствие, - презрительно фыркнул тогда Ланс.
- Я не могу представить, какого черта он имел в виду, - задумчиво произнес Ланс. – Помню, я потребовал: «Что такого ужасного, ты думаешь, я найду?» И ответ моего отца не имел никакого смысла. Он сказал: «Не то, что ты найдешь, пугает меня, мальчик. А то, что ты потеряешь».
Ланс осознал, что говорил вслух, только когда Розалин мягко спросила его:
- Что же случилось? Ты сбежал?
- Нет, но мой отец, должно быть, понял, что я планирую сделать это, или мама вступилась за меня. Он, наконец, смягчился и купил мне офицерский патент. Но я никогда не видел его таким несчастным, как в тот день, когда уезжал из Корнуолла, - Ланс вздохнул. – Потому что, как обычно, он был прав.
- Значит… ты что-то потерял?
- Все, - хрипло ответил Ланс. Честь, мечты и самоуважение. Он навечно утратил все шансы стать сыном, достойным Анатоля Сент-Леджера. Усилием воли вернувшись из прошлого в настоящее, Ланс поспешил сменить тему, привлекая внимание Розалин к нескольким более маленьким портретам.
- Конечно, отец держит портрет мамы в своем кабинете. Но здесь есть мои сестры.
Ланс указал на три овальных портрета улыбающихся молодых женщин с яркими глазами.
- Рыжеволосый ребенок с властным выражением – Леони. Львица, так я называю ее. Рядом с ней Фиби, обнимающая одну из своих любимых кошек. Последняя девочка с мягкими каштановыми кудряшками – Мэрайя, наша маленькая мышка, и, я уверен, ты узнала Валентина.
Ланс указал на портрет брата. Вэл, как обычно, позировал в библиотеке с книгой в руке. На его лице застыло мечтательное выражение.
Розалин шагнула ближе, внимательно разглядывая все картины, особенно изображения сестер мужа. Она восхищалась их красотой так же, как и мастерством художника.
- Мой отец нарисовал их, - заметил Ланс.
- Твой отец?
- Да, я знаю, - усмехнулся Ланс. – Удивительно, не так ли? Он больше похож на человека, орудующего боевым топором, а не кистью. Но уверяю тебя, он удивительно талантлив.
- Ты не должен убеждать меня в этом. Портреты говорят сами за себя, - пробормотала Розалин. – А где же твой?
- Моего нет. Боюсь, я всегда был слишком беспокойным, чтобы стоять неподвижно, даже для того, чтобы отец успел сделать предварительный набросок.
- Но… но разве это не ты?
Ланс начал отходить, но вернулся, чтобы посмотреть, о чем говорит Розалин. Она указала на одинокую картину, помещенную в прямоугольную позолоченную раму, дополнение на стене, которое Ланс не заметил, когда вернулся домой.
Он шагнул ближе, его глаза сузились при виде изображения молодого мужчины в пурпурной форме, гордо стоящего во всей своей красе. Свое собственное изображение.
У Ланса перехватило дыхание. Он как будто смотрел в зеркало и видел, как прожитые годы исчезают. Было и болезненно, и трогательно разглядывать свое молодое самонадеянное лицо, дерзкое во всей безрассудной уверенности восемнадцатилетнего юнца, который думал, что может покорить мир, победить всю армию Наполеона и вернуться домой к чаю, лишь немного запачкав свою форму.
Ошеломленный находкой портрета, Ланс мог лишь смотреть и потрясенно молчать.
- Так ты никогда не позировал для него? – спросила Розалин.
- Нет.
- Кто-то нарисовал его по памяти?
- Да.
И не было сомнений в том, кто сделал это, какой бы невероятной и неправдоподобной ни казалась эта возможность.
- Мой отец, должно быть, нарисовал его, - сказал Ланс, нахмурившись в замешательстве. – Хотя не могу представить, почему. Скорее всего, чтобы доставить удовольствие моей матери.
Он продолжал удивленно разглядывать портрет, пока их не прервали. Тяжелая дверь, ведущая в залу, отворилась, и один из лакеев появился на пороге, разыскивая Ланса. Сент-Леджер извинился перед Розалин и направился к молодому человеку, чтобы узнать, чего тот хотел.
Розалин осталась на месте, изучая портрет мужа, размышляя и о Лансе, и о мужчине, который нарисовал его. Она обдумывала все, что Ланс сказал о своих отношениях с отцом, и ей было нетрудно поверить в то, что эти двое часто были не согласны друг с другом. Оба настолько решительные и упрямые, что стычки были неизбежны.
Но не важно, что говорил Ланс, кое-чему Розалин не могла поверить. Такой портрет никогда не смог бы нарисовать мужчина, разочаровавшийся в своем сыне. Лишь отец, дороживший своим ребенком, смог бы добиться такого потрясающего сходства, опираясь только на свою память.
Анатоль Сент-Леджер показал всю силу, жизнестойкость и безрассудное мужество Ланса. И что-то еще… На лице темноволосого солдата была запечатлена невинность, которая почти разбивала сердце. Вся серьезность и благородство молодого рыцаря, собравшегося уничтожить дракона и заслужить благосклонность леди. Его глаза сияли надеждой на любовь, успех и славу, уверенностью, что каждая его мечта обязательно исполнится.
«Что же случилось, почему это все исчезло?» – удивилась Розалин. Что превратило Ланса из молодого солдата-идеалиста в уставшего от жизни мужчину с циничным взглядом и насмешливой улыбкой? Из беззаботного мальчика, который когда-то играл в этой зале, изображая рыцарей вместе с братом и сестрами, в измученного распутника, который, казалось, специально разрушает любую связь со своей семьей.
- Розалин? – голос Ланса прорвался сквозь ее тревожные мысли. Она отвела взгляд от портрета и обнаружила, что муж, с извиняющейся улыбкой, вернулся к ней.
- Боюсь, я должен идти. Мистер Трокмортон, наш управляющий, ждет меня в библиотеке. Надо обсудить несколько деловых вопросов по поводу поместья.
Розалин с пониманием кивнула, но была удивлена глубиной своего разочарования. Она чувствовала бòльшую легкость в общение с Лансом в эти несколько минут, чем когда-либо прежде.
Никаких поддразниваний, никаких насмешек, никакой игры в безнравственного соблазнительного негодяя. Он был более открытым и честным, предоставляя ей редкую возможность узнать настоящего Ланса Сент-Леджера.
Но… деловые вопросы. Розалин вздохнула, слишком хорошо зная по опыту супружеской жизни с первым мужем, что это значило. Похлопыванье по плечу, поцелуй в щеку и «иди и развлекайся без меня, моя дорогая».
Присев в реверансе перед Лансом, она развернулась, чтобы идти, когда услышала, как тот позвал ее.
- Розалин?
Она повернулась к нему лицом. Ее обычно дерзкий муж казался почти робким, когда спросил:
- Мм… если только… я не думаю, что ты бы хотела пойти со мной?
- Обсудить деловые вопросы?
- Ничего слишком утомительного. Просто разговор о нескольких коттеджах в поместье, которые перестраиваются для наших арендаторов. Возможно, ты бы желала оказать любезность мне и Трокмортону и рассказать о своих взглядах на этот вопрос.
- Моих взглядах? – спросила Розалин, уверенная, что он шутит.
Но Ланс казался совершенно серьезным, несмотря на то, что поддразнил ее:
- Да, твоих. У тебя ведь они есть, не так ли?
- Я… я не уверена, - немного ошеломленно прошептала она. - Никто никогда не спрашивал меня прежде.
- Ну так вот, сейчас я спрашиваю.
Он определенно спрашивал и с таким теплом в глазах, что ее сердце пропустило удар. Розалин была польщена его предложением, но действительно должна была вернуться в свою комнату и отдохнуть: иначе будет слишком усталой, чтобы встретиться с сэром Ланселотом ночью в саду.
- Я… я благодарю тебя, но… - она запнулась.
- Но у тебя есть более важные дела, чем проводить остаток дня с твоим ничего не стоящим мужем-негодяем, - закончил Ланс с кривой улыбкой, но выглядел при этом таким разочарованным, что Розалин поторопилась заверить его:
- О, нет. Нет ничего, что я хотела бы сделать больше.
И она потрясенно осознала, что говорит правду.


Было уже далеко за полночь, когда призрак сэра Ланселота дю Лака покинул свой пост в саду. Пренебрегая угрызениями совести своей леди, он нетерпеливо двигался по направлению к спальне Розалин, чтобы узнать, что так задержало ее.
И обнаружил, что его леди заснула. Губы Ланса изогнулись в нежной улыбке при виде ее головы, прильнувшей к подушке. Милое лицо выглядело усталым, но довольным. Казалось, она потерялась в стране нежных сновидений.
Розалин, очевидно, намеревалась пойти на их встречу. Лунный свет, струящийся в окна, освещал аккуратно приготовленные платье, туфли и плащ. Но после того, как горничная ушла, Розалин, должно быть, оказалась слишком усталой, чтобы бодрствовать. Неудивительно, после того насыщенного дня, который они провели.
Ланс на секунду завис в воздухе около спящей жены, раздумывая, стоит ли будить ее. Она, без сомнения, будет огорчена утром, обнаружив, что проспала возможность побыть со своим благородным героем. Он ощутил укол совести при мысли об ее разочаровании.
Но в какой-то момент сегодня, он не был уверен когда или как, Ланс почувствовал, что получил маленькое преимущество над призрачным соперником, которого сам создал. И будь он проклят, если собирался упустить это преимущество. Возможно, не сегодня и даже не завтра… но скоро, он надеялся, что сможет наконец-то отправить сэра Ланселота на покой.
Бросив последний, полный желания, взгляд на свою спящую леди, Ланс улыбнулся и тихо удалился из комнаты.


___________________________________________________________________________________________________________
1) Друри-Лейн

Интерьер театра в 1808 году.

Королевский театр Друри-Лейн (Theatre Royal, Drury Lane) — старейший из непрерывно действующих театров Великобритании. В XVII-начале XIX вв. считался главным драматическим театром британской столицы. В 1963 г. театр отметил своё 300-летие.
Первый театр был построен на лондонской улице Друри-лейн по инициативе драматурга Томаса Киллигрю с разрешения короля Карла II и открылся 7 мая 1663 г. Об этом театре сохранились свидетельства Сэмюэла Пипса и других мемуаристов. Друри-лейн стал центром английской драмы периода Реставрации. Деревянный театр вмещал до 700 зрителей; каждый вечер здесь был аншлаг.
Через девять лет после открытия королевский театр сгорел. Строительство нового каменного здания театра было поручено королевскому архитектору Кристоферу Рену. Новое здание открылось в 1674 году. Оно вмещало до 2000 зрителей. Репертуар театра зиждился на классицистических пьесах Джона Драйдена и Уильяма Конгрива.
Золотым веком Друри-Лейна считается первая треть XVIII века, когда им управляли (с 1710 по 1734) драматург и актёр Колли Сиббер, комик Роберт Уилкс и характерный актёр Томас Доггет. В целях сокращения издержек они отказались от дорогостоящих декораций, привлекая в театр зрителей наигранным, жеманным исполнением с налётом кокетства. Эту троицу едко высмеял в «Дунсиаде» Александр Поуп.
Следующий директор, Чарльз Флитвуд, прославился своей скупостью. Он поставил театр на грань краха, хотя именно при нём Дэвид Гаррик блистал в ролях короля Лира и Ричарда III, а Чарльз Маклин впервые истолковал Шейлока как трагический, а не комический образ.
В 1747 г. директором театра стал великий английский актёр Гаррик. Он стремился придать постановкам и игре актёров большую естественность. В основу репертуара были поставлены пьесы Шекспира, а не их обработки, как было прежде. Под его руководством Друри-Лейн стал одним из самых прославленных и передовых театров Европы. По замечанию БСЭ,
Гаррик собрал в театре лучших актёров, создал ансамбль, ввёл регулярные репетиции. Большое внимание уделял постановочной стороне спектакля, запретил зрителям размещаться на сцене (что до того времени практиковалось в английских театрах), ввёл рампу.
В 1776 г. Гаррик продал театр Шеридану, который руководил им в течение 12 лет. Гвоздём репертуара при Шеридане была его собственная «Школа злословия», но большое внимание придавалось и постановкам шекспировских пьес. Сильный резонанс в английском обществе получило исполнение Джоном Филипом Кемблем и его сестрой Сарой Сиддонс ролей принца Гамлета и леди Макбет, соответственно.


Современное здание театра.

Во избежание очередного пожара Шеридан задумал снести обветшавшую постройку Рена. В 1794 г. на его месте открылось новое здание, однако и оно сгорело 15 лет спустя. Нынешнее здание театра было построено в 1812 г. по проекту Бенджамина Уайетта. Главной звездой обновлённого театра стал неистовый романтик Эдмунд Кин.
В продолжение викторианской эпохи Друри-Лейн пришёл в упадок и потерял своё прежнее общеевропейское значение. На рубеже XX века он получил новую жизнь как своего рода мюзик-холл, в котором ставились легкомысленные комедии Дана Лено и музицировал Айвор Новелло. В 1958 г. здание театра было признано национальным памятником 1-го класса.


2) Галахад

сэр Галахад

Галахад — рыцарь Круглого стола Короля Артура и один из искателей Святого Грааля. В легендах, где он фигурирует, часто подчеркивается его непорочность и покровительство ему высших сил и судьбы, а сам Галахад считается «святым рыцарем».
Незаконорожденный сын Ланселота и леди Элейн, с детства воспитывался монахами в монастыре. Юноша вырос крайне религиозным, прославился своей галантностью и чистотой. В день Пятидесятницы Галахад прибыл в Камелот чтобы стать рыцарем короля Артура. Молодой рыцарь сел в запретное Гибельное Сидение (Siege Perilous), которое считалось предназначенным лишь для того достойнейшего из достойных, кому покровительствует сам Бог.
В тот день собравшимся рыцарям было явлено видение в виде золотой чаши, прикрытой парчой, в которой витязи узнали Святой Грааль — чашу, в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь распятого Иисуса Христа. После этого, многие рыцари Круглого Стола, и Галахад в их числе, поклялись отправиться в квест за священной чашей. По дороге Галахад получил щит Иосифа, обладавший похожими с Сидением свойствами — он был способен погубить любого, кто возьмет его, будучи недостойным.
В итоге, Галахад оказывается единственным рыцарем, которому Грааль дается в руки. После чего Галахад исчезает, и возносится на небеса как святой.
В 1982 году Международный Астрономический Союз присвоил кратеру на спутнике Сатурна Мимасе наименование Галахад.


3) Гавейн

Сэр Гавейн (худ. Говард Пайл, 1903)

Сэр Гавейн Оркнейский (англ. Gawain, фр. Gauvain) — рыцарь Круглого Стола, один из центральных персонажей Артурианского цикла, считался первым или вторым по доблести витязем, равным Ланселоту. Сын короля Лота Оркнейского и Моргаузы Тинтагель, племянник короля Артура Пендрагона и потенциальный его наследник. Старший из четырех оркнейских братьев: Гахериса (который был оруженосцем Гавейна), Гарета Белоручки и Агравейна.

taniyska, Sig ra Elena, спасибо огромное за чудесный перевод новой главы, прекрасное оформление и поздравленя с праздником!!!!!!

_________________

taniyska, Sig ra Elena, спасибо за новую главу.

codeburger, спасибо.
Обилие вариантов и их регулярная вариация привело к тому, что выбранный вариант просто "ускользнул" из текста, а я, т.е. вычитывающий, зачиталась ужо.
С благодарностью вставили предложенный вами вариант. Красиво получилось.
_________________

taniyska, Sig ra Elena,спасибо огромное за новую главу!
_________________