Идущие по краю бездны. 18+

Versace: 01.07.14 15:09

Не в обиду автору, роман не читала, заглянула на святящийся огонек, постоянных сообщений, да и нравится разглядывать коллажи, сама пытаюсь научиться. Поразило количество их, а так же насколько талантливы сделаны, по ним можно определить о чем в романе идет речь.
Здорово! Девочки мастерицы молодцы!
Не люблю исторических, не люблю вестерн, но решила сделать исключение, основываясь на тех выводах, если бы роман был дурной, а таких на форуме не мало, у мастеров фотошопа не было бы желания делать коллажи.

Забыла отметить, рисунки героев восхитительны, неужели это сам автор рисовал?

Пойду почитаю, если понравится останусь с вами и отпишусь!

...

Morganna: 01.07.14 17:02

Кажестя дождались нашу пропажу!

Спасибо за коллажи, понравились!

Стиши Таши, сказали свое слово за нас всех! Отличные!

...

скорпитигр: 01.07.14 19:28

Вообще не читаю незаконченные романы, но Ваш так захватил, что не могу оторваться, и наконец героиня начала мстить, а то уж больно над ней поиздевались! Автор Вам творческих успехов и надеюсь порадуете своих читателей ХЭ. СПАСИБО!!!

...

Schanell: 01.07.14 20:07

Девочки!!!

Милые,родные,я Вас всех люблю
От чистого сердца "С П А С И Б О !!"
Вам кричу!!!

Ваша Таша.

...

dionin: 01.07.14 21:46

Лерочка привет! Рада твоему возвращению, мы тут заждались тебя.

Спасибо Линочке за чудесные коллажи.

И Ташенька повторюсь, вы талант, все наши мысли передали в стихах.

...

Svetatitova: 02.07.14 09:20

...

скорпитигр: 02.07.14 11:32

Да Вы опять удивили поворотом сюжета, я думала уже близко концовка, а нет. С нетерпением буду ждать продолжения, спасибо!!!

...

ласточка: 02.07.14 15:07

Привет девчонки!

Я тоже только прибыла и сразу к вам, еще не успела сумки разобрать.

Лина, коллажи просто СУПЕР!



Таша, стих это нечто, ты просто умничка!

Какая аватарка у тебя и подпись, ой я уже обзавидовалась
Заметь ты похожа на нашу Эмилию

...

melista: 02.07.14 17:10

Наша пропажа!

Уже заждались продолжения.

Линочка, коллажи как всегда великолепны!



Таша... Умница ты наша!

...

KLeonora: 02.07.14 19:18

Лерчик привет, вот и дождались тебя!

А где же главка?

Спасибо Линочке за шикарные коллажи!


Хотела сказать тоже, что и моя близняшка.
Вам девчонки!

...

Schanell: 02.07.14 20:02

Даша
привет,давай на "ты"... и спасибо большое!

Света ЛЮСЯ Диана Леонора спасибо огромное!



девочки я сама в восторге от такой красоты.. .ага, похожи, а еще и тема таже... Техас,бар.. лассо,и Эмми.
В новой книге узнаем, кого Эмилия на аркан будет ловить.

...

Shaurita: 02.07.14 20:18

Девочки привет всем!
Я вот с опозданием...Ташенька спасибо за такой чуткий стих!
Вот нет слов...Ты просто молодец и чувствуешь Всё так тонко и выражаешь в своих замечательных стихах,
все свои эмоции и чувства.И это очень красиво и громко получается.Спасибо тебе!!!

...

tina bairon: 02.07.14 23:50

Солнышко мое,

Большое, большое!

Ты как всегда, радуешь меня, своими чудесными стихами!

...

tina bairon: 03.07.14 00:04

Мне очень приятно видеть вас и в этой теме, приятно знать, что вам понравился роман. Огромное спасибо за то, что отписались. Для нас авторов любые отзывы очень важны. Еще раз спасибо!



Приятного чтения, надеюсь вторая книга вам понравится.



Буду ждать вашего отзыва.

Дорогулички мои, еще раз огромное вам спасибо за ваше внимание!

...

tina bairon: 03.07.14 00:42

 » Глава 17

Глава 17



Эта беззаботная жизнь длилась до тех пор, пока однажды ночью Эмилия не проснулась от собственного крика. Она была вся в холодном поту и нервно дрожала, на взволнованный вопрос супруга: – Эмми, дорогая, что с тобой? - она смогла ответить лишь одно. – Сон! Страшный сон! - содержание этого сновидения она забыла, помнила лишь страх и ужас, в который он её поверг.

На следующий день повторилось то же, и лишь на третий день она запомнила свой кошмар, но на этот раз она кричала долго и, как в лихорадке, металась по кровати до тех пор, пока Том не разбудил её.

Он зажёг лампу, словно она была напугана темнотой и, прижав к своей груди, умиротворяющим голосом прошептал на ухо:

– Тебя опять посетил этот страшный сон, моя принцесса? - Эмилия подняла глаза на супруга, и её губы затряслись.

– Это страшный, очень страшный сон, Том, и он выглядел так, словно всё было наяву. - Она шмыгнула носом и, обхватив мужа за плечи своими цепкими пальчиками, крепко, крепко прижалась к нему.

– Мне приснился какой-то незнакомый город, маленький городок, множество людей, скопившихся на площади возле салуна. Эти люди были вооружены, и они не были простыми горожанами, это были бандиты. Они окружили меня, а их главарь... - она сделала короткую паузу, будто дальнейшие слова застряли в её горле, затем подняла глаза на мужа, который как - то странно, настороженно и, в то же время, испуганно смотрел на неё, попросила принести ей стакан воды.

Жадными глотками осушив его, приподняв подушки и опёршись о них спиной, продолжила.

– Их главарем был Чарльз, но на его лице, почему–то, был большой, неровный, рваный шрам, совсем свежий, едва затянувшийся. Его глаза были такие злые, такие жестокие, а оскал - как у настоящего шакала. Он приказал своим людям схватить меня. Из толпы вышли трое и направились ко мне. Трудно описать, что было дальше, но уже через пару минут они валялись передо мной с перерезанными глотками.

Чарльза словно забавлял этот цирк, он направил ко мне ещё нескольких бандитов, и я вновь делала эти невероятные вещи, вещи, не поддающиеся никакому описанию, пытаясь защитить себя. В какой-то момент меня отвлек человек, выходящий из салуна. Он был последним, так как все остальные, с перекошенными от страха лицами, следили за происходящим. Я, почему-то, подумала, что это ты и очень испугалась, так как опасалась, что Чарльз может тебя убить. Но, к счастью, я ошиблась, это был другой человек. И когда один из бандитов сильно ударил меня в лицо, так, что я упала на землю, и мои губы залились кровью, он единственный пришёл на помощь, но его почти сразу же подстрелили. Чарльз громко и сердито закричал: – Бейте по рёбрам, болваны, я не хочу, чт бы вы попортили это прелестное личико. – До сих пор эти слова звучат в моих ушах. Но, что он сказал дальше, я плохо помню, или просто не расслышала, он упомянул твою фамилию и что-то насчёт того, что не хочет портить с кем-то отношения.

Мышцы лица Тома нервно задёргались. Эмилия, истолковав это как переживания, продолжала свой рассказ.

– Его люди так и сделали, они наносили один удар за другим, то в живот, то по рёбрам, пока, словно в тумане, я не увидела тебя с ножом у горла Чарльза. Ты прокричал мне: – Эмми, уходи!- но я не могла это сделать, потому как знала, что тогда они убьют тебя. Ты кричал и требовал, но я не ушла. Тогда Чарльз приказал своим людям избить меня до полусмерти на твоих глазах. Ты был вынужден опустить оружие, зная, что если его убьешь, то у нас не будет ни единого шанса выжить. Толпа набросилась на тебя.

О Боже, как это было ужасно! Ты попытался защитить себя, тогда меня принялись вновь избивать, дальше всё было, как в тумане, меня избили так, что я с трудом стояла на ногах, кровь шла ртом, но твои дела обстояли ещё хуже. Близился финал, вскоре Чарльз громко приказал:
- Кончайте с Теречем и отпустите девчонку, может, успеет доползти и попрощаться с муженьком. Почувствовав себя свободной, я ринулась к тебе, видя, как один из бандитов направляет дуло револьвера в твоё сердце. Но когда я была уже рядом, очень сильный удар в живот подбросил меня в воздух, а когда приземлилась, то услышала выстрел. Я вновь поднялась и побежала к тебе, ты умирал. И последнее, что я услышала, были слова: - Эмми, я люблю тебя!

Этот ужасный сон был, словно явью, будто новые воспоминания всплыли в моём мозгу. Они убили тебя, Том, понимаешь, убили, я не хочу, чтобы этот сон ещё раз повторился, потому как, если это произойдёт, я больше не выдержу. Или сойду с ума, или умру от разрыва сердца!

Последние свои слова девушка почти прокричала, слёзы без рыданий покатились из её глаз, но, как ни странно, Том, почему-то, не спешил её успокаивать, казалось, что он и сам нуждался в утешении, ещё в большей мере.

Его глаза нервно бегали по комнате, мышцы лица и плечи конвульсивно подергивались, и вид был такой потерянный и беззащитный, что Эмилия даже испугалась, слезы в момент высохли в её глазах. Обняв супруга за плечи, она, прижавшись к его груди, виновато залепетала.

– Ты так встревожен, дорогой, но это - всего лишь сон, причём довольно глупый, подумай сам, разве бы Чарльз мог так жестоко обойтись с нами, ты же знаешь это не хуже меня. Человек из моего сна был лишь похож на него. Но нрав у него был дьявола, да и ты не походил на себя. Был намного моложе, с какими-то нелепыми серёжками в правом ухе. Уже одно это - какой-то бред, полнейшая бессмыслица, да и сны мои никогда не были вещими... - чувствуя, как его тело дрожит, Эмилия несла всякую околесицу, пытаясь успокоить мужа, но так и не смогла выровнять его настроение.

Следующая наступившая ночь была для девушки спокойной, если не считать того, что впервые после её сближения с Томом, он, как только коснулся постели, сразу уснул или сделал вид, но даже пальцем не прикоснулся к ней. Следующая ночь была такая же, как предыдущая. Эмилия никак не могла понять, что же так его беспокоит, полагать, что сон, было бы наивно и глупо.

Спокойными оказались только эти две ночи, следующие три подряд её зловещий сон вновь возвращался и каждый раз становился всё полнее. Новые события происходили в нём. Теперь ей снилось, как они с Томом попадают в незнакомый город, смешная сцена в салуне, драка Тома с человеком из первого сна, который пытался ей помочь, защитить от бандитов, затем ссора с мужем, бурная ночь любви. С утра - встреча с незнакомцем, которому она была очень рада, затем - появление Чарльза и его банды.

И каждую ночь Эмилия просыпалась с криком, но уже больше ничего не рассказывала мужу, не желая ещё больше расстраивать его. Четвёртая ночь оказалась самой ужасной. Она же и подтолкнула девушку к кое-каким выводам. Ей вновь приснился Чарльз. Он привязал её к кровати, растянув ноги и руки по бокам, затем без жалости избивал кнутом. Ей также приснилась незнакомая женщина, которая попыталась ей помочь. В этом страшном сне она убила Чарльза, жестоко и безжалостно. А когда проснулась, то, где-то с минуту, кричала. – О Боже! Зачем, зачем я это сделала, он ведь так любил меня!

После этих слов Эмилия была вынуждена дать пояснение Тому, да и, как бы ей хотелось не волновать его, молчать она больше не могла. Все эти сны были очень странными, а в особенности последний, так как шрамы на её спине действительно имели место, и это был уже не сон. И пока никто не дал ей пояснения, как они там появились.

Ее пересказ нового сна, казалось, пуще прежнего взволновал Тома. Теперь она совсем не понимала ничего, ведь на этот раз сон касался только Чарльза.

К утру Эмилия пришла к простому выводу, что если ей всё это так навязчиво снится, значит, у неё нелады с головой, и настояла на том, чтобы супруг пригласил врача. После тщательного осмотра тот с уверенностью заключил.

– Вы беременны, милая, с этим и связанны подобного рода расстройства.

Эта новость наповал сразила бедняжку. Занимаясь любовью с мужем, она думать не думала, что результатом этого может быть ребёнок, маленькое противное существо, которое постоянно хнычет. Но факт оставался фактом, и Эмилии было не отмахнуться от него, как бы ей ни хотелось, но в скором будущем она должна была стать матерью.

Срок беременности был не малым, более трёх месяцев. Больше недели она никак не могла смириться с этой мыслью и закатывала Тому бесконечные истерики, крича: – Ты же знаешь, знаешь, что я не хочу детей, они такие маленькие и гадкие! Я не люблю, не люблю их! Том, чёрт тебя возьми, но можно же что-нибудь придумать, я не хочу ребенка, не хочу!

Том, беззвучно вздыхая, сносил все истерики Эмилии, он не спорил с ней, лишь успокаивал, а в душе ликовал, словно ребёнок. Теперь его настроение заметно улучшилось, он стал ещё более внимателен к своей нервозной супруге, но, всё же, кое-что омрачало его радость: это предупреждение врача, что роды могут протекать тяжело и сложно, так как его жена ещё слишком молода.

Время шло, в конце концов, Эмилия была вынуждена смириться с мыслью о своей беременности, близился тот момент, когда должны были начаться роды. И вот в один прекрасный день это произошло, хотя доктор Линда считал их преждевременными, по крайней мере, недели на две.

Все началось с раннего утра и завершилось уже ночью. Тома не впускали в спальню, и он нервозно метался всё это время возле двери, то заглядывая в замочную скважину, то взволнованно ломая себе пальцы. Из комнаты то и дело доносился строгий, повелительный голос доктора.

– Кричи, кричи, милая, так тебе будет легче! – но его жена упрямо молчала, лишь скрежетала зубами и настолько громко, что этот страшный звук слышал даже он. В какой-то миг появилась угроза потери обоих, матери и ребёнка, и доктор неосмотрительно высказал эту мысль вслух. Его пациентка постоянно теряла сознание, пульс слабел и слабел. Служанки, помогающие доктору, громко завопили. Том, не выдержав напряжения, ворвался в комнату, сбив какую-то женщину с ног, которая, не пуская его, удерживала дверь.

– Мне тут только вас не хватало, мистер Тереч, будьте там любезны, пойдите прочь и не мешайте! – остановил его сердитый и раздражённый голос Линда, затем он обратился к рыдающим женщинам, и его голос прозвучал, как рёв разгневанного зверя. – Заткнитесь, вы мешаете мне!

Том, повинуясь, как ребёнок, попятился назад, не проронив даже слова. Эти роды дались тяжело не только Эмилии, но и Тому: в этот день его виски окрасила преждевременная седина, правда, она была почти не заметна на его светло-пепельных волосах.

У них родилась девочка, о которой все эти долгие дни и месяцы он мечтал. Она была прелестным созданием, такая же светленькая, как мама и папа, с длинными вьющимися волосами.

С первых же дней рождения дочки Том нанял ей кормилицу, Эмилия не хотела даже смотреть на ребёнка и близко не подпускала к себе, радости материнства были чужды ей, что нельзя было сказать о Томе, новизна отцовства не стиралась у него, теперь он немалое время проводил с дочерью. Нельзя сказать, чтобы этот факт не злил ее, но вскоре Эмилия успокоилась, чувствуя его любовь в каждом слове и в каждом жесте, и в конце концов, поняла, не без помощи новых подруг, что она самая счастливая женщина на свете, потому что таких мужчин, как её муж, один на миллион, если не реже.

И всё у них было хорошо, пока в один прекрасный день, вернувшись с прогулки верхом, она не услышала в гостиной знакомый голос.

– О Боже, какое прелестное создание, и оно - моя внучка!

Эмилия замерла за дверью, не решаясь войти, пытаясь вспомнить лицо говорящего.

– Какой приятный сюрприз, сынок, ты мне преподнес, но кто мать этого ангелочка, девочке уже четыре месяца, а ты до сих пор не сообщил мне, что женат. Рик, ты поступил со своим отцом очень плохо, но разве так можно, дорогой!

– Рик! Рик! Рик! – завертелось в голове Эмилии и перед глазами, как наяву, предстала такая сцена. Они стоят в саду с Томом и ругаются. Он хватает её за талию, она в ярости царапает ногтями ему лицо и кричит, как ненормальная: – Я ненавижу тебя, Рик Тереч, так, как никого не ненавидела в своей жизни.

От этих воспоминаний её бросило в жар, затем в холод. Ничего не понимая, она врывается в комнату и видит перекошенное в испуге лицо мужа, с ребёнком на руках, и большую, мощную спину какого-то мужчины. Но вот он поворачивается к ней, и с уст Эмилии срывается крик. – Вильям Тереч? – онемев, она замирает, как статуя, пытаясь разобраться, что к чему.

Мужчина был удивлён не меньше и, в свою очередь, также несдержанно выкрикнул: – Эмилия Грайфест! - А уже в следующее мгновение поток гневных слов был направлен на сына.

– Так вот, кто твоя жена! Вот, почему ты не осмелился сообщить мне о ребёнке! Рик, ты что, окончательно сошёл с ума? Ну, зачем, зачем тебе была нужна эта шлюха? – несмотря на попытки сына протестовать, Вильям Тереч не умолкал и кричал так громко, что его слышала не только прислуга в доме, но и на улице. – Эта девка трижды пыталась убить тебя, по её вине погиб Том...

Этих слов для Эмилии было достаточно, плотно закрытое окно в её воспоминания распахнулось, сплошным потоком они рванулись в её мозг, принося такую боль и страдание, что она во всё горло дико завопила, перепугав всех.
Вильям Тереч тот час же умолк и, отступив назад, сел на диван рядом с сыном. Тот, с обречённостью смертника глядя на свою жену, покачивал плачущего ребёнка.

– Значит, ты, дорогой, Рик Тереч? – медленно приближаясь к ним, заговорила Эмилия. – Рик, но не Том, женой которого я являлась!.. Конечно же, у моего Тома не было на щеке шрама, который оставила тебе на память о себе одна дикая кошка за то, что ты домогался её, несмотря на то, что она была женой твоего родного брата. У Тома были две маленькие серёжки на правом ухе, совсем такие же, как в моём сне, о котором я когда-то тебе говорила. Но это, как оказалось, был не сон, всё произошло в действительности, и тот бандит, которого я принимала за Чарльза, был не кто иной, как твой дружок, Тимоти Талдон, не так ли, дорогой?

Вильям Тереч, ничего не понимая, смотрел то на сына, то на свою невестку, растерянно моргая глазами и не зная, что сказать, что спросить. Ребёнок в заботливых руках отца быстро успокоился и, несмотря на повышенный тон голоса матери, сидя на коленях Рика, гугукал и теребил его рубашку, вынуждая обратить на себя внимание.

Эмилия, как разъяренная львица, металась вокруг них, не умолкая, и вот она подскочила к Рику и, обхватив ладонями его лицо, крепко сжала, затем приблизила к нему своё и вновь закричала.

– Как ты мог, Рик Тереч, со мной так поступить?

Ребенок вновь испугался и заплакал. Эмилия, с ненавистью взглянув на дочь, отошла в сторону.

– А что мне оставалось, принцесса? Я ведь так любил тебя, и по-прежнему люблю! - мертвецким голосом проговорил несчастный отец, прижимая к себе своё потомство и целуя её белокурую головку.

Эмилия, словно хищница, рванулась к нему и уже, было, открыла рот, чтобы вновь закричать, но, переведя взгляд на ребёнка, наклонилась к его уху и процедила сквозь плотно сжатые зубы.

– Не смей так больше говорить, я это не хочу слышать, ты воспользовался мной, словно шлюхой!

Рик потянулся к ней рукой, желая что-то сказать, убедить в чём-то, но Эмилия отскочила от него, как ошпаренная и, окинув ненавидящим взглядом, продолжила.
– Ты, всё же, добился своего, Рик Тереч! Ты совершил невозможное! Ты заставил меня полюбить себя и выиграл это сражение! И совершенно не важно, что ты добился своей цели путём обмана, главное, что ты сделал это... А ведь, и действительно, ты никогда не проигрываешь, Рик Тереч, – её последние слова прозвучали очень тихо, глаза заволокла слеза, и плечи опустились.

Рик, не глядя отцу в глаза, посадил дочь ему на колени и со словами:
– Эмми, милая, выслушай меня, я могу всё объяснить,– направился к ней. – Я люблю тебя больше жизни и... – он не смог договорить, так как, подойдя к ней, получил такой сокрушительный удар в челюсть, что, отлетев к дивану, чуть было не приземлился на собственное чадо. Положение спасла лишь очень своевременно вытянутая вперед рука дедушки.

– Я предупреждала тебя, что не хочу больше слышать этих слов, может, теперь ты это поймёшь! – состроив презрительную гримасу, пояснила своё поведение Эмилия.

Малышка, увидев отца рядом, замурлыкав, потянула к нему ручки и, ухватив за волосы, потянула к себе. Рик, улыбнувшись, развернулся к дочери и поцеловал ту в щечку. А когда увидел на её нежном личике кровь, понял, что его нежная, некогда ранее, женушка разбила ему губы. Вложив платок в руки пребывающего в шоковом состоянии отца, Рик, со словами:
– Ты можешь убить меня, Эмми, если тебе этого хочется, но я не перестану говорить, что люблю тебя, потому что это правда! – поднялся на ноги.

Эмилия не могла продолжать этот разговор. С новой силой, нахлынувшие воспоминания душили её подступившими рыданиями. Подхватив юбки своей амазонки, ни слова не говоря, она побежала вверх по лестнице. Вихрем влетев в свою спальню и закрыв дверь на замок изнутри, она упала на кровать и, накрыв голову подушкой, безутешно разрыдалась, сетуя на свою несчастную судьбу, на то, что та так жестоко над ней пошутила.

Рик, поднявшийся следом за ней, не менее часа ходил возле двери, моля и уговаривая впустить его, но девушка в ответ не проронила ни слова. Спустя несколько часов, надеясь, что она немного успокоилась, он вновь начал кружить возле двери, но и на этот раз всё было бесполезно.

На следующий день к её двери пожаловал сам Вильям Тереч, с извинениями и уверениями в том, что теперь ему известна вся правда, но девушка и его не впустила. Он ещё долго просил прощения у неё, а также о том, чтобы она его выслушала. Но, никакие уговоры на Эмилию не действовали. К концу вечера этого дня нервы Рика окончательно сдали, и, плечом высадив дверь, он ворвался в спальню Эмилии.

Она спокойно лежала на кровати, устремив отрешённый взгляд в потолок. Рик, передернув плечом, которое болезненно ныло, так как, по всей видимости, было вывихнуто, подошёл к кровати и сел рядом.

Эмилия не отрывала взгляда от потолка, будто его не замечала.

– Я знаю, что мне нет прощения, Эмми! Я действительно обманул тебя! Но поверь, я сделал это не намеренно. Долгие месяцы я жил в неведеньи, жива ты или нет. Но видно, так было угодно нашему создателю, чтобы мы оба выжили, затем встретились. Трудно описать те чувства, которые тогда я испытывал. Я верил в то, что видели мои глаза, и, в то же время, не верил. Но когда ты меня назвала Томом, я понял, что это ты, а не плод моего воображения. Уже немного позже, осознав, что у тебя амнезия, я не нашёл в себе сил противиться тебе. Не смог утверждать, что я не тот, за которого ты меня принимаешь, мне было всё равно, кем быть, хоть Томом, хоть Риком, лишь бы только с тобой рядом, – тихо бормотал он, виновато склонив голову и потупив глаза в пол.

Эмилия до этого момента молчала, но вот она присела в постели и, опершись спиной о подушки, заговорила на удивление спокойным, ровным но холодным, словно арктический лёд, тоном.


– У вас на все случаи жизни, Рик Тереч, уготованы объяснения. А как быть с тем, что я обвинила во лжи совершенно невинного человека? Человека, который спас мою жизнь, который заботился обо мне долгие месяцы моей болезни. Которого, в конце концов, я любила, и чьей женой являлась. Он не поведал мне правду лишь потому, что не желал возвращать в ужас прошлого. Он действительно любил меня, а я так подло его предала. Но, поломала его судьбу не я, а вы, и всё остальное тоже!

Рик тяжело вздохнул.

– Ты обвиняешь меня, Эмми, в том, что я тебя так сильно любил и люблю. Ведь именно она вынуждает меня поступать так, а не иначе, как правильно, любовь к тебе меня сводит с ума, лишая рассудка...

– Говоришь, любовь? – переспросила Эмилия, не дав ему договорить, и истерически расхохоталась, а когда успокоилась, небрежно обхватила пальцами подбородок мужчины и рывком повернула лицо к себе. – Возможно, я тебе бы поверила, если бы не помнила хотя бы часть того зла, которое ты причинил мне в недалёком прошлом. Ты очень любил меня, Рик, когда ложно обвинил в попытке убийства, ославив на весь Техас и отправив в тюрьму?

– Я был тогда не в себе, мною руководило отчаяние, безысходность сводила с ума, я считал, что потерял тебя навсегда и не ведал то, что творил. Я не мог отказаться от тебя, легче было свести счёты с собственной жизнью...

– Но твоя чёрная, паршивая душонка была не нужна никому, ни Богу, ни дьяволу! – закончила вместо него Эмилия и, разжав пальцы, оттолкнула лицо мужчины. – Если бы я даже очень хотела простить тебя, Рик, то не смогла бы этого сделать, даже во имя той любви, которую испытывала к тебе более года...

– Почему, Эмми, почему? – неожиданно вскрикнул он так, что девушка вздрогнула и, крепко обхватив её колени, уткнулся лицом в них, через юбки, и забормотал.

– Ты же смогла простить Тома, хотя, в свое время, он не очень порядочно поступил с тобой…

Брови Эмилии злобно сошлись на переносице, не дав мужчине договорить, она запустила свою ладонь в его густую шевелюру и, сжав волосы в кулак, рванула его голову в бок так, чтобы можно было посмотреть ему в глаза.

– Не смей даже упоминать имя своего брата, я не знаю, о чём ты говоришь, он был необыкновенным человеком, и я его всем сердцем любила, да это ты знаешь и сам. Ведь, если бы не эта любовь, ты никогда бы не добился своего. Не понимаю, как только у тебя поворачивается язык сравниваться с ним, тебя, убийцу, негодяя, – выпустив волосы, она, согнув коленку, оттолкнула мужчину, ударив ногой в грудь.

Рик растянулся на кровати, но тут же, поднявшись, ринулся к ней и, ухватив девушку за плечи, нервно затряс.
– О, Боже, это просто невыносимо, Эмми! Ты даже сейчас упорно не желаешь взглянуть правде в глаза и отрицаешь очевидное. Я любил Тома, очень любил и не мог быть его убийцей, если даже тебе этого очень хочется. Я земной человек, и только в этом моя вина. Ведь, если бы я был Богом, то мог бы предвидеть грядущие события и после той нашей встречи в лесу остался бы с вами, в роли сторожевого пса, на тот момент я был готов и на это. Но, к несчастью, моя недальновидность подтолкнула меня на другого рода действия, я направился к Луису Фернандо, надеясь наладить отношения, тем самым найти управу на Тимоти.
Выбор у меня был не велик. Ты же отказала в помощи, хотя я тебя молил, и на тот момент, если бы ты стала моей женой, или хотя бы сделала видимость для Тимоти, что желаешь этого, у него бы опустились руки, и не было бы, столько жертв, а мы выиграли бы время. Может, я и никчемный человек, но в той ситуации я не видел другого выхода и не знал, как уберечь вас обоих.
Я был готов на все, но без твоей поддержки оказался бессильным. Тебе легко меня осуждать, но я бы с удовольствием поглядел на тебя, если бы ты оказалась в моей шкуре. Таких мук, какие испытывал и до сих пор испытываю я, не пожелаешь и врагу, они сжирают тебя заживо изнутри, лишая способности мыслить и желания жить. Гибель брата лежит на моей душе непомерной ношей! Но, Эмми, видит Бог, я был не всемогущ, чтобы все предвидеть!

Его мученический голос звучал так, что у Эмилии даже на глаза накатились слёзы. И, в какой-то момент, она уже была готова прижать к своей груди его белокурую голову и попытаться утешить, нежно поглаживая рукой, но, вовремя опомнившись, быстро подавила в себе это желание и, скорчив зловещую гримасу, прокричала мужчине прямо в лицо.

– Если это даже так, и ты почти не виновен в смерти Тома, ты всё равно убийца, ведь именно ты убил Раска, его смерть целиком лежит на твоей совести!

– Да! Возможно! – мрачно протянул Рик. В тот день я был чертовски пьян, и у меня было достаточно причин так надраться. Смерть Тома и то, что Тимоти сделал с тобой, лишило меня возможности в полной мере себя контролировать. На тот момент я уже знал, как покончить с Тимоти, но для осуществления моих планов необходимо было время. Но твой красавчик спутал все карты своей бездумной выходкой, и всё пошло не так. Помнишь, тогда, когда ты молила меня спасти его, сохранить жизнь, я прикоснулся к тебе и ожёгся, будто от пламени костра, у тебя была горячка, и я понял, что лишь любовь к этому дьяволу удерживает тебя, еле живую, на ногах.
Я просто обезумел от ревности, от гнева, ведь до этого момента я верил в то, что ты любишь Тома, но тогда понял, что ошибся. Ты ничего не сделала, чтобы спасти моего брата, хотя могла, а ради этого отродья сатаны была готова на любые жертвы...

– Это ложь! Это не правда, я любила, очень любила Тома! – со слезами на глазах начала оправдываться Эмилия, словно и впрямь была в чем-то виновата. – Я просто не понимала тогда, насколько реальна угроза, нависшая над нами, и осознала это слишком поздно, поэтому не могла допустить, чтобы ещё Раск погиб из-за меня!

– Как ни странно, я до сих пор в этом не уверен!

Реплика Рика возбудила в ней живой интерес, глазки девушки блеснули, а уста второпях выпалили.

– В чем ты не уверен, Рик, в том, что я говорю правду, или ты имеешь в виду что-то другое?

Рик поспешил с ответом, немного придвинувшись к ней.

– Не знаю сам, почему, но тогда я внял твоей мольбе спасти краснокожего дьявола. И наш создатель наказал меня за это! Пуля Тимоти, мишенью которой было его сердце, изменив траекторию полета, не достигла своей цели, но моя отрикошетила от револьвера этого мерзавца и попала в грудь твоей сестры! Сознание того, что я лишил жизни ангела, спасая дьявола, окончательно лишило меня рассудка, но в последний момент, когда нож коснулся горла индейца, моя рука дрогнула, рана не была серьезной, как могло показаться, у него оставались шансы выжить.
Примерно через час после того, как Камилла и он упали с обрыва, я вернулся на то проклятое место. Где-то в глубине души все же надеясь, что твоя сестра, каким-то чудом, могла уцелеть, а если даже нет, то чувствовал себя обязанным забрать ее, так как не мог позволить, чтобы это бездыханное тело склевали птицы. Но, как ни странно, я никого там не нашел, хотя исследовал каждый уголочек, каждый дюйм, но не нашел даже следов их падения. Оставалось одна версия: их должна была унести река, что само по себе было вполне возможно, в том месте берег возле обрыва был довольно узкий. У меня ушла неделя на то, чтобы опросить почти каждого жителя этого городка, не вылавливал ли он из воды двух тел, но никто ничего не знал и не видел. Что показалось мне довольно странным, ведь, в любом случае, река должна была где-нибудь прибить их к берегу, а местные жители вряд ли бы стали этот факт держать в секрете.
Сердце Эмилии, без явных на то причин, радостно заликовало, в голове пронёсся короткий эпизод из прошлого: она в доме Алена Паркера, по старинному индейскому обычаю, считая, что потеряла сестру и Раска пытается отрезать волосы, но рука, почему-то, не подчиняется ей, словно знает то, чего не знает она.

– Ты думаешь, что они могли выжить? – воодушевленным голоском спросила она мягко, как друга.

– А почему бы и нет, у них было гораздо больше шансов, чем у нас, а главное преимущество - река, которая смягчила падение, – коротко ответил он, и в его словах было столько уверенности, что сердце девушки так и забарабанило внутри, радостно ликуя. Она соскочила с кровати и подбежала к столику, где стоял на подносе графин с рюмками и бокалами, налив себе полный бокал какой-то жидкости, расхаживая по комнате босяком, принялась жадными глотками осушать его.

– Эмми, это же виски! – с опозданием предупредил её Рик.

– Что, серьёзно? – то ли в шутку, то ли всерьёз спросила она, широко улыбаясь, но к тому моменту, когда опустила на стол пустой бокал, её улыбка внезапно испарилась, и лицо приняло звероподобное выражение.

Несколько прыжков, и она оказалась на кровати. Став на колени, Эмилия крепко вцепилась в лицо мужчины и, яростно раздувая ноздри, зашипела сквозь зубы.

– Ты лжёшь! Ты всё лжёшь! Ты просто хочешь, чтобы я тебя простила. Этого не может, не может быть, они не могли выжить, Камилла была ранена, а Раску ты перерезал горло. А сказка насчет того, что его рана была не смертельна, лишь для дураков!

– Я рассказал тебе правду, и ничего не утверждаю, лишь высказал своё мнение, – спокойно ответил Рик.

Эмилия, тихо простонав, отпустила его лицо и, откинувшись, рухнула спиной на подушки. Как она могла поверить в то, что человек с перерезанным горлом, упав с обрыва, мог выжить, если даже упал в воду? Конечно же, нет! В эти бредни могла поверить лишь дурочка, какой он, видно, ее считал.

Эмилию просто бесило, как гладко все получалось у Рика, слушая его, даже не к чему было придраться. Ведь, если разобраться, во всём была виновата она, упрямая, холодная, бесчувственная.

– Ну, хорошо, Рик, а как же мой отец, на чьей совести его смерть, неужели и на этот раз ты себя как-то выгородишь? – после непродолжительного молчания вновь заговорила она, шипя, как змея.

Рик тяжело вздохнул, задумчиво сдвинув брови к переносице и, выпятив немного вперед разбитую нижнюю губу, виновато забормотал.

– Ты права, их смерть целиком лежит на моей совести, это результат моих необдуманных поступков. Именно они вынудили твоего отца в тот роковой день явиться в наш дом, его подтолкнула на это безысходность. Ссора с моим отцом, который свято верил своему сыну-лжецу, довел Спенклера Грайфеста до полной невменяемости, и моё несвоевременное появление подвело окончательную черту этой встрече. Твой отец, увидев меня, направил свой гнев по назначению, не тратя лишних слов, он выстрелил, охранник отца Норман, долго не думая, пытался защитить нас. Всё случилось настолько быстро, что я не успел даже понять, что происходит, не то, чтобы попытаться изменить финал этой развязки. Поверь, Эмми, поверь, милая, я жалел о случившемся не меньше, чем ты, и свидетельство тому, моя болезнь, о которой ты всё знаешь...

Глядя на это раскаивающиеся лицо, полное печали и безнадёжности Эмилия была готова громко закричать, переполняемая теми чувствами, которые она испытывала. К своему не малому удивлению, теперь, почему– то, она понимала его, жалела и чувствовала, что может простить. Но это чувствовала она сердцем, а разум по-прежнему стоял на своём, он его ненавидел.

Эти противоречивые чувства и слегка затуманенный бокалом виски разум вызвали в её душе бурю протеста. Вскочив в кровати на колени, она рванулась к мужчине и, обхватив его за плечи, как чумная, начала трясти, тем самым пытаясь убедить себя в том, как люто ненавидит.

– Хотя бы Господь отправил твою мелкую, лживую душонку в Ад! Ты - лживое чудовище, Рик Тереч! Ты всё это выдумал для того, чтобы в очередной раз провести меня, пользуясь, как щитом, моей любовью, любовью, которую я к тебе испытывала. Неужели тебе мало того, что ты уже сделал? Ты же добился своего! Я не только стала твоей, но и полюбила...

– Прошу тебя, не говори так, моя принцесса! Возможно, ты не веришь мне, но я люблю тебя, люблю настолько сильно, что не могу словами это чувство передать! Я знаю, знаю, что моя любовь не такая правильная, как должна быть, не такая, как у всех, она бездумная, дикая, слепая, но разве я в этом виноват? Сердцу не прикажешь не любить, и оно способно на любые изощрения, чтобы добиться взаимности, я, к сожалению, не ангел, а такой же, как большинство живущих на этой земле, хотя с больной головой, но моя болезнь - это ты, и она неизлечима.

– На любые изощрения, значит? – злобно сощурив глаза, зашипела Эмилия. – Тогда скажи, кем я была для тебя все эти долгие месяцы лжи и обмана?
Рик, желая её успокоить, осторожно положил руку девушке на талию и со словами: – Женой, любимой, обожаемой женой, – хотел было прижать её к своей груди, но Эмилия, двумя руками упершись в неё, дико закричала ему прямо в лицо.

– Что? – затем истерически расхохоталась и так же внезапно умолкла, натянув на лицо зловещую гримасу.

– Женой я была не тебе, женой я была Тому, ну, а ты воспользовался мной, как любовницей, как шлюхой, как дешёвой подстилкой! Какой ты все-таки подлец, Рик! Какой ты негодяй! – после этих слов, со слезами на глазах, Эмилия своей маленькой ладонью принялась стегать его по лицу и делала это до тех пор, пока кровь от разбитой губы не перепачкала ей руки и щеки мужчины.

Рик не сдавался, он вновь потянулся к ней, желая немного успокоить, но как только она ощутила его прикосновение, то в момент прекратила рыдать, и теперь уже набросилась на него с кулаками, как бешеная фурия, покрывая мужчину отборной бранью.

Её истерика зашла слишком далеко, и Рик был вынужден принять меры. Обхватив её руки за запястья, он широко развёл их по сторонам и своим мощным телом придавил бунтарку.

Задыхаясь от тяжести его тела, она, не умолкая, продолжала ругаться, тогда он был вынужден закрыть ей рот поцелуем. Страстным и продолжительным, который чуть не заставил её позабыть обо всём на свете. Когда она ослабила сопротивление, он, оторвав свои губы от её уст, заговорил прерывистым тихим голосом.

– Принцесса, умоляю тебя, уймись, сейчас твои нервы взвинчены до предела, и я знаю, что разумом ты ненавидишь меня, но прошу, не спеши с выводами, успокойся и всё тщательно обдумай. Теперь нас на веки вечные связывают не только любовь и ненависть, но и наша дочь. Неужели ты хочешь, чтобы её постигла та же доля, что и тебя, участь вырасти, не зная материнской любви и ласки? Умоляю, не покидай нас...

–Это не моя забота! – егозя под ним, но не очень рьяно, уже выбившись из сил, ядовито, со злорадством прохрипела Эмилия. – Этот ребёнок - дитя порока и лжи, я отказываюсь называть его своим, пусть остаётся с тобой, как вечное напоминание обо мне, «она же так на меня похожа», это твои слова.
Бери ребёнка и оставь меня в покое, я не хочу ни видеть, ни знать вас! Ты сможешь и сам позаботиться о ней! Ты же так её любишь, этот плод сатанинской любви. Я ненавижу ее, ненавижу потому, что она от тебя! А насчёт матери не беспокойся, вся женская половина Оклахомы влюблена в тебя, и у такого красавца с женой не будет проблем, она очень быстро найдется...

– И не думай, Эмми, я не отпущу тебя, если понадобится, применю даже силу, и ты сможешь уйти, лишь перешагнув через мой труп. Можешь считать меня кем угодно, мерзавцем, безумцем, но я не могу потерять тебя, лучше тогда смерть, – трагически печально прошептал Рик, и она почувствовала его обжигающе горячие губы на своей коже.

Предательское тело конвульсивно вздрогнуло от горячей волны блаженства.

– Чёрт возьми тебя, Эмилия Грайфест, что же это такое, ты же ненавидишь этого человека! – гласил её рассудок, а тело жаждало близости, отказываясь ему подчиняться. Но когда с её уст уже был готов сорваться стон наслаждения, Эмилия, всё же, нашла в себе силы промолвить.

– Рик, умоляю, оставь меня, мне действительно о многом необходимо подумать!

Он безропотно повиновался, в момент освободив её, присел рядом, прерывисто дыша и с мольбой глядя в глаза девушки.

– Когда я немного уймусь, мы побеседуем, ну, а сейчас извини, я не могу ни думать, ни говорить, мною руководят лишь эмоции, – печально выдохнула Эмилия, желая, чтобы он побыстрее ушёл, так как опасалась, что не выдержит и сама кинется в его объятья.

– Я благодарен тебе, принцесса, за то, что не послала меня ко всем чертям, что обещаешь подумать. Мне бы хотелось, чтобы ты знала, что я очень, очень люблю тебя! – мягким, словно шерсть котёнка, голосом произнёс он и, поднявшись, вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, так как замок в ней был вырван с корнем.

Часа два Эмилия юлой вертелась в постели, она чувствовала всем сердцем, что по-прежнему любит его, хотя не должна была! Любовь к Рику, в понятии девушки, значила предательство своих близких и друзей, чего допустить она, конечно же, не могла. Перебирая в голове определённые эпизоды из прошлого, Эмилия намеренно ожесточала свое сердце и, в конце концов, пришла к твёрдому решению: бежать, не дожидаясь утра, иначе он не отпустит её никогда.

Тихо, как мышка, переодевшись в мужской костюм и прихватив кое- какую наличность, которая у неё была при себе, Эмилия через окно спустилась вниз, так как не рискнула идти через гостиную, зная наверняка, что там Рик, и он тоже не спит.

Отперев конюшню своим ключом, девушка оседлала любимую лошадь и, взяв её под уздцы, по газонам, чтобы копыта ни цокали, вывела за ворота дома.

Там, ещё немного пройдя, вскочила в седло и помчалась вперед, навстречу ветру, по залитой лунным светом булыжной дороге ещё некогда родного ей городка.

Так она проехала много часов, стараясь ни о чем не думать, лишь подстёгивая лошадь, а с наступлением рассвета, увидев перед собой гладкую поверхность искрящегося своей голубизной озера, спешилась и, отпустив животное, чтобы оно утолило жажду, присела на берегу и задумалась.

– О, Пресвятая дева, куда же я еду? Я и сама не знаю! Кто меня ждёт? Могу ли я надеяться, что Чарльз по-прежнему меня любит, ведь стоит мне только его увидеть, и вновь в сердце вспыхнет любовь. Нет! Он никогда не сможет простить мне этого предательства, как бы ни любил меня, эта задача выше человеческих сил. Скорее всего, он меня возненавидит, возненавидит всем сердцем, и зачем тогда мне его искать? Чтобы в этом убедиться! Нет уж! Пусть лучше в сердце остаётся хоть какая-то надежда, с ней будет легче жить. Я теперь одна на всём белом свете, без жизненных сил и средств к существованию. Домой, в Техас, вернуться не могу! Где же найти пристанище? Что же мне делать дальше?

Она долго сидела на берегу, бесконечно задавая себе вопросы, но, так и не ответив ни на один из них, вскочила на лошадь и поскакала на юго-восток, даже не подозревая, что движется в сторону родного Техаса.

...