Энн Стюарт "Ледяная синева"

Pushoka: 12.07.15 01:16

Спасибо за новую главу!

...

хомячок: 13.08.15 00:07

ждеееем!!!неужели мир не спасут???

...

-Tess-: 17.08.15 07:20

Хомячок, а ты как думаешь? Переводчик работает в поте лица, но он ничего не забыл

...

frolickitten: 18.08.15 13:59

Будем надеяться)

...

oksanadj: 18.08.15 14:32

И я оочень жду!

...

kobra: 26.08.15 17:54

Прочитала на одном дыхании. Не с могла дождаться конца перевода. Отличная работа девочки.

...

mechta: 01.09.15 14:15

Девочки!Спасибо за ваш труд! Замечательный перевод!

...

Wild PANTERA: 07.09.15 23:48

Держусь, жду конец перевода, чтоб всё сразу прочитать..)))

...

xelga: 21.09.15 23:41

Ну вот на самом интересном месте история оборвалась(((. Захожу сюда каждый день в надежде, но увы... каждый раз получая новую главу понимаешь что жажда только усиливается(((. Подарит кто-нибудь надежду?

...

Natali-B: 22.09.15 16:20

Анечка, будем ждать ...
Спасибо за новости .

...

-Tess-: 24.09.15 13:13

 » Глава 21

ЗНОЮ ПОСВЯЩАЕТСЯ

КАТЕГОРИЯ ПРОЗА

КАТЕГОРИЯ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОД

КАТЕГОРИЯ ПОЭЗИЯ

КАТЕГОРИЯ ВИДЕО

КАТЕГОРИЯ ЗНОЙНЫЙ ЭРОС


Глава 21

Перевод: -Tess-
Бета-ридинг: LuSt
Редактирование: Нюрочек

Его святейшество благословенный Сиросама пребывал в состоянии редкостного возбуждения. Можно было бы назвать это бешенством, не покинь подобные кармические эмоции его чистейшую душу давным-давно. Он не испытывал ни вожделения, тренируя юных представителей Братства, ни радости мщения, когда те, кто стремились ему навредить, отправлялись на следующий уровень бытия. Он не разозлился, когда нарушились планы и чужак проник в самое сердце его веры на Западе, похитив важного человека прямо на глазах у самых рьяных его последователей. Даже то, что ответственные за этот колоссальный промах покорились кармической судьбе, не принесло ему удовлетворения, ведь зло свершилось. А Новый год по лунному календарю — предопределённое предком время прихода к власти — быстро приближался. Если он не найдёт урну Хаяси, то придётся придумать что-то другое.

Когда братья ворвались в музей, брат Саммо поступил опрометчиво, разбив подделку, но он ещё не научился сдерживать эмоции и чересчур распалился, убив двух охранников. Подделка... Да, была настолько хороша, что он сам ничего не заподозрил на приёме, так что одурачить ею можно было кого угодно. Но у него есть кости и прах предка — да так ли вообще нужна настоящая урна? Разве он не придёт к власти, воспользовавшись сносной копией?

Это бы сработало, и можно было бы не переживать, если бы не два раздражающих субъекта: Такаши О’Брайен и названая дочь его тётки, у которых подлинная урна.

Доберись он до девчонки, она провела бы его к руинам древнего храма, где ему предстоит обрести власть. Как только он выяснит, где руины, его последователи сразу же перевезут туда запас химического и биологического оружия. Ведь это идеальное место для того, чтобы вызвать разрушение, которое породит новую жизнь.

Однако у О’Брайена много друзей — теневая организация, на которую он работает, якудза, японское правительство. Поодиночке они не помеха его предназначению и вере его паствы. Но вместе вполне могут стать проблемой.

О’Брайен забрал девчонку и урну в Японию — плохой знак. Но они в Токио, так что пока беспокоиться не о чем. Ещё два дня до лунного Нового года, когда всё встанет на свои места.

Когда О’Брайен и его американская шлюха перестанут быть угрозой.


Така наблюдал, как прекрасная незнакомка напротив жадно уплетает оякодон [1] с неожиданной и пугающей ловкостью. Он привёз Саммер в маленький ресторанчик на перекрёстке и уже собрался было в двух словах объяснить особенности японского меню, как Саммер сразу же направилась к блюду с цыплёнком и яйцами и супу из водорослей, овощей и тофу. Ничего удивительного, если подумать, ведь её няней была Хана, так что для Саммер мисо-суп так же привычен, как куриный бульон, а оякодон для японцев – еда на все случаи жизни. Но Така всё же почувствовал себя не в своей тарелке, особенно когда Саммер поблагодарила повара, сказав “arigato gozaimasu” с верной интонацией. Тот лучезарно ей улыбнулся и получил сердитый взгляд от Таки.

На щеки Саммер вернулся румянец. Тогда, на улице, Така испугался, что она потеряет сознание — не лучший способ избежать нежелательного внимания. У них осталось два дня до лунного Нового года, и силки Сиросамы затягивались всё туже. Времени поднимать её с тротуара и объяснять услужливым полицейским, что не так с его американской женой, не было.

Теперь он понимал, что не нужно было привозить Саммер в Японию. Приложи он чуть больше усилий, то нашёл бы для неё безопасное место где-нибудь ещё. Он делает одну ошибку за другой, что в его положении опасно. И мнимый Кросби. В любое другое время он никогда бы не доверился ему, инстинкты предупредили бы о подвохе.

Но Саммер удалось блокировать его радар, так что он просто бросил её, не удосужившись принять меры предосторожности. Из-за этого она чуть не умерла.

После же он от страха так слетел с катушек, что даже не подумал о возможных вариантах, а просто потащил Саммер с собой на самолёт, полагая, что дома найдёт, где её спрятать.

Ещё один промах. К дяде нельзя, к собственной квартире опасно приближаться, а в большинстве хороших отелей работают люди Сиросамы.

В ту секунду, когда посреди ночи в самолёте Саммер сорвалась с места, Така понял, что везёт её в Японию не по необходимости, а по собственному выбору. Он понимал это, когда шёл за ней в уборную первого класса и закрывал за собой дверь. Понимал, когда занимался с ней сексом, доводя до состояния полной покорности. Убеждал себя, что делает это ради её успокоения, но знал, что сам страстно этого желает.

Есть две альтернативы — риокан [2] или квартира Рено. Второе — лучший выбор, хотя Рено прямо-таки пышет враждебностью. Не Таке рассказывать Саммер, почему Рено ненавидит американцев, пусть просто спишет это на расизм. А вот риокан — плохая затея: традиционные гостиницы — одни из последних уголков старой Японии, которую Сиросама так хочет вернуть, поэтому там наверняка есть его адепты.

Ванна подождёт. Надо ехать к Рено. И не обращать внимания на то, что квартира кузена — верх «токийской роскоши»: две крохотные комнатушки, забитые разными вещами, включая любимый «харлей».

— Всё?

Саммер с удивительным проворством пыталась захватить палочками последнее зернышко риса. «Вероятно, она знает, как правильно налить саке и сделать икебану», — угрюмо подумал Така.

Еда вернула Саммер боевой дух. Взгляд обращенных на него тёмно-синих глаз был твёрд. Она не забыла, что случилось в туалете, даже если бы хотела задвинуть эти воспоминания подальше.

— Куда поедем?

— К Рено. Безопаснее места я придумать не могу, — тихо ответил он.

— Мне это ни о чём не говорит. Я ему не нравлюсь.

Така пожал плечами.

— Я же сказал: ему не нравятся американцы. Побудем у него. Хотя места там немного. Поспим вместе на футоне[3].

Её лицо окаменело.

— Этому не бывать.

Така наклонился через стол.

— Не думай, что я не смогу сдержаться просто потому, что ты вступила в «Клуб десятитысячников»[4]. Я не собираюсь заниматься с тобой сексом, когда кузен в полутора метрах от нас. — Он говорил чуть громче шёпота, и Саммер вспыхнула.

— Ты вообще не будешь заниматься со мной сексом, — рявкнула она. — Никогда. Только попробуй, и ты труп.

Така тихо засмеялся, хоть и знал, что этим приведёт её в бешенство. Но Саммер сильнее, когда злится, а ему она нужна сильной.

— Меня сложно убить, — парировал он. — Кстати, не слышал, чтобы в самолёте ты говорила «нет».

Как же хорошо, что у неё в руках палочки, а не вилка, иначе Саммер точно проткнула бы ему руку. Вместо этого она нацепила личину полной достоинства доктора Хоторн и молчанием выразила своё презрение.

— Ладно, — сказал Така, очищая тарелки. — В следующий раз, если не захочешь, просто скажи.

Когда они выходили на людную улицу, лицо Саммер было абсолютно бесстрастно.

Темнело, и Така взял её за локоть, уводя с дороги какого-то рано подвыпившего рабочего; споткнувшись о спутника, Саммер острым каблуком наступила ему на ногу.

Така подпрыгнул, проклиная внезапную боль, и в ответ увидел на её лице самодовольную улыбку.

— Sumimasen, — нарочито сладко прощебетала она. — Я такая неловкая.

Така потрясённо на неё уставился. Уже давным-давно никому не удавалось застать его врасплох и сделать больно. Ещё одно доказательство того, что надо пошустрее сматываться от Саммер! С ней он опасно уязвим, а такого нельзя допускать, иначе им обоим же будет хуже.

Она точно не успела привыкнуть к высоким каблукам и разнице во времени, поэтому Така повёл её к квартире Рено длинным путем, много раз переходя пешеходные мосты, тянущиеся через оживлённые улицы. Он ждал, когда же Саммер начнёт жаловаться, но она молчала, даже когда они во второй раз прошли мимо Токийской башни. Его кузен жил в квартале Роппонги [5] среди высотных отелей и стрип-клубов — оттуда было удобнее наблюдать за многочисленными и разнообразными финансовыми интересами деда. Даже сейчас он, скорее всего, зависает в каком-нибудь бильярдном клубе, но неважно, что его нет дома: у Рено нет нужды запирать двери. Ни один дурак не станет связываться с внуком оябуна [6] .

Саммер покорно, не жалуясь, поднялась на три лестничных пролёта — она скорее отрежет себе язык, чем признается в слабости. Така распахнул дверь, ожидая, что она пройдёт вперёд, но вместо этого увидел, как она сначала машинально сняла туфли. Она реально начинала его бесить! Он не хотел, чтобы ей было уютно в его мире. Он хотел, чтобы она была незваной гостьей, гайдзинкой и поскорее ушла.

Чехол для клюшек, открытый и пустой, стоял в углу захламленной квартиры. Рено предельно аккуратно расстелил на столе тяжёлое старинное кимоно и разложил футон, оставив на нём остальные сокровища — урну и современное дешёвое кимоно. Должно быть, он знал, что они придут, что одновременно и раздражало, и успокаивало.

Саммер пришла в такое бешенство, что снова заговорила.

— Он взял и оставил вещи Ханы?! После всего, через что мы прошли, он просто положил урну на матрац и ушёл, не закрыв дверь?!

— Никто не осмелится войти.

— У Сиросамы и его зомби на всё смелости хватит!

— Да, но они не знают, где мы. Пока не знают.

— Вот именно что «пока», — повторила Саммер. Она села на матрац рядом с урной, внимательно разглядывая ее, и Така увидел, насколько она устала. Но он желал отбросить в сторону бесценное сокровище и накрыть тело Саммер своим. Снять дорогую одежду, из-за которой она выглядит незнакомкой, снять с неё всё.

Ага, и чтобы Рено застукал его за этим делом? Нет уж!

Но и оставаться с ней, соблазнительно зевающей и потягивающейся, как сонный котёнок, он тоже не мог.

— Пойду поищу Рено, — отрывисто сказал Така. — Нам нужно решить, что делать дальше. Почему бы тебе не переодеться и не поспать? Не знаю, когда мы вернёмся и куда потом пойдём.

— Во что переодеться? Не думаю, что мне подойдёт одежда Рено, а в чемодане, который для меня упаковали, кроме белья особо ничего нет. Японское отделение твоей маленькой организации далеко не так эффективно, как калифорнийское.

Така кивнул на старое кимоно, лежащее на футоне рядом с ней, — то, в которое он заворачивал урну.

— Надень его. По крайней мере, оно твоё. Или вообще надень старинное — мне плевать.

— Оно мне не подходит. Я примеряла, когда была моложе. Оно для лилипутки.

— Японки вообще миниатюрные.

— А я — нет, — отрезала Саммер.

Нельзя, чтобы она заметила его веселье. Саммер так чувствительно относится к своему телу, его мягким эротичным изгибам. Она и не подозревает, как на него действует, а он тому и рад. Проблем с ней и так предостаточно. Когда они найдут руины старого храма и остановят Сиросаму, Така отправит её прямиком в Лондон к сострадательной мадам Ламбер и хулиганистой младшей сестре. А потом сосредоточится на желаниях деда. В первый раз дед обратился к никчемному внуку с просьбой. Он нашёл идеальную японскую невесту, и Таке оставалось лишь заключить соглашение.

— Я запру дверь. Никого не впускай.

— Ты что, действительно считаешь меня тупой?

«Нет», — подумал он. Саммер даже слишком умна и страдает слепотой лишь в отношении него самого и его неожиданной слабости к нежным американкам. К одной в особенности — она делает его безумным и глупым.

Он не ответил.

— Позади тебя ванная комната. Не пугайся туалета.

— У Рено страшный туалет?

— У Рено самый навороченный из известных человечеству туалет. Ты не привыкла к изобретательности японцев в ванной комнате.

— Я бы так не сказала, — пробурчала Саммер себе под нос.
Повисшая между ними тишина была оглушительной. Заперев дверь, Така ушёл, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Быстро. Чтобы не поддаться искушению вернуться.


— Ублюдок, — громко сказала Саммер. Наконец-то она может выговорить, что накипело! — Мерзкий, гадкий, паршивый ублюдок.

Почему-то прозвучало неубедительно, но она над этим поработает.

Она одна, совсем одна — в первый раз за всё время, которое помнит. В первый раз с тех пор, как сбежала из отеля в Маленьком Токио прямиком в руки Сиросамы.

Хотя и очень хочется, но больше убегать она не станет. Просто скажет «нет».

Много-много раз.

— Нет, — сказала громко, смакуя слово. Звучит правдоподобно. Она подумала о прикосновениях Таки, об его губах на своей коже. — Нет, — повторила Саммер, но голос прозвучал совсем неубедительно.

— Гадкий, паршивый ублюдок, — пробормотала она и пошла в страшную ванную Рено. Така не солгал — этот туалет, наверное, умел всё, от поджаривания тостов до пения арий, — но Саммер всё равно воспользовалась им по назначению, а затем сняла одежду и аккуратно сложила её, прежде чем надеть кимоно, которое сшила для неё Хана-сан.

Хана говорила, что оно не имеет никакой ценности, но сделано с любовью. На спине она нарисовала пейзаж в традиционном стиле. На боку неровные пики горы и низко летящий белый журавль. Мягкий шёлк скользнул по коже, и Саммер внезапно ощутила прилив силы и спокойствия. Да, это и есть она — не испуганная женщина в бегах и не утончённое создание, ослепившее Таку. Вот это и есть Саммер или то, что от неё осталось.

Она вынула шпильки, тряхнула головой и смыла макияж. В квартире было холодно, и Саммер дрожала, когда шла обратно в гостиную, чтобы найти какое-нибудь одеяло и завернуться в него.

Квартира была завалена вещами, львиную долю места занимал «харлей». Повсюду громоздились стопки книг: конечно же, манга, но и толстые тома, похожие на учебники. На стене висели дорогущие старинные мечи. И подлинная гравюра Хокусая[7]. На столе высилась кипа порножурналов.

Саммер взяла один и посмотрела на обложку. Судя по картинке, бондаж и анальный секс. Невероятно гибкую азиатку связал и тарабанил какой-то злой на вид мужик. Саммер рассеянно листала журнал, гадая, произойдёт ли с бедной девушкой что-то более приятное, как вдруг поняла, что больше в квартире не одна.

В полуметре от неё стоял Рено. Саммер не слышала, как он вошёл — конечно, он снял ботинки и теперь просто стоял, глядя на неё с почти нескрываемой враждебностью.

Все японские слова испарились из головы. Есть много способов извиниться: sumimasen — это «прости, я пролила саке на пол» или «прости, я убила твою мать»?

— Извини. — Сказать это на английском — выход из положения. Она протянула Рено журнал.

Кузен Таки взял его. Посмотрел на картинку, потом на Саммер, долго и испытующе. Потом опять на картинку, словно просчитывая пригодность Саммер для такого извращённого занятия. Внутренности словно завязались узлом. Така её предупреждал, а теперь взял и оставил наедине со своим кузеном!

Рено опять взглянул на неё и пожал плечами. Бросил журнал на стол и пошёл к углу, служившему кухней, с крошечным холодильником. Взял стакан и бутылку пива и уселся в кресло перед Саммер, не сводя с неё глаз.

Ей бы самой не помешало выпить: японец её нервировал. Она села на футон, придерживая кимоно, чтобы полы не распахнулись, и услышала насмешливое фырканье, будто говорящее «зачем так утруждаться»? «Гадкий, паршивый ублюдок-младший», — пронеслось у неё в голове.

— Така? — Саммер вздрогнула от звука его голоса. Рено впервые к ней обратился.

— Пошёл искать тебя.

Он медленно и зловеще улыбнулся. Ему лет двадцать пять — меньше, чем ей. Слишком молод, чтобы быть таким пугающим.

— Я к тебе не притронусь.

Саммер подскочила:

— Ты говоришь по-английски?

— Когда хочется. — Рено снял солнечные очки и положил их на стол рядом с порножурналом. Его глаза были очень необычны: ярко-зелёные, неестественного оттенка, подчёркнутые красными татуировками в виде капель крови.

— Контактные линзы, — сказал Рено, нервируя её ещё больше.

— Ты, как и кузен, тоже читаешь мысли?

— Ты … как же это называется? Вот — как открытая книга. Зачем Така привёз тебя сюда?

— Думал, что здесь мы будем в безопасности.

— Нет, я имел в виду, зачем он привёз тебя в Японию? Его деду это не понравится. Как и жене.

Почему она почувствовала себя так, словно её пнули в живот? Едва ли то, что Така скрыл свой брак, худшее из его преступлений.

— Его жене не о чем беспокоиться.

Рено склонил голову набок.
— Возможно, но не уверен, что она согласится. Дед с трудом устроил этот брак, и она наверняка попытается воспользоваться этим предлогом, чтобы отказаться. У Таки грязная кровь.

— Ты же сказал, что она уже его жена?

— Рано или поздно ею станет. Пока Така будет делать то, о чём его просит дед. А тут ещё ты мешаешься. Почему бы тебе не рассказать, где развалины храма, и я тогда посажу тебя на самолет домой?

— Я уже говорила: понятия не имею, где храм. Хана-сан часто рассказывала мне о северной части Хонсю. Ты думал проверить там?

— Это не очень сужает область поисков. Может, я помогу тебе вспомнить?

— Ты не поможешь мне вспомнить то, чего я не знаю, — нервно сказала Саммер. Чёрт, где же Така? Почему он оставил её с этим мелким психом?

У Рено леденящая душу улыбка. И чудо, а не лицо — не такое изысканное, как у Таки, но более молодое, более озорное. Только вот в его характере озорства не было ни грамма.

— Я очень хорошо умею помогать людям вспомнить то, чего, как они думают, они никогда не знали. Может, у Таки и есть идиотские принципы по поводу пыток, но меня совсем не так заботят манеры. — Рено опять пробежался по ней взглядом. — Думаю, много времени мне не понадобится. Проблема в том, что я не так опытен, как Така, и оставляю следы. Могу даже ошибиться, зайти слишком далеко, и тогда у нас будут проблемы.

— Как избавиться от тела? — овладев собой, парировала Саммер.

Рено покачал головой.

— В этих делах у меня куча помощников. Нет, проблема в том, что Таке это придётся не по душе.

— Кажется, ты разочарован.

— Ага. Ты мне не нравишься. Мне не нравится, что ты сделала с моим кузеном, и из-за этого я бы с радостью причинил тебе боль.

— Ничего я с ним не делала!

Рено налил пива и поднял стакан в насмешливом тосте.

— Kampei [8]. Ты его трахнула. — Он усмехнулся. — Чему ты так удивляешься? Естественно, не в буквальном смысле. Конечно, это он тебя трахнул — для американки ты довольно-таки симпатична, а у Таки доброе сердце.

— Доброе сердце? Да ты вообще знаешь своего кузена?

— Добрее моего, — поправился Рено. — Не будь он так щепетилен, уже давно выяснил бы всё, что ему нужно.
— Я не знаю, где храм.

Рено поднялся из-за стола, отодвинув кресло.

— Давай посмотрим, получится ли у меня помочь тебе вспомнить, — сказал он, устремляясь к ней.

— Отойди от неё, — остановил его резкий голос Таки.

Невинно улыбаясь, Рено повернулся и ответил что-то по-японски. Така стоял в дверном проёме, и Рено вдруг стал выглядеть шаловливым ребёнком по сравнению с кузеном, выражающим угрозу всем своим видом.

— Говори по-английски, раз уж начал, — рявкнул Така. — Чем ты тут занимаешься?

— Пытаюсь напугать её, чтобы она рассказала всё, что знает. Кузен, времени в обрез, а всё остальное ты уже перепробовал, не так ли?

— Она не знает.

— Откуда такая уверенность?

— Секс не хуже пыток помогает выведать информацию, малыш, — коротко ответил Така, сбросил ботинки и закрыл за собой дверь.

— Эй! — слабо возразила Саммер.

— Так, может, нам обоим её отыметь, просто чтобы убедиться, не забыла ли она чего. Она не мой тип, но я могу пожертвовать стандартами…

Удар. Такой быстрый и неожиданный, что Рено не успел увернуться.

Ярость словно стала осязаемой, и Саммер бросилась вниз, чтобы закрыть собой урну, боясь, что начнётся драка.

Но Рено стоял как стоял, и кровь капала из его разбитой губы.

— Ладно, кузен, она твоя, — легко отступил он. — А я и не догадывался, что ты такой собственник. Хочешь пивка?

Така тяжело дышал, и на мгновение Саммер задумалась, а не ударит ли он Рено ещё раз? А ещё о своей реакции на внезапное насилие. Поступок был таким примитивным и собственническим. И невероятно эротичным.

Така расслабился.

— Да. А ты, Су-чан?

Они все разом замерли. Така инстинктивно использовал ласковое обращение, и это потрясло всех троих. Рено пошёл к шкафчику и достал ещё два стакана. Сел, разлил пиво по стаканам для Таки и Саммер и поставил бутылку.

Саммер поднялась с футона, придерживая кимоно, подошла к столу. Вместо того чтобы взять протянутый Такой стакан, взяла бутылку, передала Рено его стакан и наполнила. Он моргнул своими необычными фальшиво-зелёными глазами и слабо улыбнулся.

— Kampei, — сказал он опять, и в этот раз насмешки в голосе почти не чувствовалось.

Саммер взяла свой стакан и пошла было к футону, когда её остановил внезапный присвист Таки.

— Ну ни хрена ж себе! — потрясённо воскликнул Рено.

Саммер резко повернулась, едва не пролив пиво на кимоно.

— В чём дело?

Така передал её стакан Рено, взял Саммер за плечи своими сильными руками и развернул.

— Я идиот, — тихо сказал он. — Это было не то кимоно!

— О чём ты говоришь?

Его руки безразлично трогали её, очерчивая линии картины на спине.

— Оно всё время было здесь. — Така провёл рукой по изгибу её бедра, и Саммер вздрогнула. — Вот Гора Белого Журавля. — Ладонь обхватила ягодицу. — Вот ворота, ведущие к храму, и даже белая птица. У тебя есть карта?

— Конечно, — сказал Рено, отталкиваясь от стола.

— Снимай кимоно, Саммер, — приказал Така и тут же схватил её за плечи, чтобы стянуть одеяние.

Она потянула шелк обратно к себе, запротестовав:

— У меня же под ним ничего нет!

— Американцы, — пробормотал себе под нос Рено, выходя из комнаты. Он быстро вернулся и бросил ей хлопковый юката[9]. — Надень это, а я найду твоему парню карту.

Саммер схватила бело-синий хлопок, собираясь идти в ванную, но Така не убрал рук с её плеч.

— Можешь переодеться здесь.

— Нет!

Но он уже стянул кимоно с её плеч, и, взвизгнув, Саммер быстро надела юката Рено на голое тело.

Засмеявшись, Рено сказал что-то по-японски. «Конечно, ещё одно оскорбление», — подумала Саммер, завязывая пояс на талии.

— Я вроде ясно выразился — руки прочь, — по-английски ответил Така.

«Ну, может, и не оскорбление», — поворачиваясь, решила Саммер. Рено бросил на пол бесценное старинное кимоно, а Така расстелил на его месте подарок Ханы-сан. Изображение, знакомое Саммер большую часть её жизни, неожиданно приобрело новый смысл, когда Така положил рядом карту.

— Дед был прав, — сказал Рено. — Она таки рассказала тебе, где святилище.

— И я был прав. Она не знала, — парировал Така. — Посмотри, Саммер. Гора, которую Хана-сан нарисовала, прямо здесь, — он указал на карту, — а ворота пониже, за городком Тонацуми. Руины храма должны быть где-то между ними.

— Хорошо, хоть зима была теплой. В горах мог бы до сих пор лежать снег, — сказал Рено.

— Думаешь, какой-то там снег остановит такого, как Сиросама?

— Этого сумасшедшего старого глупца? Он безвреден.

— Нет, — возразила Саммер. — Не безвреден.

Рено долго и задумчиво смотрел на неё, а потом перевёл взгляд на Таку.

— Я ухожу. Вернусь утром. Тогда и обсудим подробности. — Он уже подошёл к двери, надел ботинки и закрыл солнечными очками свои яркие глаза. — Можете воспользоваться моей кроватью, — ухмыльнувшись, добавил он и ушёл, закрыв за собой дверь.




Примечания

[1] Оякодон — одно из любимых блюд японцев. В переводе с японского «оякодон» означает «родители и дети» — ведь в его составе есть и курица, и яйцо. Готовится оно быстро и просто, а продукты, которые нужны для этого блюда, всегда под рукой. Его едят дома, продают в закусочных на обед, готовят в ресторанах. Оякодон относится к так называемым блюдам домбури, или домбуримоно. Блюда домбури — это чаша (дон) с рисом, на котором лежит еще что-то: кусочки говядины или свинины, жареный угорь, креветки темпура.

[2] Гостиница в традиционном японском стиле.



[3] Футон — традиционная японская постельная принадлежность в виде толстого хлопчатобумажного матраца, расстилаемого на ночь для сна и убираемого утром в шкаф.

[4]«Клуб десятитысячников» – обозначение группы людей, которых объединяет один специфический признак: все они занимались сексом в самолётах.

[5] Роппонги (яп. 六本木, «шесть деревьев») — квартал района Минато в Токио. Известен как бизнес-центр и центр ночной жизни. Многие посольства расположены в Роппонги, и в ночной жизни квартала активно участвуют иностранцы.

[6] Классно звучит! Оябун — «шеф», центральная фигура в иерархии якудза.

[7] Кацусика Хокусай (1760, Эдо (ныне Токио) — 10 мая 1849, там же) — великий японский художник, иллюстратор, гравёр периода Эдо. Работал под множеством псевдонимов. Является одним из самых известных на Западе японских гравёров.






[8] Современный японский тост.

[9] Лёгкое мужское кимоно для дома.

...

Natali-B: 24.09.15 13:23

Девочки, Спасибо за продолжение !

...

хомячок: 24.09.15 14:00

Перевод: -Tess-
Бета-ридинг: LuSt
Редактирование: Нюрочек


спасибооооо!!!!!

как люблю эту книгу

и уже не знаю, как дождаться обещанной главки

(шепотом) вы нас долго мучить не будете, нет? давайте уже закончим поскорее Стюарт и все будут свободные и довольные, а?

...

Мел Эванс: 24.09.15 15:33

да проголосовали мы, проголосовали)
ммм, Хана-сан хитрая была, и карту оставила, и заботу проявила...

Интересно, что реально это значит? малышка?
хм.. ночь в одной квартире нашим героям точно не рекомендована... или наоборот, остро рекомендована) потому как одно прикосновение и у них опять снесет крышу...
А еще мне кажется, что дедушке Саммер понравится больше традиционной невесты)


Девочки, спасибо за продолжение)

...

Svetlaya-a: 24.09.15 16:35

Читаю и улыбаюсь))) в этой книге намного больше юмора))) спасибо большое!

...