Жаклин Рединг "Белый рыцарь"

спасибо за новую главу
_________________

Спасибо за великолепный перевод новой главы!
_________________

так хочется продолжения , но буду набераться терпения
_________________

 » Глава 17

Перевод - Иришенька
Бета-ридинг - Москвичка
Вычитка - Фройляйн


Глава 17

Грейс взглянула на прячущиеся в ночных тенях маленькие серебряные часики на её прикроватном столике. Единственный лунный луч, пробившийся через окно, высветил стрелки на крохотном эмалированном циферблате: уже три. Миновал ещё один час. Всего через пару часов наступит рассвет, а Кристиан до сих пор не пришёл в свою постель.
Грейс нарочно открыла дверь между их комнатами, желая услышать, когда он появится. Чтобы не пропустить его приход, она даже решила сидеть в кресле, развёрнутом в сторону комнаты Кристиана. Им необходимо поговорить. Сегодня вечером она рассердила его тем, что пригласила на ужин лорда Херрика и герцога. Грейс знала, что после резких слов, брошенных ей Кристианом в вестибюле нынче вечером, она не сможет спокойно заснуть, пока не поговорит с ним, не объяснит свои мотивы, какими бы неблагоразумными они не казались.
Хотя прошло уже намного больше месяца, и Грейс не раз пыталась разгадать причины мрачности Кристиана, сейчас она понимала его не лучше, чем в то первое утро, когда встретила перед началом венчания у алтаря церкви в Литл Бидлингтоне. Они были мужем и женой, однако Кристиан старался всячески избегать её. Почему? Может, он осуждал её, считал не подготовленной к роли жены? Грейс старалась делать то, что, по её мнению должна делать маркиза. Она следила за тем, что носит, куда ходит, с кем видится. Несмотря на совершаемые иногда ошибки, Грейс чувствовала, что в целом у неё получается неплохо, поскольку, хоть Кристиан и мало обращал на неё внимания, но бывали редкие моменты, когда он приходил к ней и заключал её в объятия, осыпая поцелуями, и эти объятия и поцелуи сводили её с ума, вызывая в ней бурю чувств гораздо более глубоких, чем она могла когда-либо в себе предположить. Однако затем, в те мгновенья, когда они могли быть так близки, Кристиан всякий раз вдруг резко отстранялся, и потом она его по нескольку дней не видела. Снова и снова Грейс пыталась понять, почему он так ведёт себя, но, казалось, всегда всё сводилось к одному и тому же вопросу: что есть в ней такого, что заставляет его неизменно отворачиваться от неё?
Пришло время получить ответы, и поскольку Кристиан и не пытался прийти к ней, значит, ей просто придётся отправиться к нему самой. Грейс набросила халат, затянув его поясом на талии, задула свечу и устремилась к двери.
В коридоре рядом с её комнатой было тихо и темно, двери спален леди Френсис и Элеанор давно закрыты на ночь. Когда высокие напольные часы в коридоре пробили четверть, Грейс при тусклом свете, проникающем через окна в коридоре, неслышными шагами потихоньку добралась до лестницы. Ступив на нижнюю ступеньку, она увидела слабый дрожащий свет от камина, пробивающийся из-под двери кабинета Кристиана. Прежде, чем войти, Грейс помедлила, уставившись на дверь и обдумывая, что она ему скажет. Он, наверное, в гневе и станет противиться её попыткам поговорить, но, сказала себе Грейс, она должна проявить твёрдость. Дальше так продолжаться не может.
Глубоко вздохнув, Грейс взялась за ручку двери, надеясь, что та не заперта. Медленно повернув ручку, она услышала щелчок, и дверь открылась. Грейс шагнула внутрь.


Кристиан сидел в кабинете у камина в кресле с крыльями[1], охватив ладонью стакан с бренди и безнадёжным взглядом уставившись в вялые языки пламени. Он снял сюртук и закатал до локтей рукава рубашки. Развязанный галстук свободно болтался у него на шее, а несколько верхних пуговичек рубашки были расстёгнуты. Волосы у него взъерошились от того, что он много раз проводил по ним пальцами за те несколько последних часов, что сидел здесь в темноте, не желая идти наверх, чтобы как-нибудь ненароком опять не поддаться желанию овладеть женой.
– Кристиан?
Внезапно услышав голос той самой женщины, которая являлась причиной его мучений, он резко обернулся. От стремительного движения бренди выплеснулось через край стакана Кристиану на пальцы. Он не слышал, как Грейс вошла. На какое-то мгновение Кристиан даже засомневался, уж не помутился ли у него окончательно рассудок, и не является ли образ жены просто игрой его воображения.
Но тут Грейс пошевелилась, и Кристиан понял, что она настоящая.
Стоя в тусклом свете угасающего камина, с вьющимися волосами, рассыпавшимися по плечам светлыми волнами, она выглядела такой дьявольски распущенной в своём белом девичьем халатике, застёгнутом до подбородка. Грейс шагнула вперёд – толстый шерстяной ковёр оттенял пальчики босых ног, – заправила тяжёлые волосы за ухо. И от одного этого простого жеста желудок Кристиана сжался, как это происходило всегда, когда он почти утрачивал разум и рассудок и был готов нарушить свой обет и снова затащить жену в постель. Он должен что-то сделать. Должен остановиться и не нарушать клятву в очередной раз. И чтобы возобладать над своим желанием, он пустил в ход единственное имевшееся у него оружие – гнев.
– Убирайся, Грейс, – почти прорычал Кристиан прежде, чем отвернуться к камину, ожидая, что она уйдёт, исчезнет, вернётся обратно так же, как пришла сюда. Он думал о ней всю ночь, думал о том, что есть в ней такого, что возбуждает в нём интерес, и об опасности, угрожающей сейчас её жизни из-за него, и об этой проклятой записке.
– Нет, Кристиан, на этот раз я не уйду.
Он сердито посмотрел на жену:
– Что вы сказали?
– Нам нужно поговорить.
Глаза Грейс светились решимостью, и, значит, её не удастся устрашить. Но Кристиан не был расположен разговаривать. К чему он был расположен, так это увлечь Грейс на ковёр и овладеть ею прямо перед камином, погрузиться в её доброту и надежды, и попытаться забыть ту муку, в которую превратилась его жизнь. И Грейс позволила бы ему, потому что, согласно её романтическим воззрениям, это означало бы, что он испытывает к ней привязанность – а Кристиан очень хорошо знал, что подобное невозможно. Привязанность подразумевает чувство. Чувство означает уязвимость. А уязвимость – это слабость, недостаток, жертвой которого он уже очень давно научился никогда не становиться.
Исход мог оказаться смертоносным.
– Возможно, в другой раз, мадам. Сейчас я занят.
И снова он ожидал, что она уйдёт.
И снова она не уходила.
– Что я такого сделала, Кристиан, чем вызвала у вас столь сильное неудовольствие? Вы, очевидно, сердитесь на меня. Это оттого, что я пригласила на сегодняшний ужин вашего деда? Вы должны знать, у меня были только самые добрые намерения.
– Ничего доброго не может быть там, где замешан мой дед.
Грейс подошла на шаг ближе.
– Я не знаю, что стало причиной ненависти, которую вы к нему питаете. Но мне хотелось бы знать. Возможно, тогда я смогла бы понять её. Мне известно только, что это как-то связано со смертью вашего отца.
Взгляд Кристиана потемнел.
– Что он вам сказал?
Он убьёт старого ублюдка, если тот посмел…
– Ваш дед мне ничего не говорил. Это миссис Стоун сказала, что разрыв с дедом случился тогда же, когда вы потеряли отца.
Глядя в огонь, Кристиан пробормотал:
– Слуги должны бы лучше помнить, кто платит им жалованье и, исходя из этого, держать язык за зубами.
– Я спросила её, Кристиан. Она не по собственному почину выложила мне эти сведения. Я спросила её только потому, что хотела помочь вам.
– Не суйте свой нос, Грейс, в дела, которые вас не касаются. Мне не нужна ваша помощь.
Грейс подошла ещё ближе и теперь стояла совсем рядом, около его кресла. Он ощущал её тепло, хотя она даже не прикасалась к нему. Уже казалось, весь воздух пропитался её ароматом.
– Я знаю, что значит потерять кого-то из родителей, Кристиан. Своих я тоже потеряла.
Необычное ощущение сопричастности охватило его при этих мягких, полных сочувствия словах. Мог бы он рассказать ей? Осмелился бы? Кристиан понимал, что начинает сдаваться и воспротивился этому, не желая выпустить сейчас на волю мучительную тайну, которую так долго и надёжно хранил. Если он расскажет, Грейс узнает правду о нём. Узнает, за кого она, на самом деле, вышла замуж – не за благородного наследника, а за убийцу. Невыносимо будет увидеть выражение ужаса на её лице, отвращение в глазах, у той, которая благоговела перед ним с самого начала. И вместо того, чтобы признаться, Кристиан сказал:
– Вы ничего не можете знать о том, что я чувствую.
– Я ваша жена, Кристиан, я беспокоюсь о вас.
– Как вы можете беспокоиться об у…
Наверное, только благодаря милости божьей Кристиан остановился, прежде чем успел произнести это слово. Убийца. Он закрыл глаза, стараясь усмирить бурлившие в нём чувства, пока те не задушили его. Ты не должен говорить ей. Через пару мгновений его пульс начал успокаиваться, и Кристиан снова смог вздохнуть свободнее. Когда он заговорил, его голос звучал заметно тише:
– Как вы можете беспокоиться о человеке, о котором ничего не знаете? Кто мой любимый художник, Грейс? Какой мой любимый цвет? Вы знаете, с чем я пью чай? Вы хотя бы знаете день моего рождения?
Взглянув на Грейс, Кристиан увидел, что её взгляд больше не был молящим и ласковым. Нет, она уставилась на него весьма решительно и заявила:
– С молоком, без сахара, и двадцать третье сентября.
Кристиан смотрел на неё, не веря своим ушам.
– Я заметила одно, а о другом спросила вашу сестру, и я могла бы знать два остальных ответа, если бы вы только мне это позволили. Я не надеялась узнать о вас всё за те несколько недель, что прошли со дня свадьбы. До того, как мы женились, мы не очень хорошо знали друг друга…
– Не очень хорошо? – с насмешкой переспросил Кристиан. – Мадам, да мы совсем друг друга не знали.
– Другие пары тоже начинали с короткого знакомства, но так или иначе им удалось справиться. Когда я соглашалась стать вашей женой, я знала, что нам потребуется время, чтобы узнать друг друга. Я думала, какие-то часы мы будем проводить вместе, и посвятим их только этому. Вы тоже так думали?
В совершенном мире это могло бы быть правдой. Но мир Кристиана был далёк от совершенства, и он не мог допустить, чтобы его несчастья разрушили ещё чью-то жизнь. Ему приходилось удерживать Грейс на расстоянии, потому что сближение с ним могло бы стать причиной её страданий. Или даже смерти. Ей придётся отказаться от восторженных девичьих фантазий о романтике и любви, неразрывном брачном союзе и преданности. Придётся принять тот факт, что он, Кристиан, вовсе не тот безупречный пылкий любовник, которого она сотворила в своих грёзах. Ей требуется изрядная порция реальности. Чем скорее Грейс осознает, что вышла замуж отнюдь не за идеального джентльмена, не за Белого рыцаря, как она полагала, тем лучше для неё.
– Вы большая фантазёрка, Грейс. Ну как вы не понимаете? Я женился на вас не потому, что много столетий назад это было предначертано для нас неким магическим роком. Я не прочитал ваше имя среди звёзд. Вы не являлись мне в вещих снах. Я женился на вас потому, что должен был это сделать. Не потому, что хотел, а потому что кто-то другой выбрал вас для меня, – он жёстко посмотрел на неё и закончил настолько холодно, насколько мог. – Говорю абсолютно откровенно, Грейс: на вашем месте мог быть кто угодно.
Каждое слово поражало Грейс прямо в сердце и уносило частицу света из её глаз, пока в них не остались только грубые рваные облака. Она несколько раз моргнула, будто надеясь, что облака развеются. Грейс еле сдерживала слёзы, а губа её дрожала так сильно, что её пришлось закусить. Несколько секунд она молча ошеломлённо вглядывалась в Кристиана и, наконец, почти шёпотом произнесла:
– Извините, что отняла у вас время.
Она повернулась и, тяжело ступая, с обессиленно повисшими руками, медленно вышла из комнаты. И глядя, как она идёт, Кристиан был способен думать только о том, что старый герцог мог бы гордиться им. Потому что внук стал точной копией деда – человеком, который растрачивает свою жизнь на ненависть. Теперь он стал бессердечным ублюдком, вполне достойным носить титул герцога Уэстовера.

___________________

[1]

Кресло с крыльями или кресло с ушами – это мягкое кресло со своеобразным подголовником: «крылья» (часто довольно широкие и обычно «сломанные» под углом 90 между спинкой и сиденьем) распластались от подлокотников до изголовья, укрывая сидящего в нём от сквозняков, гуляющих обычно в старых, плохо утеплённых английских домах. Другое назначение этих кресел – защитить нежную кожу леди от обжигающего жара камина.



Небольшое объявление!!!

Я уезжаю в отпуск и поэтому до 7-ого августа (включительно) продолжения не будет.
_________________

Приятного отдыха!

Фройляйн, Иришенька и Москвичка! Огромное спасибо за новую главу!
_________________

Ну надо же, какой жестокий! И бедная Грейс, во всем винит себя, прям комплексует. Наподдать бы этому Кристиану хорошенько!

Фройляйн, Иришенька , Москвичка , спасибо за главу!

Спасибо за продолжение!!!!
_________________

Фройляйн, удачного отдыха!
_________________

Главочка! Такая вкусненькая!
Девочки, большое пребольшое спасибо за продолжение!

Девочки Фройляйн, Иришенька , Москвичка , Спасибо за продолжение!
_________________

Фройляйн, Иришенька , Москвичка , большое спасибо за продолжение!!!

Девочки, благодарю за чудеснейший перевод!!! Ух, какая глава.

Спасибо большое за перевод новой главы!!!
Уволокла к себе на склад...
_________________

Фройляйн, Иришенька , Москвичка спасибо за прекрасный перевод!!!!!!!!!!!


Фро отлично отдохнуть!!!!!!!
___________________________________