Мэг Кэбот "Девятый ключ"

 » Глава 3. Часть первая

Перевод - Squirrel, редактура - Araminta, Lorik
Оформление заголовков - Araminta

Просьба ко всем читателям в случае обнаружения опечаток и ошибок - пишите мне в личку

--------------------------------------------------------------------------

Так уж получилось, что выяснить, кто мне нужен, удалось довольно легко. Для этого понадобилось просто спросить за ланчем, не знает ли кто-нибудь парня по кличке Рыжий.

Хотя чаще всего это не так уж и просто. Не стану рассказывать вам, сколько я перелопатила телефонных книг или сколько часов просидела в интернете. Не говоря уж о глупых оправданиях, которые мне приходилось выдумывать для мамы в попытках объяснить счета, выставленные нам после моих поисков. «Прости, мам. На самом деле я просто пыталась узнать, нет ли в радиусе пятидесяти миль какого-нибудь торгового центра, в котором продаются лоферы от Маноло Бланика».

Но в этот раз все получилось настолько легко, что я даже сказала себе: эй, а ведь быть медиатором вовсе не так уж и плохо.
Само собой, эта мысль мелькнула лишь на мгновение. Тогда я еще не то чтобы нашла Рыжего.

– Вы не знаете никого по кличке Рыжий? – спросила я, приступая к завтраку, у ребят, которые, судя по всему, стали моей постоянной компанией на время ланча.
– Конечно, – отозвался Адам. Он лопал читос из огромного пакета. – Рыжий пес. Ты тоже читала эту историю про пса, путешествующего автостопом?
– Да нет, – возразила я. – Это человек. Возможно, взрослый. Вероятно, местный.
– Бомонт, – подключилась Ки-Ки.

Она ела пудинг из пластиковой креманки. Большая толстая чайка, сидевшая буквально в футе от нее, провожала взглядом ложку каждый раз, как Ки-Ки опускала ее в стаканчик, а затем вновь подносила к губам.

В академии при миссии не было столовой. Мы ели на улице каждый день, даже, как видите, в январе. Хотя, конечно, он даже близко не стоял с нью-йоркским январем. Здесь, в Кармеле, было двадцать градусов и приятно светило солнышко. А дома, если верить каналу погоды, только что выпало шесть дюймов снега.
Я прожила в Калифорнии почти три недели, но здесь до сих пор ни разу не было даже дождика. Я все еще не выяснила, где нам полагалось обедать, если во время ланча вдруг начнется ливень.
Что случится, если покормить чаек, я уже узнала нелегким опытным путем.

– Таддеус Бомонт – застройщик.
Ки-Ки покончила с пудингом и принялась за банан, который вытащила из стоявшего на коленях бумажного пакета. Она никогда не покупала школьных завтраков. У нее был пунктик насчет корн-догов.
Очищая банан, Ки-Ки продолжила:
– Друзья зовут его Рыжий. Не спрашивайте, почему – у него даже волосы не рыжие. А зачем он тебе вообще?

Это всегда был опасный момент. Ну вы понимаете, тот момент, когда начинались подобные вопросы. Потому что кроме отца Дома никто ведь обо мне не знал. Я имею в виду, о том, что я медиатор. Ни Ки-Ки, ни Адам. Ни даже моя мама. Док, мой младший сводный брат, подозревал, но не знал. Не все, по крайней мере.

Моя лучшая подруга Джина из Бруклина, возможно, была ближе всех моих знакомых к тому, чтобы выяснить это, и то только потому, что случайно оказалась рядом, когда мадам Зара, та гадалка на картах таро, к которой Джина заставила меня пойти, с ужасом посмотрела на меня и заявила: «Ты говоришь с мертвыми».
Джина решила, что это круто. Только она не до конца понимала, что под этим подразумевается. Поскольку это, само собой, означало, что мне никогда не удается выспаться, что мне достаются синяки, объяснить которые я не в состоянии, от людей, которых никто, кроме меня, не видит, да к тому же я не могу переодеваться в собственной спальне, чтобы стопятидесятилетний призрак мертвого ковбоя не увидел меня голой.
Еще вопросы будут?

Ки-Ки же я ответила просто:
– Я просто слышала о нем по телеку.

Врать своим друзьям не так уж и трудно. Вот лгать маме – это было не очень-то приятно.

– А разве не так звали того парня, с которым ты танцевала у Келли? – спросил Адам. – Ну ты помнишь, Сьюз. Тэд, тот беззубый горбун, от которого ужасно воняло. Ты потом еще подскочила ко мне, бросилась на шею и умоляла жениться на тебе, чтобы защититься от него на всю оставшуюся жизнь.
– А, да, – вспомнила я. – Он.
– Это его отец, – объяснила Ки-Ки. Она знала все на свете. Потому что являлась редактором – а также издателем, журналистом и фотографом в одном лице – школьной газеты «Новости миссии». – Тэд Бомонт – единственный сын «Рыжего» Бомонта.

– Ага, – сказала я.
Теперь ситуация обрела чуть больше смысла. То есть, это объясняло, почему умершая женщина пришла ко мне. Очевидно, она почувствовала мою связь с Рыжим через его сына.
– Что «ага»? – На лице Ки-Ки появилось заинтересованное выражение. С другой стороны, Ки-Ки всегда выглядела заинтересованной. Она была как губка. Только вместо воды впитывала информацию. – Не говори мне, что ты запала на этого придурка, его сыночка. В смысле, да что с ним такое? Он даже не спросил, как тебя зовут.

Так оно и было. Хотя я не обратила на это внимания. Но Ки-Ки права. Тэд даже не спросил мое имя.
Хорошо, что он меня не заинтересовал.

– Я слышал кое-что плохое о Тэде Бомонте, – сказал Адам, покачав головой. – Ну то есть, помимо того факта, что он таскает в животе своего недоношенного близнеца, у него еще и жуткий нервный тик, при котором помогают только лошадиные дозы прозака. А ты сама знаешь, что прозак делает с либидо парня…

– А как выглядит миссис Бомонт? – спросила я.
– Нет никакой миссис Бомонт, – ответила Ки-Ки.
– Последствия развода, – вздохнул Адам. – Бедный Тэд. Неудивительно, что у него такие задвиги насчет обязательств. Ходят слухи, что обычно он встречается одновременно с тремя-четырьмя девушками. Хотя это может быть вызвано патологической зависимостью от секса. Я слышал, с этим помогают справиться группы, работающие по программе «Двенадцать шагов».

Ки-Ки пропустила слова Адама мимо ушей.
– Кажется, она умерла несколько лет назад.
– О, – протянула я. Мог ли призрак, объявившийся в моей спальне, быть почившей женой мистера Бомонта? Это стоило проверить. – У кого-нибудь есть четвертак?
– Зачем? – поинтересовался Адам.
– Мне нужно позвонить, – пояснила я.

Сразу четверо ребят из нашей компании протянули мне свои мобильные телефоны. Серьезно. Я выбрала один с наименее устрашающим количеством кнопок, набрала справочную и попросила координаты Таддеуса Бомонта. Оператор ответил, что единственный контакт, который у них есть, – это телефон «Бомонт Индастриз».
– Давайте, – решила я.

Отойдя к рукоходу – в академии при миссии учились с шести лет, и на спортивной площадке, где мы обычно обедали, была даже песочница, хотя я к ней не приближалась из-за всех этих чаек и тому подобного, – и таким образом обретя некое подобие уединения, я попросила взявшую трубку и приветствовавшую меня бодрым: «Бомонт Индастриз. Чем могу вам помочь?» – секретаршу пригласить к телефону мистера Бомонта.
– Скажите, пожалуйста, как вас представить?

Я думала об этом. Я могла бы сказать что-то вроде: «Человек, которому известно, что на самом деле случилось с его женой», – но в действительности я понятия об этом не имела. Я даже до конца не понимала, почему подозреваю, что его жена – если только эта женщина была его женой – лжет, и Рыжий и правда ее убил. Если задуматься, это очень печально. Я имею в виду, то, что в столь юном возрасте я уже стала настолько циничной и подозрительной.

Так что я представилась своим настоящим именем – Сюзанна Саймон – и вдруг смутилась. Зачем такому важному человеку, как «Рыжий» Бомонт, разговаривать с какой-то Сюзанной Саймон? Он же меня не знает.

Поэтому совершенно неудивительно, что секретарь, попросив меня подождать, секундой позже ответила:
– Мистер Бомонт сейчас занят на другой линии. Могу я передать ему сообщение?
– Э-э... – протянула я, лихорадочно обдумывая варианты. – Да. Скажите ему… Скажите ему, его беспокоят из газеты Академии при миссии Хуниперо Серра. Я журналист и работаю над статьей о... десяти самых влиятельных людях округа Салинас. – Я продиктовала свой домашний номер телефона. – И вы можете его попросить не звонить мне до трех? Я не успею вернуться из школы раньше.

Когда секретарша поняла, что я школьница, она подобрела еще больше.
– Конечно, дорогая, – сладким голосом пропела она. – Я сообщу мистеру Бомонту. Пока-пока.

Я положила трубку. Меня задело это «Пока-пока». Мистер Бомонт очень удивится, перезвонив мне и услышав Королеву Ночного Народа вместо Лоис Лейн.

Вот только Таддеус «Рыжий» Бомонт даже не думал мне перезванивать. Полагаю, если ты несметно богат, быть названным одним из десяти наиболее влиятельных в Салинасе людей глупой школьной газетенкой – не такое уж большое дело. Я проторчала дома весь день после уроков, но никто так и не позвонил. Во всяком случае, мне.

Не знаю, почему я решила, что все окажется так просто. Полагаю, все дело в фальшивом чувстве уверенности, возникшем из-за того, с какой легкостью мне удалось узнать нужное имя.

_________________

Перевод - Squirrel, редактура - Araminta, Lorik
Оформление заголовков - Araminta
Девочки, СПАСИБО, на новый перевод, очень интересная часть, но только очень маленькая, а так хочется читать и читать...

Тааак! Разыскиваем Рыжего! Теперь Сьюз поближе познакомится с Тедом Бомонтом. Что-то репутация у него не очень...

Перевод - Squirrel, редактура - Araminta, Lorik
Оформление заголовков - Araminta
Спасибо большое!

Squirrel, Юля, Лорик, большое спасибо за продолжение интересной книги! Наша Сьюз большая авантюристка, вляпалась в поиски Рыжего , а тип похоже скользкий. Что-то будет? Ждем продолжения.
_________________

 » Глава 3. Часть вторая

Перевод - Squirrel, редактура - Araminta, Lorik
Оформление заголовков - Araminta

Просьба ко всем читателям в случае обнаружения опечаток и ошибок - пишите мне в личку

--------------------------------------------------------------------------

Я сидела в своей комнате, «любуясь» следами ядовитого дуба на руках в угасающих лучах заходящего солнца, когда мама позвала меня обедать.

Обед в семействе Аккерманов был большим событием. Проще говоря, мама доходчиво объяснила, что если меня не будет за столом каждый вечер, кроме тех случаев, когда я согласую с ней свое отсутствие, то я труп.

Мамин новый муж, Энди, был не только отличным плотником, он еще и прекрасно готовил и устраивал для своих детей шикарные обеды с тех пор, как у них прорезались зубы, если не раньше. А еще пек оладьи на завтрак по воскресеньям. Вот только от запаха кленового сиропа по утрам меня тошнило. Что плохого, я вас спрашиваю, в простом рогалике с плавленым сыром или, быть может, с лососем, ломтиком лимона и парой каперсов?

– Вот и она, – сказала мама, когда я, шаркая ногами, вошла в кухню в своей повседневной одежде: рваных джинсах, черной шелковой футболке и мотоциклетных ботинках. Именно этот прикид стал причиной того, что мои сводные братцы начали подозревать меня в причастности к одной из банд, невзирая на все мои энергичные протесты.

Суетливо вскочив из-за стола, мама подошла и чмокнула меня в макушку. С тех пор, как она встретила Энди Аккермана – или Умельца Энди, как его называли в шоу об обустройстве дома, которое он вел на одном кабельном канале, – вышла за него замуж, а потом вместе со мной переехала в Калифорнию, чтобы жить с ним и тремя его сыновьями, она была невозможно, отвратительно счастлива.
Даже не знаю, что противнее: это ее состояние или кленовый сироп.

– Здравствуй, дорогая. – Мама потрепала меня по волосам. – Как прошел твой день?
– О, великолепно, – откликнулась я.
Она не услышала сарказма в моем голосе. Он стал совершенно бесполезен в разговоре с мамой с тех пор, как она встретила Энди.

– И как, – спросила она, – прошло заседание ученического совета?
– Потрясающе!
Это выдал Балбес, в попытке схохмить, пародируя мой голос.
– И что значит «потрясающе»? – Энди, стоя у плиты, переворачивал шипевшие на сковороде кесадильи. – Что в этом такого «потрясающего»?
– Да, Брэд, – поддакнула я. – Что в этом такого «потрясающего»? То, что вы с Дебби Манкузо терлись коленками под партой, или что-то еще?

Краска залила лицо Балбеса. Он занимался борьбой. И его шея была такой же толщины, как мое бедро. Когда его лицо краснело, она приобретала еще более насыщенный оттенок. Забавное зрелище.

– Что ты несешь? – проревел Балбес. – Мне Дебби Манкузо даже не нравится!
– Само собой, не нравится, – парировала я. – Поэтому-то ты и сел рядом с ней за обедом.
Шея Балбеса стала кроваво-красной.

– Дэвид! – гаркнул вдруг Энди во все горло. – Джейк! А ну быстро сюда, оба. Суп на столе.

Два других сына Энди, Соня и Док, шаркая, вошли в столовую. Вернее, Соня шаркал. Док бежал вприпрыжку. Док был единственным из детей Энди, которого, если мне не изменяет память, я когда-либо называла настоящим именем. Это потому, что со своими рыжими волосами и ушами, которые торчали на голове натуральными лопухами, он выглядел как мультяшный герой. К тому же парнишка на самом деле был очень умным, и в нем я видела своего будущего помощника в борьбе с домашними заданиями, несмотря на то, что училась тремя классами старше.

От Сони, напротив, мне не было никакой пользы, если не считать того, что он возил меня в школу и обратно. В свои восемнадцать Соня являлся счастливым обладателем и прав, и автомобиля – раздолбаного старого «рамблера» с барахлящим зажиганием. Но садясь со старшим сыном Энди в машину, приходилось пенять только на себя, поскольку едва ли Соня когда-либо просыпался полностью, так как по ночам работал доставщиком пиццы. Он копил, как любил напоминать нам в тех немногих случаях, когда соизволял заговорить, на «камаро», и, насколько я могла судить, этот самый «камаро» был пределом его мечтаний.

– Она сама села рядом со мной! – орал Балбес. – Мне не нравится Дебби Манкузо!
– Выдумай что-нибудь получше, – посоветовала я, протискиваясь бочком мимо него. Мама протянула мне миску с сальсой, чтобы я поставила ее на стол. – Я только надеюсь, – прошептала я в ухо Балбесу, – что той ночью на вечеринке у Келли вы с Дебби занимались безопасным сексом. Я еще не готова стать сводной тетушкой.

– Заткнись! – завопил Балбес. – Ты… ты… Плесневелые Ручки!
Я приложила одну из этих плесневелых ручек к сердцу и изобразила, как я поражена его выпадом до глубины души.
– Черт! – воскликнула я. – Как же обидно-то! Смеяться над людьми с аллергией так невероятно весело и остроумно.
– Да, придурок, – поддел Балбеса проходивший мимо Соня. – Так что там насчет тебя и этой злобной кошки, а?

Растерявшись, Балбес совсем отчаялся.
– Мы с Дебби Манкузо, – заорал он, – не занимались сексом!
Я заметила, как мама и Энди обменялись быстрыми смущенными взглядами.

– Я искренне надеюсь, что так оно и было, – раздался за нашими спинами голос Дока, младшего брата Балбеса. – Но если занимались, надеюсь, Брэд, ты пользовался презервативом. Несмотря на то, что при правильном использовании заявленная частота повреждений высококачественного латексного презерватива составляет всего два процента, статистика говорит, скорее, о двенадцати процентах. Таким образом, эффективность предотвращения беременности с их помощью – всего восемьдесят пять процентов. Но если дополнительно использовать спермицид, это в разы повышает вероятность благоприятного исхода. А еще презервативы представляют собой лучшее средство защиты – хотя, конечно, воздержание гораздо более действенно – против заболеваний, передающихся половым путем, включая СПИД.

Все в кухне – мама, Энди, Балбес, Соня и я – вытаращились на Дока, которому, как я, кажется, уже упоминала раньше, было двенадцать.
– У тебя слишком много свободного времени, – наконец подала голос я.

Док пожал плечами.
– Лучше овладеть всей информацией заранее. Хотя в настоящее время моя сексуальная активность равна нулю, надеюсь, в ближайшем будущем это изменится. – Он кивнул головой в сторону плиты. – Папа, твои чимичанга, или что там у тебя, сейчас сгорят.

Пока Энди, подскочив, убавлял огонь под своим сырным шедевром, мама стояла, определенно впервые в жизни потеряв дар речи.
– Я, – выдавила она. – Я… Ох… Мне…

Балбес не был готов оставить последнее слово за Доком.
– Я, – вновь повторил он, – не занимался сексом с…
– Эй, Брэд, – окликнул его Соня. – Заткнись уже, а?

Балбес, конечно, не врал. Я своими глазами видела: максимум, что они делали, – так это пытались дотянуться до миндалин друг друга. Огненная страсть Балбеса и Дебби стала той причиной, по которой мне приходилось мазать руки кортизоновой мазью. Но какой толк в том, чтобы иметь сводных братьев, если вы не можете над ними поиздеваться? Не то чтобы я собиралась кому-то рассказывать о том, что видела. Разумеется, нет. Меня можно много в чем обвинить, но я не ябеда. Однако не поймите меня неправильно: я не возражала бы, если бы Балбеса поймали на том, что он улизнул из-под домашнего ареста. Ну то есть, по-моему, на самом деле он не извлек из своего «наказания» никакого урока. И в следующий раз, встретив моего друга Адама, снова может обозвать его педиком.
Только он не сделает этого в моем присутствии. Потому что, борец он или нет, я вполне способна дать ему хорошего пинка, чтоб он летел отсюда до Клинтон-авеню, улицы, на которой мы жили в Бруклине.
Но сдавать его я, конечно, не собиралась. Это не слишком-то круто, знаете ли.

– А ты, Сьюз, – с улыбкой спросила меня мама, – тоже полагаешь, что заседание ученического совета прошло так «потрясающе», как, похоже, считает Брэд?

Я села за стол. Макс, пес Аккерманов, тут же, сопя, подошел и положил голову мне на колено. Я оттолкнула ее. Голова тут же плюхнулась обратно. Хотя я жила здесь меньше месяца, Макс уже понял, что в этом доме с наибольшей вероятностью что-нибудь на тарелке останется именно у меня.

Конечно, Макс обращал на меня внимание, только когда мы садились за стол. Все остальное время он бегал от меня, как от чумы. Особенно он обходил стороной мою спальню. Животные, в отличие от человека, очень восприимчивы к паранормальным явлениям, поэтому Макс чувствовал Джесса и, соответственно, держался подальше от тех комнат, где обычно появлялся призрак.

– Конечно, – ответила я, делая глоток ледяной воды. – Оно было именно «потрясающим».
– И что же вы решили на этом собрании? – поинтересовалась мама.
– Я предложила отменить весенние танцы, – сказала я. – Прости, Брэд. Я знаю, как сильно ты рассчитывал стать кавалером Дебби.
Балбес бросил на меня мрачный взгляд через стол.

– С чего это вдруг ты хочешь отменить весенние танцы, Сьюзи? – удивилась мама.
– Потому что это бесполезная трата наших весьма ограниченных денежных средств, – ответила я.
– Но это же танцы! – возразила она. – В твоем возрасте я обожала ходить на школьные вечеринки.

Это потому, хотелось сказать мне, что у тебя всегда было с кем туда пойти, мамочка. Потому что ты была симпатичной, милой и нравилась мальчишкам. Ты не была странным уродцем, как я, с покрытыми сыпью руками и тайной способностью разговаривать с мертвыми.

Вместо этого я заявила:
– Ну, в нашем классе ты была бы в меньшинстве. Мое предложение поддержали. Оно получило двадцать семь голосов.
– Ну ладно, – вздохнула мама. – И что вы собираетесь делать с деньгами вместо этого?
– Устроим пивную вечеринку! – объявила я, покосившись на Балбеса.
– Даже не шути на эту тему, – сурово отрезала мама. – Меня крайне беспокоит, как много здесь пьют подростки.

Моя мама работает на телевидении. Она ведет утренние выпуски новостей на местном канале в Монтерее. У нее неплохо получается читать с невозмутимым видом сводки о жутких автомобильных катастрофах.

– Мне это не нравится, – продолжала она. – Мы больше не в Нью-Йорке. Там никто из твоих друзей не водил машину, так что это не имело значения. Но здесь… за рулем практически все.
– Кроме Сьюз, – вставил Балбес.

Он, похоже, считал своим долгом то и дело подчеркивать, что, хотя мне и шестнадцать, водительских прав у меня до сих пор нет. Даже ученических. Как будто умение водить было самой важной вещью в мире. Как будто мое время уже не было полностью занято уроками в школе, исполнением функций вице-президента десятого класса академии при миссии и спасением потерянных неупокоенных душ.

– Так что вы собираетесь сделать с деньгами на самом деле? – спросила мама.
Я пожала плечами.
– Нужно заменить статую нашего отца-основателя Хуниперо Серра до приезда архиепископа в следующем месяце.
– О, конечно, – вспомнила мама. – Статую повредили вандалы.

Повредили вандалы. Ага, точно. Конечно, все так и говорили. Но никаких вандалов не было. В действительности это было делом рук призрака, который пытался меня убить, оторвав статуе голову и используя ее в качестве шара для боулинга.
А мне полагалось выступить в роли кегли.

– Кесадильи, – объявил Энди, подходя к столу с полным подносом. – Хватайте, пока горячие.

Эти слова вызвали такой хаос, что мне оставалось только сидеть и в ужасе наблюдать за происходящим. Макс так и не поднял головы с моих колен. Когда все утихло, на подносе ничего не осталось, но моя и мамина тарелки были все еще пусты. Через некоторое время Энди это заметил, положил вилку и сердито сказал:
– Эй, парни! А вам когда-нибудь приходило в голову подождать пару секунд, пока каждый за столом не возьмет себе хотя бы по кусочку?
Очевидно, не приходило. Соня, Балбес и Док смущенно уставились в свои тарелки.

– Прошу прощения, – спохватился Док, протягивая маме тарелку, на которой перемешались сыр и сальса. – Вы можете взять немного у меня.
Мама слегка позеленела.
– Нет, спасибо, Дэвид, – поблагодарила она. – Думаю, я обойдусь салатом.

– Сьюз, – заявил Энди, кладя салфетку на стол, – я сделаю тебе самые сырные кесадильи, какие ты когда-либо…
Я оттолкнула голову Макса и встала еще до того, как Энди успел подняться со своего места.
– Знаешь что, – сказала я. – Не стоит беспокоиться. Я просто поем хлопьев, если ты не против.
Энди выглядел обиженным.
– Сьюз, – начал он, – мне не трудно…
– Нет, серьезно, – перебила я. – Вообще-то я собиралась позаниматься кикбоксингом, и если съем слишком много сыра, то мне будет трудно двигаться.
– Но я все равно буду делать еще, – заметил Энди.
Он выглядел таким грустным, что у меня не было другого выбора, кроме как ответить:
– Ладно, я попробую одну штучку. – Я осторожно попятилась к выходу. – Но сейчас доедайте свои кесадильи, а я пойду и возьму немного хлопьев.

Как только я оказалась в безопасности на кухне вместе с Максом, крутившимся у моих ног, – дурачком он не был и сообразил, что не получит от ребят ни крошки, так что я была для него единственным шансом добраться до человеческой еды, – я достала коробку с хлопьями и миску. Затем открыла дверь холодильника, чтобы взять немного молока. Вот тогда-то я и услышала позади себя мягкий голос, прошептавший:
– Сьюз.

Я резко обернулась. И мне не нужно было видеть, как Макс, поджав хвост, слинял с кухни, чтобы понять, что меня посетил очередной представитель того самого эксклюзивного клуба, известного как «Неупокоенные».

_________________

Squirrel, Lorik, Araminta, спасибо большое! Мне очень нравится описание их жизни! Такие классные подтрунивания! я только не помню, почему Сьюз не любит еду Энди?

Squirrel, Юля, Лорик, большое спасибо за великолепный перевод! Очень интересный кусочек третьей главы. Вот вроде бы только описание семейного обеда, а сколько интересных наблюдений характеров всей большой семьи. Родителям очень хочется, чтобы в новой семье все было хорошо, а детки зажигают. Мне больше всех нравится Док - это такой лапочка, просто мимими. И у Сьюз новые проблемы?
_________________

Спасибо за продолжение!
___________________________________

Веселая семейка! Мальчишки вон как набросились на еду, что не оставили маме и Сьюз. Не привыкли еще к присутствию женщин в доме.
А Сьюз опять предстоит встреча с призраком.

Перевод - Squirrel, редактура - Araminta, Lorik
Оформление заголовков - Araminta
Спасибо за продолжение!Отличный перевод и очень нежное оформление!

Перевод - Squirrel, редактура - Araminta, Lorik
Оформление заголовков - Araminta
Девочки спасибо огромное за новый перевод. Такая симпатичная глава, члены новой семьи притираются друг к другу, милая семейка, очень нравится младшенький....

Мне кажется, это просто у нее такая защитная реакция. Она пока не привыкла к Энди, к этим семейным обедам, ей неловко, и хочется сбежать из-за стола. Боится раскрыться и впустить новую семью в свою жизнь и в свое сердце. И прозвища братцам тоже поэтому придумала.



Да уж, такой лапочка, что аж мачеху дара речи решил Но мальчик, конечно, не рядовой.
И как они, такие разные, все у Энди выросли?..
_________________

А мне в этой главе Сьюз не очень понравилась. Есть грань между дружественным подшучиванием и злым сарказмом, между разборками наедине и публичным осмеянием. И ее выпады против Балбеса и выставление на посмешище его личной жизни при всей семье (мачехе, отце и братьях) выглядят зло и некрасиво. Ну и что, что девушка ей не нравится? Может, у парня чувства к этой Дебби, а над чувствами не шутят. Да и ко всем братьям можно уже и подобреть. Приняли ее хорошо, вовсю стараются угодить. Даже спасли в прошлой книге. А она все как ежик колючий.
_________________

Лара, открой тайну, скоро ли мы встретимся с нашими героями? я лично очень, очень соскучилась.... для меня на сегодняшний день, этот перевод один из любимых

 » Глава 4

Перевод - Squirrel, редактура - Araminta, Lorik
Оформление заголовков - Araminta

Просьба ко всем читателям в случае обнаружения опечаток и ошибок - пишите мне в личку

--------------------------------------------------------------------------

У меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло.
– Тьфу ты, пап. – Я хлопнула дверцей холодильника. – Я же просила тебя так не делать.

Мой отец – или, точнее, призрак моего отца – оперся о косяк кухонной двери, сложив руки на груди. Вид у него был весьма самодовольный. Он всегда так выглядел, когда ему удавалось незаметно появиться за моей спиной и напугать меня до полусмерти.

– Ну что, – начал отец так непринужденно, словно мы беседовали в кофейне за чашечкой латте, – как дела, детка?
Я бросила на него сердитый взгляд. Отец выглядел как всегда, когда устраивал мне сюрпризы, появляясь в нашей квартире в Бруклине. На нем была одежда, в которой он умер: серые треники и голубая футболка с надписью «Хоумпорт, Менемша. Свежие морепродукты круглый год».

– Папа! – воскликнула я. – Где ты был? И что здесь делаешь? Разве ты не должен являться новым жильцам нашей квартиры в Бруклине?
– Они скучные, – ответил отец. – Парочка яппи. Козий сыр да каберне совиньон – вот и все, о чем они говорят. Я решил взглянуть, как вы с мамой устроились.
Он выглядывал из арки, сделанной Энди в попытке осовременить кухню. Когда мама со своим новым мужем купили этот дом, кухня все еще выглядела так же, как в середине девятнадцатого века, когда было возведено здание.

– Это он? – осведомился отец. – Парень с… Кстати, что это?
– Кесадилья, – объяснила я. – И да, это он.

Я схватила отца за руку и потянула вглубь кухни, чтобы он больше не мог видеть сидящих за столом. Мне пришлось перейти на шепот, чтобы они точно меня не услышали.
– Так вот зачем ты здесь? Шпионить за мамой и Энди?
– Нет! – возмущенно отверг отец мое предположение. – У меня для тебя сообщение. Но я признаю, что действительно хотел покрутиться тут и изучить обстановку. Убедиться, что он достаточно хорош для нее. Этот парень Энди, я имею в виду.

Я прищурилась.
– Папа, я думала, мы с этим покончили. Тебе полагалось уйти, помнишь?
Отец помотал головой, пытаясь изобразить взгляд побитого щенка, считая, что это заставит меня передумать.
– Я пытался, Сьюз, – печально произнес он. – Правда пытался. Но не могу.

Я смерила его скептическим взглядом. Я упоминала, что при жизни отец был юристом по уголовным делам, как и его мать? И актером он был почти таким же хорошим, как и Лэсси. Печально-щенячье выражение лица удавалось ему, как никому другому.

– Почему, пап? – со значением спросила я. – Что заставляет тебя возвращаться? Мама счастлива. Клянусь, это так. Она настолько счастлива, что от этого просто тошнит. И у меня тоже все отлично, правда. Так что тебя здесь держит?
Отец печально вздохнул.
– Ты говоришь, что у тебя все хорошо, – заявил он. – Но ты не счастлива.
– О господи. Ты опять за свое. Хочешь знать, что сделает меня счастливой, папа? Если ты уйдешь. Вот что сделает меня счастливой. Ты не можешь провести всю свою загробную жизнь, следуя за мной по пятам.
– Почему нет?
– Потому что! – прошипела я сквозь стиснутые зубы. – Ты сведешь меня с ума.

Папа печально моргнул.
– Ты больше не любишь меня? В этом все дело, детка? Хорошо. Я понял намек. Наверное, я пойду пока навещу бабушку. С ней не так весело, потому что она меня не видит, но может быть, если пару раз грохнуть дверьми…

– Папа! – Я оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что меня никто не слышит. – Слушай, что за сообщение?
– Сообщение? – поморгал он. – А, да. Сообщение. – Призрак вдруг посерьезнел. – Как я понимаю, ты сегодня пыталась связаться с одним человеком.
Я подозрительно прищурилась.
– С Рыжим Бомонтом, – ответила я. – Да, пыталась. И что?
– Это не тот человек, возле которого стоит крутиться, Сьюзи, – предупредил отец.
– Ага. А почему нет?
– Не могу сказать, почему, – ответил он. – Просто будь осторожна.

Я впилась в него взглядом. Нет, ну правда. Сколько можно меня доводить?
– Спасибо за загадочное предупреждение, папа, – поблагодарила я. – Оно мне очень поможет.

– Мне жаль, Сьюз, – сказал отец. – Действительно жаль. Но ты понимаешь, здесь все так сложно устроено. Я не могу объяснить, это просто… предчувствие. А мое предчувствие насчет этого парня, Бомонта, говорит, что тебе следует держаться от него подальше. Чем дальше, тем лучше.
– Что ж, этого я сделать не могу, – заявила я. – Прости.

– Сьюз, тебе не стоит общаться с ним один на один, – возразил отец.
– Но я не одна, – начала я. – Со мной…
Я запнулась. Джесс, чуть не сказала я.

Казалось бы, отец уже должен был быть в курсе. Я имею в виду, если папа знает о Рыжем Бомонте, почему бы ему не знать и о Джессе?
Но он, судя по всему, не знал. В смысле, о Джессе. Потому что в противном случае, могу поспорить, я бы уже об этом услышала. Ну вы сами подумайте: парень, который не может исчезнуть из моей спальни. Папы такое терпеть не могут.

Так что вместо этого я произнесла:
– Слушай, у меня есть отец Доминик.
– Нет, – возразил папа. – Этот человек и ему не по зубам.

Я вытаращилась на него.
– Эй! Откуда ты знаешь об отце Доме? Пап, ты что, шпионишь за мной?
Он смутился.
– Слово «шпионить» несет слишком негативный оттенок, – запротестовал он. – Я просто справлялся, как ты поживаешь, вот и все. Разве можно винить человека за то, что ему хочется проверить, как дела у его маленькой дочурки?
– Проверить, как у меня дела? И часто ты заглядывал с такими проверочками?

– Ну вот что я тебе скажу. От твоего Джесса я не в восторге, – заявил он.
– Папа!
– А что ты хотела от меня услышать? – Отец развел руками, словно говоря: «Ну подай на меня в суд». – Парень практически живет вместе с тобой. Это неправильно. В том смысле, что ты еще слишком молода.
– Он умер, помнишь? Вряд ли моей добродетели что-то угрожает. – А жаль.
– Но как ты собираешься переодеваться и тому подобное, если в твоей комнате парень? – Отец, как обычно, зрил в корень. – Мне это не нравится, и я собираюсь перекинуться с ним словечком. А ты тем временем будешь держаться подальше от этого мистера Рыжего. Тебе ясно?

Я покачала головой.
– Папа, ты не понимаешь. Мы с Джессом обо всем договорились. Я не…
– Я не шучу, Сюзанна.
Когда отец называет меня Сюзанной, это уже серьезно.

Я закатила глаза.
– Ладно, пап. Но что касается Джесса... Пожалуйста, не говори ему ничего. Джессу и так нелегко приходится, понимаешь? Я имею в виду, он умер прежде, чем вообще получил шанс реально пожить.

– Эй, – перебил меня папа, одарив одной из своих широких невинных улыбок. – Я когда-нибудь раньше тебя подводил, золотко?
Да, хотелось ответить мне. Тысячи раз. Где он был, например, в прошлом месяце, когда я так переживала из-за переезда в другой штат, начала занятий в новой школе, предстоящего соседства с кучей едва знакомых людей? Где он был буквально на прошлой неделе, когда один из таких же призраков, как он, пытался меня убить? И где он был в прошлую субботу, когда я влезла в заросли ядовитого дуба?
Но ничего подобного я не сказала. Вместо этого я произнесла то, что, как я чувствовала, от меня ожидалось. Именно так мы и ведем себя со своими близкими.
– Нет, отец, – улыбнулась я. – Ты никогда меня не подводил.
Отец крепко обнял меня, а потом исчез так же внезапно, как и появился.

Я спокойно сыпала хлопья в чашку, когда мама вошла в кухню и включила свет.
– Ты в порядке, дорогая? – с тревогой спросила она.
– Конечно, мам, – ответила я, забросив несколько хлопьев – сухих – себе в рот. – А что не так?
– Мне послышалось... – Мама испытующе посмотрела на меня. – Дорогая, мне показалось, что я слышу, как ты сказала… М-м-м… Ну... Мне послышалось, ты разговаривала с… Ты сказала «отец»?
Я прожевала хлопья. Я давно привыкла к таким вопросам.
– Я сказала «капец». Молоко в холодильнике. По-моему, оно испортилось.

Мама явно почувствовала облегчение. Дело в том, что она ловила меня за разговорами с отцом так часто, что я уже сбилась со счета. Она, наверное, считала, что у меня поехала крыша. В Нью-Йорке она частенько отправляла меня к своему психологу, который заявил, что с головой у меня все в порядке, просто я подросток. Черт, я навешала немало лапши на уши старого дока Мендельсона, уж поверьте

Но в некотором роде мне было жаль маму. В том смысле, что она хорошая женщина и не заслуживала дочери-медиатора. Я знала, что никогда не оправдывала ее надежд. Когда мне исполнилось четырнадцать, мама провела для меня отдельную телефонную линию, полагая, что куча мальчишек будет обрывать наш телефон, и мамины друзья просто не смогут к ней дозвониться. Можете себе вообразить, каким разочарованием для нее стало то, что я не общалась по своей личной линии ни с кем, кроме Джины, да и то все наши разговоры обычно сводились к рассказам подруги о ее свиданиях. Меня же соседские ребята никогда особенно не стремились куда-нибудь пригласить.

– Ну что ж, – бодро сказала мама. – Если молоко скисло, полагаю, у тебя нет другого выбора. Придется попробовать кесадильи Энди.
– Круто, – простонала я. – Мам, ты понимаешь, что здесь купальный сезон круглый год? Мы просто не можем объедаться зимой так же, как привыкли делать это дома.

Мама вздохнула с легкой грустью.
– Дорогая, ты правда так сильно все это ненавидишь?
В ответ я взглянула на нее так, словно на этот раз ради разнообразия крыша поехала у нее.
– То есть? Что заставляет тебя думать, будто я ненавижу это место?
– Ты. Ты сама только что назвала домом Бруклин.
– Ну да, – смущенно согласилась я. – Но это не означает, что мне здесь не нравится. Просто это пока не дом.

– А что нужно, чтобы ты могла почувствовать себя здесь как дома? – Мама откинула прядь волос, упавшую мне на глаза. – Что я могу сделать, чтобы это место стало для тебя домом?
– Господи, мам! – воскликнула я, уворачиваясь от ее руки. – Ничего, ладно? Я привыкну. Просто дай мне время.

Мама на это не купилась.
– Ты скучаешь по Джине, так ведь? Я заметила, что ты не обзавелась здесь по-настоящему близкими друзьями. Такими, как Джина. Хочешь, чтобы она приехала тебя навестить?
Я не могла представить Джину с ее кожаными штанами, пирсингом в языке и африканскими косичками в Кармеле, штат Калифорния, где все носили хаки, а трикотажные двойки были практически предписаны законом.

Тем не менее я ответила:
– Думаю, это было бы здорово.
Хотя это казалось маловероятным. У родителей Джины было не так уж много денег, поэтому вряд ли они могли вот так запросто отправить ее в Калифорнию. Хотя прикольно было бы посмотреть на общение Джины и Келли Прескотт. Я была почти уверена, что пух и перья летели бы во все стороны.

Позже, после того как я пообедала, потренировалась и сделала домашнее задание (кесадилья в конце концов встала-таки комом у меня в желудке), я решила еще раз перед сном попытать счастья в надежде добраться до Рыжего, несмотря на предупреждение отца. Номер домашнего телефона Тэда Бомонта, которого, разумеется, не было в справочнике, я раздобыла крайне изощренным способом: выудила его из мобильного Келли Прескотт, который одолжила на заседании ученического совета под предлогом необходимости позвонить по поводу восстановления статуи отца Серра. В свое время я отметила, что в телефоне Келли есть функция адресной книги, и стянула оттуда номер Тэда, прежде чем вернуть аппарат хозяйке.
Ну да, грязная работка, но кто-то же должен был это сделать.

Разумеется, я забыла принять во внимание тот факт, что к телефону может подойти Тэд, а не его отец. Что парень и сделал после второго гудка.
– Алло? – сказал он.
Я сразу узнала голос. Это был тот самый бархатистый голос, который ласкал мою щеку на вечеринке у бассейна.
Ладно, признаю. Я запаниковала и сделала то же, что и любая обычная американская девчонка в подобных обстоятельствах.
Я повесила трубку.

Конечно, мне и в голову не пришло, что у него может оказаться определитель номера. Так что когда несколькими секундами позже зазвонил телефон, я предположила, что это Ки-Ки, которая обещала сказать ответы к задачам по геометрии – я слегка отстала от одноклассников с этим своим медиаторством, хотя, само собой, и объяснила Ки-Ки свою просьбу совсем по-другому – поэтому подняла трубку.

– Алло? – спросил мне в ухо тот же самый мягкий голос. – Вы только что мне звонили?
Я быстро выругалась про себя, а вслух сказала только:
– Э-э-э… Возможно. Я ошиблась. Простите.
– Подождите. – Не знаю, как он догадался, что я собираюсь повесить трубку. – Ваш голос звучит знакомо. Я вас знаю? Меня зовут Тэд. Тэд Бомонт.
– Не-а, – ответила я. – Ни о чем не говорит. Простите, мне надо бежать.

Я повесила трубку и повторила все ругательства, только уже вслух. Почему, услышав голос Тэда по телефону, я не попросила его позвать отца? Ну почему я такая неудачница? Отец Дом прав. Медиатор из меня никакой. Никакущий. Я могу изгнать злого духа, нет проблем. Но когда дело касается живых людей, я самая большая в мире недотепа.

Я окончательно убедилась в этом примерно четыре часа спустя, когда меня вновь разбудил леденящий кровь визг.
_________________

Перевод - Squirrel, редактура - Araminta, Lorik
Оформление заголовков - Araminta
Девочки, ОГРОМНОЕ СПАСИБО за интересную главу и шикарное оформление, и как всегда на самом интересном месте....