Сейлор-мент (18+)

Мистер Найтли: 23.04.15 04:31

 » Глава 2

Утром после завтрака я решила долго не рассиживаться у компьютера, а сразу отправиться в деревню доделывать вчерашние дела. Солнце давно поднялось, снег за окном отсвечивал искристым сиянием, от которого на улице наверняка будет слепить глаза.
– Ты куда собралась? Выходной ведь, – спросила мама, увидев, как я складываю папку в сумку и распихиваю по карманам разные мелочи.
– Разбираться с трупом в Борисовку поеду. Родственников искать.
– А завтра разве нельзя? Хоть один денек нормально отдохни, книжки почитай, телевизор посмотри, – по доброте душевной предложила мама.
– Можно завтра, и послезавтра можно, через полгода тоже можно. Ничего страшного – в камере хранения морга пусть полежит… лет десять, – ответила я с иронией, застегивая молнию на пуховике.
– Так бы и сказала, что срочно. Но, Лиля, ты же без оружия.
– Лучшее оружие участкового – его папка, – вспомнила я шутку Данилова.
Мне не раз коллеги делали замечание, что я становлюсь самоуверенной. Это рискованно, но пока мне везет.
– Лиля, я буду звонить каждый час. Если не ответишь – сразу 02 наберу.
– Давай каждые три, я не всегда могу взять телефон.
Не хватало еще доставать дежурных звонками.
– Ладно, через три часа звякну.
– Скажи, как я выгляжу, – попросила я маму, когда уже была при полном параде.
В выходной день мне полицейская форма ни к чему. Вместо нее я облачилась в новый красный пуховик с капюшоном и меховой опушкой, теплые джинсы и ботинки, внешне напоминающие мужские. В таких ботинках удобно по снегу бегать и на льду они меньше скользят.
– Отвратительно! – недовольно сморщив нос, безапелляционно высказалась мама.
– Почему? – растерялась я и осмотрела себя в зеркале еще раз.
– Мне не нравится, что ты капюшон на голову накидываешь, а шапочку не носишь. У тебя сквозняк в волосах гуляет, так можно и менингит схватить.
– Я же на машине, сяду в салон и там его скину.
– Все равно не нравится.
Я нащупала на верней полке красную вязаную шапочку с маленьким козырьком, расправила и натянула ее до самых бровей.
– А так?
– Просто прелесть! Теперь тебе лет двадцать на вид… даже меньше… подросток-хулиганка, – умилилась мама.
– Хорошо, что не десять. Ладно, уговорила, – засмеялась я, поцеловала ее и открыла дверь.

Натужно покряхтев стартером, автомобиль кое-как завелся. Пока мотор грелся, я понаблюдала за соседкой. Она вывела своего ротвейлера на прогулку, и тот еще непривыкший к морозу прыгал, словно на горячей сковородке, поднимая каждую лапу по очереди, стараясь не касаться голыми подушечками холодного снега. Я мысленно пожалела беднягу. Наконец из печки подул чуть теплый воздух, и я тронулась в путь.

Я быстренько заскочила в свой опорный пункт и нашла адрес Стожковой. Дорога в Борисовку занимает немного времени. Это старая деревня, домов на тридцать, жители ее работают в основном в городе. Она прикреплена к моему участку. Я решила не выезжать на трассу, а проехать по тому маршруту, которым добирался Вихров. Поэтому я сначала добралась до его подъезда, а оттуда уже поехала в деревню. Судя по спидометру, расстояние составляет около полутора километров. Да… упорства Вихрову не занимать. Если бы снег выпал на день раньше, то по этой дороге он вряд ли добрался бы до цели на комнатной инвалидной коляске.
Многое предстоит выяснить. Если бы коляска стояла на дороге с трупом или лежала бы на боку, то было бы все ясно. А тут тело оказалось от нее в двух метрах. Не мог он так далеко вылететь. Может, кто-то «помог»? Ладно, чего думать, приедем – разберемся.
Возле дома Стожковой лежал снег до самого порога, окна были заколочены, а дверь на замке. Я в растерянности, похлопывая себя по бокам словно пингвин, походила взад-вперед вдоль оградки и пошла в соседний дом. Дверь мне открыла сгорбленная старушка и сразу прищурилась от яркого солнечного света.
– Здравствуйте, бабушка. Не подскажете, где Стожкову найти? – обратилась я с вежливой улыбкой.
– В городе у старшей дочери она, а где точно – не знаю. А ты кто?
– Я участковая ваша.
– Врач?! – обрадовалась бабушка и пошире распахнула дверь, надеясь заманить к себе и поговорить о болячках.
– Нет, я из полиции.
– Из полиции? Так ты же ребенок совсем, – не поверила бабуся.
– Мне двадцать пять лет, какой же я ребенок? – обиделась я. – Лучше помогите ее найти.
– А-а... ты выйдешь от меня, пойдешь по дороге в сторону города. По правой стороне будет сине-зеленый забор. Он один такой яркий, не ошибешься. Там Юрка Протасов живет. Его Нинка тебе и скажет, где мать ее.
«Наверное, это Нина Вихрова и есть», – подумала я и через полминуты на машине добралась до нужного забора.
Я засунула подмышку папку и закрыла дверь электронным брелоком. «Хонда» три раза пискнула, бодренько ответив, что все в порядке. Я открыла калитку цвета морской волны и… стоп! Вспомнила! Такая же сине-зеленая отметина имелась на коляске. Я наклонилась, внимательно осмотрела столбики, держащие петли калитки. Как раз примерно на высоте подножника коляски виднелась свежая довольно глубокая царапина. Одно из двух: либо Вихров так разогнался, что с силой врезался в столбик, но, учитывая его пьяное состояние, это маловероятно, либо кто-то посторонний толкал его сзади. На самой калитке с обратной стороны имелись такие же царапины, которые еще не успели потускнеть. Я разгребла снег и увидела четкий след, напоминающий велосипедный. Что же я вчера не догадалась пройтись вдоль деревни и посмотреть? Получается, патрульные сбили меня с толку. Еще и Дима со своими идиотскими шуточками. Доверяй, но проверяй. Выходит, Олег был здесь. А ППСникам хозяева ничего не сказали. Почему? Странно как-то. Я достала из кармана миниатюрный выкидной ножик, отыскала в бардачке полиэтиленовый пакетик и отковыряла от древесины несколько кусочков краски. Надо будет отправить эти образцы на экспертизу.
Из трубы на крыше поднимался кудрявыми завитушками светлый дым. Я не увидела ни одного свежего следа во дворе, значит, хозяева находятся дома и сегодня на улицу не выходили. Да и немудрено – выходной. Хрустя подошвами по свежему снегу, я пробралась к дверям. На заднем дворе послышалось похрюкивание свиньи, ей сразу протяжным мычанием ответила корова. О чем они переговаривались непонятно, наверно обсуждали деревенские сплетни.

– Входи! Чего стучишься?! – пробасил мужской голос из-за двери.
Я потянула за сальную ручку и перешагнула порог. В деревянной избе пахло пирогами, а за кухонным столом сидели двое: женщина лет сорока, маленького роста, худенькая, черноглазая, с темными кудрявыми волосами, а напротив нее, скрестив руки на груди, расположился светловолосый мужчина, чуть помладше Данилова, но выше и покрепче. Он бросил короткий взгляд на папку в моих руках и нахмурился.
– Я подумал – соседи стучатся. Вам чего надо? – спросил он. Судя по тону, вежливостью и гостеприимством хозяин не отличался.
– Извините за вторжение, я разыскиваю Нину Аркадьевну Вихрову.
– Это я – Вихрова! – бойко откликнулась женщина, вытянув шею. – А для чего я вам?
– Мне бы хотелось задать несколько вопросов по поводу…
– А вы вообще кто будете?! – перебил меня мужчина.
– Я участковая по вашему району – Касаткина Лилия Сергеевна, лейтенант полиции.
Тут мужчина повел себя весьма странно.
– Мы вчера все сказали вашим ментам. Никого у нас не было. Нечего нам надоедать, – он вскочил со стула и, напирая всей тушей, попытался вывести меня за порог.
Я уперлась, схватилась одной рукой за косяк, а другой надавила на его грудь и со всей силы оттолкнула неотесанного деревенского чурбана. Мужчина не ожидал от меня такого сопротивления и отлетел к стене напротив.
– Гражданин Протасов! Либо сядьте на место, либо я сейчас вызову наряд, и вам устроят в отделе отдельный допрос с пристрастием, – властно потребовала я.
– Это мой дом! Захочу – впущу, захочу – выгоню! – не унимался он.
– Юра! Прекрати! – прикрикнула Нина.
Хозяин, сверля меня недовольным взглядом, сел обратно на стул. Я сняла пуховик, повесила его на вешалку и прошла к столу. Достала из папки листы и принялась заполнять. В натопленной избе было очень жарко, пришлось и шапочку снять.
– Ищут чего-то, вынюхивают, говорили же – мы никого не видели, – гундел опять Протасов. – Лучше бы делом занимались.
– Гражданин, вы курите? Сходите, покурите или поросят покормите. А я вас чуть позже позову, – начала заводиться я. – Не заставляйте меня принимать кардинальные меры!
– Юра! Выйди, пожалуйста! Почему ты так себя ведешь? – крикнула на него Нина.
Тот, не переставая ворчать, нехотя поднялся, надел фуфайку и вышел за дверь. Что-то в сенях стукнуло, и через полминуты я услышала, как скребет лопата по дорожке, ведущей к дому.
– Итак, приступим… – произнесла я. – Вы наверно уже в курсе, что вчера на краю деревни нашли тело вашего мужа Олега Вихрова? Рядом стояла его инвалидная коляска.
– О, боже! Нет, первый раз слышу, – растерялась Нина. – Как он сюда попал? Но он бывший муж.
– Вы с ним формально не разведены, значит, официально – муж. Странно, я думала, в деревне буквально через час все узнают о случившемся.
– Я не выходила на улицу вчера, кто бы мне рассказал? А что с ним произошло?
– По предварительной версии гражданин, находясь в сильном алкогольном опьянении, выпал из коляски, заснул и потом замерз.
– Почему Олег здесь очутился и как он вообще сюда добрался? Ничего не понимаю. Он мог бы позвонить.
– Павел Синельников прислал его к вам. Я была у него вчера, он мне так и объяснил.
– Зачем?! – поразилась она.
– Прощения у вас просить и чтобы вернулись к Олегу назад.
– Прощения просить? Для чего? Ведь все закончилось… – Нина разволновалась еще больше, поднялась со стула и стала открывать ящики стола и дверцы шкафов.
– Вы сигареты ищете? – догадалась я.
– Да.
Я достала из сумки нераспечатанную пачку «LM», зажигалку и предложила:
– Курите, я держу у себя на всякий случай.
– Спасибо! – поблагодарила она меня и, жадно вдыхая дым, раскурила сигарету. – Я уж полгода назад бросила, но стоит понервничать, так опять хватаюсь. Павлик послал… Павлик добрый и наивный как ребенок, про таких говорят – ему бы девочкой родиться надо.
– Не знаю как насчет девочки, по-моему, он обычный интеллигентный мужчина, – не согласилась я. – Беседовала с ним довольно долго и кое-что о том, как вы жили с Олегом, он мне рассказал.
– Что он может знать? Он к нам почти не ходил. Подозреваю, чужих пересудов наслушался.
– Знает. От него мне известно, что вы в больницу попали с травмами.
– И все?!
– Муж вас частенько жестоко поколачивал.
– А вот и нет. Как говорят – лучше спросить у самого человека, чем доверять неизвестно кому, – раздосадовано покачала головой Нина.
– Вот я и приехала к вам во всем разобраться.
– Давайте я расскажу. Мы по молодости с Юрой дружили, но однажды Олег приехал к нам Борисовку на дискотеку с Павликом и пригласил меня на танец. Когда-то здесь клуб был небольшой. Так мы и познакомились, дальше пошли встречи под луной, посиделки у реки… Юрка не хотел уступать, даже дрался с Олегом. Только смысла уже в этом не было, душа моя принадлежала другому. Свадьбу сыграли. Двоих детей родила. Счастливая была – муж непьющий, работящий, ребятишки у нас редко болели. Беда пришла неожиданно. Олег на мальчишник к Петренко пошел, там подшутить решил над друзьями. Хотел постучаться с балкона в соседнее окно, где все сидели. Пошутил. Не удержался и сорвался с пятого этажа. Стал инвалидом…
Мы с ним надеялись до последнего, что можно что-то исправить. Я возила его по больницам, в областном центре три месяца пролежал, но, в конце концов, врачи вынесли вердикт – ничем помочь нельзя. Я переживала за него, в ванне запрусь и реву в полотенце. Поддерживала, как могла. Потом и вовсе смирилась, решила – такова наша с ним судьба. Жили, работали. Я в магазине продавцом на полторы ставки, он дома обувь чинил. На жизнь нам хватало, подумывали автомобиль купить с ручным управлением. Старший сын в школу пошел, учился хорошо. Олег не хотел быть обузой, помогал мне во всем. Заедет на кухню, нож отберет и сам картошку чистит. Даже пылесосить наловчился. Трубу удлинил, а пылесос на коленях держал и по ковру туда-сюда щеткой…
Нина замолчала и несколько раз затянулась сигаретой.
– Когда перелом в отношениях произошел у нас, даже не поняла сначала. Ни с того ни с сего возникли вспышки ревности. Выпьет с мужиками во дворе, придет домой и начинает – ты с грузчиками спишь да с шоферами. Я ему клялась и божилась: одного тебя люблю и не надо мне никого. Мне хватало того, что он мог приласкать, прижать к себе…
Нина прервала рассказ, поскольку из комнаты выбежала девочка лет восьми и принялась дергать мать за руку.
– Мама, а можно я гулять пойду? – спросила она.
– Иди, иди, только шарф и варежки пуховые надень.
Девочка убежала одеваться, а Нина некоторое время помолчала, собираясь с мыслями.
– Как-то раз Олег предложил с Павликом переспать. Мне тогда так смешно стало. Всерьез не воспринимала его ревность. Думала – перебесится, поверит, что я ему верна. Он пьяный руки попробовал один раз распустить, но не получилось. Я маленькая ростом и верткая как юла, разверну коляску или на диван запрыгну, а он бесится, катается на ней взад-вперед и ничего сделать не может. Олег нашел выход из положения: подобрал палку во дворе, привез ее домой и хотел меня отлупить. Я вырвала эту дубинку из рук, замахнулась и предупредила – еще раз так сделает, получит промеж глаз. После этого он больше никогда ко мне не лез. Так что тут Павлик не прав, постоять я за себя всегда могла.
Нина замолчала, а я не торопила ее.
– Мама, я пошла, – сообщила у дверей уже одетая дочка.
– Иди! Вот егоза! – ответила Вихрова и продолжила свой рассказ. – С какого-то времени к нему все реже и реже обращались, количество заказов уменьшилось. Люди начали жить лучше и старую обувь чаще выкидывали, чем ремонтировали. Если вдруг появлялся клиент, Олег отремонтирует ему обувь и на заработанные деньги тут же водку покупает, для семьи ничего не давал. Напьется, уставится на меня красными глазами и бубнит: «Шлюха ты да бл… подзаборная». Я все терпела, стиснув зубы. Потом предложила ему попробовать в Интернете деньги зарабатывать. Хотела отвлечь от пьянства. Вон старший сын целыми днями за компьютером сидит, за уши его не оттащишь. Но ничего у меня не вышло.
Нина потянулась за следующей сигаретой. Слава богу, изба просторная, табачный дым рассеивался в пространстве и меня не раздражал.
– …уговаривала его закодироваться, но если человек сам не желает, смысла тогда нет. С какого-то момента я поняла, что не могу видеть его рядом и перешла спать на кровать дочери. Олег меня окончательно возненавидел, и мы превратились в двух зверей, готовых в любую минуту вцепиться друг другу в глотку. Я не выдержала и в один прекрасный момент, услышав очередное «шлюха», сорвалась и стала кричать: «Я ненавижу тебя, чтоб ты сдох!». Он схватил хрустальную вазу со стола и кинул со всего размаху в меня, я успела пригнуться, но она в дверь попала и разлетелась, а все осколки отпружинили и в спину вошли… потом больница… два месяца только на животе спать могла. Вылечили, выписалась и вернулась в Борисовку, в отчий дом. Юра все эти годы не был женат, встретил меня случайно на улице, а когда разговорились, предложил к нему переехать. Он хороший человек. Дети мои хоть и не очень нравятся ему, но виду не показывает. Вот такая жизнь у нас с Олегом и была…
Обычная банальная история, подумала я. Единственное отличие от других: женщина нашла в себе силы признаться, что тащить крест на плечах ей оказалось не под силу.
– А почему вы не ушли к матери, как только он начал вас оскорблять? Возможно, это его бы отрезвило, – спросила я.
– Хотела, но мать и сестры накинулись на меня: «Ты что?! Его надо жалеть! Бабья доля такая…». Вот именно, что бабья. У нас в магазине Зина Зайцева работала. Она нечаянно упала под перрон в тот момент, когда поезд проходил мимо. Осталась без ног. Так муж ушел от нее в тот же час, как ему сообщили трагическую новость. Даже в больницу не приехал. Видите ли, мужикам неприятно на женщин без ног смотреть. Это им можно сбегать от трудностей, а нам нельзя.
– У меня последний вопрос к вам, если не захотите, можете не отвечать. Допустим, Олег пришел бы к вам, попросил прощения и уговаривал вернуться к нему, что бы вы ему сказали?
Я думала, что она ответит сразу, но Нина молчала и словно ушла глубоко в себя, разматывая в душе клубок противоречий. Наконец, она произнесла:
– Я бы предложила ему бросить пить, а там видно будет.
– Ясно. Нина Аркадьевна, прочитайте и распишитесь в протоколе, – попросила я.
Она взяла лист, посмотрела и удивленно подняла глаза на меня.
– Так тут всего две строчки: «…с мужем Вихровым О.А. отношения не поддерживала и не встречалась. 25 октября находилась в доме по адресу… откуда не выходила до 26 октября». А я столько рассказывала…
– Вашу семейную историю я записала на диктофон, а протокол это всего лишь протокол, – ответила я и стала собираться.
– А с Юрой вы не будете разговаривать?
– На улице побеседую. Как его отчество?
– Иванович.
Я попрощалась с Ниной. Она стояла рядом: маленькая, хрупкая с узенькими плечами, в серенькой кофточке, а под ней на спине прятались шрамы… от креста…
Протасов продолжал старательно скрести дорожку. Я остановилась рядом, понаблюдала за ним и с усмешкой бросила:
– Хорошо следы отскребли? А то от коляски глубокие отметины могут остаться.
Протасов остановился, метнул в меня недовольный взгляд и ответил:
– Что за следы от коляски? Тут один снег.
– Погода в ночь с пятницы на субботу сначала была теплой, значит, следы от протектора хорошенько отпечатались в грязи. Юрий Иванович, я вам сразу скажу – в полиции не дураки работают. Хоть заскребитесь, но я знаю точно: вы разговаривали с Вихровым прямо на этой дорожке.
– А вы видели? Нет? Ни с кем я не разговаривал. Я спал ночью.
– А откуда тогда вы знаете, что он приезжал именно ночью, а не под утро или поздно вечером?
Неожиданный вопрос застал Протасова врасплох.
– Ну… вечером мы ничего не слышали…
– Давайте отойдем подальше, мне не хочется, чтобы наш разговор услышала Нина, – предложила я.
Мы дошли до машины, я открыла дверь и положила папку на сиденье. Морозец все крепчал, и руки быстро замерзли. Я пошарила в карманах пуховика и надела кроличьи вязаные варежки.
– Не хотите признаться? – спросила я прямо.
– В чем?
– В том, что выбросили Олега возле дороги. Благодаря вам он замерз и скончался.
Протасов злобно сверкнул глазами, ему так хотелось, чтобы я от него отвязалась, но он не знал, как это сделать. Была бы его воля, он точно бы прихлопнул меня своей широкой деревянной лопатой, словно надоедливого комара.
– Вы что, русского языка не понимаете?! Я его вообще не видел, – в привычной для себя манере ответил он.
Мне надоело смотреть на его туповатое лицо и слушать жалкие отговорки, и я решила перейти в наступление.
– Я не знаю, Юрий Иванович, что вы собой представляете. Может, Нина и считает вас хорошим, даже прекрасным человеком, но судя по тому, как вы грубо выталкивали меня из своего дома, вы им не являетесь. Давайте так. Вы мне рассказываете все, что произошло вчера. Если честно признаетесь, то даю вам слово офицера, что подумаю, чем вам помочь и постараюсь переквалифицировать преступление в менее тяжкое. Хотя вы этого не заслуживаете. Если откажетесь, то, как бы вы там ни скребли во дворе, у меня найдутся все доказательства вашей вины. На коляске остались частицы краски с вашего забора.
– Ну и что с того? Значит, он где-то наехал на мой забор, разве я виноват в его смерти?
– Юрий Иванович, дурака не надо включать. Я даже то место нашла, откуда она содрана. Если не хватит этой улики, я еще накопаю. Поверьте, я дотошная – все найду. Наследили кругом, ни о чем не подумали. Обещаю – завтра утром вы уже будете арестованы. Лет семь потом придется махать лопатой на Крайнем Севере. Зима там долгая да и снега побольше.
Протасов сразу изменился в лице, сглотнул слюну, облизал губы и, выдержав паузу, тихо спросил:
– А какая статья менее тяжкая?
– Все понятно – уже торгуетесь. Ну что, будем признаваться?
Протасов нервно затоптался на месте. Я задрала рукав пуховика, подставила часы ему под нос и показала на секундную стрелку.
– Даю вам одну минуту и потом вызываю экспертов.

Юрий Иванович как загипнотизированный смотрел на часы, а стрелка неумолимо двигалась. Пятьдесят восемь секунд… пятьдесят девять…
– У вас часы мужские, – произнес он.
– Это что-то меняет? – удивилась я.
– Да… то есть нет… сознаюсь… в общем это я сделал… думал он очнется и заползет на свою коляску. Не знал я, что к утру мороз ударит. Дурацкая случайность. Так нелепо получилось…
– Давайте подробно и с самого начала.
Юрий Иванович отвернулся в сторону и затараторил:
– Вихров приехал на своей тележке где-то в полвторого ночи. У нас на калитке замка нет, он свободно проехал во двор и закричал: «Нина! Нина!». Я сразу поднялся с кровати. Нина крепко спала и ничего не слышала. Я открыл форточку и цыкнул: «Тихо! Не ори – всех разбудишь, я сейчас выйду». В ту ночь было тепло, я шибко не одевался – накинул фуфайку на голое тело и вышел. Жутко пьяный Вихров, еле ворочавший языком, принялся меня упрашивать, чтобы я разрешил ему поговорить с Ниной. А на меня такая злость напала, всю жизнь его ненавидел – увел ведь Нину у меня когда-то. Я ему отказал и послал подальше: «Вали отсюда на фиг и больше здесь никогда не появляйся». Он еще что-то бубнил нечленораздельное, я не стал его слушать, схватил коляску за ручки и повез в сторону выезда из Борисовки. Олег тем временем отрубился. На окраине деревни я приподнял поручни и выкинул его возле дороги. Снегопада еще не было, так маленькие редкие снежинки кружились. Утром ко мне полиция нагрянула, я увидел сколько вокруг снега намело и сразу все понял. Вот так.
– Это все?
– Все.
– Вывалили из коляски живого беспомощного человека на снег, словно помои из тачки, и спокойно отправились спать. Утром к вам пришли полицейские, а вы сказали, что ничего не знаете. Вы меня поражаете! Вас ничто не мучает, не скребут кошки в душе? В ту ночь хорошо спали? – возмутилась я и посмотрела ему прямо в глаза.
Протасов, понурив голову, молчал, а я раздумывала, что делать дальше. Можно арестовать его прямо сейчас. Диктофон, лежащий в кармане, я незаметно включила заранее, теперь признание записано, осталось сделать анализ краски и отлить слепки следов обуви Протасова возле места трагедии. Почистить землю от снега, наверняка они там обнаружатся.
– Но Вихров нехороший человек, он Нину чуть не искалечил, – произнес Протасов неестественным для него тусклым голосом, не поднимая лица.
– Пытаетесь оправдаться или считаете, что поступили правильно? Вы понимаете, что фактически являетесь убийцей? – высказалась я резким тоном.
Он ничего не ответил, а я продолжала размышлять, как действовать. Если его посадят в тюрьму, будет ли от этого какая-то польза? С другой стороны люди, совершившие преступление, все равно должны отвечать перед законом. Я решила вопрос по-своему.
– Я не стану возбуждать против вас дело, но при двух условиях.
– Каких? – встряхнулся он и в глазах появились проблески надежды.
– Первое – похороните Олега Вихрова по-человечески, как полагается, а то у него нет здесь родных. Его тело находится в первом городском морге. Это самое простое. А второе – вы расскажете Нине всю правду.
– Я не смогу, – растерялся Протасов, и искорки в глазах исчезли. – Вдруг она не так все поймет?
– Придется. Я обязательно проверю. Жаль, совести у вас совсем нет или она слишком крепко спит. Буду надеяться, что когда-нибудь проснется. Потому оставлю вас в покое… и еще мне хочется, чтобы мы с вами никогда больше не встречались.
Я забралась в свою «Хонду», завела двигатель и уехала. В зеркале заднего вида отражалась только снежная пыль, не видно – стоял ли на дороге Юрий Иванович или уже ушел. О случившемся я никому не заикнулась: ни Данилову, ни девчонкам из опорного, ни маме. До сих пор не понимаю, почему я так поступила? Если кого и пожалела, то не Юрия Ивановича. Признался он Нине во всем или нет, мне неизвестно. Через пару месяцев я проезжала мимо Лермонтова 6, свет в квартире Вихровых горел, но кто там находился – не знаю. А расследование оказалось совсем простым.

...

Elis: 25.04.15 18:02

Здравствуйте, Володя!

Какой насыщенный субботний день выдался у Лили. Свадьба Виталика, и покойник, и обход свидетелей.
И добрая мама с ужином и желанием иметь внуков.
Ну, хоть Вихрова похоронят по-человечески.

Спасибо за продолжение

...

Мистер Найтли: 25.04.15 20:55

Привет, Еlis! . Это точно, иногда приходится выложиться по полной .

...

натаниэлла: 26.04.15 16:08

Здравствуйте, Володя.
Добралась до вашей повести. Не сразу решилась читать, так как смутило две вещи: пометка 18+ и название (не нравится словечко "мент"). Учитывая специфику нашего (сугубо женского форума), это могло означать все, что угодно - от жесткого садо до нелепых подражалок. Но, поскольку ваше произведение, не бьет все местные рейтинги, это оставляло надежду, что оно вполне читабельно и вообще неплохое.
Я начала читать - и рада, что не ошиблась. Передо мной отлично написанный крепкий детектив с интересным образом главной героини.
пока я познакомилась только с двумя первыми выкладками. Но как только дочитаю до конца, отпишусь вам о своих впечатлениях. Хотя детективы - это не совсем мое чтение, я больше по другой части, ваш мне нравится. Причем настолько нравится, что я вам обещаю вскорости длинную и подробную рецензию (если вы не против, конечно )

...

Мистер Найтли: 26.04.15 17:04

Здравствуй, Ната!



Да, так и есть, слово как бы не очень. Моему консультанту оно тоже не понравилось. Но другого названия я так и не придумал.


Не дотягивает до детектива. В детективе поиск преступника это основное, а тут как бы несколько дней из жизни участковой Лили Касаткиной, ее характер, взгляд на окружающий мир. Мне давно хотелось написать такую героиню - уверенную в себе, не подверженную стереотипам. Благо прототипы были, потому над выписыванием образа особо не заморачивался. А какой жанр точно, я не могу определить.


С удовольствием прочитаю.

...

Elis: 26.04.15 17:55

Здравствуйте, Володя!!!
В лице Наты Вы получили благодарного читателя, с чем Вас поздравляю
А я жду новую главу

Наточка, рада встретить тебя здесь
Уверена, что тебе понравится

...

Татика: 26.04.15 19:47

Поскольку сама имела отношение к ментам, хочу сказать, что глаз оно не режет...и употребляется, и как ругательство, и как комплимент. Все зависит от носителя погон и его сущности. Лиля вполне отвечает прозвищу Сейлор-мент, девушка-воин на поприще борьбы с нарушителями закона!

...

Мистер Найтли: 27.04.15 04:03

Татика , Elis , приветики!


Спасибо, точно подметили.


Да побольше бы читателей. Ведь они окрыляют.

Кстати, хотел спросить вас - героиня не производит впечатления нереального человека? Я попробовал выложить Сейлор-мент на другом форуме и тут же огребся от мужиков - им Лилю хочется запинать ногами, утопить в ведре, какого черта она рот расскрывает и т.д. Персонаж вызвал у них столько ненависти, что я даже удалил произведение, так как читать это было выше сил.

...

Elis: 27.04.15 06:47

Володя, успокойтесь!

Лиля- молоденькая, не испорченная, службой в силовых органах, девушка. Она верит в самое лучшее, что есть в человеке и старается быть справедливой. Это правильно. Это нормально. А мужикам нужен "крепкий орешек" в юбке. И, хвала Богам, она не такая!

...

натаниэлла: 27.04.15 13:46

Всем привет!
Хотя еще не дочитала, вставлю в дискуссию свои пять копеек.

С одной стороны, если не детектив, то даже хорошо. Но с другой стороны, Володя, если ты хотел написать о характере, то здесь я вижу проблемы.
Итак, были прототипы, то есть - образ не из головы. Уверенная женщина - да, не подверженная стереотипам - согласна. Но вот женщина ли?
Повторюсь: пока не дочитала до конца, выводы делать преждевременно, однако могу поделиться первыми впечатлениями. с самых первых строчек у меня сложилось такое видение: автор тенью ходит всюду за героиней, описывает каждый ее шаг, все, что она говорит и делает, но он так и не смог проникнуть в ее голову и в ее сердце.
Я, как читатель, тоже пока не понимаю героиню. Она смотрится положительной девушкой, вроде бы имеет свои принципы, но ведет себя странно. у нее нет подруг. Но нет и друзей мужского пола! Она тяжело сходится с людьми - но при этом работает с людьми (такую профессию выбрала, постоянно быть на контакте, да еще с не самыми лучшими представителями рода человеческого). За внешностью не следит, замуж не торопится (хотя кто-то ее звал - значит, не совсем пропащая в этом смысле), но не выглядит ни серой мышкой (робкой и забитой), ни бой-бабой (которую мужики уважают). Что-то совсем непонятное.
Чего она хочет? Кто ее так сильно обидел в прошлом, что она не любит людей? (особенно мужчин - значит, что-то было там такое, ушедшее в подсознание?) о чем она мечтает?
вот стоит она перед зеркалом, собираясь на собеседование. Смотрит на себя не как женщина, а как мужчина. Я недоумеваю. Это неспособность автора понять разницу в поведении - или такова ее истинная манера?
Как ведут себя женщины перед зеркалом (90% по моим собственным наблюдениям)? Володя, ты сам это наблюдал когда-нибудь? при твоей любви к деталям - должен был. Одна часть девушек смотрится на себя, чтобы убедиться, что она совершенство. и если что-то из этого образа выбивается, это надо немедленно поправить (подкрасить, причесать, состорить гримаску - потренироваться, чтобы знать, как ты выглядишь со стороны в любых осбстоятельствах). Другая часть смотрится, чтобы найти у себя недостатки: и нос не такой, и грудь маленькая, и попа большая. "И вообще я полный урод, мне пора худеть "(загореть, покрасить волосы - то есть срочно внести во внешность изменения)
твоя героиня смотрится в зеркало, чтобы убедиться, что ее нос все еще на лице. Она не вникает в детали. Вопрос: зачем ей зеркало? Пишешь, что она не любит причесываться, поэтому стрижка у нее короткая. Заметь: короткая не потому, что ей так идет (что логично для женщины), а для того, чтобы меньше времени тратить на утренний туалет. Абсолютно мужская позиция. (в скобках скажу: говорить при этом женищина может что угодно, приводить любые доводы, но нам-то важнее знать, что она не говорит, а думает про себя)
и так у тебя во многих вещах.
Ты спрашиваешь:

Мне кажется, она реальна. Тем более, что ты сам указываешь, что прототипы были. Но она непонятна. и мужчинам она тоже непонятна. Она похожа на лесбиянку. возможно поэтому у них такая инстинктивная реакция: запинать ногами. ни рыба, ни мясо. Нет желания о ней заботится и ее любить, потому что она сама этого не испытывает. А то, что не понимают, видят как угрозу. и ведут в ответ агрессивно.
Мы, женщины, более любопытны. мне, например, героиня непонятна, но это вызывает дикое желание ее раскусить, понять. Надо ли ее пожалеть из-за тяжелого детства? Можно ли ей восхищаться (потому что такое поведение свойство ее натуры) или наоборот - разубедить, что она не права (так как мужики вовсе не козлы, как ей кажется постоянно)?
что ты сам-то о ней думаешь?
Тебе она нравится? Почему?

Но все, что я тут понаписала - это предварительное. Для полного анализа мне надо сначала дочитать до конца. может быть там где-то даны детали, то, чего мне пока не хватает.



Я вот еще что подумала. Я не смотрела этот мультфильм. вообще.
может быть, в аналогии с этими воительницами надо искать смысл?
Японская культура все же сильно отличается от нашей. И, допускаю, что женщины-воины по сейлор-мунски должны выглядть именно так: бесполыми. То есть совсевм ничем не напоминать свои противоположности - гейш.
У нас-то надо коня на скаку, в избу горящую, а потом, после трудов праведных еще и пирожками угощать, соболиными бровями да взглядом пленять - а это несколько иной коленкор. ))


Аня, я тебе тоже здесь рада, дорогая!
смотрю, у тебя чутье на хорошие книги ))

...

Мистер Найтли: 27.04.15 14:54

натаниэлла , оогого как обширно, не ожидал

Попробую поспорить.

Ну человек сам решает, кто для нее друг, а кто просто хороший приятель. Она возможно имела в виду настоящих друзей.
У Лили была подруга, в одной из глав она о ней вспоминает (еще не вышла).

Значит Лиля попала в эти 10%. Хотя если я вспоминаю свою первую жену, она тоже была не любительница смотреться в зеркало. Но по сути обыкновенная женщина, никаких мужицких повадок я у ней не заметил.



Мой прототип считала, что любой человек нехороший, пока не докажет обратное. А я более доверчивый и считаю наоборот, потому не раз пожинал горечь разочарования, вдобавок из-за чего потом на меня шишки часто валятся. Но все же, согласимся - Лиля хорошо относится к своим девчонкам-сослуживцам. Отношения с Даниловым позже наладятся и т.д.
Могу рассказать примечательную историю.

Почему тогда они не испытывают такую же ненависть к Шерлоку Холмсу? У него друзей женского пола нет, детей заводить и жениться не хочет. Живет с каким-то Ватсоном, ну гей натуральный! Ату его ату!
Не похожа она на лесбиянку. Лиля просто не укладывается в прокрустово ложе стереотипов и навязанного обществом поведения. А общество наше просто ужасное. Вспомним тридцать лет назад, как кто-нибудь скажет: "Хочу уехать заграницу". Так оно сразу воспринимало его в штыки: "Предатель, иуда!".
Сейчас на это общество никак не реагирует, а молча завидует. Но что произошло? А ничего не произошло, где-то кто-то сказал теперь можно и общество изменило взгляд мгновенно на 180 градусов. Короче надо будет прочитать всю повесть, чтобы составить о Лиле полный портрет.


Потому что она похожа на свой прототип. Я сперва был немного шокирован когда познакомился, но потом понял, что она необычайно интересный человек и ничто человеческое ей не чуждо. Короче надо будет прочитать всю повесть, чтобы составить о Лиле полный портрет.

[quote="натаниэлла"]У нас-то надо коня на скаку, в избу горящую, а потом, после трудов праведных еще и пирожками угощать, соболиными бровями да взглядом пленять - а это несколько иной коленкор. ))
Это опять навязанная обществом устаревшая модель поведения. Сейчас жизнь такая, что не обязательно стирать белье до мозолей на руках(машинка есть для этого), пельмени тоже никто не лепит. Так что кто хочет читает,а кто брови дергает перед зеркалом.

...

натаниэлла: 27.04.15 19:53

это я только начала

отличный настрой! писатель и не должен во всем соглашаться с читателем. Но спор предлагаю отложить до той поры, как вы все выложите, а я все прочитаю. потому что:

я с этим полностью согласна.
Однако, раз уж у нас завязалась беседа, немного продолжу разговор.

Володя, дело не в повадках! Это и есть та ошибка (если это ошибка), на которую я обратила внимание. Смотреться в зеркало или нет - я вообще не об этом. Ты - писатель, так? Но писать можно не только о внешнем (человек подошел к зеркалу и посмотрелся в него - это в книге так). Писать можно и о внутреннем (он посмотрелся и почувствовал... подумал... вспомнил..).
Я не могу понять Лилю, потому что не чувствую ее.
мне ОЧЕНЬ нравится манера письма в этой повести (пока не знаю, всегда ли это ты так пишешь или прием изобретен исключительно для данной вещицы). Я о той самой любви к мельчайшим деталям. Читаю и получаю огромное удовольствие от того, как все скрупулезно выписано. Кажется, если я когда надумаю посетить тот городок и устроиться на работу в полицию, то, например, найду отдел кадров с закрытыми глазами. Казалось бы, в подробностях легко можно утонуть, но ты умеешь пройти по кромке, не свалившись в занудство. Текст грамотен, красив, прекрасно выстроен. Язык богат.
Но все это описывает внешнюю сторону жизни. А внутренней мне не хватает (пока). Мало эмоций. а те, что есть, переданы через действие. Например, беседа с маленькой девочкой в неблагополучной семье. Лиля в конце берет ее ладошки в свои. Мы понимаем, что при этом она должна чувствовать. Но должна, не означает почувствовала в действительности. Что у нее при этом творится в душе? почему бы об этом не поговорить с читателем вслух?

похожа (ИМХО), но, конечно, она не лесбиянка. в том-то и дело!
Не укладывается в прокрустово ложе - но почему так сложилось?
Художник пишет портрет, но он гениален лишь тогда, когда не просто передает сегодняшние черты, но и отражает душу.
Я надеюсь, что очень скоро душа Лили раскроется перед нами: в воспоминаниях, в откровениях, в поступках.

Уверена, что если бы Конан-Дойл писал сегодня и выкладывался на форуме, именно в этом бы Шерлока и упрекнули. И огреб бы великий мастер по самое не балуйся.
Увы, в оценке нашего общества (в подавляющей бескультурности и грубости) я с тобой вполне солидарна.
Но!
[quote="Мистер Найтли"]
Это никакая не устаревшая модель поведения. Это наша основа, записанная на подкорке, базис, коллективное бессознательное. Воевать с ним бесполезно.
И кстати, с чего это ты взял, что сейчас никто пельменей не лепит? Я леплю! И котлеты сама делаю. Хотя при случае, если другой подходящей кандидатуры не найдется, так и грудью на амбразуру готова. Так что всякое в жизни бывает.

спасибо за байку из жизни. Смею верить, ты больше не столь доверчив? для "инженера человеческих душ" это скорей минус, чем плюс. Чтобы по-настоящему любить людей, их надо знать.

Опять же - остановлюсь на этом, вполне возможно скоро я поменяю мнение (при условии, что писатель даст мне повод)

...

Мистер Найтли: 28.04.15 04:26

Все, теперь я спокоен.



Это менталитет хотите сказать? Это скорее воспитание - всем помогай, а о себе не думай.

Да, это первый раз я пробовал писать в этой манере.



Лиля сперва отнеслась к ней больше как маленькому, но очень интересному человечку, который напомнил ей о детстве. Впоследствии она не раз возвращается к ней мысленно.


Может и так .



Я тоже надеюсь.

...

Мистер Найтли: 29.04.15 18:21

 » Глава 3

Февральский снег валил крупными хлопьями. Я посматривала в окно и не знала, как буду добираться после работы домой. Видимость не дальше пяти метров. Никакие фары не пробьют эту плотную пелену. Сегодня пришлось задержаться – у меня часы приема по личным вопросам. Но то ли погода такая, то ли вопросы ко мне кончились, никто не пришел. Я составляла отчет в ГУВД, возле окна сидела Мария и мечтательно смотрела на пушинки снега. Может, они вдохновят ее на написание новой картины? Машин рабочий день закончился, но ей не хотелось добираться домой по снегопаду, и она терпеливо ожидала, когда я освобожусь и отвезу ее на машине. Младшего сына-первоклассника Илью она забрала с продленки еще три часа назад и теперь он рубился в компьютерные игры в нашем кабинете. А старший Сергей недавно поступил в кадетское училище областного центра. Уехал туда вслед за другом, с которым не захотел расставаться. Мария пыталась его отговорить, но он ничего не хотел слышать.
Мне кажется, что детская дружба не только более искренняя, но и крепче взрослой. Она сродни настоящей любви. Я до сих пор с теплотой вспоминаю свою подругу детства Таню Валееву. Разлучались с ней только на ночь, а выходные и вовсе проводили вместе. А как ревновали друг друга ко всем… Если ссорились, то мирили нас мамы, потому что ни мой ни ее характер не позволял попросить прощения первой, а страдали поодиночке ужасно. Жаль, жизнь раскидала нас после школы в разные стороны.
– А снег все валит и валит! – восторженно произнесла Мария. – Похоже, скоро нас совсем заметет, и мы будем отрезаны от всего мира. Через неделю нас откопают, и мы выйдем на белый свет. Даже интересно, правда?
– Не очень, – наморщила я нос. – У меня из припасов только полбаночки кофе и маленькая пачка вафель, а сахар вообще кончился. В такой вечер уютней сидеть дома.
– Ты сегодня не романтична, Лиля, – с шутливым недовольством ответила Маша.
– Устала что-то, – тяжело вздохнув, объяснила я бесцветным тоном.
Я отвлеклась от компьютера и бросила взгляд в окно: снегопад вроде стихал, а Юля, добрая душа, вооружившись веником, скидывала снег с моей машины. Тут в дверь постучались и зашли двое припорошенных снегом мужчин. Один очень красивый, похожий на знаменитого английского актера Бенедикта Камбербэтча, а второй неприметной внешности. Они отбывали наказание по разным статьям и в разных колониях, но после отсидки где-то сдружились и отмечаться всегда приходили вместе. Мне такая дружба не по душе, но запретить я не имела права.
– Здравствуйте, – почти хором поздоровались они с нами.
Мария бросила на них мимолетный взгляд и отвернулась. Я ответила на приветствие, достала журнал для «удошников» и записала их фамилии. Я узнала, что работают они там же, где раньше и живут по старым адресам. Мне известно, за какие дела их посадили. Красавец всю ночь убивал своего собутыльника и никак не мог добить, живучим оказался. Несчастный скончался под утро. Протрезвев и осознав, что натворил, преступник сам сдался в полицию. Свою вспышку ярости он ничем объяснить не смог. «Пьян был, не помню», – все, что он сказал тогда. Несмотря на явку с повинной, срок он получил приличный – одиннадцать лет. Отпустили его через восемь, три года будет отмечаться у нас. Несимпатичный получил срок за угон автомобиля. Надеюсь, он не повторит судьбу бывшего друга «Камбербэтча». Они расписались в журнале, натянули на головы одинаковые черные вязаные шапочки и ушли, так же вежливо попрощавшись.
– Там Юля с девушкой разговаривает, а она плачет, – сказала Мария, глядя в окно.
– Плачет, значит, помощь ей нужна, – рассудила я и попросила Машу: – Позови Юлю сюда. Чего она человека на улице под снегопадом держит?
Мария постучала по стеклу и показала знаками, чтобы они зашли. Самойлова кивнула головой, обняла девушку и повела в здание. Дверь моего кабинета приоткрылась, девушка вошла первой, но, увидев нас с Машей, испугалась и хотела повернуть назад. Но в проходе стояла Юля, и у нее ничего не получилось.
– Да не бойся ты, проходи.
Юля, по-прежнему придерживая девушку за плечи, усадила ее на стул передо мной. Она оказалась совсем молоденькой, худенькой, ниже среднего роста, черные волосы аккуратно собраны в хвост и скреплены широкой заколкой. Карие глаза и брови гармонично расположились на овальном лице с прямым аккуратным носиком. Сейчас оно у девушки было бледным и расстроенным, на глазах блестели злые слезы.
Мария встала, подвинула стул ближе к столу и села рядом с ней. Юля устроилась по другую сторону. Таким образом, девушка оказалась как бы окружена нами.
– Никого не бойся, мы втроем представляем тайное общество. Нас должно быть пятеро, но пока только трое. Если будем впятером, то мы станем… – приободрила Юля и показала свой кулак. – У нас друг от друга нет секретов, так что рассказывай.
Девушка нерешительно посматривала на меня и на Марию. Может, наши лица казались ей чересчур суровыми?
За окном загудел полицейский «Уазик», все пространство на улице осветилось от синей мигалки. Тут же дверь распахнулась, в кабинет вбежал Гена Приходько и, схватив Юлю за рукав куртки, бесцеремонно потащил к выходу.
– Юля, быстрее! Срочный вызов! – приговаривал он при этом.
– Ничего не бойся! – только и успела она произнести.
Мы остались втроем. С уходом Юли девушка сжалась, словно загнанный воробушек.
– Я – Лилия Сергеевна, а она – Мария Владимировна, а как вас зовут? – я задала вопрос первой, надо же устанавливать контакт.
– Лена… Трофимчук Елена, – вымолвила она.
– Очень приятно. Считай, мы познакомились.
– А что за тайное общество? – робко поинтересовалась Лена.
– Юля – веселый человек, это она так шутит, просто мы втроем не только сослуживцы, но и близкие подруги, – объяснила Мария: – Что у тебя произошло?
Она вздохнула и принялась рассказывать:
– Я шла мимо, была в таком отчаянии и увидела Юлю Самойлову, она как раз машину чистила. Я ее сразу узнала. Фото Юли в газете как-то печатали: случай в городе тогда был резонансный – она преступника обезвредила и товарища спасла. Я подумала, что могу попросить у нее совета, а она к вам привела. Меня изнасиловали… и я не знаю что теперь делать…
«Ну вот...», – искренне расстроилась я.
– Ты написала заявление в полицию? – спросила Мария.
– Да, но его не приняли… послали подальше и еще следователь сказал – это я сама себя… я только что оттуда, – начала всхлипывать девушка.
– Что за бред? – поразилась я. – Кто этот следователь, ты фамилию запомнила?
– Да… Елисеев…
Я с таким не встречалась, но Мария, оказывается, его хорошо знает.
– Есть такой, на втором этаже его кабинет. Лена, а почему ты тогда в прокуратуру не пошла?
– Мне никто ничего не сказал! – Лена разрыдалась, я вскочила и принесла ей стакан с водой.
– Успокойся и расскажи все по порядку, – попросила Мария и девушка кивнула головой.
Из рваного и сбивчивого рассказа я кое-как нарисовала для себя картину произошедшего. Преподаватель техникума Муравский Дмитрий Валерьевич систематически незаслуженно занижал, по мнению Елены, оценки по своим предметам. Мало того, он высмеивал ее перед однокурсниками, когда она отвечала у доски. В тот день после занятий он попросил ее помочь отнести плакаты в методический кабинет, пообещал дать хороший учебник. Девушка, не ожидая подвоха, согласилась, там все и произошло. Лена не смогла объяснить, почему не стала звать на помощь. Она находилась в шоковом состоянии, сыграли роль неожиданность и растерянность от подобного поступка взрослого человека.
– Он сказал – теперь я могу рассчитывать на пятерки... что-то еще говорил… Я не стала его слушать, выскочила из кабинета и убежала домой.
Мария придвинулась к девушке поближе.
– У тебя мама, отец есть? Ты им сказала, что произошло?
– А как же – сразу… я кинулась к маме и пожаловалась, что случилось ужасное. А она заявила: это страшный позор для нашей семьи, никто не должен о нем узнать. Всем известно, что хороших девочек не насилуют. Мама уговаривала меня: доучись как-нибудь четыре месяца и больше его никогда не увидишь. Она даже к нему не пошла… А отец наш очень давно ушел… Она заставила меня все смыть…
Я встретилась взглядом с Марией и прочла в ее глазах ту же мысль: «Мама предала дочь».
– На следующий день я не пошла в техникум и вообще боюсь туда идти. Я как представлю, у меня ноги становятся ватными… вы понимаете?
– Ну как тут не понять, – посочувствовали мы с Марией.
– Я поделилась об этом с подружкой, мы с ней учились раньше в одном классе. Она посоветовала мне все же обратиться в полицию. Я подумала, что мне только стоит написать заявление, как того преподавателя уберут из техникума. Я пришла в отдел и меня направили на экспертизу. Я принесла акт следователю, он прочитал, что прошло уже пять дней, накричал на меня, будто я все выдумала. Потому что все приходят сразу, а не через неделю. А то, что я была девственницей ничего не значит, для этого в магазине огурцы продаются… а у меня еще ни с кем ни разу…
«Ну и хамло этот Елисеев», – подумала я.
– Точнее скажи – когда это произошло? – спросила Мария.
– Четырнадцатого февраля.
– М-да… Действительно большой период, – произнесла я. – Три дня максимум… а сколько тебе лет?
– В декабре восемнадцать исполнилось.
Мария кивнула мне головой, и мы вышли в коридор.
– День влюбленных… словно насмешка какая-то над девушкой, – сказала я.
¬– Что будем делать?
– Мне хочется помочь ей, – ответила я.
– Да это понятно, а как?
– Маш, я надеялась, ты подскажешь. Ты же опытней меня.
– Опыт-то есть, но не в таких делах. Ладно, подумаем. У меня был в практике случай, когда пятеро несовершеннолетних подонков надругались над девушкой, но там сразу всех задержали. Буквально через два часа.
Мария поправила свой узенький галстук, подтянула пиджак, и мы вернулись кабинет.
– Лена, ты хочешь, чтобы его наказали? Я так понимаю? – обратилась Мария к девушке.
– Да, – твердо сказала она.
– Давай расставим акценты. Все мужчины прекрасно осведомлены, что если на них не заявили сразу, нет побоев и других следов насилия, отсутствуют свидетели, то доказать их причастность к преступлению очень трудно. Порой и невозможно. Сегодня пятый день с того момента, как все произошло, улики теперь смыты и исчезли.
– Но у меня же есть акт экспертизы!
– Там мало данных. Если запустить дело, не один месяц придется ждать суда. Тебе придется пройти очень серьезное испытание. Помногу раз будут задавать одни и те же вопросы. Каждый раз твое сознание будет возвращаться к этому неприятному эпизоду снова и снова. Многие не выдерживают, не хотят больше бороться и дело разваливается. Некоторые соглашаются на отступные от преступника. Есть те, кто не хочет огласки, а она всегда будет. Об этом узнают твои преподаватели, сокурсники, знакомые. Много было случаев, когда преступников оправдывали. Да, можно попытаться тебе помочь, но ты должна решить для себя – идти до конца или сдаться. Насильники об этом знают, потому позволяют себе подобное.
– Мне надо подумать, – всхлипнула Лена.
– Думай, но недолго. Время уходит. И чем дальше, тем сложнее будет доказать. Сегодня вечером или крайний срок завтра рано утром ты позвонишь мне и скажешь о своем решении, – сказала Мария девушке и повернулась ко мне: – Лиля, ты что скажешь?
– Если бы это произошло со мной, то пусть хоть весь мир рухнет, но я не успокоилась бы, пока насильник не понесет наказания. Решать Елене, а я окажу всяческую помощь в привлечении негодяя к ответственности.
Лена занесла наши телефоны в память своего мобильника, попрощалась и ушла.
– Не придет и не позвонит, – твердо сказала Мария.
– Ты почему так уверена? – удивилась я.
– Я многих повидала, она не боец по натуре. А мерзавец обнаглеет и будет насиловать ее все чаще и чаще, а она будет терпеть и думать, что ей просто не повезло. Мы ему ничего предъявить не сможем. Нет заявления – нет дела… – Мария поднялась со стула и положила ладонь на мое плечо. – Подруга, ты скоро закончишь население обслуживать?
Я глянула на любимые часы, подарок Данилова, и сказала:
– Пять минут. Одевайтесь пока, я машину очищу от снега, потом вас с Илюшей отвезу.
Я выключила свет в кабинете, проверила входную дверь, убедилась в том, что сигнализация включена, но тут за моей спиной в помещении нарисовалась старушка. Как всегда к окончанию рабочего дня кого-нибудь черт принесет… закон Мерфи…
– Что вы хотели, бабушка? – я старалась выглядеть вежливой и не показывать своего неудовольствия.
– Сынок у меня картошку в погребе крадет, воспитала ирода, совсем совесть потерял! Я его растила, во всем себе отказывала, а он у нищей матери последнее забирает! – начала она бурно жаловаться.
У старушки на лице явные признаки старческого маразма и сенильного психоза. Я достала блокнот, записала адрес и номер телефона сына, пообещала завтра разобраться. Бабулька заупрямилась и потребовала расправы незамедлительно. Аккуратно легким толчком в спину я выпроводила ее в коридор и проследила, чтобы она покинула здание. Как только она скрылась за углом, я облегченно вздохнула и побежала к автомобилю. На заднем сидении уже ждали Мария с Ильей. Снегопад хоть и стих немного, но видимость на дороге все равно плохая. В пути на трассе встретили две аварии, я решила сбавить скорость еще больше. Оказалось не зря – пешеходы, сгорбившись и закрывшись капюшонами от летящих снежинок, не смотрели по сторонам и лезли под колеса на каждом перекрестке. На дорогу до дома Марии ушло в три раза больше времени, чем обычно. Маша посмотрела в темные окна своей квартиры и печально вздохнула.
– Не могу привыкнуть, что Сережи нет. Постоянно беспокоюсь за него, – грустно произнесла она.
– Маш, а он всерьез решил стать офицером?
– Ну прям...
– Но у него есть мечта? С профессией определился?
– Да ничего он не определился. Я помню, он во втором классе учился, увидел, как пожарные машины на вызов мчатся, захотел стать пожарником. В живой уголок сходили – зоологом себя возомнил. Сейчас ему всего двенадцать. Может не сегодня-завтра все это кадетство ему надоест, и он пойдет в обычную школу. Пусть учится. Меня одно успокаивает: отец его там же в Саратове живет, присматривает за ним. Гошенька наш…
– Георгием его зовут?
– Почти… Эдик он, – как-то странно ответила Мария.
– Объяснить можно? – не поняла я.
– Да что тут объяснять? Ты фильм «Москва слезам не верит» смотрела?
– Я видела только несколько отрывков, но наслышана о нем от других.
– Вся страна смотрела, а ты отрывками, – удивилась Маша.
– Маме моей этот Георгий Иванович нравится. А мне нет. Меня от фразы «а заодно запомни, что все и всегда я буду решать сам, на том простом основании, что я мужчина» начинает бить эпилептический припадок. Еще и показали, как героиня носик опустила и ротик прикрыла. Ну неужели нельзя строить в семье отношения на равных? А ведь почти вся страна от Гоши без ума.
– Мне раньше Гоша тоже нравился. А когда в полиции зарплату подняли, я стала приносить домой денег в два раза больше Эдика и все прелести этого фильма сразу ощутила на себе. Слышала бы ты, как мой муж кричал: «Да я сам себя не буду уважать, если моя жена будет зарабатывать больше меня! Ты понимаешь, какое это унижение мужчины?!». Я его ни разу не попрекнула, сказала – ничего страшного, у нас двое пацанов растет, посвяти лучше свободное время их воспитанию. Я ведь постоянно на работе задерживаюсь. Брыкался, дергался, потом ушел.
– Да, Маш, грустно… – посочувствовала я.

Она еще хотела что-то сказать, но в это время призывно зазвонил мой мобильный. Мария помахала мне на прощанье, взяла сына за руку и ушла.
– Привет, Лиля, – услышала до боли знакомый голос Виталика.
– Привет, никак молодожены из путешествия вернулись? – постаралась спросить я без язвительности, обычным тоном, но получилось наоборот.
– Давно уже. Есть предложение – давай в кафе посидим немного?
– Я не хожу по кафе и ресторанам с женатыми мужчинами, – ответила я, сразу решив поставить какие-то рамки.
Услышав такой ответ, Виталик засмеялся.
– Я знаю твои принципы, посидим полчасика и разойдемся. Я уезжаю, последняя встреча – не могу взять просто так и исчезнуть не повидавшись.
– Куда подъехать? – сдалась я.
– В «Изумрудный город».
– Это рядом, сейчас приеду.

Через пятнадцать минут я уютно расположилась за столиком, накрытым скатертью малахитового цвета, на удобном стуле с высокой зеленой спинкой; кругом светили белые и зеленые светильники, играла тихая фоновая музыка. За весь день кроме чая с печеньем у меня во рту ничего не было, я ужасно проголодалась и сейчас уписывала за обе щеки салат «ассорти» из морепродуктов. Виталик с улыбкой наблюдал за мной. Сам он ничего себе не заказал кроме чашки кофе и бутерброда с красной икрой. Мы обменялись короткими дежурными сообщениями «как мама, как работа» и замолчали. Про путешествие он не обмолвился, а меня донимали посторонние мысли. Не знали, что еще друг другу сказать. Ужин закончится, мы оба выйдем из кафе и разойдемся в разные стороны, и спустя несколько лет станем совсем чужими людьми. Он, возможно, будет известным адвокатом, а я останусь в провинциальном Галатове зарабатывать звездочки и выслугу лет.
– Ты вроде чем-то озабочена? – спросил Виталик.
– Да, есть одна проблема, вот и думаю… – когда-то я считала его самым близким человеком, поэтому поделилась с ним сегодняшней историей Елены Трофимчук. Виталик внимательно меня выслушал и утвердительно сказал:
– Надо было сразу ей в прокуратуру тогда.
– Это мы понимаем. Но какова вероятность выиграть дело?
– Сложно. С каждым пропущенным днем вероятность стремится к нулю. Нужен хороший адвокат и грамотно проведенное расследование. Если обвинитель собирается доказывать его вину на основании одних косвенных улик, то их должно быть столько, чтобы никто не сомневался. А, значит, придется собирать море информации. Кто это будет делать? Может, твоя Трофимчук и не придет завтра, а ты уже голову себе забиваешь. Ты уверена, что она не разводит вас? А то были в прокурорской практике и такие дела.
– Не похоже на развод, нас там трое было, и никто подвоха не почувствовал. Да и зачем бы мошеннице с такими вопросами к сержанту ППС обращаться?
– М-да… логика в твоих словах, конечно, есть… – призадумался Виталий.
– А ты сможешь быть адвокатом у нее? – поинтересовалась я.
Виталик нахмурился и чуть опустил голову, не ожидал такого вопроса.
– Лиля, сразу говорю – не возьмусь за такое. Этим ты только окажешь мне медвежью услугу. Начинать с провалов для дебютанта-защитника слишком рискованно. У меня потом клиентов не будет. Кому интересен профессионал, который проигрывает? Мой совет: обратись в Саратов, в общественный Центр помощи женщинам, пострадавшим от насилия. Там даже фонд имеется для оплаты юристов, представляющих в суде интересы потерпевших.
– Я поняла, извини. Но консультироваться по некоторым вопросам можно у тебя?
– Ради бога. А ты что, всем будешь помогать? Зачем тебе это надо, Лиля? Всем не поможешь. Честное слово, ты мне часто напоминаешь воина, который вынимает из ножен шашку и кидается с ней на армаду танков.
Я уже поела, допила сок, вытерла губы салфеткой и раздраженно бросила ее в стакан. Может, говорить подобное на прощальном ужине некрасиво с моей стороны, но я не удержалась:
– Нет, не всем. Но она именно к нам пришла за помощью, мы не можем отказать. Мне жалко женщин. Общество прикрывается уродливой идеей под названием «традиционные семейные ценности», где женщина определена как человек второго сорта. Мужчины занимают доминирующее положение и могут делать все, что захотят, а женщина должна его обслуживать, проводить время на кухне и воспитывать детей. И он ее за это будет защищать. А человека второго сорта можно оскорбить, унизить, изнасиловать как тот преподаватель, или вообще не считаться с желаниями женщины как, например, твой покойный папаша. Девушке не повезло – мать с отцом развелись давно и помощи ждать неоткуда. Ладно, Виталик, удачи на новом месте. Прости, если испортила ужин.
Я оплатила счет, поднялась и пошла в гардероб. Одеваясь, глянула в сторону зала. Виталик по-прежнему сидел на месте и обиженно смотрел на меня исподлобья.

...

натаниэлла: 30.04.15 12:55

Привет, Володя!
Я прочла первую часть.
Общие впечатления: динамично, интересно, читается легко, большое удовольствие от грамотного литературного языка.
Еще раз хотелось бы подчеркнуть удачный прием – детально описывать происходящее. Эксперимент автора безусловно удался. Я мало что знала о работе участковой милиции, но теперь отлично представляю себе, чем они там занимаются. Или должны заниматься. В своей жизни я не встречала еще ни одного участкового. Наверное, мы с ними ходим параллельными дорогами. Постовых, оперативников из угро, фсбэшников и грушников – этих доблестных ребят видела, иногда беседовала, а вот участковые оставались героями фильмов про деревню. Но отныне мой заочный опыт пополнился, чему я несказанно рада.

Теперь про главную героиню.
Нестандартная девушка. И потому вокруг нее всегда будут споры и недопонимания. Наверное, и в реале у прототипа есть проблемы подобного рода.
Что вызывает уважение и восхищение – так это ее сила. Понятно, что не физическая, речь о силе духа. Во-первых, быть нестандартной тяжело психологически. И то, что она не прогибается, не ломается, не уступает обстоятельствам и общественному мнению – это мне по душе.
Но, если откровенно, в жизни мы бы с такой девушкой подругами не стали. Мы слишком разные, и в нашем случае противоположности не притянутся.
Охарактеризовать ГГ трудно, тем более в нескольких словах. Она не «боец в юбке», она не «мужеподобная девица», «Не кисейная барышня» (последнее – это так, до кучи). Но вот кто она?
Поскольку Лиля всю свою жизнь сама избегала всяческих ярлыков, я не стану ее мучить и выдумывать для нее подходящий.
Но у меня остается вопрос к автору: зачем он это все писал7
Чтобы показать будни милиции (прости, Медведев, – полиции)? Это получилось, высший балл.
Чтобы поведать миру о такой интересной личности, как Лиля? Рассказал – и что?
Говорю о себе: сочувствовать и отождествлять себя с ней у меня, как читателя, не получается. Я по-прежнему не понимаю ее сути. Да, впереди есть вторая часть (уже три главы!). Будут ли там ответы на мои вопросы?
Даже если будут, даже если героиня раскроется, наконец, полностью, выдаст с головой свои мотивы, подсознательные страхи и тайные мечты – все это будет завтра, а не сегодня.
Единственный недостаток повести, на мой взгляд, это построение фабулы, при котором в самом начале ГГ не цепляет. Я специально перечитала первую главу – уже после того, как закончила чтение 1 части. Хотела проверить, изменилось ли мое восприятие ГГ после того, как я узнала о ней больше. Изменилось! Зная уже немного, кто передо мной, многие места стали восприниматься иначе.
Но проблема-то в том, что некоторые люди (и случай на другом форуме тому подтверждение) не дочитают до конца. Начнут – испытают шок от ГГ - поищут (в лучшем случае) причины ее шокирующего поведения – не найдут немедленно и отложат книгу.
Мне кажется, просто рассказать, что бывают на свете люди, подобные ей, этого мало. Здесь требуется усилие, чтобы таких нестандартных людей хоть как-то вписать в консервативное общество. Сами они не в силах выстраивать отношения, но книга могла бы им помочь. Могла бы подтолкнуть общество к ним (если уж гора к Магомету не идет).
Смотрите, что происходит с вашей ГГ. Сначала ее не воспринимают на работе. Но со временем, когда она раскрывается, у нее завязываются дружеские отношения. У нас встречают по одежке, а провожают по уму. Повесть могла бы ускорить процесс. Если бы читатель, уже после ознакомления с подобными ситуациями, встретился в жизни с кем-то, похожим на Лилю, он бы реагировал на нее по-другому.


Я не склонна придавать воспитанию решающую роль при формировании личности. Если не понимать под "воспитанием", конечно, комплексное воздействие социокультурной среды - в том числе и невербальное.
Но тогда что такое менталитет?

...