Роман о дружбе по любви (СЛР)

 » Глава 6. Алло! Сааааш! Алло!

Пятый день при Медведе без участия Медведя

- Алло! Сааааш! Алло!
Санька пыталась перекричать громко играющую музыку и никак не могла понять, как докатилась до жизни такой. Мигающий свет, контрастируя с полумраком угла, в котором она сидела, отчаянно бил в глаза, и Санька их закрыла. Но даже так ей казалось, что она все еще видит, как продолжают дергаться танцующие в клубе тела. Ей танцевать не хотелось. Она вообще не танцевала. И как Ника вытащила ее сюда, она сейчас осознавала с трудом – слишком была пьяна.
Между тем, ничего сложного в этом не было.
Утро началось вполне себе буднично. Если не считать того, что встала она почти на час раньше, чтобы завезти Медведя к матери на другой конец города. Поскольку автомобиль вчера до двора доволок эвакуатор, и больше он не был ни на что способен, добирались на такси. С мешком корма и суровым приговором: «Бассейн отменяется! Мне нужна новая машина!»
Потом, собственно, была поездка в автосалон. После долгих брожений среди средств передвижения, трындежа с консультантами по поводу характеристик, условий кредита и прочей ерундени, Санька сделала единственно верный вывод: если бы с ней был Сашка, она купила бы первую попавшуюся машину, в которую тот бы ткнул пальцем. Только теперь ей придется учиться справляться самостоятельно.
На работу она приехала к полудню.
Закревский традиционно уже отсутствовал. Правда в этот раз причина оказалась даже вполне себе уважительной – утром у него было заседание в суде.
Снова сунулась к Вересову. Кивнула головой, вопросительно приподняв брови.
- Опять Закревские? – спросил Макс, глянув на Саню. – Что еще случилось? С утра, вроде, тихо было.
- Да тихо, тихо. Я просто боюсь, что слишком тихо, - вздохнула Григорьева и ушла к себе – разгребать завалы.
Но тихо было только часов до трех дня. В три часа пополудни явилась Вероника Закревская.
- Саш, я, возможно, сильно настаиваю, - начала она с порога, - но мне бы хотелось все закончить прямо сегодня. В воскресенье я уезжаю, останетесь здесь сами. Когда это все наконец закончится, условимся о пересылке документов.
Григорьева поджала губы. Выражение ее лица было прямым отражением слова «печалька».
- Я еще прежнее заявление не переделала. Если хотите, можете подождать, я сейчас поищу… у меня несколько шаблонов есть, раз уж… вопрос опекунства решен.
- Переделайте, я подожду, - Ника присела на стул, зачем-то осмотрелась. – А… Закревский в конторе?
- Нет, он в суде был с утра. Не возвращался. Во всяком случае, воплей никто не слышал, а тишина – это не его метод работы в стрессовой ситуации.
- Теперь-то ему с чего орать? – вздохнула Ника. – Чего хотел – он добился.
- Думаете? – уныло спросила Санька и уткнулась в монитор. – Мне казалось, он другого хотел.
- Нам всем временами что-то кажется.
- Понимаю. Иногда даже слишком часто кажется. Он сейчас у Вересовых живет, знаете? На чердаке. Видимо, там тоже легко фантазировать.
- Знаю, - отмахнулась Ника. – Можно подумать, ему жить негде. И у Вересовых своих забот достаточно, чтобы еще с ним носиться.
- Ну, носятся же, - пожала плечами Санька и подняла глаза от экрана. – Раздела все-таки не будет? Тупо развестись и все?
Ника приоткрыла от удивления рот.
- Саш, простите, вы соображаете, о чем спрашиваете? Что мне делить? Его квартиру или его машину?
- Ладно, ладно, понимаю. Просто… это ж разведут и все. Даже скучно. Разве только он в апелляцию пойдет. Вы же знаете, Закревский затягивать будет.
- Если вам так скучно, можете отказаться, - Ника пожала плечами. – В сущности, теперь мне все равно. Когда ему понадобится чистый паспорт, сам разведется.
В том, что Закревскому понадобится чистый паспорт, Санька очень сильно сомневалась. Но озвучивать свои сомнения не стала – едва ли клиентка оценит. Вместо этого она пустила на печать заявление. Дело на пять минут, в сущности. К чему было оттягивать?
Подошла к принтеру, вынула документ, положила на стол перед Вероникой и протянула ей шариковую ручку.
- Ознакомьтесь, подпишите.
Закревская придвинула к себе бумаги и принялась читать. Строчки странным образом запрыгали перед глазами, складываясь в затейливые узоры.
Вспомнился вчерашний кошмар, творившийся в переговорной. Ника прекрасно знала, что не права. И действует отвратительными методами. Уж сколько раз она ругала себя, что поперлась в этот чертов ресторан. Не зашла бы туда – ничего бы не было. Был бы обычный вечер. Ну, не совсем обычный, но определенно хороший. И вместо этого… Она не может его видеть, а он… Вчера ей показалось, что она вернулась на три года назад. Сидит за одним столом с Каргиным. Она кусает, он бьет. Настойчиво возвращалась мысль, что она скорее готова залечивать синяки, чем слышать то, что сказал Ярослав.
К глазам подступили слезы до головокружения.
- Сейчас вернусь, - бросила она Саньке и выскочила за дверь.
Но вернулась нескоро. С покрасневшими глазами. С губ была стерта помада. Стрижка потеряла свою идеальность. Ника деловито, что несколько не вязалось с ее внешним видом, села на стул и снова уставилась в бумаги.
Пока была в туалете, ясно поняла: выходка Ярослава – лишь ответная реакция. Ей было больно, но и ему было больно не меньше. Она была обижена. Она хотела обидеть его в ответ. Она старалась. И, судя по всему, попала в цель. Но если она сама тосковала в чужой постели съемной квартиры, то… может быть… и он… хотя бы немножко…
Закревская взяла ручку, повертела ее в руках. Решительно отложила в сторону, свернула бумаги и сложила с сумку.
- Знаете, Саша, – звонко проговорила она, – а поедемте в клуб. Развлечемся!
- Куда поедем? – опешила Санька.
- А куда хотите!
Хотела она к Сашке. Но разве ж это объяснишь?
- Хорошо… Как скажете… Можно в Карибский, только это… я без машины и не при параде…
- Машина не проблема. Парад – ерунда. Я сегодня тоже, как видите, - ответила Ника и достала телефон.
- Вы всегда как с картинки, - вздохнула Санька, хотя именно сейчас ее слова ну никак не вязались с действительностью. Сама Санька скосила взгляд в сторону зеркала, надеясь на чудо. Чуда не произошло – шиш на затылке, очки в черной оправе, черный же костюм, белая рубашка. «Как училка!» - раздался в ее голове Сашкин голос.
Ника буркнула в ответ что-то неясное и затарахтела в трубку:
- Марин, привет! Слушай, идея есть. Поехали в Карибский клуб? Ну мы ненадолго. Чуть-чуть развлечемся. Я и Саша… Григорьева, какая еще Саша. Не будь занудой. Ну пожалуйста… ну если ты можешь устроить Закревского у себя на чердаке, то почему не можешь съездить в клуб со мной, а?
Приблизительно через полчаса ответ на этот вопрос был дан Мариной Вересовой лично. Она влетела в кабинет Григорьевой с возгласом:
- На чердаке он устроился сам! К нему туда теперь Машка ходит, в пирата играют, когда он не пьяный.
- Привезешь им завтра Сережку, будет еще веселее, - проворчала Ника, натягивая пальто.
- Никуда я Сережку не повезу. Сама вози. Между прочим, он вчера, как порядочный, домой пришел в семь. К процессу готовился до десяти. Потом спать пошел. Не ел, правда.
- У него свой дом есть, - взвилась Ника и тут же сникла. – Не могу я его видеть. А лягушонка… я же пообещала. Может, и правда так лучше?
- Дура! – рассердилась Мара и тут же опустила глаза. – Нет, я на твоей стороне, конечно… Но ты бы видела Макса с этой Мильх! Убила бы обоих. И ничего, терплю. А у них дружба такая!
Про дружбу и обо всем, что о ней думает, Санька Григорьева очень много могла бы рассказать, но в данный момент была крайне занята. Распустила волосы. Сняла пиджак. Порылась в шкафчике, питая нелепую надежду на то, что обнаружит там коктейльное платье или хотя бы набор принцессы. Но не сложилось, чуда снова не произошло. Потому пиджак она вернула на место. Надела пальто и сообщила:
- Я готова.
- Значит, едем, - кивнула Ника и, не удержавшись, пробурчала Маре: - Они дружат, а этот гад убалтывает. Понимаешь? Он убалтывает!!!
Решительным шагом три барышни проследовали из кабинета Григорьевой и вышли в холл, который пересекли так, будто намеревались вступить в битву за независимость племени матабеле.
- А этот дружит! – сердито заявила Мара. – Чем дружба лучше убалтывания, а?
- Тем, что дружат с одной, а убалтывают всех подряд! – заявила Ника, цепляя на нос очки. В глазах снова стояли слезы.
- Я тоже иногда убалтываю, - вставила Санька. – И что мне теперь? Могу в прокуратуру работать пойти, папа устроит. Но там зарплаты другие.
Ника внимательно посмотрела на своего адвоката и выдала:
- И думаете, вашему парню понравилось бы за этим наблюдать?
Перед глазами Сашки промелькнуло жуткое воспоминание – ее подвозит Евгений Иваныч, в то время как Сашка возится с двигателем мерина. Сколько такого было после… и ничего не значило в 80% случаев, но он-то видел!
- Нет у меня парня, - буркнула она, чтобы не задумываться. – А Закревского и на мужиков перевести можно. Не будет клиенток – не будет проблем.
- Да все равно мне, кто у него будет! – вскрикнула Ника. – Уеду послезавтра, и к черту все!
Мара и Санька только вздохнули. Хором. Шумно. И вышли на улицу. Морозный уже почти вечерний воздух тут же ударил в лицо. И барышни быстро преодолели расстояние до автомобиля, скрывшись в нем.
Получасом позднее, устроившись на диванчике Карибского клуба, в самом уголку, где все было видно, но самим можно было оставаться незамеченными, Мара снова ринулась в бой – в конце концов, отъезд Вероники бил и по ней. С кого еще ей писать ее Анжелику?
- Между прочим, если уж совсем объективно, - пробормотала она, рассматривая голубоватого цвета жидкость в бокале, - то из одежды выпрыгивала эта дура. А от всего Закревского с нашего стола только затылок, ухо и часть носа видно было. Я его не оправдываю. Но он дядька красивый, ему и делать ничего не надо. Ты же знаешь.
Ника бросила на подругу испепеляющий взгляд и залпом выпила стакан апельсинового сока.
- Знаю. Сама, дура, когда-то на это повелась. Но ему больше не придется ничего делать. Теперь с абсолютно спокойной совестью, если она у него еще осталась, он может блистать своей красотой, с барского плеча возвращаться вовремя домой, ну и все прочее.
- Ты, вообще, меня слышишь? – рассердилась Мара. – Ну, не ангел он. Ты вообще хоть одного ангела знаешь? Но я же его уже неделю наблюдаю – ну невозможно так притворяться, Ника!
- Притворяться можно годами, - тяжело вздохнула Санька, уныло глядя на свой мартини. – Я вот умею.
- И я умела! – подхватила Ника. – Нет, Сережку он очень любит, это точно. А все остальное – ерунда. Господи, ну какая разница: я… другая… Справлялся же он до меня?
Она хмуро уставилась на танцпол.
- Да вы ненормальные оба! – взвизгнула Мара и отпила из бокала. – А с ребенком ты что делать будешь, а?
- Танцевать хочу! – проигнорировала Ника вопрос Вересовой.
Поднялась и, поглядывая по сторонам, зашагала к танцующим.
- Вот дура и есть! – рыкнула Мара, глядя ей вслед. Потом огляделась вокруг себя и тяжело вздохнула. Ну не любила она клубы никогда. И никогда в них не ходила. И вообще, больше всего на свете она хотела домой, к Машке. Но оставлять здесь Закревскую пока не рисковала.
Уткнулась носом в телефон, чтобы начертать мужу свои координаты. «В Карибском клубе с девочками. Пока не SOS, но скоро будет. В последний раз спрашиваю – дело дашь? Она всерьез в Пермь собралась!»
- С ребенком уже все ясно, - осушив второй бокал и чувствуя от этого невероятную легкость, сообщила Санька. – Она теперь просто разводится. Идею с опекой оставила.
- Да не про опеку речь! – махнула рукой Мара и тут же прикусила себе язык.
Санька приподняла бровь и налила третий бокал.
- А про что? – хрипло спросила она.
Мгновение поразмыслив, кто ей друг, кто враг, а от кого лучше держаться в стороне, Мара подсела к Саньке и зашептала ей на ухо нечто такое, от чего у той глаза на лоб полезли. Шептала долго. Даже жестикулировала. Правда, шепотом это назвать было трудно ввиду орущей в клубе музыки. Санька же внимательно смотрела на дергающуюся фигурку Закревской в самом центре танцпола – ее белая блузка ярко выделялась в слепяще мигающем освещении, переливаясь всеми возможными цветами.
- Да ладно! – воскликнула Григорьева, когда Мара отстранилась. – Вот коза в сарафане!
- Ага.
- Так за это выпить надо! – Санька подвинула Маре ее бокал с «Гавайями», а сама схватилась за свой уже приготовленный чистый мартини.
- Это у нее гормоны, - грустно сообщила Вересова. – Я на втором месяце беременности в Новую Ушицу удрала, а эту вот в Пермь потянуло.
- Верняк!
- Всем доброго вечера! – перекрикивая музыку, брякнул Вересов, возникнув у столика из дыма и мелькающего света.
- Ты что? Где-то рядом был? – удивилась Мара, вскакивая с диванчика. – Так быстро.
Санька как раз почему-то совсем не удивилась. Вересов часто являлся именно тогда, когда был нужен, презрев любые временные препятствия. Она только придвинула бутылку к себе поближе. И подумала, что если пойдет такими темпами, то скоро ей понадобится вторая.
Вересов поцеловал жену в щеку и шепнул:
- А дело не дам. Пусть хоть в Антарктиду летит.
- Ей нельзя в Антарктиду, - сообщила Санька, прекрасно расслышав шепот Максима Олеговича, что запустило в ее голове сложный мыслительный процесс, завершившийся нелепым выводом, что речь, конечно, идет о Веронике – о ком же еще? – Беременным туда нельзя. Простудится и капут котенку.
Мара тихо охнула и быстро глянула на Макса. Тот посмотрел на Саньку, потом на бутылку перед ней, после – снова на жену.
- И что это значит?
- Вообще ничего! – махнула Мара рукой. - Она пьяная.
- Возражаю! – огрызнулась Санька. – Допущение сделано на основе ошибочного суждения. До проведения экспертизы подобные выводы несостоятельны!
- И где эта, которой нельзя в Антарктиду? – усмехнувшись, поинтересовался Вересов.
Марина тяжело вздохнула, допила свой коктейль и кивнула в сторону шеста.
Макс проследил взглядом и увидел Нику, танцующую еще не на шесте, но, судя по движениям, она использовала вместо шеста парня, с которым танцевала.
- Твою мать! Вы вообще соображаете, что творите? – рявкнул он, достал телефон и позвонил Закревскому. Разговор оказался коротким. – Мара, мы едем домой. Санька, Закревская на твоей совести. Ярослав скоро будет.
- Как скажете, шеф! – отсалютовала ему Санька полным бокалом. – Обещаю держаться до приезда отряда спасателей!
- Ну ей же надо как-то пар выпустить, - протянула Мара, покачав головой.
- Действенный метод, - кивнул Макс, подхватывая жену под руку. – Санька, чтобы к понедельнику пришла в себя, ясно?
- Если в понедельник мне придется тащить ее заявление в суд, то будет еще хуже, - честно предупредила Санька.
- Ну посмотрим.
Вересов попрощался и утянул Мару к выходу.
Санька смотрела им вслед до тех пор, пока не скрылись. Потом вернулась к созерцанию телодвижений Закревской. Уже с двумя парнями. «Шоб я так жила!» - подумала она. Или сказала вслух – это Григорьева не очень разобрала. Просто ей стало отчаянно грустно.
Вот живет себе на свете семья. Вполне себе счастливая семья. Состоящая из людей, которые когда-то выбрали друг друга. Все сделали правильно – а главное, сделали вовремя. Вовремя признались. Вовремя нашли слова. Вовремя приняли решения. И живут они себе, скажем, года три вместе. А потом дурацкое стечение обстоятельств, и все летит к чертям. А жизнь превращается в сплошную игру на слабо. Слабо развестись? Слабо ребенка поделить? Слабо бросаться такими словами, от которых в душе остаются раны – страшные, кровоточащие, незаживающие? И совсем забывается то, почему когда-то решили жить вместе. А может, и не было там ничего. И просится отсюда вполне себе закономерный вывод, от которого хоть волком вой.
- Да что ж за нах*й! – озвучила вывод Санька, сделала еще глоток мартини и сгрызла оливку.
- Где? – услышала она над собой.
Подняла голову. Во весь свой немаленький рост над ней возвышался Ярослав Закревский – даже без галстука. В джинсах и красном свитере.
- Там, - махнула она рукой в направлении Вероники. Закревский дернулся и ломанулся в ее сторону.
«Красивый свитер», - вяло подумала Санька.
Заметив этот самый свитер, Ника сменила место и сдвинулась в сторону шумной компании. Сейчас она напоминала петляющего зайца, уходящего от погони. Закревский, ни на минуту не выпуская из виду ее белую блузку, в которой она была слишком заметной, чтобы так просто сбежать, шел среди дергающихся тел за ней. Грохот из колонок отдавался в висках, совершенно лишенный всякой музыкальности. Набор ритмичных ударов, бьющих в солнечное сплетение, лишающих способности дышать и жить, заставляющих дергаться вслед за ними. Между ним и Никой было одно мгновение – до тех пор, пока его рука не коснется ее руки. Одно мгновение и целая стена, которую они сами выстроили за несколько дней – или строили с первого дня? Нет, невозможно…
Потом он просто схватил ее за локоть и дернул на себя.
Ника подалась к нему, попыталась вырвать руку, но встала как вкопанная, не мигая глядя мужу в глаза. Он притянул ее к себе еще ближе, так что стало тесно. И теперь уже их дыхания будто слились в одно. А между глазами не было даже мигающего дискотечного света - они целую вечность не видели друг друга так, как теперь. Еще мгновение, и он рывком прижал ее к себе. Теперь можно было и слышать, и чувствовать – как пульсируют друг в друге души. Он стал медленно покачиваться из стороны в сторону. И только потом она поняла, что он танцует и заставляет танцевать ее – в своих объятиях. Заслоняя ее от всего мира собой. Ника стала так же медленно раскачиваться, прижалась щекой к плечу Ярослава, обняла, сцепив пальцы. И лицо ее, расцвеченное диско-шарами, было лицом самой довольной женщины на свете.
Когда музыка на мгновение стихла, Закревский будто очнулся. Отлепил от себя Веронику и, плотоядно глядя на ее губы, тихо сказал:
- Поехали домой, а? А то я тебя сейчас в уборную потащу.
Она негромко рассмеялась и кивнула.
- Тебя подбросить? – поинтересовался Закревский у Саньки, когда они подошли за сумкой Вероники.
- Не-не-не-не-не! – замотала головой Григорьева, глядя на них глазами, полными слез умиления. – Поезжайте, я тут самаааа.
Спорить Закревский не стал. Через пару минут их в клубе уже не было. Санька счастливо улыбнулась и заказала вторую бутылку мартини. А пока ожидала ее, допила коктейль, оставленный Мариной Вересовой.
Она не очень помнила, сколько сидела вот так одна в этом чертовом клубе. Танцевать не любила и не хотела. Искать приключения на свой зад – это пройденный этап. Сколько их было, этих приключений? Нет, не так чтобы много. И никогда ничего серьезного. Почти никогда. Почти ничего. И уж точно не по-настоящему. Только раз. И все же… Так, чтобы кто-то удержал, если захочешь уйти – так не было. Хорошо или плохо? Да черт его знает! Когда гормоны Вересовой завели ее… куда там? В Ушицу?.. Вересов рванул туда за ней. Когда гормоны Закревской толкнули ее на самый нелепый развод в карьере Саньки, Закревский превратился в дикого зверя, готового охранять свой брак.
Когда она сказала, что не хочет замуж, ее отпустили. Без лишних уговоров. Нет, конечно, никаких гормонов, кроме как половозрелых, у нее не было. И, наверное, она бы даже возражала, если бы настаивали, но какого ж черта отпустили так сразу? А потом сказали просто: «Привет, Алекс!» И начали дружить. Нахрена ей его дружба?
Саньке принесли вторую бутылку мартини, и она опрокинула в себя неизвестно какой по счету бокал. В ее мозгу настойчиво ворочалась мысль о том, что, в общем-то, можно бы и спросить. Того, кто точно должен знать ответ. Закусывая оливкой, Санька перебирала контакты в телефоне. Перебирать было не так долго. Сашка был первым в списке избранных. Несколько секунд она смотрела на три слова, определявшие его вот уже три года. «Саша Сосед Авто». Нелепица какая. Быстро исправила на два слова «Мой Саша» (которые на трезвую голову оказались «Мойц Саша»). А потом нажала вызов.
- Алло! Сааааш! Алло! – крикнула она в трубку, едва он принял звонок.
Валяясь на диване, Радкевич читал что-то про шпионов, параллельно размышляя о том, что это нашло на Саньку. Читать и размышлять одновременно выходило плохо, он отбросил книгу и сел.
Включил телевизор, попереключал каналы – нифига интересного. Интересно было, почему Санька его послала. Выключив телевизор, ушел на кухню. Сделал пару бутербродов, нагрел чаю. И уставился в окно. В Санькиной квартире было темно. Где можно пропадать так поздно?
Словно на его мысли телефон отозвался Санькиной мелодией. Така, як ти… Ее любимая песня…
Он схватил трубку и прислушался к ее голосу и грохоту музыки. И где ее черти носят?
- Привет, Алекс!
- Ааааа! Не спишь? – раздался в трубке ее крик, едва перекрывающий грохочущий клубняк.
- Еще нет.
- С медичкой в шаааашки играете? – звонко засмеялась она.
- Ты где?
- В клубе. Слушай, а серьезно! Тебя это все еще не задолбало, а?
- Что именно?
- Да все! Ладно, спокойной ночи.
- Клуб какой? – спросил Сашка.
- Карибский. И даа, я пьяная. И вторая бутылка стоит.
- Я понял.
Когда Сашка нашел ее в клубе, вторая бутылка уже не стояла. Не стояла и Санька. И даже не сидела. Она лежала, уронив голову на стол и, кажется, дремала.
- Картина маслом, - буркнул Сашка и попытался ее разбудить. – Алекс! Домой поехали!
Санька открыла глаза. Взгляд был мутный, но при виде Радкевича чуть разъяснился. Она приподнялась на локте и устроила голову на кулаке.
- Примчался все-таки, - хохотнула Санька. – И что дома не сиделось?
- Просто не сиделось. Поехали!
- Не хочу, - она капризно поджала губы. – Выпить с тобой хочу. Почему мы никогда не пьем с тобой, а? Ну вот так, по-настоящему?
- В другой раз, - ответил Сашка.
- Не хочу в другой раз, - вдруг разозлилась она, и в ее пьяных глазах мелькнули слезы – на мгновение, она тут же надела очки, валявшиеся возле нее на столе. – Ничего не хочу, понял? Говно – твоя дружба, понял?
- Да понял, понял, - усмехнулся Сашка. – Это все?
Некоторое время она смотрела на него, слушая шум из колонок и почти не понимая, что этот шум значит. Потом разлепила губы, сейчас пересохшие и горячие. И проговорила:
- Не все.
Он сел рядом и заинтересованно уставился на нее.
- Я Закрееееевских помирила, - сообщила она.
- Ты – молодец! Поехали домой?
- Ни черта не молодец. Я их помирила, а в своей жизни порядок навести не могу. Я же тебе позвонила – знаешь почему? У меня твой номер раньше маминого высвечивается, понял? Иначе хреен… Черт, Сашк, мне все-таки мало, надо еще выпить.
- Угу, дома догонишься.
Сашка встал, поднял со стула Саньку и потащил к выходу. А она вдруг успокоилась в его руках, чувствуя единственное непреодолимое желание устроить свою голову на его плече. Ну и что, что только пока он дотащит ее до машины и погрузит на сиденье. Что за глупая ответственность заставляет его лететь через весь город, чтобы забрать ее черт знает откуда и от греха подальше увезти домой? В теперь уже родном салоне Кашкая она откинула свою невменяемо пьяную голову на спинку сиденья и тихо сказала:
- У меня мужика почти год не было, представляешь?
- Смутно, - ответил Сашка, глядя на дорогу.
Больше они не говорили. До самой его квартиры, где он все же поинтересовался:
- Чай, кофе хочешь? Или еды какой?
- Не буду, - хрипло ответила она, скидывая с себя пальто, ботинок, очки, второй ботинок. Потом не устояла и плюхнулась задницей на пуфик, так удачно стоявший в углу прямо за ней.
- Тогда спать, - буркнул Сашка, протянув ей руку.
Санька вцепилась в его ладонь, а когда он рывком помог ей встать, вдруг оказалась так близко от него, что оставалось только чуть податься вперед, чтобы поцелуй стал неизбежен. А Санька чувствовала себя достаточно пьяной, чтобы шатнуться в Сашкину сторону, уткнувшись носом и губами в его шею. Вот пусть и думает, что хочет.
Сашка поцеловал ее волосы, подхватил на руки и унес в спальню. Усадил на кровать и принялся раздевать. Она некоторое время тупо следила за тем, как его пальцы расстегивают пуговки ее пиджака. Судя по выражению лица, ни о чем не думала. А потом резко обхватила его плечи и прижалась к нему.
Он обнял ее в ответ, коротко поцеловал в губы и заглянул ей в глаза. Улыбнулся.
- С чего напилась-то?
- Мне без тебя плохо.
- Мне тоже.
- Я такой дурак, Сашк, - теперь она уже всхлипнула и потянулась расстегивать пуговки рубашки.
- Дурашка, - согласно кивнул он и откинул одеяло. – Давай укладывайся!
Стащил с себя свитер, футболку, джинсы. Бросил все на стул и улегся в постель. Санька прикорнула рядышком. Нахально устроив лохматую голову у него на плече. Больше уже не плакала. Глупо плакать, когда лежишь почти голая возле мужчины, который назвал тебя дурашкой. Даже если ты пьяная.
Он медленно целовал ее волосы, лоб, висок. Прижимал крепко к себе. Так и заснул, не просыпаясь до самого утра.
_________________

ДжЫн и Светлая,спасибо за продолжение.
Да,Саньке обидно,что ее не захотел Сашка остановить и отпустил легко.

Девочки, спасибо за продолжение)
Закревские помирились, да еще и с гормонами совладали))) Радкевичи почти, если Санька опять что-нибудь не учудит)))
_________________

ДжЫн и Светлая, спасибо за продолжение!
Все хорошо, что у всех хорошо!
Закревские помирились, ждут пополнения, и это еще счастливый папа не знает!
Сенька после второй бутылки мартини прозрела, надеюсь на утро не чего снова не отчебучит!
В общем жизнь налаживается!
_________________

Нууууу... это ей сейчас обидно! А тогда-то, вроде как, и норм было. Наоборот улепетывала. Фиг бы она так быстро да так бурно сошлась с Женей, если бы не желание "откреститься" от любых чувств к Сашке.

пожалуй, это была главная интрига

Санька может. Даст ли Сашка? Как известно, что у трезвого в голове, то у пьяного на языке.

Этот счастливый папа скоро поседеет! Беременная разводиться собралась! Никого не пожалела

А какие у нее варианты? Побуянит и перестанет. А прозрела она значительно раньше второй бутылки Алкоголь придал ускорения.

Еще бы!

Дамы, спасибо большое!
_________________

Ну Сашка даёт скучно ей, если только просто развести пусть бы своими соображениями поделилась с Ярославом, он бы вмиг скуку прогнал
Кажись, как только Ярослав сбривает усы, ему улыбается удача
Мда, если б дамы знали заранее, что культпоход в клуб сможет решить их проблемы, давно бы туда рванули, столько времени и нервов потеряли
Интересно, что принес утро нашим Сашам но, в любом случае, камень сдвинулся с мертвой точки.
Авторы, спасибо за продолжение
___________________________________

Девочки, начала читать. У героев есть предыстории? Пока воспринимается как самостоятельная история. Читается легко, понравилось)

Канеш, скучно! Ей обещали сложное дело, а Ника - "просто развести"!

Не. Санька в курсе, что это крайне опасно, лучше оставить эти соображения при себе

Нуууу... скорее, он это делает в состоянии крайней эмоциональной подавленности. Проще говоря, когда в жизни наступает тотальный армегеддец. Собственно, так и Ника начинает эксперименты с волосами... У Закревских это семейное.

Про утро - прямо сейчас!


Здравствуйте!
Предыстории здесь Женский роман и Кофейный роман, но в целом все книги вполне самостоятельные и нормально читаются без предысторий.

Спасибо большое, рады!
_________________

 » Глава 7. О, по закону жанра обязательно

Шестой день при Медведе

Суббота. В восемь утра медичка придет с дежурства. И застанет здесь… О, по закону жанра обязательно придет и обязательно застанет. А кому нужны эти проблемы? Еще подумает что-то такое, чего нет. Вернее, есть. Но кому оно надо? В этом месте мыслительный процесс глохнул. Потому что ответ на вопрос, кому оно надо, она знала точно. Ей надо. Ей. Но тогда обоснование летело к чертям. Лучше не знать и не задумываться.
Бюстгальтер нашелся на стуле возле кровати.
Брюки под стулом.
Рубашка, безнадежно измятая, почему-то была в изножье.
Капроновые носки под кроватью.
Где был пиджак, пока не выяснила.
Ночка, по всей видимости, удалась.
Санька лихорадочно дергалась, одеваясь и пытаясь хоть что-нибудь вспомнить из произошедшего с одиннадцати вечера до… а черт его знает, во сколько они угомонились! Она не помнила решительно ничего. Воспоминания обрывались примерно на том, как она набирала Сашку после торжественного ухода Закревских – почти под фанфары. Пила Григорьева редко и мало еще с выпускного, когда, судя по последующим рассказам одноклассников, выдала в клубе феерический стриптиз, от которого классная, пьяно дремавшая возле тарелки с салатом, не сумела никого уберечь. Танцевать с тех пор Санька вообще бросила.
Расческа. Расчески поблизости нигде замечено не было. Слава богу, хоть очки валялись на тумбочке. Санька быстро нацепила их на нос и замерла, посмотрев на спящего Сашку. Спал он точно так же, как она помнила. Кулак под щекой, колено перекинуто на другую половину кровати. Из-за этого было трудно выбраться – она всегда оказывалась придавлена его ногой.
Так. Не реветь. Все хорошо.
Просто надо найти чертову расческу, собрать волосы, надеть пальто и уйти.
А ей не хотелось никуда идти. Куда вообще она может идти от него? В пустую квартиру, в которой все равно будешь думать о нем? Стоп. Не в пустую. Медведь. У матери!!! Как она умудрилась забыть его забрать?
Санька прижала руку к пылающему лбу. Конечно, пылающему – еще бы! Вчера так набухериться, что ничего не помнить! Даже того, что, наверное, очень хотелось бы помнить. Похмелье было жуткое. Стены даже немного шатались. Но Григорьева всегда отличалась редким упрямством.
Кое-как пройдясь по волосам пятерней, она связала шарфиком на макушке шиш. Хрен кто догадается, что так и не задумано. Потом взяла со стула сумку, смахнув нечаянно Сашкины джинсы, под которыми обнаружился пиджак. Те упали на пол, громко ударившись пряжкой ремня. Санька скривилась и в ужасе посмотрела на подушку, надеясь, что Сашка не проснется.
Ее надежды не оправдались. Сашка сладко зевнул и по-детски потер глаз. Потом уставился на Саньку.
- Не понял, - выдал он. – А завтрак в постель?
- Надо было, да? – помедлив, уточнила она. И сделала пару шагов к кровати. – Честно говоря, я даже думать о еде не могу. Боюсь, не вынести ее вида.
- Хреново. А я жрать хочу…
- Ну… Могу сварить кофе… Только я быстро, мне идти надо.
- Сегодня суббота. Куда надо, Алекс? – Сашка сел на кровати, сонно глядя на Саньку.
- Медведя забрать… он у мамы, - Санька замялась, надела пиджак. Возня с пуговицами неожиданно придала ей решимости – кто бы мог подумать! И подняв подбородок повыше, она сообщила: - Слушай, давай так… Я пьяная была. По пьяни ведь не считается, правильно? И свалить мне все-таки надо, а то твоя медичка может быть не в курсе, что я не претендую.
От ее выступления Сашка резко проснулся. Поднялся с кровати, завернулся в одеяло, как в римскую тогу, и торжественно спросил:
- Совсем не претендуешь?
- Совсем, - не менее торжественно кивнула Санька, снимая очки.
- Совсем хреново…
- Ага… хреново… - Санька некоторое время внимательно рассматривала его «тогу», а потом затараторила: - Короче, спасибо, что вчера забрал меня. Больше постараюсь тебя не дергать почем зря. Вот сейчас новую машину куплю и совсем отстану. Из-за случайного пересыпа в твою жизнь я лезть не буду – я же все понимаю. Три года прошло. Мой поезд ту-ту. Только знаешь что?
Сашка повел в ее сторону подбородком, спрашивая: «Что?»
Она же снова надела очки и, думая о том, что, наверное, так и не протрезвела до конца, выпалила:
- Я больше не хочу с тобой дружить. Я никогда в жизни ни о чем так не жалела, как о том, что тогда все просрала. И дороже тебя у меня никого нет и вряд ли будет. Но дружить я больше не хочу. Хватит. Мне от этого плохо, ясно?
- Ясно, - придерживая одеяло, Сашка подошел к ней. – Замуж за меня пойдешь?
Она молчала. Растерянность на ее лице достигла максимальных за время их знакомства масштабов, что можно было назвать потешным. Потянулась было к чертовым очкам, но одернула руку и переспросила:
- Ты серьезно?
- Абсолютно.
Санька сглотнула и сделала шаг, резко сокращающий оставшееся между ними расстояние, которого и так почти не было.
- Это же не потому что я разнылась тут?
- Это потому, что я тебя люблю, - Сашка притянул ее к себе, обняв за талию. – Предлагаю позвонить маме и сказать, что за Медведем приедем позже.
Он нашел ее губы своим ртом, живо расстегнул пиджак и принялся за пуговицы рубашки. Она, с трудом соображая, что происходит, отвечала на его поцелуй, руки оплетали его плечи, пальцы заскользили по волосам. Потом она откинула голову назад, подставляя ему шею. И, наконец, выдохнула:
- Потом позвоню. Еще девяти нет. Я скучала по тебе.
- Не заметно, - хохотнул Сашка, целуя ее шею, оказавшуюся под губами, и стягивая лямки бюстгальтера.
- Поможешь мне машину выбрать, а? – шептала она между поцелуями. – Я замучилась уже, - скользнула губами по его небритому подбородку, спускаясь ниже. – Но придумать ничего не могла, - ее пальцы соскользнули с его плеч к одеялу на бедрах. – И сейчас все будет заметно.
«Тога» оказалась на полу под ногами.
Больше не сдерживаясь, Сашка опрокинул ее на кровать и накрыл своим телом. Руки его гладили плечи, грудь, живот, бедра, а губы больше не отпускали ее рот. Так, что адвокату Григорьевой больше не удавалось отвлекаться на бестолковые разговоры.
За Медведем они отправились только вечером. И не потому что им так уж хотелось мчаться на другой конец города, а потому что мама возражала против второй ночи этого дикого зверя на пороге ее кухни.
_________________

Не начудила и хорошо, что вовремя Саша проснулся, да замуж позвал при похмельном затуманеном мозгу, поэтому все по любви и согласию
Девочки, спасибо за главу!
_________________

В нужный момент Сашка проснулся. Успел поймать свою адвокатшу! Хватило смелости у Саньки признаться, что не может она без Сашки. Ура!
_________________

ДжЫн и Светлая,спасибо за продолжение.
Ну наконец-то Саньке смелости хватило все высказать и получила новое предложение,которое приняла.

Санька молодец, признала что жалеет что тогда упустила свою возможность. А Сашка мужик, сразу замуж позвал

Догнала главы.))

Вовремя Саша проснулся, иначе упорхнула бы птичка. Опять бы придумала себе что-нибудь и в окошко смотрела.))
А так - уже и предложение сделано, молодец, мужской подход.
_________________

Ну слава богу!!!!
Сеньки духу хватило все сказать, а Сашка, Сашка просто молодец!!!!!
Теперь ждем свадьбу, надеюсь Сенька не передумает.
ДжЫн и Светлая, спасибо за главу!
_________________