Нефритовые истории бухты наслаждений

Николас Доусон: 12.10.16 02:57

Незадолго до бала.

Как и чувствовал Николас, незнакомец, представившийся именем мистер Раули, пришел в дом Грейс не с добрыми вестями. Как оказалось, все это время он жил здесь и даже не подозревал, что у его ангела такие проблемы. Грейс задолжала кредиторам уже довольно большую сумму денег и вдобавок на ее шею свалился он, тем самым еще более отягчая ее долю. Ему стало невыносимо тошно от себя самого. Ведь он мог бы пойти в деревню и попросить какую-нибудь работу, но вместо этого бесстыдно пользовался гостеприимством женщины, которая не могла себе позволить содержать еще и его. Ему хотелось встать и исчезнуть, раствориться, перестать существовать, ведь он все равно никому не нужен. Но в это мгновение хрупкая ладошка Грейс, прохладная от волнения, скользнула в его ладонь, прося поддержки и защиты. Он не мог бросить ее. Не мог отказать ей в такой, по сути, малости. Он сжал ее руку, показывая, что не оставит ее в беде одну. Господи, он был готов ради нее на все! Был готов умереть, если это понадобится, ради ее счастья. Он должен что-то сделать. Он непременно найдет для нее деньги.

Когда кредитор ушел, Грейс, его милый ангел, до этого момента храбро державшаяся, заплакала. Сердце Николаса отчаянно рванулось к ней, сметая все на своем пути. Он обнял ее и прижал к своей груди, забывая обо всех условностях, обо всем, что можно и чего нельзя, обо всем, что он должен и чего не должен. Пятна ее слез расползались по его рубашке и он чувствовал на себе эту соленую влагу так, словно это были не слезы, а раскаленное клеймо, которое выжигали на его коже. Он принялся качать ее в своих объятиях, бормоча какие-то ласковые слова утешения, обещая помочь. И тогда Грейс рассказала ему о завещании своего мужа.
Как выяснилось, покойный барон Уикли оставил жене приличное наследство, но на определенных условиях - она могла получить его только в том случае, если повторно выйдет замуж. Таким образом муж Грейс хотел позаботиться о ней, так как боялся, что она может решить не вступать в повторный брак. Смущаясь и запинаясь, Грейс попросила его поехать с ней в Лондон и предстать перед поверенным барона как ее жених. Он не хотел, чтобы ложь вошла в их жизни, но это все-таки случилось. Разве мог он отказать ей в подобной просьбе после всего, что она для него сделала? Разве мог не принять ее беду, как свою? Он и себе не в силах был отказать в том, чтобы остаться с ней еще ненадолго; в том, чтобы, пусть и понарошку, не побыть хоть какое-то время ее женихом...
Оказалось, что обманываться очень легко. Вынужденные изображать взаимные чувства, они внезапно отпустили на свободу все, что так долго копилось у них внутри. Он познал за это время такое счастье, что теперь ему не жаль было бы умереть. Но он и не хотел умирать. Он окончательно понял, что не сможет оставить ее. Плевать на мораль, пусть он проживет всю оставшуюся жизнь под чужим именем, зато он проведет ее с ней. Но пока он ничего ей об этом не сказал, хотя чувствовал всей душой - она тоже не притворяется. Все, что есть сейчас между ними - настоящее.
Когда они прибыли в Лондон и пришли к поверенному лорда Уикли, тот выслушал их с изрядной долей скептицизма. Он был настолько циничен, что Николасу нестерпимо хотелось врезать этому человеку по лицу, но он сдержался. Визит кончился тем, что этот господин отправил их на какой-то бал, чтобы там они заявили всему высшему свету о своей помолвке.

Он видел, что Грейс расстроена тем, что ничего не вышло. Но сдаваться было рано.
- Пойдем на бал, что же еще? - с напускной веселостью ответил Ник.
На самом деле от одной только мысли о бале его охватило дурное предчувствие. Не исключено, что там его кто-то узнает. А он уже совсем этого не желал. Но выбора не было. Ради Грейс он пошел бы и к черту в пекло, не только на бал. И будь, что будет.
Ни у него, ни у Грейс не было денег на новые наряды, поэтому всю ночь накануне бала его ангел перешивала для него один из костюмов покойного мужа, который они взяли с собой в дорогу и пыталась как-то украсить собственное простое платье.

Бал.

Он вошел в дом лорда Клиффорда, держа Грейс под руку и сразу же почувствовал на себе странный взгляд дворецкого. Дурное предчувствие, неотступно мучившее его с того самого момента, как они решили пойти на бал, усилилось во стократ.
Едва они оказались в бальном зале, как толпа будто бы притихла. Люди расступились и Ник увидел, как по направлению к ним идет красивая женщина с черными, как смоль, волосами. Она была прекрасна, но обладала какой-то дьявольской красотой, в чем разительно отличалась от его ангелоподобной Грейс. Неясные образы замелькали в голове Николаса, и в глазах у него потемнело от попытки вспомнить, кто эта женщина. Он знал ее раньше - в этом не было сомнений. Может быть, она хозяйка дома? Но он ошибся.
Женщина подошла ближе и он заметил, что глаза ее смотрят на него недобро. Она была разгневана. В то же мгновение она занесла руку и его щеку обожгла такая хлесткая пощечина, что голова его мотнулась в сторону. И он все вспомнил.
Мелисса. Его жена. Женщина, сделавшая его до того несчастным, что в последнее время он постоянно напивался, пытаясь заглушить боль от неудавшейся семейной жизни. Напился он до беспамятства и накануне того дня, когда его нашла в лесу Грейс.
Он женился на Мелиссе по любви. 23-летний дурак, он по уши влюбился в красивую оболочку и вскоре попросил ее руки. Его положение в обществе было таково, что отец девушки с радостью принял его предложение, вот только сама невеста совершенно не желала выходить за него замуж, какой бы выгодной партией он ни являлся. Мелисса была влюблена в другого, в разорившегося мота и игрока, и не желала никого, кроме него. Как ни осыпал он ее подарками и знаками внимания, она оставалась к нему безразлична. Долгое время он надеялся, что она оттает и откликнется на его чувства, но этого не произошло. С каждым прожитым вместе годом ее ненависть к нему, казалось, только усиливалась. В конце концов он узнал о том, что она встречается с тем, кого любила вопреки всему, из-за кого не дала ему ни малейшего шанса завоевать ее любовь или хотя бы привязанность. И тогда он пошел в разгул - пил, кутил, менял любовниц каждую ночь. Но Мелиссе было на все это плевать. А ему опротивела сама жизнь. Он совершенно не хотел возвращаться в дом, который по-прежнему почему-то делил с женой - наверно, из желания досадить ей хотя бы своим присутствием. Но он редко переступал порог семейного особняка самостоятельно - чаще всего, в дом его вносили, отвратительно пьяного, в полубессознательном состоянии. Наутро он видел презрение в темных глазах Мелиссы и лишь цинично усмехался ей в ответ, но в душе разделял ее чувства. Он сам себя презирал.
Разрывая канву воспоминаний, до него донеслось шипение Мелиссы, которая даже не потрудилась понизить голос, словно радуясь возможности унизить ненавистного мужа перед всем светом.
- Явился, мерзавец! - зло проговорила она. - Да еще и любовницу посмел с собой притащить!
Он почувствовал, как дрогнула рука Грейс на его локте и прикрыл глаза, не в силах взглянуть ей в лицо.
Его Грейс. Его Благословение. Он потерял ее. Потерял свое Благословение.
Боль стремительной волной нахлынула на него, с каждым следующим притоком все мучительнее. Все кончено. Он украл у судьбы немного счастья и поплатился за это. Господи, за что ты так жесток к рабам своим? Зачем даешь надежду, а потом сбиваешь с ног подлым ударом? Все внутри рвалось на части от глухого отчаяния, от понимания того, что из этой ситуации нет выхода. Прах есмь возвращаюсь в прах...
Но как бы ни было ему больно, как ни хотелось кричать до хрипоты от свалившейся на него безысходности, он должен был защитить своего ангела. Теперь его очередь позаботиться о ней. Пусть даже никогда они не будут вместе, ибо он ни за что не оскорбит ее, предложив стать его любовницей. Она заслуживала много лучшего.
- Грейс... - с трудом выдавил он из себя и звук ее имени впервые мучительно царапал его горло. - Мне так жаль...
Он знал, что она поймет. Поймет, о чем он на самом деле сожалел, за что просил прощения. Поэтому он продолжил более твердо, открыв глаза и взглянув на свою жену со всей скопившейся за много лет горечью.
- Мне так жаль, что моя жена совершенно не умеет себя вести, - снова заговорил он. - Мелисса, будь добра, поприветствуй мою подопечную, дочь моего старого друга, как должно. Грейс, это моя жена, герцогиня Уинтерберри. - От последних слов сердце у него в груди облилось кровью. Как же он ошибся! Как же он не понял, что выбрал не ту. Как не распознал, что его единственная ждет его где-то впереди. А теперь вынужден был пожимать плоды собственной глупости.
Мелисса фыркнула, во взгляде ее, обращенном на него, плескалась жгучая ненависть. Господи, что сделал он плохого этой женщине, кроме того, что имел несчастье полюбить ее?
- Твоя подопечная? Как удобно для тебя, не правда ли? - ядовито спросила она.
- Не понимаю, о чем ты говоришь. - Холодно ответил он.
Герцогиня снова фыркнула и, повернувшись к нему спиной, пошла прочь.
Он тоже потянул Грейс в сторону, подальше от алчущей дальнейшего развития скандала толпы. Он по-прежнему не решался посмотреть ей в глаза. Боялся, что увидит там отражение собственной боли, причина которой - он. И еще больше боялся, что не увидит ничего. Что, если на лице ангела застыло холодное равнодушие? Он не хотел этого видеть. Он хотел сохранить ее в своей памяти и сердце такой, какой увидел впервые: слегка растрепанной, с нежным румянцем на щеках, и неизменной добротой, которая царила в ее прекрасных синих глазах. Он вспомнил, как в то утро солнце ласкало ее светлые волосы и ему показалось, что это ангел спустился на землю, чтобы спасти его. Как ему пережить все это? В горле было мучительно сухо и ему нестерпимо захотелось снова напиться. Но он не мог. Не хотел, чтобы Грейс видела его таким, каким он был до встречи с ней.
- Гэбриэл, - сказал он, когда они оказались на некотором расстоянии от людей. - Меня зовут Гэбриэл. Грейс, послушайте... - он инстинктивно сжал ее руку в своей, как она в тот день, когда на ее пороге оказались кредиторы - Боже, это было всего лишь позавчера! Этим жестом он молил ее о понимании. Будь он на ее месте - он возненавидел бы себя. Он и так себя ненавидел. Но знал, что она простит его. Поймет. Его ангел. Нет, уже не его... - Я знаю, что все вышло совсем не так... - продолжил он, - но, умоляю, позвольте мне вам помочь. Я богат. Я хочу избавить вас от проблем и отблагодарить за все... что между нами было? ... за все, что вы сделали для меня. - Он договорил и с мучительно ноющим сердцем ждал ее ответа.

...

Адам, герцог Ричфилд: 12.10.16 05:03

Он снова почувствовал исходивший от нее нежный аромат - тот же, что ласкал его обоняние тогда, когда он поцеловал ей руку; тот же, что был неотделимой частью его воспоминаний о ней. В душе герцога снова всколыхнулось то, что он упорно давил в себе с тех пор, как она его оставила. Он закрыл глаза и на краткий миг позволил ожить в своем сознании одной из тех картин, которые до сих пор снились ему по ночам, но которые он гнал от себя наяву.

Она лежала в его постели, и струящийся шелк ее волос был раскидан по подушке в живописном беспорядке. Манящие полные губы приоткрыты, густые ресницы бархатным веером прикрывают глаза. Лицо усталое, но по-детски безмятежное. Она спит. Глядя на нее, он страстно желал, чтобы она оказалась распростертой на его простынях совсем по иной причине, чем та, что существовала на самом деле.
Сегодня, впервые за три дня мучительной лихорадки, забравшей немало ее сил, она спит спокойно. А он может наконец перевести дух, больше не опасаясь за ее жизнь. Он подходит к небольшому тазику и кидает мимолетный взгляд в стоящее рядом зеркальце. Изможденный, осунувшийся, с трехдневной щетиной на лице, он выглядит ужасно. Она не должна увидеть его таким, когда придет в себя. Той же тряпкой, которой еще недавно обтирал горящее в лихорадке нежное девичье тело, он теперь вытирает свое лицо. Берет в руки бритву и неверными движениями принимается сбривать с лица колючую поросль, нанося себе несколько болезненных порезов. Морщится, вытирает с лица кровь. Кидает взгляд на девушку, по-прежнему мирно спящую на его капитанской койке. Как же она красива! У нее не слишком броская внешность, если не считать сразу привлекающих к себе внимание огромных выразительных глаз на маленьком личике, но ее красота глубоко проникает внутрь. Ему трудно даже поверить в то, что она так быстро стала ему необходима. Да и, пожалуй, он не понимал этого в полной мере даже тогда, когда боролся за ее жизнь с суровым недугом. Зато понял, когда она исчезла. Собственно, всколыхнувшаяся в его памяти сцена была последним разом, когда он видел ее.

Эби шевельнулась, поворачиваясь к нему лицом, и вырывая тем самым герцога из цепких объятий памяти, коварной, как морские пучины, в которых так легко было потеряться и пропасть. Он открыл глаза и встретился с ней взглядом.

Ревность коварной змеей обвилась вокруг его горла, сжимая его, не давая вздохнуть. Она хочет? Так вот что она делает здесь - ищет себе приключений? И со сколькими мужчинами, интересно, она так встречалась? Скольким говорила эти же самые слова? Ради скольких нарушала правила и приличия? Разум его отказывался верить в то, что его Эби способна на подобное, но ревность заслала глаза сплошной черной пеленой. Руки герцога невольно сжались в кулаки, но последующие ее слова вернули ему способность дышать.

На него. Она хотела нарваться на него. Внутренние демоны Адама пустились в торжествующий пляс, но длился это танец недолго. Какого дьявола она говорит ему это?! Ведь каких-то пятнадцать минут назад ее жарко целовал Черный Джек, и не успел еще его поцелуй остыть на ее губах, как она уже предлагает себя другому! И неважно, абсолютно неважно, что и Джек, и герцог - это он сам! Она этого не знала! Он впился взглядом в ее лицо, ища там ответы на свои вопросы, и сам не знал, что именно хочет найти. Если она узнала его - конец его маскараду, конец едва начавшей претворяться в жизнь мести. Если не узнала - значит, была достаточно распутна, чтобы связываться сразу с двумя мужчинами одновременно! Не минуло и полусуток с тех пор, как он вновь встретил ее, а затеянная им игра уже начала оборачиваться против него самого. Он сжал челюсти в бессильной злости - на себя, на нее, на весь мир! К причинам, по которым он хотел ей отомстить, добавилась еще одна - она все-таки оказалась не такой, как он себе вообразил. Хотя какая, право слово, разница? Ведь теперь он хотел от нее только одного - ее тела. И она сама практически предложила ему его. Что ж, он не станет отказываться от столь щедрого подарка! Но не успел Адам произнести хоть слово, как она пошла на попятную.

Он заметил сверкнувшие в ее глазах слезы прежде, чем она кинулась прочь. Итак, он причинил ей первую боль, но отчего-то совершенно не чувствовал себя от этого счастливым или хотя бы довольным. Ее слезы полоснули его по сердцу, но он подавил в себе желание догнать ее и утешить. Как знать, может быть, она прирожденная актриса и разыграла эту маленькую сценку, чтобы подразнить его и выйти сухой из воды. Но она просчиталась. Он все равно получит то, чего хочет больше всего на свете. Он даст ей небольшую передышку и сделает следующий шаг в той изощренной шахматной партии, которую задумал.

Карета ждала его на том же месте. Верный Клайд нес свою службу с должной внимательностью и сразу заметил герцога, едва тот вывернул из-за угла дома.
- Ну и хреново же вы выглядите, кэп, клянусь акульим плавником! - бесцеремонно заявил бывший матрос на правах старого знакомого.
Адам не стал ничего на это отвечать, а перешел сразу к делу.
- Мы остаемся на ночь. Клайд, захвати мою одежду. Пол, Кэл, отгоните экипаж куда положено.
Отдав распоряжения, герцог направился к дому и поднялся в отведенные ему хозяином бала покои. Вошедший следом Клайд был сразу же отправлен на разведку и десять минут спустя герцог уже знал, где располагается комната Эби, а еще через пятнадцать минут в обличье черного Джека карабкался по стене в ее окно с ловкостью человека, не раз проделывавшего подобные действия с мачтой корабля.
Окно было приоткрыто, пропуская в комнату ночной воздух, напоенный ароматом простых садовых цветов и обивающих здание причудливым ковром роз. Где-то вдалеке сверкнула молния, предупреждая о скором приближении грозы, и резкой вспышкой осветила помещение.
Эби спала. Черной тенью он скользнул внутрь комнаты и подошел к ее постели. Теперь, когда никто не видел, и главным образом - она сама, позволил своему взгляду скользнуть по ней с затаенной нежностью. Но воспоминание о том, как совсем недавно она говорила герцогу чересчур смелые вещи, снова исказило черты Черного Джека, наполовину скрытые маской, и придало его лицу хмурое выражение. Возможно, увлеченная герцогом, она уже вновь забыла о его существовании? Но он ей этого не позволит. Склонившись над Эби, словно принц над Спящей Красавицей, пират коснулся ее губ своими - сначала нежно, затем все более требовательно, вырывая свою коварную мышку из объятий Морфея...

...

Фиона Грейджой: 12.10.16 07:27

Это было оскорбление. Прямое, ничем не завуалированное оскорбление. Фиона почувствовала, как кровь предательски отхлынула от ее лица. Поддаваясь порыву, она подняла руку, чтобы съездить по этой самоуверенной физиономии, но заметила в его глазах вовсе не торжество, а разочарование. Это больно кольнуло ее, хотя вместе с этим она сделала первый шаг к заветной цели - оттолкнуть его. Фиа провела недонесенной до его лица рукой по волосам, делая вид, что поправляет прическу и почувствовала, как дрожат пальцы. Справедливости ради, стоит признать, что ей не в чем его винить. Она сама сделала все, чтобы спровоцировать Энтони на подобную грубость и теперь должна быть собой довольна. Но вместо этого чувствовала только, как капля за каплей ее покидает невесть откуда вообще взявшаяся дерзость. Цепляясь за ее остатки, Фиа изобразила на лице улыбку и ответила:
- Благодарю вас за прекрасную идею, милорд. Подобный график действительно будет очень удобен. И главное - теперь даже те, до кого пока не дошли распространяемые вами слухи - если таковые люди вообще, конечно, еще остались, ведь по части распускания сплетен вы просто неутомимы - смогут узнать, что у них под рукой имеется первоклассная... - Фиона замялась. Интересно, как называют подобных женщин? Куртизанка? Нет, ведь те спят с мужчинами за деньги, а она якобы для удовольствия. - ... страстная женщина. - наконец закончила фразу лже-Аврора. Ее взгляд рассеянно прошелся по шикарному саду лорда Клиффорда, но она при этом ничего вокруг не замечала. Но вдруг Фиа словно вспомнила что-то и снова взглянула на Энтони.
- Кстати, лорд Фитцджеральд, я не поблагодарила вас за то, что вы сделали мне такую великолепную рекламу, благодаря которой я и имею нескончаемый поток посетителей. - Фиа снова растянула губы в улыбке, но та вышла какой-то безрадостной. - Сколько вы хотите за ваши услуги? Не люблю быть кому-то должной. - Она смело смотрела ему в лицо, хотя ей ужасно хотелось бежать прочь. Но она не могла, ведь тогда она провалит то дело, ради которого ее наняла Аврора. Фиа даже не подозревала, какой жестокой окажется та игра, на которую она так легкомысленно согласилась. "Но ведь у меня не было выбора" - напомнила она себе. Ради благополучия детей она стерпит словесные оскорбления - это все же лучше, чем продавать свое тело. Вот только оказалось, что и слова могут бить неожиданно больно. Но она это как-нибудь переживет.

Фиона с трудом представляла себе то, что может делать мужчина, забравшись под женские юбки, а означенная Энтони поза, которую мгновенно нарисовало ее живое воображение, несколько ее озадачила. Только в одном не было никаких сомнений: то, о чем он говорил, было до крайности неприлично. А по блаженному выражению его лица Фиа сразу поняла, что подобных поз в его жизни было очень, очень много. И она вовсе не горела желанием пополнить список его побед и оказаться слитой с ним в подобном акробатическом этюде. Будь он проклят! Почему Господь Бог наделил этого человека внешностью, перед которой так трудно устоять? Хотя дело было не только в его внешности. Его обаяние, его остроумие довольно быстро возымели на нее свое действие и заставили ее вести себя неосмотрительно и глупо.

В его глазах мелькнул триумф и Фиона восприняла это как очередной вызов. Ее обычно спокойный нрав взбрыкнул, как строптивая лошадка, снова стремясь продемонстрировать непокорность и требуя от нее ответить уколом на укол.
- Ради вас я постараюсь на славу, милорд, будьте спокойны. - Она холодно улыбнулась. - И, пожалуй, я займусь этой лентой немедля. Ведь вы в любой момент можете пасть бездыханным у моих ног, сраженный смертельной стрелой Амура!

Ее глаза в который раз за этот вечер изумленно расширились, но вступить с ним в полемику по поводу платья и его отсутствия ей не довелось. Все, что произошло дальше, окончательно выбило у нее почву из-под ног.

Он снова оскорблял ее. Лицо, к которому едва-едва успел вернуться его обычный цвет, снова побелело. Она до боли прикусила губу и отвернулась, боясь, что глупые слезы хлынут из глаз и позволят ему увидеть, насколько глубоко ее ранят его слова. Фиа не плакала с тех пор, как похоронила отца, да и тогда позволяла себе слезы лишь когда ее никто не видел. И уж конечно, она не покажет своей слабости этому ужасному человеку!
В этот момент ей было абсолютно неважно то, что он выливал ушат, полный гадостей, вовсе не на нее, а на Аврору. Ведь это она их выслушивала, это она немало поспособствовала тому, что он наговорил все эти чудовищные вещи. Но самое ужасное - все это было напрасно. Она опозорила Аврору гораздо больше, чем сам Райс, но ничего ровным счетом этим не добилась. На горизонте все отчетливее маячила перспектива стать той, кем ее и так уже считал лорд Фитцджеральд.
И зачем она так остервенело с ним сцепилась? Может, она и не уступала ему в острословии, но вот физическая сила была определенно на его стороне. Сейчас она с трудом представляла себе, что еще она может предпринять для того, чтобы он отказался на ней жениться. То есть на Авроре. На ней, Фиа, подобный человек не женился бы никогда в жизни. А теперь, после всего, что она от него выслушала, перспектива стать его женой казалась ей скорее пугающей, нежели привлекательной.
Но худшее было еще впереди.

Когда он прижал ее к стене и вжался в нее всем своим телом, Фиона онемела. Самым нелепым, постыдным образом, его близость все еще ее волновала. Энтони держал в своих руках ее лицо, не давая возможности отвернуться. А потом он ее поцеловал.
Это был первый в ее жизни поцелуй. И он вышел грубым, злым и болезненным. Его язык проник ей в рот, и Фиа замерла, не зная, что ей делать. В низ ее живота упиралось что-то твердое. Неожиданно его язык коснулся ее языка и предательская дрожь снова пробежала по телу.
Это просто немыслимо! Этот человек хотел унизить ее, а она стоит перед ним, расхристанная, и даже не находит сил, чтобы оттолкнуть его! Но вскоре он отстранился сам.

Вот оно. То, ради чего она явилась на этот бал. Ее вожделенная победа.
Но Фиона вовсе не чувствовала себя победительницей. Она беспомощно дрожала - то ли от вечерней прохлады, то ли от поцелуя, то ли от разочарования. Теперь все карты были в ее руках и она могла сделать выбор. И этот выбор был очевиден. Перед глазами у нее один за другим проплыли Полли, Вилли, Салли, Черри, Поппи, Сэмми и Викки. Голодные, одетые во сто раз штопанную одежду, они полностью зависели от нее. Ее милые крошки. Ее маленькие братишки и сестрички. Они так нуждались в ней.
Фиа сглотнула образовавшийся в горле комок и уперлась взглядом в шейный платок Энтони, в который еще недавно чихала, наслаждаясь своей находчивостью. Он ошибался. Не было у нее никакого права выбора. И быть не могло. И даже если бы не было детей, ради которых она ввязалась в эту авантюру, она все равно не отдалась бы ему, словно какая-то... распутница. Она изображала Аврору, знатную леди, которой не являлась, но и в самой ней, Фионе Грейджой, еще осталась капля гордости, ведь гордость - это то, чем человек обладает вне зависимости от своего положения в обществе.
- Идите к черту. - Внезапно онемевшие губы шевелились с большим трудом, выговаривая то, что она должна была сказать. И она говорила. Но голос ее изменился, став совершенно безжизненным. - И не забудьте сообщить вашему отцу, что вы ни за что на мне не женитесь, так как не намерены больше никогда со мной встречаться. - Все. Вот и все.
Силы покинули Фиону и, едва договорив, она сползла по стене вниз, ища на земле опоры для нервно дрожащих ног. Внутри нее образовалась гнетущая, пугающая пустота и она не находила этому объяснения. Ведь причина не могла быть в том, что этот невозможный повеса, в чьем обществе она провела всего лишь один вечер, сейчас развернется и уйдет из ее жизни навсегда. Точнее из жизни Авроры Темплтон. В ее, Фиа, жизни, он никогда и не появлялся. И если он когда-нибудь и вспомнит о ней, его воспоминания будут носить совсем иное имя - Аврора.
Глядя прямо перед собой, она напряженно ждала, когда он выполнит свое обещание и уйдет. Тогда она наконец-то сможет дать волю скопившимся в горле слезам. И хотя она совершенно не понимала, о чем ей плакать, все же испытывала настоятельную потребность выплакаться.

...

Син Кэкстон: 12.10.16 10:27

Они кружились в танце слишком быстро или это влияние его партнерши? В ушах шумело, как если бы он прислонил морскую ракушку, а перед глазами все плыло, стало несущественно. Все люди, что окружали их, были похожи на расплывчатые пятна, мозг отказывался на них концентрироваться. Внимание лорда было приковано к Жаклин, к ее глазам и привлекательным губам. Очень хотелось попробовать их на вкус, провести языком по верхней и нижней губе, толкнуться внутрь, побуждая приоткрыть рот и сцепиться в еще одном танце, далеком от вальса, но столь желанном. Это какое-то сумасшествие! Не может он влюбиться вот так сразу. Не за несколько минут общения и две встречи. Нет. Это все говорит страсть и похоть. А истинные чувства не могут рождаться так. Просто надо отвлечься. Не думать. Не грезить. И все пройдет, забудется, как сладкий сон.

Из размышлений его вывел ее голос - чарующий, завораживающий, с мягким французским акцентом. Ее голос. Интересно, она бы стонала, если бы он... Черт! Стоп, Син. Ты же не насильник. Ты - лорд, который воспитан в строгих традициях, хоть иногда и позволяешь себе некоторые вольности. Ты - лорд и не можешь вести себя как зверь. Эта девушка не станет твоей взамен на короткое удовольствие. Да и нужно ли тебе несколько часов в постели, сможешь ли ты ими насытиться? Вряд ли. Попробовав один раз, сорвав цветок, тебе захочется вдыхать его снова и снова. До самой смерти. Эта мысль напугала своей силой и истиной.

- Цветы? Вы интересуетесь оранжереей моей матери? Что ж, я с удовольствием выполню ваше пожелание и проведу с вами прогулку по саду. Конечно, нам необходимо узнать у моей матушки, не будет ли она против.
Син вывел девушку из танцевального зала, подвел к своим родителям и представил.
- О, моя дорогая, как вы очаровательны! - мать Сина никогда не стеснялась в проявлении чувств. - Неужели вам правда интересны мои цветы? Это так мило! Конечно же, вы можете хоть сейчас проехать к нам в поместье, наша карета к вашим услугам. Син все вам покажет и расскажет. Он с самого детства помогал мне в саду. - Последнее было не совсем правдой, но матери всегда хотят представить своих детей в более выгодном свете, особенно в глазах потенциальных невест. - Мы же какое-то время еще пробудем на балу. А завтра я очень надеюсь увидеть вас на охоте. Поверьте, мой мальчик - прекрасный стрелок. Уверен, что он сможет раздобыть кролика или утку к ужину.
Поговорив еще какое-то время, Син взял Жаклин под локоток и проводил ее к карете. Они сели и кучер направился в поместье. По дороге карета тряслась и подпрыгивала, лорд то и дело ловил девушку, чтобы она не упала. И от этой близости, от замкнутого пространства лишь для них двоих было так жарко и душно, так убийственно сладко, что приходилось скрывать свое возбуждение, одергивая камзол и старательно разговаривая на великосветские темы, не затрагивая личное, то, что пока было так страшно тронуть. А вдруг она помолвлена и у нее есть жених во Франции? Вдруг она не собирается в ближайшее время связать свою судьбу с кем-то? Захочет ли она жить с ним здесь, в Лондоне? Не вернется ли во Францию и будет потеряна для него навсегда? Мороз по коже бежал от этих мыслей, охлаждал желание.
Они подъехали к поместью и лорд провел экскурсию по дому, заранее предупредив слуг приготовить вино и закуску в зале.
- А теперь, Лин, прошу в оранжерею. У мамы около ста видов разнообразных роз. Есть и французские сорта. - Не знал наверняка, но какая разница? Главное, что она с ним. Здесь. - Посмотрите, эта роза очень похожа на вас. Такая же красивая, сладко пахнет и очень хрупкая. Ею хочется любоваться. Ее хочется оберегать от воздействия внешних факторов. И если бы вы позволили мне... Я хочу сказать, если бы я мог, хотя бы пока вы в Лондоне, поухаживать за вами, то это было бы большим счастьем для меня. Позвольте мне стать вашим другом, Лин. Я пока и сам не понимаю зачем мне это надо, но я не готов вас отпустить пока. Не сейчас. Давайте узнаем друг друга. Обещаю, что не причиню вам вред. И не допущу, чтобы кто-то его нанес. Я хочу, чтобы эту поездку вы запомнили надолго. Чтобы запомнили меня...
Лорд срезал розу и протянул ее девушке.
- Примите этот цветок в знак моей преданности и уважения. Вы - всегда желанный гость в моем доме. Я хочу показать вам этот город и весь мир, если вы позволите. Я хочу, чтобы на ваших губах играла улыбка, чтобы вы ни в чем не нуждались, чтобы вас принимали во всех домах с должным почтением. Лин... А еще я безумно хочу вас поцеловать, но не сделаю этого без вашего позволения. Я понимаю, что тороплю события, что мы знакомы слишком мало, но вы так привлекательны, что я схожу с ума...
Син смотрел в глаза гостье и понимал, что он - полный кретин. Не дружбы он хотел. Ее. Всю. Навсегда.

...

Энтони Райс: 12.10.16 11:00

Было интересно наблюдать за тем, как девушка прячется за колонной и высматривает своего мужа. Но вот что было любопытно — смотрела она почему-то на моего брата танцующего с Авророй. И как это было понимать? Возможно, она смотрела не на них, а на кого-то рядом с ними, вот только всех рядом я знал, во всяком случае тех, кто был без масок. И был момент в танце, когда ни на кого, кроме как Саймона с Авророй смотреть было попросту не на кого. Это озадачило меня.

- Куда вы смотрите? Это и есть ваш мистер Смит?  - невозмутимо поинтересовался я, наблюдая за девушкой, прячущейся за колонной, как шпион.


Выдала она.

Её муж? Любопытно. С каких таких пор Саймон стал мистером Смитом, да еще и женатым? И её раздраженный и, я даже бы сказал, гневный голос, явно раздосадованный увиденным, был подозрителен. Кто же ты, миссис Смит, на самом деле?
В голове завертелись разные мысли, и они всё чаще наталкивались на необычный вывод, который так и напрашивался, но я снова и снова отталкивал его. Он был слишком безумен и невероятен.



Видимо, на моем лице отразилось взволнованность, и я поспешил улыбнуться.
- Странно? - не менее странно, чем ваше поведение, моя дорогая. - Отнюдь. Скорее с большим любопытством. Вы мне очень интересны, - мягким и бархатным голосом проговорил я и улыбнулся. Аккуратно провел кончиками пальцев по плечу, касаясь вуали. Вложил её ладонь в свою. - Не все мужчины негодяи, хотя, признаю, что таковы имеются, увы.

И вновь в мысли закрались сомнения. Я просто обязан проверить свои догадки, иначе не успокоюсь!

- Может тогда покинем этот шумный зал и вашего мужа-негодяя? - спросил я. - Такая очаровательная девушка не заслуживает этого подлеца.
Я поднес её руку к своим губам и поцеловал, нежно коснувшись кожи кончиком языка.
- Давайте прогуляемся, - предложил я, уводя девушку подальше от колонн и толпы, положив её руку себе на локоть. - Вы видели здесь картинную галерею? - спросил я, указывая на двери впереди нас.

- Картинная галерея?

Я заметил легкое удивление в её голосе, а значит она прекрасно знает этот дом, и знает, что картинная галерея находится на втором этаже, а не на первом.
- Ну галерея - это громко сказано, конечно. Я просто сегодня с утра был в этой комнате, - указал на двери, возле которых мы остановились. - У меня вышла маленькая неприятность с костюмом, - пояснил я, открывая перед девушкой двери комнаты отдыха. - И здесь оказалась весьма интересная картина, уверен, она вам понравится. Да и отвлечься от мужа вам не помешает, - я снова поцеловал нежную кожу руки девушки, вдыхая её завораживающий аромат, и указал на большую картину на стене.

Пока девушка рассматривала её, я прикрыл за нами дверь и тихо её запер.

- Вам не кажется, что мужу-негодяю стоит отомстить, не говоря уже о разводе? - произнес я, подходя к «миссис Смит» и притягивая её к себе за талию.

...

Сабрина Беккет: 12.10.16 11:06

Бал

Она только что витала в облаках. Нет, гораздо выше: в каких-то заоблачных далях, о существовании которых и не подозревала. Там, где все ощущения находились за гранью привычных пониманий. Где было сладко и неповторимо хорошо. Много больше, чем хорошо, но Сабрина не могла найти подходящих слов, чтобы описать свое состояние. Просто таяла в объятьях мужчины, изо всех сил желая, чтобы это время подольше не заканчивалось.

Но Гидеон резко отпрянул, а в затуманенное сознание пробился чей-то изумленный возглас. А потом девушка увидела отца.

Он задыхался. Ловил ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. И с каждой секундой багровел все сильнее. В родных глазах, ставших сейчас из карих почти черными, кипели такие чувства, которые девушка не встречала прежде в своей жизни никогда.

– Сабрина! – голос отца поднялся до фальцета, и от визгливых нот у нее зазвенело в ушах. А потом в один миг стало темно в глазах, когда тяжелая ладонь обрушилась на щеку, едва не сбивая с ног.

Это не могло быть правдой. Ее добрый, любящий папочка не мог оказаться таким жестоким. Он никогда в жизни не поднимал на нее руки. Даже не ругал почти. Что же случилось теперь и почему так болит и разбитое лицо, и в груди, где сердце так и норовит выскочить наружу?

– Ты хотя бы понимаешь, что натворила?!!! Ты сгубила меня!!! Лишила последнего шанса исправить дела!!! Ты опозорила весь наш род!!!

Девушка с трудом разбирала смысл его слов. Глаза, заволоченные слезами, машинально следили за высокой, статной фигурой в черном. Мужчина скрылся за дверью, даже ни разу не оглянувшись. Словно ничего не было. Словно ей привиделись эти сумасшедшие мгновенья в бильярдной. Словно не существовало обжигающих поцелуев и умелых рук, сминающих ее тело сквозь тонкий покров одежды.

Но это не было сном, от которого можно очнуться, побольнее ущипнув себя. Да и бывает ли еще больнее? Сабрина чувствовала, как полыхает огнем щека, а распухший от чужих губ рот саднило, когда выбегающие из глаз соленые струйки касались воспаленной кожи.

Руки отца стиснули плечи, встряхивая так, что в глазах опять потемнело.

– О чем ты думала?!! О чем?!!! Он же просто использовал тебя! Что насолить мне! Чтобы сломать! Ооооо!!!! – отец застонал, отталкивая девушку в сторону, и метнул гневный взгляд на ее компаньонку.

– А вы?! Вы должны были следить за этой дурочкой! Беречь от таких вот прохиндеев! Где, где вы находились, пока она развлекалась здесь? Играла в бильярд!!!

Он разъяренно ухватил забытый на столе кий, переламывая его на две части и швыряя к ногам дочери.
– Вот она: моя жизнь! Вот, что ты с ней сделала своим распутством!

Оглядел собравшихся вокруг зрителей и, уцепившись за руку девушки, потащил ее за собой.
– В карету, живо! Не хочу смотреть, как из-за твоей дурости рассыпается в прах то, что я созидал годами!

В поместье Беккетов

Она почти не помнила, как оказалась в своей комнате. Кажется, ее втолкнул туда отец, всю дорогу до дома продолжающий кричать и сокрушаться.

Рухнула без сил на неразобранную постель, не смея поднять на него глаза. Ей было страшно. И руки почему-то дрожали, пытаясь справиться со стянутой на груди и душащей накидкой.

– Как ты могла?! Как, дочь?! С этим… этим… как последняя шлюха?! Разве ты не знаешь, что о нем говорят?! И нем и обо всех его женщинах?! – напоследок проревел отец и, не дожидаясь ответа, выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью.

– Не знаю… – уже не ему, а себе прошептала Сабрина так тихо, что даже сама не расслышала собственного голоса. Откуда ей было знать? Девушка видела этого мужчину впервые в жизни, и несколько кратких минут в его обществе оказалось достаточно, чтобы потерять голову. В самом деле, как она могла??? Мгновенно забыть все, что ей внушали столько лет? Выученных наизусть правил поведения, достойных леди? Почему же отринула все, поддавшись…

Сабрина не знала этому название. Тот жар, что переполнил все ее существо еще в бальном зале, по-прежнему обжигал тело. Она опьянела, но выпитое шампанское было не при чем. Попала в плен собственной иллюзии, что разбилась так скоро и так болезненно.

События прошедшего вечера мелькали перед глазами яркими, отчетливыми картинками. Пестрая, разодетая публика, ломящийся от многочисленных яств стол, несмолкающая музыка, кружащиеся в танце пары, костюмы и маски. Много масок.

Сабрина вдруг подумала о том, что лорд Уитби даже не потрудился прикрыть лицо. Это было ни к чему. Его маска и так оказалась самой подходящей, а все действия – более чем убедительными. Он играл, а она с легкостью подхватила эту игру. Приняла его правила, напрочь забыв о приличиях и здравом смысле.

Память подкинула еще одну картинку: красивую женщину, повисшую на его руке как раз перед тем, как Сабрина покинула зал. Она была ему под стать: роскошная и яркая. Такая яркая, что ее образ трудно стереть из сознания, увидев хотя бы один раз. Не то, что сама Сабрина – невзрачная и глупая девчонка, так легко попавшаяся в расставленные сети.

Девушка уткнулась в ладони, чувствуя, как глазам опять стало горячо. И кожа на щеке по-прежнему горела, храня отпечаток отцовской руки. А губы… губы, казалось, все еще хранили вкус поцелуя. Ее самого первого в жизни. Такого упоительно сладкого, будоражащего кровь и с таким горьким послевкусием.

Не дожидаясь служанки, не желая видеть вообще никого, она с трудом стянула платье, роняя его на пол вместе с покрывалом и опустилась на постель, подтягивая под себя ноги.

Истина слепила, но как бы ни было больно это осознавать, Сабрина не могла не признать правоту отца. Она повела себя как беспутная женщина, покрыв несмываемым позором семью. И выхода из этого безумия не существовало.

...

Себастьян Мартель: 12.10.16 11:47

Себастьян не ожидал, что Эмма будет так отчаянно протестовать и вырываться из его рук. Ему стало горько. Он не насильник, но сопротивление Эммы доказывало обратное. Хватает ее прилюдно, провоцирует скандал. Мало было сплетен прошлых лет, так он решил добавить новые и чуть не довел Эмму до слез. Она права.
Пока Себастьяна не было в Англии, Эмма медленно воздвигала башню своей репутации, но приехал он и разрушил ее до основания. Хотя, позвольте! Разве вдове не дается снисхождение в любовных связах? Эмме пора вести себя смелее, пользуясь привилегиями женщины, которой в глазах света уже не нужно оберегать честь с яростью дикой кошки.

- Как изволите, - спокойно произнес Себастьян, отпуская птичку на волю и провожая взглядом неестественно выпрямленную спину Эммы. Она снова заледенела и стала холодной и неприступной. Она видит в этом успокоение и счастье? Какая глупость.

Да пусть хоть сотрут себе языки, но Эмме надо обзавестись любовником, чтобы понять истинную ценность любовной близости. Смятение от настойчивого внимания Эммы было слишком сильным, чтобы не понять, что она на грани капитуляции.

Он соблазнит ее и очень скоро. Эмма ошибается, думая, что сплетни интересуют его хоть в малейшей степени. Они были вчера, есть сейчас и будут завтра. А он, граф Брекон, не собирается брать их в расчет. Только месть занимает его ум.

Он улыбнулся в предвкушении. Никуда Эмма не уедет. Он позаботится об этом.
Если надо, будет караулить возле ее дома, чтобы не пропустить отъезд. Нельзя позволить Эмме уехать и тем самым получить преимущество. Соблазнение только началось. Обнадеживающая реакция Эммы подняла настроение графу и он направил свои стопы в сторону игорной комнаты, но привычное времяпрепровождение джентльменов, бесконечные вопросы и дымовая завеса быстро набили оскомину. А когда двое молодых повес затеяли пафосный спор, Себастьяна в буквальном смысле затошнило. Увидев себя юного со стороны, граф отнюдь не получил удовольствия.

Как он изменился. Сейчас Себастьяну хотелось пройтись по свежему воздуху, насладиться прогулкой, а потом вернуться в свой лондонский дом. Но помпезная роскошь жилища уже не радовала, дом показался огромным и пустым. В нем не хватало света, радости, смеха. Одиночество пропитало стены и давило грудой на Себастьяна. Ликование от маленькой победы над Эммой сменилось тоской.

Наутро он был свеж и готов к новой атаке на Эмму. Особняк, в котором она остановилась, не составило труда найти с помощью надежных людей. Деньги много дают человеку. Почти все. Только счастье на них не купить. Хотя, как посмотреть.

Перед крыльцом особняка стоял черный блестящий фаэтон, два превосходных каурых жеребца перебирали ногами. Им не терпелось пуститься в галоп. Граф Брекон сидел в нем, поджидая Эмму. В небольшом пространстве даже толком ноги не выпрямишь, а если пассажиров будет двое, им придется потесниться. Вот на что он и рассчитывал. Эмме не спрятаться от него. Он повезет ее прямиком на охоту, где будет множество возможностей пустить в ход мастерство распутника. Себастьян улыбнулся, похлопывая перчатками по бедрам, обтянутым новыми тесно облегающими брюками. Настроение было отменным.

...

Эмма Роулингс: 12.10.16 13:34

Чего и следовало ожидать. У этого человека по прежнему нет совести и чести. Доволен, что добился своего! По пути к карете несколько джентельменов попытались заговорить со мной, но хватило одного взгляда, чтобы они осеклись. Больше никто не посмел меня останавливать. Добравшись до дома, я велела кучеру ехать за родителями, а горничной - паковать чемоданы. Поутру я собиралась ехать домой, в имение. Посещение бала обернулось катастрофой! Ну почему он не мог вернуться позже, когда я уже была бы в деревне, или раньше - чтобы мать написала об этом? Я искренне не понимала, за что он так злиться. Не я спорила, не я целенаправленно ломала ему жизнь. В Европе с деньгами тоже можно отлично устроиться! Дорогой, про медведя я не в курсе
Проворочавшись всю ночь без сна, я вскочила, едва забрезжил рассвет. Из зеркала на меня смотрело бледное приведение, голова раскалывалась. зря не сдалась на балу

Себастьян Мартель писал(а):

Он соблазнит ее и очень скоро.

да я вся уже готовая)
За завтраком мать все время причитала и ругала графа Брекона на все лады. Отец мрачно молчал. Как еще брат не явился спозаранку? Только его не хватало! Кое-как позавтракав, я вернулась в комнату. Из-за иррационального желания поднять себе настроение, приказала приготовить амазонку. Ну и что, что я еду в карете? Отличная вещь, подходит для путешествия. И к тому же красивая. Как хорошо бы сейчас было оказаться деревне и нестись галопом через убранные поля! В конюшне уже застоялась Луна - английская чистокровка, редкого для кобылки роста, светло-золотистого окраса и замечательного нрава. Имение и поля я объезжаю сидя в седле по-мужски, женское седло годится только для кокетливых прогулок в Лондоне.
Мысли о Луне несколько развеяли тоску.
Спустившись вниз и попрощавшись с родителями, вышла на улицу. Карета уже была подана, багаж уложен, но отъехать мы бы не смогли. На дороге стоял изящный черный фаэтон, в который были запряжены великолепные жеребцы. Огромные, каурой масти, они нетерпеливо перебирали ногами, готовясь в любой момент сорваться в галоп. Я аж ахнула от такого великолепия! Нестерпимо, до зуда в кончиках пальцев, захотелось погладить их по великолепным мордам и точеным шеям. Такая пара стоила больше, чем приносило поместье за год. Кому-то повезло обладать этими грациозными животными.
Выглянуло такое редкое в это время года солнце и луч его на мгновение ослепил меня. Пока я часто моргала, сзади меня схватили железной хваткой и закинули в фаэтон. Тут же рысаки рванули с места, вжимая меня в похитителя c великолепной грудной клеткой и до боли знакомый голос выдохнул прямо в ухо:
- Я не мог допустить, чтобы главный бриллиант не стал украшением охоты.

- Мартель! Вы ответите за это похищение! - прокричала я, впрочем, вцепившись в него мертвой хваткой. Не хватало еще выпасть под колеса экипажа.

...

Саймон Райс: 12.10.16 13:40

Нет, он совершенно ей не верил. Ни единому слову Авроры Темплтон. Но злость не давала ему ни единого шанса на то, чтобы закончить этот нелепый разговор, в котором они оба поставили себе цель перещеголять друг друга в умении наносить меткие словесные удары. И чем больше они упражнялись в этой нехитрой науке, тем чаще удары попадали ниже пояса. И всё же Саймон так или иначе ловил себя на мысли о том, что эта рыжая чертовка ему врёт. Без запинки, с вызовом. И отчаянно. Пока он не понимал, зачем, но мог предположить. Либо ей просто нравится эта перепалка, которая, по мнению самого Райса, зашла слишком далеко, либо... Она преследует ту же цель, что и лже-Энтони. Разорвать помолвку.
- Не стоит благодарностей, Аврора. За такими идеями вы всегда можете обратиться к вашему верному слуге, - он слегка поклонился ей, - у меня их с избытком.

Саймон хмуро смотрел на мисс Темплтон, понимая, что их встреча просто не может окончиться ничем хорошим, но почему-то не делал никаких попыток прекратить игру, в которую они оба так неосмотрительно вступили.
- Нисколько, Аврора. Мне будет достаточно знать, что вы получаете удовольствие от "потока посетителей". Ну же, скажите мне, что они удовлетворяют все ваши аппетиты, и это будет лучшей платой за ту услугу, которую я вам оказал.
В его голосе почему-то засквозила горечь. Он не имел никакого отношения ни к этим сплетням, ни к тому, что было меж Энтони и его невестой в прошлом, но расплачивался за все грехи брата - вольные и невольные. И это совершенно не тронуло бы его, если бы он не испытывал в душе смятение. Целый калейдоскоп различных эмоций, каждая из которых била наотмашь.
Теперь, когда он сделал то, что окончательно лишило его рассудка и стоял, ждал ответа от женщины, у которой не было выбора - он постарался ей его не дать - Саймон понял, в какую ловушку загнал и себя самого. Если сейчас окажется, что он был не прав в своих выводах, и Аврора предложит ему себя... он просто не знал, что станет делать в этом случае. Переспать с невестой брата, чтобы после... А что он, чёрт бы побрал весь этот вечер, собирался сделать после? Так далеко продумать он не успел. Просто исключил подобную возможность, хоть поцелуй, который он украл у Авроры Темплтон, и затуманил его разум. А если она отправит его к чёрту - что он заслужил, надо сказать, в полной мере - не будет ли это тем самым, чего он так жаждал в начале вечера? Будет. Вот только между тем, как начался этот вечер, и тем, к чему он привёл - огромная, непреодолимая пропасть.

Она произнесла эти слова, и Саймону пришлось приложить немало усилий, чтобы продолжать стоять на месте. Сверху на него давило что-то невидимое, но непосильно тяжёлое. Он смотрел на то, как Аврора садится прямо на холодную землю и не предпринимал никаких действий. Ни уходил, хотя обещал это сделать, ни бросался перед ней на колени, чего она, вероятно, ожидала, ведь ни один джентльмен не позволил бы даме сидеть прямо на подмёрзшей земле. Но как раз джентльменом в этот момент он не был. И с Авророй - тоже. Ко всему, осознание, что его отвергли, отправили к чёрту - и совсем неважно, что он сам об этом просил минуту назад - отравляло его нутро чёрной горечью. В этот момент Саймон не думал о том, что отвергла Аврора вовсе не его, а Тони. Разве это имело значение, если перед рыжей чертовкой, которая казалась сейчас такой маленькой и беззащитной, стоял именно он, Саймон?
Не говоря ни слова, он шагнул к Авроре, подхватил её на руки и, надеясь, что она не будет очень уж протестовать, понёс к особняку. Весь путь до дверей дома Клиффорда, из-за которых всё ещё доносились звуки музыки, Райс молчал. Но ему стоило немалых усилий не думать о том, как приятно ощущать близость маленькой гордячки. Тепло её тела, идеальность форм. Чёрт бы всё побрал. Кажется, он начинает мыслить, как безусый юнец, впервые вкусивший чувства к женщине.
Наконец достигнув дверей особняка, Райс поставил Аврору на ноги и, толкнув перед собой массивные двери, вошёл в дом, ведя девушку за руку. Вернув её в танцевальную залу, где самые стойкие гости всё ещё кружились в танце, он натянуто улыбнулся, взял ладонь Авроры в свою, медленно поднёс её к губам и поцеловал. Замерев на бесконечные пару секунд, Саймон пристально вглядывался в лицо девушки, ища на нём... сам не зная, чего. Быть может, желал, чтобы она сказала ему, что всё неправда, что она хочет выйти за него замуж. Что нет у неё никакого бесконечного потока ночных посетителей. Только вот беда - она бы сказала это Энтони, и за Энтони она бы вышла замуж.
- Спокойной ночи, мисс Темплтон, - мягко проговорил он, выпуская из ладони её руку, развернулся и вышел прочь.
Напрасно он думал, что одиночество, прохлада и езда верхом отрезвят его. Взлетев в седло, он ударил коня шпорами и помчался туда, куда сегодня ночью не собирался возвращаться. К Лили.

...

Марк Джексон: 12.10.16 14:39

Вернувшись домой, я не стал переодеваться. Велев оседлать любимого коня, поспешил умыться. Проведя пятерней по растрепавшимся волосам, подхватил плащ и поспешил к конюшням, где Волка (так звали моего коня за серый окрас и злобный нрав) как раз подвели к воротам. Конь яростно грыз удила, но увидев меня, радостно тряхнул тяжелой головой.

Ледяной ветер бил в лицо, закидывал за спину полы тяжелого плаща, но я, не утратив желания разобраться с лгуньей, подстегивал Волка и несся по ночным улицам, распугивая поздних прохожих. Пятна света от уличных фонарей мелькали перед глазами, конь норовил скинуть меня на крутых поворотах, но я летел обуреваемый жаждой мести.
Прежде я не догадывался, что меня можно взбесить, решив хитростью женить.
Я упивался мыслью, что так доведу Цаплю Маргерет, что она сама откажется от свадебных мечтаний.

Надо ли говорить, что очутившись у владений лорда Перкинса, я не только не утратил решимость, а наоборот, приумножил ее, строя коварные планы. Я привязал коня к фонарному столбу у вечно зеленого можжевельника, растущего по периметру особняка, нисколько не боясь, что его могут увести воры (он откусит любому руку, только протяни), а сам перемахнул через кованную ограду, радуясь, что не переоделся. Черная кожаная одежда легендарного разбойника как нельзя лучше подходила для физических упражнений и укрытия меня от нечаянного взора случайного прохожего или неспящего слуги.

Чувствуя себя зверем, вышедшим на охоту, я обежал здание, всматриваясь в темные окна, выискивая способы проникнуть в дом. На мое несчастье начал накрапывать дождь, и надежда, что кто-то из жителей особняка оставит открытым окно, таяла с каждым порывом ледяного ветра.

К этому окну меня привлек свет одинокой свечи. Что могло заставить пламя дергаться, грозясь вовсе его затушить? Только ветер, проникающий в открытое окно. Я подошел ближе и убедился, что край занавески тоже раздувается подобно парусу. Единственная трудность - окно находилось на втором этаже. Пришлось удалиться туда, где влажно поблескивали колонны, поддерживающие широкий круглый балкон, плавно переходящий в узкий, охватывающий поясом все здание с фасадной части.
Проведя по колонне рукой, я с сожалением понял, что не обладаю способностями циркача, могущего забраться по гладкому шесту, а представить себя в роли индийской обезьянки, карабкающейся вверх, обхватив гладкий ствол всеми четырьмя конечностями, я просто не мог.
Вопрос решился иначе. Я забрался на мраморный подоконник на первом этаже и по нему добрался до выступа, созданного в виде украшения и ступенями уходящего вверх до самого балкона. Уцепившись за столб балюстрады, я вскарабкался на балкон и, крадучись, в полусогнутом состоянии, добрался до открытого окна.

Занавеска мешала понять, чья комната скрывалась за ней, но при свете свечи я разглядел розовые стены, светлую оббивку, любимую представительницами женского пола. Молясь, чтобы не попасть в покои леди Перкинс и не встретится там с ружьем лорда Перкинса, я распахнул окно и как можно осторожнее перебрался через подоконник. Порыв ветра задул свечу.

Негромко чертыхнувшись, на цыпочках пошел в сторону двери, которая, как я полагал, находилась именно в противоположной от окна стороне.
Неожиданно на моем пути оказалось препятствие, сбившее меня с ног. Я всем телом ухнул на кого-то, кто тихо вскрикнул, придушенный моим немалым весом.

Подо мной точно была не леди Перкинс. Пытаясь подняться и ища рукой рот, который мог закричать в любой момент, я нащупал тугую девичью грудь (вот почему я был уверен, что это не леди Перкинс). Сумма всех впечатлений (розовые обои, светлая оббивка мебели, тугая девичья грудь и аромат тех самых духов, которые я уловил у кареты) позволили сделать вывод, что я лежу на Цапле Маргерет.

Руки были заняты, не собираясь покидать то, до чего добрались, поэтому рот Маргерет пришлось закрыть поцелуем. Когда не хватило воздуха, я отстранился на мгновение и прошептал:
- Это я, Марк! Вам никогда не заставить меня жениться на вас насильно! - и опять закрыл ее рот поцелуем, чтобы лгунья не начала отпираться.

Я просто потерял голову. И врал самому себе и Цапле Маргерет. Я готов был на ней жениться только потому, что ее тело оказалось невероятно гладким, а поцелуй - невыносимо сладким.
Черт.
А я ведь даже не видел ее лица.

...

Жаклин д`Артье: 12.10.16 14:43

Родителями своего нового знакомого Жаклин была очарована. Особенно его матушкой. Эта пожилая женщина так и искрилась дружелюбием, а ее добрые, выразительные глаза смотрели с таким расположением, что девушка заулыбалась. Она не могла не заметить крохи преувеличения, когда леди Шерроби расхваливала достоинства своего сына. В этом Кристин Кэкстон так сильно напоминала ее собственную мать, что девушке показалась, что она вернулась домой. Это выглядело настолько мило, что развеяло остатки сомнений в душе Жаклин, и она с радостью согласилась поехать в поместье Сина. Шумный бал уже достаточно утомил, а всю нужную информацию она давно получила. Поэтому задерживаться у лорда Клиффорда смысла не было, а вот поближе познакомиться с Сином Кэкстоном ей очень хотелось.
Когда они спустились к карете, Жаклин не могла не заметить ее дороговизны. Запряженный четверкой лошадей экипаж представлял собой изысканное сочетание черного с глубоким красным, цвета бургундского, а каждую из дверей украшал герб рода Шерроби. В сердце снова закрался червячок сомнения. Син был определенно богат. Очень богат. Жаклин знала себе цену, но поверить в неподдельный интерес мужчины было непросто. Гораздо легче представлялось, что он пытается ее обольстить, дабы выведать что-то. Думать об этом не хотелось, но опыт подсказывал, что лучше перестраховаться.
Тем не менее, поездка оказалась чрезвычайно приятной, хоть и стала для девушки волнующим испытанием. Карета была просторной, но Жаклин все время ощущала, словно пространство сжимается, концентрируясь на личности человека, сидящего рядом с ней. Ее впервые так сильно волновала близость мужчины. Когда экипаж потряхивало на поворотах, и руки Сина удерживали ее от падения, Жаклин неосторожно мечтала о том, чтобы все-таки упасть и очутиться прямо в его объятьях. Представляла, что бы она почувствовала в этот момент, если бы его участие не ограничилось только лишь помощью сохранить равновесие. Девушка рассматривала в полумраке его лицо, сосредоточенные черты, и пыталась угадать, о чем он думает. Казалось, что мысли Сина связаны с ней, а та неловкость, что просматривалась в движениях, объясняется стремлением мужчины держать себя в рамках приличия. Обстановка располагала к другому общению, и Жаклин не могла это не признать. И (к чему скрывать от самой себя?) хотела этого другого. Чтобы он перестал быть сдержанным, и предположения о его к ней интересе оказались верными.
Но Жаклин заставляла себя держаться так, словно они по-прежнему в огромном бальном зале, а не в маленькой карете, где воздух накалился до такой степени, что было тяжело дышать и оставаться при этом спокойным.
Прогулка по поместью Шерроби доставила девушке подлинное удовольствие. Никакой вычурности, все достаточно сдержанно, но при этом очень красиво. В каждой мелочи чувствовался вкус и любящая рука хозяйки. Оранжерея же привела Жаклин в восторг. Душистый, восхитительный аромат роз кружил голову, а великолепие оттенков заставило подумать о том, что она попала в цветущую сказку.
Жаклин восхищенно всплеснула руками, поворачиваясь к Сину.
– Это еще прекраснее, чем я представляла себе. Розы – мои любимые цветы, а у вашей матушки они поистине великолепны. Как бы я хотела остаться здесь навсегда и каждый день видеть такую красоту!
Она осеклась, поняв, насколько двусмысленно могла прозвучать ее фраза. Что если Син подумает, что она сознательно пробралась в дом, чтобы заполучить его в мужья? Или хотя бы в любовники? У них все происходило очень быстро. Две короткие встречи в один день – и столько впечатлений, что это кружило голову не меньше, чем аромат прелестных роз. Как Син воспринимает ее? Кем?
Словно в ответ на ее размышления, мужчина заговорил, протягивая ей срезанную розу.

Слова звучали так искренне, что ее сердце запело, и только привычка хранить осторожность в общении с людьми удержала от потребности произнести что-то подобное в ответ. Сказать, что она тоже была бы рада дружбе с ним. И хотела бы узнать его поближе. Намного-намного ближе. Син стоял совсем рядом, и Жаклин могла бы дотронуться до его лица, если бы позволила себе такую вольность. И она почти была готова сделать это, когда следующие слова мужчины отрезвили ее.

Сумасшествие. Вот что происходит с ними сейчас. Это вино, которое они выпили на балу, впечатления от неожиданного знакомства и волнение, усиленное излишними опасениями. Жаклин боялась быть разоблаченной, Син страшился того же самого. Тем более они оба молодые и привлекательные люди, которые неизбежно испытывают интерес друг ко другу, находясь в таком тесном общении.
Ей хотелось ответить согласием и ощутить прикосновение его губ. Но она также понимала, что остановиться на этом будет очень сложно, а к продолжению не была готова. Если лорд Шерроби кем-то подослан, это может стоить ей жизни. Или сердца, если он искренен. Но пока Жаклин не была готова потерять ни то, ни другое. Она мило улыбнулась, чуть отходя от Сина в сторону и опуская лицо к срезанному цветку.
– Благодарю за столь изысканный комплимент, Син. Но сейчас уже очень поздно, а завтра на охоте нам обоим потребуются силы. Я буду рада новой встрече с вами и с вашими любезными родителями. А теперь, если позволите, я бы хотела вернуться домой.

...

Себастьян Мартель: 12.10.16 14:54

Готов поведать вам об этом. Спрашивайте, Эмма)

Как Себастьян и рассчитывал, фаэтон был тесным и Эмме пришлось вцепиться в него, чтобы не упасть. Стройное тело буквально на него навалилось, женская ручка обхватило бедро, и графа обдало приятным свежим ароматом. Благоухание весны и свежести вскружило голову сильнее тяжелых духов французских куртизанок.

Дело сделано. Граф Брекон у всех на глазах похитил вдову и увез ее неизвестном направлении. Себастьян расхохотался, запрокинув голову назад, волосы буйно взметнулись. Сейчас он чувствовал себя молодым и рьяным, как будто добрые десять скинул. Так вот чего ему не хватало в жизни.

Улыбка не покидала вечно хмурого лица Себастьяна, даже стало немного больно с непривычки, так мало и редко он улыбался в последнее время. До улыбок ли, когда мороз сковывает щеки и стягивает кожу. Лишний раз шевелиться не хочется, только затягиваешь воротник потуже и шапку-ушанку почти на все лицо надеваешь.

После холодов Россия английская осень казалась тропическим раем. Бледное солнце выскользнуло из-за туч и подарило свое тепло, а Себастьяну стало жарко от мыслей о том, что скоро будет твориться в постели между ним и Эммой.

- Не думал, что вы такая трусиха, - повернулся он к порозовевшей от злости Эмме. - Хотели сбежать, милая Эмма? Пока мы с вами все не проясним, столицу вы не покинете. Любите лошадей? Я заметил ваш восторженный взгляд. Расскажите же мне, чем вы увлекаетесь помимо управления поместьем? А я расскажу вам в ответ все, что вас интересует. Вам, наверное, страстно хочется узнать, где я был и как разбогател. Не стесняйтесь, спрашивайте.

...

Эбигейл Брэдшоу: 12.10.16 15:08

Ей снилось море. Бескрайняя пронзительная гладь с изумрудным отливом. Ветер трепал её локоны, подхватывал, чтобы после горстями бросить в лицо. На губах после каждого порыва оставались крошечные солёные капли морской воды, которые Эбигейл с удовольствием слизывала, наслаждаясь вкусом. Пьянящей свободы, ветра, живущего в парусах. И моря. Единственное, что омрачало её существование в этот момент - Эби боялась обернуться и понять, что на этом корабле, который увозил её куда-то, она одна. Она стояла, держась за леер, и смотрела только вперёд. И лгала сама себе, что рядом с ней находится её пират. Чёрный Джек. Она не знала, как он выглядит, но это было и неважно. Достаточно было помнить, что у него чёрные, как смоль, волосы и обжигающий тёмный взгляд, который был способен лишить покоя кого угодно. А ещё - тонкий шрам, пересекающий бровь. Эбигейл нахмурилась. Теперь она представила, что на корабле так же находится и герцог Ричфилд. Вот он подходит к ней сзади, касается губами её волос. Как тогда, в саду. Перед тем, как она наговорила ему таких дерзостей, при воспоминании о которых до сих пор сгорала в пламени стыда.
А потом случилось и вовсе странное. Герцог и Чёрный Джек вдруг встали рядом друг с другом, и Эбигейл, обернувшись к мужчинам, охнула. Они были похожи, как две капли воды. Она всматривалась в них, ища в себе черты безумия, которое, наверняка, владело её разумом в этот момент. Но понимала, что ум её оставался трезвым всё это время. Внезапно корабль что-то дёрнуло вперёд, и Эбигейл, вскрикнув, стала падать за борт, взмахнув руками. Бездна моря теперь показалась ей враждебной, а пучина воды - могилой.
Её спина коснулась чего-то прохладного и гладкого, словно шёлк и Эби блаженно зажмурилась, понимая, что она лежит на постели. Полностью обнажённая. Она приоткрыла глаза и увидела рядом с собой чей-то тёмный силуэт. Первая мысль - сбежать - была отброшена ею тут же. Это всего лишь сон. И она может позволить себе здесь что-то, чего никогда не смогла бы разрешить себе сделать в обычной жизни. Обычной, скучной, унылой жизни. Вдохнуть аромат мужчины, который в этот момент был ей так сильно, отчаянно нужен. Протянуть к нему руку, коснуться его лица, испытывая блаженство от того, как приятно покалывала кончики пальцев щетина. И позволить ему прикоснуться к её губам поцелуем.

Теперь уже обе руки Эбигейл взметнулись наверх, обняли, прижали к себе того, кого она даже не знала. Ну и пусть. Это завтра, когда она проснётся, Эби, возможно, и будет корить себя за то, что её поведение во сне было недостойным. Но не сейчас. Не теперь, когда сладость поцелуя сводит с ума. И когда так хочется, чтобы эти минуты длились и длились. Эбигейл помнила тот поцелуй, который сорвал с её уст Чёрный Джек. Этот был похож и одновременно не похож на первый. Эби и сама отвечала, как умела. Прикусывала губы своего ночного гостя, обводила его язык своим, отрываясь только для того, чтобы сделать вдох.
- Я так сойду с ума, - выдохнула она, в очередной раз разрывая поцелуй, но лишь для того, чтобы вновь потянуться к мужчине, беззастенчиво целуя его вновь. С каждым мгновением она понимала, что ей мало того, что она ощущает. Ей нужны его руки и губы на её теле. И Эби уже готова предложить ему себя, будто она была самой развратной из всех возможных распутниц.
Она распахнула глаза, всё ещё пребывая в состоянии эйфории от смелых ласк. Её пальцы играли с волосами на затылке мужчины, который склонился над ней. И он... был реален.
- Ах! - только и выдохнула Эбигейл, округлив глаза. Ужас и удивление были столь сильными, что она не сразу сообразила, где находится. Тот, кто был рядом с ней в спальне, молчал, а разглядеть его лица Эби не могла. И она... целовалась с ним? Взаправду, а не во сне? Господи, какой позор! - Милорд, что в-вы здесь делаете? - прошептала она, сражённая мыслью, что он успел сделать с ней что-то ещё, кроме украденных поцелуев, которые, к слову говоря, Эби сама охотно ему дарила. - Вы, должно быть, ошиблись спальней. В эту, насколько я знаю, никто не должен был проникнуть...

...

Син Кэкстон: 12.10.16 15:20

Она отказала ему в поцелуе, но приняла цветок. И это был добрый знак. Очень добрый. И надо было радоваться и благодарить судьбу, что ему выпал шанс побыть какое-то время с этой прекрасной девушкой, но червячок сомнения поселился в его душе. Вдруг он ей не по нраву? Вдруг она взяла цветок только из вежливости и он не вызывает у нее даже симпатии? Не хотелось в это верить. Она казалась искренна в общении с ним.
- Конечно. Я распоряжусь, чтобы вас доставили по адресу, и надеюсь, что завтра смогу лицезреть вас на охоте.
Син проводил девушку до кареты и поцеловал руку на прощание. Хоть что-то урвать. Хоть немножко. Маленькое счастье. Тактильные ощущения, заставляющие его сердце биться быстрее.
- Доброй ночи, Лин. Буду ждать встречи с вами.
Карета уже скрылась из виду, а Син все еще стоял на пороге поместья и смотрел ей вслед. Так вышло, что встретил родителей и сестру, которые вернулись с бала. Матушка поинтересовалась, где гостья, и лорд был вынужден сказать, что она уже уехала. Отец предложил выпить у него в кабинете, и Син не смог отказать. Хотелось не в кабинет, а к ней. Обязательно узнает завтра утром ее адрес.
- Сынок, матушку очень взволновала та девушка, кажется, Жаклин.
- Да. Она из Франции. Она здесь проездом.
- И что ты думаешь делать? - отец затянулся сигарой, а лорд пригубил виски.
- О чем ты? Она мне понравилась, я не отрицаю, но ведь она может уехать, а я останусь здесь...
Отец хмуро посмотрел на своего преемника. Именно такой у него был взгляд, когда маленький Син шалил.
- Сделай так, чтобы она не уехала. Все в твоих руках.
Лорд поднялся с кресла и направился к выходу.
- Я уже не маленький мальчик и в состоянии решить свои проблемы.
Он спустился в подвал и еще какое-то время сбрасывал напряжение, колотя грушу. Потом привел в порядок одежду простолюдина, надел маску и отправился в лес. В дупле лежала записка - роды завершились хорошо. Успокоившись окончательно, Син вернулся в поместье, помылся и лег в кровать. Но сон не шел к нему еще очень долго. Он пытался придумать, как украсть несколько вещей из дома, где сегодня проходил бал, но то и дело сбивался на мысли о Лин.

Охота и пикник

Утро было тяжелое. Найдя кучера, Син выяснил адрес Жаклин и запомнил его. Предрассветный туман стелился по траве. На языке еще ощущался вкус кофе, а в руках уже лежали бразды управления лучшим жеребцом их конюшни Блэком. Черный и блестящий арабский скакун имел крутой нрав, но Син очень его любил. Наверно, потому что считал, что у них много общего.
Он ждал ее. Так, как никого другого.
- Доброе утро, Лин. Надеюсь, этой ночью вы спали хорошо. Вы готовы к охоте?

...

Лорд Клиффорд: 12.10.16 16:38

Следующий за балом-маскарадом день был полон прохлады и спокойствия. Несмотря на октябрь, в Лондон заглянул редкий гость - солнце, окрасив деревья в золотистые тона. В лес Эппинг, где традиционно устраивал охоту лорд Клиффорд, многочисленные гости выехали ещё на рассвете. На окраине леса были установлены шатры и столы со всякой снедью и напитками. Самые смелые и не боящиеся простудиться - могли устроиться прямо на земле, где слуги стелили шкуры. И хоть некоторым дамам это и казалось эксцентричным и неприличным, находились и такие, которые с удовольствием шли наперекор выдуманным правилам.
В охоте принимали участие как мужчины, так и женщины. Они отправлялись в лес небольшими группами, но в основном эта затея не носила серьёзного характера и скорее служила развлечением.
По возвращении с охоты все желающие могли поучаствовать в играх на свежем воздухе или прогуляться к прудам. Среди подобных игр, выдуманных лордом Клиффордом, наибольшей популярностью пользовалась поимка кролика в лабиринте из живой изгороди, устроенном эксцентричным лордом. Стоило ли говорить, что часто объектом охоты в этом лабиринте становились дамы, с уст которых джентльмены тайно могли сорвать поцелуй после поимки?

Игра на охоте рассчитана на два дня. Все, кто ещё играет бал, могут писать его столько, сколько вам удобно, достаточно просто указать наверху поста "Бал-маскарад" или "До охоты"

...