Кристина Додд "Запах тьмы"

Мы рады таким новостям. Большое спасибо.
_________________

Ура, какие хорошие новости!!!
Ждем с нетерпением! Спасибо Вам девочки, что не забываете все-таки нас!!!
_________________

 » Глава 31.

Бета-ридинг: Kareglazka.


Борис отключил связь и сжал свои похожие на проволоку волосы в руках.
Двое Варинских мертвы.
И один из них его сын.
У Бориса много сыновей, так что одним больше, одним меньше – значения не имело.
Но Гаври был лучшей ищейкой Варинских: нетерпеливый и усердный, он хорошо разбирался в электронике и, в то же время, знал, как лучше всего использовать самый действенный инструмент волка: нос. Умом Гаври не блистал, но он был сильным воином. Однако зачем мальчишке понадобились бы те способности?
Сыновья выродка Константина не могли одолеть настоящего Варинского.
И все же этот харчок, сын Константина, как-то победил Гаври и бросил тело, чтобы его нашли и осквернили американские полицейские. Борис не смог вычислить местоположение Константина, чтобы убить его вместе с потомством – и полностью прекратить распад великой семьи Варинских.
Правда, он предоставил Яше новости о брате, которые разобьют ему сердце. И, хотя мальчишку поразили известия, Борис знал, что тот ему не поверил.
Причем, небезосновательно. Рюрик все еще жив.
Но это ненадолго. Ненадолго.
Борису хотелось реветь, выйти в главный зал и дать младшим Варинским под зад, но что толку? Большая часть ребят будет сидеть там, раззявив рты, не понимая причин его ярости. Те, кто поймут, станут хихикать и насмехаться, а Вадим, сын Бориса, будет холодно смотреть на него и решать, не пришло ли время свергнуть отца.
Власть ускользала сквозь пальцы Бориса – и почему?
Из-за Константина и его шлюшки цыганки. Потому что Константин предал свою семью. Предал все, что ценили Варинские – убийство, террор и наживу. Как могла семья остаться целостной, если брат убил брата, защищая простую женщину? Ради… любви.
Борис сплюнул на пол, потом крикнул, чтобы одна из женщин пришла и убралась здесь. Пока она мыла, он ходил, не обращая внимания на ее вздрагивания и стенания.
Сначала, когда Константин убил своего отца, все посчитали, что он сделал это только из мести. Борис собрал силы Варинских, чтобы выследить Константина с женой – Борис снова сплюнул на пол – и убить обоих. Убить жестоко, медленно, мучительно.
Но Константин оказался слишком умен. Парочка исчезла с лица земли, что привело к проблемам. Братья и племянники Бориса заявляли, что он их подвел. Борису пришлось утвердить свое господство путем предательства и борьбы. Тридцать пять лет назад его ум и рефлексы были острыми и быстрыми, и всего за год он встал во главе семьи.
К тому времени след Константина остыл, а переживания Бориса улеглись.
Он позволил предателю уйти. Его в то время волновал не изменник, а продвижение Варинских в современный мир. Факсы, компьютеры, отслеживающие устройства – прежним лидерам вся эта техника не нравилась, а старики меняются с трудом, но Борис был молод. Он ухватился за возможность переделать семью в современную корпорацию с щупальцами террора, которые охватили весь мир.
Даже сейчас Борис считал, что придумал тогда хороший план.
За одним исключением: постепенно становилось ясно, что дьявол был недоволен. Сделка трещала по швам.
Сначала один сын родился хромым. Потом другой родился без пальца. А позже третий отпрыск превратился и стал не волком или орлом, или тигром: он стал хорьком, маленьким, трусливым, отвратительным грызуном с острыми зубами и глазами-бусинками.
Никогда за тысячу лет не случалось ничего подобного.
Конечно, Борис убил его, прежде чем кто-нибудь узнал.
Но то было лишь начало. За пять лет другие сыновья превращались и становились змеями и ласками – хищники, да, но не благородные хищники.
При их появлении Борис дрожал от отвращения.
Не все рожденные мальчики становились мелкими зверьками. Но часто некоторые из ребят после превращения не могли восстановить прежний вид полностью.
Что еще хуже, впервые разрушительные влияния времени подействовали на Варинских: зубы мальчиков гнили, пальцы стариков плохо двигались. Дядя Иван сидел в углу слепой, с белой пленкой на глазах, и для него нет ничего ужаснее такого недуга. Потому что раньше дядя Иван видел то, что не мог увидеть никто другой.
А в прошлом году, глубокой зимой, он кое-что сказал Борису…
Скрюченные от возраста пальцы Ивана царапались, когда он пытался схватить Бориса за рубашку. С поразительной силой он притянул племянника к себе и со зловонным дыханием глубоким не своим голосом прошептал:
– Тысячу лет договор со мной оставался нерушим. Но теперь, Борис Варинский, он рушится. С каждым днем адский огонь подступает все ближе, так как Константин и его щенки все еще топчут землю. Уничтожите их – и спасете договор. Потерпите неудачу – и я буду вечно мучить твою душу.
Глаза Ивана пылали не красным, как у настоящего Варинского, а синим, как уголь.
Борис задрожал и отшатнулся, потому что понял: сам дьявол поставил ему ультиматум.
Последняя ниточка порвалась, когда Борис взял на охоту молодежь. Они преследовали своих жертв – пару с маленьким сыном, за убийство которых им заплатили, – и во время схватки Борису выстрелили в ногу. Он завыл от боли, потом засмеялся и отправился домой залечивать рану.
Рана затянулась, но не так быстро, как бывало раньше, и от нее осталась боль в бедре.
Боль. Боль! Варинские не страдали от боли. Они исцелялись мгновенно. Это часть договора. По крайней мере, договора, заключенного изначально.
Через месяц Борис отправился на охоту в одиночку – за врачом. Он нашел одного в Минске. Видимо усталый молодой доктор никогда не слышал о Варинских или не верил в истории про них, а может, ему было все равно, потому что он сделал рентген-снимок и сказал Борису, что у него артрит.
Артрит! У него, Бориса Варинского, лидера семьи Варинских, обнаружили артрит! Дедушка Бориса прожил сто двадцать семь лет. Поговаривали, что сам великий Константин прожил сто пятьдесят лет.
А Борис… Борису всего лишь пятьдесят три.
Он, конечно, убил врача, и единственное удовольствие получил, только когда смотрел на бесполезную борьбу мужчины, видел, как выпучились его глаза, щеки стали фиолетовыми, потом почернели, и как свет жизни померк на лживом, тупом лице.
Борис вернулся домой, тайно принимал лекарства, и не сказал об этом ни одной живой душе.
Но Вадим постоянно наблюдал за ним светящимися злобой глазами.
Неужели мальчишка знал? Откуда? Невозможно, чтобы он следил за Борисом… Ведь невозможно?
Подняв голову, Борис посмотрел во двор, заросший сорняками выше забора и заваленный сломанными машинами, и помчался мыслями по знакомому следу.
Несчастья с Варинскими начали происходить, когда его дядя Константин стал мягкосердечным и позволил той цыганской твари завладеть собой.
Получается, когда Борис уничтожит Константина и всю его семью, тогда дьявол снова будет доволен. И сыновья Варинских станут такими, как раньше: неуязвимыми, жестокими и благородными. Если все сложится именно так, то Борис поправится, возрастные боли, которые предрекали его падение, пройдут. Вадим же снова уползет в стаю, взгляд его станет удрученным и почтительным.
Да. Вот, что произойдет.
И сейчас Борис знал, как выманить Константина из укрытия.
Подняв телефон, он позволил Варинским, расположившимся в Долине Напа.


Яша сидел в своем офисе на тренажере и качал бицепсы снова и снова, пока его ум не очистился от гнева и он смог еще раз подумать.
Энн была права. Яша застал Бориса врасплох.
Но и Борис тоже не остался в долгу. Со своим тяжелым акцентом он сказал:
– Я слышал, в Шотландии пропал твой брат. Может, с ним произошел несчастный случай, хех? Эти археологические раскопки такие опасные и приносят столько бед при различных обрушениях. Конечно, если мы наткнемся на его труп, то отправим домой. В конце концов, вы же родственники.
Яша не поверил Борису; Уайлдеры не получали от Рюрика вестей после взрыва, но его брата не так уж легко убить.
И все же новость о том, что Вариснкие отслеживали деятельность брата означала, что они проникли в секреты Уайлдеров гораздо глубже, чем Яша предполагал.
Надо усилить охрану дома и винного завода.
Энн выглянула из-за двери.
– Как все прошло?
Главной своей обязанностью Яша считал любой ценой защитить Энн.
– Мне придется позвонить еще кое-куда, я позже тебе расскажу.
Яша смотрел, как Энн кивнула и вышла, позволяя ему побыть одному.
Расскажет ей позже?
Черт, ему повезет, если позже она вообще будет с ним разговаривать.
_________________

Девочки спасибо за новую главу!
___________________________________

Девочки, благодарю за долгожданное продолжение!!! Чудесный перевод!!!

Девочки большое спасибо за прекрасный перевод. Kareglazka, отдельное спасибо, что взялась закончить книгу.
_________________

Спасибо!!!!!

_________________

Огромное спасибо за перевод))
_________________

Спасибо девочки за продолжение!!!
Борис очень жесток и отпрысков своих он растит по своему подобию!!!
Не хотелось бы когда-нибудь с такой семейкой столкнуться...
А Яше не стоило скрывать... Энн так может уйти
_________________

 » Глава 32.

бетаридинг : Kareglazka


В пять часов Энн сунула ноутбук в кейс, повернулась к Яше и сказала:
– Я хочу побыть с Крисли, а к тебе домой приеду позже.
Она всегда называла дом Яши «твой дом», это была небольшая защита в противостоянии между ними. Энн ожидала услышать что-нибудь вроде «Ладно, встретимся дома».
Называя его просто домом, Яша давал ей ответный залп.
И все же сегодня, когда их взгляды встретились, в его прищуренных глазах горел огонь.
– Что случилось? – спросила Энн, хотя подозревала, что знала. После телефонного звонка Борису Яша стал напряженным и тихим. Она узнала это его поведение – он разрабатывал план, который считал необходимым осуществить, но который никто больше не одобрит.
Только Энн не понимала, что как раз она и не одобрит этот план.
– Езжай к себе, забери своего кота и привези его домой, – сказал Яша.
От его тона она ощетинилась, но спокойно и рассудительно ответила:
– Крисли тебя не любит.
– Будем учиться жить вместе. – Яша посмотрел ей прямо в глаза. – И у меня дома он будет намного счастливее, чем в твоей пустой квартире.
– Пустой квартире? – изумилась Энн и шагнула к нему. – Ты шутишь, да?
– Я говорил тебе, что мы еще обсудим утренний звонок.
– Борису, – уточнила она, застыв от напряжения.
– Да. Борису, – согласился Яша и встал, будто не мог усидеть на месте. – Я потревожил его мертвецкий сон, но он, как и любое животное, сразу же пробудился. Он спросил, что случилось с его сыном, а я ответил, что убил его и съел сердце. Борис не обратил внимания, сказал, что мальчишка был самым младшим из его сыновей и выразил восхищение моей безжалостной жестокостью. И предложил перемирие.
После проведенного расследования Энн не верила, что такое возможно, и потому возразила:
– Варинские не заключают перемирия.
– Я знаю. Знаю намного лучше, чем ты. Отец учил меня, что говорят Варинские и что они на самом деле имеют в виду, и какую тактику используют, когда и почему. – Яша быстро обошел стол и остановился рядом с ней. – Я не хочу оставлять тебя одну.
– Значит, ты перевез всю мою мебель в свой дом? Сегодня? – возмутилась Энн. Гнев все усиливался, и ей даже показалось, что ее глаза пылают красным огнем. – Почему ты не спросил меня?
– Только не раздувай из мухи слона. – Яша поймал ее руки.
– Из мухи слона?! Ты не спросил меня, не предупредил, а просто перевез мою мебель и теперь заявляешь, будто я все преувеличиваю?
Она всегда знала, что Яша своеволен, но чтобы так!
– Ты все равно каждую ночь проводишь у меня. Какая разница, если и твоя мебель будет храниться там же? – предложил он, и по тону Энн поняла, что он не смеялся над ней. Яша говорил серьезно.
Она чувствовала, как от ярости кровь прилила к щекам. Энн сжала кулаки и изо всех сил сдерживала желание освободить руки и дать Яше затрещину.
– Какая разница, есть ли у меня свой собственный дом, первый за всю жизнь, с моей собственной мебелью, на которой удобно моему коту? Не знаю, почему бы тебе не переехать ко мне? И посмотрим, как тебе понравится, когда тебя смещают.
– Извини. Я не подумал, что твоя квартира – это твой первый дом.
Яша действительно выглядел так, будто ему жаль, отчего Энн распалялась еще больше. Как он смеет ее жалеть?
– Я бы остался у тебя, если бы это было возможно, – проговорил он, – но в твоей квартире мы не будем в безопасности.
– А тебе какое дело? Икона все равно в твоем сейфе, – огрызнулась Энн.
Из-за иконы она тоже злилась. Возможно, на самом деле икона принадлежит и не ей, но все согласились – по крайней мере, она и Зорана согласились – что Энн за нее отвечает.
– Я беспокоюсь не об иконе, а о тебе.
– Давай поговорим о том, что на самом деле важно: твой дом красивее, – дразнила она Яшу.
– Не красивее. Он больше и его легче охранять.
Теперь, вдобавок к жалости к ней, он проявлял терпение.
– О, пожалуйста! Как будто великий Яша Уайлдер сможет оставаться в моей маленькой квартирке с…
И тут Яша ее поцеловал.
Он не целовал ее с того самого дня, когда сделал предложение, и это хитрое нападение застало Энн врасплох. Одиночество последних дней, пусть даже и проведенных рядом с Яшей, затопило ее, и она поцеловала его в ответ. Поцеловала, открывая сердце и уязвимую душу. Со всей страстью и любовью.
Когда он отодвинулся от нее, то совершил ошибку, улыбнувшись ей той самой улыбкой, которую, как Энн видела столько раз, дарил многим женщинам.
– Поверь мне, я люблю тебя и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Пожалуйста!
Месяц назад она убила бы, ради этих слов и этой улыбки.
Теперь же она просто хотела убить.
– Думаешь, будет достаточно, если ты станешь обращаться со мной, как с любой другой женщиной в мире? Я так не думаю, придурок!
– Я обращаюсь с тобой совсем так, как с другими женщинами, – возразил Яша и опустил руки ей на попку, чтобы притянуть Энн к себе и позволить почувствовать его эрекцию. – С другими женщинами я не хожу твердый двадцать четыре часа в сутки.
– Мне, что предполагается быть польщенной? – Она наполнила свой голос презрением, но от близости к Яше, ее соски заныли, а тело потянулось к нему.
Она была такой податливой. И Яша знал это, потому что волк чуял ее состояние.
Чудесно. Просто чудесно.
– Нет, тебе должно льстить не то, что ты постоянно меня возбуждаешь, а то, что я до сих пор твержу тебе о своей любви. Я мог делать предложение другой женщине, но я никогда раньше ни одной из них не признавался в любви, – заявил Яша и, несмотря на недовольный тон, продолжал с медленной чувственностью водить по спине Энн, в то время как его пальцы любовно шептались с мягкими волосками у нее на затылке.
– Мне бы твои слова не польстили, даже если бы ты говорил правду.
Энн увидела, как кровь прилила к его щекам и Яша прищурился. Наконец она вывела его из себя.
– А как же я? От меня ты ничего не хочешь, только чтобы я обеспечил тебе безопасность?
– Что? – С чего он взял? – Нет, не правда!
– Сначала ты думала, что хочешь какого-то мужчину своей мечты, эдакого благородного кавалера, который спасет тебя от одиночества. Потом, когда я превратился в волка, когда ты нашла икону и поняла, что нам придется бороться за жизни и души, хотела убежать – пока я не доказал, что могу тебя защитить. Только тогда ты пожелала быть на моей стороне.
– Как ты можешь так говорить? – спросила Энн и попыталась вырваться из его рук.
Яша притянул ее к себе.
– Когда я наконец сказал, что люблю тебя, ты побоялась мне поверить. Отлично. Не верь. Говори себе, что моя любовь не такая, какая тебе нужна. Просто позволь мне делать то, что у меня так хорошо получается, и защитить тебя от опасности, – сердито и с горечью попросил Яша.
К сожалению, часть сказанного им – правда.
И из-за этой правдивой части Энн разозлилась еще сильнее.
– Хорошо. Я перееду к тебе, пока не исчезнет опасность, как бы долго она ни длилась. Но я не выйду замуж за такого человека как ты.
– Что значит «за такого человека как я»? – холодно поинтересовался Яша.
– Человека, который делает все так, как хочется ему, и который недостаточно мне доверяет, чтобы поделиться своими тайнами.
– А разве тайны есть только у меня?
Энн застыла под его прямым взглядом.
– Я так и думал, – сказал Яша, все еще лаская ее затылок, но ее восприятие изменилось. Каким-то образом жест стал менее нежным и более сексуальным. – И ты знаешь мои тайны.
– Если бы я знала твои тайны, может быть, переезд и не застал бы меня врасплох. Может быть, тогда я…
– Сама бы вызвалась переехать ко мне? – продолжил за нее Яша. Он нашел такие местечки, прикосновения к которым послали приятные ощущения по всему телу Энн, а колени слабели. – Если бы я допускал возможность, что ты так поступишь, я бы, конечно, позволил тебе самой все устроить. В конце концов, решение подобных вопросов, предположительно, входит в работу секретаря.
Такой спокойный и неожиданный выпад задел Энн за живое. Яша никогда не называл ее секретарем, он всегда думал о ней хорошо и настаивал, чтобы она переводила звонки на приемную.
Всплеск ненависти очень удивил Энн.
– Я никогда никого не ненавидела так, как тебя! – заявила она. Прямо сейчас она именно это имела в виду, хотя возможно на самом деле ненавидела только себя.
Яша подошел к двери, закрыл ее и запер. А когда повернулся, Энн увидела пламя в его глазах и отступила на шаг назад.
– Раз уж ты в любом случае будешь вечно меня ненавидеть, то я также могу доказать, как сильно ты меня еще и любишь.
Он направился к ней, и медленная походка хищника показывала его намерения, отчего биение сердца Энн ускорилось.
– Яша, нет!
– Почему нет? Что ты будешь делать? – Пока ходил вокруг нее, он снял галстук. – Презирать меня? Ненавидеть? Откажешься выйти замуж? Все это ты уже делаешь. Так что, больше мне нечего терять.
Энн показалось, что Яша прикоснулся к мочке ее уха, но когда она развернулась кругом, он стоял в сторонке, вытаскивая пояс из брюк.
– Не раздевайся, – предупредила она. – Ничего не будет.
Наверное, можно было и не тратить слов, так как он спросил:
– Знаешь ли ты, как я люблю наблюдать за твоей походкой, когда на тебе эта юбка? Ну, конечно же, знаешь. И надеваешь ее нарочно, чтобы дразнить меня.
Она уловила его запах слева от себя, почувствовала прикосновение дыхания на своем ушке, но когда развернулась, Яша отступил ей за спину.
– Нет, не нарочно.
Он недоверчиво засмеялся.
– На этой неделе ты каждый день носила юбки, только чтобы расквитаться со мной за то, что я держал тебя в своем доме. Думаешь, я не могу распознать хорошую стратегию, когда ее вижу? И она сработала. Ты делаешь большие шаги, а разрез на юбке…
Энн подпрыгнула, когда он провел рукой по ее бедру.
– Разрез на этой юбке открывает такой красивый кусочек светло-кремовой ножки. Но мне приходится гадать: какие трусики ты надела? – Его голос упал до хриплого шепота. – Бикини? Танга? Может быть, мягкие хлопковые трусики?
Во рту у Энн все пересохло, и она переступила с ноги на ногу, внезапно почувствовав себя неудобно, сгорающей от страсти и слишком, слишком голой в стрингах.
– Знаешь, о чем я фантазировал на этой неделе?
– Мне все равно, – солгала Энн.
– Тренажер для поднятия тяжестей. В моих видениях ты стоишь, склонившись над ним, широко расставив ноги, спиной ко мне, в то время как я…
Яша обхватил ее за талию так быстро, что она не успела даже вскрикнуть. Он двигал Энн спиной вперед – почти как в танце – пока она не уперлась в тренажер и потеряла равновесие.
Он поймал ее, развернул и одновременно задрал юбку. Теперь Энн стояла у края сиденья тренажера, согнувшись в талии и вцепившись в скамью.
Яшина фантазия почти воплотилась в реальность.
Он застонал от удовольствия и погладил голые полушария попки.
– Энн. О, мой Бог! Ты меня убьешь.
– Погоди, дай только дотянусь до тебя!
Но она закрыла глаза, когда он сдвинул тонкую полоску стрингов вбок и погладил Энн. Яша исследовал пальцами клитор, потом скользнул внутрь в ее глубины и начал медленно водить по щелочке.
Энн так сильно сжала скамью, что пальцы побелели.
О, Господи! В самый разгар дня ее ноги широко раздвинуты, а Яша видел цвета и текстуры, все отличительные женские особенности. Хуже того, он не ждал разрешения делать то, что ему хотелось. Он на самом деле диктатор, как Энн его и называла – и ей хотелось только одного: сказать, чтобы он поторопился.
Яша стянул стринги вниз, снял их, и это был шаг в правильном направлении. Он толкнул Энн вперед, шире раздвигая ее ноги.
Она услышала, как упали его трусы. Потом он подошел к ней сзади, так близко, насколько мог, прижался к ней и погладил своей плотью.
Шелковистая и горячая кожа, большой размер и такая твердость, а Энн хотела, чтобы он перестал бездельничать и…
– Ненавижу тебя, – снова прошептала она.
– И?
Она потерлась об него, как волчица в период течки.
– И… Яша, ты нужен мне немедленно.
– Вот именно. Как раз этого я и хотел.
В ответ на тихое ликование Энн захотелось напасть на Яшу, накричать на него.
Но она не смогла, так как в он тут же ворвался в нее.
Член приятно тер ее изнутри. При внезапном вторжении Энн напряглась почти до оргазма. Когда Яша двигался назад, она неохотно отпускала его, и он стонал. Потом он врывался в нее снова и снова, и каждый выпад Энн встречала с рвением, требуя большего.
Она хотела достичь пика наслаждения, прямо таки нуждалась в разрядке. Жаждала этого сладкого освобождения, мгновений, когда в мыслях не оставалось ничего, кроме чистого удовольствия. Тех самых мгновений, когда они с Яшей становились одним целым.
И все же кульминация дразнила, но никак не наступала. Не важно, как усердно Энн старалась: наклонилась еще ниже, прижалась щекой к сиденью и отдалась движениям, звукам, запахам.
– Пожалуйста, – услышала она, как кто-то повторяет. – Пожалуйста.
Она узнала свой собственный голос, напевающий просьбу.
Но прежде чем Энн успела восстановить свое достоинство, Яша скользнул рукой между их телами и нашел пальцами ее клитор, а когда стал там нежно ласкать, ее сотряс оргазм, возрождая к жизни и делая дикой, вне себя от триумфа. Она трепетала и содрогалась, и когда больше не могла сдержаться, закричала от удовольствия, которое невозможно было вынести.
И Яша был с ней. Он двигал ее бедра вперед и назад, в то время как сам врывался в нее. Запах волнами расходился от него: удовольствие, освобождение, удовлетворение, и еще большее удовольствие.
Энн на самом деле ненавидела Яшу, но он был прав – она также любила его, и если не будет осторожна, он заполнит собой весь ее мир. Когда она расслабилась, то поняла, что может определять настроение Яши по изменениям в его запахе.
Когда это произошло? Когда он успел полностью ее пометить?
Он выскользнул из нее, и она рухнула на скамью, собирая все свои силы и смелость.
– Энн. – Яша обхватил ее за талию и помог сесть и подоткнуть юбку. Сев позади, он взял руку Энн. – Нельзя продолжать так дальше. Нам надо поговорить и честно все между нами прояснить.
– Я думала о том же самом. – Она рискнула посмотреть на Яшу.
Он выглядел сразу и усталым, и обеспокоенным, и удовлетворенным.
Энн подумала, что, возможно, сама выглядит так же.
Яша не понимал, почему она отталкивает его, и все между ними так усложнилось и запуталось. Ей придется раскрыть ему правду.
Впервые Энн расскажет кому-то – нет, покажет кому-то – свою тайну.
– Я отказалась выйти за тебя замуж не только потому, что это мама обязывает тебя жениться, – сказала она. – У меня есть свои причины.
– Я никогда бы не связал себя узами брака, чтобы оправдать ожидания семьи, в противном случае женился бы еще в двадцать лет. Но, пожалуйста – я умираю от желания услышать твои собственные причины.
Энн притягивала плохих людей. Она всегда притягивала плохих людей.
– Знаешь, какое у меня первое воспоминание? Я была крошечной, три или четыре года, и сидела в ванной. Одина из женщин-добровольцев меня купала и вдруг закричала, показала на меня пальцем и снова закричала. – Так смело, что не узнавала саму себя, Энн встала и подошла к западному окну, из которого в офис лился солнечный свет. – Я до сих пор помню слова, которые она кричала: «Злодей! Чудовище!» – и хотя еще не знала, что эти слова означали, все равно четко их запомнила, – продолжила Энн, воскрешая в памяти, как тогда испугалась. – Та девушка в страхе убежала. В тот раз впервые я узнала о своей особенности.
– Энн, я видел тебя обнаженной, – произнес Яша терпеливо. – В тебе нет ничего чудовищного.
– Этого ты не видел. – Энн повернулась спиной к Яше, приподняла юбку и показала отметину. – Я специально ее прятала.
Яша заходил по комнате, сгорая от любопытства, и все же уверенный в себе и в том, что знал.
– Я только что видел ее, когда мы занимались любовью. Это татуировка. Не могу сказать, что там изображено: некогда было приглядываться из-за более неотложных дел, которые требовали моего внимания, – усмехнулся он.
Заметив сексуальный изгиб губ, Энн обрадовалась и воспользовалась возможностью в последний раз оказаться в Яшиных объятьях.
– Посмотри поближе. – Большим пальцем она стерла тональный крем с отметины, делающей ее особенной, отличной от других.
Яша наклонился вперед, чтобы тщательно осмотреть татуировку, и Энн уже решила, что он сейчас отпустит рискованную шутку. Потом он стал рассматривать схему, форму и, может быть… может быть увидел то, что ставило ее на другую от человечества ступень.
Глаза Яши стали огромными, и он непроизвольно шагнул назад.
– Что?.. Как?..
– Она у меня с рождения. Сестра Мария Магдалена не любила говорить о татуировке, даже со мной, но все же поведала кое-что. Она думала, что эта отметина, возможно, была причиной, по которой родители бросили меня в мусорном контейнере, будто я и была мусором. Еще она предупредила, что я никогда и никому не смогу рассказать о ней, иначе придут плохие люди и заберут меня.
– Это смешно, – бросил Яша, но снова наклонился вперед, чтобы посмотреть. Он потянулся, желая прикоснуться к отметине, но заколебался и не осмелился до нее дотронуться.
– Нет, не смешно. Плохие люди действительно пришли.
Его пристальный взгляд метнулся к ее лицу.
– Что случилось?
– Я была с сестрой Кэтрин – молодой монахиней. Доброй молодой женщиной, которая беспокоилась обо мне. Она как-то сказала, что я была самой серьезной девятилетней девочкой, когда-либо встреченной ею. Поэтому она рассказывала шутки, обнимала меня, пыталась научить играть. – Энн поправила юбку и повернулась к Яше. – Однажды вечером сестра Кэтрин захотела, чтобы я оставила свою домашнюю работу и пошла покататься с ней на качелях. Она была такой симпатичной и умной, и я хотела стать такой как она, так что пошла. И мы катались на качелях. А потом пришли плохие люди… – Энн уставилась на квадрат солнечного света на ковре, и старые страдания, которые она пыталась оставить позади, поднялись из глубины души. – Они пришли за мной. Когда монахиня поняла, что они хотели похитить меня, то приказала мне бежать, а сама попыталась остановить их. Она умерла из-за меня прямо на моих глазах.
– Энн! – Яша обхватил ее руками, но осторожно, будто она была ранена… а может, он ее боялся. – Это не твоя вина.
– Сестра Мария Магдалена сказала иначе.
Видение разбитого тела сестры Кэтрин и темно-красной крови жгло память Энн, как раскаленное клеймо.
– Мне не нравится твоя сестра Мария Магдалена.
– Она не была приятной, но сказала правду, что плохие люди приходили за мной, чтобы использовать меня и мою отметину. Сестра Мария Магдалена поведала… поведала, что Бог приготовил для меня задание, и я должна молиться, чтобы мне хватило сил выполнить его.
Энн помнила годы повиновения, подпитываемого страхом, и внутри нее медленной волной поднялся гнев.
Всю жизнь она делала то, что ей говорили.
Сначала жила в приюте без надежды, что ее могут удочерить – из-за мистической отметины.
Потом пошла на курсы секретарей, поступила на работу в фирму «Вина Уайлдеров» и добровольно стала служить Яше, продвигаясь к должности исполнительного помощника – потому что любила своего начальника.
Энн всегда, всегда склонялась перед правилами, придуманными для нее вышестоящими, приносила жертвы, чтобы дать другим душевное спокойствие, и никогда не думала требовать благодарности в ответ. И, как и следовало ожидать, никто никогда не утруждал себя попытками осчастливить ее. По крайней мере, не без скрытого мотива.
Она прищурилась на Яшу.
Ей надоело пытаться понравиться ему. Надоело быть мученицей – для кого-то или за что-то.
Энн вывернулась из его объятия.
– Если Бог включил в службу брак с тобой, я не стану подчиняться. Не стану приносить себя в жертву ни Богу, ни сестре Марии Магдалене, ни твоей семье, ни тебе.
– Ты любишь меня.
Яша не пасовал перед трудностями, даже когда знал правду: Энн его отталкивала.
– Да, люблю, но наше приключение кое-чему меня научило: я заслуживаю такой же преданности и безграничной любви, что могу дать сама.
– Почему ты думаешь, я не дам тебе этого?
– Ты можешь попытаться, Яша, но у тебя не получится, – уверенно сказала Энн. – Не получится, потому что ты балансируешь на лезвии ножа, бросая свое сердце и душу на то, чтобы разорвать договор с дьяволом. И потому что мы оба знаем, сестра Мария Магдалена могла ошибаться.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Яша, напрягшись всем телом, будто ожил удара.
– Что ты не можешь жениться на женщине, которая невольно может быть союзницей дьявола.
Энн сняла свой жакет со стула и метнулась к двери.
– Энн, не убегай слишком далеко.
Она повернулась и посмотрела на Яшу.
– Ведь, знаешь, у диких волков одна пара на всю жизнь.
Его глаза запылали красным.
_________________

Спасибо за новую главу, очень понравилась!
___________________________________

Девочки, спасибо за долгожданное продолжение!!!
Энн играет с огнём, ведь знает, что волки любят ловить добычу...
И, по-моему, Яша уже настроился на хорошую пробежку.

Спасибо за главу!
___________________________________

Чуть не пропустила !!!!!!!

Спасибо за главу!!!!!!


Да уж!!!!!!!!Далеко не убежит,если и убежит-Яша догонит!