Сказочные зарисовки

Сергей Волков: 12.09.13 13:23

 » Сказочные зарисовки

Надоели длинные посты? Зачитываетесь заветом Чехова "краткость-сестра таланта?"
Поймать мгновение... Закупорить воспоминание в бутылочку и отпустить по страницам...
Только здесь и у нас.
Мини-рассказы без границ. Есть вы и ваша пара, а в коротких строчках - целый мир, не замкнутый пространством или временем игры.
Мы ждем, как короткие зарисовки "из жизни", так и законченные истории.
Мозаика чувств, сплетение воспоминаний - расскажите свою историю!

Условия:
1. Несюжетные зарисовки о жизни ваших героев или полноценная мини-история - завершенные логически.
2. Использование образов вашего героя или вашей пары, либо чужих героев - с разрешения владельцев.
3. Объем: до трех страниц ворда.
4. Желательно придерживаться заданной тематики. Хотя последнее ничуть не ограничивает вашу фантазию - вы уже можете использовать магию!
5. Повествование как от первого (по принципу игровых постов) так и от третьего лица.

  Содержание:

  Добавить тему в подборки

...

Сергей Волков: 12.09.13 14:01

Художник приходит холсты разложив и мольберты
Проводит рукой, обласкав не начатый сюжет
И листья на холст осыпаются, словно конверты
Тех писем расшитых узором непрожитых лет.

Он кисть обмакнув в золотистый багрянец заката
Выводит отчетливых линий изгиб водяной
И ластятся листья к рукам его словно котята,
Зеленые, желтые, красные чуть с рыжиной.

Рисует художник тепло и уют в час смятений,
Скользит по холсту неустанно помощница-кисть
И краски питают бумагу нектаром осенним,
Сиропом кленовым застыл позолоченный лист.

И пусть на холсте солнца блик не спеша разольется,
Пусть ветер листву бросит под ноги снова и ввысь.
Художник, прошу, властью кисти твоей пусть завьется,
Жизнь терпким узором средь россыпи огненных брызг.

- Рисую не первый я год, к вашим просьбам участник
Зимы обветшалой и хриплой закрашу я проседь,
Пусть золото греет ночами, коль в сердце ненастье...
- Скажи, ты волшебник?
- Я? Нет, милый друг. Просто Осень...

Румпельштильцхен

Падают листья...
Первая тема наших зарисовок - вот она. Нарисуйте осень во всех ее проявлениях, и мы вместе понаблюдаем за разнообразием красок со страничек мини-рассказов.
Запечатлеем же осенние мгновения в словах.

Формат: мини-рассказ.
Пожелание: Ощущение... осени в зарисовках.

»» 13.09.13 22:49 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Рагнар Бьорнисон: 12.09.13 17:25

Вверх по бульвару Клиши, плутая в маленьких улочках, мимо дома Далиды, известных всемирно "Двух Мельниц", где некогда Амели принимала заказы. Мимо музея Сальвадора Дали, пожав руку Человеку, выходящему из стены. По брусчатке, усыпанной золотом, плавленным с медью, ты проходишь свой путь - хадж к своей Мекке. Падают сумерки, краски сгущая, и ветер уже не греет - забирается под пальто.
Здесь Мекка художников, здесь в Consulat выпивали Сислей и Пикассо, Ван Гог и Лотрек. Здесь пристанище мимов, здесь поют у фонтанов, и на ступеньках собора американские парни пьют пиво и говорят громче. Громче, чтобы сердце не билось, дыхание не схватывало от того, как под ноги ластится город. От того как огнем загораются улицы и Башни маяк рисует круги.

В Город его привела очередная выгодная сделка, путь от Мулен до Монмартра он и не думал пройти пешком. Блажь своего братца о встрече в местечке на Холме мужчина оставил без комментариев, лишь закатил глаза и бросил в ответ короткое "ок".
В тот вечер таксист не доставил его прямо к месту, идти приходилось среди людей. Поющих, смеющихся, восторженно, отчаянно живых. Крадущих у наступившей осени последнее тепло.
Добравшись до места, мужчина выбрал столик во дворе кафе. Распахнув полы пальто, устроился на тесном и неудобном стульчике: железная спинка вилась неровными прутьями и врезалась в спину. В раздражении смахнул желтый с красной каймой листок. Тот, не желая осесть, взметнулся, подхваченный ветром, и заставил поднять глаза.
Она была летом. Последним ярким, наполненным выплеском солнца в рыжеющую осень вокруг. Закатное солнце украдкой прощальную ласку вплетало в пряди ее волос.
Девушка хмурилась и закусывала губу, короткими штрихами отмечая что-то на натянутом перед ней холсте. Одна из сотен уличных художников. Одна из тысяч девушек.
Только смотреть хотелось. Неодолимо. Следить за тем, как она грела дыханием руки в митенках, как снова и снова кусала пухлую нижнюю губку.
Осевший на столик лист хрустнул сжатый в кулаке.
Он бросил на землю монетку, проходя мимо. Пятьдесят центов. Не думал, что это неуважение, евро привлек бы внимание, он лишь хотел, чтобы она обернулась на звук.

Возвращаться следующим вечером было дичайшей глупостью. Она могла уйти на другое место. Могла не прийти совсем. Но он был во дворике все того же кафе, а она рисовала, пристроившись на складном стульчике по другую сторону улочки.
Митенки были зеленые с голубыми полосами. Шарф ярко красный. Курточка светлой. Джинсы разные, все неизменно выцветшие и затертые. Свитер с высоким воротом - серый. Растянутый красный свитер, с рукавами натянутыми на пальцы.
Ее волосы, не равномерно светлые - с оттенками золота и прядями потемнее.
Пятьдесят центов, падающие на мостовую. Из вечера в вечер.
В субботу она не пришла. В воскресенье, обругав себя, он ушел раньше, все так же бросил ей под ноги монетку. Все отдавало манией преследования, командировка растягивалась нелинейно, он никак не желал спросить ее имя. Все это, должно быть, Город заразил его дурью.

Рейс в семь ноль пять из ШДГ. Их последняя пятница. Он стоит, засунув руки в карманы и смотрит на нее неотрывно. На то, как она собирает кисти, краски, складывает мольберт и стульчик. Отворачивается. Сегодня он спустится по ступеням. Последний вечер, хочется пройтись. Стук пальцев по плечу.
Оборачивается, чтобы встретить тепло серо-зеленых глаз.
В карман его пальто двумя пальчиками девушка кладет купюру.
- Десять евро, можно без сдачи. Я покупаю твой вечер. Лира.
- Рагнар, - отвечает, ощущая, как тихое рычание поднимается из груди.

В белом Соборе плавится воск свечей, голос под сводами на весь хор один. И на листке с молитвой простое, как мир - enseigne-nous à croire, à esperer et à aimer. "Научи нас верить, надеяться и любить".

...

Лея Фокси: 12.09.13 20:30

Это был тяжелый год для нее. И был ли он, этот год в ее жизни? Жизнь застопорилась в тот теплый весенний вечер. И с тех пор ее просто не было. Просто существование, не различая дней, не различая недель. Просто ожидание этого дня. Который неожиданно наступил.
- Ваши вещи. – безразличный голос служащей.
На стол ставиться казенная коробка, заполненная вещами. Она не торопиться забирать их. Медленно осматривает серые стены, ставшие уже почти родными за год. Долгий взгляд за решетчатое окно, в котором виднеется такое же серое, хмурое небо. Наверное, там холодно. Она привыкла к холоду. Ей все время тут было холодно. Потому не различала сезонов. Вечная серость, вечный холод. Кажется, что этот холод проник в самые дальние углы ее сознания. Она стоит. Не торопиться. Да и никто теперь не торопит. Она свободный человек. Вполне имеет право просто постоять.
-Ренард? – короткое напоминание, что ее ждут.
Нехотя оторвать взгляд от хмурого неба в клеточках металлических решеток и, наконец, протянуть руку к той, прошлой жизни. Получать почти удовольствие от мягкого кашемира, который все еще пах ее духами, ощутить тяжесть ее любимых часов на запястье. Это было сродни блаженству, одеться в свое, а не в унылую, грубую робу. Еще пара бюрократических закорючек. И вот она стоит перед огромными железными воротами, под пронизывающим осенним ветром, который пытался охладить и без того замерзшее за год тело. Пробираясь под ставшими большими брюки и свитер. Невольно она обнимает себя руками, пытаясь хоть как-то задержать то малое количество тепла, что еще хранило ее тело. Нервным жестом подправляет рюкзак на плече, в ожидании.
Металлические ворота со скрежетом открываются. И она делает шаг вперед. Вон отсюда. К свободе.
Свобода встречает ее с еще более жестким порывом ветра, который в беспорядке разметает ее волосы и все же добирается под одежду. Она ежится, поджимая голову к плечам. И вдыхает. Для нее осень пахла свободой. Едва заметным флёром жухлой травы, прохладой, без намека на пыль, нависшей над головой влагой, вот-вот готовой разлиться вниз. Она вслушивалась в гул ветра, в шелест изредка падающих листьев с деревьев. И она смотрела на серый унылый пейзаж вокруг, в котором нет, да проглядывались яркие желто-красные краски и совсем редко зеленые.
Яркокрасный автомобиль резко затормозивший рядом с ней резал глаз, разрушая унылую гармонию вокруг. Она едва заметно поморщилась этому. Лучше был такой же серый, как все вокруг.
Открывшаяся дверь. Рваные объятия. И его заискивающее:
-Лись, прости. Я опоздал. Колесо спустило.
Ее тихое: «Не важно», чтобы не разрушить едва различимый шорох.
Ей, действительно не важно, опоздал он или нет. Мог вполне не приехать. Она бы добралась сама. Она никуда не торопилась и могла пройти пешком весь путь до города, вдыхая, чувствуя увядание природы вокруг. Но раз уж приехал, то села в машину, почти с грустью понимая, что в салоне тепло и пахнет летними цветами. Почему-то сейчас этот запах ее раздражал. Она хотела вдыхать аромат увядающей травы, прохладной влаги.
Автомобиль, низко заурчав, катит ее вперед, дальше от того, что осталось, поднимая за собой ворох листьев.
-Остановись. – неожиданно просит она.
Он не понимает, да и не узнает ее. Но ей это не важно. Главное он затормозил.
Из открывшегося окна на обочину летит пакет документов, который она все это время прижимала к груди. Вздохнуть новую порцию прохлады, чтобы выдержать дальше этот удушающий запах лета в салоне.
-Мне нужны чистые документы, Стив.
Он, молча, кивнул, переключая рычаг коробки передач.

Для кого-то осень - это умирание природы. Для нее осень - это начало жизни. И сквозь, серость, сырость и холод она начинала свой путь заново, с чистого листа.

»» 14.09.13 20:49 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Серафима Хэттер: 12.09.13 21:06

 » Oktoberfest, итоги!

Добро пожаловать в галерею теплых, осенних работ, которые сотворили участники наших Сказок своими умелыми ручками. Желаю приятного просмотра и огромного удовольствия.

Небывалая осень построила купол высокий,
Был приказ облакам этот купол собой не темнить.
И дивилися люди: проходят сентябрьские сроки,
А куда провалились студеные, влажные дни?..
Изумрудною стала вода замутненных каналов,
И крапива запахла, как розы, но только сильней,
Было душно от зорь, нестерпимых, бесовских и алых,
Их запомнили все мы до конца наших дней.
Было солнце таким, как вошедший в столицу мятежник,
И весенняя осень так жадно ласкалась к нему,
Что казалось — сейчас забелеет прозрачный подснежник…
Вот когда подошёл ты, спокойный, к крыльцу моему.
Анна Ахматова

Добро пожаловать на страницы Сказок, где осень легла теплым одеялом золотисто-красных листьев. Легкой дымкой вечерних костров. Утренним туманом среди черепичных крыш. Первыми каплями примерзшей росы. Шелестящим зефиром в бронзе деревьев.

На крылечке, обвитом багряным плющом, стояла девушка, ее красное платье ярким пятном выделялось на фоне бледной штукатурки, на точеном личике лиловой тенью легло ожидание. Ожидание чего-то прекрасного, нового в жизни. Ожидание чуда, словно оно прилетит на кончике того желтого листочка, что плавно опустился на ее плечо.

В тысячах метров, на маяке у самой кромки моря, рыжая как сама осень девушка высунулась из окна, пытаясь словить кружащиеся в алом танце листочки клена. А они так и ускользали из тонких пальцев, словно маленькие дети не наигрались еще новой игрушкой.

В лесочке, среди тихо гомонящих деревьев притаился домик. Домик тот был негласным пристанищем романтики. В пору золотисто-багряную влюбленные приходили к нему, чтобы насладиться уединением, часами, посвященными лишь друг другу, отринув все городские заботы.

За синей дверью с бронзовыми петлями сизый сигаретный дым окутывал мужскую фигуру. Темные глаза казались черными в полумраке, а тлеющий кончик сигареты горел ярким угольком, лишь хлопья пепла оседали на пол в полете теряя свой огненный цвет.

На мансарде, у большого окна стояла девушка. Бордовый бархат тяжелыми складками окутывал тонкую фигуру, нить черного жемчуга нежно обвивала шею, а темно-красные с зеленоватыми прожилками листья создавали величественную корону, превращая девушку в богиню. И художник изящным мазком закрепил на холсте естественную красоту.

В одном из самых высоких домов города мужчина рассержено смахнул пожелтевший скрученный лист с фотографий, веером разложенным на огромном письменном столе. Он сосредоточенно перебирал снимки, морщил лоб, хмурил брови, кривил губы или же улыбался совсем лучезарно, так же как улыбается полуденное сентябрьское солнце.

Где-то в пригороде Энска, в один из погожих осенних дней молодая пара проводила первый совместный выходной. Прогулка в березовую рощу, в посадку орешника и собранная корзинка орешков сделала бы честь любой пушистой белочке.

В городском парке, припорошенном золотом листьев, всегда было многолюдно. Но среди всех выделялась пара, что ежедневно совершала неторопливые прогулки со своим белым питомцем. Или же выезжала на асфальтированные дорожки на велосипедах, в один голос подпевая музыке в наушниках.


Какая же осень без дождика? Моросящего, мелкого и раздражающего. Именно такой дождь застал все в том же парке весело гомонящую компанию, которая смеясь и шутя позировала для журнала с зонтиками. А мимо проезжал мужчина ан своем шикарном авто, и засмотревшись на одну из девушек, не обратил никакого внимания на целую копну листьев осевших прямо на лобовом стекле.

В саду одного из маленького уютного домика, из тех, что рисуют на открытках темноволосая девушка срезала последние летние розы. Цветы красно-розовой охапкой лежали на желтеющей траве, ожидая и прощаясь с последними солнечными лучами.


Где-то за чертой города, в редком подлеске, устланном охрой ковром, с густыми кустами черники неспешно шагает девушка. Красная шапочка с пушистым бубончиком отзывается на каждый ее шаг по шуршащему ковру.

Душистый и манящий запах сладостей из восточного магазинчика разливался по всей улочке, завлекая прохожих. Чтобы зашли, вдохнули пряный аромат и навеки остались рабами вкусностей. Вместе со звоном колокольчика до уха хозяйки долетает и крошечный резной листик.


В открытое, позабытое с ночи, окно врывается ветерок, теребит занавеску, сбрасывает исписанные листочки с подоконника и летит вглубь комнаты. Ласкается к нежным простыням и девушке сладкой спящей под теплым одеялом. Ветерок приносит с собой утреннюю прохладу и оранжевый липовый листик.

Мерным пульсом бьется в сердце осень, бабье лето, о котором так мечтает каждый. Оно внутри.

Тонкий звук каблуков по влажной брусчатке. Промокшая обувь. Ветерок по плечам целует. Зябко. Укутать плечи нечем. Тонкая шаль выкинута где-то позади. Только мелкие капли окутывают тело. Проникая даже через платье. Слезы смещаются с ними. И никто не заметит. Как дрожат они на щеке.

Спасибо за внимание. Жду всех в следующем туре.
Ваша Фима

»» 20.09.13 22:07 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Будур Аль-Сайед-Вендхэм: 13.09.13 19:29

Осень в Энске. За листьями вслед
Ветер жадно врывается в окна,
Дождь стучит по заплаканным стеклам.
Я - одна, а тебя рядом нет...

Осень в Энске. Закутаюсь в плед,
Чашкой чая согреюсь немного,
Впереди запетляет дорога,
Я – одна, а тебя рядом нет…

Осень в Энске. Сплету амулет,
Повяжу «на удачу» на руку,
Излечу им сердечную муку.
Я – одна, а тебя рядом нет…

Осень в Энске. Рисуя портрет,
Вспоминаю по памяти лица.
Может, мне это только снится?
Оглянусь – а тебя рядом нет..



»» 13.09.13 22:03 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Аврора Морфей: 13.09.13 21:20

Даже осень в душе не может быть вечной.
Словно маленькая пичужка в клетке, на востоке солнце билось алой акварелью в частых просветах рваных дождевых туч. Его первые косые лучи пытались разогнать густой утренний туман, который белым покрывалом стелился над водной гладью озера. Робкие пучки света скользили по кирпичной кладке стен и покатым крышам более чем вековых построек, заглядывали в окна и искрились в блюдцах луж. Тянулись к некогда изумрудной зелени, раскрашивая ее в царский пурпур и утонченную позолоту обожженной за лето листвы.
Кутаясь в теплое кашемировое пальто, она медленно брела вдоль набережной, сама толком не представляя, куда ведет ее прохладный октябрьский ветерок. Но она слышала его тихий настойчивый шепот, шелест высокой травы и желтых листьев берез, купающихся в сиянии солнца. Ветер звал вглубь парка на пылающую багрянцем кленовую аллею. Густо-красные листья срывались с ветвей и, медленно кружась в такт своей особой осенней мелодии, уныло падали в траву.
Пройдя через сны листопада, она вышла к увитой виноградной лозой деревянной беседке. Давно поспевшие гроздья никто так и не снял, ягоды начали бродить, источая пьянящий сладковатый аромат. Но это нисколько не мешало ее неторопливым раздумьям, потому что она нашла его – свое тайное место.
Усевшись на деревянную лавку возле круглого столика, девушка достала ручку и несколько белых листов. Она писала о том, что ее беспокоило, вызывая печаль и тоску, что тяжестью лежало на сердце и продолжало болеть. Эти тревоги и воспоминания будто не имели срока давности. Они походили на обветшалый, заброшенный дом. В его стенах постоянно раздавалось эхо от невидимых шагов, а в разбитных окнах мелькали тени печальных призраков.
Девушка старательно выводила каждую букву, изливая душу на бумаге. Закончив писать, она про себя перечитала собственную исповедь. Для нее это было письмо, которое адресовано японским кленам в ярких платьях и последним уцелевшим голубым колокольчикам. Его прочитают курлыкающие журавли, которые треугольником пролетают над головой, и капельки росы, поблескивающие в траве.
Бумага горела быстро, огонь так и норовил съесть строки, обращая лист в пепел и дым. Звенящий прохладой ветер разнесет их по окрестностям, разослав письма получателям, которые впитают ее хандру. Взамен каждый из них отдаст кусочек своего волшебства, частицу лета, тепла и счастья, исполнив ее мечту. Ведь она в это верила.
Как и в то, что когда-то ей, маленькой светловолосой девочке, рассказала няня, утверждавшая, будто в их провинциальном городке есть настоящее волшебство. И искать его следует в парке, но не глазами, а сердцем, душой. Быть может, смешно и даже глупо, но именно поэтому блондинка вернулась сюда, в свое детство, когда не существовало границ между реальностью и сказкой, в которой принцесса жила в лесу, в высокой башне - этой самой беседке.
Осень сменяется зимой, а за ней наступает весенняя пора.

»» 13.09.13 22:19 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Румпельштильцхен: 14.09.13 15:28

У неё к тебе, знаешь, осень -
Листья жёлтые осыпаются.
Нет, никто никого не бросил.
Просто так иногда случается.
Тихо боль моросит по стеклам,
Не нарочно тоска ругается.
Просто высохло и поблекло.
И обратно не возвращается. (с)

Небо отливало золотом. Питалось багряными всполохами щедро рассыпавшимися по земле. Он не мог с уверенностью утверждать, что любил осень, но дождь, монотонно напевающий что-то за окном и капли, дорожками спешащие вниз по стеклу, всегда дарили ему покой и настраивали на философский лад. Растворялись, исчезали на гладкой поверхности оконного стекла влажные дорожки осенней непогоды. Мужчина сидел у камина, скрестив ноги и вытянув их поближе к огню. Ничего не волновало его и не беспокоило. Разве что, буря за окном усиливалась с каждым часом, будто норовила ворваться в приоткрытое окно, привлекая к себе внимание. Ветер шелестел бумагами, разбросанными по столу. Сегодня природа, словно сговорившись, нагнетала тревожное предвкушение неизбежности.
- Ты снова не запер дверь, Рум. - Ее голос эхом отразился под высокими потолками полупустой гостиной.
Мужчина не повернулся, лишь поставил наполовину пустой бокал на столик рядом с креслом.
Они были знакомы всего пару месяцев. Он не искал ее и не думал, что когда-нибудь найдет. Жизнь давно научила его не строить иллюзий и не поддаваться бессмысленной мечтательности. Ворвавшись в его реальность, словно осенний ветер, она рискнула остаться. Хмельная, пьянящая, словно терпкое густое вино, она смело шагнула навстречу, постукивая каблучками по полированной поверхности паркетной доски из выбеленного дуба. Шальная, дерзкая, прямолинейная в своих желаниях.
- Я знал, что ты придешь. Ты всегда приходишь, когда за окном начинается буря. Складывается впечатление, что вы с ней заодно. Норовите ворваться в мою жизнь, независимо от того, звал вас кто-то или нет.
Фырканье за спинкой кресла и стук набалдашника зонтика о пол явно выражают несогласие ночной гостьи. От этого ребяческого жеста мужчина невольно закатывает глаза и едва сдерживается, чтобы не включиться в затеянную ею игру. Она играет. Разумеется играет. Не хочет уезжать, потому что не может оставить его. А он не знает, как ей сказать, что и вполовину не чувствует того, что ощущает она. В тишине лишь скрип ее кожаных перчаток оттого как сильно сжимает зонтик в руке. Он бы мог поклясться, что видит, как она досадно терзает губы, кусая чуть ли не до крови. Хочет накричать, разжечь огонь ненависти в сердце. В его сердце и в своем. Хочет. Но любовь уже пылает там сильнее. Пылает и искрится. В ее сердце. Он неспешно встает и забрав со столика бокал, подходит ближе. Засунув руку в карман брюк, опирается о спинку кресла, смотрит на нее, склонив голову набок.
- Сколько еще до твоего поезда? - Вино касается его губ, а она хочет оказаться на месте этого бокала.
- Пара часов у нас есть. - Стискивает ручки сумочки, натягивая кожу перчаток на костяшках пальцев.
Старается не обращать внимания на его кривую усмешку. Осмелев, забирает бокал из его руки, делает большой глоток и закашлявшись смаргивает выступившие слезы.
- Аккуратнее, любимая. Такая жадность безрассудна.
Оба понимают во что играют, понимают что прячется за словами. Его сердце бьется ровно, будто веками отлаженный механизм. Она знает, что таится в его глазах, или думает, что знает. Он слушает ее прерывистое дыхание и наблюдает за порывистостью движений. С какой силой она терзает несчастные ручки сумочки, стоя посреди полупустой комнаты.
Забирает сумочку, разжимая ее пальцы, стягивает перчатки. Берет ладошки в руки, подносит к губам, стараясь согреть своим дыханием. Она дрожит, будто его действия возымели абсолютно противоположный эффект.
- Так не хочется тебя отпускать. - Шепотом на его ухо, почти касаясь губами, словно боится собственной откровенности.
- Не ты отпускаешь, милая.
- Больно.
- Если болит, значит еще жива.
Она хмурится, видимо желая что-то возразить. Но его взгляд останавливает словесную тираду, заставляя ее просто выдохнуть. Медленно раскрывая губы навстречу его поцелую. Он целует медленно, пробуя на вкус сладость ее ротика. Сладость ее вкуса, смешанного с вином. Руки стягивают пальто с плеч, шарфик, скользят по спине, заставляя прогнуться, прижаться животиком. Ласкает его, бессвязно стараясь коснуться везде.
Проводит рукой по бедру, забираясь пальцами под подол трикотажного платья бежевого цвета. Пальцы нащупывают кружевную резинку чулок и удивление отражается в его глазах. Он может поклясться, что в ее глазах мелькает победное выражение. Он улыбается ей. А она улыбается в ответ, будто завороженная его присутствием.
Дрожащими пальчиками старается справиться с ремнем, ломая ногти о неподдающуюся пряжку. Злится, досадно хныкая. Отчего вызывает еще одно неумолимое желание. Трахать ее до одури. Любить ее.
- Хочу тебя. - На выдохе, капризно закусывая губу, будто цепляясь за эти слова из последних сил.
- Моя. - Погружается в долгожданное тепло, слушая как она выдыхает в облегчении, простонав на ухо.
- Твоя. - Кивает, закидывая ногу на поясницу, обнимая.

***
Листья кружатся по перрону, будто играют в салочки. Ветер подхватывает их, заворожив осенним танцем, а затем бросает под ноги прохожим, тем, кто уезжает и тем, чья участь провожать, улыбаться и делать вид, что все хорошо. Правду говорят, что перроны вокзалов и терминалы аэропортов видят гораздо больше настоящих эмоций и чувств.
Он кутает ее в пальто, плотнее заматывая шарфик вокруг шеи. Она смотрит в глаза, не отрываясь, улыбается. Улыбается, чтобы не заплакать. Она помнит, что он не любит слез. И не любит долгих прощаний. А уйти от него сил нет.
- Ну чего ты, моя хорошая? - Щелкает ее по носику пальцем.
Она фыркает и утыкается в ворот его колючего пальто, вдыхая родной запах.
- Ничего. Просто я кажется перчатки потеряла.
- Из-за перчаток так расстраиваться?
- Нет. - Вздыхает.
Она заходит в вагон поезда и усевшись возле окна смотрит на удаляющуюся фигуру в черном пальто. Он никогда не умел прощаться, вот и теперь не стал дожидаться отправления поезда.
Выйдя в город, мужчина поднял глаза к небу, злясь, что дождь так и не начался, будто небу так и не хватило смелости выплакаться, разразившись ливневым потоком. Гудок отправляющегося поезда заставил вздрогнуть и поежиться.
Дома он снова налил вина, раскрыл окна настежь, будто приглашая бурю на бокал терпкого и тягучего. Ее любимого. В камине поблескивали угольки, то и дело, раздуваемые потоками ветра. Листья кружились по комнате, ласкаясь к рукам. И только бокал с отпечатком ее помады и перчатки на столике. Мужчина любил свою женщину, потому что она была Его.

»» 14.09.13 16:50 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Рагнар Бьорнисон: 14.09.13 16:47

"Зима на Олухе длится почти весь год, она держится обеими руками и не отпускает.
И одно единственное спасение от холода это те, кого ты держишь у сердца" (с)

Снег той осенью выпал рано - в конце октября. Желтые листья, подмятые снежной мукой, жались к стремительно светлеющему асфальту.

Прохожу в гостиную, отряхивая снег с волос и ворота пальто. Как раз когда ты появляешься на пороге смежной комнаты.
Взгляд обнимает тебя всю, высокий ворот свитера, домашние штаники, носки. Мне не избавиться от этой привычки - сжирать тебя взглядом.
Подаренное тобой светловолосое чудо срывается с места у тебя за спиной и бежит ко мне, протягивая руки.
- Папа! Па! - маленькие ладошки смыкаются на шее. Боюсь ее застудить, жалею, что не снял пальто.
- Моя Леська, - целую в пухлую щечку, пригладив светлые кудряшки.
Ты смотришь, прислонившись к косяку высокой арки, успокоенно и счастливо. Любишь нас обоих? кого больше в этот момент, родная? Придерживаешь рукой голову мелкого, который вцепился в твою ногу, крепко обняв. Мой сын. Темноволосый, с моими глазами, уменьшенная копия, абсолютное подобие. И смотрит так же настороженно. Я отвергаю мысль, что тому причиной уже живущий в нем звереныш, подсознательно ощущающий соперника - зверя более сильного и потому опасного, а не отца. Но к тебе он льнет доверчиво, ищет защиты.
Леська, уткнувшись личиком в шею, совсем как ты, рассказывает, что успела сделать за день. С мамой пекли печенье.
Подхожу к тебе, обняв малышку одной рукой, коротко и тепло целую в губы.
- А мне печенье? - заражая желанием и тебя, когда рука скользит на талию, казалось бы, только обнимая.
Хмыкаешь, закатив глаза, но тут же возвращаешься взглядом к моим. Горишь, любимая, знаю, горишь так же.
Накрываю ладонью макушку Тима.
- Ты хорошо себя вел? - малыш сжимается на мгновение, но ты наклонившись, ободряюще поглаживаешь его по спине. И он улыбается мне в ответ, озорно блеснув глазами, корчит рожицу. Ты все так же спасаешь нас, любимая. Меня, его - имеет ли значение. Укрощать зверей становится твоим хобби.
- Твой сын, - старательно изображаешь возмущение. - Пытался меня укусить!
- Мой сын, - повторяю, не скрывая гордость. Или то говорит память о том, как ночью прикусывал твою шею, прижимаясь к тебе сзади?
Опускаю на пол заерзавшую Леську. Беру мелкого за руку, он еще только учится ходить сам.
- Маму нельзя кусать, слышишь? Маму надо беречь.
Ты только снова закатываешь глаза, поднимая повыше ворот свитера. Сглатываю в ответ на этот твой жест. Да, любимая, знаю, там мои отметины. Но Фенрир, даже после стольких лет я не могу их на тебе не оставлять.
- Снимай пальто и садитесь ужинать, - говоришь спокойно, задавив хрипотцу в голосе. Прикрываю глаза, чтобы не напугать мелкого тем, как они блеснули. Ты не способна спрятать от меня то, что я и так знаю.
Выхожу в столовую уже переодевшись, Леся дергает брата, на что тот только что-то неразборчиво бурчит, сидя рядом на высоком стульчике.
Ты на мгновение отвлекаешься от детей, чтобы сходить на кухню, там на пороге я и перехватываю тебя.
Ты никогда не говоришь мне "не время". И это всегда лишало разума, всегда.
Рот твой сладкий пьянящий, а губы все так же нежны.
Ладони сжимаю на талии, забравшись под свитер. Упираешься в плечи руками.
- Тшшш, - шепчешь в губы, успокаивая.
Прижимаюсь лбом к твоему.

В камине горит огонь. За окном падает первый осенний снег.

»» 14.09.13 21:15 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Будур Аль-Сайед-Вендхэм: 14.09.13 17:18

Видеозарисовка ОСЕНЬ В ЭНСКЕ



»» 15.09.13 12:20 Квартиры и Дома

...

Пиппа Лингрен: 15.09.13 03:15

За окном лил дождь, настоящий осенний дождь: промозглый, серый, резкий. Я сидела на подоконнике и указательным пальцем проводила по стеклу, повторяя путь за очередной каплей дождя, которая, врезалась в стеклянную поверхность окна, подгоняемая порывистым ветром, и скатывалась вниз.
- Вот и еще одно лето прошло, - с грустью произнесла бабушка, устало усаживаясь в своё кресло, рядом с камином.
Я проворно соскочила с подоконника и, взяв с дивана мягкий, цветастый плед, подошла к бабушке и укрыла её ноги.
- Но будет же еще лето, - радостно произнесла я, усаживаясь на прохладный пол, к ногам бабули.
- Ох, девочка моя. Боюсь, что для меня уже нет. – чуть слышно произнесла она.
Я возмущенно дернулась, но бабушкина морщинистая ладонь успокаивающе легла на мою голову и мягко провела по волосам.
- Тссс, не заводись. Посиди со мной, - бабушка замолчала, но гладить меня по голове не перестала, - Какие красивые у тебя волосы.
- Мамины – чуть поморщившись, произнесла я.
Я искренне не понимала всех восторгов взрослых по поводу моих волос. Сколько себя помнила, терпеть не могла эту рыжую копну, которая мало того, что была противного морковного цвета, так еще и не управляемая. Ничто не помогало, ни косички, которые моментально пружинили, и не хотели ровно ложиться на спину, а торчали в разные стороны, ни хвостики, из которых постоянно выбивались спутанные пряди волос. А если они были распущены, то в них постоянно приходилось находить то засохшие листья, то солому или еще хуже колючки. Одно мучение, а не волосы. Но этого произносить вслух ни в коем случае нельзя. Иначе на весь вечер бабушка заведет свою пластинку о красоте моих волос и как их надо любить и ухаживать, а мне хотелось услышать совсем другое.
- Мамины. – утвердительно произнесла старушка, - А знаешь, что однажды эти волосы спасли жизнь человеку.
Я недоверчиво воззрилась на неё.
- Как это волосы могут спасти кого-то?
- Могут, внученька. В жизни всё возможно. Запомни это.
- Бабуль, расскажи про эту историю, - я повернула голову и снизу вверх умоляюще посмотрела на морщинистое лицо, про себя отметив, как бабушка постарела. Буквально за эти месяцы, что я провела здесь, бабушка сильно сдала. Её иссохшее лицо было землистого цвета, ни единого намека на румянец. Да и улыбалась она всё реже.
- Ну что вот тебе рассказать? – и не дожидаясь моего ответа, продолжила, - Ну слушай. В тот год, осень долго не хотела сдавать свои права зиме. Мы даже думали, что наступила вечная осень, - улыбнулась своим мыслям бабушка, но опомнившись продолжила, - Итак, стояла осенняя погода.
- Такая же, как сейчас? – тут же спросила я, усаживаясь поудобнее и приготовившись слушать.
- Нет, было еще холоднее, а дождь лил третьи сутки. И вообще не перебивай меня, иначе ты не узнаешь, чем же тот день отличался от всех остальных до этого, - грозно произнесла бабуля. – Твоя мама только-только пришла из школы и, забросив портфель в угол, переодевшись в джинсы, одев высокие резиновые сапоги и куртку с капюшоном направилась к своему излюбленному месту… на маяк. Надо сказать, что мы с отцом запрещали ей ходить туда, тем более в дождливую погоду, но наша дочь всегда делала то, что хотела. Её нельзя было назвать послушной дочерью. Ох, как я её ругала, предупреждая об опасности, но она меня не слушала. Вот прямо как ты..
- Бабушка, ты же сама говорила, чтобы мы не отвлекались. Что же произошло там, на маяке?
Я знала, о каком маяке идет речь, так как сама не раз бывала там. Это было не обычное место. Маяк был построен на маленьком острове, в семи километрах от материка. Море, окружавшее его со всех сторон, иногда казалось таким синим и спокойным, что невозможно было представить себе что-либо более прекрасное, но порой оно становилось черным, как самая тёмная ночь, и с ужасающим гулом набрасывалось на окружавшие остров скалы. Сам маяк располагался на высоком утёсе, чьи отвесные скалы уходили в глубину воды. Как только темнело, зажигались огромные фонари маяка, посылавшие вдаль свои яркие лучи. Их красота манила и притягивала. Я без устали наблюдала за вращением фонарей и за тем, как они меняют свой цвет: сначала свет был белым, потом он плавно переходил в голубой, а следом в красный, и спустя какое-то время он становился зеленым, а затем снова белым и так по кругу. Я любила это место как никакое другое. И поэтому ни капельки не удивилась, что и для мамы оно было чем-то прекрасным и манящим. Наверно, это передалось по наследству.
- Как я уже сказала, погода была очень плохая. Дождь лил третьи сутки, не переставая. А в тот вечер еще была и сильная гроза. Волны яростно бились о скалы. Дул штормовой ветер. Он был неистов, несколько деревьев не смогли устоять против этой силы и были сорваны с корнем. Не знаю, как твоя мать уцелела тогда. Мне до сих пор страшно при мысли о том, что она была на том маяке в ту страшную погоду. Но её что-то манило туда, как она говорила потом, у нее было какое-то предчувствие. Словно там должно было что-то произойти. И что она должна была быть там. И это предчувствие не подвело.
Смотрителем маяка в ту пору был Безумный Фрэнк. Не спрашивай меня почему его звали Безумным. На этот счет я не могу ничего сказать. Вероятнее всего из-за того, что не каждый сможет жить в таком месте и с радостью переносить такие «чудеса» природы. Но утверждать не буду. Так вот, в его обязанности как раз и входило следить за исправностью маяка, зажигать его каждую ночь, в этом он видел свое предназначение. Его маленький домик прилегал к самому маяку, вернее был его продолжением. И вместе с ним жил мальчик, ровесник нашей Эстер. Он помогал своему деду, был его правой рукой, как говорится. В нем ощущалась внутренняя сила и он был не по возрасту рослым. Фрэнк очень гордился внуком, говорил, что совсем скоро он превратится в мужчину и тогда он отдаст ему управление маяком. Выйдя на берег, Эстер не увидела привычных огней маяка. Стояла кромешная тьма. Лишь жесткие струи дождя били в лицо и не давали всмотреться вдаль и увидеть, что же происходит на маяке. А то, что там, что-то происходит у неё не было сомнений. Конечно разумнее было бы вернуться домой и вызвать подмогу, но твоя мать не отличалась разумом, у нее всегда все шло от сердца. Она стала передвигаться вдоль берега, пытаясь всмотреться туда, где должен быть маяк. И тут вспышка молнии позволила ей увидеть слабый отблеск, который на мгновение осветил грозовое небо и тут же погас. Она продолжала всматриваться в ту точку, откуда появился свет, но ничего уже не нарушало глубокую темноту ночи. Постепенно ветер стихал, а вместе с ним и дождь. И уже был различим силуэт маяка. И, когда дождь совсем закончился она увидела лодку, в которой было двое мужчин: Безумный Фрэнк и его внук. Но для Эстер было странным то, что именно Фрэнк был привязан к сидению лодки, видимо, чтобы не смыло волной, а с веслами был его внук. Лодка плыла очень медленно и видно было, как мальчик, изнемогая, сквозь зубы, упрямо, продолжал двигать веслами, но этих усилий было мало. Лодка, покачиваясь передвигалась вперед и тут же очередная волна ее отбрасывала назад. Опасным было и то, что волны сменяя друг друга пытались накрыть эту маленькую лодочку, но каким-то чудом она оставалась на плаву. Чуть вдалеке Эстер увидела высокую волну, которая стремительно направлялась к тому месту, где была лодка и девочка понимала, что ничем не может помочь мальчику и его деду, и именно эта беспомощность придало ей силы и она со всей силы закричала:
- Осторожно!
Её крик заглушил шум бушующих волн. Мальчик быстро сориентировавшись заметил волну и сумел прыгнуть на деда и прикрыть того от воды, Конечно же это лодку не спасло. Эта громадная волна разбила её и рассыпала на сотни осколков. Эстер с ужасом наблюдала за происходящим и побежала вдоль берега, туда, где на берегу стояли небольшие суденышки. Не буду рассказывать, как она искала хозяина небольшого суденышка и как уговаривала того, выйти в бущующее море и взять её с собой, как они плыли по постепенно успокаивающейся воде и всматривались вдаль, ища малейшие признаки жизни, как постепенно вера в то, что мальчик и его дед живы уходила и вместо нее появлялась безнадежность и понимание неизбежности. И вот когда на горизонте забрезжил рассвет, а внутри девочки погасла последняя надежда, поднялся сильный ветер и сорвал с головы Эстер капюшон, растрепав её волосы и солнечные лучи заиграли в них. Именно их вдалеке увидел обессилевший мальчик лежавший на тонкой дощечке, мокрый и потерявший всякую надежду на спасение. Он попытался помахать рукой, чтобы привлечь внимание на себя. И как ему казалось, это ему не удалось и тогда он подумал, это очень хорошо, что последнее, что он увидит на этой земле, это прекрасное рыжее солнце.
Бабушка замолчала, а я затаила дыхание, ожидая продолжения. Но бабушка отчего-то молчала. Я медленно подняла глаза и увидела слёзы в глазах бабушки.
- Мама его не нашла? – тихо спросила я, и сглотнула вдруг образовавшийся ком в горле.
- Ну почему же не нашла. Нашла. - на несколько долгих секунд она снова замолчала, - А спустя несколько лет родилась ты.
Я сдвинула брови к переносице, не сразу догадавшись, что тот мальчик был моим отцом. И вот когда эта мысль определилась в моем сознании, я весело рассмеялась.
- Так значит вот как они познакомились!
- Да это была их первая встреча. О, ты посмотри, как поздно уже. А ну марш в постель.
- Бабушка, а расскажи, что было дальше.
- Нет, сейчас пора спать. Филиппа, ты испытываешь мое терпение.
Когда бабушка обращалась ко мне по имени, это означало, что она злится, а это может привести к ненужным мне последствиям и тогда я никогда не узнаю, что же было дальше. Поэтому я прошла к своей кровати и юркнула под пуховое одеяло.
- А ты мне завтра расскажешь что же произошло потом?
- Расскажу, Пип, только если ты сейчас закроешь глаза и заснешь и не станешь меня закидывать своими вопросами.
- Спокойной ночи, бабулечка. Ты самая лучшая бабулечка на свете.
Я услышала хриплый смех и продолжила.
- А осень совсем не страшное время года. Оно самое прекрасное, какое только может быть.
- Спи, дуреха моя. – все еще посмеиваясь произнесла бабушка.

… В последний день той осени бабушки не стало. А вместе с ней ушло мое детство…

»» 25.10.13 08:51 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Ганзель Краус: 16.09.13 18:54

Осень в Энске и мы все дома



»» 16.09.13 19:08 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...

Патрик Вендхэм: 17.09.13 20:04

Почему вы, листья, не летите
Словно птицы, в дальние края?
Тихо под ногами шелестите,
Горькую обиду не тая.
Ветер вас срывает с тонких веток,
Люди топчут, дождик не унять...
Вслед за птичьей стаей улетело лето
И его вам, листья, не догнать.
(с) Будур Аль-Сайед.

Дом встретил не легкими шагами, тявком и мурчанием, как обычно, а тишиной.
Закрыв дверь, я прошел в гостиную – возникшая перед глазами картина так и просилась на фото.
На коврике у стены мирно посапывали два клубка: один побольше, другой поменьше – Маркиз и Джулиан, а ты устроилась в любимом кресле – колени укрыл плед, недочитанная книга соскользнула на пол.
Я подобрал томик, опустил на кресло и подхватил тебя на руки вместе с пледом – ты не проснулась, только прижалась теснее.
Войдя в спальню, уложил тебя на кровать, осторожно укрыв пледом.
Рассыпавшиеся по подушке темные пряди, едва заметные полукружия тени от ресниц на щеках, чуть приоткрытые губы, которые так хочется поцеловать, но я лишь легко коснулся волос – спи, fearr leat,* спи – и, закрыв за собой дверь, ушел на кухню.
Мое Солнышко, наверняка, проголодается, когда проснется.
Мышь у нас в холодильнике больше не вешается, но - за окном кружила пестролистная круговерть - жаль упускать такой день. Решено: сейчас что-нибудь по-быстрому приготовлю – и в парк.
Так, что тут у нас есть подходящего? Куриное филе – то, что нужно.
Нарезал его ломтиками, чуть-чуть отбил - и как это наши хвостатые вымогатели еще не явились клянчить?
Опять, наверное, Джул за Маркизом по всей квартире гонялся, хорошо, шторы целы. Яркий пример положительного смысла поговорки «как кошка с собакой» - наиграются и сопят бок о бок.
Посолил, поперчил – пусть теперь дойдут с полчасика, как раз хватит, чтобы панировку подготовить.
В приоткрытое окно вдруг влетел крупный прозрачно-желтый лист, едва не угодив в чашку с мукой.
Я подхватил нежданного гостя за черенок, поднес к лицу…

Осторожно, на цыпочках, спускаюсь по лестнице, снимаю с вешалки куртку – зеленая, может, хоть это поможет – и выскальзываю на улицу.
Горьковатый запах дымка из труб смешивается с запахом сырого камня – с утра шел дождь – но ветер уже ерошит темные озерца луж на мостовой и щедрыми пригоршнями разбрасывает золотые и алые огни листьев по крышам, стенам и окнам.
На улице почти никого нет, кто – на работе, кто – в школе, только я соврал про простуду и остался дома. Но так надо – у меня очень важное дело.
На крыльце бара «Счастливая подкова», сидя в солнечном луче, умывается Мадж – трехцветная кошка мистера О’Нила. Надо спешить, но я все-таки останавливаюсь и глажу ее – на удачу. Мадж мурлычет и трется об руку.
Задержку наверстываю, пролетев одним духом через мост, потом по неприметной тропке вниз и вбок – к замшелому старому тополю. Дед Джейми Финна рассказывал, что несколько раз слышал рядом с ним стук молотка.
Значит, здесь бывает лепрекон. И я должен его поймать – не из-за золота. А чтобы исполнил желание – вернул маму и папу.
Устроившись в корнях дерева, натягиваю капюшон – для маскировки – и замираю.
С дерева на колени падает крупный золотистый лист…

Я опустил лист на стол, губы тронула горькая улыбка – лепрекона я тогда так и не поймал, только замерз и получил настоящую простуду.
Теплые руки легли на плечи.
- Рик, что случилось?
Я склонил голову, коснувшись щекой твоей ладони и обернулся:
«Ничего, Солнышко, просто вспомнилась одна ирландская осень».

* любимая (ирл.)

»» 20.09.13 19:59 Квартиры и Дома

...

Джек Дрейк: 17.09.13 20:42

Много лет спустя..

Я влюбился в тебя с первого взгляда. Прости, что так долго осознавал.

Осень ворвалась в город неожиданно. Как ураган, сметая летние деньки, сменяя на дождливые. Деревья жалобно стонали, шелестя желтыми и красными листьями, и лишь изредка среди них попадались зеленые, скупое напоминание о душном лете, которое пролетело в одно мгновение.
Ему была безразлична непогода. Он любил осень со всеми ее проявлениями. Будь это ненастье с дождями или бабье лето. Ему было все равно. Он гулял часами под дождем, зная, что болезнь не тронет его. Хруст листьев под ногами успокаивал, иногда отвлекая от нее.
Он иногда не понимал ее. Что ей дать такого, чтобы она больше никогда не уходила? Деньги? У нее было все, и многое она могла себе позволить. Уважение? Он уважал ее как личность, и никогда не принижал, а наоборот, ценил и давал полную свободу, безгранично доверяя.
Любовь? Она не могла не чувствовать, что он ее любит, хотя редко об этом говорил. Два раза – шепнула совесть. Возможно, поэтому она уходила, заботы, которой он ее окружил, было мало.
Он слишком поздно понял свою ошибку. И небо, словно поняв его настроение, разразилось дождем.
Она снова ушла, ничего не сказав. А он привык к этому, она как времена года, всегда возвращалась. Это было неизбежно. Они были крепко связаны невидимой нитью, которую ничем не разорвать. Он знал это, как и она.
Дождь полил сильнее, тучи заволокли небо так, что стало совсем темно. Он продолжал идти по аллее любимого парка, погруженный в свои мысли. Желтые листья кружились перед ним, танцуя замысловатый танец, и падали к его ногам, чтобы быть растоптанными.
Так и она уходила от него такой же. Он понял, что натворил, так же как то, что их любовь будет жить в их сердцах всегда, но они по отдельности. За день до ухода она проронила фразу, на которую он не обратил внимания – «ты все поймешь, кода меня не будет».
Он понял. Поздно. Ноги сами неслись к берегу, откуда открывался прекрасный вид на океан. Он несся туда, ища спасение и успокоение. Но умом понимал, что этого не случится.
Лес закончился, открывая вид на скалистый и неровный берег. Он остановился. Закрыв глаза, вобрал в себя соленый воздух, наполнивший до предела легкие, и резко выдохнул, открывая глаза. Море было неспокойным. Как и его сердце.
Огромные волны разбивались о берег, омывая камни брызгами. Она была такой же неугомонной, неспокойной, любимой...
Она была его лучиком, освещающим путь. Он до сих пор не мог понять, как жил все эти годы без нее. Ему казалось, что он просто был холодным, как льды Антарктиды. С ее приходом пришло глобальное потепление.
Но она ушла, и кусочек сердца начал покрываться льдом, теряя надежды на ее возвращение.
Он перевел взгляд на море, не сразу заметив практически рядом собой знакомый силуэт. Она куталась в теплое пальто, накрытая поверх него палантином, но этого было ничтожно мало. На этом берегу даже в самые жаркие дни было прохладно. Ветер безжалостно играл с ее волосами, хлестая по лицу длинными прядями.
Руки, затянутые в перчатки, то и дело убирали их, но это не помогало.
Он был счастлив. Тем, что она здесь.
Пусть, может, и не ждет его.
Пусть, может, прогонит его.
Но здесь и в паре шагов.
Ноги сами понеслись к ней, и в считанные секунды он стоял рядом с ней, обнимая и защищая от холодного ветра. Целовал в дрожащие губы и шептал слова любви.
- Моя, на века…



»» 22.09.13 22:57 Окрестности города Энск

...

Румпельштильцхен: 18.09.13 22:37

— У меня есть одна проблема, и я не знаю, как поступить, — Джульетта смотрит на меня вопросительно.
— Я не скажу тебе! — тут же предупреждаю я.
— Почему? — она уже начинает смеяться, догадываясь, в чем дело.
— Потому что ты все исправишь!(с)

Первые заморозки дали о себе знать в конце октября. Утром пожухлые листья серебрились инеем, словно посыпанные сахарной пудрой. Хотелось накрыться одеялом с головой и не вылезать из кровати как минимум до обеда. Но сегодня он не мог позволить себе такую роскошь.
Сегодня он вообще мало спал. Много курил и уговорил практически целую бутылку коньяка, если не считать пары глотков, оставшихся на дне. Он думал о ней. Вспоминал о том, как познакомились, как впервые поцеловал ее едва касаясь губами, будто спрашивая разрешения, как искренне она отвечала на поцелуй и от этого просто срывало крышу.
Его девочка. Она уехала пару месяц назад, а он отпустил, решив, что так будет лучше. Смалодушничал, тут и дураку понятно. А она не стала спорить и что-то доказывать. Просто собралась и уехала, оставив воспоминания и пару перчаток из светло коричневой кожи.
Сегодня уезжал он. Уезжал не откуда-то, а куда-то. Это ведь гораздо важнее, гораздо приятнее, согласитесь.

***
Взяв такси и назвав нужный адрес, он то и дело старался себя занять чем-то, чтобы не думать о предстоящей встрече. Проверял почту, разговаривал по телефону, улаживая вопросы по работе, курил. Много курил, всеми силами стараясь задушить подступающую к горлу панику. Вдруг она не захочет его видеть. Вдруг она уже все решила для себя. Вдруг она не сможет быть его. Вдруг она уже чья-то. Последняя мысль заставила инстинктивно сжать пальцы в кулак, отчего сигарета сломалась пополам и пришлось выкинуть ее в приоткрытое окно. Досадно вздохнув мужчина потер лицо. Кутаясь в пальто, поднял воротник, Закуривая снова.
- Ваш адрес, сэр, - такси останавливается у небольшого дома с деревянным крыльцом и просторной верандой. Кресло-качалка у окна, столик, пара стульев. Котенок месяцев двух-трех увлеченно гоняет по крыльцу опавшие листья, играя с ними, словно с добычей.
- Спасибо, - мужчина выходит из такси, расплатившись и уверенно открыв калитку, идет ко входу в дом.
Звонка нет, поэтому просто стучит в дверь, и сердце пропускает пару ударов.
Открывает она, стоя на пороге в джинсах, белом свитере крупной вязки и теплых носках. Как всегда с распущенными волосами. Боже, как он любил ее волосы. Хотя, что за бред? Почему любиЛ? Любит и будет любить.
- Привет, - первым нарушает тишину, не в силах выдержать паузу.
- Привет, - отвечает в унисон, переминаясь на носочках, - какими судьбами в Туманном Альбионе?
- Малыш, - улыбается, вытаскивая из кармана пару кожаных перчаток, - ты забыла кое что, когда уезжала.
- Да? - Смотрит на перчатки, улыбаясь, - это все, что я забыла?
- Нет, - качает головой, улыбаясь в ответ, - ты забыла меня.

»» 20.09.13 21:28 Обсуждения развития сюжета игры Совсем другая Сказка

...