Пенелопа Уильямсон "Смертные грехи"

Зачем он вообще поперся этот фильм смотреть? А там все эти афиши, газетные вырезки. Ноги сами понесли в Сан-Суси.
Ну и фильмец! Только аппетит у мужиков возбуждать.
Хороша карьера актрисы, ничего не скажешь - сниматься каких-то пошлых низкопробных фильмах...
___________________________________

 » Глава 23

Перевод: blackraven
Редактирование: codeburger


В доме на Конти-стрит запах простокваши наполнил кухню – там Августа взбивала креольский сыр. Негритянка стояла у мойки спиной к столу и молотила так энергично, что юбка колыхалась на пышных бедрах, а ложка стучала по миске яростным контрапунктом к сладкому перезвону колоколов, зовущих к воскресной утренней мессе.

Кэти макнула пончик-бенье в стакан с молоком и скорчила рожицу отцу, сидевшему напротив. Он подмигнул в ответ.

– Мистер Дэй, чой-то у вас с глазом, а? – встряла Августа. – Не дело на скачки-то идти в Фэйр-Граундс, коли чой-то в глазу. А то ветер сегодня неслабый. Того гляди надует грязи в лицо. Глазу-то совсем худо станет.

Рурк открыл рот, но вовремя сообразил подавить возражение кукурузной кашей. Сегодняшний выходной он хотел провести со своей Кэти, держась подальше от всяких неприятностей, а не лезть на рожон.

– Мисс Кэти, хоть вы втолкуйте своему папуле, что нечего ходить на Фэйр-Граундс, коли чой-то с глазом.

Готовая поверить, что Луна сделана из сыра, скажи ей об этом Августа, Кэти уставилась на отца, высматривая, что не так с его глазом.

– Мои глаза в полном порядке, малыш. Просто мисс Августа считает, будто ипподром – это не то место, куда отцу стоит вести свою дочурку, и пытается мне на это намекнуть. Что называется, деликатная, как паровоз.

Августа хмыкнула.
– Да на вашем ипподроме ничего нет, окромя разного отребья, бандюганов да папаш, которые спускают там последние гроши, оставляя своих детишек без куска хлеба.

Рурк откинулся на спинку стула.
– А день-то не молодеет. Давай, Кэти, неси свою шляпу, да бабушку на прощанье поцелуй.

Смеясь от восторга, Кэти выскочила из-за стола и выбежала с кухни.

Негритянка снова занялась сыром, держась спиной к Рурку.

– Августа.

Вытерев руки о передник, она повернулась. Крупные африканские черты ничего не выражали, но глаза смотрели тревожно.

– Я не сдержал пару обещаний и теперь стараюсь исправиться. Кэти сама сказала, куда ее отвести.

– Ой, да она ж завсегда говорит то, что вам самому слышать хочется, – из любви к своему папуле. Только вы совсем без понятия. Плохо вы ей делаете, мистер Дэй. Ой, плохо.

От необходимости отвечать на справедливый упрек Рурка избавило появление Кэти. Та влетела на кухню с развевающимися косичками и озорным смехом. Иногда он любил дочку так сильно, что при взгляде на нее чувствовал боль.

Они вышли через заднюю дверь, пересекли дворик и зашагали по улице. Этим утром на Конти-стрит кипела жизнь. Проститутки, высыпавшие на крыльцо, надраивали пороги мочой и разбрасывали по тротуару красную кирпичную крошку, чтобы приманить удачу на предстоящую неделю. В тени галерей босиком, без рубашек сутенеры с картежниками прохлаждались за игрой в покер.

На углу под жестяным навесом подпольной пивнушки слепой парень, примостившись на табурете, изображал на тромбоне свит-джаз. Кэти бросила десятицентовую монетку, полученную от отца, в шляпу музыканта. Тот повернул к ней лицо и благодарно улыбнулся; солнце блеснуло в черных стеклах его очков.

Отец с дочерью вывели «статс биркэт» из гаража на Бейсин-стрит и по Олд-Шелл-роуд покатили к озеру Пончартрейн. Справа от них по каналу сновали рыбацкие лодки, устричные люггеры и баржи, груженные кирпичом да углем. Слева пышно цвели бело-розовые олеандры. Пригревный ветерок легко ерошил волосы, и было трудно сказать, что светлее – погожий денек или улыбка Кэти.

На озере Рурк арендовал маленькую парусную лодку, и они отчалили от берега. Острый нос суденышка взрезал темно-зеленую воду, поднимая вихри пузырьков, которые лопались с мелодичным бульканьем, вторя смеху Кэти. Запрокинув голову, Рурк смотрел, как пеликаны и цапли парят в небе на позолоченных солнцем крыльях. Он позволил глазам закрыться, чувствуя солнце глубоко под веками, глубоко внутри себя, представляя, каково это – дать себе волю и просто плыть по ветру, просто свободно парить.

Прошлой ночью он дал себе волю. Он снова любил ту женщину, такую сумасшедшую, такую дикую… Словно сунул кулак в костер, но не чувствовал боли, хотя плоть спадала с костей. Бредовый угар, и страшная цена, которую еще придется заплатить. Позже. Он подумает об этом позже. Сегодняшний день только для Кэти.

Покатавшись на лодке, они купили устричных сэндвичей и содовую с нектаром в одном из прибрежных ресторанчиков, а потом устроили пикник в тени ветвистой мимозы. Кэти щедро делилась кусочками булки с озерными птицами. Рурк следил за каждой ее улыбкой, за каждым наклоном головы, слушал ее смех и наслаждался ее радостью. Удивительно, но рядом со своей Кэти он и сам мог чувствовать счастье – до того чистое и сильное, что казалось почти нестерпимым.

Они приехали на Фэйр-Граундс как раз вовремя, чтобы Рурк, воспользовавшись своими полицейскими связями, успел сводить Кэти на конюшню, где та погладила лошадей и познакомилась с несколькими жокеями и тренерами. К началу скачек отец с дочерью заняли места в ложе у финишной прямой. Ветер трепал листья пальм и флаги на трибунах. Шум толпы то стихал, то нарастал, будто морской прибой.

На мгновение закрыв глаза, Рурк глубоко вдохнул запах конского пота, навоза, овса и суглинистого дерна, недавно разровненного и увлажненного. Этот дурманящий аромат воспламенял его кровь, словно жаркое прикосновение женских губ.

Он вручил дочери программку и предложил выбрать, за кого им болеть в первом забеге. Она указала на номер восемь, и Рурк даже приобнял малышку – таким безнадежным был ее выбор.
– Кэти, солнышко, да этот задохлик ни разу в жизни не попал в призы.

– Ну папочка, зато его зовут Счастливый Талисман.

В этот день Талисман оправдал свое имя, придя на нос впереди всех и привезя восемнадцать к одному тем немногим счастливчикам, кто рискнул на него поставить.

Рурк предложил Кэти выбрать следующего победителя из программки. Он старался игнорировать деньги, жгущие его карман. Как поезд, отходящий от станции, как огонь в крови, как поцелуй женщины. Нет, еще горячее.

– Штучка Что Надо, – твердо сказала Кэти.

Он дурашливо рассмеялся.
– Твоя Штучка, скорее всего, до финиша даже не доберется. И что это вообще за кличка для скаковой лошади?

– Это же верняк, папочка. Ты совсем ничего не знаешь?

Смех потух, сменившись нежной болью, когда Рурк взглянул в сияющее, обращенное к нему лицо. Его Кэти. Я знаю, что люблю тебя, хотел он сказать. Но почему-то эти слова всегда давались ему с большим трудом.

Черт бы побрал Штучку Что Надо, если она не пришла первой. К тому моменту, когда бумкнул финишный колокол, Рурк с Кэти дружно прыгали вверх-вниз и вопили, словно поставили сотню баксов на лоснящуюся гнедую. Рурк подхватил дочку на руки и закружил, распевая «Ох, что за девчонка!» Ее это так сконфузило, что с криком «кончай дурить» она даже пнула его в живот – довольно сильно для такой малышки.

Следующих победителей Кэти уже не угадывала, но ничуть этому не огорчалась. Она черпала радость от скакунов, которые на последнем круге с грохотом проносились по финишной прямой, взрывая копытами дерн, под хлопки жокейских хлыстов.
Кэти веселилась во всю.

Рурк был слишком счастлив, и это его пугало. Он чувствовал, как близится неизбежное – словно туча на чистом небосводе, готовая поглотить солнце. Черная хандра надвигалась на его счастье, потому что он знал, знал наверняка, что ничто хорошее не может длиться долго, ведь он не заслуживал, чтобы ему было хорошо.

Затянутый грозой внутри себя, Рурк не заметил, как потемнело небо над головой. Ветер уже пах дождем, воздух становился тяжелым, плотным. Лиловые облака наползали с запада, поглощая солнце, поглощая дневной свет, поглощая сегодняшнюю радость.

Кэти взяла отца за руку и прижалась к нему, словно ища защиты.
– Папочка, уже скоро ночь, да?

– Нет, ночь еще не скоро, золотце. Просто дождик собирается.

Но она лишь теснее к нему прижалась.
– Не хочу, чтобы наступала ночь, – прозвучало чуть слышно.

Он посмотрел на нее сверху вниз, на бейсболку «Пеликанов» с пуговкой на макушке. Выцветшую, грязную бейсболку.
– Кэти, ты что, боишься темноты?

– Нет, – уставясь в землю, она отфутболивала брошенные программки и обертки от сэндвичей.

Мягко прихватив за подбородок, Рурк приподнял ей голову. Кэти храбрилась, но губы заметно дрожали.
– Я боюсь, что снова придет Утырок.

– Послушай меня, малыш. – Он присел на корточки, чтобы разговаривать глаза в глаза, и накрыл ладонями ее плечи, поддерживая, подбадривая. – Понимаешь, нет никакого Утырка. Это просто сказка такая. Выдумка.

– Па, но я сама его видела.

Он крепче сжал ее плечи, притянул поближе. Поцеловал лоб, щеку, толстую косичку, перекинутую наперед. Кэти пахла солнцем.
– Тебе тогда приснился плохой сон, вот и все. Да, иногда спросонок кажется, что ночной кошмар был взаправду, но это всего лишь сон и, если не поддашься страху, он развеется.

И все ты врешь, подумал Рурк, снова врешь, чтобы прогнать детскую страшилку, а сам холодеешь при мысли, что однажды дочка достаточно повзрослеет, чтобы увидеть чудовищ, одолевающих тебя самого, твои кошмарные слабины. Хотя самый страшный день тот, когда ей придется убедиться, что против иных чудовищ не помогут ни смелость, ни стойкость – ничто не поможет.

Они уже шли домой от гаража, и тут сиреневые сумерки наконец пролились слабым освежающим дождиком. Из оконных и дверных проемов сквозь занавеси струился свет. Кружевные гардины взмахивали из открытых окон, словно манящие руки.
Из забегаловки на углу Конти-стрит слышались щелчки биллиардных шаров да негромкое бренчание банджо, но улица почти обезлюдела. Одинокий коп стоял на подъездной дорожке у их дома, его напарник, скорее всего, заскочил на кухню к Августе за чашкой кофе и тарелкой риса с красными бобами.

После дневных трудов слепой музыкант укладывал свои вещи. Скорчившись на табурете под дырявым навесом, он старался сам не промокнуть и сохранить в сухости тромбон, пока выгребал мелочь из шляпы да открывал футляр для инструмента.
Синие отблески барной вывески пульсировали на его лице. Парень повернул голову, и свет отразился в его глазах.
Его глазах.

Одной рукой Рурк схватил Кэти за талию и нырнул с перекатом на мостовую, принимая на себя удар о булыжники. Вторая рука цапала из кобуры табельный кольт. Склонившийся над футляром тромбонист вытащил оттуда пистолет-пулемет Томпсона. Пули понеслись из сумерек, словно молнии, черкающие небо.


Продолжение следует...
_________________

Честно говоря, не понимаю я поведения Рурка. Ну тебя точно хотят грохнуть - зачем таскаться на виду, да еще с ребенком? Собак дразнить только.

Спасибо за продолжение!
___________________________________

Константин, Таня, огромное спасибо за продолжение перевода!
___________________________________

Константин, Таня, спасибо за новую главу!
___________________________________

Только бы не пострадала девочка!

Очень уж хорош перевод! Читаю, смакую.

Константин, Таня, спасибо большое за продолжение!

Константин, Татьяна! Спасибо за продолжение,за ваш замечательный перевод! Как счастлив Рурк с Кэти, но боится этого. Любит сумашедшую, дикую женщину которая может погубить его,но ему наплевать.На душе у него чёрным черно.

Спасибо за продолжение!
_________________

Константин и Таня, спасибо вам большое за великолепный перевод новой главы!

Это можно понять, ведь Рурк по сути, одинок!
Ближе дочери у него никого нет.

Похоже, Рурку действительно эта любовь будет дорого стоить.

С интуицией не поспоришь!
К тому же Рурк очень умный, чтобы не понимать, что беда ходит рядом с ним.

Ничего себе, слепой тромбонист!
Хоть бы Рурк и Кэти не пострадали!
___________________________________

Спасибо за новую главу.

Константин, Таня,Большое спасибо за продолжение!!!
___________________________________

Такая живописная и объемная, совершенно живая картинка. Настолько живая, что слышишь звуки, чувствуешь запахи и видишь все своими глазами. Такая чистая, безудержная радость Кэти от того, что папа с ней рядом. У девочки есть какое-то чутье, наверно от папы это у нее. На скачках верно угадала победителей, про Утырка только заговорила и вот привет от него. Такой день испорчен. Жалко девочку, она и так напугана. О чем-только думал Дэй? Надеюсь удача и в этот раз не изменила Кэти.
Константин, Танюша, спасибо огромное!
___________________________________

Константин , Таня, спасибо большое! Читая главу, подумала, что хэппи энда ждать не придётся... и точно, в конце главы перестрелка.

Спасибо за продолжение!

Огромное спасибо Константину, Татьяне и, конечно, редактору!!! Какие вы молодцы!!! Такой подарок таким как я, совсем не понимающей иностранные языки.