Фантазм

20 ноября 1896 года
Брайбург, Нортроп-хаус

- Флосси, это… это невероятно!
Венди совсем по-детски прижала ладошки к щекам, рассматривая бело-золотые ветви лилий, прихотливо извивающиеся по черному бархату платья от нарядной берты до самого кончика шлейфа.
- Но, Флосси, черное… Ты ведь не замужем… - широко распахнутые глаза сестры выражали такую смесь ужаса и восторга, что я с трудом подавила желание рассмеяться.
- Зато мне к лицу черный, и бордовый, и другие насыщенные глубокие цвета, а от белых рюшечек я устала еще шесть сезонов назад.
- Тебе вообще все к лицу! – горячо заверила сестренка, еще раз обходя меня по кругу. – За такое платье можно продать душу! А я бы согласилась на любые рюшечки, лишь бы меня тоже взяли на бал. Если бы ты знала, как я тебе завидую! Это нехорошо, но я ничего не могу с собой поделать: я так устала все время сидеть дома! - губки сестры дрогнули, и я поспешила обнять готовую разрыдаться девушку.
- Венди, милая, ты же знаешь, что тебе нельзя! Ты начинаешь задыхаться, стоит тебе лишь пересечь лужайку, и падаешь в обморок после пары фигур в контрдансе, а от шума и духоты у тебя болят виски. Ну, не плачь, а-то тебе до утра будет дурно.
- Знаю. Все знаю. И болеть я тоже ужасно устала. Прости, я сейчас успокоюсь. Пусти, платье помнешь – жалко же, - сестренка отстранилась, смахивая со щек успевшие пролиться слезинки. – Сейчас подышу, и все пройдет, - Венди начала обмахиваться руками и глубоко втягивать воздух ртом. Я же взяла со столика приготовленный веер и тоже присоединилась к обмахиванию разгоряченного лица сестры.
- Знаешь, что мы сделаем? Завтра, после визитов, я заеду в кондитерскую и привезу тебе огромную коробку засахаренных слив…
- И драже с тмином! – поспешно вставила Венди.
- И драже с тмином, - улыбнулась я в ответ. – А потом мы прикажем сделать оранжад, позовем Бернарда и папеньку, и устроим танцы прямо в гостиной. У нас будет свой маленький бал!
- Я веду себя как ребенок, да? – серьезно спросила Венди.
- Да ты и есть еще ребенок.
- Ты с четырнадцати лет стала заниматься бумагами и всякими серьезными вещами.
- Так получилось…
- Флоренция, ты готова? – дверь отворилась, пропуская отца. – Чудесно выглядишь, милая! Венди? Ты почему еще не спишь?
- Уже иду, папенька! – сестренка торопливо сделала реверанс. - Хотела увидеть новое платье Флосси.
- Тебе вредно переутомляться, малышка. Иди скорее к себе, - отец поцеловал сестру в лоб и подал мне руку.

Особняк «Маргарита»
Бал

Венди, Венди, знала бы ты, что балы, как и прочие светские увеселения, интересны первые раза три-четыре, а потом превращаются в настоящую рутину. Приклеенная к лицу вежливая улыбка. Заученные реверансы. Давно механически воспроизводимые движения танцев. Разговоры ни о чем. Ничего не значащие комплименты. Ты ведь все равно мне не поверишь, что скука здесь всегда царит смертная. А может, это только мне все приелось, а остальные на самом деле получают от происходящего удовольствие?
Отец чинно двигался по комнатам, приветствуя знакомых, я привычно сопровождала его, не забывая мило улыбаться и отвечать на задаваемые вопросы, но мысли мои все время возвращались к Венди. Сестра всегда была чувствительной девочкой и отличалась переменчивым настроением, но в последнее время стала совсем нервной. Может, попробовать уговорить папеньку завершить Сезон и переехать на зиму в поместье?

Поднимаясь по ярко освещенной лестнице парадного входа, Мэри пересчитывала ступеньки. Так она делала всегда, когда хотела немного успокоить нервы. Она уже почти забыла, как это чудесно: танцевать на балу, прерывисто переговариваясь с партнёром по танцам, записывать в бальную книжечку имена тех счастливчиков, которым девушки обещали один из танцев. Увы, она не могла вернуться в прошлое и стать дебютанткой бала, одетой в белое воздушное платье и с неизменной ниткой жемчуга на шее. Сегодня на баронессе сверкали сапфиры, подчеркивая цвет её глаз. Под шубой на ней было платье из тяжёлого шёлка цвета «звёздная ночь», затканное по нижней кайме витиеватым орнаментом из серебряной нити. Оно, по мнению Мэри, являлось излишне вычурным, но как нельзя лучше подходило к случаю.
Баронесса вошла в распахнутые двери особняка и скинула шубу на руки прислуге. Бросив взгляд в огромное зеркало, Мэри сочла, что выглядит достойно, и царственной походкой уверенной в себе свободной женщины направилась в бальную залу. Корона старой девы была тяжела, но не настолько, чтобы из-за этого стоило рыдать в тёмном углу комнаты.
В бальной зале Мэри скромно заняла место у колонны и, взяв бокал с напитком у проходившего мимо лакея, принялась изучать глазами зал. Она надеялась встретить здесь хотя бы кого-то из знакомых и узнать последние светские новости. «Интересно, - подумала она, - будет ли здесь сегодня Антуан Флориан III Лейнстерский?»

Бал

Август Паулет маркиз Кройчестер к своим почти сорока годам толком ничего в жизни не достиг. Получил хорошее образование – в основном заслуга родителей, имеет награды – так судьба распорядилась, что он оказался в битве у Серых Холмов и был лишь ранен, а не убит. После ранения пришлось выйти в отставку и дальше прожигать состояние, оставленное ему родителями – ничего другого делать он не умел, кроме как воевать. Нет, он наверное мог бы писать книги, потому что много путешествовал и был образован, но не видел в этом для себя какого-либо смысла.
Человеком он был не сильно разговорчивым, слыл нелюдимым и себе на уме – возможно из-за травмы по ранению и толстой буковой трости, а может от того, что при сильном волнение заикался, и не любил показывать это на люди. Отсюда – и некая молчаливость и отстраненность.
На светских вечерах маркиз обычно играл в карты, и фортуна частенько ему улыбалась. Вот и в этот раз, направляясь в особняк графа Ромни, Паулет надеялся выиграть несколько партий и получить немного бренного металла, который, впрочем, не был ему особо нужен, играть маркиз люби скорее из-за самого азарта игра. С тех пор как он вышел в отставку, ему не хватало адреналина.
Подъехав к яркоосвещенному особняку, маркиз приказал кучеру вернуться за ним часа через два – долго задерживаться он не намеревался, и, выйдя из кареты, тяжело ступая направился к дверям.
Внутри все сияло и блестело, сверху их бальной залы доносилась музыка. Зная, что танцевать он не может, Август все-таки решил зайти туда и посмотреть на собравшееся общество – не мешало раскланяться со знакомыми, да и сам вечер «a la russe» обещал быть интересным.
Еще только войдя в особняк, маркиз поразился буйству красок – цыгане зазывно танцевали – женщины блестели монистами на руках, играли цветастыми юбками. Улыбнувшись, Август прошел дальше, отметив про себя, что стоит потом попросить цыганку погадать на счастье.
В бальной зале играли вальс, в больших зеркалах отражались танцующие пары. Маркиз прошел чуть вперед по краю, раскланиваясь со знакомыми, и остановился у колонны, тяжело опираясь на палку – к вечеру рана снова дала о себе знать, да еще ноябрь… Когда-то и он так же танцевал весь вечер напролет, пытаясь урвать место в карне у симпатичной барышни. Впрочем, и сейчас в самые хорошие времена, когда нога не так болела, он мог сделать несколько па, например, тур вальса, но мазурку танцевать не решился бы, боясь, что в какой-то момент раненая нога откажется слушаться. Да и вообще в его возрасте подобает сидеть за картами и портвейном или его любимым токайским, а не портить каблуками начищенный паркет.
Маркиз оглядел залу, выискивая, кого бы позвать за ломберный стол.

Мысли баронессы были прерваны внезапным появлением у колонны джентльмена, опирающегося на палку. Должно быть, его мучила подагра или же он мог получить травму на охоте. Мэри разобрало любопытство. Но так как обратиться к незнакомому мужчине она считала не слишком приличным, баронесса решила подождать удачного момента, и вся обратилась вслух. В зале звучала какая-то странная музыка, но это Мэри списала на экстравагантность хозяина дома. Сама она предпочла бы услышать совершенно другую музыку, но выбирать не приходилось. Как и ожидать того, что кто-то пригласит её на танец. Но нужно же себя как-то развлечь!

Под руку с престарелым мужчиной, наверное родственником прошла сестра барона Эдмонда Кромера. Август когда-то был с ним накоротке, потому решил позже подойти, выразить почтение.
Рядом стояла миловидная светловолосая дама в синем платье. вышитом серебром по подолу, сапфировые украшения очень шли ей, и Август неожиданно для себя решил заговорить с незнакомкой, тем более что мимо проходил слуга с бокалами вина на подносе.
- Мисс, не хотите попробовать что-нибудь прохладительное? - обратился он к девушке, жестом останавливая слугу и беря с подноса бокал.

В зале прибавилось гостей,некоторые показались Мэри знакомыми, и она несколько раз неуверенно кивнула в знак приветствия.

Мэри обернулась и, изобразив на лице лёгкую растерянность, ответила:
- Что-нибудь прохладительное?... Не откажусь. - Она улыбнулась и представилась мужчине: - Баронесса дю Роз. А вы7...
Мэри взяла бокал и бросила выразительный взгляд на мужчину с тростью. Он был в годах, но не стар, и его благородное лицо показалось ей знакомым. Словно она где-то видела его раньше. Возможно, он был знаком с её отцом и бывал у них в доме?

представилась девушка, беря бокал, и маркиз тут же вспомнил, что барон, которого он знал мельком, погиб с женой и ребенком. - Август Паулет маркиз Кройчестер, - представился он, - примите мои соболезнования, я знал вашего отца, но не мог ранее засвидетельствовать свое почтение - был тяжело ранен и находился на излечении.

Бал.
Время близится к полуночи.


Поиски маркиза были вознаграждены - Август Паулет именно тот кто был так ему нужен.
Немногословный вояка, интересный собеседник, к тому же отличный игрок в карты - что ещё нужно для прекрасного вечера?

Воодушевившись и предвкушая хорошую игру в приятной компании, Джордж Дарлоу направился к
маркизу Кройчестер, поислонившемуся к колонне. Похоже его по-прежнему донимала старая боевая рана. Что было, несомненно, прискорбно. Однако не стоило забывать о том, что дамы благоволят к таким мужчинам. Вот и возле Августа Паулет маркиз заметил юную прелесницу, которая, очевидно, имела желала вовлечь старину в несколько иные развлечения. Маркиз же вел себя как истинный джентльмен и развлекал даму.

Приблизившись к общающийся паре, маркиз взял на себя смелость обозначить себя и представиться даме.
-Мое почтение, леди. Мое почтение, лорд Кройчестер - Джордж поприветствовал юную леди и маркиза.
- К сожалению не имел чести быть вам представленым, обратился он в девушке. - Маркиз Вильерс, к вашим услугам, - отрекомендовал себя юной леди лорд Вильерс, и сочтя, что все формальности исполнены, обратился к маркизу:
- Ваше Сиятельство, как вы находите сегодняшнее мероприятие? Мне думается, что вечер недурен, но хорошая партия сделает его ещё приятнее. Каковы будут ваши мысли на сей счёт?

- Рада нашему знакомству, лорд Кройчестер, - учтиво произнесла баронесса. - Значит, вы были знакомы с моим отцом?.. Он был прекрасным человеком, но увы, преждевременно покинул этот бренный мир вместе с моей мачехой и ребенком-братом...Ужасная трагедия! Прошёл уже целый год, и я всё еще не оправилась. - Мэри вздохнула, но тут же добавила:- Срок траура вышел на прошедшей неделе, и я сочла возможным появиться здесь. В конце концов, жизнь продолжается.
Мэри отдала молчаливому лакею свой пустой бокал и вернулась к разговору с маркизом.
- Могу ли я спросить вас, где вы были ранены, лорд Кройчестер? Если это тайна, можете не отвечать.
Мэри выразительно посмотрела на маркиза, ожидая ответа. Неожиданно их одиночество было прервано появлением блестящего во всех смыслах мужчины. Мэри подумала, что он может составить счастье самой достойной женщины в Империи.

- Баронесса дю Роз, - чуть заплетающимся от волнения языком представилась Мэри и позволила мужчинам пообщаться. .

Я стоял в стороне, наблюдая за гадалкой, которая рассыпала по серебряному подносу травяную пыль, а затем подожгла пучок сухих стеблей. Она размахивала им по сторонам, наполняя и без того душную гостиную белым сладко-горьким дымом. В горле тут же запершило.
Николь закашлялась, Анетта чихнула. Я подавил желание схватить их в охапку и вытащить отсюда. О нас и так ходит множество сплетен. Еще одна ничего бы не изменила.
Но тихий, сочащийся лукавством голос гадалки, меня остановил:
— Он вас ее признает…
— Кто? – Николь спрашивала с таким благоговением, что я не удержался и хмыкнул. Звук разнесся по всей гостиной.
Гадалка ткнула пальцем в мою сторону:
— Он. – Неуловимым движением фокусника она разложила перед собой карты. – Ни разу не назвал вас своими сестрами.
Это ей могло быть известно и без карт. Каждый достаточно наблюдательный человек заметил бы. Для меня они были просто… Анетта и Николь. Мои временные подопечные. Как только они получат предложение от того, кто сможет позаботиться о них, я исчезну из их жизни. И из Империи. Я давно это решил.
Чтобы руководить производствами, необязательно присутствовать здесь.
И Николь, и Анетта посмотрели на меня с укоризной, а я кивнул гадалке:
— Думаю, они пришли узнать не об этом. Нагадайте им красивых и богатых женихов. – Я бросил несколько монет на поднос с сухими травами.
От движения воздуха взвилось крошечное облачко, и пыль отчетливо сложилась в фигуру птицы. На пару секунд я окаменел. Да нет, просто совпадение. Я вижу одно, кто-то увидит другое.
Гадалка усмехнулась:
— Свою натуру не спрячешь, как не пытайся.
Я сжал зубы и обернулся на щелчок двери.

В гостиную вошла бледная девчушка и остановилась, пристально глядя на гадалку.
Я подал сестрам знак подниматься.
Николь тут же капризно надула губы, а Анетта громко зашептала:
— Мы еще хотим. Она ведь ничего не предсказала.
Эти капризы уже начинали выводить из себя:
— Уступите место этой леди. Вы уже достаточно здесь пробыли.
Они не хотя встали и подошли ко мне.
Встав на цыпочки, Николь шепнула:
— А можно нам послушать?
Я не был им отцом и не собирался объяснять очевидные вещи: у всех были свои секреты. Вряд ли Николь было бы приятно, узнай о ее наивных тайнах кто-то посторонний.
Понять это она должна сама.
Я кивнул вошедшей леди, давая понять, что место у цыганки свободно.

Вольность маркиза была пропущена мимо ушей, тем более, что вероятно, когда-то они и были представлены друг другу – до гибели барона, и разговор плавно перетек к его персоне.
– Безусловно, и бывал у вас в доме, – кивнул Август, смакуя вино. Баронесса стала говорить, каким прекрасным человеком был ее отец и маркиз не счел за лучшее не мешать ей предаваться воспоминаниям.
В какой-то момент ему показалось, что сейчас девушка расплачется, ион даже сегка прикоснулся ладонью к рукаву ее платья, успокаивая, потому что что говорить в таких случаях, он не знал, но девушка справилась с волнением и продолжила говорить:
– Несомненно. Вы абсолютно правы, баронесса, жизнь продолжается, а время лечит. Все мы несем утраты, это неизбежно, но жизнь движется вперед, и надо жить, оставляя ушедших близких в памяти и в сердце. Проходивший мимо лакей забрал пустые бокалы, а баронесса неожиданно спросила Августа про его ранение.
– В битве у Серых Холмов. Там многие доблестные воины нашли свой приют, – начал он, подыскивая слова, чтобы не пугать девушку рассказом о жестокой битве и не бахвалиться, когда к ним подошел маркиз Вильерс.
– Здравствуйте, маркиз, – кивнул Август и хотел уже представить маркиза баронессе, как тот сделал это сам, а потом предложил и Августе развеяться за ломберным столом.
– Весьма недурен, должен сказать, – кивнул маркиз, и я с радостью составлю с вами партию, но чуть позже. Вы позволите, – он предложил руку баронессе. – К сожалению, лишен возможности танцевать, во всяком случае, сегодня, нога с утра дает о себе знать, но мы могли бы продолжить беседу вот на том удобном диване – он указал на стоящее поблизости канапе.

Мэри с радостью приняла его предложение присесть: она уже сама была готова предложить это маркизу, заметив, как ему утомительно долго стоять. Они прошли к канапе и сели на некотором отдалении друг от друга, насколько позволял размер канапе и приличия.
- Значит, вы, милорд, были ранены в битве у Серых Холмов, - задумчиво произнесла баронесса, и взгляд её вдруг стал серьезным, что не вязалось с обстановкой, царившей в особняке. - Я ничего не знаю об этом. Мои познание я в этом вопросе слишком ограничены, увы. В юности меня оберегали от лишних волнений, а потом я переключилась на занятия живописью и всё свободное время посвящала учёбе. впрочем, не придавайте большого значения моей болтовне, я просто давно не была в свете.
Мэри широко улыбнулась.
- Чем вы занимаетесь,лорд Кройчестер? Хотя... давайте я угадаю! - Она принялась выдвигать различные версии, при этом лицо её оживилось и на бледных щеках появился румянец. - Пишите книгу или посещаете мужские клубы? А. может быть. вы предпочитаете политику?

Кивнув Вильерсу и еще раз пообещав непременно наведаться к ломберному столу, маркиз отвел баронессу к диванам. Удобно устроившись на капане, они продолжили разговор. Рядов в креслах и на диванах восседали пожилые матроны, так что все правила приличия были соблюдены.
– сказала баронесса, скорее всего, чтобы поддержать разговор, было похоже, что о сем сражении ей ничего не известно. Что, впрочем, она тут же и подтвердила.

– Думаю, не стоит забивать вашу хорошенькую головку всякими историческими и географическими премудростями, – улыбнулся Адам. – К тому же все давно в прошлом – и само сражение, и моя рана. Вы сами недавно совершенно правильно заметили, что жизнь продолжается, так оставим мертвым погребать их мертвецов, а будем думать о чем-то менее грустном.
Следующий вопрос девушки несколько ошарашил маркиза
а ее непосредственность вызвала у него улыбку. Он только слегка пожал плечами, забавляясь тому, с каким энтузиазмом она принялась отгадывать род его занятий, о котором он и сам не имел ни малейшего представления.
– Как и любой мужчина в этой зале, всего понемногу. Иногда пишу заметки-воспоминания, хотя книгой это назвать нельзя, непременно посещаю клубы, люблю охоту, политикой интересуюсь постольку-поскольку, особенно если о ней говорят в клубе. Интересно было бы посмотреть ваши живописные работы, – решил он несколько перевести разговор. Потом он почему-то решил спросить о делах покойного Александра. – Дела вашего отца, ыы теперь сама ими занимаетесь или наняли управляющего? – Маркиз не привык разговаривать с женщинами, все эти погоды, природы и моды были ему крайне не интересны, а говорить с ними о котировках на бирже или породах лошадей – не имело смысла, в то же время общество баронессы было ему неожиданно приятно.

Бал

Дядюшка сидел в кресле и, опираясь на трость, притопывал ногой в такт музыке, которую вряд ли слышал. Виолетта обмахивалась веером, несмотря на то, что в зале было не душно, и посматривала по сторонам, надеясь подсобрать материал для очередных пасквилей Феликса.
О, Феликс был её особенной тайной. Личина, скрываясь за которой, она могла быть собой. И нет, он писал не только обличающие, как казалось самой Виолетте, статьи. Но так же старался осветить все самые важные новости. Посему, было одно дело, о котором Феликс мог писать бесконечно. Но о нем позднее.

Встрепенувшись, Виолетта взглянула на графа Ромни, подошедшего к ней и дядюшке. Прохладительных напитков ей не хотелось, а вот потанцевать - определённо да.
- Граф, - баронесса сделала книксен. - Для вас у меня всегда есть свободный танец.
Она подала ему руку, и, оставив дядюшку там, где ему было весьма прекрасно, отправилась танцевать в компании графа Ромни.

Бал

Это был дурдом.
Гости прибывали и всем что-то было нужно. Какая-то дама сломала веер, пока флиртовала, и ей срочно нужна была замена, пока кавалер не ушел к более удачливой сопернице. Один из джентельменов бранился, требуя немедленно отчистить пятна от винегрета от недавно белоснежного сюртука.
Старикашка, сидевший в одиночестве в углу, яростно долбил тростью в пол, требуя внимания. На него никто не обращал внимания и я наконец к нему подошел, а то вдруг деда хватит удар. Он требовал отвести его в уборную, что я и сделал, и благополучно сбежал на кухню.

Там метал молнии повар, похоже суп подходил к концу. Уворачиваясь от половника, осознал, что был не прав, предлагая долить его водой. А что такого? Кипяченой же, не сырой. Подхватил очередной поднос и отправился в парадные залы.
Мне нужно было пробраться на второй этаж, но никак не мог выбрать удобное время. Основная масса гостей толпилась в бальной зале, приходилось ждать пока дамы с кавалерами не разбредутся по особняку.

В зимнем саду верещала мадам, от нее сбежала собака. Я бы тоже удрал от такого противного голоса. Слуги пытались поймать ее, но мелкая собачонка ловко уворачивалась, пока, наконец, не придумала ничего лучше, чем броситься мне под ноги.
- Поймал! - крикнул я, крепко держа болонку.
Собака крутилась, пытаясь вырваться, и я поспешил к хозяйке пса. Руки в перчатках соскользнули с надушенной шерсти и животное, подвывая, бросилась под защиту женских юбок.
- Врешь, не уйдешь, зараза! - в азарте воскликнул я и ринулся вперед, намереваясь поймать добычу.