Патриция Поттер "Менестрель"

Ох, как хорошо что выложили продолжение! Линнет, молодчина, отважная девушка! Теперь подождем окончания.

Amica, lorik, спасибо за продолжение, за прекрасный перевод!

Девочки, пусть у вас всё будет хорошо, удачи!

Суони и другие девочки-читательницы!
Огромное вам спасибо за поддержку!
Если бы не вы и не наш форум, я не знаю, как бы я этот месяц пережила...

Ларочка, тебе - особое спасибо - за чуткость, понимание и искреннюю поддержку.
Надеюсь, что ты сама уже выздоровела?


LadiDi, смею предположить (Ларочка, ничего, что я тут у тебя в теме предполагать взялась? ), что до Нового года тема точно будет закрыта, поскольку, если я не ошибаюсь, всё уже переведено.

В общем, думаю, что скоро вы увидите, как закончится ещё одна интересная история.
_________________

Амика, чудесная новость. Спасибо.
_________________

Я? Да, все легко обошлось, спасибо


Агась, к Новому году будет Думаю, на следующей неделе я доберусь потихоньку до следующей главы и в 20 числах выложу сразу ее и эпилог.
_________________

Спасибо за перевод!!!
___________________________________

Ой, какая замечательная новость.
Ларочка, Олечка, спасибо вам за ваши труды-старания. Удачи вам, не болейте, радуйтесь сами и радуйте нас.

 » Глава 8

Ну, вот мы и добрались до 8 главы . Всех с праздником Святого Николая!!!

Глава 8

Перевод - basilevs, бета-ридинг - lorik

Спасибо за перевод, basilevs . Спасибо, что откликнулась и помогла нам добраться до конца!

За дверью стояла стража, поэтому Линнет и Уилла были вынуждены тихонько перешептываться. Дверь была массивная, дубовая, но им все равно приходилось понижать голос – наступающий вечер не предвещал ничего хорошего.
Они крепко взялись за руки, чтобы скоротать томительное ожидание, преодолеть страх, да и просто поддержать друг друга. Возможно, сегодня вечером девушки видели друг друга в последний раз. Скорее всего, Линнет без промедления отправят в монастырь.
– Спасибо, – сказала она Уилле. – Благодарю тебя – ты была мне подругой.
Уилла покраснела. Ее глаза затуманились слезами.
– Госпожа, я буду скучать по вам.
– Я тоже. – Линнет подошла к стоящему на комоде ларцу и извлекла оттуда несколько драгоценных украшений, в том числе жемчужное и аметистовое ожерелья. Она протянула их Уилле.
– Вот, возьми. Зашей их себе в платье. Если когда-нибудь будешь испытывать нужду, продашь их. Я также дам тебе письмо, подтверждающее, что действительно подарила их тебе. Никто не сможет обвинить тебя в воровстве.
Уилла трясущимися руками взяла драгоценности.
– Вы слишком добры.
– Невозможно достойно вознаградить за подобную преданность, – ответила Линнет. Ее голос охрип от избытка чувств. Уилла рисковала собственной жизнью. – Я не позволю тебе выйти отсюда без них. К тому же, – печально добавила она, – мне они больше не понадобятся.
– Вы можете взять их с собой, – предложила Уилла. – Вы могли бы сбежать и использовать вырученные за них деньги. А позже можете встретиться с вашим Робином.
– Я не могу и дальше бесчестить отца, – возразила Линнет. – И сестрам лишний позор ни к чему.
Девушка старалась говорить решительно. Она должна быть решительной. Она уже причинила столько вреда своей семье и Робину. Всем, кого любила. И ради чего? Ради прихоти? Ради сиюминутной мечты? И все же в ее жизни были эти несколько часов, сказала себе Линнет. Несколько волшебных мгновений, которые останутся с ней навсегда, но так и не станут реальностью.
– Тебе пора, – сказала Линнет, понимая, что еще чуть-чуть – и от ее решимости ничего не останется. Ах! Как же ей хотелось вновь ощутить то волшебство. Его нежные руки, его жгучие поцелуи. Грудь Линнет заныла от невыносимой боли: она не знала, сможет ли хоть когда-нибудь погасить в себе эту дикую, выжигающую душу тоску.
Уилла спрятала драгоценности за корсаж платья.
– Я сохраню их для вас, госпожа, – пообещала она, открывая дверь. Теперь каждое их слово могли подслушать. – Позже я принесу вам ужин.
Остаток дня тянулся бесконечно. Линнет провела большую часть этого времени у окна, разглядывая внутренний двор, завидуя людям, свободно въезжавшим и выезжавшим из замка. Суждено ли ей еще хоть когда-нибудь свободно скакать верхом, гулять по лесу, петь?
Линнет сражалась с поглощавшим ее тихим отчаянием. Единственное, что ее утешало и ободряло – это надежда на возможное освобождение Робина. По крайней мере, он может быть по-прежнему жив.
Она не заплачет. Теперь у нее есть воспоминания. Воспоминания, которых раньше не было.
Линнет неподвижно смотрела, как солнце скрылось за горизонтом, и на зеленые холмы легли темные тени. В небе загорелось несколько звездочек, но большая их часть осталась скрыта за быстро плывущими по небу облаками. Она молилась о дожде. В такую погоду никто не обратит внимания на закутанного в плащ с ног до головы человека. К тому же непогода скроет следы исчезнувшего всадника.
Сколько же прошло времени? Уилла собиралась дождаться поздней ночи, когда у стражников начнут слипаться глаза.
Девушки уже обсуждали возможность подсыпать в вино какое-нибудь снадобье, но у них не было возможности достать безопасное зелье. Может, самого по себе вина хватит, чтобы достичь задуманного. Только вот, возьмет ли его Джон?
Скорее всего, возьмет. Ее отец никогда не отличался строгостью. Он нечасто наказывал своих слуг, хотя ее мать нередко ставила ему это в укор. Ссориться лорд Кленден ненавидел. Обычно он просто закрывал глаза на чужие проступки и делал вид, что ничего не произошло. То, что на сей раз отец поступил по-другому, лишний раз доказывало, как сильно он разозлился и разочаровался в ней.
Линнет сцепила пальцы рук. Еще час. «Матерь божья»… Как же ей это вынести – ведь каждая минута кажется днем?

Пол в темнице был сырым и холодным. Конечно, Дункану случалось бывать в местах и похуже, так что уснуть он мог где угодно. Но не сейчас.
Уилла обещала вернуться. Выполнит ли она свое обещание? Позволят ли ей это сделать? А Линнет? Дункан еще раз произнес это имя, и ему понравилось, как оно звучит. «Мэри» тоже неплохо, но оно ей совсем не подходило. Вот «Линнет» – то, что надо. В этом имени было некое изящество, которое невозможно скрыть.
И что теперь? Он угодил в собственную ловушку. У него при себе нет даже личного кольца с печатью Уортингтонов. Дункан-то опасался, что оно может его выдать. Ох, лучше бы он не осторожничал! Не так уж он и умен.
Чего же больше в его авантюре: стремления исполнить клятву, данную матери, или же желания избежать всякой ответственности? Он отдавал приказы солдатам с девятнадцати лет и не смог бы припомнить ни единого дня, проведенного в праздности… до прошлой недели.
А теперь кто-то другой – кто-то любимый им, это Дункан точно знал – расплачивается за эти мгновения. Остальных тоже могут наказать, включая и юную служанку.
Но если бы не эта затея, не эта его причуда, он мог бы никогда не встретиться с Мэри. То есть с Линнет. Даже если бы он с ней познакомился, он мог бы так и не разглядеть лесного эльфа под маской леди, не заметить нежности и страсти под манерами и воспитанием знатной дамы. Ему хотелось думать иначе, но разве она увидела бы «Робина» под одеждой воина, прославившегося своей жестокостью? Или это лишь оттолкнуло бы ее?
Однако теперь он, возможно, испортил все окончательно. Если бы ему только удалось забрать ее в Уортингтон, то они смогли бы разобраться в этой чертовой неразберихе. Ее семья была бы довольна. Как же им не согласиться с таким предложением?
Дункан был куда выше по положению и намного богаче тех мужчин, о которых упоминала Уилла.
Но сперва он должен отсюда выбраться.
Голова у Дукана все еще гудела, однако больше не кровоточила. Он был голоден, но это чувство для него не было внове. Как ни удивительно, сильнее всего пострадало его сердце. Дункан никогда бы не подумал, что оно может так сильно болеть из-за этой девушки. Когда мать попросила его дать клятву, он, было, подумал, что любовь – это что-то вроде уютного, спокойного пристанища. Дункан никогда не доверял поэтам и менестрелям. Он никогда не думал, что любовь – это всепоглощающее чувство, которое может обжечь, едва загоревшись, что оно может заставить позабыть об обычной осторожности. Это чувство способно превратить голубые небеса в лазурные, легкий ветерок – в благоухающий аромат, а обычную заводь подернуть золотом. У него раньше ни разу не возникало подобных мыслей, он никогда не смотрел на мир широко открытыми глазами, воспринимая его всегда лишь спокойно и уравновешенно.
Поступь маркиза Уортингтона прежде не была такой легкой, а в душе не звучали песни.
«Так вот почему, – с оттенком сухой иронии подумал Дункан, – из меня вышел такой никудышный музыкант». А Линнет? Неужто он и ее лишил способности петь? Эта мысль стала для него сущим мучением.
Он снова услышал чьи-то шаги. Из-за двери донеслись голоса. На сей раз Уилла добавила в свою речь обольстительных ноток. Дункан подвинулся поближе к двери.
– Ты можешь оставить все мне, – услышал Дункан голос стражника.
– Я должна его увидеть и отчитаться перед моей хозяйкой, – возразила девушка. – К тому же я принесла кое-что и для тебя. – Уилла говорила что-то уж слишком тихо, такой Дункан ее не припоминал. В голосе служанки звучало обещание.
В замке его камеры повернулся ключ, дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель втолкнули корзину. Дункан лишь на мгновение увидел лицо Уиллы и линялый синий шерстяной плащ, потом дверь снова захлопнулась. Он взял корзину и принялся есть хлеб, одновременно прислушиваясь.
Дункан услышал смех Уиллы.
– Это отличное вино, Джон. Моя хозяйка прислала его, чтобы ты разрешил менестрелю немного поесть.
– Тогда выпью, но только маленький глоточек, – заявил охранник в ответ.
– Всего лишь глоточек, – согласилась Уилла.
Дункан продолжал подслушивать. Разумеется, через какое-то время стражник выпил еще глоточек, потом еще… Голос мужчины огрубел, Дункан услышал, как тот принялся упрашивать:
– Уилла, только один поцелуй.
Дункан закрыл глаза, стараясь не вслушиваться в их речи. Он задавался вопросом, зачем Уилла это делает. Однако Дункан понимал, что ему следует потом каким-то образом вознаградить ее.
Опять невнятное бормотание… охранник выклянчивал кое-что покрепче поцелуя… Уилла отнекивалась, лишь сильнее раззадоривая Джона…
Наконец Дункан услышал, как она сказала:
– Пойду-ка я, принесу еще вина, Джон, и тогда уж…
Мужчина запротестовал. Потом послышались поспешно удаляющиеся шаги.
Дункан прикончил остатки хлеба и выглянул в маленькое зарешеченное оконце. Развалившись на стуле, стражник допивал вино, опрокинув кружку вверх дном. Его внимание было обращено на коридор, в котором исчезла Уилла. Через несколько минут кружка гулко ударилась об пол. Мужчина едва пошевелился.
Руки Дункана сжались в кулаки. Собирается ли Линнет спуститься? Если нет – он отыщет ее. Святые угодники, он непременно отыщет ее.
Дункан возбужденно ходил по камере. Потом вернулся к двери и остановился. Придется подождать.
Казалось, минула вечность, прежде чем он опять услышал шаги. Дункан снова заглянул в зарешеченное окно.
На сей раз капюшон синего плаща был наброшен на голову вошедшей, закрывая лицо. Походка вроде бы отличалась, но фигура была такая же, как у Уиллы. Пополнее, чем у Линнет.
Опять Уилла. Разочарование обрушилось на Дункана, хотя он и понимал, зачем она пришла. Освободить его. Однако Линнет предпочла не приходить. Предпочла или не смогла?
Женщина склонилась к стражнику. Тот продолжал похрапывать.
Она запустила пальцы за пояс его куртки, что-то нащупывая. Потом фигура в капюшоне подошла к двери и вставила ключ в замок. Сразу отпереть не получилось. Она попыталась еще раз. Наконец, в замке что-то со скрежетом повернулось, и дверь открылась.
Несколько секунд он стоял и молча смотрел на нее. Хотя капюшон скрывал верхнюю часть лица, из-под него выбился золотисто-рыжий локон. А в свете горящих в коридоре свечей Дункан разглядел мягкий серо-зеленый цвет ее глаз.
– Мэри, – произнес он с едва заметной усмешкой. – Или мне называть вас «миледи»?
И без того напряженная обстановка накалилась до предела, когда она взглянула на него своими потемневшими, усталыми, тоскливыми глазами. Однако даже в тусклом свете Дункан увидел в них неожиданный отклик. Казалось, ее глаза излучали сияние.
– Робин, с тобой все в порядке?
Она потянулась рукой к его голове. По опыту прошлых ранений он понимал, что рана, должно быть, выглядит ужасно. Да и в остальном видок у него еще тот. Дункан не брился несколько дней, волосы свисали прямыми, влажными от пота прядями. Тем не менее, когда он попытался отвести ее руку, Линнет сжала его ладонь своей.
– Я молился, чтобы ты пришла, – сказал Дункан.
Свет в ее глазах потух.
– Тебе нужно уходить. Прямо сейчас.
Он поклонился ей.
– Так все-таки миледи?
– Я не хотела тебя обманывать, – прошептала она. – Я опасалась, что ты уйдешь, если я скажу, кто я такая.
– Думаю, зря, – откликнулся он, поднося ее руку к своим губам. – А теперь ты пойдешь со мной?
– Я лгала тебе, – напомнила Линнет.
– Иногда стоит солгать, – ответил Дункан.
– Нет, – хрипло произнесла она. – Ничто не оправдывает лжи. Я чуть не погубила тебя. А теперь ты должен бежать отсюда, но я не могу пойти с тобой.
– Потому что я не лорд?
Девушка взяла его ладонь и поцеловала.
– Потому что это вполне может тебя погубить, а я не пойду на такое.
– Это уж мне решать.
– Но есть и другие люди, – добавила Линнет. Дункан заметил слезинку в уголке ее левого глаза. – Мой отец. Мои сестры. И даже моя мать. Они все пострадают. Я этого не допущу.
– Разве для этого нужно проводить всю жизнь в монастыре?
Девушка подняла на него взгляд.
– Уилле… не следовало тебе рассказывать.
– Уилла – настоящий друг.
Линнет улыбнулась.
– Да. И с ней ничего не должно случиться. Сейчас она в моей комнате, выдает себя за меня. Я бы не смогла бросить ее здесь.
Он присмотрелся к ней.
– Ты немного располнела.
– Еще один слой одежды, – пояснила девушка. – А теперь нам нужно поторапливаться, пока охрану не сменили.
– Это произойдет только на рассвете.
Он сплел свои пальцы с ее. Другой рукой Дункан коснулся ее лица, нежно лаская его.
– Мой лесной эльф, – произнес он. Его сердце колотилось так громко, что Линнет, должно быть, слышала его стук.
– Ты прекрасна. И храбра.
Она неожиданно отвернулась. Его ладонь больше не касалась ее лица, но он поймал ее другой рукой за предплечье, не позволяя ускользнуть.
– А что, если бы я был лордом? – спросил Дункан. – Куда более важным, чем эти щеголи, которых не заботит ничто, кроме денег?
Чуть заметная улыбка тронула ее губы.
– Лордами меня не удивишь. Отчасти из-за этого я и… увлеклась тобой. Все, что у тебя есть, ты заработал. Это придает тебе неповторимость, которой я не замечала в других.
От неуверенности у Дункана скрутило желудок. Он-то решил, что стоит рассказать ей, кто он такой, как все их проблемы разрешатся. Он даже думал, что она, возможно, тут же упадет в его объятия. Теперь Дункан сомневался, а не ухудшит ли он положение, если раскроет свое истинное лицо.
– А если я пообещаю позаботиться о каждом…
– Ты не можешь ничего такого обещать. Мой отец не поддерживал ни Йоркистов, ни Тюдоров. Многие уже лишились своих земель. Мужчина, которого он… выбрал для меня, связан с Ланкастерами. Единственный способ, которым я могу сгладить нанесенное ему оскорбление – уйти в монастырь.
– Ты же больше не сможешь ездить верхом… и петь.
На мгновение ее глаза заволокло отчаянием. Потом она вроде бы переборола его.
– Я обрету спокойствие. Тебе нужно уходить. Преданный мне человек ожидает тебя с оседланной лошадью за стенами замка в лесу. Ты можешь выйти через боковой выход. Уилла предложила вина и тамошней страже. Они должны заснуть.
Робин склонился и легко коснулся ее губ своими.
Линнет подняла к нему свое лицо, ее руки обвились вокруг тела Робина. Он обнял ее в ответ. Губы Робина стали жестче и грубее, словно к его поцелую примешивалась какая-то горечь. Отчего – он и сам не мог понять. Линнет не отступила – ее губы, ее язык терзали его рот с такой же лютой страстью. Зря он задержался, однако и уйти Робин не смог бы.
Линнет знала, что ей следует уходить. И заставить его уйти. Всего один прощальный поцелуй, последнее воспоминание о чем-то ярком, радостном и чудесном. Каждая секунда промедления была опасна для него, и все же… она ликовала от того, что он понимает это, но все равно остается. То, что Линнет лгала ему, оказывается, не имело никакого значения. А она-то боялась, что Робин возненавидит ее за вранье и за то, что она подвергает его жизнь опасности.
Ей следовало лучше знать своего менестреля. Робин не боялся ничего, и это пугало Линнет.
Она ощутила с трудом сдерживаемую страсть в его крупном теле. То же самое Линнет чувствовала и в себе. Дикое, страстное желание манило ее пойти вслед за ним. Волны страсти накатывали и отступали, сменяясь захлестывавшим ее отчаянием. Однако Линнет понимала, что не может показать своих колебаний Робину.
Наоборот, она отвечала страстью на страсть, желанием на желание. Ее губы в поцелуе вовсе не уступали его устам – они бросали вызов. Линнет поднялась на цыпочки, крепко обнимая его руками за шею, ощущая кожей его небритое лицо, крепкие, напряженные мышцы мужских рук и груди.
Глубокая, опустошающая тоска пронзила ее будто кинжалом. Линнет гладила пальцами тыльную сторону шеи Робина, стремясь почувствовать его тепло, непроизвольно желая еще раз прикоснуться к его телу. Девушка понимала, что должна заставить его уйти. Вот только еще минуточку. Как бы ей хотелось, чтобы эта минута длилась всю жизнь!
Его язык проник в рот девушки, и неизведанные ранее чувства охватили Линнет. Она прижалась к Робину всем телом в первобытном стремлении обладать, отвечая лаской на ласку, жаждой на жажду. Как любовь может быть такой невыносимо мучительной?
Линнет услышала шорох за спиной. Робин, по-видимому, тоже. Он прекратил целовать ее и посмотрел на охранника. Чуть только Робин отпустил ее, Линнет тут же почувствовала что ей чего-то не хватает. Она внимательно следила, как он с легкостью подхватил стражника. Только теперь девушка поняла, насколько он силен. Робин затащил охранника в тюремную камеру и повернулся к Линнет.
– Нам придется его связать.
Она наклонилась, приподняла подол платья и попыталась оторвать кусок от своей сорочки. Никак. Вот незадача!
Робин усмехнулся, потянулся за кинжалом стражника, и через несколько секунд у него в руках было несколько полосок сукна. Он поспешно связал за спиной руки Джона и затолкал кляп ему в рот. По тому, с какой ловкостью он все проделал, Линнет догадалась: ему это не впервой. Внезапно она поняла, что перед ней не обычный воин. Он вел себя столь смело и самоуверенно, словно привык распоряжаться. Линнет повидала в жизни достаточно солдат, чтобы понять это. Почему же она ничего не замечала раньше?
С замирающим сердцем, Линнет наблюдала, как Робин закрыл и запер дверь темницы. А потом взял Линнет за руку.
– Кто ты?
– Нам нужно уходить, – прошептал он, не отпуская ее руки.
Однако Линнет упорно стояла на своем. Она же разыграла его. Он тоже?
– Кто ты? – переспросила она.
– Это имеет какое-то значение?
– А как же?! – ответила Линнет. Ее голос дрожал. – Жизни…
– Никто не пострадает, – уверил Робин. – Я клянусь. – Он заглянул в ее глаза. – Я ни разу не нарушал клятвы, – произнес ее менестрель, сверля девушку взглядом своих серебристо-голубых глаз. – Ты мне веришь?
В этот миг мир вокруг них остановился. Линнет встретила его взгляд. В нем было ожидание. Сомнения. И даже надежда.
Именно надежда тронула ее. Уже знакомая ей уязвимость. Однако в его взоре была и уверенность. Смелость, вызывавшая у нее доверие.
«Никто не пострадает».
Девушка не знала, кто он такой и чем занимается. Но она верила ему. Несомненно верила.
Линнет тихонько кивнула.
– Мне нужны перо и чернила, – попросил он. – Ты можешь их достать?
Линнет снова кивнула. Ее голова кружилась от избытка чувств, а тело стремилось к нему.
– Я подожду здесь, – предупредил Робин.
На мгновение Линнет замешкалась, ей не хотелось уходить из опасения, что ее уверенность от этого пошатнется. Помедлив, девушка схватила одну из закрепленных на вертикальных штырях вдоль стены свечей и поспешно устремилась к нише рядом с главным залом, где ее отец держал книги. Поскольку Робина сторожил всего один человек, напрашивался вывод: ее отец не считал менестреля опасным.
Линнет взяла перо, чернила и два куска пергамента. Она написала коротенькую записку, сообщая, что обманула Уиллу и что любит отца. Немного подумав, Линнет оставила записку на отцовском столе. Теперь она была тверда в своем решении.
Когда Линнет вернулась, Робин мерил шагами коридор. Она заметила, как он напряжен и поразилась в душе, сколь сильно он изменился за прошедшие несколько часов. Странный бродячий музыкант куда-то пропал. Веселый блеск в его глазах тоже исчез.
Он взял пергамент и чернила и стал торопливо что-то писать. Неужели это простой солдат? Редкий простолюдин умеет писать и читать.
– Что ты пишешь?
Он поднял взгляд.
– Что обеспечу твою безопасность, и что не надо больше никого обвинять. – Робин замялся, а потом добавил: – А еще я приглашаю его на свадьбу.
Внезапно он опустился перед ней на колени.
– Ты ведь выйдешь за меня?
Линнет опустила голову и посмотрела не него. Кажется, ему не очень-то удобно стоять на коленях. Она тотчас же поняла, что он не привык к этому. Он просит ее поверить ему. Просит дать слово. Просит ее доверять ему и верить в него.
«Никто не пострадает».
Линнет проглотила комок в горле. Ее никогда прежде ни к кому не влекло. Она никому по-настоящему не доверяла. Сомнения продолжали терзать девушку.
– Там только одна лошадь. Мой отец погонится за нами. Он… убьет тебя.
– Доверься мне, – снова попросил мужчина.
В глубине души она уже верила ему. Помоги ей Господь, но она верила.
– Да, – искренне ответила она.
Его лицо озарила улыбка. Такую улыбку ей видеть еще не приходилось.
– Я люблю тебя, – признался он.
Линнет не пришлось повторять в ответ то же самое. Девушка знала, что ее лицо поведало все любимому за нее.
Робин аккуратно положил записку на стол, за которым до этого сидел охранник, а потом они вместе поспешно направились вдоль коридора к кухне и вышли через дверь. Стараясь держаться в тени, она провела его к боковому выходу. Стражник спал, как она и предполагала.
Линнет открыла ворота. Мужчина и женщина взялись за руки и вместе побежали к лесу. Огромные клубящиеся облака скрыли луну и звезды, и Линнет поняла, что они стали почти невидимы.
Беглецы добрались до лошади. Это было сильное, быстрое животное; Робин усадил ее верхом, а потом сам вскочил позади нее с ловкостью прирожденного наездника. Линнет прислонилась к нему, ощущая его силу, черпая в ней храбрость. Сперва они ехали шагом, а затем перешли на рысь и направились к дороге.
Ветер крепчал, а небо так и оставалось темным. Едва беглецы выехали из леса, пошел дождь. Робин покрепче обнял ее, и у Линнет исчезли последние сомнения. К добру или нет, но она вверила ему свою жизнь.
Девушка обернулась и коснулась рукой его лица.
– Куда мы направляемся?
Он хмыкнул.
– Мне было любопытно, когда же ты спросишь? Домой, любовь моя. В Уортингтон.
– А тебя и вправду зовут Робин?
– Нет, перед тобой Дункан, маркиз Уортингтон. А ты станешь графиней Уортингтон.
Маркиз!
«Вот тебе и Мэри да Робин».
Линнет снова прижалась к нему и засмеялась.
У нее за спиной послышался раскатистый хохот любимого. Душу переполняла радость – да, радость, а еще изумление и удовлетворение. Все будет хорошо. Ее отец останется доволен подобным союзом сверх меры. Линнет не знала, зачем Дункану понадобился этот маскарад. Может, затем же, зачем и ей. Чтобы хоть немного побыть обычным человеком, которого ценят за его достоинства, а не за деньги, титул или положение. У них впереди годы, чтобы найти ответ. Чтобы выяснить и объяснить.
Чтобы любить.
Линнет посмотрела вверх. Дождь продолжал рассыпаться брызгами вокруг них, но она заметила первые проблески рассвета. Ее господин и повелитель Робин – нет, Дункан – покрепче прижал ее к себе и повернул коня на восход.
«Домой».
Они ехали домой.
_________________

Лорик, basilevs , огромное спасибо за перевод.

_________________

 » Эпилог

Ну, и не откладывая в долгий ящик, окончание!!!

Эпилог

Перевод - lorik, бета-ридинг - Amica

Олечка, огромное спасибо за помощь!!

Уортингтон

Свадьба должна была стать великолепной.
Даже Генри Тюдор, новый король, прибыл в Уортингтон, чтобы присутствовать на церемонии. Известие, что один из наиболее преданных ему лордов, его фаворит, избрал жену и сделал – по его мнению – верный выбор, доставило ему удовольствие. Король приветствовал союз с северными округами.
Его подарком была пара белых лошадей.
Генри прибыл два дня назад, спустя месяц после отправки животных. Услышав историю о столь необычном ухаживании, он зашелся в приступе хохота.
- Уортингтон никогда не ищет легких путей, - заметил король. - Вы отлично ему подходите, леди Линнет.
Утром в день церемонии Линнет пошла на конюшню, чтобы посмотреть на подаренных лошадей. Больше месяца она работала вместе с прислугой Дункана, придавая поместью представительный вид, и теперь ей требовалось несколько мгновений покоя, прежде чем предстать перед королем, своей семьей и множеством важных гостей для произнесения клятв.
Она знала, что должна вернуться в свою комнату. Сестры, вероятно, ждали ее там, чтобы помочь одеться. Они находились в замке уже давно, приехав почти сразу же после первого визита ее отца.
Линнет никогда не сможет позабыть потрясения в его глазах, когда он узнал, что содержание записки Дункана было правдой. Лорд Кленден въехал в ворота Уортингтона, сопровождаемый группой плохо вооруженных мужчин. Он был в ярости. До тех пор, пока не обнаружил, что человек, которого он приехал покарать, был одним из наиболее прославленных людей в королевстве, лордом, внушающим страх и уважение.
Пока не понял, что выкуп за его дочь составляет больше, чем стоят все принадлежащие ему земли.
Пока не услышал предложение Дункана помочь с приданым для сестер Линнет.
Пока не увидел, как он выразился, искрящихся глаз дочери.
И пока не узнал о благословении этого союза Генри Тюдором.
Последнего было достаточно, чтобы унять любые слухи о его дочери, и теперь лорд Кленден наслаждался и гордился благосклонностью самого короля. Отец Линнет прибыл лишь два дня назад вместе с непривычно молчаливой женой, которая чуть ли не пылинки с дочери сдувала и тряслась над ней, как никогда раньше…
Одна из стоящих поблизости лошадей слегка заржала, и девушка улыбнулась. Ей даже не нужно было оборачиваться. Это была кляча, на которой ее менестрель приехал в Кленден. Но кобыла больше не была клячей. Она была ухожена, откормлена и стала любимицей всех домочадцев.
- Моя будущая жена, - произнес Дункан, запечатлев поцелуй на ее шее. – Я так и знал, что найду тебя здесь.
- Ты не должен быть здесь, милорд. Говорят, увидеть жену до свадьбы – к несчастью. Уилла будет в ужасе.
- Встреча с тобой никогда не сможет принести мне несчастья. Она стала счастьем всей моей жизни.
Линнет повернулась и взглянула на него. Как она могла когда-то не понимать, что он человек чести.
- Даже несмотря на то, что у меня такая мать? – уточнила она, криво улыбнувшись.
- Она произвела на свет тебя, любовь моя. За одно только это я восхищаюсь ею.
Линнет подняла руку, пробежалась пальчиками по суровым чертам его лица, которые, однако, смягчало сияние глаз Дункана.
Всего через несколько часов он будет принадлежать ей. Полностью и без остатка.
Ее Робин. Ее менестрель.
Ее любовь.
Пальцы Дункана поймали руку возлюбленной и поднесли к губам.
- Ты готова, мой лесной дух?
- Да, мой менестрель, - ответила она, почувствовав, как глубоко внутри забурлил радостный смех. – Отныне и навсегда.
- Я напишу песню по этому случаю, - заявил Дункан. В его глазах плясали смешинки.
Линнет возвела глаза к небу, точнее сказать – к крыше.
- Ты сказала «навсегда», - напомнил он ей.
- Значит, так и будет, - ответила она, сжимая свои пальцы, теперь переплетенные с его, в то время как они направлялись к главному залу… а немного погодя – к священнику. Но, встретив взгляд его прекрасных глаз и увидев в них любовь, Линнет поняла, что им не придется писать песню. Она уже звучала в их сердцах.
_________________

Ну что, мои дорогие, мы это сделали!!!
Мы добрались до счастливого финала
С чем вас всех и поздравляю



Спасибо огромное команде переводчиков! Лапочка-дочка, Изабелла, Amica, basilevs, без вас этого перевода не состоялось бы



И спасибо всем нашим дорогим, нашим самым терпеливым читательницам!! Вы у нас самые лучшие


Всех с наступающими рождественскими и новогодними праздниками!!!

_________________

Лорик, Лапочка-дочка, Изабелла, Amica, basilevs, огромное спасибо!!!

_________________

Лорик, Лапочка-дочка, Изабелла, Amica, basilevs, спасибо вам большое за прекрасный перевод и редактуру!!!!!!!!!!!

___________________________________

Девочки, спасибо большое
за прекрасный перевод "Менестреля"

Большое спасибо за перевод!!!

Лорик, Лапочка-дочка, Изабелла, Amica, basilevs, спасибо большое за прекрасный перевод!!!
_________________