Любите ли вы театр...(с)

Всем привет . О, тема оживилась .
Я согласна с Надей:

Когда некто становится публичной персоной, то хочет или нет, а на нем и пятна заметнее, и ответственность за поступки сильнее.

Ксюша, спасибо большое . Всех-всех сердечно благодарю за поздравления!
_________________

ЖАН МАРЕ В СПЕКТАКЛЕ "БРИТАНИК"

"[1940/41 гг.] Мы репетируем... Я думаю, что руковожу. Мне нужно это ослепление, чтобы поверить в себя... Я организую всю мизансцену вокруг Нерона. Я устраиваю все таким образом, чтобы красный цвет большого занавеса и красный цвет платья Агриппины померкли рядом с красным цветом моего костюма.... Я скрываю, что являюсь создателем костюмов, декораций и режиссером.
В результате все решили, что режиссером был Жан Кокто. Декорации, костюмы вызывают аплодисменты, мои тщательно продуманные выходы - бурю оваций... Я нисколько не стараюсь добавить музыки стихам. Она здесь, она возникает сама собой. Я стараюсь играть ситуацию, быть персонажем, показать его постепенное превращение в чудовище, одолевающие его соблазны, его тайную страсть, его последние сомнения. А главное - я слушаю. Я напряженно слушаю партнеров. Я добивался от своих товарищей, чтобы они следовали этому стилю, и они его приняли. Все были восхитительны...
По поводу представлений "Британика" я получил хвалебное письмо от Мориса Сакса.
"Мой дорогой Жан Маре!
Я знаю, как мало у Вас причин любить меня, я понимаю и уважаю эти причины...
Однако это не может помешать мне сказать Вам от чистого сердца, что Ваша постановка "Британика" великолепна, в самом сильном значении этого слова.
Это полный, необыкновенный, волнующий успех, благодаря которому стал наконец слышен тот возвышенный текст, который раньше можно было услышать только в глубине своей души.
Вы сыграли незабываемого Нерона. Истерия, грация, зарождающаяся сила, последний порыв добродетели, тяга ко злу - все здесь есть.
Что касается молчания, с которым Вы слушали Агриппину, то это одно из самых прекрасных молчаний, которое я когда-либо "видел" в театре.
Я вышел после спектакля потрясенный, счастливый. Я чувствовал себя двадцатилетним. Я вновь обретал веру в талантливую и решительную молодежь, которая верно видит и чувствует.
Говорю Вам "браво" от всего сердца и хочу еще аплодировать Вам. Ваш Морис Сакс."

Лет через 10 Жан Маре поставил спектакль "Британик" в "Комеди Франсез".

"При поступлении в театр я спросил господина Тушара, не боится ли он, что из-за меня будет скандал. Я забыл, что это возможно.
Публика ревет, свистит. Затем раздаются аплодисменты и крики "Браво!" Между зрителями идет настоящее сражение. А я продолжаю неподвижно стоять, не раскрывая рта. В зале стрит такой шум, что моего голоса не услышали бы. Несколько минут я жду, пока публика успокоится. "Не сомневайтесь, Бурр."
Наконец в зале наступает тишина. Мои товарищи вопросительно смотрят на меня, найду ли я в себе силы продолжать. Я чувствую, что говорю со злостью, это меня самого удивляет. Это война. И я хочу выиграть эту битву. Волнение охватывает меня с головы до ног. Правая нога дрожит, промокшие от пота доспехи лопаются, пудра осыпается с волос на лицо, грим слезает. Рукоплескания, раздавшиеся при моем появлении, заглушаются воплями и свистом. За кулисами меня обнимают, предлагают остановить спектакль. Но я твердо уверен, что нужно продолжать.
Судорога свела все тело, я испытываю физическую боль, пронзившую желудок. Снова выхожу на сцену. Вопли, аплодисменты, ободряющие крики, свист. Этот шум будет возобновляться при каждом выходе. В четвертом акте я даже слышу чей-то возмущенный вопль: "О! Снова он!"...
Мнение прессы, как и мнение публики, разделяется. Меня называют либо "братом Расина", либо требуют заменить меня хорошим актером и вообще связать мне руки за спиной. Травля продолжается два месяца...
Жан [Кокто] показал мне письмо, которое ему прислал Роже Мартен дю Гар:
"Я обязан Вам чудесным вечером, дорогой друг. Жан Маре просто великолепен. Я восхищаюсь им с самого начала его карьеры и думаю, что видел его во всех ролях. Однако вчера вечером мне показалось, что до сих пор я не знал всей глубины его дарования трагика. Меня потрясли его царственное благородство поз, уверенность жеста, мощь голоса. Некоторые интонации, некоторые моменты страсти напомнили мне де Макса.
Удивительный сплав простоты, человеческих чувств и величия. Я два часа не отводил бинокля от его лица, я не упустил ни одного движения губ, ни одного взгляда из-под полуопущенных век. Я знал, что он умен, начитан, знал, что он артист до мозга костей. И тем не менее я восхищен силой его экспрессии, точностью и разнообразием нюансов.
Просто возмутительно, когда думаешь обо всех глупостях, которые писали об этом героическом исполнении.
Еще раз благодарю Вас, дорогой друг, всегда Ваш, Роже Мартен дю Гар."

(Из книги "Жизнь актера" Жана Маре; изд. "Вагриус", Москва, 2001 г.)
_________________

Копирую из темы "Исторические романы и книги по мировой истории и культуре".

СЕРЖ ЛИФАРЬ "ДЯГИЛЕВ. С ДЯГИЛЕВЫМ"

"Тот, кто следует за другими, никогда не опередит их." (Микеланджело)

Сергей Дягилев однажды сказал: "Я лично ни для кого не интересен: интересна не моя жизнь, а мое дело." А вот мне как раз интересна жизнь, личность, Дягилев в искусстве.
Он прошел от "Мира искусства" до Русского балета. От художественного журнала и выставок живописи до невероятного триумфа в Европе наших спектаклей. Одни только имена - на века: Павлова, Карсавина, Спесивцева, Хохлова, Рубинштейн, Нижинская, Нижинский, Фокин, Мясин, Лифарь; Прокофьев, Стравинский, Равель, Баланчин; Бенуа, Коровин, Малявин, Бакст, Рерих, Добужинский, Гончарова, Ларионов; Кокто, Шанель, Пикассо; Шаляпин... Это все Дягилев: "Дягилев - вечен, Дягилев - чудо." Великий и ужасный, невероятный. Безумной энергии и пробиваемости, великого обаяния, умения добиваться своего и увлечь за собой.
Он терпеть не мог передвижников, считая, что искусство должно нести красоту, свет, радость, а не суровую правду жизни. При всем своем новаторстве, "бегу впереди времени", предчувствии новых веяний, ненависти к самоповторам, Сергей Павлович считал, что во всем должна быть крепкая классическая база, вот тогда можно экспериментировать.
За образом сибарита и барина скрывался бешеный темперамент. Когда они разругались с Матильдой Кшесинской, то бросали друг в друга мебель. Расставание с Философовым произошло так же бурно, когда от устроенного им скандала разбежался весь ресторан. Когда Лифарь от первого испуга попасть в фавориты и первые танцовщики просил Сергея Павловича отпустить его в монастырь, Дягилев сначала заорал, потом заплакал, после чего Серж осознал, что не уйдет никуда и никогда.
Лифарь пишет о Сергее Павловиче с большим уважением, любовью и откровенностью. Как мечтал с ним работать, сначала боялся до ужаса, относился как к недосягаемому божеству. В Русский балет Лифарь ("17-летний беглец из Киева") был принят в нач.1923 г. Дягилев видел талант Сержа, начал заниматься его образованием, присылал книги, водил по музеям, опекал. И Лифарь полностью растворился в танце и Сергее Павловиче: "Я хотел быть и умнее, и лучше, для того, чтобы и духовно, а не только душевно приблизиться к нему, понять его и чувствовать так же глубоко, как мыслит и чувствует Он - Дягилев, Сергей Павлович, Серёжа..." Но юному Лифарю хотелось больших разговоров по душам, выражения эмоций, а Дягилев был рад просто близкому человеку рядом.
Сергей Павлович ревновал дико, на разрыв, особенно к балеринам и поклонницам, которые, как ему казалось, "покушаются" на "смазливого мальчишку" Серёжу. После премьеры "Ромео и Джульетты" (в финале герои не умирали, а улетали на аэроплане) Лифарь получил от Карсавиной огромный букет роз, а Дягилев выкинул цветы в окно. Как-то одна из поклонниц пробралась в спальню Лифаря, тому пришлось отбиваться от настойчивой девицы, и вышел жуткий скандал.
Но Дягилев, "Котушка", умел рассмешить до слез, например, исполняя балетные "экзерсисы". Большой, добрый человек с грустными глазами. Эгоист, деспот, тиран, подчиняющий волю, считающийся только со своими желаниями, забывающий друзей... Однажды они даже подрались, поссорившись из-за пустяка, и Дягилев угрожал выброситься из окна. Серж бросил курить, Сергей Павлович бросил наркотики... Но Лифарь становился слишком независимым артистом, его душила "золотая клетка", и Дягилев начал потихоньку отпускать его от себя.
Выросший в большой, дружной, шумной, художественно одаренной семье, Дягилев мечтал о такой же. Но, по большому счету, был одинок, и Русский балет в полной мере не мог заменить семью. Незадолго до смерти Сергей Павлович сказал Лифарю: "Серёжа, женись, обязательно женись! Я буду крестить твоего сына. Он будет называть меня дедушкой и будет меня любить. В старости это будет моя радость, может быть, единственная радость..." Когда Дягилев умирал, мучительно, страшно, все дни рядом был Серж. Потом с нечеловеческим спокойствием готовил его к похоронам. А на кладбище с Лифарем случилась истерика...
Читала очень долго, сложно, с перерывами (что для меня не характерно), с осмыслением обрушившейся информации, в которой я не всегда разбиралась. Лифарь разбирает и раскладывает по полочкам каждый балет, технику танцовщиков. Честно? Скучновато, но познавательно. Через первую часть ("Дягилев") буквально продиралась, вторая ("С Дягилевым") - интереснее.


Оценка - 5-.
_________________

Копирую из темы "Исторические романы и книги по мировой истории и культуре".

ЖАН МАРЕ "ЖИЗНЬ АКТЁРА" (воспоминания)

"В его сердце светит солнце, в его душе горит огонь." (Жан Кокто)

Жан Маре родился 11 декабря 1913 г. Мать хотела девочку и не скрывала разочарования. Потом Розали (так именовал ее младший сын) стала почти такой же сумасшедшей мамашей, как героиня пьесы "Ужасные родители". Жан маму очень любил, но с ней было трудно - Розали болела клептоманией и не выносила атмосферу счастья. Годы спустя он поймет, что никаких чувств к матери не испытывает. Отца Маре не помнил и встретился с Альфредом только перед его смертью.
Жан мечтал стать актером с четырех лет. Учился плохо, отчаянно хулиганил, воровал, врал, фантазировал, рядился в платья, разыгрывал сценки. "Хорошенькому, как девочка", юноше нравилось нравиться, и на него обращали внимание... мужчины. В Парижскую консерваторию Маре проваливался не раз: "Вам необходимо лечиться, вы истерик." Жан поступил в театральную студию и знакомился с кинорежиссерами. На заметные роли его не брали - или делали непристойные предложения.
В 1937 г. произошла судьбоносная встреча с главным человеком в жизни, великим Жаном Кокто. Слащаво-красивый малообразованный карьерист Жан "попал в его руки гения и заново родился. Родился в лучезарном мире, полном добра и любви." Кокто увидел и вытащил из "золотого мальчика" драматический и художественный дар. Он писал своему "ангелу Жанно" пьесы, сценарии, ставил спектакли, снимал фильмы, образовывал, посвящал стихи: "не устану повторять: спасибо, спасибо тебе за твой творческий гений, спасибо за нашу любовь." У актера случались увлечения, но ближе Жана не было никого, и Маре попросит у него прошения за причиненную боль. Поэт скажет, что никогда не видел от Жанно ничего плохого. В 1963 г. Кокто умер, и Маре написал, что впредь он только будет делать вид, что живет. Розали бросит сыну, что он бы предпочел, чтобы умерла она, а не Кокто, и актер честно ответит: "Да."
Жан боялся стать актером одного режиссера и то по блату. Ставил сам, его вызывающая (почему-то спектакль представляется мне в стиле Романа Виктюка) "Андромаха" понравилась всем, кроме критиков". В "Цезаре и Клеопатре" он изменял себя до неузнаваемости, и лучшей похвалой был шепот из зала, что "это не Маре играет." Ему сопутствовали удача и скандал, но актером Жан был дисциплинированным и никогда не строил из себя звезду. Недавно я посмотрела с Маре почти 20 фильмов подряд - он не надоедает, он везде разный. Смешной, трогательный, ироничный, дерзкий, мужественный, благородный - актеру подвластна и трагедия, и комедия. Вероятно, Маре на сцене - фейерверк! "Орфей" - вершина мастерства! В фильмах "плаща и шпаги" всегда сам исполнял все трюки.
Назойливые поклонницы актера раздражали, одной, требовавшей "сделать ей мальчика", предложил принести пробирку. Злили бесцеремонные репортеры, снимающие, как он помогает гулять больному Кокто. В молодости с журналистами Маре дрался.
Жан умел дружить, любить, заботиться. Мечтал о детях, но судьба не дала, а с приемным сыном Сержем отношения испортятся. Но благодаря Сержу Маре запел - чтобы показать юноше, что трудом и упорством можно многого добиться. Актер был трогательно привязан к подобранной в войну дворняге Мулуку. Снимались в "Вечном возвращении", шерсть собаки вдохновила на маску Чудовища в "Красавице и Чудовище". Когда пес заболел, Маре брал с собой шприц с лекарством, не боясь сойти за наркомана, но не решился возить Мулука в детской коляске.
За участие во Второй мировой актера наградили Военным крестом, который он никогда не носил, чтобы не оскорблять настоящих героев. "Я не бежал от подвига, но подвиг бежал от меня."
Маре не считал, что сделал что-то особенное, пройдя путь от красивого мальчика-статиста до целой актерской вселенной. И если бы он, как в юности, мог загадать желание, то попросил бы у Бога не известности, а большого актерского таланта. Маре пишет незамысловато, но откровенно, книга наполнена любовью - к Кокто, Мулуку, театру, жизни. Жан Маре предстает
светлым, добрым, искренним, любящим человеком, умеющим посмеяться над собой.




Оценка - 5.
_________________

ЖЕРАР ФИЛИП В СПЕКТАКЛЕ "РИЧАРД II"

"[1954 г.] Критики разделились в оценке. Жан де Беер, отозвавшись о спектакле с восторгом, не скрыл своих сомнений. Он язвительно заметил, что видел Ричарда II, играющего Жерара Филипа. Наоборот, Робер Кемп был покорен.
"Жерар Филип, очень молодой, красивый и бледный, гибкий, со светлыми ресницами, с тревогой и сомнением, искрящимися в глазах, напоминает красивого выродка, одного из наших последних Валуа, лишенного мужества Габсбурга... Задержка сражения казалась у Вилара проявлением власти... У Филипа это бегство, уклонение от королевских обязанностей; король не что иное, как мокрая курица; он боится проливаемой крови, он боится своей королевской ответственности. Мало-помалу выявляется его подлинный облик. Расточительный, мот, неспособный на воинский подвиг, распутный, - в том смысле, в каком обвиняли в распутстве нашего Генриха III, - Ричард будет свергнут при первом же пинке своих противников. Не разрешив ссоры Болингброка и Норфолка, он вызывал недовольство всего дворянства. Его бросают на произвол судьбы. Спасет ли Ричарда его отчаяние?
Нет, он переменит роль. Он родился комедиантом, он начнет плакать, хныкать. И, неспособный подняться до величия короля, Ричард попытается стать мучеником... Неспособный на активные действия, он сумеет перенести страдания, он будет стойко держаться перед лицом оскорблений, придаст оттенок достоинства своему унижению. Ричард будет играть роль мученика, упиваясь тем, что и он пройдет по каменистым путям своей Голгофы... Несчастье делает его лиричным. В тюрьме трое убийц находят Ричарда почти пьяным от собственных монологов, восхищенным собственной катастрофой; он едва не выходит победителем, бросив в них табуреткой, отняв у них копье. Его убивают исподтишка, в спину, ножом... "Qualis artifex pereo", - простонал Нерон. "Как я красиво выгляжу распятым!" - мог бы со вздохом сказать Ричард..."

Несколько иначе видит образ Жан-Жак Готье.
"Он уже отлично передал странности Ричарда, все колебания его темперамента, его постоянную неуверенность, его слабость, приступы болезненного и ребяческого гнева. Вспышки гнева Филип играл внезапно срывающимся голосом. Волнение перехватывало его, делая иным по тембру. Он передал непоследовательность своего ничтожного героя, маленькие, но опасные приступы безумия этого извращенного существа, попавшего под влияние своих отвратительных фаворитов. Он показал слабость, самодовольство, мягкотелость, женственность, непостоянство убийцы Глостера. Он выявил его чрезмерную самоуверенность, его жестокость, депрессивное состояние, временами овладевающее Ричардом. Он показал его безразличным, полным сарказма, разыгрывающим шута, а через мгновение растерянным, как бывает растерянным заблудившийся ребенок.
В конце актер сумел донести всю патетическую силу отречения от престола, унижения, беспомощности, падения."

Морван Лебэк говорит без недомолвок.
"Ричард II Жерара Филипа выступает перед нами как персонаж, которым управляет не его судьба, а он сам. Не предопределение сверху осуждает его, но змеиное гнездо, укрывающееся в нем самом, - пороки, подлость и особенно ложь. Ричард - "человек-комедиант", коронованный актеришка... Ричард - обезьяна от природы. Он играет в короля: он начинает верить, но не в себя самого, а в королевскую власть; оказавшись под угрозой противника, он не прибегает к оружию, а укрывается за пышностью тронной речи, как ребенок - в юбках матери; он цепляется только за внешнюю видимость, только ею одной он и держится, лишь она диктует ему его поведение во время исторических событий. Мы понимаем, почему после значительной сцены отречения он требует в последний раз зеркало, чтобы полюбоваться на самого себя. А потом - тюрьма, смерть, последнее прости, обращенное к своей душе...
Жерар Филип сделал из Ричарда II младшего брата Гамлета. Гамлет становился безумным потому, что он симулировал безумие, Ричард становится королем потому, что он симулирует королевскую власть...
В сцене отречения Жерар Филип берет корону и играет ею, словно дитя погремушкой. Разгневанный, он оскорбляет Болингброка, нацепив ему корону, подобно обручу, на лицо. Он рычит: "Да здравствует король!" Следует продолжительная пауза, после которой идет конец реплики: "Какой бы он ни был!" И внезапно, переходя от гротеска к трагическому, он вытягивается перед новым королем, со скипетром и короной в руках, вручая ему судьбу Англии. Это уже больше не шут и даже не человек: это королевская власть, передаваемая из поколения в поколение по праву, данному всевышним... Все происходит на грани карикатурности. Но Жерар играет, и сцена развивается грациозно, на предельном совершенстве. Если бы я впал в стиль плохих критиков, то сказал бы о чуде. Чудес, однако, не существует. Существует талант."

(Из книги Анн Филип и Клода Руа "Жерар Филип"; изд. "Искусство", Ленинград-Москва, 1962 г.)
_________________

Театр ET CETERA (Москва): "ОРФЕЙ"

Запись от 2014 г.; премьера - 9.10.2011 г.
Режиссер Владимир Скворцов по сценарию Жана Кокто; в ролях: Владимир Скворцов (Орфей), Марина Дубкова (Эвридика), Татьяна Владимирова (Принцесса), Андрей Кондаков (Эртебиз), Кирилл Щербина (Сежест) и другие. Автор стихов Данила Дунаев.


Кино я видела, а ко дню рождения Кокто посмотрела и спектакль. Сравнения неизбежны, т.к. фильм - эталон, выразивший авторские мысли в полной мере (сценарий - значительно переработанная пьеса), поэтому шаг в сторону будет сразу заметен. И у меня возникли некоторые вопросы.
В спектакле Скворцова не раскрыта тема Поэта и Смерти. Я увидела любящую Принцессу, но Орфей признался ей в чувствах уже в ином мире в приступе вдохновения. А в оригинале Орфей бредил загадочной мадам и на земле, и даже когда отправился сквозь зеркало, то не только за Эвридикой. А на сцене на вопрос Эртебиза за женой ли он идет, поэт уверенно ответил "да". У Кокто Смерть забирает Эвридику самовольно, за что придется расплачиваться. В спектакле Эвридика сама случайно выпивает отравленное вино, предназначенное Орфею. Хотя у Принцессы нет приказа (тут я не вполне поняла - как нет?), получается, не очень она и виновна в смерти жены поэта.
Но целом спектакль мне понравился. Поначалу я расстроилась, что в записи главную роль исполняет не Данила Дунаев, уж очень хотелось его увидеть. А Скворцов хорош. Запомнилась сцена, когда Орфей видит Эвридику и, глядя сквозь обнимающую Смерть, говорит: "Я люблю тебя." Да, поэта заел быт, он в кризисе, но жену - любит. Истинная любовь сильнее смерти. Эта фраза справедлива и в отношении милосердной Принцессы. Эвридика получилась слегка истеричной. Тяжело быть музой, а не домохозяйкой. Эртебиз тоже периодически был не в себе. Жизнь его бьет! А ничего, что с тех пор, как Эртебиз отравился газом, он немножечко не жив? И, конечно, в финале сильно польстили молодому дарованию. А я думала, что Сежест - преходящее, а Орфей - вечен.
_________________

ЖАН МАРЕ В СПЕКТАКЛЕ "АНДРОМАХА"

"Я договорился с театром "Эдуарда VII" о постановке "Андромахи". В своей комнате в Пале-Рояль я репетировал роль Ореста, используя палку от метлы вместо посоха вестника: указывал ею на людей и предметы, потом снова клал на плечо, переносил вправо, влево, за спину. Вскоре мне показалось, что я использую ее слишком много. Я спросил совета у Жана [Кокто], продемонстрировав ему, как это будет выглядеть. Он меня успокоил:
- Это замечательно, ни одному актеру не приходило в голову использовать это. В твоих руках эта палка становится королевским жезлом.
Я привык к размерам моей метлы. Другая трость, без сомнения, нарушила бы отработанные жесты. Мы пошли к Пикассо... Это Жан просит его сделать из моей палки от метлы посох вестника. Пикассо тут же с удовольствием берется за дело; он наносит на палку рисунки каленым железом, превратив ее в чудесное произведение искусства.

На репетициях возникают трудности. При каждом указании, которое я даю Кюни, он смотрит на меня с недоверием. Может быть, он думает, что я хочу, чтобы он плохо сыграл? Он превосходен. А я страдаю из-за его подозрительности.
Мишель Альфа, которую я предполагал пригласить на роль Гермионы, потому что знал, что она давно о ней мечтает, говорит, что она неспособна произнести монолог. У меня опускаются руки. Тогда мне пришло в голову заставить ее обращаться к пустому трону Пирра. И - получилось: она говорит с троном, даже прикасается к нему, ласкает его...
Теперь я уже достаточно уверен в себе, чтобы разрешить Жану присутствовать на одной из репетиций. Он признался мне:
- Я поражен твоим авторитетом, твоими находками. Как только ты начинаешь говорить, текст становится волнующим, такое впечатление, что он целиком придуман тобой.
Получив одобрение Жана, я уже никого не боюсь. Моя единственная цель - чтобы ему нравилось то, что я делаю.

Жан писал в своем дневнике:
"Отказ от декламации и обнаружение в тексте очень простого величия превращают этот спектакль в нечто новое в постановках трагедий 1944 г.
Этим новым мы целиком обязаны Жану Маре, который использует его и учит этому своих товарищей. Он играет Ореста, и, по моему мнению, делает это даже лучше Муне и Де Макса. Его красоту, благородство, пыл, человечность трудно превзойти. Декорация: выстроенная перспектива ночной улицы, тронутая кое-где светлыми бликами, выходит на высокую аркаду, выделяющуюся на фоне неба с рваными облаками; это что-то вроде музея Гревена, детали которого и ложные перспективы придают персонажам неожиданную силу. Выход Андромахи с прической в виде хвоста Троянского коня, задрапированной в белое, с руками, обвитыми косами из ткани, - просто чудо.
Постановка этого спектакля выходит далеко за рамки простого интереса, вызываемого театром. Не желая того и не выступая против чего-либо, Маре попал в точку, и это вызывает злобу и восторг. Дух обновления впервые противостоит духу "Картеля", "Комеди Франсез" и общепринятым традициям. По-видимому, красота вызывает зависть, не поддающуюся анализу и выражающуюся в ярости.
Мари Белл, которую я посетил в ее гримерной в пятницу перед "Ринальдо и Армидой", сказала: "С твоей стороны непростительно было позволить Жанно сделать такое, это стыд." Она ушла со спектакля со словами: "Его следовало бы расстрелять." Вчера вечером во время представления зрители слушали, как на церковной службе, по окончании спектакля без конца вызывали артистов, и все опоздали на последний поезд метро.
Стало известно, что г-н Лобро [критик] и его головорезы собираются организовать скандалы, которые привели бы к прекращению спектаклей.
Эта "Андромаха" - как радостный взрыв, и его алое пламя сделает другие спектакли невозможными, устаревшими в полном смысле этого слова. Маре может гордиться тем, что вызвал пьесой Расина такой же скандал, как "Парад", "Свадьба" или "Весна священная". Он заставляет внезапно пробудиться людей, которые дремлют и любят дремать. Это ключевой спектакль, событие, воплощение разума и любви."

Кокто предсказал правильно: разразился новый скандал. В день генеральной репетиции и в другие дни тридцать мест было занято членами Французской народной партии [профашистской] - стоял свист, рев, на сцену летели зловонные пакеты, взрывались бомбы со слезоточивым газом. К счастью, раздавались и крики "браво" мужественных зрителей, которые смотрели и слушали пьесу, зажав платками носы.
Во время сцены Гермионы, предшествующей так называемой сцене ярости Ореста, которую я решил играть без крика, в зале стоял такой шум, что я растерялся, не зная, как же быть. Я вышел на сцену и стал говорить тише, чем собирался. Шум постепенно стих, а в конце спектакля был настоящий триумф. Девушки вытирали мне слезы своими носовыми платками, сопровождая меня при выходе. Анни Дюко была великолепна, как и Ален Кюни. Мишель Альфа - менее потрясающа, чем я ожидал. Несомненно, шум в зале выбил ее из колеи.

На следующий день критики облили нас грязью. "Это спектакль педерастов, доказательство - женщины закрыты до шеи, а мужчины почти голые." На самом деле на мужчинах были кирасы и очень пышные туники и тоги. На мне лично было двадцать метров ткани. А женщины были одеты в плотно прилегающие разноцветные трико и платья, сшитые так, чтобы складки подчеркивали их формы. Моя ручка от метлы, превратившаяся в посольский жезл благодаря гению Пикассо, так же вызвала поток оскорблений. Все, кроме критиков, единодушно нашли костюмы и декорации прекрасными...
...Помимо журналистского разноса в прессе мы были удостоены упоминания в политической передовой статье Филиппа Анрио, где говорилось, что я представляю для Франции большую опасность, чем английские бомбы... На следующий день... полиция с автоматами заняла здание театра, чтобы помешать публике войти... Я находился в списке лиц, подлежащих аресту. Я не мог в это поверить...

Жан сказал мне: "Это беспрецедентный случай в театре. Ты оказал нам услугу, дав понять, что манера читать стихи, принятая этими господами, невозможна и станет невозможной для всех, кого твой стиль возмущает и кто нападает на тебя."

(Из книги "Жизнь актера" Жана Маре; изд. "Вагриус", Москва, 2001 г.)
_________________

Принесла в обе темы - и сюда, и в "Историческое кино" (конечно, это не история, а легенда).

ТЕЛЕСПЕКТАКЛЬ "РЕНО И АРМИДА" ("Ринальдо и Армида")

Франция, 1969 г. Режиссер Марсель Кравенн по одноименной пьесе Жана Кокто; в ролях: Жан Маре (Рено), Женевьева Казиль (Армида), Клоди Жансак (Ориана), Жорж Косте (Оливье).

На русском языке я запись не нашла, поэтому, прочитав авторское описание сюжета (пьесу тоже не нашла), смотрела в оригинале, как оперу.
Крестоносец Рено мечтательно бродит по заколдованному саду, принадлежащему волшебнице Армиде, в чей образ рыцарь влюблен. Любви все возрасты покорны, и я приняла, что герой уже немолод (в 1940-х, естественно, Маре играл этого персонажа на сцене). Незаметно наблюдая за крестоносцем, Армида влюбляется в него, но ее пытается образумить камеристка-наставница Ориана. Тут подвело мое незнание языка, видимо, говорит, что волшебница и простой смертный не пара. Но героиня решается предстать перед Рено во всей ослепительной красоте. У Рено придуманный образ возлюбленной не совпал с реальным, и он отвергает девушку. За что тут же поплатился (женщина в гневе страшна ), даже молитва верного оруженосца не помогла. Нет, Армида опомнится и даже отдаст рыцарю свое кольцо. А кольцо не простое - в получившем оно пробуждает ответное чувство, но героиня теряет бессмертие, и если герой ее поцелует, то она умрет.
С декорационной точки зрения постановка простая, но при этом красивая. Наблюдать за актерами одно удовольствие и праздник для души. Александрийский стих звучит песней, и не важно, что я поняла пару фраз, смысл уловить несложно.
"Какую бы партию не строили, все равно получается КПСС" (В.Черномырдин). Что бы ни писал Кокто (по крайней мере в 1940-х), все равно выходит об одном. О запретной любви, о невозможности быть вместе, из-за этой невозможности один умирает, а другой продолжает жить в тоске. Или гибнут оба, как в "Двуглавом орле". Вот и в "Рено и Армиде" герою надо существовать дальше в одиночестве ...


Немного о позапрошлогодней "Царской невесте" .
_________________

ТЕАТР им. Е.Б. ВАХТАНГОВА (Москва): "ОТЕЛЛО"

Запись 2015 г. Премьера - 9.11.2013 г., последний показ - 14.12.2018 г.
Хореографический спектакль Анжелики Холиной по мотивам одноименной пьесы У.Шекспира. В ролях: Григорий Антипенко (Отелло), Ольга Лерман (Дездемона), Виктор Добронравов (Яго), Павел Тэхэда Кардэнас (Кассио), Нино Кантария (Эмилия), Лада Чуровская (Бьянка), Максим Севриновский (Шут) и другие. В спектакле звучит музыка Джона Адамса и других современных композиторов.


В своем недоверии к режиссеру и худруку Туминасу я прохлопала прекрасный спектакль. Я рада, что хотя бы в записи увидела эту невозможно красивую, страстную, выверенную постановку.
Бурное море, остов корабля, тревожные крики чаек. Мы видим храброго военачальника Отелло и его отважную команду, побеждающих турок. Белоснежность на темном фоне - чистая, трепетная Дездемона. Кажется, ничто и никто не может омрачить их любовь - такую светлую и нежную. Но черный человек уже затаил изощренную месть. Яго считает, что Отелло выделил и возвысил не того - не его, а Кассио. Яго - инфернальный злодей, именно он исполняет самый эффектный танец злобы и зависти. Внутренних демонов герой Добронравова не побеждает, а сговаривается с ними. Простак Кассио попадается на удочку, верит в дружбу, а Яго его незаметно подставляет. Когда Отелло срывает с помощника эполет, и Яго этим эполетом играется, как мишурой, тоже сильная сцена.
Разжалованный Кассио просит Дездемону замолвить за него слово перед мужем, но мне показалось, что жена командира ему все же нравится. Вездесущий Яго успевает нашептать Отелло, что Дездемона ему не верна. И уверенный в себе мужчина превращается в терзаемого ревностью убийцу. Платок здесь шарф, белый мазок на черном, как крылья чайки. И тоненькая Дездемона упадет подстреленной птицей, сломанной куклой. Черные танцующие фигуры - демоны в сердце Отелло. Торжествует ли Яго? Да. Торжествует.
Завидую драматическим актерам, которые могут языком тела сказать больше, чем словами. Это сложно, правда. Исполнители главных ролей, ведущие вахтанговцы, раскрылись для меня более полно и несколько по-новому. Браво!
_________________

Как я хотела посмотреть его на сцене! Его и «Медею»... Всё не попадала по времени на «Отелло», а на «Медею» никогда не было билетов.
Настёна, спасибо за ролики! Пересмотрела ещё раз с удовольствием. Пошла искать полное видео спектакля (хоть так...).

Отзывы на пьесы копированы.

ЖАН КОКТО "РЫЦАРИ КРУГЛОГО СТОЛА"

Замок короля Артура находится под действием злых чар. Цветы не цветут, птицы не поют, рыцари разбрелись, обитатели Камелота ходят в непонятном полусне. Лишь Артур, попавший под власть шалопая-племянника Гавейна, лихорадочно весел. Гавейн был скучным приличным молодым человеком, но с некоторых пор стал болтать двусмысленности и бегать без штанов. Мерлин - советник, министр и астроном - приписывает дурман нехорошему действию Грааля. Разыскать Чашу может только избранный рыцарь, что не удалось даже королевскому сыну Саграмуру, получившему незаживающую рану. Ланселот полагает, что злое волшебство - наказание за их с Гиневрой грех. Но неподвластный магии юный и непорочный Галахад провел дезинтоксикацию очищение. Здесь началось самое интересное.
Добро победило. Подручный бес Джинифер - эдакое обольстительное, лукавое, очаровательное зло. Пелена спала, глаза раскрылись, началась реальная жизнь. Не одурманенная. Это и боль, и расплата, и слезы, и любовь, и смерть. Артур узнал о измене Гиневры, увидел сходство Саграмура с Ланселотом. Грааль вернулся в Камелот. Он является только тем, кто в согласии с самим собой настоящим.
Пьеса была написана в 1934 г. в клинике, и автор заставил своих персонажей пройти настоящую наркоманскую ломку и родиться заново. Кокто часто упрекали в двусмысленности и, скажу, временами глаз у меня подергивался . А еще как будто Кокто предчувствовал... Галахада.
Оценка - 5.

Впервые пьеса была поставлен в "Театре де л'Эвр" (под руководством Полетт Аакс-Бер) 14 октября 1937 г. Декорации и постановка автора. Костюмы Шанель.
Действующие лица:
Артур, король Британии - Самсон Фэнсильбер
Мерлин, чародей - Мишель Витольд
Ланселот Озерный - Люсьен Паскаль
Галахад по прозвищу Белый Доспех - Жан Маре
Лже-Галахад - Жан Маре
Гавейн - Жорж Роллен
Лже-Гавейн - Жорж Роллен
Саграмур - Ив Форже
Гиневра, королева Британии - Анни Морен
Лже-Королева - Анни Морен
Бландина - Бланшетт Брюнуа
Говорящий цветок
Голоса фей

ЖАН КОКТО "АДСКАЯ МАШИНА"

"Боги существуют - это дьявол." (Жан Кокто)

Пьеса - переложение мифа о царе Эдипе на авторский лад. Основа сохранена - герои не убежали от судьбы, Эдип убил своего отца и женился на своей матери и закончилось все плохо. Но произведение не о древних греках, а о безжалостном роке, о воле жестоких богов. Они запускают механизм судьбы, и никакому человеку его не остановить. В брачную ночь Эдип говорит, что по воле высших сил оказался в этой спальне, не осознавая, что действует по первоначальному замыслу.
Эдип - 19-летний мальчишка, семимильными шагами мчащийся к неотвратимому. При дряхлом коринфском дворе ему скучно и, воспользовавшись недобрым предсказанием оракула, царевич отправился навстречу приключениям. Он хочет подвигов и славы. Он победит Сфинкса и женится на Иокасте, царице Фив! Сфинкс - инфернальное существо в обличье юной девушки. Она устала убивать, она - Немезида - не знает, кому и зачем это нужно. Эдипа Сфинкс полюбила и пожалела, а он не понял. Хм, а в сцене, где Сфинкс показывает, что бы она сделала, Эдипу точно больно, а не наоборот ?..
Иокаста повесится на том самом шарфе, на который постоянно наступала в начале пьесы. Фраза Анубиса, что правда глаза колет, пророческая. Потеряв зрение внешнее, Эдип обрел зрение внутреннее. Старый пастух бросит Эдипу: "Кровосмеситель и отцеубийца, да простят тебя боги", - тоже не зная, что царь всего лишь прошел предназначенный ему свыше путь.
Оценка - 5.

"Адская машина" была впервые представлена в театре Луи Жуве ("Комеди де Ганз Элизе") 10 апреля 1934 г. Декорации и костюмы Кристиана Берара.
Действующие лица:
Эдип - Жан-Пьер Омон
Анубис - Робер ле Виган
Тиресий - Пьер Ренуар
Креонт - Андре Моро
Призрак Лайя - Жюльен Барро
Молодой солдат - Ив Форже
Солдат - Робер Моор
Командир - Ромен Буке
Вестник из Коринфа - Марсель Килл
Пастух Лайя - Луи Жуве
Мальчик из народа - Мишель Монда
Голос - Жан Кокто
Иокаста - Марта Ренье
Сфинкс - Люсьена Богерт
Матрона - Жанна Лори
Антигона - Андреа Сервиланж
Девочка из народа - Вера Фар
_________________

ПЛОЩАДКА НА ГРИБОЕДОВА: "VIVA LA VIDA!"

Ходила на премьеру 26 сентября 2020 г.
Режиссер Елена Рябинкина; автор идеи и исполнитель Ольга Ермакова; автор стихотворных текстов Григорий Хубулава.

"Музыкально-пластический моноспектакль о жизни и творчестве знаменитой мексиканской художницы Фриды Кало. Да здравствует жизнь!"

Я из тех людей, на кого картины Фриды не производят впечатления. Да, я вижу, что художница отображала себя, свои любовь и боль, но никакого отклика во мне нет. А на спектакле побывала. Ольга Ермакова сказала, что очень долго готовилась к этой постановке, и наконец ее удалось сделать. Вместе с актрисой зрители прошли жизненный путь Фриды, но вкратце, т.к. за час сложно рассказать о многом. Яркой, неординарной, талантливой Фриды. В чьей "жизни было две катастрофы - авария и Диего!" Спектакль большей частью посвящен именно любви Кало к мужу Диего Ривере (я бы акценты расставила несколько иначе). И тому, что не надо бояться неизбежной смерти, надо радоваться каждому прожитому дню.
Постановка получилась лиричной, женственной, с проецированием на экран картин, мелодиями настроения, с чтением красивых стихов. Мне немного не хватило страсти и энергии, которые, как кажется, были присущи мексиканской художнице.


_________________

Настя, спасибо за интересные отзывы!)



Я всё хочу углубиться в биографию Фриды, чтобы попробовать понять это явление, как чисто по-человечески, так и с точки зрения художественное значения.
___________________________________

Знаешь, вот вроде бы и надо, а особого желания нет. Одно время Фриды было вокруг слишком много, и, видимо, я "переела" этот созданный массовой культурой образ. А отыскивать за образом человека надо не через силу, а с душой.
_________________

Отзыв копирован.

ЯНИНА ГУРОВА "ЖАН КОКТО: ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЙ ТЕАТР ПОЭТА"

Почему-то я решила, что в данном исследовании рассказывается о Кокто как драматурге, либреттисте и театральном режиссере-декораторе. Книга пообещала театр, затем конкретно балет, но по итогу и балета оказалось маловато . Но книжка интересная - краткий экскурс по биографии и творчеству поэта и по его эпохе.
Восприимчивый, болезненный мальчик из интиллегентной семьи, стесняющийся своей нескладной внешности, он рано понял, что действительно талантлив. Поэзия, рисунок, костюм, музыка... Кокто формировался в сумасшедшую эпоху богемного Монпарнаса и "неистовых модернистов", но он никого не "сбрасывал с парохода современности", а созидал свое. Кокто нравилось смешение стилей, он хотел вывести на сцену циркачей, а на арену актеров (понятно, зачем Маре без страховки стоял на голове под куполом). Что сделал в "Параде": "Я слышал крик штыковой атаки во Фландрии, но это было ничто по сравнению с тем, что произошло той ночью в театре Шатле". Но через авангардных "Быка на крыше" и "Новобрачных на Эйфелевой башне" Кокто пришел к поэтичному "Юноше и Смерти". Нет, его ранние сюрреалистические работы мне бы не понравились . Интересно, что Кокто стремился к "площадному театру", быть ближе к людям, а публика считала его режиссером, который стремится шокировать. Наверное, на драматической сцене слияние поэта и народа удалось лучше.
Он был очарован двумя образами - Орфея и феникса. Чтобы возродиться, надо умереть. Смерти поэт не боялся - как можно бояться того, что с тобой с самого рождения? Но она его сильно ранила, Кокто хоронил друзей. Погибнет Ролан Гаррос, умрет Раймон Радиге, попадет в гестапо Жан Деборд, пуля настигнет Марселя Килла, наркотики сведут в могилу Ола Брауна... Он станет не пессимистом, а философом. Свою уязвимость Кокто прятал за образом "легкомысленного принца", "единственного наследника Оскара Уайльда", а в 1960 г. он удостоится титула "Принц Поэтов" (как Верлен и Малларме).
Книжка цензурная, с одной стороны это неплохо. Но тогда зачем упоминать о романе поэта и Наташи Палей? Со всей драмой, но не отметить, что Натали всю жизнь утверждала, что у них были исключительно платонические отношения.
Говорили, что рукопожатие поэта сулит удачу и славу. Жан Маре создаст скульптуру "Человек, проходящий сквозь стену", посвященную Марселю Эме. Но его руки будут выразительными руками Кокто.
Оценка - 5. Но расстроили опечатки.

P.S. Сборник В.Виноградова "Жан Кокто. Когда птицы поют пальцами..." посвящен именно киноработам поэта, приводятся отзывы, отрывки из статей критиков и самого Кокто (где ему нередко приходится объяснять, что он имел ввиду). О, "Кровь поэта" действительно надо объяснять неискушенному зрителю вроде меня.
_________________