Жизнь странная штука. Кому-то она дает больше, кому-то меньше, но никогда и никому все сразу. Мне вот дала возможность во сне получать информацию, которая потом непременно сбывается. Когда эта информация приятная, это хорошо, а вот когда ты получаешь негативную информацию, то на душе становится тоскливо и тревожно.
Как только наша дочь закончила первый класс, мы уехали в отпуск на море. Солнце, песок, ласковый плеск волн – как же это приятно и расслабляет. Интересные экскурсии, озеро Рица, горные водопады, приморские города, где непременно была вылазка на морской пляж, и уже освежившиеся купанием, усталые, но довольные, мы снова усаживались в автобусы, чтобы одолеть обратную дорогу. Месяц пролетел незаметно. Снова сборы в дорогу, аэропорт и последняя ночь под напев морского бриза. Мы закончили собирать последнюю сумку, и я ушла в душ, а когда вернулась, то муж и дочь уже крепко спали. В окно заглядывала полная луна, а море было тихим и спокойным. Лунная дорожка уходила вдаль. Полюбовавшись пейзажем, я тоже уютно устроилась в постели. Проснулась я от того, что муж тряс меня за плечи. Открыв глаза, я не сразу поняла, где я нахожусь. – Ты так кричала во сне, – сказал супруг. – А что я кричала? – Не смейте, не смейте, она ведь живая, живая! После этих его слов сон моментально всплыл у меня в памяти до мельчайшей подробности. А приснилось мне вот что. Будто бы я бегу по длинному лабиринту коридоров, открывая одну дверь за другой. У левого плеча держу ребенка, в возрасте примерно около года. Но вот и последняя дверь, за которой большой белый зал с ярким освещением. Посреди этого зала стоит стол, а вокруг него люди в белых халатах. Слышу фразу: – Начинаем анатомировать. Расталкивая толпу врачей, я пробираюсь к столу и вижу, что там лежит моя дочь, скальпелем ей разрезают живот. Из разреза начинает струиться кровь. – Не смейте, не смейте, что вы делаете! – закричала я. – Она ведь живая, живая! Вы же видите, у нее кровь течет! Я дочь почти десять лет растила, а вы хотите ее убить! Испуганно посмотрев на мужа, я встала с постели и подошла к дочери. Мое солнышко спокойно спало, свернувшись клубочком. Я укрыла и поцеловала дочурку. Магию своих снов я знала – все приснившееся сбудется. Вот только точной даты у меня нет. Сейчас девочке не исполнилось еще и восьми лет, что же должно случиться перед ее десятилетием? Явно какая-то операция, но какая? Резали живот, значит вернее всего, что аппендицит, но это ведь не опасная операция. Мне самой ее делали в шестнадцать лет под местным наркозом. Ничего страшного. Тогда почему же ребенок на грани жизни смерти? Почему она лежит без движения и не ощущает боли? Дочка под полным наркозом? Почему? Тревожные мысли одолевали меня, не спалось. Я долго вертелась в постели и в какой-то момент вдруг вспомнила, что бежала-то я не одна, а с ребенком на руках. А откуда ребенок? И в мыслях нет заводить второго. Значит, у меня будет еще один ребенок, а кто, мальчик или девочка? Через девять месяцев у нас родился сын. Так и не рассказав свой сон никому, я с тревогой ждала, когда же дочери исполнится десять лет, когда закончится это тягостное ожидание. Следующим летом, дочь уехала на три недели в лагерь. Я не хотела ее отпускать, но туда собирались все ее подружки, а свой отказ мне нечем было мотивировать, и я уступила ее просьбе и настоянию мужа. В первый же выходной мы поехали ее навестить. Провели вместе целый день, и я пыталась уговорить дочь вернуться вместе с нами домой, но она наотрез отказалась. Моя тревога нарастала, до ее десятилетия оставалось менее двух месяцев. Заканчивалась вторая неделя пребывания дочери в лагере, и мы снова собрались навестить ее. Я придумывала всякие хитрости, чтобы вернуть дочь домой, но понимала, что вряд ли мои попытки увенчаются успехом. Лагерь находился на берегу красивого озера, там ей было интересно и весело. Муж никак не мог понять мои потуги по возвращению дочери и ссорился со мной из-за этого. Автобус подкатил к лагерю, навстречу нам бежали радостные дети, но дочери среди них я не увидела. От страха у меня подкосились ноги. – Ты что так побледнела? – спросил муж. – Ну заигралась где-то, сейчас найдем. Но я уже точно знала, что что-то случилось. К нам подошла пионервожатая и попросила пройти к директору лагеря. Не знаю, не помню, как я туда дошла. – Не волнуйтесь, ничего страшного не произошло, – улыбаясь, произнесла она. – Вашу дочь вчера утром увезли с приступом аппендицита. – А как прошла операция? - быстро спросила я. – Ничего не могу вам сказать, у меня нет связи. – Адрес, куда увезли мою дочь, – резко и требовательно произнес муж. Нам написали адрес, и мы помчались туда. Неизвестность тяготила. Дорога показалась очень долгой, как те длинные коридоры, хотя она заняла не более пятнадцати минут. Операция прошла успешно, с моей красавицей все было в порядке. Правда, рассказ дочери о том, что в сознание она пришла только в палате, и вокруг нее толпились врачи, нас насторожил. Обычно эту операцию делали под местным наркозом. Муж пошел поговорить с врачами.
Вернулся он с раскрасневшимся лицом и каким-то встревоженным, но мне сказал, что ничего страшного, все в порядке, а раскраснелся он от духоты и жары. Только зря он старался, я прекрасно поняла, что не все было так гладко. Правду я узнала гораздо позже, когда опасность действительно миновала. Оказалось, что аппендикс лопнул в руках хирурга. На десятилетие дочери мы устроили грандиозный праздник, пригласив всех ее друзей, а к вечеру собрались ближайшие родственники. И сидя в их кругу, я рассказала свой вещий сон. – Так вот почему ты так не хотела отпускать дочь в лагерь, – констатировал муж. – Ты прав, – грустно улыбнувшись, ответила я. – А почему ты мне ничего не рассказала? – А ты бы мне поверил? Ты же всякий раз отмахиваешься, мол, мало ли что тебе может присниться. Супруг подошел ко мне, обнял и, поцеловав, сказал: – Теперь я обязательно буду прислушиваться к твоим снам, обещаю. Проснувшись на следующее утро и вспомнив свой сон, я улыбнулась. Мне приснилась мама, а это случалось очень редко. За все годы, с тех пор как она нас покинула, таких снов было два-три, не более. Маму я увидела спящей. Подошла к ней с дочерью и стала будить, чтобы показать ей свою кровинку, ее внучку, которую она еще никогда не видела. Я плакала, просила ее проснуться хоть на минуточку и посмотреть, какую я вырастила замечательную дочь, которая сейчас была в том же возрасте, в котором была я, когда мама оставила меня. Но мама глаз так и не открыла, только широкая и счастливая улыбка расцвела на ее бледном лице. И я поняла, раз она на нее не посмотрела, значит, не заберет и все будет отлично, мое солнышко всегда будет со мной.
|