Разделы

3

Ракха Назим



Cписок книг
› Плакучее дерево 

Обложек книг: 9

Добавить книгу Добавить книгу

Плакучее дерево

 / The Crying Tree  2009г
Плакучее дерево. Ракха Назим
Где купить?
В подборки
 Загрузить обложку
Отзывов: 1
· в т.ч. с оценками: 1
· средний балл: 3


Ирэн Стэнли потеряла сына, когда тому было всего пятнадцать лет. Убийца, Дэниел Роббин, был приговорен к смертной казни. В ожидании исполнения приговора он провел в тюрьме девятнадцать лет. Все эти годы душу Ирэн переполняли лишь отчаяние и ненависть к убийце сына, она мечтала увидеть, как он будет казнен. Но, измучившись ожиданием и понимая, что надо жить дальше, она написала ему письмо, в котором простила его. Между ними завязалась переписка. В письмах Роббин предстал перед Ирэн не жестоким убийцей, а грустным и мудрым человеком. И женщина усомнилась в том, что Дэниел убил ее сына. Тогда что же произошло на самом деле в тот трагический день?
ISBN: 978-5-227-02823-5

Читали? Оцените и выскажите своё мнение о книге
Для отправки мнения необходимо зарегистрироваться или выполнить вход. Ваша оценка: 


Всего комментариев: 1, в т.ч. с оценками: 1 Сред.балл: 3

Отзывы читателей о книге Назим Ракха "Плакучее дерево":

[20.03.19 15:29] Peony Rose 3 3
История одного убийства, мести и прощения, растянувшаяся на много лет – таков сюжет романа Назим. В благополучной семье помощника шерифа Нэта Стенли и его супруги Ирен подрастали двое детей – старший сын Стивен «Шэп» и младшая дочь Барбара Ли «Блисс». Однажды по неясной причине Нэт решил увезти семью в другой штат, в маленький городок, и именно там в обычный мирный день все внезапно рухнуло: некий Роббин вломился в дом, избил и застрелил Шэпа, потом сбежал. Поймали преступника спустя какое-то время, состоялся суд, но смертный приговор сразу же не привели в исполнение. Потянулись годы ожидания, в течение которых Ирен Стенли и ее муж мучились ненавистью, болью и чувством вины, а Блисс сначала пыталась бороться, а потом попросту уехала от родителей и стала адвокатом. Через 19 лет приговор наконец был окончательно подтвержден, и никаких протестов от заключенного не поступило; тем не менее, неожиданный поворот – прощение Ирен и ее переписка с осужденным – заставили Нэта рассказать всю правду о том роковом дне, когда погиб их сын. Ирен поехала в осужденному для личной встречи, а ее дочь Блисс, прокурор, решила выведать у начальника тюрьмы, заведующего казнью Тэба Мейсона всю подноготную…
Неплохой реалистичный роман, есть в нем интересные моменты, и если бы не некие оттенки и нюансы, оценила бы его высоко. Но дьявол в деталях, как всегда – автор, либеральная дама, весьма увлеклась вездесущей политкорректностью и толерантностью.
Осужденный, конечно, убил своего бойфренда случайно, метил он в другого человека, но менее виновным этот факт его не делает, а уж то, как он совратил несовершеннолетнего, и вовсе гадко с любой точки зрения. Как сказала Блисс: «Дэниэл Роббин сидит в тюрьме за то, что стрелял в Шэпа и бросил его умирать. Даже если он сделал это не нарочно, он все равно пытался убить отца, полицейского, который пытался спасти своего сына от растлителя. Думаю, эта версия привела бы его точно к такому же концу. — Голос Блисс дрогнул. — При любом раскладе Роббин виноват и, полагаю, сам прекрасно это осознает. Иначе зачем ему понадобилось скрывать от правосудия правду? Ему не было никакого резона выгораживать отца, ровным счетом никакого. Если ты настаиваешь, ты, конечно, можешь обратиться к адвокату, но любой тебе скажет то, что только что сказала я». Плюс слова самого преступника: «Если бы мне хотелось его защитить, я бы не пошел к нему домой. Нет, в тот день я думал не про Шэпа, я думал о себе. И ни о ком больше. (…) Скажите, с какой стати я взял с собой пистолет? Я хотел пристрелить этого чертова папашу и сделать ноги — вместе с Шэпом. Мы мечтали с ним сбежать — исчезнуть навсегда из этого тухлого городка, из штата, одному Богу известно, откуда еще. Но только не надо думать, будто я пытался защитить этого парня. Как бы не так».
Правосудие в романе – это Блисс и Мейсон, оба сплошь клубки противоречий. К примеру, не слышала, чтобы в Техасе назначали либеральных прокуроров-женщин, это самый жесткий из консервативных штатов. Образ Мейсона постоянно вызывал недоумение: чернокожий с болезнью, вызывающей побеление кожи, с братом-насильником и матерью-самоубийцей, с бывшей женой и обиженной дочкой и с приступами агрессии, выплескивающейся на первого встречного… как-то чересчур.
Финал же, с захоронением останков Роббина рядом с останками Шэпа Стенли, наверное, должен был прозвучать трогательно, но прозвучал – фальшиво. Как на агитплакате, нарисованном девочкой лет шести-семи: женщины, цветные, ЛГБТ в едином порыве обнимаются и идут к светлому будущему.
В общем, твердое тут спутали с мягким, черное – с белым, и все аккуратненько полили псевдоморалью а-ля «угнетаемые меньшинства с флагом либерализма спасут наш погибающий от пороков мир».
Вместо постскриптума. Приведу один диалог из романа на злободневную военную тему. Напомню, речь о двухтысячных годах, но воз штатовской насильственной колонизации и ныне там.
«Ирен посмотрела на фотографию Коди, не зная, что ответить. Сын этой женщины сейчас на войне. Если ему повезет, он вернется домой живым. Но он все равно вернется другим, не таким, каким был раньше.
— Я восхищаюсь вашим мужеством, ведь ваш сын в Ираке, а там идет война. Там опасно. Я, наверно, вряд ли бы отпустила моего мальчика на войну. Дело в том… — Ирен запнулась, пристыженная своим мимолетным желанием бросить вызов этой женщине.
— Простите?
— Понимаете… — Ирен посмотрела на свои обломанные, неухоженные ногти. — Я считаю, что на войне не место ничьим детям. Простите меня.
Рука Дорис еще крепче сжала ключ. Ирен подумала, что только что лишила себя возможности поспать. Она увидит горы уже сегодня поздно вечером. Как только дорогу откроют, она поднимется в горы и будет ехать до тех пор, пока вверху не останется ничего, кроме неба, разреженного воздуха и звезд.
— Вам легко так говорить. Но будь там ваш сын, вы бы наверняка сказали совсем другое.
Ирен опустила голову:
— Наверно.
— Никаких наверно. Вы бы его поддерживали, вы бы одобряли все, что он делает, вы бы никогда не позволили себе усомниться в его правоте.
Ирен опустила глаза.
— Вы сказали, что слышали новости о войне. — Дорис повернулась к фотографии сына. — Я тоже их слышала. Да разве это можно пропустить? Радио. Телевидение, наклейки на бамперах машин. Война за нефть. Нефть! Вот что я скажу, мой сын там воюет не ради того, чтобы какой-нибудь хлыщ разъезжал повсюду на внедорожнике. — Она снова повернулась к Ирен: — Вы потеряли сына и поэтому можете понять меня. Нам, матерям, есть что друг другу сказать. Наши сыновья вырастают и поступают так, как считают нужным, и нам ничего не остается, как по-прежнему любить их и молиться за них. Иного выбора у нас нет, потому что наша власть над ними заканчивается. Вы меня понимаете?
Ирен понимала. Ни выбора, ни власти. Все верно. Они прекрасно понимала эту женщину.
— В любом случае я не хочу продолжать дальше. Вот вы собираетесь ехать далеко, чтобы увидеть могилку сына. Просто дело в том, что если вы правы и Коди не следует находиться в Ираке, то как мне тогда жить, понимая, что я не отговорила его, не помешала ему отправиться на войну.
Ирен кивнула. Это она тоже понимала»
Есть отзывы о книге на форуме: 1  Сред.балл: 3.00  Смотреть

 


Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение