Литература

Здесь собраны написанные вслед Плинию, Свифту, Мишо и другим разрозненные тексты, связанные своей тематикой - путешествия по иным, гротескно-фантастическим мирам с акцентом на тамошние нравы. Их женщины - это женщины-грибы. Они рождаются у подножия дубов в пронизанных туманом дубравах своей родины. В одну прекрасную ночь они тут как тут, вылезли: метр пятьдесят, иногда больше. Попадались, бывало, и исполинши, те сеяли страх. Прогорклеанцы срубают таких, для примера, топором.

В соавторстве с Александром Шакиловым. "Слово "постмодернизм" все знают, но мало кто употребляет по прямому назначению. И если написать, что роман "Культурный герой" - блестящий образец постмодернистской прозы, потенциальные читатели испугаются, побледнеют и убегут на край света. Поэтому придется вычеркнуть страшное слово "постмодернизм" и сказать, что эта книга сродни баррикаде, которую построили дети, забравшиеся поиграть в сокровищницу мировой культуры и устроившие там не то потешный бой, не то настоящую революцию. Их первоначальные намерения не имеют значения, потому что дело кончилось апокалипсисом, а значит, игра удалась на славу". Макс Фрай

Турецкий писатель Бильге Карасу, автор нескольких постмодернистских романов, в своей книге "Сад умерших котов" излагает историю о средневековом городе, где есть обычай каждые десять лет инсценировать старинную игру, похожую на шахматы. Участники вооружены, поэтому многовековая забава в какой угодно момент может окончиться чьей либо смертью. Гибелью грозит и таинственное притяжение, которое испытывает рассказчик к капитану команды местных игроков. Всякой встрече главного героя и капитана посвящена отдельная глава, а объединяют их двенадцать притч. В них говорится о предательстве, о раскаянии, о том, как быть отверженным, и о том, что есть желание, то есть отражается главная идея произведения - познание природы любви.

Роман «Измеряя мир» увлекательно, интеллигентно и с тонким юмором рассказывает о двух гениях эпохи Просвещения, Карле Фридрихе Гауссе и Александре фон Гумбольдте, как о типичных представителях национального немецкого характера во всех его проявлениях. Два этих выдающихся человека были очень разными во всех отношениях. И если Гумбольдт объехал почти весь земной шар, то Гаусс почти никогда не покидал родной дом, однако это не помешало каждому из них на свой манер всесторонне изучить и гениально «измерить» этот несовершенный мир.

Проза Феликса Максимова больше всего похожа на открытые переговоры со смертью. Остановить ее, отсрочить, а в идеале отменить вовсе - вот такая задача стоит перед автором, вне зависимости от того, сформулировал он ее для себя или нет. Он это делает, остальное несущественно. Язык в руках Феликса Максимова - такой же инструмент, как дудка заклинателя змей, как шест канатоходца, как трапеция акробата. Язык приводит его (и вслед за ним читателя) на границу между жизнью и смертью, язык же позволяет уцелеть, переступив черту. "Духов день" - роман-заклинание, целиком сотканный из черных звуков. Книга, которой, по идее, не может быть. Но она есть.

Роман "Забавные повадки людей" - прообраз детективов нового века. Герои которых, делая вид, что озадачены поиском скрывающихся убийц или банковских кодов, на самом деле ищут... себя? Смысл? Путь? Какая, в сущности, разница?

Роман "Безумие Дэниела О`Холигена" знакомит русскоязычную аудиторию с творчеством австралийского писателя Питера Уэйра. Гротеск на грани абсурда увлекает читателя в особый, одновременно завораживающий и отталкивающий, мир.

Вот уж воистину неожиданный ответ на вечный вопрос: "Есть ли жизнь после смерти?"! Оказывается, да, есть - в отдельно взятом городе, на континенте Уандук, на берегу океана. И плата за вход велика непомерно - в прямом, не в переносном смысле.

То ли судба не дает сэру Максу передышки, то ли он крепко оседлал свою судьбу – так или иначе, он снова в Ехо, и вот вам книга о его новых приключениях.

"Большая телега" - это не только идеальное транспортное средство для поездок по Европе, но и подходящее название для сборника отчетов об этих путешествиях, длинных, запутанных, на первый взгляд неправдоподобных, но достоверных.

Перед вами множество историй о том, что случилось (или могло бы случиться) в ходе путешествия Вавилонской библиотеки на борту «Летучего голландца». Но все эти истории, едва уместившиеся в один толстый том, – всего лишь крошечный осколок реальности, зыбкой, переменчивой, ненадежной и благословенной, как океан.

Вот вам история, рассказанная сэром Джуффином Халли. Самое удивительное в ней — вовсе не волшебные обстоятельства, не колдовские заклинания, не интригующие подробности, а невероятное открытие: оказывается, господин Почтеннейший Начальник Тайного Сыска умеет ошибаться. Ну, но крайней мере, он умеет весьма убедительно рассказывать о ошибках. Ага, как же. Так мы ему и поверили.

Уютный Мир рассыпается, как карточный домик: в Ехо свирепствует эпидемия, на окраине Соединенного Королевства, в самом сердце Гугландских болот, вампиры вышли на охоту за людьми. Земля уходит из-под ног, и собственная жизнь начинает казаться чужой безделушкой, с которой тебе разрешили немного поиграть – пока не вернется хозяин.

Некоторые события начинаются, как комедия, а заканчиваются катастрофой. Зато и некоторые катастрофы, которые, казалось бы, почти не оставляют шансов выжить, завершаются - если не смехом, то хотя бы улыбкой. Потому что пока человек жив, ничего не пропало - даже если пропало абсолютно все.

Иногда мертвецы возвращаются в мир живых; иногда живые уходят по тропам мертвых и возвращаются обратно. Их глаза видели ад, поэтому ничто не сравниться с силой их любви к жизни. Власть над другими – тяжелейшая ноша, а плата за могущество может оказатться слишком высокой. Но нет места для пустых сожалений в сердце того, кто по доброй воле стал волонтером вечности.

История, рассказанная сэром Шурфом Лонли-Локли. Делая собственную историю чужим достоянием, рассказчик не просто воскрешает её в памяти, но и в некотором роде заново овеществляет. Она, конечно, и так не выдумка, и все же прежде, до слов, ей недоставало подлинности. В результате совместных усилий рассказчика и слушателя, или читателя на перилах невообразимого Моста Времени одна за другой появляются зримые и осязаемые зарубки. Поэтому вот вам история о Рыбнике, рыбаке и рыбке, и ещё о мокрой вороне, и о конце света заодно, и, если уж на то пошло, - о начале света, и как же хорошо, что у этого слова так много смыслов, как ни поверни, все - правда. Рассказать об этом было почти невозможно, но если не совершать невозможное хотя бы иногда, жизнь человеческая утрачивает сокровенный смысл.

Что за линии такие? - спросит дотошный читатель. Сюжетные? Поведения? Защиты? Линии жизни на двух авторских руках, левой и правой? Или же в честь питерских улиц, что на Васильевском острове, такое название?. Да ну нет же. Просто линии. Вероятно, прямые. Так, во всяком случае, подсказывает автору его внутренний взор, который всегда прав.

Книга содержит полную авторскую версию знаменитого романа «Гнезда Химер». На сей раз судьба забросила Макса не в Ехо и не в берлинский зоопарк, а на загадочную планету Хомана...

Вот вам история, рассказанная мудрецом, который сам почти ничего толком не понял. История о любви, боли, глупости и милосердии. История, герои которой только и делают, что удивляют друг друга, а иногда - самих себя. И это, честно говоря, лучшее, что может случиться с человеком.

Казалось бы, чем может завершиться история о дурно воспитанном призраке, который слоняется по чужим спальням и до полусмерти пугает застигнутых врасплох любовников грубыми шутками? Правильно, чем угодно. Абсолютно чем угодно. Вообще чем угодно, понимаете?