Почти английский детектив
В тридевятом царстве тридесятом государстве с нетерпением ждали наступления новогодней ночи. В глубине дремучего леса в тереме у Морозко встретить Новый Год собрались все обитатели волшебной страны. В этот раз праздник был особый. Змея Горыныча назначили проводником Года Нового и запечатывателем Года Уходящего. Ежегодно Межволшебным Собранием выбирался достойнейший, способный провести важную церемонию смены годового цикла. А без нее все миры окажутся в Безвременье. *** Густые хлопья снега толстым слоем ложились на ветви деревьев и лапы елей, покрывая плотным ковром дремучий лес, заметая и так едва видимые тропки. Метель разыгралась не на шутку, превратив терем в неприступную снежную крепость, со всех сторон окруженную высоченными сугробами. Но непогода не пугала собравшихся. Жарко горели печи, пахло пирогами и жареным мясом, заморскими мандаринами и лесной хвоей, в роскошных палатах было тепло и уютно. За столом, накрытым скатертью-самобранкой, гости наслаждались отменными кушаньями и ожидали наступления самого волшебного и значимого праздника в году. Год, новое счастье, новые сказки. Душераздирающий вопль безжалостно вклинился в гущу празднования, нарушив гармонию вечера. В палаты влетела Баба-Яга, остервенело размахивая метлой, и истошно крича: –Убили! Убили! Душегубцы! Извели на корню! Лишили живота! Змеюшку убили! На ее плече сидел, сверкая зелеными глазищами, черный котяра, а его шерсть топорщилась от испуга. – Кто?! Где?! Как?! Когда?! – после секундного потрясения терем наполнился гулом голосов. – Что случилось -то, говори толком, – сурово пробасил Леший. Баба-Яга в замешательстве остановилась, окинула всех диким взглядом и затараторила: – Лечу, значица я, на всех парах, невзирая на метель и стужу, на нелетную погоду. Знаю, ждут меня, исстрадалися, как же без Бабы-Яги Новый Год справлять?! Без меня и праздник – не праздник и веселье – не веселье. – Ближе к делу, – одернул ее Леший. – Не перебивай старших, – Яга пригрозила ему помелом. – Так вот, спешу, лечу, ну и не подрассчитала маленько, врезалась чуток в ставенки резные, одна-то и слетела с петель. А там... Мало того, что душевное потрясение от аварии, так еще и такое увидеть... Ааа, убили, ироды!!! Как же мы таперича... И Баба Яга начала всхлипывать навзрыд, уткнувшись в пушистый хвост кота. Василий бесцеремонно выдернул свое сокровище из рук Яги и стал придирчиво рассматривать мех на свету. Бабуля быстро нашла замену, ухватившись за парчовый рукав Царевны-Несмеяны. – Да ты не голоси, дальше-то что?! – А дальше, – Яга смачно высморкалась в рукав. Царевна беззвучно роняла слезы, оплакивая испорченный наряд. – Смотрю – Змей Горыныч лежит, надежа и опора наша, на холодном полу, бездыханный, а в брюхе евонном кинжал торчит и кругом неубрано, видать слуги-то разленилися, и все в кровушке алой, – всхлипывала Баба-Яга, – а говорили, что у Змеюшки зеленая кровь-то, так и знала, что врут. В прошлом годе как раз спорила об этом с Жар-птицей, – уже спокойным голосом сказала она. И оттолкнув сгрудившихся вокруг нее, Яга подошла к Жар-птице и выдернула у нее перо из хвоста. – Проспорила ты, матушка, – ответила она на безмолвный изумленный взгляд птички, прилаживая перо к волосам. – Да ты очумела, что ли? – хором спросили Лесовики. – Ах, лучше бы я очумела! Вон, Василия спроси, он тоже видел ужас этот своими глазищами. Все уставились на Ваську. Тот кивал головой, выкатывал глаза от страха и прижимал лапы к сердцу. – Делать-то что теперь? – раздавалось со всех концов залы. – Так я все сделала уж, – сказала Баба-Яга. – Я в таких делах знаю толк. Дверь злополучной комнаты заперла, чтоб ни одной улики не пропало, чтоб все как есть было, когда наши доблестные богатыри примчатся расследовать. – Но как же теперь Новый Год? Он ведь никогда не наступит, и мы навеки останемся в старом году, и везде будет царить вечная зима, и во всех мирах время остановится. – Конец света наступит, – вклинился Васька. – Как раз майи обещали, что все так и случится. Вот ведь, дикари голые, а не соврали, стервецы! – Но как же теперь жить, что делать? – А меня занимает лишь один вопрос: живы ли мы все будем вообще? – произнесла Баба-Яга. – Что-о?!!! – вырвалось из десятка ртов. – Вижу, что шибко испугала вас, но, между тем, надо рассуждать здраво. Если по терему ходит убийца, не вижу оснований, почему бы ему не сотворить злодейство еще раз? В конце концов, условия для этого здесь идеальные. Снежная буря разыгралась не на шутку, и мы полностью отрезаны от мира. Никто не может ни добраться сюда, ни выбраться отсюда. А еще это значит, что непотребство совершил кто-то из вас! – Баба-Яга сделала многозначительную паузу, и в этот момент слушатели, казалось, съежились, словно каждого охватило внезапное желание как можно дальше отстраниться от своего соседа. Вдруг раздался шепот: «Настенька пропала, Настенька пропала, ее нигде нет». – Начало-о-ось, – Яга с наигранным сожалением всхлипнула, – кому могла помешать эта овца... кроткая? Убийца не дремлет! Нужно срочно что-то делать! Горыныч лежит бездыханный наверху и Настенька исчезла. Нас осталось не так уж много, окруженных со всех сторон непроходимыми снежными заносами. Чья теперь очередь, как вы думаете? Всех охватил панический страх. Дух подозрительности витал в воздухе. – К счастью для всех вас, есть тот, кто поможет вам! И Баба-Яга вытащила из кармана удостоверение с гербовой печатью, гласившее, что она дипломированный сыщик первого разряда. – Но-но! Не трожь! – грозно гаркнула она, когда Серый Волк протянул лапу, чтобы рассмотреть документ поближе. Спрятав заветное удостоверение в карман, Баба-Яга вынула из-за пазухи курительную трубку, дунула в нее и поместила в уголок рта. Затем, многозначительно посмотрев на толпу гостей, достала из ступы скрипку и принялась наигрывать какую-то очень знакомую, но безбожно перевранную мелодию. Кот Васька, зажав уши, улучил момент и выхватил скрипку из рук бабки. На ее возмущенный взгляд сунул ей под нос лупу. – Ах, да! – Яга взяла в руку лупу, пыхнула трубкой, взмахнула смычком и заговорщицки подмигнув, произнесла, – обнаружить преступника – это вопрос дундукции. Дундуктивный метод еще никого не подводил! – Итак, что мы имеем? – Мы имеем чудесный новогодний стол с тысячью разных вкусностей, – промурлыкал Василий. – Тебе бы все о еде! Гляди, не ровен час, лопнешь! – От твоих харчей, скорее, ноги протянешь, – пожаловался кот. – Сушеные жабы, мышиные глаза, заячий помет. Фу!!! – Так это все на благо псевдонауки! Мне ж надо на ком-то новинки зельеварения опробовать. – Я тебе не кролик подопытный, я кот, волшебный, между прочим, – обиженным тоном произнес Васька. – Что ты сказал? – Кот, говорю, волшебный. – Нет, про кролика. Как это я сама не догадалась? – Эй, ты, ушастый, ну-ка подь сюды, – бесцеремонно обратилась она к белому кролику. – Йа? – испуганно произнес кролик. – Ты, ты, изувер. Это ты Горыныча сгубил, супостат?! Признавайся! – Йа, есть инглиш подданный! – А без тебя бы не догадалась,– саркастично заметила Яга. – Только басурмане и могут без портков, но зато с часами и в жилете разгуливать при всем честном народе. – Ты пошто Змея нашего, Горыню живота лишил, морда иноземская, а? – Йа есть передавай полномочия, йа быть в прошлый New Year проводник. – Ага, а вот и мотив! – Йа иметь дипломатический неприкосновенность! – Откель же ты взялся, такой подкованный? – Льюис Кэрролл, Алиса. – Сообщники твои? Записывай, Васька, при лишении жизни Змея Горыныча имелся преступный сговор... – Погоди. Как ты сказал, Лиса? – Yes, yes! – энергично мотал головой белый кролик. – Так вон оно что! Все ясно, это Лиса!!! – Ты хочешь знать, почему Лиса? – обратилась Яга к коту, который смаковал деликатесы на позабытом всеми праздничном столе. –Элементарно, Васька! Васька округлил глаза и от удивления выронил кусок осетрины, ничего такого он знать не желал и интересовали его одни лишь яства. Но Бабу-Ягу это ничуть не смутило. – Потому что Горыныч проведал, что Лиса с Колобком состоят в любовной связи, – отчеканила она, – и хотел предать этот факт огласке. По залу прокатился удивленный гул. Лиса стыдливо спрятала мордочку в пушистый хвост, а Колобок усиленно притворялся караваем на новогоднем столе. – Так он же, это... Круглый!!! – поперхнувшись от неожиданности куриной косточкой, выдал Васька. – Ну и что, – сказала Баба-Яга, – любовь зла, понимаешь, полюбишь и коз... – Поосторожнее с высказываниями, – одернула ее Машенька. В этом году она как раз обручилась с Иванушкой, тем самым, который в детстве, попив из копытца, превратился в козленочка. – Кстати, о, хм... копытных. У Иванушки с Аленушкой тоже был повод извести нашего Змеюшку. Он раскрыл их нечестные делишки – торговые махинации, обман покупателей, финансовые пирамиды. Эти простачки с виду, облапошили не один десяток честных людишек. Днем, значица, сестрица так называемая, поила своего брательника водой из копытца козлиного. Он в козлика премилого обращался, и шла семейка на базар, а там, без зазрения совести вот эта вот девица невинной наружности продавала своего, прошу заметить, родного братца за деньги. А ночью этот козел три раза через голову перекидывался и все! Нет козла! Ищи-свищи его. А наутро, все по-новой. И этаким способом они себе на острове Буяне, в престижном районе Лукоморья, палаты белокаменные отстроили. Баба-Яга подбоченилась и навела лупу на сестрицу с братцем, скрупулезно рассматривая парочку. – Ну, что скажете, пройдохи? – Тяжел камень на дно тянет, шелкова трава ноги спутала, желты пески на груди легли, – пролепетала Аленушка. – Ты мне это брось, завела свою шарманку! Слышали мы ужо про это! Ты про Змеюшку отвечай! Вы, ироды, сгубили пресмыкающееся?! – Не-е-е-е, не мы-ы-ы-ы-ы, – проблеял жалобно Иванушка. Машенька, сидевшая рядом, ткнула его локтем в бок. – Не мы, – басом повторил Иванушка. За козла отвечу, а Горыныча не трогали. – Не он это, – вымолвила Машенька, – мы же вместе теперь все время. Он тут, при мне был, никуда не отлучался. –Да ты бы девонька помолчала, – вкрадчиво произнесла Яга, – ты тоже имела причину нашего Горыню тогось... – Я?! Да мне-то зачем? – возмутилась Машенька. Я с сомнительными личностями в любовной связи не состояла, козлами не обдуривала – А как насчет пирожков? – ехидно спросила бабка. – После того, как тот несчастный Медведь, которому ты голову задурила, и он тебя в коробе обратно в деревню притащил, бизнес твой пирожковый процветает. Кстати, куда тот косолапый пропал, следствие еще покажет. Так вот, о пирожках. Из чего, позволь спросить, делаются эти пирожки, а? – воскликнула Баба Яга, угрожающе вытянув в сторону Машеньки смычок скрипки. – Из чего? – хором воскликнул с опаской весь зал. – Из чего? – сипло прошипел Васька, с ужасом поднося лапы к пасти. – Из... – А по какому такому праву вы, бабуся, тут допрос устроили, – неожиданно подал голос из угла, где весь вечер чахнул над своим златом, Кощей. – Неспроста это все. Уж не ты ли, старая, сама Змея извела, а теперь от себя подозрение отвести хочешь, а? По зале прошел гул одобрения, неожиданно вылившийся в истошный вопль царевны, бывшей лягушки, которая в ужасе выкатив глаза, будто снова стала болотным земноводным, указывала на дверной проем, а затем рухнула в беспамятстве оземь, покрылась пупырышками и позеленела. – О, нет! Полцарства ушло на косметологов, липосакции, обертывания, массаж – и снова эта «апельсиновая корка»... то есть лягушачья кожа, – удрученно прошептал Иван-Царевич, подбегая к своей женушке. В дверном проеме стоял... Змей Горыныч собственной персоной! – Горыныч? Ты ли это? Но как? Тебя же, это... убили! – промолвил Васька в замешательстве. – Кто? – удивленно спросил Змей Горыныч. - Уж я его! – Не знаем, вот как раз и выясняем это. Похоже, что Баба-Яга, – констатировал Иван-Царевич. Яга возмущенно фыркнула и демонстративно уставилась на Горыныча через лупу. – Полночь близится, надо творить волшебство,– продолжал Иван-Царевич, – провожать старый год, встречать новый. А ты исчез. А эта влетела с воплями, всех взбаламутила, панику навела, про убийство твое, да вот и расследование начала. А тут еще и Настенька пропала. – Да тут я, – произнесла девушка, выходя из-за спины Горыныча. – Мы это... Тут дело такое... Волшебство, в общем, заморское, – бормотал Змей, – не виноваты мы, это само... Готовясь к церемонии, Змей Горыныч решил сменить костюм на парадный. А, как известно, в момент смены одной кожи на другую, находясь без облачения, Змей обращается в человека. Длится метаморфоза всего пару секунд, но в этот раз чешуйки на коже за что-то зацепились, и Горыныч никак не мог полностью высвободиться. Взяв небольшой кинжал, он хотел помочь себе отделить чешуйки. В этот момент в комнату вошла Настенька. Она несла микстуру заморскую для своей мачехи, но ошиблась дверью. Узрев парня молодого да пригожего, во всей красе нагой, опешила, смутилась и выронила склянку с зельем. Та разбилась, ярко-алая жидкость залила пол, попала на змееву кожу. Тут и приключилось волшебство. Настеньку и Змея Горыныча в облике добра молодца, окутал туман, закружил, завертел, и оказались они в неведомом месте, дивном и невыразимо прекрасном. И потянуло их друг к другу с непреодолимой силой и не могли они ей супротивиться и слилися в страстном поцелуе... и далее по тексту, см. «Камасутра», гл. 6 стр. 224-238. Когда чары рассеялись, Змей и Настенька увидели, что находятся в той самой комнате, где было положено начало их приключению плотскому. Алая жидкость полностью испарилась, не оставив и следов, лишь на старой змеевой коже виднелись небольшие подпалины, да торчал кинжал. – Вот такая вот дивная история, – закончил свой рассказ Змей Горыныч. – А правду баят, что у Змея Горыныча не только три головы, но и три... – Очумел?! Тут же дети! – злобно зыркая на Ваську и прикрывая руками уши Марфушки, прошипела мачеха. Щеки Настеньки заалели как маков цвет и она стыдливо опустила глаза. Часы показывали, что всего через пять минут должен прийти Новый Год, пора было приступать к таинству. Собравшиеся заняли свои места, и началась мистическая церемония. Все прошло без сучка и задоринки, настолько гладко, что ни одни прокурор не подкопается и во всех мирах, волшебных и не очень, один год сменил другой. *** – Смотри, книжку кто-то потерял,– сказал козленок своим братцам, поднимая с лавки яркий глянцевый журнал. – Как с-тать сы-щи-ком за де-сять д-ней, – водя копытцем по названию, по слогам прочел козленок, – лу-па и у-до-сто-ве-ре-ни-е с пер-вым ком-плек-том в по-да-рок. – Ой, а кто же это обронил, а? орфография и пунктуация авторская |