Russet

Белые хризантемы

Глядя на Нее, было совсем не трудно поверить в когда-то павшую Трою и прекраснейших богинь Олимпа. Легкое платье в светлых тонах, юбка-клеш чуть ниже колена, аккуратные чулочки. Рукавчики-буфы, обнимающие белые тонкие руки, и нить жемчуга, обхватывающая шейку. Она была похожа на диковинный цветок. Всегда ходила прямо, царственно подняв венчик-голову. И пахла духами с неповторимым ароматом белых хризантем. Его самопровозглашенная королева. Елена Прекрасная.

Он любил Её до сих пор, даже спустя год после трагической гибели.

Неосторожный водитель, скользкая дорога, несколько капель алкоголя – все было до смешного нелепо и картинно. А он ведь так и не понял, что произошло. Ни в больнице, где запомнились грязно-лимонные стены и темная плитка на полу, ни на похоронах, которыми командовала Её мать, пока он сам находился в прострации. Осознание пришло, когда из квартиры начал выветриваться Её запах – цветочный, чуть горький аромат пушистых цветов. Именно тогда он запил, жутко и безудержно, пытаясь приглушить боль и заполнить пустоту внутри. Ту, где еще недавно царила только Она.

Запой продолжался несколько месяцев, до одного знаменательного события.

Зачем-то открыв шкаф, он уронил коробку со старыми вещами, разбив замысловатый флакон филигранной работы. Хрустальный дом, оплетенный золотой металлической вязью, содержал в себе те самые духи. Её запах, родной и притягательный в своем совершенстве. Он изрезал себе руки осколками и долго плакал над разбитым совершенством, раскрасив ковер в яркие кровавые пятна. Потом нашел их совместные фотографии и до утра рассматривал в наполненной тяжелым ароматом комнате.

Больше к спиртному он не притрагивался.

Теперь у него был другой ритуал. Раз в неделю он обязательно покупал букет белых хризантем и, принося домой, долго гладил лепестки, вдыхая тяжелый цветочный аромат. Нежные и упругие головки напоминали Её кожу, а погружение пальцев в сердцевину... Он сделал те духи сам – это было так легко для лучшего парфюмера в городе. Знал каждую частичку запаха и каждое переплетение нот. Он отождествлял Её именно с хризантемой, упругой, нежной и такой ломкой. И, странное дело, именно когда его пальцы касались бархатной поверхности цветка, покрываясь мелкой сетью трещин, в доме бились все зеркала. Он прекратил менять их через месяц. Так было проще – видеть собственное отражение нужды не было. Только Она была важна.

Его нашли ровно через два года после Её гибели. В запертой комнате, с револьвером в уже холодной руке. Среди белых лепестков хризантем и горького аромата.