Послухайте, чё я вам расскажу. В сказки и чудеса я отродясь не верила. А тут такое приключилось – хоть стой, хоть падай. Приносять к нам в дом пристарелых аккурат к Рожеству мишок с подарками (говорять, спонсорьская помощ). Ну, каждому достають коробку конхвет и сверток с одежкой. Спонсоры у нас хорошие. Не обижають. Кода продукты подвезуть – камаз репы да свеклы с морковкой. Беззубым грызть по вечерам за любимым сериалом долго приходится. А то какось тухли привезли модные на шпильках, а куды нам шпильки-то энти в 80 годков? Ими и муху не прихлопниш. А то трусы дали – одна срамота. Нету, говорять, бабы, панталонов – хвабрики не шьють уже. А из-за глобального потепления какие-то стринги навезли – носите, мол, на здоровье. А в моей-то сеседке Нюшке все 150 кэгэ, так она энти стринги потом три дня на себе искала. А дедам-то нашим заместо подштанников трусы с хоботками, ушками и с ночесом дали, прям варешка теплая. Та што там им греть, уже окромя шнурка ничего не осталось. Одно непонятно: у нас, баб, глобальное потепление, а у них ледниковый период ожидаеться. Боятся, што как энти мамонты вымрут. Их-то всего чентверо мужиков на нас двандцати баб. Ну, онтвлеклась я чуток. Раздали-то нам подарки, а мишок на пол кинули. Хороший такой мишочек, добротный. Думаю, им-то он нахрен не нужен, а мне под клубочки хорошо. Шо греха таить, взяла я энтот мишок и в комнату свою принесла. Открываю его, а там на дне коробочка махонькая железяная лежить. А в ней конхветки разноцветные стеклянные долгограющие, и мало их – с пяток всего. Видно, ел хто да и обронил коробку-то в мишок. А я такое мопасье еще до войны пробовала. Думаю, че зазря выкидывать – съем, а в коробочку иголки да булавки сложу. Верчу так коробочку в руках, кручу, рисунок рассматриваю, а оно свет какось из окна упал, и уже не рисунки то простые, а линии в буквы уже складываються. Названье конхвет такое интересное «Сюпрыз от Хоттабыча», чё за сюприз, и хто энто Хоттабыч, неважно. Какую из них первую попробовать? Взяла я синенькую – вкусная такая, с кислинкой, и мятою отдает. Сосу ее, ундовольствие растягиваю. А тут Верунька с соседней комнаты приползла. Ох и вредныя баба, я вам скажу. Скрюченная, как бабяга, глаза поросячие шюрит и все норовит стянуть шо не так лежить. Да на дармовщину пожрать, а у самой никогда ничего нету. Спрашивает миня: - Шоит, Митрофоновна, сосеш? А я ей: - Так ниче не сосу. А она мне: - Так языком-то плямкаешь, шо, небось, со стола шо утянула да втихаря жрешь. Ну я не выдержала да и ляпни: - Да штоб язык твой отсох, кода энто я чужое брала? А она возьми да и брык на пол, медсестра прибегла, инсульт, говорит. Ноги, руки шевелются, а речь совсем отняло. Отнесли в больницу. Благо, она рядом с нами через забор. Так её на носилках через энтот забор перекинули, чтоб быстрей доставить, бо дорога скользкая, гололедица прям, сракопад полнейший. Ну, жизнь-то индет своим чередом. Пошла я на ужин празнечный, а там свечи стоять, хрукты заморские: пипильсины, ананасы, бананы, киви – бычьи яйца лохматые. Бабы бананы крутят в руках, хихикают, над мужиками подтрунивають. Мол, во нам какую хрукту поднесли, а вам хоть бы баранки подали. Ну я конфетку-то другую, зелененькую, защекала, а Мироныч ко мне подмигивает: - Митрофановна, а на чё мне боранка, может, молодость вспомним, пойдем к елочке прогуляемся? А я ему: - Да шоб ты усрался, Мироныч, тоже мне кавалер нашелся. Ты сначала шнурок свой подкачай маненько. А он какось сконхвузился, за живот схватился и прямиком к тувалетам, по паркету только ляпки пооставались. Няньки прибрались, пол помыли, а мужики ржуть как кони. Ну, я третью конхветку, красненькую, решила ссосать. Да так говорю: – Вот бы песни нам попеть задушевные, молодость вспомнить. А тут заходить дирехтор наш с ансанблем и говорить: - Дедоньки, бабоньки, к нам коровоке приехали с празничной программой. Раньше ансамбли песни и пляски были, а теперь какоесь каравоке «Ночной мотылёк». Ну, душу мы отвели, наорались песен аж горло осипло. Наутро совсем заложило, дай, думаю, пососу конхветку жолтую – лимону. Авось попустит. А сама гляжу на Нюшку, соседку по комнате, а она тайком слёзы вытираеть, смотря на хвото родных. Думаю, хоть бы приехали, племянники ейные, проведали тетку. Я-то одна, а у нее же есть дальняя родня. Когда после завтрака машина подьежаеть, джипа какаясь. Мужик такой солидный вылез и прямиком к дирехтору. Поднялась суета. Дирехтор прибег, руки трясутся, глаза выпучил и сразу к Нюше: - Собирайся, Нюша, в Германию поедешь, племянник за тобой приехал. Будешь теперь с ним жить. Расплакались мы обе, уже привыкли к друг другу за скоко лет. Я ей: - Ты ж там нас не опозорь, покажи немцам, какие русские бабы. Осталась я одна, решила новости посмотреть по тевелизору, чё в мире твориться. А там токо о конце света розговоры. Я конхветку последню роскусила и думаю: «Да пропади он проподом, тот конец света, напридумали байки всяки». И вдуг на мине озарение нашло. Все шо я не загадала, как конхветки ела, усе ж сбылось. Видать, конхветки и впрям с сюпрызом. Шож я дура наделала? Я ж ни молодости, ни здоровля, ни миру ни просила. Может, хоть последнюю не зря сьела, и конца света не будет. Как вы думаете, конхветки-то волшебныя были, ась?
|