Vlada

Дупатта

В тот памятный для меня год я проводил отпуск на берегу Бенгальского залива в курортном Пури. Пляжи с великолепным белым песком протянулись здесь почти на тридцать километров. Вечером, когда жара немного спадала, по берегу прогуливались многочисленные туристы, в прибрежных водах дрейфовали лодки, и становилось весьма оживленно. А еще в Пури оказались очень красивые рассветы! В лучах восходящего солнца в море выходили рыбацкие лодки с треугольными парусами. На берегу рыбаков ожидали женщины, которые затем забирали улов на деревенский рынок. Головы местных жительниц всегда были покрыты длинными шарфами – дупатта, они защищали их от солнца и от нескромных взглядов мужчин. Разнообразие этого элемента индийской женской одежды не могло меня не удивлять! Разноцветные и однотонные, с вышивкой и тканой каймой, хлопковые и шелковые, с бахромой и бусинами на концах...Городские магазинчики предлагали дупатта на любой, самый изысканный вкус. Туристки же обходились по большей части шляпами и платками.

Я остановился в одной из многочисленных гостиниц Пури, где мне были обеспечены сон и еда, и в первый же день решил отыскать спокойное местечко на берегу моря, чтобы побыть одному. В конце цивилизованных городских пляжей находилась рыбацкая деревушка. Жизнь в ней протекала просто и размеренно, а морской берег был в первозданном виде – ни лотков торговцев, ни лежаков, ни тентов от солнца. Только любопытные мальчишки время от времени плескались у берега, но с местными жителями я вел себя предельно вежливо, чтобы не быть изгнанным из своего укрытия.

Третьего дня моего пребывания на облюбованном мною местечке я неожиданно заметил у самой кромки берега маленькую женскую фигурку. Я не мог видеть, молода женщина или стара, лицо ее и тело скрывала старенькая выцветшая дупатта, но во всем ее облике было что-то трогательное.

С этого дня меня неумолимо тянуло каждый вечер на пляж в надежде встретить незнакомку. Я молча наблюдал за ней издалека, чтобы не тревожить. Она по-прежнему сидела на песке у берега моря, освещаемая только светом луны. Иногда, когда шум прибоя отчетливо слышался в вечерней тишине, женщина начинала танцевать, и тогда дупатта, которую она снимала с головы, оживала в руках и вторила ее движениям. Это было завораживающее зрелище! Взмах руки – и дупатта взлетала над головой, плавно опускаясь затем на плечи женщины, как нежная воздушная пелена. Еще взмах – и дупатта окутывала всю фигурку танцовщицы, скрывая от посторонних глаз.

Сердце мое забилось сильнее, когда однажды сильный порыв ветра вырвал из рук танцовщицы шарф и понес прямо на меня. Я схватил его и задержал в руке. Женщина уже бежала ко мне, ветер безжалостно трепал ее косу. Между нами оставались не более трех шагов, когда она остановилась и нерешительно протянула руку за шарфом. У меня сжалось сердце. Совсем девочка, почти ребенок, с нежным округлым личиком и испуганными печальными глазами. Я отдал ей дупатта, ласково глядя на нее, но она, не поблагодарив, быстро схватила шарф и кинулась в сторону деревни. Мне оставалось смотреть ей вслед и восхищаться ее очарованием и грацией.

На обратном пути я зашел в местный бар, попросил листок бумаги и карандаш, а затем быстро, по памяти, нарисовал портрет незнакомки. Вот когда пригодились мои школьные занятия живописью!

Я протянул бармену за стойкой свой набросок:

- Знаешь ее?

Он кивнул мне:

 - Сумасшедшая Джая!

Я вздрогнул.

- Она и в самом деле сумасшедшая?

Бармен пожал плечами:

- Так говорят. Знаю только, что она сирота, которую тетка выдала замуж за рыбака. А он прошлым летом вышел в море на своей лодке и не вернулся. Море всегда требует жертв... Вот бедняжка и тронулась умом, каждый день приходит на берег и ждет возвращения мужа.

- А ее родные?

- Не думаю, что кого-то из них интересует ее судьба. Лишний рот в доме. К тому же она теперь ни жена, ни вдова... - Он горько усмехнулся. – Так вам что-нибудь налить, сэр?

Я отказался и вышел из бара на улицу. Мне было жаль бедняжку, но чем я мог ей помочь?

Несколько последующих дней Джая не появлялась на берегу залива. Я испытывал легкое чувство грусти, словно что-то очень важное внезапно исчезло из моей жизни. Расспрашивать жителей деревни не было никакой возможности, чтобы не скомпрометировать девушку. Да и имел ли я право вмешиваться в ее жизнь?

Мне уже казалось, что я никогда более не увижу Джаю, когда она вновь объявилась на пляже. Девушка была печальна более обычного, молча бродила по пляжу, поддевая босыми ногами песок и отбрасывая его в сторону. Старенькая дупатта в ее руке волочилась по песку, оставляя за собой след. Внезапно Джая развернулась в сторону моря, добрела до берега и осторожно вошла в воду. Я удивленно наблюдал за тем, как она медленно погружается в море при тусклом свете луны. Смысл происходящего дошел до меня слишком поздно. Я в ужасе кинулся к ней, громко крича несчастной:

-Эй! Джая! Погоди, ты что делаешь?! Сумасшедшая!

Последнее слово, сказанное мною, прозвучало двусмысленно.

Она не обратила внимания на мои слова и продолжала погружаться в море. Я добежал до берега, зашел в воду, не раздеваясь, и поплыл к девушке. Она уже полностью скрылась под водой, лишь ее легкая дупатта плавала на поверхности. Мне пришлось нырнуть несколько раз, прежде чем я различил тело на дне и смог поднять девушку на поверхность. Джая не дышала, глаза ее были закрыты. Я с трудом поплыл к берегу, придерживая ее голову над водой. Спасительный берег, к счастью, был рядом. Вытащив безжизненное тело, я начал делать Джае искусственное дыхание, как мог. Наконец она закашлялась и выплюнула воду. Губы ее были бескровны, лицо бледно.

- О господи, ты жива! Жива...- Я заплакал от радости, прижимая Джаю к себе и укачивая, как младенца. – Дурочка, какая же ты дурочка...

Джая непонимающе смотрела, как по моему лицу струятся слезы, и дрожала от испуга и холода. Я подхватил ее на руки и понес в рыбацкую деревню. Навстречу нам уже бежали люди.

...Через полгода, когда Джая совсем поправилась, мы с ней поженились. Ту самую дупатта волны прибили к берегу, и теперь она хранится в нашем доме как талисман нашей любви.