Подарок для возлюбленной   

В пышных садах Харфорда отцветали розы. Белые, розовые, ярко-алые бутоны начинали один за другим сохнуть по краям лепестков и опадать на землю. Неимоверно грустно и больно было наблюдать за их постепенным увяданием.

Молодая женщина, только что завершившая утренний туалет, отошла от окна и попыталась заставить не сравнивать себя с увядающими цветами, но предательские мысли сами так и лезли в голову... Женщина вспоминала свое прошлое, свое блистательное прошлое. Катерина Валуа, дочь короля Франции, пусть и проведшая большую часть детства в полунищете, брошенная матерью и страдающая от вида всегда любящего, но больного отца, при взгляде на которого сжималось сердце, она все же была уверена в своем завтрашнем дне. Сосватанная за молодого английского монарха, прославленного, великого Генри V, она купалась в лаврах своего мужа, любимая народом, она покоряла и Англию, и Францию.

И что же теперь? Не прошло и года после рождения их с Генри первенца, как молодой, сильный, пышущий здоровьем король умер, а ее отлучили от двора, разделили с сыном и отправили жить в забытый всеми Харфорд, увядать, словно розу в саду старинного замка... Маленькому Генри уже восемь лет, и их нечастые встречи причиняли Катерине страдания и больно ранили любящее материнское сердце. О ней просто забыли здесь, а ведь она еще так молода — ей нет и тридцати лет.

В покои Катерины вошла горничная, чтобы уложить блестящие волосы вдовствующей королевы Англии. Волосы у Катерины были чудесные — белокурые, вьющиеся нежными кольцами, они ниспадали на плечи, скрепленные на лбу украшенным драгоценными камнями железным обручем. Служанка, довольная своей работой, протянула королеве миниатюрное зеркало, чтобы та смогла полюбоваться своим отражением. Катерина, поднявшая было руку, чтобы перехватить стекло в резной оправе, вдруг одернула себя, глаза ее потухли. «Для чего мне это самолюбование, когда я теперь — не более увядающей розы в саду?»

В последнее время Катерина Валуа совсем не смотрелась в зеркало.

В зале для торжественных приемов статс-дамы сегодня устраивали танцы. Искусные в игре на лютне рыцари поигрывали на своих музыкальных инструментах лирические мелодии, но Катерина не разделяла всеобщего романтического настроения.

 - Вам сыграть что-нибудь особенное, ваше величество? - обратился один из приближенный к ней рыцарей.

Это был валлийский оруженосец, приставленный к ней при одном из визитов к сыну на должность хранителя гардероба, Оуэн Тюдор, молодой мужчина с темными глазами и характерным акцентом жителя Уэльса. В последнее время он всегда находился рядом, куда бы Катерина не пошла, не спуская с нее теплого взгляда своих выразительных глаз.

 - Не надо, Оуэн... сегодня мое настроение не нуждается в лирике...

 - Увы! А так хотелось сделать вам приятное и развеять нахлынувшую печаль, ведь вы такая грустная сегодня, а песня — лучший подарок для поднятия настроения. Но если нет, то примите меньшее, но, смею надеяться, оно вам приглянется все же...

Оруженосец протянул своей королеве завернутый в дорогую ткань тонкий предмет. Катерина грустно улыбнулась и спросила:

 - И что же я там увижу, в этом свертке?

 - Только то, что вижу я сейчас, - ответил Оуэн и, поклонившись, отошел к противоположной стене зала.

Заинтригованная, Катерина развернула ткань, и в лучах полуденного солнца яркой вспышкой блеснуло круглое зеркало в позолоченной оправе. Катерина от неожиданности и даже испуга отпрянула, но было уже поздно: из круглой оправы на нее смотрела молодая, красивая женщина, идеальной формы лицо которой оттенялось светлыми волосами, с большими синими глазами в окружении пышных ресниц, небольшим аккуратным носиком и чуть припухлыми губами, на щеках же играл едва заметный на белоснежной коже легкий румянец.

Казалось, что весь мир утратил четкость очертаний и расплывался в глазах Катерины, и единственное, что она сейчас могла видеть — это собственное отражение в зеркале, которое так небрежно подарил ее Оуэн Тюдор. «Только то, что вижу я сейчас»... Кровь прилила к голове, застучала в висках, молодая женщина с трудом вспомнила, как нужно дышать...

«Как он узнал? Как он узнал?»

Этот простой и неброский подарок оказался той единственной вещью, которая сейчас была способна пошатнуть равновесие Катерины и заставить ее утратить завладевшее ею равнодушие.

Королева подняла глаза и увидела, что верный рыцарь снова стоит вблизи и смотрит на нее пристальным, долгим взглядом. Что-то особенное, как показалось Катерине, блеснуло в глубине его темных зрачков, прежде чем валлиец поспешно опустил глаза и склонил голову перед своей королевой.

Катерина улыбнулась и позвала Оуэна подойти ближе:

 - Ты хотел мне сыграть, мой рыцарь, так сыграй мне, Оуэн. Я прошу тебя.

 - Ваше величество желает услышать что-то особенное?

 - Не важно... хотя нет, сыграй что-нибудь мне о юной любви, Оуэн... да, о любви... - голос ее на последних словах совсем затих, что, возможно, верный ей Оуэн их даже не расслышал.

Он поклонился Катерине, опустился перед ней на колено и заиграл тихую мелодию, навевающую воспоминания о цветущей весне, первых признаниях и зарождающихся чувствах, о которых слагали легенды задолго до его рождения и о которых будут слагать и после его ухода.