Ставшие легендой
«Нет... неправда... он не мог этого сделать! Не мог!» Хочется кричать, нет, выть во весь голос от отчаяния, но показать свою слабость нельзя – ведь именно этого он и ждет. Женщина поправляет упавшую на висок золотую прядь – тонкие пальцы не дрожат – и ровно произносит: - Вы правы, супруг мой, это добрая весть. Мужчина цепко, пристально изучает лицо жены, ища малейший знак смятения, ловит её взгляд, но синие глаза королевы безмятежны, как море в безветренный день. - Мой господин, - на пороге комнаты возникает слуга. Как некстати, но дела королевства важнее любой, даже самой прекрасной, женщины. Впрочем, он может обрадовать ее еще одной новостью. - Я забыл вам сказать, - по его губам ядовитой змеей скользит улыбка. – Жена нашего возлюбленного племянника носит то же имя, что и вы... Надеюсь, для него это будет хорошим знаком. - Конечно, супруг мой. И снова – ни в голосе, ни во взгляде – ничего, кроме спокойствия, даже ресницы не дрогнула! Да что ж она, каменная?! И впрямь ирландская ведьма! Он отворачивается, понимая, что снова проиграл, и выходит из комнаты. Ушел, теперь можно – никто не увидит. Но слез нет, только в душе пусто и холодно, и замирает сердце. Любимое имя жжет губы, отзываясь страстью и тоской... Имя чужого мужа... Другая - по праву, открыто, никого не боясь – днем гладит темные волосы, греется во взгляде темно-карих глаз, а ночью забывает себя в его объятиях, тая от жарких поцелуев. Другая с тем же именем... А что если все это – ложь? Да, муж принял ее, но не забыл и не простил – он способен на такую месть. Но как, как узнать правду? Блеск на столе притягивает взгляд. Любимое зеркало матушки – серебряное, с затейливым узором - подаренное в последний день перед отплытием. Что бы ни думал король, ни шептали вслед придворные – силой королева не владела, но сегодня, она пробудит ту частицу дара, пусть крошечную, что спит в ее крови... Пальцы до боли сжимают витую ручку, держа зеркало в свете двух свечей: «Дай мне его увидеть!» И зеркало откликается на отчаянную мольбу, разгораясь все ярче. Взгляд женщины тонет в белом пламени, устремляясь вдаль...
Тонкий профиль, тяжелые темные косы, белые руки, птицами порхающие над вышиванием. Она так увлечена, что, кажется, не замечает ничего вокруг. Но оборачивается, заслышав шаги и скрип двери и, просветлев лицом, встает навстречу вошедшему: - Супруг мой... - Уже поздно, госпожа, не испорти глаза. - Я иду, - она бережно накрывает неоконченную работу чистой тканью. – Тебя подождать? - Нет, - мужчина берет ее руку в свои, и почти сразу отпускает. – Добрых снов, госпожа. - Добрых снов, - в ее голосе звенит лед обиды. Когда за ней закрывается дверь, мужчина почти падает на скамью и, глядя в пол, глухо шепчет: - Прости, госпожа, но я не люблю тебя и не смогу полюбить. Белорукая никогда не станет Златокудрой. Изольда... моя Изольда...
Гаснут свечи, жалобно звеня, падает на стол зеркало, а по щекам женщины прокладывают влажные дорожки прозрачные капли. - Тристан...
|