Артефакт
1954 год, Великобритания. Спустя полгода после смерти лорда Синклера, его дальняя родственница американка Аннабель Смит приехала в поместье на оглашение завещания. Волей усопшего женщине причиталось все: дом, коллекция старины, счета в банке, сулившие наследнице безбедную жизнь. Единственным посмертным желанием чудаковатого старика оказалась странная просьба отвезти в Египет золотые серьги в форме уток. К ним прилагалось письмо, написанное рукой лорда за несколько месяцев до кончины.
«На удивление теплой зимой тысяча девятьсот двадцать третьего года судьба завела мою милую Джейн в страну песков, лотосов и скарабеев. Британское пассажирское судно прибыло в Каир ближе к ночи, в то время, когда ладья бога Ра отправляется в свое путешествие по подземному миру. Ожидая племянницу на пристани, я боялся, что не узнаю ее после десяти лет разлуки. Наверняка, напоминавшая мне бутончик чайной розы темноволосая девочка, с глазами цвета аквамарина и открытой улыбкой уже выросла. Моя принцесса расцвела, превратившись в молодую леди, оставляющую за собой едва уловимый шлейф цветочных духов. Аромат розы. Джейн росла, слушая рассказы о Каире, городе, будто сошедшем со страниц сказок тысячи и одной ночи. И не мудрено, что, после приезда, несмотря на палящее южное солнце, она дни напролет гуляла по узким улочкам и шумному базару столицы тысячи минаретов, любовалась архитектурой мечети аль-Азхар, рассматривала экспонаты в Каирском египетском музее или переводила письмена из гробниц, стараясь быть полезной. Все в Египте восторгало ее. Величественные пустынные дюны, взбираясь на гребни которых, видишь золотой мир под бескрайним лазурным небом. Глядящие с высоты тысячелетий пирамиды в Гизе, окутанные тайнами и загадками. Мутные воды Нила – владения древнего бога Хапи. И даже раскопки в Долине царей, о которых она узнала на одном из приемов в посольстве Великобритании. Через некоторое время меня пригласили в Луксор от лица самого Говарда Картера, желавшего получить консультацию одного из ведущих египтологов мира. Стоило отправить Джейн домой, в Лондон, едва она заговорила о том, что хочет сопровождать меня. Но разве мог дядя Джон расстроить свою любимую принцессу? Она уверяла, что не будет капризничать в пути, и как ребенок радовалась предстоящему путешествию. Специально для поездки на юг Джейн заказала светло-персиковый прогулочный костюм и шляпу, отделанную вуалью. Вот так, будто став одним из воплощений красавицы Нефертити, она и приехала на раскопки, где познакомилась не только с археологом Говардом Картером, но и коллекционером Джорджем Карнарвоном. Именно Джордж позвал ее вместе с нами в гробницу фараона Тутанхамона, показав единственную во всей Долине царей целую печать царских усыпальниц. Он же и предложил Джейн взять сувенир из сокровищницы мертвеца, покой которого мы нарушили. Моя принцесса выбрала золотые серьги в виде утки с распростертыми крыльями, украшенные полудрагоценными камнями. Я обязан был возразить, но снова поддался уговорам. Было принято решение о вскрытии печати, и мы вернулись в Каир. Потянулись привычные будни: работа в музее, прогулки по городу, приемы в посольстве. Лишь одно настораживало – привязанность племянницы к сережкам. Она могла часами рассматривать мелкие бусинки, фигурки уреев*, застежку, имеющую два диска. Все чаще моя девочка стояла рядом с большим напольным зеркалом, представляя себя правительницей древнего Египта. Пятого апреля на город обрушилась редкая для этих мест непогода. Выл ветер, молнии били одна за другой, и гул грома накатывал словно со всех сторон. Джейн вместе с серьгами кружилась около зеркала. Сидя в кресле, я читал газету «Таймс». Внезапно, видимо от удара молнии, потух свет. Я поспешил спуститься вниз, чтобы попросить у прислуги отеля свечи и узнать, когда устранят неполадку. Оставил свою принцессу одну в темной комнате. Успев пройти только половину пути, я услышал ее крик. Открывшись, скрипнула дверь. Бросившись к лестнице и не успев остановиться возле перил, Джейн сорвалась вниз, пролетев три этажа. Когда я оказался рядом, моя милая принцесса уже была мертва, застыв в неестественной позе на мраморном полу холла, зажав в руке серьги из сокровищницы. Мне оставалось лишь горевать, гадая, что же случилось в гостиной в мое отсутствие и смотреть на разбитое зеркало, рассеянное по полу сотней осколков. Будто из оправы в наш мир вырвалось нечто темное, потустороннее, напугавшее ее и отомстившее за осквернение могилы. Это не сказки, не бредни сумасшедшего старика, которого преследуют кошмары и голос покинувшей этот мир девушки. Проклятие существует. Я не смог уберечь свою любимицу. Моя Джейн погибла из-за него. Все эти годы, принося на ее могилу чайные розы, я жил в собственном аду бессилия, ожидая смерти как избавления. Лорд Джон Синклер». Прочитав письмо, Аннабель Смит изучила архивы, подшивки старых газет, стараясь найти информацию о «проклятии фараона». Оказалось, что Джейн Синклер и финансировавший раскопки лорд Карнарвон умерли в один день, пятого апреля тысяча девятьсот двадцать третьего года. А затем за шесть лет не стало еще двенадцати человек из числа тех, кто принимал участие в экспедиции. Потрясенная женщина решила увезти сережки в Каир и передать в собственность музея. Но чем больше она рассматривала их, восхищаясь работой мастера, тем сложнее было исполнить волю лорда Синклера. Поддалась ли Аннабель соблазну оставить серьги себе?
*Урей (в контексте) – змея-страж (кобра), служил символом защиты фараонов. |