Морская пена на золотом песке

Я любил ее..., я сходил по ней с ума, дышал ею, жил каждым взмахом ее ресниц, нежным изгибом лебединой шеи и запахом светлых волос. Нет, она не была красавицей, она просто была невероятной. Я подсел на нее, как на наркотическое вещество, без всякой надежды на ремиссию. Чувствовал интуитивно, что меня затягивает в ее бездну, а пути назад не видел. Я отдавал ей всего себя, а она брала жадно, алчно, возвращая взамен прекрасное тело, от которого у меня мутился рассудок. Каждая ямочка, изгиб, выпуклость и впадинка, каждая родинка заставляла меня дрожать от любви к ней. Мне не верилось, что она моя. Вся без остатка, что она принадлежит мне целиком. С ней мне хотелось состариться и умереть, и я дико боялся, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Нет, она не давала повода, просто у меня постоянно было чувство, что она, как птица, станет однажды на подоконник, взмахнет руками-крыльями и улетит на свободу, а я останусь совершенно один, подыхать от тоски по ней. В такие моменты я крепко прижимал ее к себе и жадно целовал такое любимое лицо, волосы, руки. Шептал как сильно люблю ее и насколько счастлив, что теперь мы вместе. Помню как встретил ее впервые, в проливной дождь, возле автобусной остановки. На дорогу выскочила девушка в одном нижнем белье, она просто стояла и смотрела как я еду прямо на нее. Конечно, я затормозил. Помню что набросил ей на плечи свою куртку. Я что-то спрашивал, а она смотрела на меня глазами цвета моря и молчала.

Я чувствовал, как растворяюсь в ней, теряю самого себя, исчезаю. Её светлые волосы закрутились от влаги в непослушные кольца, обрамляя нежное лицо, а глаза.. я никогда раньше не видел таких глаз. Хотя, нет, не верно, я просто никогда не смотрел в глаза, меня привлекали другие части тела. Она села в мою машину. Мы почти не разговаривали, я просто привез ее к себе домой. Было в этом что-то противоестественное и в то же время правильное. Как будто  ждал всю жизнь и ее место рядом со мной, в моей постели, в моем мире. Она осталась до утра...точнее, она просто осталась, а мне было хорошо с ней. Я, словно, заново родился.

Каждый день смотрел в календарь, считал секунды рядом с ней.  Завтра...послезавтра...неделя...Она все еще со мной. Я любил ее рисовать, такую разную: то нежную, то дикую.  Любил смотреть как она улыбается и как в ее глазах появляется блеск желания, как она шепчет мне сладкие непристойности и распахивает халатик под которым надето кружевное белое белье. Я становился перед ней на колени, спускал очень медленно трусики и погружался в ее обволакивающий запах зноя и страсти, слыша ее тихие стоны и чувствуя, как тонкие пальцы перебирают мои волосы.  Она нравилась мне в белом, на ее золотистой коже, перламутровые кружева смотрелись как морская пена на горячем песке.

А потом она просто исчезла, так же внезапно, как и появилась в моей жизни. Однажды утром ее не оказалось рядом.  Проклятье, если бы я понимал в какое безумие погружаюсь, я бы предпочел пустить себе пулю в лоб. Иногда, лучше жить в неведении, потому что некоторые вещи могут превратить тебя в сумасшедшего.

Наверное, то же самое чувствуют слепые, когда вдруг прозревают и мир вокруг оказывается настолько уродлив, что им хочется ослепнуть снова, но картинка уже отпечаталась в голове и вам никогда ее не забыть. Вы прокручиваете ее снова и снова, словно отматывая кинопленку назад в надежде, что следующий кадр будет другим. Так произошло и со мной. В тот день опять лил сильный дождь. Я отпросился пораньше и уже в который раз поехал к той самой остановке. Но к моему удивлению ее снесли, там теперь велись строительные работы. Я все же остался ждать.

Шли часы, а она все не появлялась.  И я вдруг понял, что совсем не знаю кто она, откуда пришла. От неё на память остался лишь комплект нижнего белья, того самого, в котором я нашел её.  Он хранил запах ее тела...запах моей безумной страсти к ней и ...несбыточной мечты.

Я бродил по улицам и искал часами, днями, но она словно растворилась, исчезла. Как-будто ее не существовало. Она меня бросила. Долгими осенними вечерами я рисовал ее снова и снова, потом сжигал холсты и снова брал в руки кисть. Мне казалось, что кроме белой пены кружев, я больше ничего не вижу...у нее нет лица, оно стиралось и забывалось, а я должен был видеть глаза цвета моря.

Время неумолимо бежало вперед, как неизбежность, а я продолжал искать. Заканчивал работу и снова в машину, скользить по ночным улицам. Все напрасно. В один из таких вечеров я вернулся домой сел на диван перед телевизором и закурил, по привычке нажал на пульт управления и потянулся за бутылкой коньяка. На экране показывали выпуск новостей. Я не прислушивался, скорее просто смотрел, а думал о своем. Пока вдруг не обратил внимание, что там показывают ту самую остановку...ту, где я встретил ЕЁ. Несколько полицейских машин оцепили местность. Там кого-то нашли...кого-то или что-то. Я сделал звук громче.

- Несколько дней назад власти города решили отремонтировать автобусную остановку по маршруту..., - диктор перечислила номера автобусов, - но строители наткнулись на ужасную находку – тело мертвой девушки. Эксперты предполагают, что ее убили на прошлой неделе в ночь со среды на четверг,  когда она возвращалась домой после занятий. Убийца закопал труп за остановкой. Жертвой оказалась двадцатидвухлетняя студентка, начинающая фотомодель, объявленная без вести пропавшей еще прошлой осенью. Надежда Михайлова, мы помним ее по рекламе нижнего белья...

На экране замелькали кадры, на которых я видел нежное тело в белых кружевах...Морская пена на золотом песке.

Я в машине, опять дождь и сегодня снова среда. Я еду по ночным улицам города, всматриваюсь вдаль, проезжая мимо автобусных остановок, пока вдруг не останавливаюсь, разглядывая одинокую фигуру с зонтиком. Я медленно опускаю стекло:

- Простите, я совсем заблудился. Не подскажете...

Она садится ко мне в машину, у нее красивые длинные волосы и глаза цвета моря. Наконец-то я нашел ее снова...а на заднем сидении, в полиэтиленовом пакете, лежит новенький комплект белоснежного нижнего белья: атласные трусики с кружевами и прозрачный бюстгальтер. Мой подарок. Завтра я опять буду рисовать, потому что вспомню ее лицо, но надолго ли?  Ведь она снова исчезнет, как всегда. Бросит меня погибать от тоски, а ведь я любил её...