Цветок папоротника

Закончив с домашними делами — их сегодня, как и во все прочие дни недели, было предостаточно — женщина достала корзинку с рукодельем и снова взялась за вышивку. Стежок за стежком на черном полотне расцветали цветы, поражая воображение талантом мастерицы, сумевшей соединить в рисунке из лент, мулине и бусин все цвета радуги.

Ярко-алые капельки калины соседствовали с красными, будто трепещущими на ветру, лепестками мака. Несколько пшеничных колосков, уже пожелтевших, готовых треснуть из-за набухшего зерна, оранжевые бархатцы и аккуратная головка декоративного подсолнечника казались сочнее на фоне зеленых еловых веточек и синего барвинка. Во всем этом разнообразии нашлось также место и для облепихи, над которой сейчас работала мастерица, прилежно добавляла к стеблю все новые и новые крошечные ягодки. Но было еще незанятое местечко, где предстояло расцвести лаванде: фиолетовые ленты трех оттенков доставили только сегодня, и можно не беспокоиться, что придется чем-то заменить этот элемент с такой любовью придуманного рисунка.

Но вышивка — лишь часть работы. Предстояло еще выкроить необходимые детали, сшить их, пристрочить молнию, чтобы в итоге получилась крошечная сумочка, которую дочь сможет использовать как косметичку для своих скудных запасов: помады розового цвета, пудры и небольшого флакончика духов.

Из-за спешки женщина колола пальцы, но продолжала трудиться, уж очень хотелось все закончить к сроку. На своем веку она вышила немало картин: и больших, и совсем миниатюрных — но эта работа была особенной. В ней заключена частичка любящего материнского сердца, горечь разлуки и надежда, что все будет хорошо, ведь недаром, пока вышивала, все время шептала специальные заговоры.

И вот наступил он, столь долгожданный дочерью и пугающий мать, день отъезда.

— Дорогая моя, я кое-что сделала для тебя, — женщина протянула самодельную косметичку молоденькой девушке с длинной черной косой.

Та лишь мельком взглянула на подарок и тут же обняла женщину — крепко, любяще, искренне:

— Спасибо! Она будет напоминать о наших широких лугах, теплом солнышке и о тебе.

Матери не хотелось отпускать дочь, но пора идти. Подхватив сумки, они направились к остановке. Звучали последние наставления, как жить в большом городе, хотя советчица никогда там не бывала.

— Мамочка, не переживай, я же буду не одна, — улыбалась девушка, мыслями уже будучи в пути, — Катя же на втором курсе, все знает и умеет. Она мне поможет.

Женщина лишь вдохнула. Что уж сейчас спорить, время для этого прошло. Сейчас она хотела провести лишнюю минутку с дочерью, но автобус пришел по расписанию.

Вещи уложены в багажник, пассажиры уже рассаживались по местам, водитель пока еще ничего не говорил, но завел мотор, и тот урчал, призывая поторопиться. Женщина в последний раз обняла дочь и пробормотала:

— Учись хорошо.

— Я скоро вернусь, мамочка, — пообещала девушка и поспешно заскочила в автобус.

Женщина мужественно улыбалась: Ириша не должна видеть ее слез, пусть запомнит ее радостной. Однако материнское сердце рыдало, и одной слезинке удалось прорваться наружу. Именно в эту минуту дочь выглянула в окошко и помахала на прощанье, женщина быстро смахнула слезинку и помахала в ответ. Потом перекрестила автобус и долго смотрела ему в след, не понимая, как позволила единственной дочери уговорить себя отпустить ее на учебу, и не куда-нибудь, а в далекий Киев. Как же хорошо, что она все же придумала сделать оберег в такой ненавязчивой форме, никто и не догадается о предназначении косметички. А уж вышитый на подкладке крошечный Цветок папоротника и вовсе не увидят, но на душе будет спокойней.

Прошли годы. Ириша стала Ириной Аристарховной, черную косу уже давно сменила короткая стрижка, вместо суржика — литературный язык. Работает она тоже не в родных краях, а в столице, в сером безликом небоскребе. А вот подаренная мамой косметичка уже давно лежит позабытая, никому не нужная в шкафу, но все еще бережет свою владелицу.

Пятилетняя дочь Ирины уже давно подумывала навести порядок в квартире, и вот когда няня уснула на диване, у нее появился шанс воплотить мечту. Девочка вытащила все, что смогла достать из шкафов и тумбочек, в том числе и старую косметичку: яркие краски выцвели, ленты поистрепались, да и молния плохо работала.

«Мамочка, можно я для Люси возьму?» — услышала Ирина, едва лишь переступив порог дома. Оглядев комнату, несмотря на усилия няни, следы «уборки» все еще были видны, в сердцах сказала:

— Обойдется твоя кукла. Да и зачем тебе это старье? — забрав у дочери косметичку, выбросила ее в мусорное ведро.

Это событие оказалось незначительным на фоне вдруг навалившихся проблем: поиск новой няни, внеплановая проверка на работе и выявленные ошибки в документации, измена мужа и покатившийся под откос десятилетний брак. Где ж на все это здоровья набрать?..

Вот только мамы, которая могла бы вышить еще один оберег, больше не было.