Парасоль ни в чем не виноват

Элизабет ненавидела парасоли, ставя их на одну ступеньку с корсетами, — и те, и другие были навязаны женщинам условностями высшего света. Она же любила свободу, которой наслаждалась в поместье отца. Так было до недавнего времени, пока ее тетя, леди Аугуста Албермал, не решила, что племяннице пора поучаствовать в свадебном аукционе. Снова. Четыре года назад у Элизабет состоялся ее первый сезон, так и не завершившийся браком. Она была привлекательной юной леди с приличным состоянием, и по всем правилам, должна была объявить о помолвке.

К счастью, граф Линкольн, в большей степени увлеченный тем, что произрастает в его оранжерее, нежели судьбой дочери, уступил ее мольбам и пообещал, что она сама может найти себе мужа. Элизабет же не спешила этого делать, но вовсе не потому, что начиталась феминистских трактатов Мэри Уолстонкрафт, она ждала, когда ее возлюбленный вернется из путешествия по Южной и Северной Америке, где он искал новые виды растений. Его последнее письмо пришло четыре месяца назад, и Элизабет уже начинала волноваться, но приходилось скрывать свои переживания, в особенности от тети, которая вне всяких сомнений заявила бы, что Эдвард Симс, второй сын виконта Брейли, не пара дочери графа.

Именно это вынужденное молчание стало причиной того, что Элизабет сейчас находилась в загородном поместье вдовствующей маркизы Ормонд, которая любила выступать в роли свахи, поэтому ежегодно проводила встречу, на которой девицы на выданье могли познакомиться с достойными кавалерами.

Однако слушать радостное щебетание о нарядах и кавалерах, вместо того, чтобы устраивать безумные скачки на своем арабском скакуне, было для Элизабет поистине невыносимо. Чтобы не выдать истинное положение дел, приходилось любезничать с джентльменами, поскольку тетя следила за ней будто неусыпный ястреб.

Когда появился шанс обрести долгожданное уединение. Элизабет быстро свернула на тропинку и почти поспешила прочь от стайки прогуливающихся девиц. Голоса звучали все тише и тише, пока не стихли и вовсе. Только ветер шумел в кронах могучих деревьев, да птицы пели свои звонкие песни. Сложив парасоль, Элизабет подставила лицо солнцу, наслаждаясь теплыми прикосновениями. Вот бы навсегда избавиться от парасоли! Мысль крамольная для аристократки. Стоит лишь вернуться с загоревшим лицом, придется выслушать долгие нравоучения тети. Желая хоть отчасти поквитаться с ненавистным предметом, девушка сунула его в куст шиповника и снова повернулась к ласковому солнцу. Раскинув руки, покружилась — над поляной зазвучал довольный смех.

Вытащив из куста парасоль, Элизабет с несвойственным для себя злорадством отметила, что он больше не пригоден для использования. Ленты изодраны колючками, как и вышивка. Тетя будет недовольна. Сжимая ручку из слоновой кости, девушка уже и сама корила себя за эту выходку. Как бы то ни было, это дорогая вещь. Но свобода требует жертв.

Однако жертвы оказались напрасны. На следующий день ей доставили другой зонт. Элизабет не знала, как тете это удалось, да и не хотела выяснять. Главное, придется принимать участие в пикнике. А ведь можно было отказаться под предлогом, что не желает загореть.

Увидев новых гостей, Элизабет уже не так печалилась из-за необходимости присутствовать на пикнике. Среди новоприбывших была мать Эдварда, которая привезла свою младшую дочь. Неизвестно, как баронесса добыла приглашение, но не это тревожило Элизабет. Она мечтала лишь об одном: узнать, как поживает любимый.

— Не желаете ли пройтись, мисс Симс? — спросила она худенькую девушку в блекло-желтом платье.

— С удовольствие, леди де Гант.

— Вам нравится здешнее общество?

— Да. Здесь много достойных джентльменов.

— Это ваш первый сезон? — поинтересовалась Элизабет, уводя спутницу подальше от шумной компании.

— Да, — улыбнулась мисс Симс.

— Расскажите о себе. У вас есть братья или сестры?

— Я младшая в семье. У меня есть две старшие сестры, Мьюриэл и Гвендолин. А также два брата, Николас и Эдвард.

— О, так Эдвард Симс ваш брат, — с наигранным удивлением произнесла Элизабет. — Мой отец состоит с мистером Симсом в одном научном обществе и отзывается о нем, как об очень перспективном ученом. Но, кажется, ваш брат сейчас не в Англии?

— Нет, он в Северной Америке, — с гордостью сообщила мисс Симс. — Но скоро должен вернуться.

— Правда?! — воскликнула Элизабет. Испугавшись собственной несдержанности, поспешила добавить: — Значит, мы сможем полюбоваться его находками.

— Эдвард писал, что вернется к августу. Его жена приедет вместе с ним.

— Жена? — выдохнула Элизабет.

Мисс Симс не обратила внимания, какое впечатление ее слова произвели на собеседницу и продолжала рассказывать:

— Две недели назад пришло письмо, в котором Эдвард сообщил, что встретил самую очаровательную девушку на свете и не смог расстаться с ней, даже несмотря на то, что она американка.

— Простите, кажется, меня зовет тетя, — сказала Элизабет. Но отпустив руку мисс Симс, пошла в противоположном направлении.

Лишь оказавшись далеко от веселящихся гостей, она позволила себе выплеснуть часть той боли, что разрывала сердце.

— Негодяй! — прошипела она, изо всей силы ударив сложенным зонтиком по стволу раскидистого дуба. — Мерзавец! Обманщик! — Каждое слово сопровождал очередной удар. — Самая очаровательная девушка на свете? А я? Как же я?

Еще парочка ударов — и от изящной вещицы остались лишь обломки.

— Чем же так провинился ваш парасоль?

Испуганно вскрикнув, Элизабет обернулась. Перед ней стоял лорд Хантингтон.

— Он... я... я просто...

— Ну же, леди де Гант, удовлетворите мое любопытство. Я уже второй раз вижу, как вы измываетесь над парасолью. Чем же они вам так не угодили?

— Второй?..

— Да, я вчера имел удовольствие наблюдать за тем, как вы пытались проткнуть какой-то куст. Сегодня же вы пытались срубить дерево. Может, я не прав, но мне всегда казалось, что парасоль нужен лишь для того, чтобы защищать нежную кожу леди от палящих солнечных лучей. Но вы расширили мои горизонты. Прошу же, скажите, чего вы хотели добиться?

Переведя дыхание, Элизабет сказала:

— У каждой леди должны быть секреты. Позвольте же мне сохранить свои. И, надеюсь, эта история останется между нами.

— Всенепременно, — поклонился лорд Хантингтон, но она успела заменить, как его синие глаза сверкнули лукавством.

— Благодарю, — она кивнула. — Прошу меня извинить, наверное, тетя уже переживает, где я.

Бросив искореженный парасоль в траву, Элизабет подхватила юбки и неспешно пошла прочь, прилагая все силы, чтобы побежать. Ей казалось, что Хантингтон смотрит ей вслед. Скрывшись за деревьями, вздохнула. Ну и в переделку она попала. Только второй день в гостях, а ей уже невыносимо хочется вернуться домой. Как же пережить еще семь дней?

Оставшись один, Томас Хантингтон поднял с земли сломанный парасоль и покрутил в руках. Лишь беспрестанные уговоры матери вынудили его приехать на эту ярмарку невест. Он не ждал ничего интересного. Все те же юные глупенькие дебютантки, все те же жаждущие титулов мамаши. Леди де Гант стала приятным разнообразием среди уже опостылевшей обыденности. Привлекательная, таинственная. Именно последнее и привлекло в ней Томаса. Он любил загадки и секреты. Особенно те, которые заставляют поломать голову. И чем сложней загадка, тем интереснее ее разгадывать.

И пусть леди не желает делиться своими секретами, он все узнает. Разгадывать же Элизабет де Гант он начнет с того, что преподнесет ей в дар новый парасоль.

Бросив поломанную вещицу в траву, Томас довольно усмехнулся и направился на поиски маркизы Ормонд, которая поведает ему все, что знает, о своей гостье.