Косые солнечные лучи проникали в толщу воды, чуть согревая ее, а тихие волны выплескивали пену на гладкие камни и песок побережья, неторопливо лаская их.

Где-то неподалеку кружились громкоголосные чайки, нырявшие за блестящей и быстрой рыбой.

Девушка сидела перед океаном, наблюдая за ним грустным взглядом. А теплый ветер трогал ее распущенные волосы, развивая и спутывая их, и надувал песчинки на скинутые босоножки.

Осмелев и подойдя к кромке говорливой воды, она позволила волнам целовать ноги и, понурившись, продолжала слушать шепот своего нового друга.

Она пришла рассказать ему о том, как прошел ее день, ничего, кроме новых бед, не принесший. О том, как последние мечты разбились и жить дальше незачем, о беспросветном одиночестве – открыть боль, лежащую на сердце, от чего оно, казалось, даже билось медленнее. Рассказать все тому, кто был готов и хотел ее выслушать. Хотелось плакать, но дождь уже смыл горькие слезы.

Но слов, которые смогли бы описать все это, не было. Не было даже крика, который разлетелся бы над волнами, забрав хоть каплю обид и тревог.

Она просто слушала его.

Слушала о тех странах, где он был. О том, какие яркие восходы он видел и как легкие яхты бороздили его просторы. О теплых странах, где ракушки поют песни и творят жемчуг, о том, какие диковинные цветы плывут по волнам к чужим берегам и о посланиях в тонких стеклянных бутылках, которые не дойдут до своих адресатов или обретут новых.

О дельфинах, что играют и весело переговариваться друг с другом, о том, как они сопровождают белопарусные судна, спешащие в даль.

 И о сером пепле, что иногда покрывает поверхность воды, отдаляясь все дальше от плачущих людей в белом; о том, как тонули дети, беспомощно маша руками.

Говорил о том, как он от одиночества выходил к людям, невольно разрушая их жилища, уничтожая самое дорогое и забирая с собой. О том, как в своих дальних уголках лед сковывает его, не давая двинутся дальше.

Мощной волной прилива, обрызгав цветастое платье, он, взволнованный, шептал о своей ярости, от которой волны всегда чернели и топили корабли и еще долго по успокоившейся воде могли плыть обломки мачт и человеческие трупы; о том, как разбивались судьбы, словно пена на острых прибрежных скалах.

Тихо покачивая чайку на волнах, он вспоминал первые шаги ребенка по песку, смех маленького человечка, впервые его увидевшего, и полные страсти поцелуи молодоженов.

И в тихом шепоте волн она могла различить печаль океана и его радость, его горести и приобретения.

Вдалеке закатное солнце разлило теплые краски окончания дня на поддернутый легкой рябью синий шелк воды. Отдаляясь от края неба, огненно-красный становился оранжевым, переходящим в карамельный и теплый желтый, стремящийся достичь берега.

Девушка, свободно вздохнув, улыбнулась и пошла домой, торопясь добраться засветло, пока птица темноты не распахнула свои крылья над городом.

А океан, слизывая следы и стараясь догнать ее, думал о том, что сегодня еще один человек обрел освобождение, а он, заключенный в тесных берегах, никогда не узнает, что это такое.

Примечание редактора:

Продолжение доступно во внеконкурсе

Автор статьи: Altair