Любимые не умирают 

Из этих чёрных глубин

я возвращаюсь живой, 

Чтобы быть ближе к тебе,

чтобы быть рядом с тобой.

 гр. «Дом кукол» 

Знаешь, мне приснился странный сон. Так бывает перед важным событием в жизни или новым поворотом судьбы.

Подарок стоял у кровати в огромной красной коробке, перевязанной алой лентой. Я долго не решалась его открыть, ходила вокруг да около, но взгляд постоянно цеплялся за яркую упаковку. Хотела даже его выбросить, так как почему-то открыть крышку и посмотреть, что под ней, боялась. А потом решительно села на кровать, покусала нижнюю губу и потянула край ленточки. С замиранием сердца открыла крышку и то, что увидела, повергло меня в шок. Быстро отставила коробку и зажмурилась. Но потом резко распахнула глаза и подошла к зеркалу.

– Ну что ж, в любом случае спасибо за подарок. Я никогда о нем не забывала, – сказала я своему отражению и стерла со щеки одинокую слезу.

Что было в коробке? Мое свадебное платье и твои армейские ботинки. Помнишь, то самое платье, которое я купила для нашего бракосочетания. А в этих самых ботинках – будь они неладны! – ты приезжал в увольнение на майские праздники. Стриженый, недокормленный, уже с кошмарами по ночам и задумчиво-печальным взглядом. И немудрено...

Шутка ли? Кто-то любезно завернул в подарочную упаковку и вручил мне мои воспоминания. Когда я захотела примерить это платье, ничуть не удивившись тому, что кто-то преподнес мне такой необычный подарок, то заметила на нем рыжеватые разводы, присмотрелась – засохшая кровь. Чья? Руки задрожали. Накатывала волна непонятного отчаяния и страха.

«Ты забудешь, как только гроб закопают в землю. Обязательно забудешь. Молодая... Замуж выйдешь, детишек родишь... А когда потеряешь своего единственного сына, только тогда поймешь меня. Сейчас же не смей даже говорить о понимании и сочувствии», – в голове прозвучали слова, брошенные когда-то твоей матерью. Как будто я могу забыть! Честно пыталась. Не смогла.

Проснулась с рассветом. Лежала на кровати и бездумно глядела в потолок. Мама в детстве учила меня, что если приснился страшный сон, дабы тот не сбылся, нужно посмотреть в окно и сказать: «Куда ночь, туда и сон». Сейчас я этого делать не стала. Потому что сон был затянувшейся реальностью. И иногда я переставала понимать, где заканчиваются воспоминания и начинается жизнь... Жизнь без тебя.

«Война, что ж ты сделала, подлая...» – раздается из динамиков старенького магнитофона голос бессмертного Окуджавы. Помнишь, в ту осень я часто приходила к тебе в гости и слышала эту песню? Ты вернулся. Живой снаружи и мертвый внутри.

Я говорю с тобой о пустяках, просто, чтобы заполнить пустоту. Твой стеклянный взгляд видит теперь только рисунок обоев и отблески лучей, проникающих сквозь плотные шторы. Никто и ничто не может заставить тебя проронить хоть слово.

– Мы собирались пожениться, ты помнишь? – в порыве отчаяния бросаю я. – Ну скажи мне, скажи, как тебя вытащить? – Начинаю трясти за плечи, чтобы добиться хоть какой-то реакции.

– Не надо... Рита... – бессильно выдыхаешь мое имя. Раньше оно звучало медом на твоих устах, теперь – отрава. Я физически ощущаю горечь, которая переполняет тебя изнутри, того гляди выплеснется наружу.

– Возвращайся, прошу тебя, – молю буквально на коленях, тщетно пытаясь рассмотреть признаки жизни в твоих мертвых глазах.

– Я не вернусь, – впервые ответ звучит четко, и я с ужасом понимаю, что ты не врешь.

Той ночью не смыкаю глаз, а на утро перед тобой открываются все дороги, как жаль, что все они ведут на небо. С тех пор как ты решил добровольно уйти из жизни, мне кажется, прекратилась моя.

К чему я тебе это все рассказываю? Такие письма в никуда для меня не новы. Я-то знаю, что они доходят до адресата и ты их читаешь. У нас не было друг от друга секретов с той самой поры, когда в детстве мы поклялись не расставаться никогда. «Твоя боль – моя боль», – любил говорить ты в особо трагические для меня моменты жизни: будь то разбитая коленка, двойка по математике, первая невзаимная влюбленность или смерть бабушки. Наш путь навстречу друг другу измерялся семимильными шагами. Дружба, со временем переросшая в великое чувство.

На проводах в армию я рыдала у тебя на плече:

– Что ж будет-то теперь, Жень?

– Тише ты, глупая, все будет теперь. Я тебя люблю, Рит, слышишь... – прошептал тогда мне, перебирая мои рыжие волосы. Из-за них ты называл меня полушутя-полусерьезно солнечной богиней.

– Женя... – Немного обескураженная, я подняла взгляд и заглянула в твои каре-зеленые глаза.

– Вернусь - поженимся. Я вот тебе даже... – Начал рыться в карманах, а я смотрела с таким восторгом на тебя, словно на идола. Не верила до последнего, что ты можешь любить меня. Ты! Такой красивый, умный, веселый и вообще самый-самый. А тут я – нескладная, конопатая, маленькая и глупая...

– Вот, возьми, – протянул мне золотое кольцо. Я тихо ахнула и, не выдержав такого переизбытка эмоций, разразилась новой порцией слез.

– Не уходи, Жень, я тебя так люблю-у-у-у... – подвывала я, промочив твою футболку насквозь.

– Солнечная богиня моя, я вернусь обязательно, потому что ты меня ждать будешь. А кольцо надень, пожалуйста, пусть оно скрепит мое обещание... – И надел мне кольцо на безымянный палец, только после этого я вспомнила, как дышать.

Слишком много воспоминаний навалилось в это утро. Как странно, что ты сейчас живешь во мне – живой и по-прежнему любимый. Кто-то говорит: «Забудь и иди дальше», кто-то только качает головой, мол, я безнадежна. Жень, как объяснить им, что мы счастливы? Были, есть и будем всегда. Любимые не умирают и не забываются.

Рассматриваю кольцо на безымянном пальце, я могу смотреть на него часами, это словно временная воронка. Раз – и я оказываюсь рядом с тобой, пусть в прошлом, но рядом.

Любимый, я всегда с тобой, потому что твоя боль – моя боль.