Симфония сердца За две недели до конца жаркого лигурийского лета в пансионе сеньоры Романо появился новый постоялец. Не прошло и дня, как вся коммуна узнала, что он приехавший за вдохновением французский композитор. Впервые Летиция увидела его на скалистом берегу, на одном из выступающих в море валунов, и не смогла пройти мимо. Вовсе не потому, что высокий, темноволосый мужчина был красив. Завораживали глаза музыканта – это глубокое синее море. Мертвое море, на дне которого девушка разглядела грусть и тоску. - Разве можно печалиться в такой яркий солнечный день? – потревожив его одиночество, с приветливой улыбкой произнесла она. – Меня зовут Лети. - Пьер. Пьер Моро, - даже если француза и смутила наглость, то виду он не подал. – А что нужно делать в такой день? - Наслаждаться жизнью и ее радостям, - полным оптимизма голосом местная жительница поделилась своей точкой зрения. Мужчина ничего не ответил, лишь покачал головой, закрыл блокнот с перечеркнутыми нотами, поднялся на ноги и ушел. Он ей не верил. Не мог или не хотел, потерявшись где-то в своей меланхолии. Однако Лети не отступила. Она была убеждена в том, что в ее силах помочь музыканту вновь увидеть радужные краски. Поэтому на следующий день, найдя его на том же камне, девушка набралась храбрости, чтобы предложить услуги гида. И к удивлению местной жительницы, Пьер согласился. Поначалу француз больше молчал, не проявляя видимого интереса к вековой архитектуре. Он прилежно рассматривал развалины замка и башни старой крепости, слушал истории о набегах сарацинов на Генуэзскую республику, но мыслями был далеко. Хандра крепко держала музыканта, однако причины этого состояния оставались тайной. Летиция не настаивала на беседах о личном. Прошли дни, прежде чем теплым вечером за бокалом белого вина мужчина рассказал о своем творческом кризисе. Он с детства проявлял способности к музыке, чувствовал ее и умел писать так, чтобы мелодия касалась сердца. Но в какой-то момент любимое занятие превратилось в работу без души, сопряженную с требованиями заказчиков. Пьер эмоционально выгорел. Последние его творения критики открыто осуждали, называя слабыми и лишенными эмоций. Не поддержала композитора и любимая женщина, Жизель, объяснив свой уход тем, что устала от беспросветного уныния. Мужчина старался говорить кратко и сдержанно, но Лети чувствовала, как ему тяжело. Это состояние напоминало зыбучие пески, которые, медленно затягивая все глубже, довели музыканта до депрессии. После важного откровения Пьер начал меняться. Все чаще вместо хмурого выражения гид видела искреннюю улыбку. А еще оказалось, что у молодого француза очень заразительный смех. И что важнее всего – в синем море его глаз засияло солнце, сделав их еще прекраснее. - Пьер, подойди сюда, - позвала Летиция, выглядывая из-за пышного куста. - О нет, спасибо, - запротестовал музыкант, не желая сходить с мощеной дорожки, - трава мокрая после дождя. - Именно, - девушка рассмеялась и, схватив его за руку, затащила на газон. – Ты посмотри, только посмотри, как блестят капли воды на лепестках розы. Бросив полный недоумения взгляд на радостно улыбающуюся Лети, композитор подчинился ее просьбе. Он склонился над растением и увидел сверкающую на красном бархате цветка прозрачную слезу. В росинке отражалось все. В ней было все, и счастье в том числе. - Восхитительно, - произнеся всего одно слово шепотом, согласился мужчина. Закончились достопримечательности и истории о них, красота приняла другую форму. На новый лад зазвенели песни райских птиц, свивших гнезда на отвесном склоне горы. Поводом устроить ранний утренний пикник стали нежные цвета рассветного неба. Новые впечатления принесла прогулка на лодке к дикому пляжу, куда море щедро выносило причудливые ракушки. Лети и Пьер выискивали знакомые созвездия на ночном небе и пытались рисовать акварельными красками лунную дорожку. Он был счастлив, и она любила это. Одним сентябрьским утром мужчина сказал, что хочет сыграть для нее на фортепиано. Выбранная им мелодия плавно лилась, заполняя собой комнату, окутывала и уводила из реальности в сотканный из чувственной нежности мир. - Это прекрасно, - прошептала Летиция, догадавшись, что Пьер написал музыку сам. – Будто признание в любви. - Так и есть. - Его ответ вселил надежду, что их чувства взаимны, и сердце девушки в ожидании забилось быстрее. – Я хочу дать произведению имя Жизель. - Жизель? – только и могла вымолвить она, стараясь не расплакаться. - Да, - композитор поднялся из-за инструмента и обнял ее за плечи. – Лети, дорогая, - в возникшей паузе он подбирал слова, - в моей душе царил холодный серый февраль, но ты наполнила все теплом, летними красками и эмоциями. Ты стала моим лучшим другом. Благодаря тебе я понял, что люблю Жизель и должен вернуть ее. - Пьер, ты уезжаешь? – тихо спросила Летиция, едва сдерживая слезы, потому что ответ был очевиден. В его сердце распустились июльские цветы, а ее сковала льдом зима.
|