|
Порой как трудно нам признать Не всем мечтам суждено ведь сбыться, И как же больно, на волю отпустить Позволить о скалы судьбы разбиться...
Жизнь – она так многогранна и разнообразна, порой так благосклонна и так жестока, разная – как две стороны одной медали, как день и ночь, зима и лето. Судьба – коварна и изощренна, то посылает удар за ударом, ловко водит за ноc и потом оставляет ни с чем. Однажды моя тетка Фрэн сказала, что любовные романы очень вредны для молодых особ моего впечатлительного возраста. - Это еще почему? – запротестовала я, отложив очередной томик любимой Джудит Макнот. Для семнадцатилетнего подростка, начитавшегося романов, ее откровение были подобно предательству. Как же ужасно это звучало?! - Да, потому что, моя дорогая Александра, они пудрят мозги, - без зазрения совести, заявила тетушка, - вот что ты сейчас читаешь? С гордостью, я показала тетке очередной шедевр любимого автора - «Наконец-то вместе». - Ну вот, ничего другого я не ожидала. Умопомрачительный рыцарь Майкл Валенте, - тут тетушка презрительно фыркнула, и тебе уже хочется встретить такого же, мужественного, честного, любящего мужчину как он. Вот только такие как Майкл Валенте, Захарий Бенедикт или Мэтт Фаррел – они просто не существуют, их не бывает. Ты начинаешь мечтать, вот только принцы давно извелись. - И любовь тоже? – С вызовом бросила я. - Ты меня не так поняла, солнце, любовь есть, конечно, но не такая как в романах. Там все слишком сладко, слишком идеально. В жизни не так... Тогда слова тётушки казались мне глупыми и не значимыми. После я поняла, она была права. Но правду я поняла очень и очень не сразу...
Англия, Лондон Март, 2005-го года
- Эни, я уже битый час тебя жду, - недовольно упрекала я подругу , нервно вертя в руках сотовый. Час назад мы должны были встретиться. Но, увы, ее не было, если верить словам, она застряла в очередной пробке, где - то на Брук стрит. Недовольно отложив телефон, я заказала очередную порцию мороженого. Погода была просто замечательной, ранняя весна нас баловала теплом. - Добрый день, - над головой раздался приятный мужской баритон. - День добрый, - ответила я, желая блюсти правила приличия, может мы знакомы. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, мы не знакомы. Он не из круга моего общения, и тем более не мог быть знакомым моих родителей. Его бы они отнесли к категории «прожигатели жизни». Передо мной предстал мужчина, лет двадцати пяти, темные как ночь глаза, с бушующими бесенятами в них, высокие скулы, нос чуть с горбинкой, упрямый подбородок. Ровный загар делал его еще более загадочным – не в Лондоне же он им обзавелся. Темная одежда дополняла образ. - Можно присесть? – учтиво спросил он, улыбаясь и при этом обнажая белоснежные зубы. Я чуть замешкалась. Он он заинтересовал меня, но мы даже не знакомы. - Я жду подругу... - но было поздно, таинственный незнакомец уже уселся напротив, и заказал чай. - Я Антонио, но для друзей просто Тони, - он протянул мне руку. - Александра, для друзей, просто Алекс.. – закончить предложение я не успела. - Безумно рад знакомству, Алекс. - Гм.. но мы с вами не друзья, – закончила я, - так что, Александра – этого будет достаточно. Моя фраза показалась ему очень веселой. - Как скажешь, принцесска - лишь ответил Тони, черт.. Антонио.
Неделю спустя
Войдя в Атертон Хаус, я взглянула на старинные часы, висевшие в холле. Два часа ночи. За спиной вспыхнул свет. - Где ты была, Александра. Голос отца застиг врасплох, поежившись от холода в нем, я обернулась. - Я была... - Я знаю, с кем ты была, и с кем ты проводишь время в последние несколько дней. Я не хочу слушать лжи или оправданий, я просто предупреждаю Александра, этот мужчина не для тебя. - Но я его лю.. Запнувшись, я поняла одну вещь, только что я призналась не только отцу, но и самой себе. Чтобы влюбиться в Тони мне хватило пару дней. Его хамовитые манеры и порочный обволакивающий взгляд, все это манило как магнит. Не зря говорят - запретный плод сладок. - Не смей произносить это слово, ты не знаешь ему цены! Любовь на одну неделю?! - Папа... Но меня никто не собирался слушать, впрочем, как всегда. Высказав свое, он развернулся и пошел к своему кабинету. Мне лишь оставалось брести в свою комнату. Но и тут меня не желали оставлять в покое. - Наконец-то ты явилась. Сказала, как отрезала моя матушка, восседавшая на моей кровати словно на троне. - Ты тоже будешь читать нотации? - Это после общения с подобными личностями, ты стала хамить матери? – парировала мой выпад матушка. Я рухнула на кровать, и не обращая внимание на ее светлость, начала стягивать кроссовки. Мама встала и обошла кровать. - Он не хороший человек, детка, - тогда я не оценила мягкости ее голоса, и пелену слез в глазах. – Я понимаю, он притягивает тебя.. - Я его люблю. - Нет!!! Забудь его Александра, так будет лучше, иначе... - Что? – на этот раз с постели вскочила я. - Ты несовершеннолетняя, а он взрослый мужчина, это подсудное дело. С этими словами, она захлопнула за собой дверь и не расслышала моего: - Мне же не всегда будет семнадцать...
14 мая, 2005-го года. Атертон Хаус...
Я не знаю, как вам сказать, но я приняла решение уехать с Тони. Сегодня я улетаю с ним в штаты. Прошу меня не искать. Вы сделали свой выбор, я свой. Александра.
Осень 2005-го, Нью-Йорк
Утро в Нью-Йорке выдалось холодным, дождь всю ночь барабанил в окно. Теперь на улицах царствовали сырость и слякоть. Но мне все было нипочем. Вчера, после очередной ссоры с Тони, мы по обыкновению бурно помирились. При этом незначительно пострадал диван в гостиной. Но это мелочи жизни, главное, что у нас опять все хорошо. Он сказал что любит, и что с той девицей его связывает только работа. Его заверение не приглушили мои сомнения, он мой муж, и я должна ему верить. Он меня любит, - повторяла я, - чтобы не забыть. Чуть приподнявшись с кровати, я стала смотреть на любимое до боли лицо. Как же он красив. Я считала его вздохи и выдохи, ловила как вздымается и опускается грудь. Мне хотелось быть частью его, как он стал неразделимой половинкой меня. Я бросила все, и выбрала Тори. Предпочла его родителям, брату, друзьям, привычной жизни. И не жалела ни о чем, почти. Но, что-то дурное подсказывало – этому не бывать. Не удержавшись, я целую любимого в чуть приоткрытые губы. Он раскрывает глаза. - Принцесска проснулась, значит, другим спать не позволяется, - недовольно проворчал Тони. - Просто захотелось тебя поцеловать. - Ну, целуй, и дуй варить кофе. Поцеловав Тони, я послушно бреду на кухню, проходя в гостиную, вспоминаю покалеченный диван. Улыбка расцветает на моем лице, от воспоминаний становится жарко...
США, Нью Йорк, Зима 2005-го...
- Почему я?! Почему из всех женщин в мире, ты выбрал меня? – надрываясь, кричала я, сползая по закрытой двери. Слезы ручьем текли по щекам, оставляя после себя влажные дорожки. - Потому что я захотел тебя, малыш, - ответил мне приторно сладкий голос, - будь хорошей девочкой, открой дверь. - Я тебя ненавижу, Тони, - шептала я в ответ, прижимая коленки к груди, отчаянно пытаясь унять дрожь в голосе, проглотить ком в горле, - я хочу домой. Голос то и дело срывался на крик... - Ты ошибаешься, ты меня любишь. Открой дверь. – Вторил мне убедительный баритон. - Нет! – взревела я, и резко встав, метнулась в гардероб, стала лихорадочно собирать вещи, бросая их в небольшой чемодан как попало. Белье, тюбики, баночки и флаконы духов, все это в беспорядке было брошено друг за другом. Я ошиблась, он не мой герой, он вообще не герой, он мразь. Он душегуб, убийца. Он и меня погубил, почти. Завершить я не позволю, уеду. Спасу, то что осталось от меня, постараюсь перечеркнуть, забыть, начать с начала. Я сильная, я смогу... Раздался треск, и в следующий миг, Тони влетел в комнату. Дверь с грохотом ударилась об пол. - Куда это ты собралась? К папочке? Будешь жаловаться, какой Тони негодяй? Упадешь в ноги, будешь вымаливать прощение? – Он навис надо мной, заставляя отступить к стене, в которую я, наконец, уперлась. - Я тебя не ненавижу, - выкрикнула я, пытаясь его оттолкнуть от себя. Сильные руки сжали сталью мои запястья, приковав к стенке. - От любви до ненависти – туда и обратно. Всего один шаг, - прошипел Тони, занося мои руки над головой. - Я уезжаю, - всё-таки смогла произнести я. - Нет, ты не уедешь. Ты мне нужна, сам не знаю почему, но что-то в тебе есть, - он грубо обхватил мой подбородок, заставляя поднять на него глаза. - А я тебя не хочу, - коленкой я ударила его в пах, он ослабил хватку, чем я незамедлительно воспользовалась. Вырвавшись, побежала в гостиную, он настиг меня у самой двери, когда оставалось совсем чуть-чуть, чтобы выбежать из квартиры. Грубо схватив за волосы Тони поволок меня за собой, в спальню. Я брыкалась, как могла, руками и ногами, сцарапала его, но ему было нипочем. Швырнув меня на кровать, Тони не обратил внимания, как я ударилась головой об спинку. Намотав на кулак мои волосы, он стал приближаться к моему лицу, его губы накрыли мои. Он стал неистово целовать меня, кусая губы в кровь. Каждое движение было пропитано ненавистью, злобой, желанием причинить боль. Уничтожить, унизить. Он стал лихорадочно стаскивать с меня одежду, а я сопротивлялась, как могла его натиску. Но было бесполезно, он был сильней. Зажав над головой мои руки, мощное тело вдавило меня в матрас, его руки шарили по мне, до боли щипая, грубо стаскивая одежду, разрывая ее в клочья. Я кричала что есть сил, била кулачками по широкой стене, звала на помощь, угрожала, просила, умоляла. Но все тщетно. Никто на помощь не пришел, а Бог не услышал мои молитвы. Ладонью Тони зажал мне рот. Рука грубо обхватила грудь, до боли сжимая её. Зубами он больно кусал то один, то второй сосок. Одним рывком Тони содрал с меня юбку и белье. Каждое прикосновение вызывало омерзение, тошноту. Все хотелось зажмуриться и открыть глаза, и чтобы все было сном. Но, увы, ужас был еще впереди, раздвинув ноги, я почувствовала, как он вошел в меня одним грубым толчком, и взревела от боли, его плоть разрывала меня на куски. Казалось я в аду, меня режут на тысячу кусков, за мои прегрешения. Сейчас уже я не просила у бога помощи, я хотела умереть. Чтобы он убил меня, на этот раз физически. По - другому, я и так была мертва. Я устала сопротивляться, бороться, силы выдохлись, слезы иссякли. Прикрыв глаза, закусив губу и сжав руки в кулаки, я покорно ждала пока весь этот кошмар закончиться. Но казалось, это будет продолжаться вечно. Когда Тони скатился с меня, торопливо заправив брюки, вышел из комнаты, я открыла глаза. Невидящим взглядом, смотрела в одну точку на потолке. Где то хлопнула дверь, а я все лежала, не двигаясь. Осознание случившегося только-только доходило до меня. Тот, кому я верила, ради которого бросила все и всех, кого любила, только что жестоко надругался надо мной, самым жестоким образом. Он убил во мне чувство, желание верить, жить. Слеза пробежала по щеке, за ней вторая, третья, и я уже содрогалась в рыданиях. До боли сжав руки в кулаки, барабанила ими по матрасу. Будто это могло что – то изменить. - Мам, - позвала я, зная, что она не откликнется, она была далеко. – Ма! Мама... Звала я, от безнадежности, кусая и без того разбитые губы в кровь. Вот таков наш порок, лишь в трудную минуту, мы зовем тех, кто нас любит, и чью любовь мы не ценим. Моя мама... она бы прижала к себе, погладила бы по волосам, и мне стало бы легче. Но я не могла ей позвонить. Один из семи грехов - гордость, была тому причиной. Вернее, то, что от нее осталось...
США, Нью Йорк, Зима 2005-го...
Время протекало медленно, будто кто–то нарочно удерживал стрелки часов, продлевая его заставляя тянуться . За окном ночь вступила в свои права, дорожка лунного света поделила погрязшую во тьме комнату на две части. Я все еще лежала на кровати , не двигаясь с места, смотря в одну точку. Вся моя жизнь прошла перед глазами замедленными кадрами. Моя семья, мои друзья, родной дом, город... Я вспоминала возражение родителей, их наставление, нотации, протесты и попытки образумить. Как же несправедлива я была. Сил не было даже на то, чтобы прикрыть себя простыней, не то чтобы двинуться с места. Его все еще не было – будь он проклят. Я вздрогнула, когда почти мертвую тишину комнаты прорвал телефонный звонок. Но даже телефонная трель не заставила меня двинуться с места. Но звонки не прекращались. Теперь уже каждый раз отражаясь невыносимой болью где-то в голове. Словно внутри кто-то теребил колокола. Собрав все силы в кулак, я потянулась к трубке, со второй попытки, мне удалось ее поднять. Не успела я поднести ее к уху, как грубый голос рявкнул. - Где Тони? Устало вздохнув, я решила не отвечать, и собралась дать отбой, когда все тем же тоном на том конце провода произнесли. - Передай, что за товаром приедут рано утром, - и чуть помедлив, добавил, - ты что, оглохла? В ответ я лишь повесила трубку. Товар... Еще одна партия яда, чья-то смерть. Тони убийца - он губит всех, детей, взрослых. Он и погубил меня... Но я ведь могу... Идея появилась из неоткуда. Вновь потянувшись к телефону, я набрала 911. - Я звоню вам с Эвертон стрит 98. У меня дома большая партия наркотиков, кокаин, - не знаю сколько, но много, - на одном дыхание прошептала я. - Мисс, вы ведь не шутите? Как вас зовут? – Кто-то засомневался в моей правоте. Но я не могла сказать, кто я, не могла... Моя фамилия, моя семья... - Я бы хотела, чтоб это осталось тайной. С этими словами я повесила трубку. Дело сделано, теперь осталось лишь ждать. Набравшись сил, удерживаясь за стены, я побрела в душ. Наполнив ванну горячей водой, погрузилась в нее, с головой. Надеясь, что мыльная вода смоет воспоминания этой ночи. Тщательно, до красноты протерев мочалкой каждый участок кожи, я поняла, все бесполезно. Каждый миг, каждое прикосновение, каждая царапинка и кровоподтек навсегда запечатлелся в моей памяти. Такое не забывается, это как крест, я всегда буду его нести. Всегда, такое громкое слово. Всегда. Но хватит ли меня на это всегда?
Вновь в квартире хлопнула дверь. Пришел... Я, не спеша вылезла из ванны, и высушилась полотенцем и надела халат. Кто–то настойчиво позвонил в дверь. Приехали. Шаги. Тони пошел открывать. Затянув потуже поясок махрового халата, я вышла из ванной. Как раз вовремя. В квартиру ввалились трое мужчин в форме, за ними женщина в штатском. - Антонио Гилленхейл? - Властным голосом спросила она, - к нам поступила информация, что в квартире хранится большая партия кокаина. У нас ордер на обыск. Учтивая улыбка сползла с лица Тони, в глазах появились первые признаки страха. Нервная усмешка, мускула дернулась на щеке. Его взгляд уперся в меня. А я даже не могла заставить себя улыбнуться... Лишь прислонившись к двери, наблюдала за творившимся вокруг. Все наши пожитки были изрыты и выпотрошены. Но долго искать не пришлось. Через пять минут они обнаружили тайник в диване. Еще через пять нас обоих запихали в машину в мигалками и везли в отделение...
Несколько часов спустя...
Комната для допросов – именно сюда меня прямиком и доставили. Девушка в штатском была так мила, что предложила мне кофе, но я отказалась. Мне ничего не хотелось. Хотя нет, вру. Мне хотелось уснуть и не проснуться. - Как звать? – Все та же женщина-полицейский что присутствовала при обыске, начала допрос. Я лишь мотнула головой, давая понять что отвечать на вопросы не буду. - Молчишь значит, ну тогда послушай, – офицер Тереза Монтенегро достала из дипломата стопку бумаг. На одной из многочисленных красовалась моя фотография. Вновь смерив меня взглядом, начала читать вслух. - Александрина Виктория Филдинг, с некоторых пор Гилленхейл, а точнее с 14-го мая 2005-го года. Именно в этот день вы сочетались браком с Антонио Гилленхейлом в Вегасе. Дочь Чарльза Роберта Филдинга – ныне носящий титул Герцога Атертона – генсекретаря при нынешнем премьер-министре Кэмероне, и леди Джейн Элизабет Филдинг, в девичестве Спенсер. С Гиленхейлом познакомилась весной этого года. Родители как я понимаю, были не рады, - с иронией заметила она, но едва исполнилось 18, как вы сбежали с ним в штаты, - отчеканила «железная леди» ледяным тоном, - Мне продолжать? Я мотнула головой, на этот раз в знак протеста. - После всего, что он с вами сделал, - она указала на синяки и кровоподтеки на запястье, - вы продолжаете его выгораживать? На этот раз ее голос звучал мягко. Я отвернулась, не желая, чтоб она видела слезы в моих глазах. - Он последний кого я буду выгораживать, - прошептала я, еле сдерживая рвавшиеся наружу рыдание. - Тогда в чем дело? -Я не хочу, чтобы имя моей семьи всплыло, где либо. - Этого я вам не могу обещать, - она сделала паузу, как будто не знала как себя со мной вести, чтобы не обидеть. Поразмыслив немного, все-таки продолжила, - Вы, грубо говоря, по уши в дерьме, никто не поверит, что вы ничего не знали и наркотиках. Знали и молчали – это уже соучастие. Вам нужен адвокат, Александра, вам нужен очень хороший адвокат. - Не нужен, - я посмотрела ей в глаза, и прошептала, - мне уже все ровно. Ничего не имеет смысла. - Александра, - встав из своего кресла, она пересела на стул, стоявший напротив. – Я не знаю, как вы умудрились вляпаться во все это, но знаю одно. Анонимный звонок был сделан вами, больше просто некем. Вы очень нам помогли, и я хочу помочь вам, но без вашей помощи, это невозможно. - А нужна ли мне ваша помощь? - Александра, моей дочери столько же, сколько и вам, и ваша мать наверняка с ума сходит все эти месяцы, как вы сбежали из дома. Позвоните ей. Она придвинула мне телефон, я в отчаяние покачала головой. - Александра... - Я не могу, правда, не могу. Ну как я могла? Она не заслужила такое дочери как я... - Ну, кому-нибудь, кто бы мог помочь, брату, другу? И вновь я замотала головой. Бен предупреждал, он обещал убить Тони. А вдруг? «Эй, я как твой личный джин, стоит только захотеть, потри лампу и я буду рядом» - шептал когда–то, очень близкий и родной мне человечек. Немного задумавшись, я все-таки решила и набрала номер. - Крис? Мне нужна твоя помощь, только, пожалуйста, никому не говори...
Нью Йорк. Номер отеля.
- Алекс, - зовет меня Крис, его теплый голос словно пробуждает ото сна. - Да? - Я взял билеты, - он садиться передо мной на корточки, - все будет хорошо, мы летим домой. Я глотаю слова: - Ничего уже не будет. - Все закончилось, он за решеткой, и все будет хорошо. - Да, для многих все будет хорошо, - вторю я Крису, но думаю о своем. Он замечает мою рассеянность, но не давит. - И для тебя, - Крис лишь пытливо вглядывался в меня. – Ты ведь все мне рассказала? Ничего от него не скроешь... - Он ведь... - Крис замялся, потирая подушечками пальцев синяк на запястье, - он тебя бил? - Если бы только это. Он меня убил... - думаю я, но в словах только: - Все будет хорошо, - и для большей убедительности, улыбаюсь ему вымученной улыбкой. Крис целует меня в лоб: - Я спущусь к портье, оплачу номер, и потом за тобой. Ок? Я кивнула, и Крис пошел к двери, его рука уже лежала на ручке, когда я позвала его: - Крис! Он обернулся. - Спасибо за все, что ты сделал. - У тебя будет время меня отблагодарить, потом, Алекс. Нет! Не будет. Спасибо! Едва дверь за ним закрылась. - Прощай, - шепчу я вслед, и незамедлительно иду в ванную. Заперев дверь, включаю горячую воду. Избавившись от платья, аккуратно складываю его на полочку, и ложусь в ванну. Горячая вода бережно ласкает мое истерзанное тело, успокаивает, словно одобряет. Собравшись с духом, я молюсь: Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе... Все, теперь конец близок. Один взмах острым лезвием и резкая секундная боль пронзает меня, теплая кровь заструилась по коже, меня обволакивает запах крови - соль вперемешку с ржавчиной. Но очень скоро боль прошла. Я смотрю на свое отражение в зеркальном потолке. С каждой минутой, оно становится все мутнее, туман охватывает меня, унося в страну мрака. В голове ни единой мысли, словно все они разбежались. Я чувствую, как силы оставляют меня, еще немного и конец. Опускаю руки в уже мутную воду, я где-то вычитала, что так кровь не свернется. Все горести, печали и океан боли остаются позади. А сейчас внутри меня лишь пустота, свобода... Я чувствую, как жизнь вытекает из меня, капля за каплей. И я уже парю в небесах, все свободно, хорошо, легко... Больше никто не сделает мне больнее, не обидит, не унизит, не оскорбит. Не обманет. Теперь меня вообще нет...
Яркая вспышка света, ослепила, едва я открыла глаза. Я зажмурилась, противясь столь яркому свету. Через минуту предприняла еще одну попытку, на этот раз была полегче. Я привыкла к свету, и осмотрелась. Вопреки всем ожиданиям, я оказалась в обычной больнице, надо мной висела капельница с алой жидкостью. Кровь. Я попыталась двинуться с места, и только тогда заметила спящего у моей кровати Криса. Словно почувствовав мой взгляд, он сонно открыл глаза. - Алька! - Привет. - Ты очнулась, - улыбка засияла на его лице, вскочив с кресла, он подошел ближе, - Господи, за что ты меня так ненавидишь? - Крис... - Я не знаю, зачем ты это сделала, и не буду спрашивать, пока сама не захочешь рассказать, но я скажу одно, Александра. Никто, тем более такой подонок не стоит и единого волоска на твоей головке. Теперь он не смеялся, грусть и обида, и еще еле сдерживаемая ярость. - Крис.. - Я уже черт знает сколько Крис, и один бог знает, что мне пришлось испытать, когда я нашел тебя в этой проклятой ванне. - Крис.. - И еще одно, выкинешь что-то подобное еще раз, и я сам тебя убью. - Крис... - А теперь прекрати «крискать», и обними меня. С этими словами он потянулся ко мне, и заключил в объятие, такое крепкие и такое надежное. И тогда я поняла одну очень важную вещь. Не важно, кого мы ненавидим, гораздо важнее те, кого мы любим... |
Мне понравилось!