|
Люблю, - но реже говорю об этом, Люблю нежней, - но не для многих глаз. Торгует чувством тот, что перед светом Всю душу выставляет напоказ. Тебя встречал я песней, как приветом, Когда любовь нова была для нас. Так соловей гремит в полночный час Весной, но флейту забывает летом. Ночь не лишится прелести своей, Когда его умолкнут излиянья. Но музыка, звуча со всех ветвей, Обычной став, теряет обаянье. И я умолк подобно соловью: Свое пропел и больше не пою.
Волшебный сонет Ульяма Шекспира так правдив и так печален. Из года в год, из века в век – он покоряет сердца миллионов читателей. Женщины мечтательно вздыхают, а мужчины согласно кивают в такт этим строкам. Торгует чувством тот, что перед светом Всю душу выставляет напоказ. Как же верны эти слова! Задумывались ли вы когда-нибудь, что тот, кто повторяет вам слова любви по десять раз на дню, возможно, не так сильно любит, как тот, кто молчит? Многие из нас относятся к тому сорту людей, которым говорить о чувствах – трудно. Нам легче показать свою любовь. Но мы пытаемся. Ради любимых, ради тех, кто жаждут наших слов – мы пытаемся. Мы говорим... И я умолк подобно соловью: Свое пропел и больше не пою. Так и наши жители мирка «Между прошлым и будущим» уподобляются соловью. Они не кричат о своей любви на весь свет, они не повторяют важные слова вновь и вновь. Они просто любят... Страстно, нежно, каждой частичкой своей души... Любят лишь раз и навсегда! Мудрецы говорят: «Истинная любовь не в ежедневном повторении слов, истинная любовь – в поступках». Но, Боги, как же приятно слышать их вновь и вновь. Или, как в нашем случае, читать. Уважаемый читатель, в этой статье мы подобрали для тебя некоторые признания наших игроков.
- Я люблю тебя. Три простых слова, но таких важных. От чего сердце сделало кульбит и замерло. Ох, как же давно этого не испытывала. Я уже и забыла, каково это - чувствовать, да и что такое нормальные отношения. Не до конца веря в это признание, я внимательно посмотрела в его серые, горящие желанием и ждущие ответа глаза. То, что в них отражалось, меня поразило. Он не врал. Что можно было еще ответить, кроме как: - И я тебя. Больше всего на свете. Но вот музыка закончилась. И растворилась часть сказки, но главное было сказано.
Я больше не буду убегать. Жизнь – это бумеранг, и знаю, мне еще придется долго оплачивать свои счета за свершенные ошибки. Но ведь если их исправить – можно что-то изменить. Не знаю, что ждет меня в Англии, но бегство не выход. Я должна встретиться лицом к лицу со своими страхами, которые вынудили меня отдать ребенка.
- Не думаю, не думай, - как мантру, повторяю я. Я все еще чувствовала ее. Чувствую, что она плачет сейчас. Ускорив шаг, я перешла на бег. Скорость не позволяет думать. Ветер, бьющий в лицо, осушает слезы. Только сидя в эконом - классе самолета, я взяла в руки телефон. "Привет, тем вечером я хотел тебе о многом рассказать, и, наверное, даже к лучшему, что ты не пришла. Теперь все будет по-другому. Люблю тебя, не ругай Мэри за номер." Прислонившись лбом к холодному стеклу, смотрю на взлетную полосу, а перед глазами вырисовывается лицо мужчины. Совершенно незнакомого и так нелепо появившегося в моей жизни, но за короткое время успевшего стать более чем близким. Я не знаю, как смотреть ему в глаза. - Я тоже люблю тебя, Мэтисон, - прошептала я, и одинокая слезинка упала на мою ладонь. Самолет взмыл в воздух... Унося меня навстречу нерешенным проблемам.
- Луиза Севарин, я безумно люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей навсегда перед Богом и перед людьми. Ты выйдешь за меня замуж? – произнес Рон, открывая коробочку и доставая оттуда божественной красоты кольцо. Оно сверкнуло на солнце и вдруг заискрилось, переливаясь во все цвета радуги. Вот так же и моё сердце было закрыто в тусклой и холодной темнице, но Рон, стремительно ворвавшийся в мою жизнь, открыл эту темницу, и моё сердце сейчас искрилось и радовалось, как это кольцо, придавая мне ощущение безграничного счастья и радости. Безмерное счастье затопило меня, подобно теплой волне. Я чувствовала его каждой клеточкой своего тела. Вдруг мне стало плохо видно. Я моргнула раз, другой, и слёзы прозрачным ручейком полились по моим щекам, оставляя мокрый след. Я не осознавала, что плачу, я просто смотрела на любимого, стараясь передать взглядом всю гамму чувств, переполнявших меня. Аарон замер в ожидании моего ответа, он вглядывался в мое лицо, пытаясь увидеть ответ, прежде чем слова слетят с моих уст. Но, увидев мои слёзы, взгляд его как-то резко потух, и он поднялся с колена, всё еще держа коробочку открытой. Плечи поникли, губы сжались в одну линию, взгляд устремлен куда-то вдаль. Боже, что я наделала? Как тупая курица, сидела и молчала, думая, что ответ написан на моём лице. Я резко вскочила и, схватив его за руку затараторила, дабы поскорее донести до него своё ДА. - Рон, ДА, ДА, ДА, я выйду за тебя замуж. Потому что жизни нет без тебя, потому что больно становится только от мысли, что ты уйдешь, потому что я встаю с улыбкой на устах, зная, что новый день подарит мне счастье видеть тебя, трогать, ощущать, потому что я ложусь с мыслью и надеждой, что ты мне приснишься, и только это и заставляет меня унестись в гости к Морфею. Потому что я хочу идти рядом с тобой по жизни, рука об руку, и в горе, и в радости... чувствовать тебя, ощущать. Ты - моя жизнь! И моя смерть! Ты мой Бог и мой Дьявол! Я люблю тебя. И это честь для меня - стать твоей женой!
- Я с тобой, сестра, я с тобой. Ты знаешь... Встав, ищу глазами плед. Он небрежно оставлен в кресле. Тут же брошена фотография в рамке. Свадебная. - Тебе пора забыть, дорогая, давно пора. Ты любила его, он тебя. Но он ушел, а ты должна жить дальше. Уже за дверью понимаю, насколько глупа сказанною мной фраза. Разве можно забыть, если его нет рядом? Глупость. Я ведь знаю этот, как никто другой. Нельзя изъять из сердца любовь, чувства. Кому, как не мне, это не знать? Теперь направление моих мыслей улетели совсем в другую стезю. К нему. Впрочем, чему тут удивляться. Возвращаюсь на кухню, прихватив сигареты и зажигалку, вновь распахиваю окно. Кошка все там же сидит у фонаря. Огляделась. Брошенного куска колбасы не было видно. Зеленые кошачьи глаза устремлены на меня. С благодарностью? Девид Торнтон... От одного его имени по телу проходит дрожь, а горло иссыхает от жажды. Я помню каждую нашу встречу, каждое прикосновение, каждый поцелуй. «Казалось, - зачем? Зачем мне все это? – ответ не заставил себя ждать: – А по-другому ты не можешь, чертова мазохистка! Тебе нравится любить его вопреки всему: сложившейся ситуации, его браку, обстоятельствам; нравится тосковать, сходить с ума, выискивая статную фигуру в толпе». Высшая степень мазохизма. В объятиях воспоминаний я докурила пачку, и лишь когда алые нити рассвета коснулись посиневшего неба, я пошла в свою комнату. Сегодня годовщина смерти Шона, нельзя оставлять Молли одну. Но она предпочла одиночество. Но разве я могу оставить ее одну?
Только сегодня я поняла значение выражения «Я дома». «Дом» - это не место где ты живёшь, не город, не квартира. Это тот с кем ты чувствуешь себя самой желанной, самой красивой, самой уязвимой и в тоже время самой сильной. Ты отдаешь ему всё, свою душу и тело. Ты отбрасываешь свои комплексы, не боишься выпустить свои инстинкты и желания на волю, не боясь быть осмеянной. Ты любишь, прощаешь, ценишь и боишься потерять. А ещё ты хочешь смеяться и плакать, плакать от счастья. Когда последняя волна экстаза накрыла меня я разрыдалась как ребенок, прижавшись к тому, кто был моим «домом», к тому кто был моим счастьем и моей болью, моей сказкой и моим наваждением. Прижимаясь всё сильнее словно зная, что сейчас он растает как мираж, я рыдала навзрыд. - Малышка, ты чего?- Дэнниел гладил мои волосы,- Я сделал тебе больно? Зайчонок!- столько ласки и столько нежности в его голосе. - Нет!- покачав головой, я потерлась щекой о его грудь. - Кисуль, перестань плакать. Не надо.- Дэн взял меня за подбородок и повернул моё личико к себе,- Не надо плакать. - Больше не буду.- прошептала я касаясь его губ своими. – Я так рада, что ты дома. Что ты рядом. Ты себе даже представить не можешь, да я и сама этого не осознавала, как сильно я скучала. Я каждую ночь молилась и Бог услышал мои молитвы. Укутав меня в одеяло, как малого ребенка Уайатт отвел несколько прядок волос с моего лица и грустно улыбнулся.
Луиза не отрывала от меня взгляд, и я заметил, как она нервно сжимает руки в ожидании того, как я начну говорить. - Возможно, это прозвучит неуместно сейчас и неожиданно, но я не могу более скрывать, сдерживать себя. Я не помню нашей встречи в подробностях, я не помню большую часть из того, что происходило с нами до аварии. Память не восстановилась полностью, но в сердце воспоминания живы. И они сильны, настолько сильны, что сложно представить... - Я приблизился к ней и присел рядом. - Я считал, что был счастлив всегда, я не знал горечи, не знал мук любви, и именно этим был счастлив. Как же я ошибался! Потому что когда я встретил тебя случайно, понял, что ты – моя судьба. Я осознал, что, несмотря ни на что, я должен быть с тобой, что я не смогу жить без тебя, без твоей любви... Потому, что ты для меня все. Тебя не было со мной, и сердце билось медленнее, я чувствовал, что мне чего-то не хватает, но не понимал, чего именно, но чувствовал острую нехватку воздуха. А внутри, вот здесь, - я провел рукой по своей груди, - такая пустота и тоска была... А все потому, что тебя не было рядом... Я готов пойти на все, наперекор всем, если это понадобится, лишь бы больше не терять тебя никогда. Потому что без тебя для меня нет ни смысла жизни, ни оправдания её... - Я говорил, глядя ей в глаза, стараясь донести до неё через слова всю свою любовь. - Без тебя мир не пуст, его просто нет... И я хочу просить тебя... Не отбирай у меня жизнь, позволь мне радоваться этому миру, который ты раскрасила для меня своими улыбками, своим лучистым взглядом, своими сладкими поцелуями... Я не мыслю себя без тебя. Знаю, мы с тобой не так давно вместе... Совсем мало, я бы сказал, и, возможно, ты сейчас подымешь меня на смех и скажешь, будто слишком быстро все... Я пойму тебя. Но скажу это все равно, потому что для себя я все решил уже твердо. Я осторожно спустился со скамьи и, привстав на правое колено, достал из кармана пиджака узорчатую коробочку. - Луиза Севарин, я безумно люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей навсегда перед Богом и перед людьми. Ты выйдешь за меня замуж? – произнес я, открывая коробочку и представляя взгляду любимой фамильное помолвочное кольцо. И сердце замерло в ожидании Её ответа...
- ... Я растворяюсь в счастье... Полностью. Каждой отдельной и всеми вместе взятыми клеточками. До остатка. А все потому, что ЛЮБЛЮ... Люблю ТЕБЯ... Ты для меня ВСЕ... Ты - Мир. Ты - Жизнь. Ты - Смысл. Без Тебя мне невозможно... Без Тебя меня нет. Совсем. Просто нет. Я думаю о тебе 61 секунду в минуту... и с каждой новой понимаю, что больше и сильнее любить нельзя. Просто невозможно. Хотя... Нет! Возможно... Я люблю Тебя. А ты любишь меня... И наша Любовь как отражение и продолжение друг друга - этому подтверждение... Сегодня она сильнее и красивее, чем была вчера... но значительно слабее, чем будет завтра... Я счастлив... Безудержно. До звезд. До счастья слез. До забытья. А все благодаря Тебе... Спасибо Тебе за то, что ТЫ есть... За твою Любовь... За НАШЕ Счастье... Я люблю Тебя... Безумно. Нежно. Трепетно. Сладостно. Страстно. Грешно. Неистово... И бесконечно....... – Она смотрела на меня и молчала: это был мой монолог, это были искренние слова, из глубины моего сердца, я не ждал взаимного ответа. - Прошу не судить меня строго за мой монолог, который остается открытым и жаждет продолжения, а, может быть, на этом всё закончится здесь и сейчас. Я приму любое твое решение с благодарностью, пусть будет присутствовать легкое негодование в моем сердце. Оно пройдет и оставит свой след, который мне позволит сделать первый робкий шаг на тернистом пути в жизни...
- Будешь делать предложение? – и глаза такие огромные, неверящие. - Да. - Тогда возьми вон то. – И указала пальчиком на тоненькое колечко, которое лежало крайним в верхнем ряду коробки. И углядела же. Женщины. - Мелани, покажите. – Кивнул в сторону колечка. - Ты уже и имя ее выяснил!? – грозно уперев руки в бока, начала наступление Ади. - Так у нее бейджик на груди. – оправдался. - А чего это ты на ее грудь смотрел?? – наступление продолжалось. А мне, похоже, пора отступать. - Ну они, бейджики, обычно там висят. – Развел руками, мол, это не я, это жизнь такая. - Ладно. – Все еще подозрительно косясь, мисс Стоун уже разглядывала колечко в руках консультанта. Та оказалась не дурой и благоразумно помалкивала, пока меня допрашивали. Я тоже решил поглядеть. Поглядел и понял, какая неординарная личность досталась мне в вечные спутники жизни. Колечко являло собой тонкий ободок с парой оленьих рожек. Если она таким образом намекает на свободные отношения, то вряд ли что-то получит. Я все сказал. А если нет...То с юмором у моей будущей супруги все в полном порядке. Выхватил у Мелани кольцо, в лучших традициях жанра упал на одно колено и сцапал левую руку Ади. - Адриана Энн Стоун, выйдешь за меня замуж? – с надеждой в своих невыразимо прекрасных глазах заглянул в еще более невыразимо прекрасные глаза дай-бог-невесты. - Дай-ка подумать. – Адриана постучала указательным пальцем свободной руки по губам, изображая крайне задумчивый вид. – Пожалуй, я соглашусь! Я наконец смог расслабиться. Даже не подозревал, как напряжен был в ожидании ответа. Зато теперь облегчение, радость и ослепительное счастье накатывали на меня, смывая остатки льда с продрогшей души. Мне пришлось уткнуться Адриане в живот, чтобы сдержать желание вскочить и разнести этот магазин на камешки. От радости, разумеется. - Ты ничего не забыл? – по плечу легонько постучали. - Ах да. Прости. В первый раз предложение делаю. – Надел колечко на палец Адрианы. - Можешь подниматься, холоп. – Разрешили. А что я? Я благодарный. Коленка болит, наверняка синяк будет завтра. - Мы берем. – Сунул в руки молчаливой и от того драгоценной Мелани кредитку. – Иди ко мне, невеста. – Подтянул Ади к себе, зарылся носом в пушистые волосы. И стало так хорошо, так спокойно и комфортно. Так и должно быть, когда ты с любимым и дорогим тебе человеком. - Я люблю тебя, Адриана Энн Стоун. – Прошептал на ушко, крепче прижимая к себе девушку посреди магазина. - А я тебя, Кристофер Энтони Таунсенд. А смышленая девушка-консультант стояла в сторонке, с задумчивой улыбкой теребя свое колечко на безымянном пальце.
Смотрю на спящую Эмм и испытываю что-то вроде умиления. Длинные черные ресницы, обрамляющие прекрасные глаза, немного изогнутые брови, забавный носик и сочные губки, которые всегда так притягивают меня. Каждый человек живет ради счастья, и пока не найдет его – он одинок. Счастье это пристанище, это любимый человек и хлопотная жизнь, со всеми горестями и огорчениями. Сейчас как никогда, мне казалось, что я нашел это пристанище, которое ждут, и с которым живут оставшуюся жизнь. Милая Эм, ты прекрасна. Я так хочу тебя... твое тело... твое сердце... Я дотронулся до ее рта и провел по нему пальцем, едва касаясь. Эмма даже во сне едва прижалась к нему губами, отвечая на мое касание. Моя милая девочка, если бы ты только знала, насколько эгоистичны мои намерения. Я бы переспал с тобой, забирая цветок невинности и даря наслаждение. Я знаю, ты хочешь этого. Твои нежные, неуверенные поцелуи сводили меня с ума в те короткие моменты наших встреч. Почему ты никому не отдалась? Почему сохранила себя для такого как я? Я хотел свою малышку. Понимая все что разделяло нас, я все же хотел ее. Она девчонка, - в минуты забвения повторял я снова и снова, но никак не мог справиться со своим желанием. Провокационным, неверным...
Поставив бокал на крышку «Steinway», уселся за инструмент и позволил своему настроению выбирать мелодию. Бетховен, Пуччини, Лист, Вагнер – пальцы мелькали над клавишами, играя то одну, то другую композицию. Сколько прошло времени до того момента, как почувствовал ее, стоящую за моей спиной, – не знаю. Минута? Час? Целая ночь? Пальцы вновь мелькают над клавишами, творя одну из тех божественных мелодий Шопена. Для нее. Что заставляет сесть ее рядом со мной и склонить голову на мое плечо – не знаю. Прикрываю глаза, упиваясь ее близостью. Хочется прекратить играть и обернуться к ней, сжать ее в своих объятиях, зарыть лицо в копне ее волос, но заставляю себя проиграть сонет до конца. Лишь только закончилась мелодия, я начал свой монолог. Говорил и говорил: о своем детстве, юношестве, о поездке в США, о том, как начал свой бизнес, как познакомился с Паркером Рейнолдсом и Рэд, о первой сделке, о знакомстве с Элен, а позже с Чипом. Говорил и говорил, а Виктория, молчаливая Виктория, сидела рядом. Закончил я приездом в Британию и своим знакомством с Эви. Замолчал. Сделав глубокий вдох, продолжил: - А потом ты ворвалась в мою жизнь. Надменная леди Колючка. Красивая и загадочная, с острым язычком и колким взглядом. Ты не хотела подпускать меня к себе, я же задавался вопросом – почему? Я видел твое отношение к другим, а со мной ты была настоящим ежиком. И это интриговало. Та грусть в твоем взгляде – интриговала. Ты манила к себе, а я не мог противиться. А потом вернулся Кристофер, и тогда я впервые осознал, что могу потерять тебя. Что больше не увижу, как ты хмуришься или улыбаешься, презрительно фыркаешь или смущенно опускаешь глаза, разбрасываешься фамильными драгоценностями или ошпариваешь меня кипятком... Я надменный, высокомерный, невыносимый аристократ, всегда уверенный в своих словах и действиях. Мое прошлое оставляет желать лучшего. Мое настоящее – сплошная фикция. Временами бываю просто ужасным. Я не идеален, Виктория. И этот неидеальный мужчина любит тебя каждой частичкой своего существа. Я люблю тебя, Виктория.
Настолько безрассуден мой порыв, Порыв безумца, следовать упорно За той, что впереди летит проворно, В любовный плен, как я, не угодив, -
Что чем настойчивее мой призыв: "Оставь ее!" - тем более тлетворна Слепая страсть, поводьям не покорна, Тем более желаний конь строптив.
И, вырвав у меня румяный повод, Он мчит меня, лишив последней воли, Туда, где лавр над пропастью царит,
Отведать мне предоставляя повод Незрелый плод, что прибавляет боли Скорей, чем раны жгучие целит.
Франческо Петрарка
|
Мне понравилось!