Буду любить я тебя вечно...

В следующей жизни с тобой, может, я встречусь.

И говорят, что разлука лечит,

Только разлука сама и есть эта вечность.

Встречусь ли я с тобой - точно не знаю,

Хоть говорит мое сердце, что я с тобой встречусь.

Только разлука она - штука такая,

Кого-то лечит она,  кого-то калечит.

Буду любить я тебя вечно...

Я говорю это, хоть ты и не слышишь.

Вечною будет любовь и бесконечной,

Новую жизнь нам любовь снова напишет.

Буду любить я тебя вечно...

В следующей жизни с тобой, может, я встречусь.

И говорят, что разлука лечит,

Только разлука сама и есть эта вечность...

                                                  (А.Егорова)

***

- Скажу тебе правду: я узнал, что ее руки добиваются четверо претендентов, и никому из них еще не дано согласие короля. Ее отец также не пойдет против воли Его Величества, у него свой интерес.

- Тогда зачем...

  - Нет, выслушай меня до конца. Я говорю сейчас как друг, а не как твой господин. Тебе нужен этот союз. Он нужен и мне, и моему отцу, и я постараюсь убедить его в этом сегодня. Медлить нельзя,  тем более, что здесь объявились двое конкурентов... Ярятся, как петухи перед боем, того гляди - заклюют друг друга. Они пока не в курсе, что я буду хлопотать за тебя.

 Ричард  тяжело перевел дыхание.

 - В мои планы не входила женитьба в ближайшее время...

- Кровь Христова,  в твои планы вообще не входит  ничего, что касается мирной жизни. Ты думаешь, я не помню, как при Пуатье ты бросался в самое пекло, не жалея жизни? Я видел, что с тобой творится, и намеренно пытался  держать тебя в резерве. Пойми, прошел уже достаточный срок после смерти  Мэри. Как долго еще ты собираешься хранить верность ее праху? В конце концов, нет ничего тяжелее тех несчастий, чем те, на которые мы сами себя обрекаем.

Принц заметил, как потемнели от еле сдерживаемых чувств глаза графа Лейстера и поспешил смягчить свои слова.

- Прости меня, я не хотел... - он тронул его за плечо. -  Она всегда будет в твоей памяти, но это не все, что от тебя требуется, как от графа Лейстерского. Бивер-Касл  уже давно ждет свою хозяйку. Да и ты далеко не юнец, тебе нужен наследник. Такой сдобный пирог, как  Belvoir Castle, у многих вызывает зависть.  Прислушайся ко мне, Дик, так ты найдешь успокоение для своей души. 

В напряженной тишине, казалось, слышно, как стучит сердце  Ричарда. Он молчал, сознавая, что принц прав и надо отринуть свою боль и  постараться жить, забыв о сердечных муках. Всё в прошлом – любовь, счастье... Впереди только долг, о котором говорит Его Высочество.

Эдуард ждал. Он тоже не привык сдавать позиции. Тем более, что подобный разговор с Диком был не первым.

- Лейстер, еще немного и я решу, что молчание – знак согласия.

Наконец, хриплый вздох нарушил затянувшуюся паузу.

- Я благодарен Вашему Высочеству за оказанную мне честь, - сказал он, поклонившись.

- Слава Создателю. Вечером все необходимые бумаги будут у тебя. Я требую, чтобы ты незамедлительно отправился в путь.

***

У городских ворот вышла небольшая заминка: припозднившиеся торговцы торопились попасть в город, и их обоз растянулся, перекрыв всю дорогу. Что-то кричали стражники, из обоза доносилось кудахтанье кур и блеяние овец. Ричард нетерпеливо горячил коня. Не хватало еще терять время  в городе!

 Он  обратил внимание на  согбенную годами старуху, стоявшую у обочины и просящую подаяние. Что-то было в ней такое, отчего рука машинально потянулась за кошельком. Нет, его доброта не простиралась настолько, чтобы оделять милостыней каждого просящего. Но, глядя на таких вот старух, он отчего-то вспоминал свою бабку, леди Мод, которая очень его любила и баловала в детстве. Он не смог присутствовать на ее похоронах, а она, как ему потом рассказали, все ждала его, Ричарда, своего любимца. Это была не его вина, но муки совести  навсегда остались с ним. Еще одна боль, которая никуда не исчезала.

Старуха ловко поймала брошенную монету и благодарно поклонилась.

- Добрый господин...

Он  поморщился и уже почти проехал мимо, как вдруг услышал за спиной:

-  Сильный духом и телом... И стража твоя сильна. Но они не защитят твое сердце. Солнце взойдет пять раз, и сердце твое дрогнет, и ты покоришься своей судьбе.

Он  ошеломленно повернулся в седле. Хорошая благодарность за милосердие!

- Пошла прочь, ведьма! Я не нуждаюсь в твоих предсказаниях! – раздраженно  рыкнул он.

 ***

            Его меч со свистом рассек воздух, вырвавшись из плена ножен. Вокруг слышалась звонкая песнь стали, ей вторили тяжелое дыхание, лошадиное ржание, резкие крики и затихающие предсмертные хрипы. Противник явно не рассчитывал на сопротивление - ночное нападение было внезапным и, судя по всему, хорошо спланированным. О том, что их отряд направляется в замок Оукем, знал узкий круг доверенных лиц. Воистину у стен есть уши! На случайность это не похоже. Но будь он проклят, если позволит себе сдохнуть на этой дороге!  Снова меч взмыл ввысь, и, наконец, нашел свою цель – клинок благодарно хрустнул костями, утолив свою жажду.

            Краем глаза он следил за своими людьми, что смешались с нападавшими в яростной схватке,  отметил расстановку сил противника, его численный перевес. Вон тот, в вороненых доспехах, видимо главный. Действовали наверняка, окружили, не оставив им ни единого шанса. Видимо, кто-то  очень хочет, чтобы он не добрался до Ратлендшира. Но они забыли, что загнанное в угол животное с удвоенной яростью кидается на своего врага. У него еще много незавершенных дел, чтобы он  мог опустить руки...

            Через четверть часа все было кончено. Ричард перевел дыхание, окинул тяжелым взглядом поляну и устало отер лицо от пота и кровавых брызг. Им это удалось – противник повержен, а те, кто попытался бежать, получили вдогонку по стреле. Жаль, что один ушел – тот, кого он принял за главаря, он скрылся даже раньше, чем уложили последних пятерых человек.

            Его рыцарям тоже досталось, но нет убитых и тяжелораненых, это уже хорошо.

 «Ну, старуха,  напророчила! Сегодня он и впрямь мог расстаться  с жизнью. Правда, что-то она там  несла про восход солнца, а сейчас еще темно...»

  Начался дождь, вернее, мелкая изморось. Неясно, что хуже - она, или полноценный ливень. В любом случае все вымокнут до нитки, плащи из сыромятной кожи спасут лишь на время.

Граф отдал приказ следовать дальше. Медлить было нельзя. Эта задержка в пути и так могла привести к нежелательным последствиям. Конь под ним нервничал и перебирал копытами, и одного привычного движения коленей хватило, чтобы он сорвался с места.

Его люди быстро сократили расстояние между лошадьми и уже слаженной группой выехали из-под полога леса.

*** 

Легкий девичий смех, радостно взлетевший над  двором замка, оборвался на высокой ноте: леди Кэтрин заметила его пристальный взгляд. Ричард как раз отдавал поводья коня своему оруженосцу, когда услышал эти дивные звуки, резко обернулся и застыл.  

Он знал от принца Эдуарда, что лицом она похожа на свою мать-бретонку, от которой ей достались карие глаза и темные волосы. Изящная, высокая и стройная, в простом шерстяном платье, украшенном вышивкой, и накидке, она выделялась на фоне других девушек. В молчаливом поединке он не мог отвести глаз, ослепленный ее красотой и сиянием юности, она же из упрямства не хотела ему уступать.

Его открытый интерес не вызвал румянца смущения на ее лице - непокорно вскинув голову, так, что из-под тонкого головного покрывала плеснул водопад темных волос, она повернулась к нему спиной, обратившись к своим притихшим подругам. Снова раздались переливы смеха - теперь, наверное, предметом шуток был он сам.

 Казалось, он потерял дар речи, и благо, что в данный момент не нужно было ничего говорить – ему бы это просто не удалось.

«Солнце взойдет пять раз, и сердце твое дрогнет, и ты покоришься своей судьбе». Сегодня как раз пятый день, как они выехали из Лондона. Неужели, старуха предвидела эту встречу? Лейстер никогда не терял разум от женских прелестей, никогда, за исключением того случая... Нет, он не должен думать сейчас о Мэри.

 Где-то в глубине души  плескалось сожаление, что не так подобало встретиться со своей нареченной. Но этого уже не изменить. «Ты здесь во имя долга» – напомнил он себе.

 Лорд  Кристиан Маннерс вышел к нему навстречу, раскинув руки в приветственном жесте и старательно подбирая слова.

- Милорд граф, не могу сказать, что я удивлен... Ваш гонец прибыл сегодня утром на взмыленном коне, я, грешным делом, подумал – дурные вести.

- Простите, что все складывается подобным образом, милорд. Но дело решалось не мной, а королем, - с этими словами Ричард подал ему свиток, скрепленный королевской печатью. Лорд Кристиан слегка побледнел, взяв в руки документ, жестом приглашая следовать в Большой зал. Он уже порядком устал придумывать поводы для отказа многочисленным женихам после того, как на королевской охоте принц Эдуард ясно изложил ему свой замысел. Помнится, тогда лорд Маннерс  еще пытался возражать, что, мол, дочь – это единственное, что у него осталось, и он бы хотел сам распорядиться ее судьбой. Но одного выразительного взгляда принца было вполне достаточно, чтобы он умолк.

- Для меня воля короля стала неожиданностью. Вас не было даже в числе тех, кто просил ее руки...

- Поверьте, для меня это не меньшая неожиданность, - сухо произнес Лейстер.

***

В зале царило шумное оживление. Кэтрин вздохнула – ну, конечно, это благодаря  прибывшим рыцарям. После трапезы ее отец и этот темноволосый лорд расположились в креслах у камина и о чем-то тихо беседовали. Отец не  посчитал нужным представить его, казалось, он был целиком погружен в загадочные известия, что привез этот человек, и теперь ее разбирало любопытство, но что она могла поделать? Незнакомец  вел себя отстраненно и даже равнодушно. Лишь один раз она ощутила его внимательный взгляд – такой же, как там, у стен донжона.* Девушка мысленно ахнула, заглянув в  его голубые глаза, и почувствовала предательскую дрожь в теле. Что это с ней? Всего лишь какой-то рыцарь, с поручением к ее отцу, а она уже вся пылает. Надо держать лицо, как учила ее мать. В следующий момент он едва заметно отсалютовал ей кубком, который держал в руке, отчего щеки ее предательски заалели. Проклятье! Он заметил ее интерес.

Она прикрыла рот рукой, испугавшись, что произнесла последние слова вслух, и торопливо оглянулась на отца Ансельма, стоявшего неподалеку.

Наконец лорд Кристиан поднялся и решительно направился к Кэтрин.

- Дитя мое, мне необходимо с тобой поговорить... - начал он.

Она с готовностью встала, и он поспешил увлечь ее к выходу из зала.

- Не здесь. Пройдем в солар,** там будет удобнее.

***

- Вот так... Ни ты, ни я не вольны выбирать в данном случае. Но этот брак выгоден для нас. И еще, поскольку мы владеем соседними с лордом Лейстером землями, после моей смерти они объединятся.

- О, не говорите так, отец, - всхлипнула Кэтрин, - вам рано думать о смерти.

- Думать об этом нужно всегда, - назидательно ответил лорд Кристиан. – Я не знаю, какой тебе достанется супруг, мне известно лишь то, что он близок к Черному Принцу. Мы встречались при дворе, я слышал о его доблести в сражениях и на турнирах. Он богат. По крайней мере – я не знаю о нем ничего плохого. Сегодня с тобой должна была бы говорить твоя матушка...

Кэтрин очень старалась не расплакаться, но это ей не удалось – по лицу покатились предательские слезинки.

«Завтра же вы должны обвенчаться». Эта фраза колоколом отдавалась у нее в голове. Не будет ни ухаживаний, ни торопливых поцелуев, ни кратких свиданий наедине. Если бы кто-то сказал ей об этом еще вчера, она бы рассмеялась ему в лицо. Настолько это было невероятно. Но отец не шутил. В руках он сжимал пергамент, согласно которому и требовалось срочно узаконить этот союз. Ее приданое было значительно, но не настолько велико, чтобы этот лорд за ним охотился. Вероятно, она являлась для него наградой, поощрением его заслуг со стороны короля... Кэтрин прикрыла глаза, чтобы не выдать того разочарования, что переполняло ее душу.

- Ты должна уважать волю Его Величества, дочь моя, - напутствовал отец. – И проявлять уважение и почтение к своему мужу. Он предполагал заключить брак в своих землях, но я уговорил его, чтобы церемония совершилась здесь. Уж слишком все скоро, мы должны хоть как-то подготовиться...

Но Кэтрин уже не вслушивалась в его слова.

***

« Я, Кэтрин Маннэрс, беру тебя, Ричарда Лейстерского, в законные мужья, чтобы быть с тобой отныне и навсегда, в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, чтобы любить и заботиться, пока смерть не разлучит нас, по воле Господа нашего, и в этом я клянусь тебе***».

Обручальное трехгранное кольцо, надетое ей графом на безымянный палец левой руки, было слегка великовато. Кэтрин  поспешно сжала замерзшие, потерявшие чувствительность пальцы в кулачок – из страха, что оно упадет и покатится по каменным плитам. До дрожи пробирал ноябрьский холод - затяжные дожди и ветра выстудили храм, а сегодняшнее утро было как никогда, ненастным. Лучшего времени для свадьбы и придумать было нельзя.

Боковым зрением она почувствовала взгляд жениха -  вернее, теперь уже почти законного супруга. Его тонкий, искусно вылепленный профиль, застыл в равнодушном ожидании, но она не могла обмануться – мгновение назад он следил за ней. Кэтрин тоже притворилась, что старательно смотрит на аналой****, где был установлено распятие, богато украшенное драгоценными  камнями - отец всегда делал щедрые пожертвования, надеясь на место в Царствии Божием. И он снова расстарался – даже учитывая отведенное для подготовки время. Священник, соединив руки молодых, уже произносил на латыни  сакраментальное: «In nomine Patris et Filii et Spiritus sancti», благословляя их брак, и сам Христос, казалось, вымученно улыбался с креста – так улыбаются, когда хотят приободрить в совершенно безвыходном положении. 

Она очнулась от раздумий, вздрогнув от прикосновения Лейстера – все с тем же с непроницаемым лицом он поднимал ее вуаль, чтобы поцелуем скрепить обряд. Теплое облачко его дыхания выпорхнуло и тут же растаяло в церковном стылом воздухе. На короткий миг она ощутила запах его волос, скользнувших по ее щеке – от них пахло дождем, осенними кострами и чем-то еще – странным и незнакомым... Его поцелуй ничего не обещал – ни любви, ни счастья, ни радости. Холодное, истинно церемониальное прикосновение, чуть отдающее вином с пряностями. Позади слышался нарастающий гул голосов. Только сейчас она поняла, что надеяться на добрый брак с этим человеком было большой глупостью. Страх и горечь всколыхнулись в груди, а внутри  все сжалось и сердце забилось где-то в горле. Она пыталась бороться с этим состоянием, но на глаза вдруг навернулись слезы, сгущающийся аромат ладана накрыл ее удушливой волной, все куда-то поплыло, и Кэтрин с легким стоном покачнулась, оседая на пол.

            Она лежала в кольце его рук, чувствуя, как медленно возвращается в этот мир.  Низкий звучный  голос, долетающий до ее сознания, как сквозь войлочную преграду, жестко раздавал указания и что-то отрывисто говорил священнику.   Девушка заставила себя открыть глаза, но только для того, чтобы опять встретиться с его глазами – теперь потемневшими, как  грозовое небо, и обеспокоенными.

- Я... Что со мной? – Ей с трудом дались несколько слов. Язык не слушался, в ушах стоял шум. Кто-то поднес кубок с вином, Ричард резко перехватил его и сам дал пригубить невесте.

- Вам стало дурно. Надеюсь – не от моего поцелуя, или я вам настолько противен? - уголок его губ чуть дернулся вверх и сразу же вернулся обратно. – Вы вообще что-нибудь ели сегодня?

- Ела?.. Перед службой? Конечно, нет!

Он что-то пробормотал себе под нос и снова поднес ей кубок. Она попыталась отвернуться. - Кровь Христова, пей же! – Отец Ансельм дернулся и изменился в лице, услышав такое явное богохульство.

- Не надо больше!

- Кэтрин, не заставляй меня поить тебя силой! – прошипел он над самым ее ухом.

В первый раз он назвал ее по имени... В первый раз вообще обратился к ней, пусть даже таким образом. Ощутимая угроза оказала магическое действие. Она покорно отпила глоток, вино приятно обжигало внутренности и наполняло силой.

- Будем считать, что невеста лишилась чувств от чрезмерного целомудрия, - сообщил Ричард окружающим, с невеселой усмешкой поднимаясь и увлекая ее за собой. Она промолчала, лишь вспыхнула и полосонула по нему возмущенным взглядом. В толпе раздались одобрительные возгласы.

 - Ваше преподобие, надеюсь – ради леди Кэтрин вы повторите последние слова? Жаль, если получится, что новобрачная не запомнила самую важную часть церемонии.

Священник деланно улыбнулся. Вероятно, для менее высокородного прихожанина такие исключения были бы недопустимы, но граф пользовался расположением самого принца, и он не посмел ответить отказом.

Кэтрин все еще продолжала держаться за руку Лейстера, одной рукой оправляя платье, когда священник с чувством произнес:

- Объявляю вас мужем и женой.

Девушка не успела опомниться, как  граф Лейстер стремительно повернул к себе ее лицо и на этот раз просто обжег горячим поцелуем. Его требовательный рот захватил в плен ее уста, ошеломляя, подчиняя, сокрушая. Ей осталось лишь покорно уступить этому натиску, сдаться – хотя бы на время.

- Миледи, могли бы сразу сказать, что вы были недовольны моей первой попыткой, - прошептал граф, с едва заметной улыбкой отрываясь от ее губ. Она вновь не нашлась с ответом, да и  просто не успела. Но одно заметила – и сохранила для себя: улыбка делает его совершенно другим человеком. Под шумные крики присутствующих они медленно вышли из храма. Жители Оукема приветствовали молодую графиню.

***

- Мне сегодня снился странный сон, - Дик повернулся на спину и задумчиво уставился в потолок.

- Ммм... я слышала, как ты стонал, пыталась тебя разбудить, но ты затих под моими руками. – Я разглядывала его лепной профиль, не уставая любоваться своим мужем. 

- Иногда у меня такое ощущение, что во сне я смотрю полнометражный фильм, настолько все ярко  и атмосферно, - продолжил он и, поймав мою руку, поцеловал в раскрытую ладонь. – Я чувствовал тебя, и мне было так хорошо и спокойно. Ты тоже была там, в моем сне.

- О, дорогой, ты отвел мне одну из ролей в своей картине? Я польщена, – пошутила я.

Дик обнял меня и привлек к себе на грудь. Я слушала размеренный ритм его сердца, наслаждаясь близостью и нежась в объятиях.

- Мы как-то с тобой говорили, что настолько чувствуем друг друга, будто встретились не четыре года назад, а давным-давно. Видимо, я знал тебя еще в прошлой жизни.

- И там, в прошлой жизни, я непременно была принцессой, а ты моим рыцарем, да?  -  уточнила я с собственническими нотками в голосе.

Дик немного помолчал и потом кивнул:

- Ну, что-то в этом роде.

Я поднялась на локтях, всматриваясь в его лицо – он улыбался, при этом от глаз расходились лучики мелких морщинок.

- Значит, рыцарь, да? А как насчет подвигов? 

- Как прикажет моя Прекрасная Дама, - шутливо отсалютовал он, целуя меня в губы.

- И почему я не сомневалась?..

***

 ...В этот день я снова и снова вспоминала его слова о прошлых жизнях. Верю. Не могу не верить  и не надеяться. Не случайно наши обручальные кольца украшены надписью: «In aeternum». (Навеки, навсегда).