Не каждый день и далеко не каждому выпадает шанс во всей прелести познать фразу: «Прошлое нас нагонит». А тем, кому этот шанс выпал, – непременно становятся философами. Она была в этом абсолютно уверена! Нельзя дважды пройти через один и тот же кошмар, не став при этом  чертовым Сократом! Устало сдув со вспотевшего лба челку, Райли Пэтриот поправила на плече ремень дорожной сумки и, стиснув зубы, упрямо продолжила свой путь по обочине шоссе.  «Первым делом, как доберусь до места, – достану ноутбук и начну писать мемуары», - мысленно  пообещала она себе. В конечном счете, в ее мире блеска и славы это было столь распространенное явление, что многие приравнивали мемуары к своеобразной библии знаменитости.

Когда-то Райли была закомплексованным и неуверенным в себе ребенком, считающим, что в ней нет ни одного качества, за которое ее стоило бы любить. Те одиннадцать лет своей жизни она привыкла считать «первой попыткой». «Первая попытка» для отца, брата, для нее самой. Ее отец, знаменитый рок-исполнитель Джек Пэтриот, отмахивался от дочери все первые одиннадцать лет ее существования. В погоне за новой песней, турне, строчкой хит-парада Безумный Джек не замечал рядом с собой ничего и никого. Уже тогда она прекрасно понимала, что заставить отца считаться с ней – безнадежное дело. Поэтому, узнав о существовании брата, Райли, после трагической смерти матери, пустилась в бега из Нашвилла.

Не сказать, что, лишь узнав о ней, Дин, будучи в ту пору главным квотербеком «Чикаго-Старз», плясал от радости. Совсем наоборот: Дин Робийар изо всех сил старался не сближаться со вновь обретенной сестрой. Тогда Райли думала, что всему виной она, не понимая, что ее старший брат поступал так из-за нежелания вновь впускать кого-то в свою жизнь настолько близко, чтобы тот мог причинить ему боль. Но, как постоянно повторял Дин с усмешкой на губах, разве можно устоять перед парой темно-карих глаз, смотрящих на тебя с мольбой?

И вот теперь, спустя тринадцать лет, она снова в бегах. На этот раз ее путь увеличился в сотни миль. Что ж, взрослея, мы переходим в иную категорию. Два дня назад она, никого не предупредив, собрала сумку и, оставив лишь записку отцу и Эйприл, своей мачехе и матери ее брата, улизнула из Лос-Анджелеса. Она прекрасно знала, что найдет на ферме: разгневанного Дина, мечущего молнии. Если повезет, то Блу не присоединиться к нему, а, напротив, встанет на  защиту. «По крайней мере племянники наверняка будут мне рады», - подумалось ей. Поправив съехавшую на бок шапку, Райли отказывалась думать о том, что ждет ее в Гаррисоне, штате Теннесси.

Она – звезда мирового масштаба. Многие современные певцы и певицы мечтали спеть с ней дуэтом. Ее банковский счет исчисляется не просто шестью, а семью нолями. Молода, красива, успешна. Но все это меркнет перед жестокой реальностью: ее ноги могли отказать ей в любой момент, а до этого совсем не тяжелая сумка стала весить тонны. И зачем только она решила пуститься в путь на машине? Должно быть, в тот момент ее разум помутила очередная песня, не иначе. Но в ту пору это казалось ей блестящей идеей: предрождественская Америка была похожа на сказку. Да и поразмыслить над своей жизнью будет время. Немного подумав, она пришла к выводу, что ее ярко-красная «камаро» слишком заметна. Поэтому Райли через своего садовника, коего пришлось слегка припугнуть, немного подкупить и отправить в отпуск, купила неприметный поддержанный «форд фокус».  Но, судя по всему, Райли Пэтриот не была рождена под счастливой звездой, ибо седан «отдал концы» пару миль назад. И выбрал для этого весьма неудачное время и место: абсолютно пустующее шоссе и стремительно надвигающийся вечер. А у нее даже фонарика нет.

Скинув сумку, девушка устало опустилась на нее сверху, свесив руки меж расставленных ног. Печально вздохнув, Райли не могла не принять безрадужную истину: никакое прошлое не могло подготовить ее к настоящему. 

***

Свет фар выловил одинокую фигуру, сидящую у обочины федерального шоссе. Темно-синий «ягуар» остановился перед ней. Дверца открылась, и хриплый баритон, в коем чувствовалось раздражение, приказал:

 - Залезай.

Джонатан О’Брайян, известный в Голливуде под прозвищем Ангел-хранитель или просто Ангел, даже не пытался скрыть свое раздражение. «И пусть скажет «спасибо», что это именно раздражение», - мрачно подумалось мужчине, глядя на скорченную фигуру Райли. Еще на границе штатов Арканзас и Оклахома его одолевала злость вперемешку с желанием свернуть ей шею.

***

Более чем сутки назад, Джона разбудил звонок. Подняв трубку, он полагал, что услышит одного из своих клиентов, коим в срочном порядке понадобилось высказаться среди ночи или, как шутили в его кругу, получить отпущение грехов от самого Ангела. Прохрипев в трубку телефона «Алло», он был готов ко всему, абсолютно ко всему, но только не к тому, что услышал. Тихий, мелодичный голос Эйприл Робиайр-Пэтриот панически проговорил всего два слова:

- Райли сбежала!

- Что? - считая, что ослышался либо неверно понял собеседницу, переспросил Джон.

- Она сбежала, Ангел! Собрала вещи, оставила записку и пустилась в бега! Джек грозится обратиться в ФБР, и я еле сдерживаю его от этого шага. Объясняю, что лишняя огласка ни к чему и только навредит...

- Мне плевать на огласку! - взревел где-то рядом с Эйприл голос Безумного Джека Пэтриота. – Моя дочь неизвестно где! Возможно, ее выкрали и пытают!

- Никто ее не крал, Джек!, - ответила она мужу и, судя по интонации, она повторяла эту фразу не в первый раз. Сев в кровати, Ангел провел по лицу пятерней, пытаясь проснуться, и следующая фраза Эйприл способствовала этому как нельзя лучше: - Ты должен ее вернуть, Ангел!

- Я – должен?

- Ты ее пиар-менеджер. Кто еще лучше тебя понимает: просочись в прессу информация, что под покровом ночи знаменитая певица Райли Пэтриот сбежала из дому, словно школьница, – беды не миновать! Папарацци не оставят бедняжку в покое до самой старости!  

Грубо говоря, узнай пресса о поступке Райли, первое место во всех таблоидах ей было бы обеспеченно. Но Джон в свои двадцать девять лет не добился бы всего, чего имеет, не умей он всегда и при любых условиях контролировать ситуацию. Каждый в их мире знал – спорить с миссис Пэтриот безнадежно, если речь заходит о ее детях. И хотя Райли не была родной дочерью, для Эйприл это не имело значения.  За последние четыре года он узнал это наверняка.

- Миссис Пэтриот, я понимаю ваше беспокойство, но не могли бы вы объяснить всю эту дьявольщину с самого начала?

И Эйприл объяснила. Начала она с того, что последние пару дней Райли была необычно тихой, но это Эйприл списала на волнения, связанные с турне, запланированном на следующую неделю, сразу после Рождества.  Поведала она и о записке и его содержимом, и о том, что машина Райли стоит в гараже нетронутой. Закончила она свой монолог так:

- Как мне кажется, она уехала к Дину, Джон. Райли всегда стремилась к брату, если в ее жизни случались проблемы.

- И где сейчас Бу*?

- В этом году они с Блу решили встретить Рождество с мальчиками на ферме в Теннесси**.

***

- Черт возьми, Райли, садись в машину!

- Не мог бы ты сдержаться и не выражаться при мне? - вновь сдув со лба челку, чопорно проговорила Райли, вставая со своей сумки и садясь в «ягуар». Перегнувшись через нее, О’Брайян резко захлопнул дверцу машины. Выпрямившись на сидении, он окинул продрогшую фигуру девушки злым взглядом, сказав:

- Я толком не спал, почти не ел и сейчас замерз по твоей вине, поэтому нет – не мог бы!

- Какая же ты задница, Ангел, - фыркнула девушка.

- Мне казалось, кто-то просил не выражаться?

- Просила я, следовательно, мне и решать: выражаться или нет.

- Не говорит ли это о двойных стандартах? - буркнул Ангел, вновь заводя мотор «ягуара» и трогаясь в путь.

- Мне плевать! Я плачу тебе огромные деньги не для того, чтобы ты читал мне лекции о «двойных стандартах».

- Не ты платишь мне, а твой отец – это во-первых, - хмуро бросил он, не отрывая взгляда от дороги. – А во-вторых: ты, детка, не в том положении.

- Не понимаю, о чем ты, - повела плечом Райли, отвернувшись к окну. Для любого другого этот жест непременно стал бы сигналом, что разговор окончен, но не для Ангела-хранителя.

- Позволь напомнить – это не я сбежал из дому, оставив мечущего молнии отца и заламывающую руки мачеху.

- Я написала им записку, - тихо ответила Райли, отказываясь чувствовать себя виноватой. Ей двадцать четыре, в конечном счете! И вообще пора уже купить себе отдельную квартиру...

- О, ты про то слезливое послание? Что там было? «Прошу, не ищите меня. Я сама с вами свяжусь, как буду готова»? Очень ободряюще, Райли.

Окей, теперь она чувствует себя виноватой. Будь на свете физическая возможность вжаться в спинку сиденья еще сильнее, чем сейчас, она бы так и поступила. Черт возьми, она должна была знать, что Эйприл пошлет за ней кого-нибудь и что этим «кем-нибудь» будет именно Джонатан О’Брайян! Хотя, возможно, пора быть честной с собой? Ведь именно этого она и ждала...

Джон покрутил шеей, пытаясь сбросить напряжение. Он ее нашел, да, уставшую и продрогшую, но все же целую и невредимую, а это сейчас было самым главным. Увидев на шоссе заброшенный «форд», Джонатан сразу понял, что это та самая машина, на которой уехала Райли. Поэтому, найдя салон авто пустующим, он пережил худшие минуты в своей жизни. И чтобы там она себе сейчас не думала, перед его мысленным взором пронеслись абсолютно не цифры убыток либо толпы фанатов Райли, атакующие его офис. В ту минуту он впервые в жизни готов был согласиться с Безумным Джеком: возможно, Райли выкрали ради выкупа, возможно, у нее сломалась машина и она была настолько доверчивой, чтобы сесть в первую же попутку, за рулем которой был маньяк. Отсутствием воображения Джон никогда не страдал, и теперь мысли метались в мозгу: одна хуже другой. Только услышав голос оператора «911», он заметил следы на снегу. Облегчение было настолько велико, что ему пришлось облокотиться о капот «форд», ноги отказались его держать. Придумав историю о друге, у которого сломалась машина, а номер местного эвакуатора им не известен, Джон быстро завершил разговор. Но в ту же минуту набрал Джеку, успокоив старика тем, что его дочь нашлась и завтра будет доставлена брату.

- Какого черта?! Почему завтра?

- Потому, что в эту рождественскую ночь я собираюсь спать!

Устало проведя пятерней по темно-русым волосам, Ангел скосил взгляд на сгорбившуюся фигуру рядом. Четыре года он сходит с ума по ней. По ее темно-карим глазам, оливковой коже, а ее полные губы снились ему каждую ночь. Четыре долбанных года... Но в последний год дошел до того, что старался не оставаться с Райли наедине. Если выходило так – Джон тут же покидал помещение. Поэтому сейчас они впервые за долгое время оказались одни.  Крепко сжав руль, он приказал себе не думать об этом. В любом случае – ни к чему хорошему это их не приведет. Он Джонатан О’Брайян, пиар-менеджер знаменитой поп-певицы Райли Пэтриот. Возможно, он не врач и не давал клятвы Гиппократа – не спать с пациентом, но и у него есть принципы. Чертовы, дерьмовые принципы. Еще раз, поведя шеей, он приказал себе сосредоточиться на главном. Хотел бы он знать, что заставило успешную мисс Райли Пэтриот пуститься в бега, словно напуганную лань. Поэтому он решил попробовать узнать, что к чертям творится. Придав голосу все понимание, но спросил:

- Что происходит, Райли? 

Но она и не думала отвечать, мало того, даже не отвернулась от окна, продолжая все так же наблюдать за проплывающим мимо пейзажем.

***

Кто-то грубо тряс ее за плечо. Еще не до конца проснувшись, Райли лишь слегка приоткрыла глаза и увидела склоненную над ней голову своего пиар-менеджера. Застонав, она попыталась отмахнуться от него, но тот лишь тихо рассмеялся.

- Проваливай, Ангел.

- С удовольствием так и поступил бы, если б машина не принадлежала мне. Просыпайся, Шоколадка, я снял номер, где есть настоящая кровать. И если нам повезет, то и елка с подарками.

- Я ненавижу это прозвище, - зевнула в ответ она, сев прямо на сидении. – Где мы?

- В мотели, недалеко от Нашвилла***, - бросил тот в ответ, выходя из машины.

Хмуро глядя ему вслед, Райли последовала за ним. Выпрямившись во весь рост, девушка от души потянулась и бросила тоскливый взгляд на свою сумку. Все ее тело невыносимо болело, а руки превратились в макаронины. Она как раз осматривалась кругом, выискивая работника мотеля, когда ее бесцеремонно отпихнула в сторону пара сильных рук.

Она вот-вот свалится от усталости, но даже и не думает просить его о помощи. Эта мысль так взбесила Джона, что он, тихо ругнувшись себе под нос, взял дорожную сумку Райли, закинув ее себе за плечо к паре своей. Бросив на девушку недобрый взгляд, он, не говоря и слова, подошел к двери номера и, опустив сумки, открыл ее. Повернувшись, Ангел заметил, что Райли так и стоит возле машины, сложив руки на груди и прищурив взгляд. Вскинув недоуменно бровь, он стал ждать, что будет дальше.

Долго ждать не пришлось: гордо приподняв подборок, Райли подошла вплотную к мужчине. Он был выше ее на голову, но это не помешало девушке смотреть на Ангела сверху вниз.

- Происходит то, Ангел, что мне осточертело быть звездой, любимицей миллионов. Мне надоело быть той, с которой каждый чувствует себя обязанным понянчиться. Я устала от того, что ты, Джонатан О’Брайян, ведешь себя как последняя заноза в заднице, - еще раз окатив его порцией особенного женского презрения, Райли прошла в номер, намереваясь захлопнуть дверь перед его носом. Но столь театральный жест пришлось оставить до следующего удобного случая: Джон успел подставить ногу и не дать двери закрыться.

Протиснувшись мимо еще более хмурой Райли, Джонатан как ни в чем не бывало сбросил сумки в центре спальни и, указав на кровать, спросил:

- Ты не против, если я лягу справа?

- Ты меня вообще слушаешь?

- Не беспокойся – тебя я прекрасно слышал. И собираюсь побыть «занозой в заднице», которая будет спать справа, но будет настолько великодушна, что уступит тебе душ, - щелкнув Райли по носу, Джон подошел к кровати и лег...справа. Она могла бы устроить ему скандал, попробовав выкинуть его за дверь, но весь вид Ангела выражал только одно: он не сдвинется с места, пока сам того не захочет. Поэтому девушка лишь устало вздохнула и тихо спросила у него:

- Ты когда-нибудь поймешь меня, Ангел?

Он не ответил. Более того, даже не удосужился открыть глаза и перестать делать вид, что спит. Схватив свою сумку, Райли скрылась в ванной. Последнее, что ей было необходимо - это позволить себе расплакаться при нем.

Стоило двери ванной со щелчком закрыться за спиной Райли, Джон открыл глаза и уставился в потолок. Райли могла считать, что он не понимает, о чем она и к чему клонит, но он понимал. Черт бы все побрал, он прекрасно понимал, к чему. Но ему необходимо было подумать над тем, как быть дальше. Одно он понимал наверняка – так продолжаться более не может. Ангелу надоело  врать себе, что тяга к Райли пройдет, если ее игнорировать. Он дьявольски устал от той ревности, что грызла его при виде осаждающих мисс Пэтриот поклонниках и фанатах. Но более всего его угнетало невозможность прижаться к ее таким манящим губам, обнять, притянув ее тело к себе, и не отпускать.

Стоило только представить Райли в своих объятиях, как его дружок в штанах тут же дал о себе знать. Тихо ругнувшись, он перевернулся на живот, игнорируя боль в паху. Пару раз запустив кулаком в подушку и почувствовав себя значительно легче, Джон пообещал себе завтра сделать то, как следовало бы поступить еще четыре года назад. «Что ж, лучше поздно, чем никогда», - подумалось ему, перед тем как Морфей забрал мужчину в свое царство.

***

Почувствовав себя значительно легче после продолжительного душа, Райли решила, что готова к новому раунду с самим Ангелом-хранителем. Но выйдя из ванной комнаты, она увидела совсем не то, что ожидала. «С каких пор поле битвы стало походить на сцену из сна?» Джон лежал на животе, обняв руками подушку, а свет от разноцветных лапочек небольшой елочки на тумбочке отбрасывал причудливые тени-узоры на его лицо. Он все-таки снял верхнюю одежду и туфли, но оставил брюки и рубашку. Она ничего не могла с собой поделать: подойдя к кровати, Райли легла к Джону, сложив ладошки под голову. Она лежала очень тихо и просто наслаждалась ощущением близости Джона. Если на минутку забыться, то можно поверить, что Санта, наконец, исполнил ее желание. Она любила этого праведника, а он был занят лишь ее имиджем. Одинокая слезинка скатилась из уголка глаза, но девушка боялась пошевелиться и разрушить волшебство момента. Возможно, только эта ночь достанется ей...

Электронные часы на прикроватной тумбочке за спиной Райли пискнули полночь. Прошептав «С Рождеством, Джон», девушка прикрыла глаза, засыпая. Проснулась она задолго до рассвета и первое, что почувствовала – руку Джона, обнимающую ее за талию.  Позволив себе не более минуты насладиться его близостью, Райли выскользнула из-под объятий Ангела. Только у входной двери она разрешила себе бросить на него прощальный взгляд. Но это было недостаточно для той, которая прощается со своей мечтой. Подойдя ближе к спящему мужчине, она склонилась над ним и, глядя на него с нежностью, прошептала:

- Зачем мне жизнь звезды, если ты не рядом? Прощай...

Она не стала его целовать, боясь разбудить, хотя ей очень этого хотелось бы. Спустя минуту Райли вышла из номера, тихо прикрыв дверь. Ей нужен был ее старший брат, ибо только он сможет понять. Сделав глубокий вдох, Райли вышла на окраину шоссе и, сев в попутку, уже через четыре часа ревела на груди у Дина.

***

Возле украшенного рождественскими огнями двухэтажного дома в стиле конфедератов резко затормозила машина. Открылась дверца водителя, и первыми на свет Божий явилась пара ног в черных туфлях от «Гуччи». Следом вышел сам владелец ног и туфель, направляясь к главному входу. Стоявшая у окна гостиной хозяйка дома Блу Робийар с нескрываемым интересом следила за приближением мужчины. Если судить по выражению его лица – это обещает быть очень интересным. «Наверное, я подарю ему ту абстрактную картину, изображающую Ангелов-воинов. Конечно, если заслужит», - рассеяно подумалось ей, оглядывая фигуру гостя. 

Подойдя к жене, Дин обнял ее за талию, опустив подбородок ей на макушку. Его маленькая сказочная принцесса с годами стала походить на королеву и не только внешне. Последнее время Блу не просила, а приказывала им с парнями сделать то либо это. Хотя в ее оправдание стоит отметить – они не сильно то и возмущались. Напротив, делали все, что она вздумает приказать. Как не раз говорил Дин Робийар своим сыновьям: «Спорить с вашей матерью бесполезно и не выгодно. Останетесь виноватыми, а главное - без ужина.» Впрочем, все это ерунда. Дин любил Блу и не одной минуты не жалел об этом.

- Увидела что-то интересное?

- Еще не знаю. Но, - в этот момент раздался стук в дверь, - кажется, в это Рождество нас посетил сам Ангел-хранитель. 

Дин собирался спросить, что имела ввиду жена, но в этот момент вновь раздался стук в дверь. Нахмурив брови, он пошел открывать неизвестному, но фраза Блу, сказанная ему в спину, расставила все на свои места:

- Райли в столовой.

***

Если Джон и надеялся, что, лишь заметив его машину, Райли выбежит на порог, то крупно ошибался. Что он и понял, увидев на пороге широкоплечую фигуру ее брата. И, судя по всему, бывший квотербек явно прибывал не в духе. Сложив руки на груди, Дин облокотился плечом о косяк двери, медленно протянув:

- Когда Блу сказала, что наш дом посетил ангел-хранитель, я ожидал увидеть кого-нибудь более достойного.

- Пошел в задницу, Бу. Мне нужно поговорить с Райли! Где она?

- Не очень мудро с твоей стороны, Ангел, - фыркнул в ответ Дин, игнорирую вопрос о сестре. Он еще не решил, стоит ли пускать Джона к ней либо нет. – Я ведь могу и оскорбиться. А оскорбленный не смотрит, куда бьет.  

- Слушай, мне ничего не стоит помассировать твои старые кости. Но, во-первых, Райли не оценит, а во-вторых, лишняя трата времени. Как она?

- Эти самые «старые кости» не отпинают тебя только потому, что первые слова и вопросы были о Райли.

Тут между мужчинами появилась миниатюрная фигурка Блу. Обняв мужа за талию, женщина улыбнулась Джону:

- Привет, Джон. С Рождеством. Если ты к Райли, то советую поискать в столовой. Помнишь, где она?

Благодарно кивнув в ответ, Джонатан прошел мимо пары, направляясь в столовую. Закрыв входную дверь, Дин в свою очередь хмуро посмотрел на жену.

- Ну и что это было? Ты даже не дала мне врезать ему.

- Пошли, ковбой, - хитро улыбаясь, потянула его за собой в гостиную Блу. – Займешься разминкой своих «старых костей» позже. В другом виде спорта.

***

Она стояла напротив одной из стен исписанных фресками Блу. В огромном свитере и высоко забранным хвостом, Райли казалась очень маленькой и хрупкой.

Проснувшись ближе к обеду и не найдя ее в номере, Джон был близок к тому, чтобы послать все к чертям, вернуться в Лос-Анджелес и забыть о существование Райли Пэтриот. Но ярость быстро прошла, а здравый смысл праздновал победу. «Женщины», - мысленно возмущался он по пути к городку Гаррисон. – «Неужели так сложно подождать, пока мужчина выспится и расскажет о том, к чему пришел? Нет, что вы, нужно внести в жизнь долю мелодраматизма!» Всю дорогу он тихо кипел от негодования, не столько из-за поступка девушки, а скорее из-за того, что она так рисковала. Кто знает, какой попутчик достался ей... Хотя мужчина тут же приходил в себя, понимая, что реальная жизнь - не Голливуд, и неплохо бы поменьше слушать бред из уст Безумного Джека Пэтриота. Уже на подъезде к дому Робийаров Джон придумал целую речь, которую выскажет прямо в лицо Райли, а потом зацелует эту нетерпеливую особу так, чтобы у нее и в мыслях более не было бегать от него. Но теперь, стоило только увидеть ее, все слова и речи были забыты.  

Фрески Блу всегда отличались реалистичностью. Вот и сейчас, глядя на новое ее творение, Райли ни минуты не сомневалась, что все это существуют на самом деле. Сказочный домик в глубине сада, смеющиеся феи, державшие в руках корзины с цветами и танцующие на лугу, фавны, играющие нежные мелодии на флейте сидящим рядом под сенью вековых дубов нимфам... Девушка провела пальцем по лицу одной из фей и тихо вздохнула. Она хотела верить в сказку. И безумно хотела, чтобы ее личная сказка стала явью. Райли прекрасно знала и понимала Джона. Уйдя из номера сегодня на рассвете, девушка понимала, что он не побежит за ней, да и с какой стати? Выплакавшись с утра, девушка позвонила отцу и Эйприл, поздравила с Рождеством и заверила их в том, что с ней все замечательно и она уже Дина. Когда же мачеха спросила у нее про Ангела, Райли сделала вид, будто не расслышала вопрос. Ей хотелось верить, что совсем скоро  она выкинет Джона из головы и сердца. Ведь верить в это намного легче, чем понимать – она его не сможет забыть. Никогда.

- Я пришел к выводу, что быть твоим менеджером – неблагодарное дело, - вдруг послышалось за ее спиной. Широко распахнув глаза, Райли резко повернулась лицом на звук этого голоса. Ангел же, делая вид, что не замечает ее потрясенного выражения лица, продолжил: - Пару часов назад позвонил Джеку, объявив о своем решение.

Она боялась пошевелиться, так и стояла, во все глаза уставившись на Джона. Боялась, что рассматривание фресок Блу помутило ей рассудок и Райли видит то, чего нет. Он тут и, Господи, если это из-за турне, она убьет его своими руками!

Джон в пару шагов сократил расстояние между ними. Глядя девушке в глаза, он приподнял бровь и мягко уточнил:

- Не хочешь знать, что я решил?

Впервые в жизни голос изменил ей. Казалось, стой на кону ее жизнь – Райли все равно не смогла бы произнести ни одной буквы. Она открывала и закрывала рот, пытаясь сказать «Да!», но не могла издать и звук. Будто бы поняв ее состояние, Ангел усмехнулся. Протянув ладонь, прижал к ее горящей щеке.

- Будем считать, что ты задала свой вопрос.  Мисс Пэтриот, я официально заявляю вам, что более не являюсь вашим менеджером. Как насчет первого свидания?

- Что?!

- Я больше не твой пиар-менеджер, Шоколадка. Прости, что был «занозой в заднице», что не поступил так еще пару лет назад и только сейчас додумался. Но в свое оправдание скажу – тогда ты все-таки была ребенком и...

Громко визгнув «Ура!», Райли кинулась на шею Джонатану и прижалась к его губам. Выслушать она может его и потом, но ждать поцелуя еще хоть минуту не была намерена. Сильные руки Джона обхватили ее за талию, крепче прижимая к себе. Он наклонил голову ниже, углубляя поцелуй, наслаждаясь сладостью губ Райли, их мягкостью и вкусом. Она чувствовала себя парящей в небесах и все крепче прижималась к Ангелу. Пальцы Райли играли с завитками волос на его затылке, но это показалось ей недостаточно: опустив руки, она попыталась расстегнуть ему рубашку, но Джон, издав хриплым смешок, перехватил ее запястья.

- Милая, как бы я этого хотел, но боюсь, твой брат не поймет нас, - прошептал он ей, прижимаясь губами к ее уху.

- Дин не ханжа – он поймет, - отмахнулась Райли, пытаясь продолжить свое занятия, но вновь была остановлена.

- Лучше ответь – что насчет свидания?

- Мммм... Я люблю домашнюю кухню.

- Тебе прекрасно известно, что макароны с сыром мое фирменное блюдо.

- Что я могу сказать? Мой бывший пиар-менеджер всегда говорил: «Главное для каждого блюда – правильный гарнир»!