Спи, я твои тихие сны,
Спи, соберу из капель воды,
Спи, спи...

Ю. Бужилова, «Спи»

Тихое, равномерное отстукивание времени каждый день и час, каждую минуту и секунду нарушало тишину в маленькой однокомнатной квартире в одном из спальных районов на окраине города. Старые часы с кукушкой, которая уже давно была сломана и не выезжала из маленьких дверей, висели на стене, покрытой светло-зелёными обоями с цветочным орнаментом. Анна не могла выкинуть эти часы, да и не хотела. Они работали исправно и напоминали ей о маме – та очень их любила.

Любимая кружка с горячим черным чаем греет руки, согревает душу. Если поднести чашку к лицу, ароматный пар наполняет легкие. Анна плотнее укутывается в клетчатый плед, удобнее усаживается в кресло. Это ее время. Ее и Сергея.

– Расскажи мне.

Его голос звучит тихо и хрипло. Просьба не удивляет, это их ритуал. Каждый вечер перед сном.

– Хорошо.

Она отпивает глоток терпкого несладкого напитка и мыслями переносится на много лет назад.

– Мы были слишком маленькие, чтоб помнить это, но я знаю, мама рассказывала мне эту историю, пока расчесывала мои волосы и заплетала их в косы. Как она познакомилась с твоей мамой Натальей Григорьевной в родильном доме, как они лежали вместе в послеродовой палате, как учились ухаживать за нами, кормили и пеленали. Как выяснили, что живут в соседних дворах, и продолжили общаться. Они вместе гуляли, точнее, мы все вместе гуляли. И ты знаешь, я помню это. Я помню, как сидела в песочнице, а ты хотел забрать мою лопатку – уже тогда ты был сильнее меня, и я громко плакала, чтобы мама обратила на меня внимание и помогла.

– Ты всегда была слишком эмоциональной.

– Неправда. И, вообще, я рассказываю, а ты слушаешь.

Новый глоток чая, чтобы смочить горло и продолжить.

– Я помню, как мы играли в догонялки. Помню, как однажды ты вышел гулять с Георгием Аркадьевичем, и он играл с нами в мяч. Тому футболу могла бы позавидовать наша сборная.

Молчание, радостное и горестное воспоминание.

– Прости, Серёж...

– Это было так давно...

– Ты прав, но я знаю, что ты до сих пор скучаешь по нему.

– Скоро мы будем...

– Молчи, – перебила его Анна. – Никто не знает, как скоро и где мы будем.

Сергей замолчал. Закрыл глаза, сдерживая готовую скатиться слезу. Возраст сделал его менее сдержанным на эмоции.

– Помнишь, как мы лазили в сад дяди Вани? Его зеленые кислые яблоки казались такими вкусными! Даже несмотря на то, что у нас в саду росли такие же. Те казались особенными... Как же потом ругались наши мамы! И как болели наши животы!

Анна отставила кружку. Согрелась от воспоминаний.

– А еще помню, как мы делали «секретики»: брали красивые обертки от конфет, находили стеклышки, особенно большой удачей считалось найти зеленые и коричневые. Мы делали ямку, клали туда бумажку, сверху стеклышко, а потом все закапывали и возвращались к своему «секретику» несколько раз за день, чтобы проверить на месте ли и полюбоваться. Мы любили играть в «Казаки-Разбойники», рисуя стрелки на асфальте. А еще я любила качели, салочки и скакалку. И лазить по деревьям. Мама всегда ругала меня, говорила, что это занятие не для девочки. Мне же было все равно. Я уже тогда была твоим «хвостиком».

Сергей рассмеялся. Смех перешел в кашель. Анна встала с кресла и подошла к кровати, где лежал ее муж. Напоила его водой.

– Все хорошо?

– Да. Продолжай.

– А еще я помню вкус «Кавказских» конфет за рубль двадцать, «лимончиков» и тех шоколадных трюфелей, которыми нас изредка угощала соседка. Они стоили по пять рублей и были не по карману нашим родителям. А еще была булка, намазанная маргарином и посыпанная сахаром. Не было ничего вкуснее. Помнишь?

– Да. А на обед творог с тертым соленым огурцом и водой.

– Точно. С варенной в мундире картошкой. И, вообще, много было картошки – жареной, вареной, тушеной. Каждый день картошка. И ведь не надоедала. Другого ничего не было. Единственное, что я не могла терпеть – овсяный кисель, который варила бабушка. Его кислый вкус не улучшал даже сахар.

Мы замолчали. Каждый вспоминал то время.

– Я помню пальто, которое тебе привез дядя, после заработков на целине, – произнес Сергей, чуть приподнявшись.

– Бордовое. Мое любимое. Несколько лет его носила. И сапожки. Одна пара обуви на срок, пока не станет совсем мала. А одежду в основном шили.

– Я помню, как моя мама сидела за старенькой швейной машинкой. – Он снова лег на спину.

– Да... Мировая была женщина... Только один раз за всю жизнь ты ее ослушался и убежал ко мне. В тот день ты потерял отца. Ты никого не хотел видеть, кроме меня. Даже маму. Это казалось мне странным. Ты же старался не плакать, только хмурился и прятал лицо у меня на плече. И все же мое платье стало мокрым в том месте, где было твое лицо.

Молчание.

– А потом ушла моя мама. К нему. До сих пор ненавижу его и не могу простить за то, что она бросила меня ради него.

– Ты так и не смогла забыть свои обиды?

– Нет. Не смогла. Но о мертвых или хорошо, или никак. Зато с маминым уходом Наталья Григорьевна и мой отец стали жить вместе. Помнишь, как они волновались, рассказывая нам эту новость? Как будто мы до этого ничего не поняли... Я была рада, что твоя мама теперь живет у нас. Но больше я радовалась тому, что ты стал еще ближе ко мне. Я любила тебя уже тогда, как брата, которого у меня никогда не было.

– А я тебя, как сестру... Аня...

– Что?

– Если бы наши родители не сошлись, мы бы были вместе?

– Конечно. У меня даже в детстве не было на этот счет сомнений. Помнишь, как в школе мы сидели за одной партой, а потом тебя пересадили к Людке?

– Ты уже тогда ревновала.

– Безумно.

– А я думал, что тебе нравится Вадик...

– Какой же ты был дурак... Это он за мной бегал, а я кроме тебя никого не видела и не замечала. Мы росли вместе. Я так привыкла, что ты всегда рядом, что мне трудно представить, что могло быть как-то по-другому. И когда ты ушел в армию, я потеряла себя. Твои письма – это все, что у меня было в тот момент. И если бы не они, я, наверное, умерла от тоски. А когда ты приехал и стал гулять с другими девчонками, я думала, что убью и тебя, и их. Но я дождалась. Ты понял, что теряешь, когда за мной стал ухаживать Максим. Я помню, как ты избил его. А потом схватил меня и потащил домой. Я помню тот дождь, наш первый поцелуй смешивался с каплями воды... А потом свадьба и дети, работа, иногда отпуск, жизнь пролетела, как одно мгновение... Впереди только старость, болезни да нечастные приезды детей и внуков.

Сергей не ответил, тихое сопение прибавилось к звукам комнаты, шуму автомобилей за окном, тихому размеренному постукиванию часов на стене. Анна поднялась и, приблизившись к мужу, погладила его по щеке.

– Спи...