Это было лучшее Рождество за много-много лет. Наверно, лучшее из всех, что я помню. В сочельник, после мессы, мы пекли с Беатрис печенье с корицей, а потом варили глинтвейн и говорили о жизни. Она удивительная, правда. Я сама не заметила, как поделилась с ней частью своих планов и тревог, немного облегчив душу. А потом мы разрисовывали печеньки глазурью и она рассказывала мне как познакомилась с моим папой. Я благодарна ей за то, каким он стал: словно помолодел, стал чаще улыбаться и даже относиться ко всему немного проще.

На праздничный обед приехали дети Беатрис: сын и дочь с мужем. Мы смеялись, пили красное вино и пели рождественские гимны. Папа даже позаботился о рождественском полене, а Беатрис повесила в гостиной веточку омелы, о которой я старалась не забывать и обходить кругом. Было приятно, что мои подарки пришлись по душе. Сама я получила вкусно пахнущее мыло не знакомой мне марки, бордовый шарф крупной вязки, коробочку с красиво раскрашенными елочными шарами и золотые серьги от папы. Зная мою слабость к украшениям, он сделал беспроигрышный выбор. Хотя, если бы серьги не были золотыми, они нравились бы мне не меньше.

А утром двадцать шестого я вернулась в Лондон. Наверно, глупо сбегать оттуда, где тебя любят, но я больше не могла видеть как папа обнимает Беатрис за плечи и улыбается ей так нежно, что становилось немного завидно.

Хизер, дочь Беатрис, со своим мужем подбросили меня до дома, еще раз пожелали счастливого Рождества и поехали поздравить друзей.

Часы показывали два часа дня, и я совершенно не знала чем заняться в этот еще один выходной день.

С уборкой я закончила очень быстро. Покрутилась на кухне, решив от скуки опробовать рецепт равиоли с лососем, но передумала, потому что кажется наелась вчера на неделю вперед. По телевизору показывали те же фильмы, что и три, четыре, шесть лет назад. Мессенджеры онемели, как это случается только в праздничные дни. Посмотрев в сторону окна, я улыбнулась и решила пойти прогуляться. Ну и что, что одна - все лучше, чем сидеть и не знать чем заняться.

Последний раз я была в Гайд-парке на рождественские праздники, наверно, лет семь назад. Наша шумная компания не оставила без внимания ни одной карусели, шале с пуншем и вафлями, колесо обозрения и каток. А теперь все, кроме меня, Кэт и Сэма, обзавелись семьями. Кэт собиралась провести сегодняшний вечер со своим новым бойфрендом, Сэм по долгу службы забрался в Камберленд и, наверно, за столько лет уже забыл о нас... Все мы изменились, а вот Гайд-парк остался прежним.

К зимним праздникам он снова превратился в переливающуюся разноцветными огоньками волшебную страну, где можно гулять часами и просто смотреть на эти огни, улыбки на лицах, слушать музыку и смех и верить в чудо. Ведь это чудо, когда столько людей улыбаются друг другу, а не спешат куда-то, не различая лиц вокруг.

Несколько пар на катке танцевали так задорно, что пройти мимо и не улыбнуться было невозможно. Остановившись, я наблюдала как они дурачатся, не так уж плохо подражая фигуристам. Очень хотелось курить. Я гнала эту мысль, уже шестой месяц борясь с зависимостью. В первые два месяца мне удалось сократить потребление с четырех на две сигареты в день. Через еще три я кое-как привыкла к одной вечерней, но отказаться от никотина полностью никак не получалось. Мне посоветовали электронные сигареты и постепенно самой уменьшать содержание никотина. Теперь в моей сумочке всегда лежала вейп, но без никотина, а душистого пара мне совсем не хотелось. Я огляделась, ища что-нибудь, что займет руки и отвлечет от мысли о сигаретах.

Напротив, под украшенным гирляндой деревом, в ряду похожих, стоял ларек со сладостями. Я подошла ближе, отведя рукой от лица связку расписных сердец имбирного печенья. Бананы и клубника в шоколаде, цукаты, миндаль в сахаре, леденцы на палочках и полосатые палочки-леденцы смотрелись очень привлекательно, но мой взгляд притягивали яблоки в ярко-красной глазури. Мне с детства нравилось сочетание кислинки яблока со сладостью глазури.

- Пожалуйста, одно яблоко, - приложила палец к стеклу витрины, указывая на блестящие боками фрукты.

- Конечно, - ответила улыбчивая, но кажется немного уставшая за день, женщина за прилавком. - Что-нибудь еще?

Я еще раз мазнула взглядом по сладостям за витриной и, подумав, что совсем неплохо иметь что-то к завтрашнему кофе, сказала:

- Да, пожалуйста, еще пакетик жареного в сахаре миндаля.

Расплатившись, получила в руки пакетик с орехами и яблоко на палочке. Сдачу и орехи я положила в сумочку, а яблоко покрутила на палочке, радуясь лакомству как и раньше.

Возвращаться к катку я не стала, а решила сходить на цирковое представление. Афиши обещали выступление акробатов, клоунов и фокусников, но до начала нужно было ждать еще целых двадцать минут, а я начала мерзнуть. Кажется, за то время, что я тут, заметно похолодало.

Купив билет, поправила на шее новый шарф, сжала озябшие руки и посмотрела в сторону шале, у которого несколько мужчин пили глинтвейн. Представив как напиток согреет изнутри, а кружка - руки, направилась к прилавку. Коснувшись округлого, гладкого края деревянной поверхности стойки, краем глаза поймала взгляд мужчины. Мне не нужно было копаться в памяти, чтобы вспомнить его - мы встречались совсем недавно.

- Привет, - сказала раньше, чем подумала.

- Привет.

Он улыбнулся и что-то сказал друзьям, а я, конечно, отвернулась и разглядывала доску с ценами за спиной продавца, но заметила, как он молча остановился рядом. Несколько секунд я стойко не поворачивалась, разглядывая кастрюли с горячим вином и выставленные на прилавке кружки с принтом "Winter Wonderland", хотя очень хотелось убедиться, что он такой, каким мне запомнился.
- Один глинтвейн, пожалуйста, - попросила продавца. - Или два? - улыбаясь, посмотрела на мужчину рядом.

Память меня не подвела. Заросший щетиной квадратный подбородок, по-мужски привлекательное лицо и смеющиеся глаза под густыми бровями. В нем было что-то располагающее. Может эта его улыбка или открытый взгляд. Я поняла, что разглядываю его, и он это видит. Хотелось, чтобы как-то скрыть неловкость, протянуть руку и застегнуть его наполовину расстегнутую куртку, а то я мерзла даже просто глядя на него, но это было бы слишком.

- Два, - кивнул знакомый незнакомец, - и я плачу.

Это не было для меня непривычным, поэтому только улыбнулась, позволяя мужчине сделать так, как он считает правильным.

Забрав свое вино, развернулись к ближайшему столику за нашими спинами и посмотрели друг на друга.

- Все загаданные желания сбылись?

- Почти, - улыбнувшись, увильнула от ответа. - А твои?

Кружка была такой восхитительно горячей, что хотелось обнять ее обеими ладонями и блаженно закрыть глаза, вдыхая аромат вина, но мне мешала палочка с яблоком.

- Почти, - вернул мне парень, наверняка намекая на нашу прошлую встречу. - Как все-таки тебя зовут?

Так хотелось кокетливо уйти от ответа, но умная часть меня подсказала, что если не дам ему никакой информации - сама буду виновата, что больше его не увижу.

- Вероника, - сделав маленький глоток обжигающего напитка, - а тебя?

- Брайан.

Он улыбнулся и я, отпустив бок кружки, важно протянула ему руку:

- Приятно познакомиться, Брайан.

Его ладонь оказалась гораздо теплее моей. В нее хотелось вложить обе мои озябшие и попросить отогреть, но пришлось довольствоваться кружкой.

- Ты здесь одна? - спросил он и посмотрел по сторонам.

- Нет, - помотала головой, - меня ждут возле шатра. Хотим посмотреть выступление. И тебя тоже ждут, - посмотрела в сторону, оставленной им компании.

Брайан кивнул, соглашаясь, и хитро прищурив глаз спросил:

- Как насчет номера телефона?

Подняв на него глаза, с улыбкой, протянула яблоко на палочке:

- Обязательно, если встретимся в третий раз.

- А это что? - спросил, на автомате взяв палочку из моей руки.

- Это тебе, - улыбнулась и, сделав еще один маленький глоток вина, шагнула от столика. - Счастливого Рождества, Брайан.