У Бэрронса • Ведущий рубрики: Дэни
Посвящается моей дражайшей подруге…
…Мир от меня далеко,
Ему за мной не успеть;
Хочу, чтобы было легко,
Хочу от людей улететь.
Хочу вернуться к душе,
Что так понимала меня.
Вы не нужны мне уже,
Это все ваша вина!
Вы убиваете, не дорожите
Тем, что дает вам Бог;
Кричите сильней, сильнее кричите!
Может, криком родите любовь!
Вы скупы, скупы в своей жизни,
Вы эгоисты, мертвы ваши души;
Так почему же вы все еще живы,
Одиноким темным вечером, сидя в квартире в Дублине на диване и укутавшись пледом, я задумчиво вырисовывала очертания домика Фей в тетради с черновиками своих стихов.
Мой любимый Кулгау… мой маленький замок…
Я так полюбила это место, что не могла о нем не думать.
Я все время представляла комнаты замка, его мебель, стены…
Я еще не решила, каким образом скажу Абраэлю, что хочу и буду жить там.
Странно, что демон не знал про мой замок, ведь уже даже было новоселье. Но он не знал.
Как он отреагирует, когда узнает?..
– Ты счастлива, Лина? – Только женский голос, никаких движений.
Я вздрогнула и замерла.
Я не заметила, как она появилась. Она не хотела, чтобы я заметила. Сколько времени она просидела в скрытом тенями углу, я не знаю.
Но именно она выбирала когда и как явиться мне.
Я не подняла глаз, не взглянула в направлении услышанных слов… Я знала этот голос, я любила его… я боялась его слышать, ведь он не мог быть реальным…
Слеза упала с моих ресниц, и я зажмурилась, не веря своим чувствам. Пусть это только галлюцинация и пусть она приносит мне нескончаемую боль, но я была рада слышать ее голос.
– Нет, – прошептала я. – Как я могу быть счастлива без тебя?..
Тишина резала слух. Ответит ли мне мой фантом, подарит ли еще одно мгновение радости?
Я хотела слышать ее голос. Я хотела видеть ее лицо. И я подняла свой взгляд.
Чтобы не застонать от отчаяния и боли, от радости и всепоглощающего счастья, я зажала рот рукой.
Бледное лицо, скрытое капюшоном, черные длинные волосы, черные облегающие одежды под накидкой, странные металлические приспособления, выглядывающие из-под ткани.
Я не могла оторвать взгляда, а она сидела и изучала меня, словно была шокирована моей реакцией, моим ответом, словно не знала все мои самые сокровенные тайны.
– Кира… – убрав ладонь, выдохнула я. Это была моя погибшая подруга, моя милая не родная по крови, но драгоценная по духу сестренка. Слезы заструились по щекам.
Темноволосая девушка нахмурилась, встала с кресла и подсела ко мне.
– Подбери сопли, – тихо, но грубо сказала она.
Я впитывала ее присутствие, как глоток живой воды. Я не видела этой грубости, я видела мою любимую Свит, которая погибла почти два года назад.
– Кира… – еще раз повторила я. Мне хотелось кричать это имя, хотелось дотронуться до нее, но не исчезнет ли она тогда? Я потянулась, чтоб прикоснуться к ее длинным черным волосам, но девушка одним взмахом оттолкнула мою руку. Ее глаза сверкнули серебром и вновь стали бледно-серые. Но у моей подруги всегда были карие глаза.
Я бессильно опустила плечи. Это не галлюцинация… и не Кира…
– Кто ты? – обреченно спросила я, глядя на свои руки.
– Прости меня, Лина. Но ты не должна меня касаться. Это против правил.
Ее голос обжигал слух.
– Каких правил?
– Правил моего существования.
– Я не понимаю, – все так же тихо сказала я. Мне было больно на нее смотреть, если это не Кира…
– Это я, слышишь, Лина? – Девушка встряхнула меня за плечи, ее руки были в черных кожаных перчатках, а я все еще была укутана в плед, так что это не было полноценным касанием. И я осознавала это. – Я все помню. Все наши радости, всю свою привязанность к тебе. Это все еще я, Лина. Просто та я, которую ты знала, – она в прошлом.
Я покачала головой.
До Абраэля только один человек на свете называл меня Линой – моя Кира. И только она имела на это право. Но она утратила это право, когда покинула меня… покинула этот мир…
– Кира мертва… – твердо сказала я. – Так кто же ты? Зачем ты мучаешь меня?
– Я Сури, Лина. Но я все еще Кира.
– Сури? Что за Сури? – Я вгляделась в ее черты. – Как ты можешь быть Кирой? Кира сейчас лежит в могиле. Мы похоронили ее.
– Вы похоронили пустой гроб, – твердо сказала собеседница.
Я не помнила этого, я вообще плохо помнила похороны. Я была тогда разбита, я не хотела жить. Я умирала, моя душа стремилась к ней, к моей дорогой, милой Свит.
Но моя память никогда не позволяла мне забыть тот страшный вечер ее смерти. Я всегда буду помнить его цвет, запах… холод…
В тот вечер я не поддалась уговорам своей подруги и не отказалась от решения пойти и развлечься в клубе.
Мы даже не успели до него дойти…
Кажется, это был вызов по ограблению. Я не очень хорошо помню…
Но я помню, как кричал тот полицейский, требуя от нас поднять руки. Помню, как Кира сделала шаг вперед, призывая его выслушать нас.
Помню звук выстрела. И как падала моя подруга. Как разрасталось кровавое пятно на ее одежде от раны в животе.
Помню свои окровавленные пальцы… ее стеклянный взгляд… помню, как она звала меня… как судорожно сжимала мою руку…
К приезду скорой Кира уснула вечным сном. Медики опоздали на несколько минут, очень долгих и очень мучительных минут.
Лишь потом я узнала, что вызов был ложный. Что полицейский был новичком, и что он вышел сухим из воды.
И тогда я погрузилась во тьму…
Я медленно всплыла из своих болезненных воспоминаний.
– Если ты Кира, – обратилась я к девушке, сидящей рядом со мной, – тогда ты знаешь, как доказать мне это. Скажи, как я называла тебя?
– Ты называла меня Милая по-английски – Свит (Sweet).
У меня перехватило дыхание.
– А ты, как ты меня называла? – я смотрела на гостью вызывающе, в голове гулкое эхо вторило стуку сердца.
– Югэн, – Ни один мускул не дрогнул на ее лице. – Закладывающая смысл в недосказанном (японский). Читающая между строк… Но ты перестала читать между строк, Лина. Ты не видишь.
Я подавила еще один возглас. Это и правда Кира…
– Чего не вижу?
– Твой демон, – она выплюнула последнее слово, будто ей было противно даже произносить его. – Он никогда не был человеком.
– Что? – До меня смутно доходил весь смысл.
– Он всегда был Дивом. С самого начала.
– Дивом? – Я залилась смехом. – Демона назвать дивом… Это забавно.
Моя подруга сидела рядом со мной и, хмурясь, ждала, когда я перестану смеяться.
Ее серьезность остудила мой задор. Я лишь икнула и чуть ссутулилась под ее мрачным взглядом.
– Див, – угрюмо сообщила она, – присутствует в Земной восточной мифологии, как демонический персонаж... Насколько я помню из курса лекций по «мифологии Средневековья и Возрождения», им в средние века пугали язычников. – Моя подруга серьезно взглянула на меня. – А в моем мире Див – это сокращение от Дивир.
– И Абраэль – Дивир? – скептически спросила я.
– В принципе, он то же самое, что и демон. В моем мире Дивир такое же исчадье ада.
– И ад у вас идентичный с нашим? – спросила я.
– Конечно, нет! – горько сказала моя подруга. – В том мире все по-другому. И объяснить даже не могу. Весь мир сам как ад. А дивиры враги Сури.
– А кто такие Сури? – спросила я.
Она вздохнула и посмотрела на меня.
– Это раса… не мертвых, не живых… Мы существа, застрявшие на грани.
– Вид существ?
– Да, из этого параллельного мира. Живем на Церре, это одна из планет нашей Вселенной. Сури чем-то схожи с вампирами.
– Планета в параллельном мире?
Собеседница кивнула. А я непонимающе развела руками:
– Как ты можешь быть из параллельно мира? Ты, рожденная здесь…
Она покачала головой, не дав мне договорить.
– Ты все не совсем правильно понимаешь. Я была человеком. Умерла. Я родилась в новой ипостаси – Сури. Только вот родилась я не по законам жизни, а по законам смерти.
– Тебя оживили? – с сомнением предположила я.
– Что-то вроде того, – отозвалась Кира. – Очень редко, но когда не хватает воинов, Жрецы Сури отправляются на поиски новых в другие миры. Я одна из немногих. Нас таких единицы. О том мире, о видах тех существ почти никто ничего не знает, – она пожала плечами и ухмыльнулась. – Меня по головке не погладят за то, что я здесь. Нам запрещено перемещаться между мирами. Даже заходить в «коридор пространств» без особого разрешения нельзя. Это длинная галерея картин, – тут же объяснила Кира, – у нас пользуются не порталами, а окнами в другие миры. Окно открыто, пока тот, кто им воспользовался, не вернется обратно.
– Открыто? – я сразу представила такое окно. Смогла бы я пройти мимо, если бы увидела его?
– Оно замаскировано.
– А почему вам запрещено перемещаться?
– Мы воины в войне, которая длится тысячелетиями. Уйти с поля боя – стать предателем.
– Твой мир воюет? – Вот так просто я называю чужой мир миром своей любимой подруги. Видимо, мне было не так сложно принимать за реальность новую информацию.
– Воюет… целыми Вселенными… – ее взгляд стал отрешенным, грустным.
– Почему? – Я чувствовала, что становлюсь назойливой, а этот вопрос теперь был главным.
– Множество причин. Власть, господство… – грустно сказала Кира.
Она тяжело вздохнула, словно возвращаясь откуда-то:
– Лина, этот див поспорил на тебя. Поспорил на твою свободу, на твою жизнь, на твою душу.
Гостья говорила очень быстро и содержательно.
– Пятеро дивиров – Горт, Сводин, Льюса, Пира и Аккур – поспорили на одну часть артефактной головоломки – карты, – которая приведет ее обладателя к маленькой планете Фери в далекой неизведанной Вселенной. Говорят, что в недрах той планеты содержится неиссякаемый «Источник Света», то есть силы, защищающей Фери и ее народ. И если эту силу обратить во мрак… – моя подруга обеспокоенно покачала головой. – Я видела лишь наброски артефакта, но знаю, что каждый из пяти его кусочков сам по себе обладает большим могуществом. По сути эта карта – главная цель всей войны. – Она с осуждением прищурила глаза. – Лично я считаю, что эти легенды – выдумки… Часть, на которую спорили, находится у Пиры – она одна из высших дивиров, вроде герцогини, управляет легионами духов. Да они все не лыком шиты, дивы есть дивы…
– Я не могу уловить суть при таком множестве невоспринимаемых слов, – нахмурилась я.
– Суть в том, что демоны поспорили на этот артефакт, что один из них сможет соблазнить смертное существо высшего разума, влюбить в себя, и не выдать сущность демона в себе.
– Зачем им это?
– Могущество артефакта… и развлечение. Душа из другого мира – лакомый кусок… – было видно по ее лицу, что она презирала дивов всем своим существом.
– Но причем здесь я? – Мое сознание протестовало.
Брови моей собеседницы сошлись.
– Человек – одно из смертных существ высшего разума во Вселенной Земли. А твой демон – это Сводин. Дивир второй категории…
– Но он же открылся мне. Я давно знаю, что он демон… и то, что он дивир, ничего не меняет. Он применял долю своей силы на мне… – я запнулась, вспомнив леденящее чувство его присутствия у себя в голове, и хотя он не мог читать моих мыслей, но то, что он мог стереть память о них из моей головы навсегда, вызывало дрожь ужаса в моем теле.
– Но его противники не знают, что ты знаешь.
Я слушала и не верила. Все это казалось страшным, сюрреалистическим сном. Это было бы странно, если бы не свалилось в одночасье. Но я уже знала о существовании демонов, Всадников Апокалипсиса, ведьм, оборотней, бессмертных. И поверить в то, что Кира жива, ничего не стоило. Значит, был и тот далекий мир Церры, и был демон, называемый дивом… Но если всё правда, то все мои поступки – игра роли, имя которой – пустота, а моя жизнь – глупая постановка, где я – кукла, и за веревочки дергает демон.
До меня медленно доходил смысл сказанного.
– Так он спорил. Да, он мог, на него похоже. – Я обращалась сама к себе, и почему-то мне было практически все равно.
– Ты что, не понимаешь? – возмутилась Кира, наблюдая мое безразличие, – Ты пленница!
Я усмехнулась. Шумный выдох, взгляд на подругу.
– Я давно пленница. С самой твоей смерти.
– Что ты с собой сделала? Где моя отважная Лина, ценящая свободу превыше всего?
– Та я, которую ты знала – в прошлом, – повторила я ее слова. – А он разбудил меня, подарил мне чувства.
– Ничего он тебе не дарил! – воскликнула Кира. – Он против твоей воли открыл тебе этот жуткий мир. Он давил на твою жалость. Ты открылась ему, лишь твердо веря, что убила человека, которым он был, своими желаниями. Это все было обманом! Он предавал тебя снова и снова!
– Ну, он же сын своего мира… – тихо вставила я.
– Боже, Лина!!! – вскричала Кира и, схватив меня за плечи, начала трясти.
Ее тяжелая хватка вызвала у меня гнев. Я оттолкнула ее руки, и плед сполз с моих плеч; Кира замерла.
– Откуда это у тебя? – обратилась ко мне подруга, указывая на татуировку на плече.
– Абраэль поставил, чтобы закрепить нашу связь.
Она провела пальцами поверх моего плеча, словно гладила иероглифы.
– Он подавляет твою волю.
– Это не так! – воспротивилась я. – Я могу быть где хочу. Я купила себе замок! – Почему-то мне казалось это весомым аргументом.
– Это происходит постепенно. Спустя какое-то время ты просто перестанешь воспринимать реальность. Эти знаки – древнее заклинание, чтобы ты видела лишь в демоне цель своей жизни.
Все это было произнесено деловым тоном, будто подруга констатировала факт моего разрушения.
И мне почему-то было все равно...
Вот тут я и задумалась. Было бы мне все равно, случись со мной это всё чуть раньше? Я взглянула на подругу, и сердце защемило. Теперь я верила, что это Кира. И я была очень счастлива, что она жива.
– Если он подавляет мою волю с момента возникновения татуировки, – обратилась я к Кире, – то почему боль утраты не уменьшилась за эти недели? А сейчас я безгранично счастлива, что ты жива. Я чувствую это. Ты остаешься для меня важной.
Моя гостья гордо приподняла подбородок.
– Скорее всего, он недооценил силу твоей привязанности ко мне. Демоны не могут понять, как можно продолжать любить того, кто умер.
Это все было важно, но меня интересовало другое – вопрос, который я задавала бледному телу Киры, ее, как оказалось, пустому гробу, пустой могиле. Почему она не взяла меня с собой?..
– Почему ты не сообщила мне, что жива? Оставила одну в том далеком и чужом мире?
– Это против правил.
– Ты знаешь, что я умерла тогда вместе с тобой? – потребовала я ответа.
– Теперь знаю… – глухо отозвалась она.
Кира позволила мне осмыслить сказанные ею слова. Молчание длилось не долго – ровно столько, сколько хватило моему разуму для формирования нового вопроса.
– Откуда ты узнала, что я считаю себя виновной в его смерти как человека?
– Он никогда не был человеком, Лина, запомни это… У меня есть связи. Я попросила об одолжении одного темного мага.
– И что это за одолжение?
– Он показал мне в зеркале прошлое – все важные события твоей жизни с момента твоей встречи с дивиром. Эти существа оставляют очень сильный магический след во времени. Именно по следу можно вернуться в прошлое. Однако след не показывает самого демона, он защищен, я могла видеть лишь тебя, когда ты была рядом с ним. Я чувствовала все вместе с тобой. Мне было больно видеть твои страдания. На твоем переезде в Дублин зеркало перестало показывать тебя. Я не могла понять почему. Но точно знала, что ты жива. Очевидно, это из-за метки. Ведь он тогда тебе ее поставил?
Я кивнула.
– Он связал тебя с собой, накрыл своей защитой… – Кира погладила пальцами мои волосы. – Я не хотела тебе такой жизни, поверь, – грустно сказала она.
– Почему только сейчас? Я с ним уже год.
– Я совсем недавно узнала обо всем. При первой же возможности я оказалась здесь.
– Почему ты вообще решила просить об одолжении? Что тебя подтолкнуло?
– Разведчики пространств в зеркалах все время следят за перемещениями дивиров. Поэтому мы и знаем о пари. Прошел слух, что Сводину удалось соблазнил Земную женщину. Что она – русская смертная. Как странно было даже подумать о том, что это можешь быть ты. И я… я не знаю, почему решила проверить тебя, но я прошла на Землю и, очутившись в России, стала разыскивать тебя. А там узнала, что ты пропала. Тогда я обратилась к своему знакомому. Сложнее всего видеть через зеркало именно ваш мир, я не знаю почему.
Я взяла Киру за руку. Она была очень расстроена.
– Я убийца, Лина. Ты не представляешь, сколько я уничтожила жизней, чтобы просто увидеть тебя в зеркале.
– Как это случилось? Как им удалось сделать тебя Сури?
– Когда-нибудь я тебе расскажу.
– Так ты больше не бросишь меня? – в надежде спросила я.
– Нет, – просто ответила она.
***
«Единственно правильное решение, – говорила мне Кира, – это избавиться от татуировки и покинуть этот город».
Она была удивлена, что я любила свой замок и хотела там жить. Она надеялась, что мне хватит сил, но до последнего думала, что я не захочу покинуть квартиру Абраэля–Сводина по собственной воле.
И я осознавала, что подруга права. Я отчаянно хотела найти повод остаться и хотя бы проститься с ним.
Кира все время твердила мне о том, что метка на моем плече связывала нас с Абраэлем на подсознательном уровне.
Как только моя нога коснется той стороны порога, и я сознательно буду понимать, что насовсем покидаю квартиру, демон примчится, чтобы остановить меня.
И меня мучил только один вопрос: Зачем я ему? Зачем ему прилагать такие старания ради меня? Только ли ради власти?
Демон появлялся всё так же, как и раньше, раз в три дня. И так как он был здесь днем ранее, я уверила Киру, что его не будет еще два дня точно.
Подруга на длительное время покинула меня, чтобы посоветоваться с магом, как убрать татуировку. Я очень долго не могла найти себе занятие.
Моя голова была переполнена – слишком много эмоций, слишком много информации, слишком много слова «много» для одного вечера.
Под утро я не выдержала и все же уснула.
Кира разбудила меня, когда вернулась, на часах было двенадцать дня. Она намеревалась остаться со мной, чтобы помочь собраться и покинуть это место. Бежать мы решили этим вечером, чтобы демон не успел перехватить нас здесь, и чтобы у нас в запасе еще оставалось время. Хотя Кира не очень рассчитывала на удачное стечение обстоятельств.
Она говорила, что будет биться за меня. Как всегда отчаянная.
И я знала, что она говорила правду.
Я позвонила Флёр, вкратце обрисовала всю ситуацию, и она обещала в назначенный час ждать на углу между моим переулком и последним кварталом Графтон-стрит – единственный немноголюдный квартал рядом с моим домом, не захваченный тенями, – чтобы переместить меня и мою подругу в Шотландию в Кулгау.
Кики к этому моменту должна была подготовить все мыслимые виды заклинаний и рун, чтобы не пустить демона на территорию моей собственности…
Отступление
Все, что я теперь знала о другом мире, его видах существ, о древней войне – все это было новым для меня.
Сури действительно чем-то были схожи с вампирами, насколько я поняла. И Сури были лишь женщины.
Их жертвами становились коренные жители Церры, так же участвовавшие в войне – Цериторианцы, или по-простому Ритории. Риторий был схож во многом с человеком, за исключением заниженных ценностей и несколько иных особенностей биологических процессов организма. Например, дышали они озоном.
Как озон мог участвовать в биологических процессах, я понять так и не смогла.
Для простоты я составила список характеристик, которые узнала о Сури.
1. Сури – особый вид существ, охотницы, как можно было бы перевести это слово на наш язык.
Объяснение всего их вида было для меня немного сумбурным.
Единственное, что я поняла, – Сури с самого начала просто существа, схожие с вампирами – паксуты. Паксуты – вымирающий вид, поэтому Жрецам Сури приходится иногда искать будущих охотниц в других мирах. Вовремя поймав душу умирающего существа, они могут с помощью крови паксута вернуть душу в бренное тело – существо само становится паксутом.
Потом паксут (обязательно женская особь) проходит посвящение в охотницы – магический ритуал по созданию сверхсил, обострению всех чувств, и только после этого может называться Сури.
Лишь женская особь может выдержать такое посвящение, и только в этом случае есть умения для борьбы в рядах воинов.
Навыки войны, большая скорость и сверхчувствительность – все это дает неоспоримые преимущества.
Для всех этих ритуалов необходимо много времени. Но оказалось, что в мире Церры время идет в десять раз быстрее, чем на Земле. Для меня прошло всего два года со смерти Киры. А моя подруга уже семнадцать лет Сури.
2. Без крови Сури жить не могут. Но они не убивают свою жертву, выпивая всю кровь из нее.
Кира говорила, что в голове у Сури во время насыщения кровью в какой-то миг раздается щелчок – это ознаменование момента, когда надо остановиться.
3. Если Сури не прекратит пить кровь, то может потерять все силы.
Также подруга рассказывала, что когда Сури пьет кровь ритория, она устанавливает связь со своей жертвой. Эта связь рушится в момент прекращения насыщения. Но если не остановиться, то Сури начинает чувствовать то же, что и жертва в ее руках. Боль, бессилие, опустошение, словно и не кормилась вовсе.
Я не осмелилась спросить ее, чей опыт открыл ей эти знания.
4. Взглядом Сури лишает сознания ритория, чтобы тот ничего не помнил.
Подруга рассказывала, что взгляд Сури словно выпивает у ритория воспоминания о насыщении, как была выпита его кровь. Риторий не помнит даже встречи с кровопийцей.
5. Раны от укуса Сури заживают быстрее, чем риторий приходит в себя после потери сознания.
Здесь Кира не вдавалась в подробности, а я решила, что мне лучше не знать, с чем приходится свыкаться моей подруге, той, которая всегда жалела именно людей, а ритории, по ее рассказам, ими и были.
Вот я всегда больше всего зверюшек любила…
6. Дыхание – привычка.
Наверно, это единственное сведение, до которого я могла дойти и своими знаниями: дыхание – лишь привычка и способ улавливать запахи. Кира описывала свое обоняние, как чудо.
7. Зрение – по желанию.
А зрение – как возможности мира. Она рассказывала, что глаза Сури как оптический бинокль – какое захотел расстояние, такое и видишь (в своих пределах, конечно). Все на подсознательном уровне.
8. Солнце лишает сил Сури.
О последнем моя подруга не знала, пока не столкнулась с этим, попав на Землю в качестве Сури.
На планете Церры светило не испускает тепло, а свет – ледяной и очень тусклый – он постоянен. У них всегда лишь чуть светлее, чем полумрак. Зрение всех существ Церры направлено на восприятие именно сумеречного света.
Кира поведала мне, что, почувствовав солнце, она не испытала дискомфорта, оно не причиняло ей ощутимого вреда. Но оно раздражало слизистую глаз, и кожа казалась еще белее под лучами светила. Днем подруга не смогла передвигаться быстро, ее сила была минимальна – и это было самым пугающим. Не проявлялось ни единого качества силы Сури.
Она даже предположила, что в это время суток не смогла бы лишить ритория сознания.
Она усмехалась, когда говорила это.
Но я видела, что она боится оставаться без сил, именно поэтому не хочет устраивать побег сейчас, днем.
9. Запрет на касание относится к добыче.
Это не просто запрет на прикосновение жаркой кожи разумного существа, а запрет на касание пальцев именно добычи, оно может лишить сил, а иногда даже убить. Все дело в информации, заложенной в каждой клетке кончиков пальцев. Это документ – и вся жизнь в нем. Все чувства, воля, силы духа. Но при ранении Сури прикосновение ритория – единственное лекарство. И очень важно кто кого касается. Через касание пальцев Сури к кому-то, она может отдать всю свою силу своей добыче, однако только если сама этого пожелает. Без ее желания эффекта не будет.
И Кира часто повторяла, что сила Сури огромна, что зашита она на подсознательном уровне, и что она индивидуальна для каждой, едина с ее кровью.
И лишь во время насыщения, когда риторий без сознания, прикосновение возможно.
По мере приближения вечера, я все больше понимала, как изменилась за эти годы Кира. Как изменила ее эта странная жизнь.
Я так и не осмелилась спросить, жалеет ли она, что все еще живет; нравится ли ей это; если бы у нее был выбор, каким бы он был?
Но мне почему-то казалось, что она не выбрала бы такую жизнь.
И все же это была она, моя милая Свит, моя храбрая «сестренка». И она, как всегда, дарила мне надежду, веру в эту надежду, заботу об этой вере, и жизнь, которую я, несмотря ни на что, готова была с ней разделить.
Абраэль? Сводин… Любовь? А была ли она реальна?
Кира присела на корточки передо мной. Солнце почти зашло, а до встречи с Флёр оставалось всего пару часов.
Я взглянула в ее бледно-серые глаза, обвела взглядом ее лицо, волосы. Мне было жаль, что я не могу прикоснуться к ней.
– Возьми это. – Она протянула мне маленький пузырек с красной жидкостью.
– Что это? – полюбопытствовала я.
– Это запасной вариант. Выпьешь, если твой демон настигнет тебя. Оно даст тебе силы противостоять.
Я приняла из ее рук колбочку и всмотрелась в содержимое.
Жидкость была вязкой и мутно-бордовой, кровяной цвет…
– Это кровь? – легко спросила я. Она не будет мне лгать.
– Да, – так же легко ответила Кира, – моя кровь.
– Если я выпью, то стану паксутом? – Я серьезно посмотрела в ее глаза.
– Нет, не станешь. Но и человеком уже не будешь. Это крайний случай. – Она бросила взгляд на пузырек. – Это не чистая кровь. Там много примесей. Лучше тебе не знать, что они из себя представляют. – Подруга грустно улыбнулась.
– А если это не пригодится?
Кира взглянула в окно на приближение сумерек.
– Тогда тебе повезет…
Я наблюдала за ее передвижениями по комнате. Она не носилась как загнанный зверь, она перемещалась, как истосковавшаяся по полету птица, готовая взлететь в любую минуту.
Я знала, что больше всего во всем происходящем Кире не нравилось, что она не может помочь мне своей сверхскоростью.
«Это должны быть твои поступки, твоя воля, иначе связь позволит ему найти тебя в любом случае, – раздраженно говорила она мне. – Твои ноги, глаза, сбившееся дыхание – все это должно работать. Ты должна бежать от него, задействовав всю себя, – только в этом случае ты сможешь убежать».
– Ты хотела бы мне такой жизни, как у тебя? – спросила я, заставляя ее остановить свои метания в четырех стенах.
Сури медленно повернулась ко мне и долго вглядывалась в мое лицо. Не знаю, увидела ли она то, что хотела.
– Поговорим об этом позже, – констатировала она. – А сейчас запомни: как только я скажу тебе бежать, беги со всех ног, и не смей спотыкаться. Упадешь и все пропало.
Я кивнула. Что я могла сказать? Помнила ли моя подруга, что я бегаю по утрам… А помнила ли об этом Сури?
Кира тем временем еще раз разложила карту на столе.
Именно сейчас, в пятый раз слушая наставления своей подруги, следя за ее пальцем, порхающим по карте, пытаясь мысленно представить дорогу, я жалела, что не гуляла по Дублину и не знаю его улиц – заведомо боясь этого города.
Я не была с рождения ши-видящей, и только благодаря тому, что Абраэль кормил меня жуткой плотью Фейри, о чем мне сообщила Кира, я на некоторое время могла видеть их, но эта возможность истекала, когда желудок заканчивал переваривать пищу. И я не обладала никакой другой силой, которая могла бы меня спасти от всех тех тварей, что сейчас безнаказанно бродили по Ирландской столице.
Меня передернуло от одной мысли, что я ела чужую плоть.
Я обещала себе не паниковать. Но глядя на взъерошенную Киру, я вдруг почувствовала себя маленькой Лилей, как называл меня папа, сбегающей от грозных родителей…
Только сейчас я убегала не от хороших манер и комендантского часа, а от Демона, спорившего на мои чувства, и почти сделавшего из меня тряпичную куклу.
И я знала, что если что-то пойдет не так, то полетят не жестокие слова, а головы, полетят жизни…
В сотый раз прокручивая в голове маршрут, я почувствовала жжение в своем плече.
Кира подлетела ко мне на неимоверной скорости – она обогнала мою руку, стягивающую с плеча белую свободную блузу.
Ткань была сорвана не мной, взгляд серых глаз посветлел, а я почувствовала соленый вкус на языке – но оказалось, я просто очень сильно прикусила губу.
Рывок к окну – и в следующий миг все завертелось…
Кира встряхнула меня.
– Нет времени! Беги! – воскликнула она.
Я схватила черную небольшую сумку со своими вещами и рванула к выходу.
Как я очутилась на улице, я не помнила. Все фонари в единении друг с другом мигали с интервалом в несколько секунд.
Я поняла, что не помню, в какую сторону мне надо бежать. Но тут сильные руки подтолкнули меня, почти подхватили, и я повиновалась Кире вновь, сломя голову несясь в нужном направлении.
Один дом, второй, третий… Мне надо было пробежать еще мимо трех домов и завернуть за угол. Там бы остался еще один немноголюдный квартал – и я на месте встречи с Флёр.
Я уже добежала до поворота, повернула за угол, я видела конец квартала, где меня должна была ждать полубогиня. Я молили Бога и Дьявола, чтоб она успела открыть портал в нужное время, ведь до нашей истинной встречи оставалось еще двадцать минут.
Но я совершила ошибку. Я обернулась…
В оглушительной тишине вихрь, летящий на меня, вогнал меня в ступор.
Дивир и Сури мелькали перед моими глазами. Они бились на смерть, бились за жизнь – за мою жизнь.
Боже, мне даже в голову не приходило, что Кира будет реально биться с демоном. Если бы я могла представить себе это раньше, то отказалась бы от всей этой страшной затеи, выбрав вечное неволие, но никак не такую схватку.
Абраэль был в ярости. И я впервые видела его таким взбешенным. Демон был выше моей подруги на целую голову. Его кожа отливала серо-красным в свете неполной луны. В его руке блеснуло какое-то оружие, Кира в свою очередь выхватила свой многогранный меч из-за спины.
Оглушительный звон от встречи металлических братьев застыл у меня в ушах.
Я не могла отвести взгляд от смертельного танца соединения оружия.
Я услышала отчаянный крик подруги, прорвавшийся сквозь песню металла.
– БЕГИ, ЛИНА! – Это вывело меня из оцепенения, и я моментально встрепенулась, готовая послушаться Киру.
Но мое тело застыло, слуха достиг грозный рык, прогремевший в вышине:
– ОСТАНОВИСЬ! – Это слово отдалось в моем плече невыносимой болью, а в голове – глухим эхо. Я схватилась рукой за плечо и сжала с такой силой, что ощутила как мои ногти впиваются в плоть.
Именно в этот момент я увидела в сознании свою волю. Она была маленькой серебряной птичкой – размером с колибри. Воля билась о стенки черной витиеватой клетки, в отчаянии желая вырваться на свободу. Оглядев металлическую западню, я так и не нашла в ней дверцы. Я протянула руку к клетке и дотронулась до нее. Пальцы защипало, словно на них попал химикат или кислота.
Я точно знала, что мне надо делать. С громким воплем я схватилась ладонями за прутья и потянула в разные стороны. Мои руки плавились от разъедавшего их металла, кожа прилипала к прутьям, а химические реакции выделяли тепло и едкий запах.
Боль была нестерпимой, ни с чем не сравнимой, я не могу описать ее, но в тот момент я знала, что по-другому нельзя. Я вопила до хрипа в голосовых связках, до скрежета в зубах. От вони болели глаза. От тепла плавились клетки тела, а кислота разъедала мышцы.
Все силы уходили на то, чтобы терпеть. Колибри билась так же отчаянно, как и я. У меня в ушах стучал молот, ноги стали неметь, и я почувствовала, что задыхаюсь. Осознание, что, пока я борюсь за свободу своей воли, Кира борется за мою жизнь, было последней каплей. Яростный рывок – и клетка развалилась под моими руками, как карточный домик. Тошнота подкатила к моему горлу. Птичка выпорхнула на свободу, из моих глаз брызнули слезы… и я очнулась.
Все это время я лежала на земле, лицом вниз, и царапала камни мостовой – мои ногти были содраны в кровь, и руки дрожали, как в нервном припадке.
Я услышала еще один рык и подскочила, готовая вновь бежать в сторону спасения.
Но, видимо, мне сложно вынести уроки из своих ошибок – я вновь обернулась.
Бой был ближе, чем я думала. От ужаса всей этой хаотичной неразберихи я стала пятиться, но не могла отвести глаз.
Меня губил страх. Он всегда губил меня. Но сейчас я наблюдала за гибелью своей вновь обретенной любимой подруги. Она проигрывала, и я осознала это очень быстро.
Его обманный маневр – и хотя я не видела, но четко знала, я представляла это с леденящим душу ужасом – из его десницы, словно из складной рукояти, резко скользнули острые длинные когти. Был слышан звук разрываемой плоти – когти вошли в грудь Киры, как нож в масло. Демон рванул руку вверх, разрезая ткани живого тела.
Я услышала истошный вопль. Кто-то кричал «НЕТ!» Как это сочеталось с моими чувствами.
Я кинулась к демону. Осознание, что этот страшный звук издаю я, приходило очень долго. Дольше, чем я бежала.
Когда я подскочила к Кире, она все еще падала, как в замедленной съемке, летела в бездну смерти. Мои руки подхватили ее, не давая приземлиться на каменную мостовую.
Я глядела в ее светло-серые глаза, и они казались еще более светлыми, чем раньше.
– Кира… – шептала я, пытаясь разглядеть ее сквозь слезы. – Кира!
Я с яростью взглянула на демона.
– Что ты наделал?!!! – вскричала я, сквозь всхлипы тихо продолжая звать подругу. – Кира… Свитти, посмотри на меня, милая… я умоляю тебя…
– Ты сама виновата! – злобно рявкнул он. – Если бы ты не решила сбежать, ничего бы этого не было!
Я смотрела на девушку, лежащую в моих объятьях, и пыталась унять слезы.
– Кира… Кира… Не смей вновь бросать меня – слышишь? – не смей!.. – причитала я.
– Югэн… – ее шепот разлился по моим венам надеждой.
Она протянула ко мне свою руку. Я поняла, что перчатки не было, только когда ощутила холод ее пальцев, стирающих мои слезы. Она улыбалась.
– Я могу вылечить тебя, – заверила ее я, чувствуя странное покалывание от ее прикосновения. Я знала, что смогу это сделать, я верила в это. Но моя подруга покачала головой.
– Это мой собственный выбор – это счастье… – ее нервное дыхание не позволяло ей говорить. Но моя Свит никогда не сдавалась. – Спасибо тебе… Это не та жизнь, которую я бы выбрала сама… меня сделали Сури, но никто не спросил, хочу ли я этого… Я всегда презирала их, хотя мне и приходилось жить с ними бок о бок… бороться за чужой мир, зная, что свой уже не вернуть – это самое тяжкое… – Кира закашлялась, ее глаза заблестели от непролитых слез. – Я всегда любила тебя, Лина… Господь знает, как тяжело мне было оставить тебя… в одиночестве с твоим горем… но я не хотела, чтоб ты знала об этом мире… об этом страшном прогнившем мире… чтобы жила в нем… ты всегда была такой восприимчивой…
Кира закашлялась еще сильнее, хрипя от подступающей к горлу крови, и ее рука повисла на моей шее, словно она цеплялась за последнюю веревочку, разделяющую ее с прощанием:
– Ты не представляешь, как сильно я желаю…
Она не договорила, но я все поняла. Кира знала, что все так будет, знала, что не выживет в этой схватке. Она даже в какой-то мере надеялась на это.
А я была человеком, можно сказать, ее возможной жертвой.
В шейных позвонках я ощущала поток ее светлой энергии – чистой, ясной – она проходила по всему спинному мозгу и встречалась с моим сознанием. И что самое главное, я чувствовала, что с этой энергией сознание моей подруги тоже пробиралось в мой разум. Она не обманула меня. Она больше никогда меня не бросит. Теперь Кира навсегда останется со мной.
– Господи, – по щеке моей подруги потекли горькие слезы, – как мне жаль, что ты здесь, что ты знаешь о существовании темноты… Я всегда буду любить тебя…
– Я знаю, – мрачно отозвалась я. – Прости меня за то, что я перестала быть Югэн…
– Ты навсегда… останешься моей Югэн… – ее шепот потонул в воздухе.
Она выдохнула в последний раз, ее рука безвольно соскользнула с моей шеи, Кира так и застыла с горькой улыбкой на устах.
Я потеряла Киру во второй раз, и я знала, что никогда не прощу Абраэлю ее смерть. Но также я знала, что буду всегда благодарна ему за то, что он открыл мне этот мир, и я вновь увидела ее, и за то, что сейчас он, стоя в стороне, позволял мне с ней проститься.
Я поцеловала ее лоб и прошептала, что тоже всегда буду ее любить… Всегда… и что сделаю так, как она хочет.
Та смесь ее крови не была запасным вариантом, она была единственным шансом научиться пользоваться силой, которую Кира отдала мне.
«Огромная сила, – все время твердила Кира, – все зашито на подсознании, исключительна для каждой Сури, едина с кровью».
Я вытащила пузырек из кармашка на своем поясе. Дрожащие пальцы не слушались, ногти были «подарены» земле. Я вцепилась зубами в кляп, выдернула из колбы, выплюнула резину на землю и одним движением проглотила все вязкое содержимое.
– Что ты делаешь? – взволнованно прогремел демон, подскакивая ко мне.
Я не ощутила вкус, но тут же почувствовала жгучую боль, скручивающую все внутри. Я вжалась лицом в плечо Киры, сильно сжав зубы, готовясь к пытке... Но боль быстро отступила.
Я вновь взглянула на подругу. Ее глаза все еще были открыты – они поменяли цвет на прежний – молочно-шоколадный. Я коснулась ее век и закрыла их.
– Пошли! – Демон вцепился мне в плечо.
– Не трогай меня!!! – Я вырвалась из его хватки и вновь повернулась к подруге.
– Что ты наделала? – растерянно проговорил Абраэль-Сводин, хватая меня за волосы, и запрокидывая мне голову, чтобы взглянуть в лицо.
То, что он увидел в моих глазах, не обрадовало его. Он отшатнулся, отпуская меня.
Я опустила глаза, вновь взглянула на Киру… и рассмеялась – не истерично, а нагло, триумфально.
– Ты проиграл, дивир. – Каждое слово чеканилось мной, как медная монета. Я посмотрела на него и нахально улыбнулась. – Ты проиграл свое пари. Тебя больше не любит смертное существо высшего разума.
– Нет, – воспротивился он, – ты все еще любишь меня. Я знаю!
– Может и так. – Улыбка исчезла с моего лица, теперь я смотрела на него с вызовом. – Но я больше не человек! И я сделаю все, чтобы твои друзья узнали о твоем обмане!
Огонь вспыхнул в его глазах, но демон не успел что-либо сделать. Я почувствовала приближение вихревого потока, и Сводина стало засасывать окно другого мира.
Я знала, мне отвечала Кира в моем сознании, это Сури забирают беглянку, чтобы придать суду. Но здесь было только одно существо мира Церры – дивир.
Девушка же, лежащая в моих руках, была человеком.
А я… я теперь не принадлежала ни одному миру…
И в этом мне еще предстояло разобраться.
Я чувствовала, как Флёр бежит позади меня. Кики тоже была здесь, она осталась стоять у открытого портала за моей спиной.
На мое плечо легла рука Флёр.
– Лин, ты в порядке? – спросила полубогиня. – Это не человек, – констатировала она, имея ввиду Киру.
– Это человек, – отозвалась я. – Я заберу ее с собой, в Кулгау.
Я знала, что смогу ее поднять. Сила Сури протекала по моим венам, и я ощущала ее каждой клеточкой своего организма.
Я дошла до портала, кивнула стоявшей рядом с ним ведьме, застывшей в немом ужасе от произошедшего, и вступила в ледяные завихрени миров.
Это была реальность, и я была в ней, стояла у могилы человека, чью смерть оборвали на полувздохе и заставили снова жить против воли, существовать по другую сторону от жизни, по другим законам. И она все равно нашла силы вырваться, бороться. И она воевала со всем миром за то, во что верила, за то, что любила…
Она проиграла битву, но война продолжалась. И теперь я была оружием. Винила ли я себя за ее смерть? Нет. Один раз я уже допустила эту ошибку. Я знала своего врага, знала о его силе, знала о том, что у меня не может быть союзников.
Но теперь я верила в себя. И верила в будущее как никогда. И это было только моим решением… Я точно знала, что я буду мстить за подругу. Мстить и диву, и жрецам… И я буду бороться…
Бороться за себя.
Я люблю тебя, Кира…
Оставить отзыв на статью | Оглавление архива
Хроники Темного Двора | Форум | Клуб | Журналы | Дамский Клуб LADY