Рождество в стиле диско
Атласное платье цвета фуксии сидело на мне отлично, черные лодочки на невысоком каблуке были удобными. Осталось попышнее взбить волосы, ярче выделить глаза, а на губы нанести немного розовой перламутровой помады. Закончив колдовать над своим образом, я повертелась перед зеркалом: выгляжу так, будто в самом деле явилась прямиком из 80-х. И я, дурачась, изобразила парочку танцевальных движений в стиле Мадонны времен Lucky Star. Но всецело проникнуться духом эпохи диско мне не дали: настрой и звучавшую в голове мелодию перебил требовательный стук в дверь. - Миссис Киннер... Джоанна! – раздался зычный голос миссис Руни. – Джоанна, вы здесь? - Да, одно мгновение! – Я взяла лежащий на кровати телефон и поспешила выйти из комнаты. Стоящая в коридоре миссис Руни в нетерпении переминалась с ноги на ногу и взволнованно сжимала на своей необъятной груди руки. Даже несмотря на то, что женщина была явно чем-то встревожена, я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться: наша консервативная помощница по хозяйству походила сейчас на комичную игрушечную копию самой себя. Этакая куколка LoL с пышным начесом на седеющих волосах, ярко-голубыми тенями и сильно подведенными бровями, придающими женщине изумленный вид. Образ дополняла бесформенная блестящая блуза, расклешенные, цветастые брюки и рождественская мишура, обернутая вокруг шеи наподобие боа. - Что-то случилось? – я заставила себя сосредоточиться на деле. - Николас не придет, - драматично вздохнув, сообщила миссис Руни. - Как не придет?! - Он вешал гирлянды, упал со стремянки и сломал руку. - О, какой ужас! – воскликнула я. – Бедный Ник. Как он себя чувствует? - С ним все будет хорошо, но ему наложили гипс и сейчас он под обезболивающими, – она горестно покачала головой. – Простите, Джоанна, но вряд ли Ник сможет сегодня выступить. Он и стоять-то толком не в состоянии. Я остолбенела. Ну, вот что за закон подлости! Когда кажется, что все в порядке, что-то непременно начинает катиться под откос. Отчаянная и абсолютно безумная идея внезапно пришла в голову, я сорвалась с места и бросилась прочь по коридору. - Очень сожалею, что с Николасом такое случилось, - прокричала я на ходу. - Пусть скорее поправляется! Признаться, я уже сто раз пожалела, что послушалась бизнес консультанта и взялась за организацию в замке Рождественской вечеринки в стиле диско. Это мероприятие должно было напомнить о нас людям, положить начало новой эре в существовании поместья. Старым, холодным стенам Киннерфилда пришлось очнуться от многолетнего летаргического сна. В большой зале нарядили ёлку, развесили зеркальные шары, мишуру, гирлянды, постеры, расставили столы с закусками и выделили место для небольшой эстрады и танцпола. Я придумала сценарий, заказала все необходимое. Музыканты из ресторана, в котором я работала, предложили играть на вечеринке безвозмездно. Кое-кто из важных гостей согласился притащиться в нашу глушь и остановиться в наскоро приведенных в порядок комнатах замка. Подготовка заняла кучу времени, сил и средств. Последнюю неделю я почти не спала, прокручивая в голове все мелочи, боясь что-то упустить. Мы продали немало приглашений, приготовили закуски и напитки, в сценарии значился аукцион винтажных вещей, дискотека и концертная программа, гвоздем которой должны стать дуэты. Maywood, Modern Talking, Mel & Kim. И Cashmere. То есть, мы с Николасом, но племянник миссис Руни умудрился свалиться со стремянки. Я очень ему сочувствую, но как же это не вовремя. Можно спеть одной, но только не ту песню, которую мы репетировали с Николасом. Ее нельзя исполнять одной или с кем попало. В голове мелькнула странная мысль, что именно поэтому с Ником и случилась неприятность. Потому что он и не должен петь со мной эту песню. Дуэту суждено быть другим.
...Обегав почти весь замок, я разыскала журналиста, от волнения забыв, что могла позвонить и спросить, где он находится. - Генри, ты должен спеть со мной. Он молча смотрел на меня секунд пять. - Ты шутишь, - заключил он. - Ничуть. Мой партнер сломал руку и не сможет участвовать. Тебе по силам его заменить. - Исключено, - отрезал журналист. - Ты же знаешь все эти песни! Наблюдал, когда мы репетировали с Николасом. И я слышала, как ты напевал. - Напевал? Тебе привиделось это в кошмарном сне. - У тебя приятный голос. Но главное - есть слух, – настаивала я. - Я не пою. Тем более при людях. - Не думай о людях! Натяни белые брюки клеш и изобрази Траволту из «Лихорадки субботним вечером». - Я не собираюсь еще и танцевать. - Изобрази поющего Траволту! – я топнула ногой от нетерпения. - Просто... Просто надень что-нибудь подходящее и спой со мной чертову песню! Генри молчал, продолжая изучать меня. А я не выдержала, схватила его за руку и потянула за собой. - Пошли! Ты порепетируешь в караоке, пока я подберу тебе одежду. - Это безумие какое-то, - проговорил журналист, тяжело, нехотя сдвинувшись с места. - Представь, что это очередное редакционное задание и тебе нужно слиться со средой. - Я бы на такое никогда не подписался. - Знаешь что, не пой! Займись мелодекламацией и проговори свой текст под музыку, стараясь попадать в ритм. А я буду просто петь, глядя партнеру в глаза. Будто пою только для него. Так делали оригинальные исполнители. И смысл песни ведь именно в этом, так?
*** Генри наотрез отказался примерить белые брюки с низкой посадкой и не позволил изменить свою идеальную прическу. Я и не думала настаивать, боялась перегнуть палку. Журналист и без того собирался совершить подвиг. К тому же он был неотразим в своем костюме. Он вообще оказался во многом чертовски хорош. Хоть и сказал, что не танцует, но в какой-то момент все же задвигался в такт музыке. Генри не был скован, скорее сдержан. В каждом его жесте, в интонации было видно, насколько мастерски он владеет собой, что даже столь странную ситуацию, внезапно обрушившуюся на него, сумел взять под контроль. Но я уже знала, каким он может быть. В нем, как в шкатулке с секретом, кроется опасная натура. Притягательный, чувственный зверь, который плавит мои мозги и толкает на безумные поступки. Генри умеет держать этого зверя на поводке, но меня так и манит подойти поближе. I'll show you a lot you've never seen. Низкий, хрипловатый баритон, не певческий, но очень приятный. Бархатный, обволакивающий голос рассказчика, умевшего убедить, что все эти слова только для меня. Love's what I want Let's just give it to each other.
|