Начало

«Покорного судьбы влекут, строптивого — волокут».

Латинская пословица

«Если ты во что-то не веришь, то это не значит, что этого не существует».

Город ангелов

Жила себе девушка-студентка без особых хлопот и забот, готовилась к защите диплома. Занималась днями напролет: конспекты, чертежи, расчеты, консультации с руководителем проекта. Порой голова шла кругом, и закипал мозг — технический ВУЗ не фунт изюма. Не сказать, чтоб строительные науки давались так уж нелегко. Если не прогуливала лекции и практические занятия, то все шло как по маслу. Но покажите мне такого студиозуса, который ни разу не симульнул. Прогулами я не злоупотребляла — знала, что чревато. Перед этим пролетела мимо иняза (понадеявшись на балл аттестата, лето провела на море, сдала профилирующий экзамен на четверку вместо «отлично», а историю, на которую забила по самонадеянности, и того хуже) и разочаровывать родителей справкой вместо диплома очень не хотелось.

Решив сделать перерыв и отдохнуть, взяла я старенькую «копейку», перешедшую ко мне, когда отец купил новую машину, и поехала кататься по ночному городу. Носилась я на славу, пока за очередным поворотом не справилась с управлением и нашла свое «дежурное» дерево. Разбиться не разбилась, но головой приложилась изрядно. От медицинской помощи я отказалась, «жигуленок» своими силами оттянули на стоянку возле дома. К тому времени я жила отдельно от родителей. Оставив мне квартиру, они перебрались за город и постепенно превратили скромный дачный домик в капитальный кирпичный дом со всеми удобствами и приусадебным участком с огородом, размерами «мама, не горюй!»

После аварии со мной стали происходить занимательные вещи. Лежала ночью без сна, на голове грелка со льдом. Потянулась за пачкой сигарет и услышала:

— Я бы не советовал. Курить в твоем состоянии вредно.

Повернула голову и прямо перед собой увидела лохматого человечка. Только хотела сказать «Привет, глюк!», а он уже отвечает:

— Не-е, Глюк был композитором, а я — Кузя. Домовой. И живу здесь, между прочим, гораздо дольше тебя.

А потом пошло и поехало.

То лампочки в квартире взрывались, когда я психовать начинала, то в банке компьютеры и в супермаркетах кассовые аппараты зависали при моем появлении. Пока разобралась, что к чему, прошла не одна неделя. О проявлениях тонкого мира я знала не понаслышке: в моей семье по женской линии исповедовали викканство. К религии предков я относилась с уважением, но без особого интереса — не чувствовала в себе каких-то экстрасенсорных способностей и многому не предавала значения, списывая на совпадения или случайности. Лишь после защиты диплома, кстати, успешной, бабушка ткнула меня носом:

— Тира, ну какой из тебя инженер-строитель? Ты — целитель. Хватит заниматься чепухой, бери и лечи людей. У тебя дар.

— А где же он раньше был? — усмехнулась я недоверчиво.

— Спал.

— Что-то долго он дрых, тебе не кажется, бабуля? Мне ведь скоро двадцать один.

— А теперь вот, как тюкнулась головушкой, — бабушка постучала вязальной спицей по моей макушке, — он и проснулся.

Из ее объяснений я поняла, что во время аварии у меня сдвинулась «точка сборки» — мировосприятие, тем самым дав толчок проявлению скрытых способностей.

Поначалу, пока не привыкла и не научилась отключаться или абстрагироваться, приходилось худо. Порой и вовсе хотелось, чтоб все стало как прежде. Если раньше видела на улице одетых людей, то теперь — их внутренние органы, в местах скопления народа меня стало выбивать вплоть до потери сознания. Как предохранители при скачке напряжения или коротком замыкании. Очень сомнительное удовольствие. Кому, скажите, приятно, когда взрослая девица вдруг ни с того ни с сего закатывает глаза, валится на пол и начинает рассказывать:

— У тебя муж налево к соседке ходит... А у тебя сын из кошелька подворовывает... А ты вообще с нечистой водишься и мысли у тебя черные, и натура завистливая...

Хорошо хоть психиатричку не вызывали до того, как успевала придти в себя, извиниться и прочь, подальше от изумленных рассерженных лиц и раскрытых ртов.

Вскоре я познакомилась с ведьмами из киевского ковена. Собирались они на Лысой горе, упомянутой Булгаковым в «Белой гвардии». От моего дома до нее рукой подать. Летом с компанией приходила на шашлыки, зимой на лыжах каталась. Когда у меня была собака, то почти каждый день водила ее на Лысуху выгуливать. Там заповедник, капониры с царских времен, капища — все это хожено перехожено, а вот чудных теток на метлах ни разу не замечала.

Приняли в свой круг без всяких испытаний, едва на меня глянув. И метлу подарили. Вернее, она сама меня выбрала, когда я к ней подошла. Другие, прислоненные к стволу дуба, стояли палки палками, а она заискрилась вдоль древка и развернулась горизонтально, словно приглашая на нее сесть. Я даже не удивилась. Как-будто так и должно быть, точно я родилась с этим знанием, да забыла до поры до времени.

*

Прошло чуть больше года. Я набиралась опыта в целительстве и искусстве полетов на метле. И однажды наступил день, когда моя жизнь круто изменилась.

У меня вошло в привычку совершать утренний моцион. Вместо зарядки. Поднималась на лифте на шестнадцатый этаж, выходила на лоджию, метлу под попу и вперед, навстречу заре. Все было прекрасно, но вот интуитивно, что ли, катастрофически нуждалась в родной стартовой площадке — дымоходной трубе. В доме-то у родителей была, но... У меня не хватало духа приехать и сказать:

— Снимите каминную решетку, освободите место для взлета.

Думаю, для них это было бы слишком. Хотя... В общем, рисковать я не стала. Воспользовавшись привычным методом, снялась с перил и полетела над просыпающимся городом. На обратном пути приземлилась на поляне на «ведьминой» горе, посмотреть, нет ли кого из приятельниц. С ними можно немножко похулиганить: заглянуть в окна высоток, оставить на незастекленных балконах мелкие лесные презенты в виде шишек, желудей или гроздей рябины. Либо забросить их в открытые форточки. Одной этим заниматься скучно.

На самой макушке горы, на травяной проплешине, окруженной деревьями в октябрьской позолоте убранства, стояла девушка. Поначалу я приняла ее за падшего ангела: темноволосая, в черном длинном платье и с крыльями за спиной. Но когда она их расправила, даже при дневном освещении хорошо просматривались мерцающие огоньки на прожилках полупрозрачных крыльев. Лесная фея. Только несколько мрачноватая по сравнению с тем, как их рисуют в  детских книжках.

Сдунув с ладони серебристую пыльцу, словно послала воздушный поцелуй молодому клену, она упорхнула. Меня охватила безотчетная тоска. Не раздумывая ни минуты, я полетела следом за феей, сохраняя почтительную дистанцию. Ведомая твердой уверенностью — мне туда, куда и ей, как ниточка за иголкой, я нырнула в самую гущу низкой дождевой тучи и оказалась над проливом Ла-Манш.

По географии в моем аттестате заслуженная пятерка, так что сориентировалась я быстро, а существование пространственных коридоров меня не удивило. За время общения с коллегами каких только историй не наслушалась. И, главное, все правдивые. Попробуй оспорь или усомнись, не имея подобного опыта, — окажешься в смешном положении.

Миновав Соединенное Королевство, фея устремилась к восточному побережью Ирландии. Я потеряла ее из виду над прямоугольником трехэтажного кирпичного здания в одном из районов Дублина. Только успела заметить, как девушка растворилась на глазах, оставив меня висеть у дверей  Национального музея лепреконов. Может, с метлой меня бы и пропустили, но без десяти евро — платы за вход — уж точно никак.

Мне не доводилось раньше живьем видеть лепреконов, не водятся они в Украине. Домовые, лешие, русалки, привидения, инопланетяне, китайцы, афроамериканцы — этих сколько угодно. А вот ирландские гномы дефицит. Но когда я сидела на крыше, раздумывая, что предпринять, и увидела перед собой джентльмена сантиметров шестидесяти ростом, с шикарными ушами и благородной сединой, облаченного в зеленую одежку, сразу догадалась — это он и есть.

— Добро пожаловать на Эрин, леди ведьмочка — Поставив горшок с монетами, он приподнял широкополый цилиндр с внушительной пряжкой на тулье.

— Здравствуйте, уважаемый, э... — Я не могла оторваться от его башмаков. — Говорят, вы прекрасные сапожники, а я так люблю обувь... Извините. — Встав с вентиляционной шахты, отставила назад ногу, сделала полуприсед, изображавший в моем понимании книксен, и представилась.

— Если в вашем имени изменить одну букву...

— Знаю-знаю. Читала Маргарет Митчелл.

— Я имею в виду не «Унесенные ветром», а нашу древнюю столицу — Тару.

— И это знаю, — улыбнулась я. Мне все больше и больше нравилось место, где я находилась.

— А что еще вам известно? — Он хитро прищурился.

— Ну... я могу говорить откровенно, господин э ..? — посмотрела вопросительно на лепрекона.

— Рудольф. Смотритель музея. — Он снова приподнял шляпу и поклонился. — Что бы вы ни сказали, меня вы вряд ли смутите.

— Так вот, господин Рудольф, я знаю, что ваша одежда зеленого цвета позволяет  незаметно скрываться в высокой траве, горшок с золотом символизирует процветание и богатство. Кстати... — я задумалась. — По поверьям он вроде бы должен быть спрятан на конце радуги. А еще, — перешла на шепот, — говорят, что вы, лепреконы, любители выпить.

— Леди, вы очень близки к истине.

Несмотря на почтенный возраст и тросточку, музейный смотритель исполнил нечто из кельтского фольклора, напоминавшее ривердэнс. Я зааплодировала.

— Приглашаю вас отметить знакомство. — Прихватив монетку, он положил ее в карман жилета. Стукнул по крыше тростью, и емкость с сокровищем исчезла.

Рудольф взял меня за руку, и мы очутились на стульях с хромированными спинками возле барной стойки.

— Чудеса в кастрюльке, — пробормотала я, пристраивая метлу.

Лепрекон заказал два виски. Мне со льдом, себе неразбавленный.

— Вообще-то у нас «сухой» закон, но по такому случаю простительно. — Своим стаканом он коснулся моего, опрокинул жидкость в рот, но глотать не спешил. Смаковал, закрыв глаза и поглаживая бородку.

— Мы же не в Финляндии и не в Арабских Эмиратах, Руди. — Меня повело после первого глотка: завтрак состоял из чашечки кофе и сигареты, а время, судя по часам, перевалило за полдень.

— Так-то оно так. — В руке гнома появилась курительная трубка.

— «Давидофф», — попросила бармена.

— Со временем вы поймете, о чем я говорю. — Отсалютовав, лепрекон приложился к виски.

Я вроде и немного выпила, но Рудольфов стало трое, и я толком не могла понять, к кому из них обращаться.

— Не могли бы вы, господа, выражаться яснее? — для надежности спросила всех троих.

Гномы попыхивали трубками, выпуская ароматные кольца дыма, и смотрели загадочно.

— Вас ждет темная сторона Луны... — последнее, что я расслышала, отчаянно зевая и пытаясь разлепить отяжелевшие веки.

*

Разбудила букашка. Она ползала по лицу и щекотала нос. Чихнув, я проснулась на поляне под раскидистым кустом бузины, рядышком лежала метла.

— С чего это меня сморило? Непонятно...

Отряхнувшись от листьев и мелких травинок, я спохватилась и кинулась проверять карманы кожаной курточки: ключи от квартиры и водительское удостоверение!

— Фух! — перевела дух, когда все оказалось на месте. — А это что такое? — К ламинированным «правам» приклеился плоский металлический кружочек желтого цвета.

Я рассматривала полустертый чеканный профиль, едва угадывавшуюся надпись «Eriu» на ребре и понимала, что произошедшее не являлось плодом моей сонной фантазии.

— Значит, сказка состоялась наяву... Ой-ой! Куда же ты?! — Монетка выскользнула из рук, покатилась и затерялась в опавшей листве.

Я обшарила всю поляну, произнося заклинание для возвращения утерянной вещи, но она будто сквозь землю провалилась. Ушла с Лысой горы в кромешной темени и очень расстроенная. Утешалась мыслью, что завтра утром обязательно вернусь в Дублин, к музею. Расположение пространственного коридора я приблизительно помнила.

Неделю я потратила, летая над гепатогенной зоной — участком, где происходит накопление и выброс земной энергии, но феиной тропы так и не обнаружила. Неудача только подстегнула. Я всерьез намерилась попасть в Ирландию. И не просто купить тур — я хотела туда навсегда. Днями и ночами я бредила мечтой, выставила квартиру на продажу и ждала покупателя. Мечта была вполне осуществимой: цены на жилье в Киеве космические и за свою двушку я  могла приобрести угол в пригороде Дублина.

Через месяц Фортуна повернулась ко мне фасадом и сделала подарок на День рождения, сохранив за мной столичную жилплощадь: я получила наследство от дальней родственницы и не где-нибудь, а рядом с городком Дан-Лири, административное графство Данлири-Ратдаун, Ирландия. И не просто угол, а домик с мансардой в коттеджном поселке. По карте до Дублина сущая чепуха — пара сантиметров.

Родственницу, подарившую мечту, я в глаза не видела, только на фотографии довоенных времен.

— Хрыстя и до того была со странностями, а на чужбине совсем свихнулась, — комментировала бабушка единственное письмо от троюродной прабабки Кристины, попавшее к нам через десятые руки.

В чем именно заключались странности, она не уточнила, а эмигрировавшая родственница больше вестей о себе не подавала. Боялась скомпрометировать оставшихся за железным занавесом.

Когда меня пригласили в Укринюрколлегию, адвокат убедился в родстве с наследодательницей и посоветовал не откладывать надолго вступление в наследство, так как бесхозная недвижимость может перейти в муниципальную собственность. Я струхнула: одно дело хотеть и совсем другое поставить подпись и сделать решительный шаг. Зажмурившись, я  шагнула в новую жизнь.

*

Помимо уютного компактного коттеджа, гаража с машиной и ухоженного сада, в наследство мне достался барабашка — домовой Яков, Иммануил — кот породы шотландская вислоухая, а также некоторый товарищ, увидев которого, я догадалась, какие Хрыстины отклонения от общепринятых норм  имелись в виду: черт из лесного озера. Он служил порученцем у прапрабабки и, признав во мне хозяйку, остался на прежней должности. Принимал человеческий вид и ничем особенным не выделялся. Благодаря подсказкам домового, я быстро освоилась на новом месте. Средств, оставшихся на счету старой ведьмы, после оплаты судебных издержек, налога и гонорара адвокату, впритык хватало на содержание движимого и недвижимого имущества в надлежащем виде и поддержание штанов.

Барышня я неприхотливая, без особых претензий и замашек, и если в чем и нуждалась, так это в общении с себе подобными. Свободное от хозяйствования время я проводила просиживая в Интернете: читала книги и бродила по сайтам. И однажды наткнулась на чужую переписку, после чего потеряла сон и покой. Несколько девушек, называвших себя темнодворянками,  рассказывали поразительные вещи, а уж то, что с ними происходило, и вовсе не умещалось в моей голове. Если б не ворчание и демонстративные вздохи Якова, я бы не вставала из-за компьютера даже ради еды, хотя поесть очень люблю.

Истории про Темных и Светлых эльфов, демонов, обортней и прочих магических существ перевернули мое мировоззрение, перечеркнув знания, почерпнутые из классических источников. Со своими паранормальными друзьями и знакомыми я годилась разве что в ясельную группу, по сравнению с величинами, фигурировавшими в повествованиях. Серебряная вечеринка в Антарктиде, Гавайские приключения, Апокалиптические скачки и Диверсия серьезно пошатнули психику. Я передвигалась по дому и прилегавшей к нему территории, механически выполняла рутинную работу, а в голове все время крутилось:

В аду родилась ёлочка,

В аду она росла.

Зимой и летом стройною

И розовой была.

Долго я не решалась, не зная, как подступиться к веселой компании. Встретила Новый 2010 год и первого января, на свой страх и риск, вступила в переписку. Меня заметили, и ровно через три дня я угодила в очередную темнодворянскую авантюру, после которой мой жизненный уклад изменился окончательно и бесповоротно.

Подстрекаемая любопытством и жаждой острых впечатлений, я отправилась к Элви — супруге Всадника Апокалипсиса Смерть, предварительно получив приглашение. Живет она в Междумирье, в Ледяном замке. В силу специфической деятельности хозяина в замке имелся подвал, откуда прямая дорога в Ад. Ею мы и воспользовались: Элви, Арабеска — подруга сурового мужика с невыясненной этимологией, Крис — оборотень, зазноба берсерка, и я.

Бэс предложила обновить аскетический мужской интерьер росписью под хохлому, остальные с энтузиазмом поддержали, проявив талант к маскировке, живописи и способность воплощать фантазии с помощью артефакта и природных дарований. Мое состояло в краскопульте, коим я разрисовывала все, до чего могла дотянуться в Преддверии, стараясь не отставать от опытных леди.

В результате нашего творчества апартаменты, предметы интерьера, техника и личные вещи демонов преобразились в экспонаты выставки народного промысла. Наведя последние штрихи, мы поспешили вернуться в безопасное место, пока не вернулись адские жильцы и не воздали каждой мастерице по заслугам.

В гостиной у Элви мы сидели возле самовара, пили чай с добавлением «Гжелки», хрустели сушками и обсуждали итоги диверсии, от которой у меня зашкаливал адреналин, потели ладони и накрывал нервный смех. Потом к нам присоединилась Эмми — жена таинственной личности, ваятеля артефактов и любителя зеркал.

Я задавала вопросы, выясняла, входила в курс событий и традиций Темного Двора. Постигала законы и правила Среднего мира, подчинявшегося четырем Темным эльфам: Смерти, Войне, Голоду и Мору. Лично не знакомая ни с одним демоном, я хохотала вместе с участницами мероприятия, шутила и высказывала гипотезы о реакции из подвала.

Она превзошла мои самые смелые ожидания.

Ледяной замок стал содрогаться как при землетрясении, нас расшвыряло по залу кого куда, оглушило ревом, на стене появилась темно-красная надпись крупным шрифтом, не оставлявшая сомнений — гжелью и хохломой Внизу очень недовольны.

Элви подползла к стене посланий и каменным спецстилосом нацарапала ответ в духе «сами мы не местные и лица у нас честные». Тряска прекратилась. Отставив чай, мы налегали на спиртное, представляли, как в Преддверии народ пытается оттереть художества, и ухахатывались до колик в животе. На месте предыдущей надписи появилось свежее сообщение «Все смеетесь? Смейтесь, пока можете!», вызвавшее новый приступ веселья.

Узнав который час, Бэс спохватилась и засобиралась домой. Следом за ней и я прощалась с Ее Высочеством принцессой Элви, умостилась на метлу и отчалила.

*

Чем быстрее смоюсь, тем целее буду, справедливо рассуждала я, вылетая из Ледяного замка. Вспоминала недавнее веселье и улыбалась, набирая высоту. Привычный свист ветра в ушах сменился тишиной, и я почувствовала, что уже не лечу, а вишу. Вместо звездного неба надо мной нависло ухмыляющееся мужское лицо с полыхающими глазами.

«Вот и все, — пронеслось в голове. — Влип очкарик...»

— Я сейчас все объясню, — заикаясь, лепетала я. — Только вы это... на землю опустите и метлу отдайте. Это подарок.

Он смотрел на меня как на случайное недоразумение, а я от страха не могла понять, красив ли он и сколько ему лет.

— Вы, наверное, ошиблись или с кем-то меня перепутали. — Не понимая толком всю серьезность своего положения, я надеялась выкрутиться. — Я здесь транзитом из Киева в Дублин. Можно, я уже полечу? Очень домой хочется.

— Девочка, какой транзит? Что ты впариваешь? Думаешь, я не знаю, где ты была? — Он держал меня за шкирку, словно нашкодившую кошку.

Со мной еще никто так не разговаривал и так себя не вел. Грубо, нагло и зло. От него исходила темная мощная энергия, парализовав мою волю и подавив инстинкты. Сил хватило на слабый телепатический сигнал о помощи, затерявшийся на бескрайних просторах Междумирья...

Я потеряла счет времени. Сорвала голос от бесполезных криков, мольбы и проклятий. Голая, холодная и голодная я находилась в мрачной пустой комнатухе без окон. Дверь заперта, метла утеряна. Никто не знает, где я, подмоги ждать не от кого. Я пыталась вспомнить хоть одно заклинание, но на ум, кроме всякой, ерунды ничего не приходило. Воображение рисовало картины одну ужаснее другой. Я извелась от ожидания и, главное, от неизвестности, что может со мной сотворить демон.

Сердце бешено заколотилось, угрожая выскочить из груди, кровь с шумом застучала в висках — он приближается, с ужасом поняла я. Шагов не услышала, демон возник передо мной прямо из воздуха.

Он был красив. Прекрасен. В черную бездну его глаз нельзя смотреть без священного трепета. Его полуобнаженному телу позавидовали бы античные боги. Не напрягаясь, демон поднял меня, лежащую связанной у его ног. Лицо неумолимо приближалось к моему, и сердце начало пропускать удары. Но не от страха. Раньше, чем я смогла осознать произошедшее, оно почувствовало, что попало в сети. Навсегда. Затрепыхалось без надежды на свободу и затихло.

Своими размерами демон произвел на меня неизгладимое впечатление. О том, чтобы расслабиться и получить удовольствие, не могло быть и речи. Когда его губы прикоснулись к моим, я отключилась...

...он там был купцом по шмуткам,

Ну, и продвинулся рассудком.

А к нам прибыл в волненьи жутком

И с номерочком на ноге...

Под песню из работавшего радиоприемника в магнитоле я пришла в себя и поначалу не могла понять, где нахожусь и почему мне так плохо. В голове роилась уйма вопросов и предположений. Узнав родной интерьер, оформленный в стиле кантри,  обрадовалась: я дома! Руки и ноги на месте и вроде целы, но тело, местами странного цвета,  нещадно ломило. Доплелась до ванной, рассмотрела себя в зеркале и обомлела: да это же засосы! Шея, грудь, живот и внутренняя часть бедер покрыта синяками. Те, которые на ягодицах, с кровоподтеками.

Зажав в руках простыню, я села на краешек ванной и поморщилась от боли.

— Демон не привиделся... он действительно был, — произнесла тоненьким дребезжащим голоском. — У него в штанах что, черенок от лопаты?.. Он занимался сексом с моим бесчувственным телом... Мамочки... такого со мной еще не происходило... Как же теперь людям на глаза показаться? А на метле летать? Метла... — чуть не расплакалась я. — Ее еще найти надо...

Походкой кавалериста после долгой скачки я дошла до кровати.

«Не вздумай мне присниться, нечисть проклятая...» — промелькнула перед сном последняя мысль.

продолжение