Текли в тишине минуты, пропуская как песок сквозь пальцы возможность совместного времени. Он незаметно старался дышать глубже, чтобы все внутренности пропитались её запахом. Роза и бергамот, жасмин, может быть. Да, этот запах подходил ей. Он представлял её глаза почему-то зелёного цвета и волосы – рыжие, огнём полыхавшие на солнце. У неё, должно быть, светлая кожа. Нежная, как сливки. И веснушки. У неё просто обязаны быть веснушки. Жаль, но вот их он не мог почувствовать руками, даже такими, как у него. Раздался бой часов на городской площади, напоминая, как быстро летит время.
– Нам лучше начать, – бросил он жёстко, надеясь скрыть своё волнение. – Если вы не боитесь замёрзнуть, раздевайтесь. Полностью.
Она прерывисто вдохнула. И спустя вечность размером с минуту, начала сбрасывать с себя одежду. Ни о чём не спрашивая. Ему это нравилось. Ему в ней абсолютно всё нравилось.
– Вы заплатите мне, как обещали? – её голос немного дрогнул.
– Не волнуйтесь, – улыбнулся он в темноту, – вас никто не обидит. И не обманет.
– Я готова.
У него вспотели ладони. Как он будет ими гладить тело, ошибиться с которым было нельзя?! Ни разу. Незаметно вытерев их о ткань своих широких брюк, он строго сказал:
– Подойдите.
Она осторожно приблизилась. Он протянул руку и коснулся её груди. Пальцы дрогнули на соблазнительной выпуклости в попытке бегства, но остались на месте. Ни за что на свете он не смог бы сейчас убрать от неё свою руку. Легонько надавливая подушечками, он обводил сосок, как будто гладил драгоценный камень. Очень красивый и безумно дорогой. И такой же твёрдый. Она закрыла глаза. Он знал это. Как будто бабочки пролетели перед ним, своими крылышками послав лёгкую волну воздуха. Кончики его пальцев жгло и покалывало. Делая круговые движения, он увеличивал амплитуду. И вот уже его ладонь полностью накрыла её грудь. Совершенную. Упругую. Маленький твёрдый камешек упёрся ему прямо в центр. Он не мог противиться желанию и начал легко массировать великолепную часть её тела. Она застонала. А ему стали тесны брюки в определённом месте. Женщина подвинулась ближе, чтобы ему было удобней. Чтобы рука не напрягалась, потянувшись через расстояние. Он обхватил другой рукой её вторую грудь и глубоко вздохнул. Запах желания заполнил его ноздри. Но он не мог отвлекаться – у него осталось совсем немного времени. Пальцами он начал исследовать все линии её тела, все впадинки и выпуклости. Её волосы были убраны, и он попросил их распустить. Густая волна накрыла кисти, обхватившие её талию. Обострившимся в тысячи раз после травмы обонянием, он уловил их запах. Её волосы пахли мечтой. Он застонал, словно от боли.
– Вам плохо? – спросила она дрожащим голосом.
– Нет, всё в порядке. Продолжим.
Он попросил её повернуться, и теперь исследовал её сзади. Прямая спина, округлые упругие ягодицы, гладкие, правильной формы ноги. Задержавшись на ямочках поясницы, пожалел, что не может их лизнуть. Когда она опять повернулась к нему лицом, он, гладя её живот, наткнулся на несколько уплотнений странной формы.
– Откуда они?
– Вилы.
– Расскажите всё, – попросил он еле слышно, чувствуя, что стало трудно дышать.
– Они воткнулись в меня. Я не хочу об этом говорить.
Часы на площади пробили полночь. У него оставалось всего два часа.
– Положите одну ногу мне на колено.
Она не возражала. Своими чуткими пальцами он провёл по внутренней стороне её бедра, ныряя в небольшой кустик волос. Перебирал, ощущая непривычную жёсткость. Погладил все складочки, что скрывались за ним. Она шумно дышала, вцепившись, что есть силы в его рубашку, судорожно комкая ткань на плечах.
– Осталось немного. Потерпите.
И он коснулся его. Она задрожала, изо всех сил сдерживая крик. А он не спеша исследовал, запоминая каждый миг, каждый стон, всхлип, спазм, каждую чёрточку её кожи. Не поддаваясь своим эмоциям и бешеному урагану желания, он всё сделал, как и было задумано. Он справился. Он смог. Он уложился в отведённый временной отрезок.
Сжав пальцы в кулак в надежде как можно дольше сохранить её запах страсти, он отрывисто бросил:
– Я закончил. Одевайтесь.
читать весь рассказ »

Наконец Роан остановился. Озеро Света уже совсем рядом, об этом говорили прохлада и воздух, наполненный влагой. Колдун направился к воде – следовало напоить коня. Да и самому не помешает охладиться. Рейвен затихла, словно уснула. Приблизив свое лицо к лицу девушки, Роан понял, что она без сознания. Ускорил шаг. Подойдя почти к самому берегу, снял девушку с лошади и уложил на мягкую траву. Смочил кусок ткани и приложил к бледному лицу Рейвен. Капелька воды скользнула по нежной шелковистой щеке, будто слеза. Роан заворожено проследил ее путь, поймал большим пальцем и попробовал на вкус. Сладко. Терпко. Изысканно.
Рейвен застонала и открыла глаза.
– Зачем ты привез меня сюда? – прошептала она.
– Не знаю. Не понравилось, как ты танцевала.
– Мне не до шуток, колдун! Зачем ты преследуешь меня?
– А ты как думаешь?
– Да не думаю я о тебе, пойми! Если ты решил, что между нами могут быть какие-то чувства, ты ошибаешься. Этого не будет никогда. Разве смогу я когда-нибудь забыть, что сотворил ты с моей семьей, с моим отцом? Я пленница, и лишь это держит меня подле тебя.
– Может, проверим?
– Что проверим?
– Что тебя держит, – глухо произнес Роан.
Зрачки его сейчас были темнее ночи, в них отражались лунные блики – последнее, на что обратила внимание Рейвен, прежде чем он прикоснулся к ее полураскрытому рту своими губами. Ее будто бросили в огромный костер, кровь мигом закипела, ощущения подобной силы напугали до смерти. Ее охватила паника. Рейвен вырывалась из его объятий, отталкивала огромное горячее тело, прижимающееся к ней. В какой-то момент ей удалось оттолкнуть его, вырваться и тогда девушка, не мешкая, бросилась прочь. Реакция Роана была молниеносной, он поймал ее за край платья. Старая ткань треснула в его руках, и поползла вниз, обнажая спину. Рейвен вскрикнула, когда поняла, что падает навзничь. Но Роан поймал ее и аккуратно уложил на траву, опускаясь сверху. Голова Рейвен кружилась все сильнее, мысли путались. Он слишком огромен, слишком силен. Сколько она сможет сопротивляться? Что будет, если хоть на секунду перестать вырываться, ведь от этих движений она становится лишь слабее? И вот уже горячие губы снова накрывают ее рот. Рейвен зажмурилась, чтобы не видеть ненавистное лицо врага. Но потом решила, что слишком просто вот так отступить. Она будет смотреть. Пусть колдун видит ненависть, ярким пламенем сияющую в ее взгляде. Ее первый поцелуй. Таким ли он должен был быть? Жестким, властным, порабощающим. Обжигающим...
Разум вопил об опасности, перед глазами все кружилось от потрясения и страха, а тело горело, словно в лихорадке. Губы Роана покинули ее рот, спускаясь ниже, прокладывая дорожку из поцелуев на шее, ключице. И скользнули к маленьким холмикам груди. Нестерпимо медленно, невыносимо нежно и пугающе жадно он покусывал, лизал, теребил ее соски. Рейвен била сильная дрожь, ее руки все еще отталкивали огромную гору мускулов, нависающую над ней. Она все еще сопротивлялась, уклонялась от ласк и поцелуев, еще сильнее распаляя Роана. Он никак не хотел оставить в покое ее несчастную грудь. Рейвен была уже малиновой от усилий оттолкнуть его голову и одновременно от смущения. Ее всегда смущали столь маленькие груди. Ей вдруг стало нестерпимо стыдно перед этим роскошным самцом за свое тщедушное тело, за грудь, едва напоминающую женскую. Роан отстранился, почувствовав, что девушка замерла в его объятиях, словно что-то напугало ее.
– Я сделал тебе больно? – Голос его был хриплым, почти неузнаваемым, а взгляд – цепким и внимательным. Он буквально пронзал ее насквозь, будто желая проникнуть в самое сердце, в каждую тайну.
Рейвен отрицательно помотала головой. Ей был невыносим этот пронзительный взгляд. Одной рукой она пыталась прикрыть обнаженные груди, другой – натянуть остатки платья. Но Роан не позволил ей и этого. Его сильные руки обхватили запястья девушки и развели широко в стороны. Он долго не отводил пристального взгляда, изучая каждый изгиб хрупкого девичьего тела
– Никогда не верил в существование лесных эльфов, – простонал Роан. – Но ты определенно не человеческой породы дитя. Я схожу с ума по тебе, ты должна стать моей.
Он опустился сверху, вжимая тело Рейвен во влажную от росы траву.
Она замерла, оглушенная стуком его сильного сердца, мощью его грудной клетки, прижимающейся к ее груди. Его рука скользнула вниз, коснулась живота, провела по гибко поднимающемуся бедру. Одновременно Роан просунул колено меж бедер девушки. И тут Рейвен будто очнулась ото сна.
Что же она творит? Как может позволять врагу делать такое? Неужто она готова забыть и простить то, что сотворили эти руки с ее бедным отцом, с ее домом? Этот колдун стал погибелью для всего, что было ей дорого. А теперь и она гибнет в его руках, растворяется в его объятиях...
Неведомые силы помогли ей оттолкнуть Роана. Рейвен отскочила в сторону, придерживая руками разорванное платье.
– Не смей никогда приближаться ко мне, – бросила она, глядя прямо в глаза Роану. – Ты мой враг, и я всегда буду ненавидеть тебя. Никогда и ничто не изменит этого. Зря ты не убил меня, ведь я обязательно отомщу.
– Еще не поздно.
– Ты прав. Лучше убей меня. Но я никогда больше не позволю прикоснуться к себе.
– Ты и сама не веришь в то, что говоришь.
– Я верю только в одно – в то, что живу лишь ненавистью к тебе!
Бросив последнюю фразу, Рейвен кое-как собрала в руках обрывки платья, прикрывая грудь, и убежала, готовая к тому, что в любой миг он догонит и заставит заплатить за ее слова. Но, вопреки ожиданиям, Роан не стал преследовать ее.
читать весь рассказ »

Пока еще безымянный суженый зачем-то нагнулся, и штаны обтянули отличный мускулистый зад. Оптимизм Маши мгновенно поднялся на несколько пунктов. Пират прошлепал прямиком в каюту, явно намереваясь свести близкое знакомство с найденной бутылкой.
Маша возмутилась столь банальной конкуренции и ринулась следом. Мужик пинком сбросил сапоги, улегся на койку, выдернул пробку, глотнул – рома? Ну конечно же рома, что еще могут пить пираты? - и блаженно зажмурился. Маша, представив его блаженство при несколько иных обстоятельствах, покраснела и неловко переступила с ноги на ногу. Мужик открыл глаза, и его лицо при виде гостьи приобрело мученическое выражение.
- Ну чего тебе? Если голодная – там, на столе, пара фруктов валяется, погрызи.
"Вот он, мой шанс", - поняла Маша, вспомнив наставления куртизанки из "Порочного герцога".
Для начала прошествовала к столу и оценивающе оглядела скудный ассортимент. Яблоко, пара груш и... огурец. "О, то что нужно". Набравшись наглости, Маша взяла овощ и с вполне недвусмысленными стонами принялась слегка покусывать и обводить его кончик языком. Пират поперхнулся выпивкой и уставился на гостью:
- Ты... думай, че творишь. Я ж месяц в море и в монахи не записывался.
Маша притворно захлопала ресницами:
- А что? Просто вкусно очень. А вас как зовут?
- Джек, - как-то с опаской ответил пират, явно не так представлявший себе трепетную аристократку.
- А я Мария-Изабелла, - решила привнести нотку изысканности Маша. – Джек, вам не кажется, что здесь немного душно? – И продолжила вольные упражнения с огурцом.
Бедный пират издал придушенный звук и заерзал на койке. Маша отложила выполнивший свою задачу огурец и, усиленно обмахиваясь ладошкой, принялась расстегивать пуговки на блузке. Джек голодным взглядом проследил за процессом и решил последовать примеру гостьи. Под просторной рубахой обнаружилось поджарое загорелое тело. Преисполненная надежд Маша отбросила прочь ложную скромность – а заодно юбку, лифчик и трусики. Затем, покачивая бедрами, прошла к Джеку и решительно уселась на него верхом. Пират едва успел штаны сдернуть.
Только любовники слились в экстазе, как корабль подло накренился, и они рухнули на пол. Маша взвизгнула, Джек выругался, но отступать из-за такой ерунды, как надвигающийся шторм и качка, не собирался. Поэтому отважно бросился на покорение Машиной добродетели.
"Мария-Изабелла" восторженно зажмурилась и прошептала:
- О мой неистовый зверь! Унеси меня в водовороте страсти! Сожги в ослепляющем огне желания!
- Женщина, заткнись и не отвлекай, - сквозь зубы приказал Джек.
"Фу, как неромантично", - вздохнула про себя Маша, но решила, что перевоспитанием и облагораживанием займется позже. А пока...
А пока Джек совершал активные возвратно-поступательные движения, грубо мял девичью грудь и тяжело дышал. К огромному сожалению Маши, габариты кавалера оказались вполне среднестатистических размеров, поэтому полагавшегося по всем правилам "чувства заполненности до предела" ждать не приходилось.
"Ладно, размер – не главное", - сказала себе она и, памятуя заветы многочисленных авторов, сжала член внутренними мышцами. Джек хрипло простонал, задвигался еще быстрее, а потом, совершенно без предупреждения, замер, запрокинул голову и излился в лоно Маши.
- А... звезды где? – только и спросила та, поняв, что не успела за скоростным любовником.
Тот, с трудом сфокусировав взгляд, недоуменно уставился на Машу и неуверенно предположил:
- На небе?
- Где мой оргазм, я спрашиваю?!
- Ну обожди немного, отдохну и будет тебе второй заход.
- А языком никак? – уже почти ни на что не надеясь, спросила она.
- Ты рехнулась, что ли? – вытаращил глаза Джек. – Кто так вообще делает?
- Все образованные люди! – гневно парировала Маша, оттолкнула от себя незадачливого любовника и, схватив одежду, принялась натягивать ее обратно.
Джек пожал плечами и потянулся за сиротливо лежавшей на полу бутылью.
читать весь рассказ »

Хочу спросить, о чём он, но Одноглазый грубо впихивает меня в комнату и захлопывает дверь. Слышу щелчок замка. Прелестно.
– Бен...
Энди сидит прямо на полу. Волосы растрёпаны, на щеках дорожки слёз, губы искусаны ещё сильнее, чем прежде.
Без раздумий кидаюсь к ней, опускаюсь на колени, сжимаю её лицо в ладонях.
– В чём дело? Что случилось? Кто тебя обидел?
– Никто, никто. – Она цепляется за мои запястья. – Давай сегодня без вопросов? Давай только ты и я? Ты мне нужен, правда нужен.
И, резко подавшись вперёд, прижимается к моим губам. Я не могу не ответить, не могу отстраниться. Через секунду Андреа уже едва ли не сидит на мне верхом, обвив руками и ногами и не прекращая целовать. Подхватив её под попку, встаю и иду к столу. Только теперь замечаю, что на Энди сегодня платье. Оно задралось, открыв доступ к прекрасным ногам. В гладкой коже, кажется, можно увидеть своё отражение.
Опустив свою ношу на стол, наконец чуть отстраняюсь. Андреа судорожно втягивает воздух и вновь подаётся ко мне, но я удерживаю её. Прижимаю палец к губам, а второй рукой провожу по стройному бедру. Вниз и снова вверх, ещё сильнее задирая шёлк платья.
Энди обхватывает меня ногами, притягивает к себе. Член уже так затвердел, что того и гляди прорвёт брюки. Чувствую, как проворные руки расстёгивают ширинку и приспускают трусы. И не нахожу в себе сил помешать, остановить.
Всё кажется таким неправильным и правильным одновременно.
– Посмотри на меня, – прошу, и Андреа вскидывает голову. Глаза её лихорадочно блестят. – Не отводи взгляда.
Она сглатывает и отрывисто кивает, а я, сдвинув тонкую полоску её трусиков, резко вхожу во влажное лоно. Энди тут же сжимает член мышцами и инстинктивно прогибает спину. Я наклоняюсь и целую напряжённый сосок прямо через ткань платья. Из горла – моего-её-нашего – вырывается стон-хрип-мольба.
Выпрямляюсь, двигаюсь всё быстрее.
– Смотри на меня, – прошу вновь, и Энди подчиняется.
За её спиной в такт моим выпадам раскачивается чудище из чёрно-зелёных водорослей. Липнет к стеклу и что-то шепчет.
А я смотрю в глаза Энди и понимаю, что наконец-то дождался своего рассвета.
читать весь рассказ »

– Оле...
Теплые руки снимают блузку и лифчик; мягкий влажный язык проводит дорожку от уха до впадинки между ключицами; тихий шепот в плечо:
– Не бойся, девочка. Тебе понравится.
Я не боюсь.
Дрожь зарождается в кончиках пальцев, проходит огнем по венам, толкается в сердце диким коктейлем. Дыхание сбивается, я взлетаю. Время останавливает бег и все прочие измерения тают, когда я отпускаю себя за грань.
Трясущимися руками шарю по его груди, стараясь нащупать эти дурацкие пуговицы. Жесткие складки джинсовой ткани неимоверно раздражают.
Еще немного, чуть-чуть, полшага. Я месяц жила воспоминанием о том поцелуе. Самый долгий месяц в моей жизни, когда сны, спокойные прежде, превратились в изматывающий душу сладкий кошмар. Некто без лица исследовал мое тело миллиметр за миллиметром. Методично, с упорством, граничащим с наглостью, он с самого вечера до самого утра заставлял меня взлетать в небеса и падать вниз, когда звонил будильник.
Олег останавливает мои движения, подхватывает на руки и несет на постель. А я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать: "Что же ты медлишь?".
И снова, как тогда, в кафе, чувствую тонкие упругие губы. Жадно глотаю теплое дыхание из влажной глубины его рта. Настойчивый язык проходит мягким касанием по нижней губе, и мое тело благодарно отзывается на эту незатейливую нежность.
Он проходится лентой поцелуев от шеи вниз: между грудей с закаменевшими насмерть сосками, по животу, отозвавшемуся на незнакомую ласку почти болезненными спазмами. Расстегивает замок юбки, выматывающе медленно снимает с меня остатки одежды и застывает на несколько секунд, странно глядя на меня.
А я лежу, сжав ноги, разметав по подушке волосы, и мне кажется, что вот-вот взорвусь, если он прикоснется ко мне снова. И так хочется взорваться, что сил просто нет.
Олег кладет ладони мне на колени, мягко разводит их в стороны, наклоняется вниз и сгусток нервов между ног вспыхивает от одного его дыхания.
Хорошо, что муж не видит моего лица. Потому что я глупо раскрыла рот и выпучила глаза. Это даже не наслаждение. Это что-то за гранью реальности. Сознание меркнет, когда короткие мягкие удары языка заставляют меня выгибаться. Теряю всякие остатки стыдливости, и из груди рвется даже не крик, а вой. На пределе чувствительности переживаю каждое его движение, кровь бьет в виски с угрожающей силой, а между ударами пульса – бесконечная пауза.
Одной рукой Олег мягко надавливает мне на живот, заставляя слегка успокоиться бьющееся в наслаждение тело, и продолжает дальше с садистским умением. Мне кажется, что мой дерзкий запах пропитал всю простынь и матрас. Но даже этого мужу кажется мало, и я чувствую, как его палец прижимается к влагалищу и мягко массирует кожу.
– Ну, давай, Оле, – шепчет Олег, – еще разок. Для меня.
Это выше моих сил и очередная волна животного наслаждения заставляет меня выкрикивать его имя.
Теперь я понимаю, что такое наркоманский "приход". Это когда каждый нерв тает от удовольствия, каждая клетка получила свою дозу и сейчас млеет от небывалых ощущений.
Олег стоит передо мной на коленях между моих раскинутых ног и загадочно улыбается. Он полностью одет, но я заметила это только что. Мне кажется это странным, но не более того. Я очень хочу раздеть этого мужчину.
Приподнимаюсь, подаюсь к нему ближе и протягиваю руки, чтобы расстегнуть ремень джинсов. Что за черт? Опять он меня останавливает.
– Не так, малышка, – шепчет мне, – не так. Послушай меня...
Держа меня за запястья, смотря прямо в глаза гипнотическим взглядом, он объясняет мне КАК это надо сделать. И вновь я испытываю лишь слабое удивление. Он стал для меня Богом, ему позволено все.
Он садится на постели спиной ко мне. Снимает резинку с волос, и я зарываюсь лицом в пушистые пряди поседевшего каштана с терпким запахом соленого океанского ветра.
Прижимаюсь к джинсе рубашки горячей грудью и стараюсь унять неуспокоенное дыхание. Одной рукой обнимаю его за живот, а второй медленно исследую мышцы груди, опускаясь все ниже. Дойдя до границы, обозначенной пряжкой ремня, мои пальцы вздрагивают, Олег направляет их сам. Туда, где живет его страсть.
Осторожно расстегиваю ремень и ширинку, пытаюсь проникнуть внутрь и боюсь сделать ему нечаянно больно. Оттягиваю резинку трусов, чтобы наконец-то взять в руки то, что мне полагается по праву, и...
Обнаруживаю, что он абсолютно не возбужден. Это становится шоком. Настолько, что я пытаюсь отстраниться, но Олег удерживает меня, опять схватив за запястья.
– Не останавливайся, пожалуйста, – выдыхает хриплым шепотом. – Только молчи. Ради бога, молчи.
Я ласкаю его долго, осторожно стискиваю пальцами, подушечками касаюсь головки. Учащающееся дыхание мужа показывает, что моя работа не проходит даром. Возбуждение приходит к нему медленно. Я чувствую, как кожа отходит, обнажая гладкую плоть, и под моей рукой выделяется смазка.
Олег дышит все резче, выпуская воздух из легких сквозь сжатые зубы короткими стонами.
Через несколько секунд моя ладонь наполняется его влагой, и муж негромко вскрикивает..
читать весь рассказ »

Через время Наиль готова отдать все, лишь бы ожидание прекратилось, лишь бы все быстрее закончилось. И будто в ответ на ее мысли она слышит шорох шагов в вязкой тьме: кто-то появился и этот кто-то идет к ней. Она замирает, боясь дышать, вжимаясь в каменную плиту, будто испуганный зверек. Шаги тихие, уверенные. Шаги все ближе, но она не видит, кто идет в этой тьме, лишь слышит эхо шагов, что отражаются от стен. Горячее дыхание касается ее щеки, чужие, жадные губы находят ее собственные губы, терзая их жестоким поцелуем. Жадным, собственническим поцелуем. Она лишь мычит, безуспешно пытаясь сомкнуть тонкие лепестки губ как можно крепче, но ее сопротивление с легкостью преодолевают, проникая во влажную сладость рта языком, углубляя поцелуй, делая его еще более жадным, давая понять, что и как будет дальше. Сильные руки скользят вниз, чуть грубовато лаская каждый изгиб тела сквозь тонкую ткань платья. И в какой-то момент она понимает, что уже отвечает на поцелуй, и ее тело тянется к этим сильным рукам, и лишь тогда поцелуй прерывается. Наиль слышит хрипловатый мужской голос, что шепчет прямо в губы.
– Ты такая нежная, такая горячая, такая желанная.
Он шепчет, и от его голоса по телу бегут мурашки, а внизу живота разливается тепло. Наиль не понимает, как ее тело может отвечать на ласки незнакомого мужчины, почему она замирает под его руками, когда должна яростно сопротивляться. Она должна кричать, но молчит, ее дыхание сбивается, и она ждет каждого прикосновения, что порождает странный огонь в ее венах. Треск разрываемой ткани громко и пугающе звучит в кромешной тьме. Незнакомец с легкостью разрывает платье, освобождая тело, срывая тонкое белье, и холодный воздух касается затвердевших сосков девушки. В ответ она тихо стонет. Его губы находят вершинку груди, нежно сжимая горошинку соска, втягивая ее в рот, посасывая, заставляя ее застонать чуть громче. Но через мгновение мужчина уже скользит по гладкой коже губами, ниже к животу, нежно покусывая кожу, и тут же заглаживая каждый укус поцелуем. Он спускается все ниже, к полоске трусиков, которые еще прикрывают нежное лоно, что истекает соками, пропитывая ткань. Одно резкое движение рук разрывает эту ненадежную защиту, с треском оповещая об очередной победе, и его рот жадно впивается в эту сладкую нежность, находя ту самую точку, от прикосновения к которой последние мысли о неправильности улетучиваются, заменяясь волнами наслаждения, заставляя тело выгибаться навстречу этому языку, что бесцеремонно хозяйничает между ее ног. Громкий сладострастный стон наслаждения срывается с губ девушки. Пьянящее неизведанное ранее чувство разрывает сознание искрами, она лишь стонет, поскуливает, желая, чтобы это никогда не прекращалось. Ее тело изгибается в судороге, и мир улетает куда-то, рассыпаясь мириадами осколков. Но почти сразу в это наслаждение врывается боль, кровавым цветком мелькая под смеженными веками, заставляя вскрикнуть. Наиль понимает, что чувствует наполненность там, в ее лоне, что-то чужеродное, именно это причиняет боль, и слеза катится по щеке. Но мужская рука находит пальцами нежную точку клитора, массируя, поглаживая, нажимая, и под этими прикосновениями боль отступает, возвращая сладостный огонь желания. А Наиль сама делает первое движение, желая вобрать его как можно глубже. Он отвечает ей, погружаясь еще, и его движения медленные, он входит в нее продолжая ласкать пальцами. Она стонет уже не от боли, от желания, от наслаждения, и он продолжает эти движения в ней. С каждым толчком, с каждым проникновением она кричит все громче, сладострастные стоны разлетаются по помещению, и вновь дрожь пробегает по ее телу, и она, кажется, теряет сознание. Уже почти не чувствуя, как ритм становится все быстрее, и как он с глухим стоном изливается внутри ее лона, болезненно сжимая пальцами ее бедра. Наиль уплывает куда-то на волнах удовольствия, теряя связь с реальностью...
читать весь рассказ »

По знаку наставницы Омега запела. После уроков и специальных упражнений в ней открылся талант, доставшийся когда-то сиренам от Терпсихоры. Голос ее был чист и красив, модуляции сводили с ума и заставляли забыть об опасности. Поэтому старик, попавший в объятия черноволосой красавицы, не произнеся ни звука, с блаженным выражением лица ушел с ней под воду.
А Бета, забравшись в лодку, опустилась на колени возле молодого парня. Ласково провела ладонью по щеке и, наклонившись, нежно поцеловала в губы. Потом еще раз и еще.
Молодчик, очарованный пением, тоже включился в любовную игру – жадно отвечал, не замечая, что уже лишился рубахи, а ремень, звякнув на прощание пряжкой, змеей ушел под искрящуюся на солнце воду. Все больше распаляясь, начал стаскивать с себя сапоги, брюки, не упуская при этом возможности сжать рукой то грудь девы, то крепкую ягодицу.
Омега, поразившись происходящему, резко оборвала песнь.
Рыбак тут же пришел в себя. В недоумении огляделся. Обнаружив отсутствие одежды, выругался и быстро прикрыл большой ладонью причинное место. Правда, у него это плохо получилось – не исчезнувшее возбуждение сильно мешало.
Наставница, всплывшая уже без старика, шлепнула девушку по лбу и тут же подхватила оборвавшуюся мелодию. Мужчина, словно по мановению волшебной палочки, продолжил страстный танец с нагой девицей, которая успела зло глянуть на Омегу.
Смущенная девушка хотела уплыть, но Гамма задержала, пропев слова, которые отсутствовали в песне изначально:
– Неужели не хочешь познать ты, как приятны мужчины объятья?
Если даже не будет дитя, с ним увидишь ты звезды средь дня!
Наставница подтолкнула Омегу к лодке и заставила усесться на корме.
Сначала девушка испугалась – она никогда не видела интимных встреч. Но потом, поддавшись завораживающему ритму движения нагих тел, почувствовала растущую волну возбуждения. И уже не могла оторваться от созерцания действа бесстыдно отдающихся друг другу и щедро делящихся наслаждением любовников.
Мужчина прикрыл глаза. Наездница, сидящая на нем, резко поднималась и опускалась, выгнувшись в спине и разметав подсыхающие на ветру волосы. Каждое оседание сопровождалось стонами. Лицо Беты раскраснелось, на лбу и верхней губе появились капельки пота. Ягодицы со звуком хлопали о твердое тело рыбака. Его руки гладили груди прелестницы, сжимая до красноты тугие соски грубыми от работы пальцами.
Видимо, боль доставила Бете острое наслаждение. Она, резко наклонившись, простонала:
– Укуси! Сильнее!
И он немедленно выполнил необычный приказ: прикусил подставленный сосок. Рыжая протяжно ахнула. Мужчину подстегнул этот звук, и он, намотав шелковые волосы на руку, притянул лицо девы для глубокого поцелуя.
Бета не отставала от своего партнера. Не переставая двигаться, она щипала, кусала, целовала возбужденного молодчика. В одно мгновение он скинул разгоряченную деву и подмял под себя, удобно устраиваясь между ногами красавицы, поглаживая и целуя ее пухлые бедра.
Прерванный танец возобновился. Их тела, на которых цвели яркие следы неуемной страсти, блестели на солнце от водных брызг и пота. Опытная дева управляла ритмом, подгоняя ударами розовых пяточек. Ее руки с перламутровыми ноготками то обхватывали шею мужчины, притягивая к себе для очередного поцелуя, то толкали от себя, чтобы выгнуться и подставить его губам дерзко торчащий сосок, то появлялись на талии, чтобы пройтись плавным движением по спине любовника.
Оба партнера в движении были прекрасны: белокожая дева с огненно-рыжими волосами и ее загорелый любовник, завороженный пением сирены и подчиненный сладким переливам мелодии. По позвоночнику мужчины медленно сползали капельки пота, исчезая между полушариями ягодиц. Мышцы под кожей бугрились, а кровавые царапины, оставленные ногтями Рыжей Бестии, исполняли свой волнообразный танец.
Крик восторга сирены слился с гортанным стоном мужчины. Сделав еще несколько движений, он устало повалился на довольную красавицу, не выходя из нее.
Увиденное так возбудило Омегу, что она, почти одновременно с любовниками, ощутила невероятно сильную сладостную пульсацию между ног.
Теперь девушка знала, что значит увидеть днем звезды.
читать весь рассказ »

И я встала с кровати, преодолела разделявшее нас расстояние и обвила руками его шею.
— Олли... — прохрипел он и медленно, осторожно коснулся моих губ своими.
В этот момент на улице снова раздался жуткий раскат грома, но на этот раз он нас не напугал, а подстегнул. Поцелуй стал более глубоким, страстным, полным неведомого электричества. На шершавом языке Кевина я почувствовала горьковато-сладкий привкус какао. Он обжигал и возбуждал. Мои пальцы вычерчивали на спрятанной под рубашкой коже Кевина узоры, не менее загадочные и важные, нежели символы на часах с золотыми стрелками. И поначалу я считала удары шестеренок, пытаясь измерить время жизни нашей страсти в секундах, но вскоре жаркая гроза, зародившаяся внутри часовой башенки, сбила меня с ног и обесценила все, кроме прикосновений рук и губ Кевина.
Брошенный на пол клетчатый плед, трение кожи о кожу, боль в оцарапанных о тротуар ладонях, полузабытая, в чем-то даже желанная, пальцы в мокрых волосах и резонирующее биение сердец. Два совершенно разных человека, едва знакомых, объединенных взаимным любопытством. Близость, которая может дарить миры и их же может отнимать.
На его коже дождь оставил свой вкус и аромат, который проникал в меня с каждым вдохом, каждым касанием губ. Я впитывала его, отнимала, исцеляла от серости и будничности дождей и туманов, от страхов и сожалений. Заставляла забыть обо всех бедах и неурядицах прошедших дней и рисовала в мрачном невеселом небе радугу. Дарила и отдавала, не жалея ни себя, ни его, вынуждая брать все без остатка.
И он брал, каждым порывистым движением, каждой жадной лаской и оставленной на моем теле меткой. Я не могла оторваться от его жесткого тела, нового, иного, неизведанного. И хотя понятия не имела, которая по счету эта близость в моей жизни, страх, несколько раз мелькнувший на задворках сознания, ни разу не выплыл на поверхность, не стал потворствовать собственному эгоизму и подчинять себе момент счастья двух людей, в котором ему не было места.
И, словно сопротивляясь правильности происходящего, мир над нашими головами трещал и раскалывался раз за разом, обнажая белые изнанки молний и снова затягивая разрывы тонкими, дрожащими в страхе, паутинами туч. И только соединяющимся шестеренкам над нашими головами не было дела ни до чего. Они и без нас знали правду о том, что одиночество бесполезно. Пусть сложно и трудно, со скрипом и массой усилий, но сообща они умудрялись размеренно катить вперед время. И звонким боем награждали себя за каждый час работы, не обращая внимания ни на разъярившуюся природу, ни на людей, нашедших под их сенью укрытие и друг друга.
читать весь рассказ »

Предельное отчаяние бросило Аслана вперед.
Дрожа, он вытер окровавленные руки какой-то тряпкой, разорвал и бросил в угол ее рубаху. Показалось все тело целиком. Грудь, так ему запомнившаяся. Бедра, светлый мягкий пух между ними.
Почти не касаясь, он провел пальцами по изгибам, любуясь красотой. Тронул сокровенное местечко, потом прижался к нему губами.
– Единственная, приди...
Потом он забыл обо всем, бешено целовал каждый уголочек ее тела, до которого мог дотянуться, ласкал так, словно ни разу до сих пор не видел женщины.
– Приди ко мне, приди же...
Он шептал эти слова, как гимн, и были они сильнее всех молитв, что когда-либо звучали под сводами дворца победоносных монгольских ханов.
В какой-то момент она дрогнула под его натиском, отозвалась.
"Живая", – закричало безумно его сердце. Аслан вскинул ее, обмякшую, на плечо, как в то роковое утро, понес на ложе.
Кто-то бросил там впопыхах засохший букет простых полевых ромашек, и она, такая же белая и невесомая, раскинулась на них...
– Представь, что мы на лугу, пери-ханум, – шепнул он, целуя и грея дыханием нежный крохотный пупок. – Смотри на меня, только на меня... слышишь?
Она смотрела снизу, губы приоткрылись, дыхание – живое, легкое – поднимало грудь, к которой он припал, как младенец.
Груди, такие шелковистые и сладкие, были слаще напитков Исфахана; молитвой звучали его слова, когда он шептал услышанное от бродяги Саади и крепко запавшее в память: "Страданья ради истинной любви блаженством, о влюбленный, назови!".
Она отозвалась протестующим стоном, выгнулась под его ищущей рукой, и он понял, что родник, высохший под ударами беспощадной судьбы, снова полон – влага смочила кончики его горячих пальцев.
– Да? – тихо, почти беззвучно.
– Да. Пожалуйста. Да.
Потом уже Аслан ничего не видел и не слышал, кроме ее криков счастья, ее движений, совпадающих с его движениями, ее огня и воды, проникающих под его кожу и разливающихся бурным потоком. Когда она закричала в последний раз, он поймал ее губы и отдал ей последнее, что у него было – дыхание и саму жизнь.
Мир вернулся к обоим позже.
Гораздо позже.
читать весь рассказ »

Эйрик потянул ее за руку, и девушка, подчинилась, устраиваясь рядом на прохладной земле. Она давно уже не лежала вот так, в тишине, глядя на пробивающееся сквозь верхушки деревьев солнце. И ничего, кроме ковра из травы да сплетенных рук, не объединяло их с Эйриком. При этом сердце Бисении отчаянно пульсировало, а в груди разливалось странное тепло. Или же это просто прохладный ветер заставлял все внутри гореть...

– Бисения, – тихо позвал Эйрик, и девушке было непривычно слышать собственное имя в его устах. Он произносил его со странным выговором, приглушенным и невнятным, но так, как не делал никто прежде.
Девушка повернула голову в его сторону и замерла. На миг ей показалось, будто Эйрик почти осязаемо коснулся ее скул, губ и подбородка, скользнул взглядом по груди и животу к стройным ногам. Бисения поблагодарила бога за то, что оставалась в одежде, пусть та и не защищала от огня, который разливался внутри. И, к собственному стыду, она благодарила богов за то, что они лишили Эйрика одежды, подарив ей возможность пожирать его тело глазами. Девушка покраснела, только когда увидела, как он возбудился, и в то же время испытала странное тепло внутри от осознания того, что он хотел именно ее.
Эйрик провел пальцем по внутренней стороне ее ладони, и Бисения вздрогнула от острого ощущения, пронзившего ее тело. Мужчина продолжал выводить чувственный узор, вторя линиям, высеченным на руке, а девушка снова и снова сжималась от такой простой, казалось бы, ласки. Мнимая невинность его жеста заставляла жидкое тепло разливаться где-то внизу живота, делая потребность в новых прикосновениях невыносимой. Бисения не могла даже представить, какой силы ощущения испытала бы, если бы Эйрик коснулся ее по-настоящему, а ведь ей хотелось этого до боли...
Он смотрел на ее лицо, не отрывая взгляда от губ, а его пальцы медленно поднимались по ладони к чувствительной коже запястья. Бисения откинула голову и замерла, боясь оторвать взгляд от его глаз. Она приоткрыла губы, с трудом сдерживала срывающееся дыхание и заметила, что грудь Эйрика вздымалась не менее часто, чем билось ее сердце. Бисения все более явственно ощущала, что он жаждал ее так же, как и она его, и девушка вцепилась в ткань сорочки, силясь удержаться от того, чтобы не поддаться своему желанию. Ее отчаянный жест не ускользнул от внимания Эйрика, и мужчина с силой сжал ее ладонь. Небольшая боль должна была притупить ощущения, но Бисения продолжала смотреть на него и мысленно молить поддаться искушению и увести ее за собой. Показать ей другой мир, где не будет ничего и никого кроме двух сплетенных в любовном жару тел.
Вместо этого Эйрик выпустил ее ладонь и отвернулся, силясь взять себя в руки.
– Тебе нужно сторониться меня, – проговорил он наконец и быстро поднялся с земли, сбрасывая путы морока.
Бисения хотела бы освободиться от своих желаний так же легко, как и он, но была слишком слаба для этого. Она хотела бы опротестовать его решение, но не могла вымолвить ни слова.
Ее окутала такая нега, что девушка лишь молча провожала его удаляющуюся фигуру взглядом, будучи не в силах ни остановить Эйрика, ни смириться с тем, что он уходит.
Когда он скрылся из виду, Бисения почти заплакала от боли и обиды.
Она не знала, почему он ушел. Почему довел ее до такого состояния и просто ушел. И еще ее грудь раздирало новое чувство, какого прежде Бисения не испытывала ни с кем.
Девушка свернулась калачиком, глядя на заросли, за которыми скрылся Эйрик. Огонь по-прежнему медленно пожирал ее изнутри, и Бисения хотела было броситься в воду, чтобы погасить его, но не смогла решиться на этот шаг. Одна мысль о холодном озере заставляла ее вздрагивать и сильнее сжимать ноги. А еще она помнила, как в этом озере купался Эйрик.
Девушка обняла себя, пытаясь унять дразнящую боль в грудях и меж бедер, но эти прикосновения только усиливали ее. Если бы Эйрик вернулся. Только вернулся и поцеловал. Обнял. Бисения с ужасом осознала, что позволила бы ему сделать с собой все. Хуже – она хотела, чтобы он сделал с ней все, чего только мог пожелать. Она видела природу этого желания в темном треугольнике меж его ног. И как только девушка ни уговаривала себя вспомнить о его медвежьей натуре, воображение упрямо воскрешало только образ недавнего Эйрика. Ласкового, нежного. Обнаженного и горячего.
Бисения провела пальцем по своей ладони там, где его прикосновения оставили огненные борозды, и не такое по силе, но все же приятное ощущение вновь посетило ее. Она провела пальцами выше по руке, к плечу и шее, коснулась губ. Бисения видела, что он хотел ее поцеловать. Почему не сделал этого? Девушка закрыла глаза, представляя себе этот поцелуй. Его губы, должно быть, твердые и горячие... Она бы с удовольствием отдалась их сладости. Бисения коснулась груди, скрытой под рубашкой, и застонала, когда дотронулась до напрягшегося соска. Острое наслаждение пронзило ее, заставляя желать большего. Бисения представляла большие и длинные пальцы Эйрика на своей груди, и сильнее сжимала ноги, пытаясь унять пульсирующую боль внутри. Не выдержав, девушка опустила вторую руку меж ними и снова свела. Так хорошо ей никогда не было. Она задвигала бедрами, продолжая неистово ласкать себя, представляя, будто Эйрик находился рядом. Когда его образ стал совсем ощутимым, она ускорила движения ладони, пока не задрожала и лес вокруг не услышал тихие стоны. Некоторое время ее тело все еще подрагивало в сладкой неге, пока она не получила желанный покой.
Теперь Бисения со всей четкостью осознавала, что не хотела бежать. Она не представляла себе, что сможет жить где-то вдалеке от Эйрика и лишь воображать его прикосновения в мечтах.
Мечтать, находясь рядом с ним, было куда слаще.
читать весь рассказ »

Либо он чувствовал себя комфортно в ее присутствии, либо это была далеко не первая квартира, в которую его приглашали с одной-единственной целью. Анжела отмахнулась от собственных мыслей, понимая, что стала слишком придирчивой. Конечно, это была не первая такая квартира, и он собирался стать далеко не первым ее любовником. Приглашение на вечерний кофе и уже расставленные вино-фрукты-шоколад были красноречивее любых слов. Просто она боялась. Боялась, что сделает что-то не так или что-то пойдет не так... От этих мыслей руки задеревенели, когда пришло время разливать вино.
– Я сам. – Алекс накрыл ее ладони, тактично сделав вид, что не заметил уже накрытый в зале столик.
Его руки были горячими и с легкостью согрели ее озябшие ладони. От этого подзабытого ощущения предательски подкосились ноги. Еще он стоял за спиной, и ощущение твердости мужского тела только усиливало такую приятную женскую слабость.
Будет ли с ним также хорошо, как с... Валентином? Анжела отчего-то боялась произносить это имя даже про себя.
Будет ли она реагировать на чужие ласки так же, как на его? Анжела прервала себя, ведь Алекс не был чужим, но противные мысли все лезли и лезли в голову.
Если бы сейчас за ней стоял ее "ангел", он бы проложил дорожку горячих поцелуев вдоль шеи и не дожидался бокала с вином. Заставил бы ее пить кроваво-красный напиток, но пил бы его сам только из ее губ...
Она вздрогнула, когда Алекс прервал такую яркую фантазию, развернув ее к себе и протянув бокал.
– За нас? – В его глазах плясали черти, и Анжела решила не отставать.
– За нас, – кивнула она и прикоснулась губами к холодному хрусталю.
Жидкость не обжигала, не заставляла внутренности медленно плавиться, глаза Алекса – да. Их блеск усиливал внутреннее томление во сто крат, и он знал, какой эффект производит на слабый пол.
Где-то глубоко внутри Анжеле уже было хорошо, поэтому она только приветствовала ускоренную прелюдию. Не хотела ждать и тратить время на пустые разговоры. Она хотела Алекса здесь и сейчас. Скорее и сильнее. Чтобы почувствовать, что все идет как надо.
Он прочел ее мысли и, отставив бокалы, притянул Анжелу к себе, заставляя на миг расслабиться от пьянящего ощущения его близости.
Жадный поцелуй быстро подчинил обоих власти желания. Горячие губы и обжигающий язык кружили голову, оставляя только чувство первобытной жажды.
Они опустились на диван, позабыв о вине и корзине с фруктами. Анжела в нетерпении расстегивала его рубашку, а Алекс стягивал ее платье. И с каждым отброшенным предметом одежды они обнажали все больше разгоряченной кожи.
Алекс прижимал Анжелу к себе, целуя в ухо, а она таяла от ощущения его тела под пальцами.
Прикосновение кожи к коже было таким простым, а ведь она уже забыла, насколько остра потребность в нем, насколько сильно будоражит. "Ангел" обычно не дарил таких ощущений, больше упиваясь ласками ее тела, чем позволяя ей касаться его самого...
– Как это было эгоистично с моей стороны, – вдруг произнес его голос с издевкой.
Анжела на миг растерялась и замерла, но Алекс ничего не заметил, целуя ее в изгиб шеи.
– Значит, ты уже уверена, что он тебе подходит? – снова спросил "ангел".
Анжела покачала головой, словно это могло избавить ее от назойливого поклонника.
– Уходи, пожалуйста, уходи, – попросила она, отвечая на поцелуй горячих губ. К собственному удивлению, ее мысли так и остались мыслями, а Алекс ничего не заметил.
– Я бы ушел, но ты все время думаешь обо мне. – Впервые за многие недели Валентин улыбался и она могла видеть его воочию.
Он стоял у Алекса за спиной, и Анжела испытывала двоякое чувство от того, что новый любовник ласкал ее, в то время как бывший наблюдал за этим с мерзкой улыбкой.
Страх постепенно сменился осознанием того, что Валентин не мог сделать ей ничего плохого в присутствии Алекса.
– Он не заметит даже если ты уснешь, – поддел "ангел", и Анжела захотела опротестовать услышанное, покончить наконец со своим параноидальным видением, но в этот момент любовник притянул ее ближе и впервые за долгое время она ощутила реального мужчину внутри себя.
Это пьянило, будоражило и возбуждало сильнее любых фантазий. С Валентином не было нужды в предохранении, и оттого ощущения с Алексом отличались от прежних, но уже скоро Анжела забыла обо всем на свете, откинув голову и отдавшись водовороту неописуемых чувств. Страсть перекрыла мысли, оставив чистейшее наслаждение.
Алекс поощрял ее движения и шире расставил ноги, давая ей возможность устроиться на нем удобнее. Анжела открыла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, но снова увидела перед собой Валентина.
– Черт тебя побери, уйди! – потребовала она. Чувствовать Алекса внутри и видеть, как за этим наблюдает второй, было выше ее сил. Валентин лишь наклонился ближе.
– Не стесняйся, я не хотел вам мешать, – улыбнулся он. – Ты же почти кончила, да? – "Ангел" провел пальцами по ее губам, и Анжела лишь послушно приоткрыла рот, проклиная себя за это. Она снова закрыла глаза, концентрируясь на ощущениях и чувствуя, как упоительная волна блаженства проходит по ее телу.

"Он был прав, – думала она, неконтролируемо содрогаясь. – Черт побери, он как всегда был прав". Анжела вздрогнула, чувствуя его прикосновения к грудям и, лишь открыв глаза, поняла, что это был не он, а Алекс.
– Я сделаю прощальный подарок, – пообещал Валентин, опаляя ее плечо своим дыханием. Его пальцы ласково прошлись вдоль линии позвоночника, заставляя ее мелко дрожать. Или пальцы Алекса? Анжела окончательно запуталась, чувствуя, как снова сходит с ума.
– Нет, не хочу, – запинаясь, прошептала она. Но никто не услышал.
– Не лги мне, – мягко попросил "ангел". – Только не тому, кто знает все о твоих фантазиях.
Его ладони накрыли ее груди, задевая распаленные соски и заставляя вздрагивать от болезненного удовольствия. Она думала, что его, потому как кто-то по-прежнему гладил ее спину, и уже скоро Анжела окончательно запуталась. Она больше не могла определить, чьи руки касались ее тела и водили по его изгибам. Прикосновения Алекса должны были казаться ярче, ведь он существовал в реальности, однако на деле оба любовника действовали на нее одинаково возбуждающе, и это было чистым сумасшествием.
Они совершали разные безумия с ангелом желаний, но безумие в мире фантазии и безумие фантазии в реальности были разными вещами. Если бы кто-то мог провести эту грань, объяснить, где хорошее, а где плохое... Анжела растерялась. Какой бы сумасшедшей она ни была, но не хотела снова забыть о разнице между реальностью и сном. Не хотела раствориться в чужой власти.
Алекс сильнее притянул ее бедра и ускорил толчки, заставляя снова подчиниться его ритму. В этот момент Валентин принялся покрывать поцелуями ее шею, и Анжела вздрогнула, ощутив его спиной.
– Ты не существуешь. Ты просто не существуешь, – шептала она как мантру, словно это могло спасти ее от безумных ощущений, но продолжала чувствовать его не менее отчетливо, чем Алекса. Даже сильнее.
Все мысли сконцентрировались на действиях несуществующего любовника. Но если он не был настоящим, то почему она так отчетливо ощущала его руки на своем теле? Словно в доказательство Валентин опустил одну из них между ее бедер, и Анжела застонала. Каждое его прикосновение заставляло ее изнемогать, теряя при этом часть себя. С каждым разом – все большую. Она медленно рассыпалась на осколки и не могла ничего с этим поделать.
– Пожалуйста, прекрати, – попросила она, но он не остановился. Лишь довел ее до состояния полного исступления, за которым наступило опустошающее бессилие. Анжела тихо содрогалась под его рукой и не могла противиться этому.
Отчего-то ей стало обидно, что несуществующий мужчина смог уже дважды довести ее до вершины, в то время как реальный этого даже не замечал. А может, и заметил, и даже счел это своей заслугой, так как полностью опустился на диван и немного замедлил ритм движений, давая ей прийти в себя.
Валентин издал легкий смешок, и она поняла, что он прочел ее мысли, но в голову пришло куда более важное открытие.
– Ты делаешь это намеренно...
Вместо ответа он шлепнул ее по ягодицам и надавил на поясницу, заставляя прогнуться. Анжела вдруг осознала, для чего, и забилась в его руках, пытаясь освободиться:
– Оставь меня, черт тебя побери! Что бы ты ни сделал, я никогда не предпочту тебя настоящему человеку!
– Ты забудешь о настоящем, – ласково сказал он, что никак не вязалось с болью, которую он причинял, сжимая ее бедра.
Почувствовав, как он раздвигает ее ягодицы, Анжела забилась в его руках еще сильнее.
– Я приказываю тебе! Ты ангел моих желаний, – напомнила она.
– Успокойся, – посоветовал он и добавил с елейной издевкой: – Даже если ты снова хочешь поиграть в изнасилование, я не против.
Он сошел с ума? Анжела и прежде думала, что имела дело с психом, но как для психа он действовал слишком аккуратно. Никогда не причинял ей вреда прежде, и даже сейчас его длинные пальцы проникали в нее медленно и осторожно, постепенно воскрешая забытые ощущения.
"Дура! – мысленно зарычала Анжела. – Еще поблагодари его за то, что насилует нежно!"
Она снова попыталась вырваться, не веря, до чего опустилась в собственных мыслях. Но ведь это действительно было ненормально. Неправильно. Она хотела быть только с Алексом. Она хотела наконец забыть о мире выдуманных фантазий и зажить полноценной нормальной жизнью! Хотела избавиться от своего мучителя.
– Почему ты не даешь мне сделать это? – взмолилась Анжела, чувствуя, как окончательно сходит с ума.
Валентин не ответил, полностью поглощенный ее телом. И Анжела вдруг поняла, что он не мог ничего на это ответить. Разве психи и маньяки объясняют своим жертвам, почему убивают их? Анжела дернула головой, выбрасывая эти мысли из головы. Даже если он был психом, он не существовал! Не су-ще-ство-вал!
В следующий же миг ее версия рассыпалась в прах, так как несуществующий любовник дал знать о себе самым недвусмысленным образом. И ощущение его внутри выбило воздух из легких, заставляя внутренности гореть. Анжела попыталась вырваться, но Валентин пригвоздил ее к телу другого мужчины, с легкостью пресекая любые попытки освободиться.
Алекс воспринял это "объятие" как проявление чувственности и лишь прижал Анжелу к себе, усилив амплитуду движений. Она понимала, что он был близок к финалу.
– Прекрати! Перестань! – закричала она, уже не зная, к кому обращалась.
– Черт, пожалуйста, не сейчас, – процедил Алекс и не остановился.
Анжела была готова разрыдаться от обиды, но в этот момент "ангел" потянул ее за волосы, заставляя выгнуть спину. Чтобы Алекс не увидел ее слез, как она поняла.
– Ненавижу, ненавижу... – шептала она.
Она ненавидела Валентина за то, что он с ней делал, ненавидела Алекса за то, что он даже не догадывался об этом, ненавидела себя за то, что не испытывала физической боли. Физически ей было более чем хорошо. Слишком хорошо, чтобы быть реальностью.
Больно было внутри. Внутри что-то раздирало на части, заставляя мозг пульсировать, а кулаки рефлекторно сжиматься. И она не выдержала. Принялась в бессилии рваться в тисках ненавистного ей мужчины. Ненавистных мужчин. Теперь она ненавидела их обоих. И била, и царапала, не разбирая кого и как, впервые за все время пытаясь причинить кому-то вред.
И кто-то остановился, а кто-то продолжал, и чьи-то руки пытались остановить ее удары, но она уже не обращала на это внимание.
Собственное тело не принадлежало ей. Оно превратилось в болезненный нарыв, готовый вот-вот лопнуть. Еще секунда. И последняя. Тело задрожало крупной дрожью, а Анжела отвесила последний удар, после чего рухнула на чью-то грудь.
читать весь рассказ »

Габриэль лежит на спине, обнаженный по пояс. Его смуглая, загоревшая во время рыбалок кожа резко контрастирует с белоснежной постелью. Белокурые волосы разметались по подушке. Крепок ли его сон? Сможет ли она дотронуться, не разбудив его? Впрочем, это уже не важно. Искушение слишком велико. Тяга – непреодолима.
Как же он красив. Черты его лица во сне безмятежны, и оттого кажутся еще более прекрасными. Смуглая кожа так и манит к себе. Желание прикосновения оглушило Финолу. Она протянула руку, но отдернула на полпути.
Что ты делаешь? Сколько будешь вот так стоять и пялиться на него? Всю ночь?
Но тут Габриэль, словно почувствовал постороннее присутствие в своей комнате. Он открыл глаза. Мужской и женский взгляды скрестились, тишина зазвенела. Этот шум оглушил Финолу, она покачнулась. Габриэль продолжал молчать, впиваясь глазами в ее лицо столь пристально, что щеки Финолы заалели. Он ничего не сделает, поняла она. Не позовет. Она должна сама...

Она придвинулась ближе, коленями прикоснулись к деревянному каркасу кровати. Упершись в него, она взялась с обеих сторон за подол своего платья и медленно потянула вверх, до самой талии и еще выше, пока не стянула через голову. Габриэль по-прежнему молчал, застыв, будто изваяние. Тогда Финола взяла его правую ладонь, притянула к себе, наклоняясь над ним. Прижала ладонь Габриэля к своей груди, прикрытой лишь тонкой комбинацией, и едва слышно застонала от волны изысканного удовольствия, пронзившей все ее существо. Габриэль резко отдернул руку, в его горящем взгляде Финоле почудилась ненависть. Ошеломленная, пристыженная, она отскочила от постели, думая лишь о том, как побыстрее сбежать отсюда. Но вспомнила о платье, которое так и осталось валяться комком возле кровати. Этой секундной заминки было достаточно для Габриэля. Вся его воля, молитвы и увещевания собственной плоти были отброшены. Священник резко соскочил на пол, в один прыжок настигая девушку. Сильные руки впились в талию Финолы, сжимая крепко, до боли.
Ей вдруг стало страшно – кто знает, каких демонов разбудила она своей выходкой?
Габриэль резко развернул ее к себе, поймал ее лицо руками, пристально вглядываясь в черты, будто впитывал их. Большие пальцы сжимали виски девушки, потом один из них скользнул к губам. Сейчас он поцелует ее. Финола закрыла глаза в сладостном предвкушении. Но он не поцеловал, лишь потер пальцем ее верхнюю губу и двинулся ниже, туда, где на изящной шее неистово билась голубая жилка. Габриэль склонил к ней голову, лизнул. И понял, что пропал...
Он подхватил девушку на руки и направился к постели. Опустив ее на постель, он навис над ней:
– Я не смогу быть нежным, Финола. Просто не умею, прости. Если ты не готова – есть только одна минута, чтобы уйти. Потом будет поздно.
Не этих слов она ждала. Впрочем, она не знала, чего ожидала. И думать сейчас уж точно не могла. Он замер, словно отсчитывал секунды. Она попыталась тоже считать, но мысли путались, в голове царила полнейшая неразбериха. Наверное, минута истекла, потому что Габриэль опустился на нее сверху, одним резким движением сорвал тонкую полупрозрачную комбинацию, и склонился к ее груди. Вобрав в рот ее сосок, он слегка прикусил его. Финола затрепетала от наслаждения, охватившего все ее существо. Ее руки скользнули по спине Габриэля, притягивая ближе. Кожа на его спине была неровной – она почувствовала глубокие рубцы, рассекающие его плоть, и удивленно обвела один, другой по всей длине. Габриэль напрягся, чуть отстранился и убрал ее руки, прижав их над головой девушки. Интуитивно она поняла, что не стоит спрашивать о шрамах. Рука Габриэля скользнула по ее животу и ниже. Пальцем он нащупал набухший клитор. Финола выгнулась и застонала. Ей нужно больше, она хотела тоже касаться его, везде. Ласкать, сжимать, но руки были зажаты в стальном кольце. Все что ей оставалось, это впитывать его прикосновения, вглядываться в прекрасные черты лица, на котором застыли сейчас напряжение и жажда. Она моргала, его лицо расплывалось, но она не в силах была отвести взгляда.
– Пожалуйста, – едва слышно простонала она.

Свободной рукой Габриэль стянул с нее трусики, потом расстегнул ширинку своих брюк. Он широко развел бедра Финолы, устраиваясь между ними. А потом вошел, резко и так глубоко, что она вскрикнула. Реакция была молниеносной – Габриэль зажал ее рот.
– Тс-с-с. Мы разбудим отца Саймона, – прошептал он ей на ухо.
Его рука пахла мускусом, смешанный запах мужской и женской плоти – его и ее. Финола с наслаждением втянула в себя этот запах, и лизнула его руку. Габриэль вздрогнул и погрузил два пальца глубоко в ее рот, одновременно начиная двигаться в ее влагалище, все глубже и глубже. Горячо и синхронно, он проникал в нее одновременно в двух местах.
– Тугая, – прохрипел он. – Ты убиваешь меня, Финола.
В комнате стояла звенящая тишина, которую нарушали лишь резкие звонкие шлепки – Габриэль больше не сдерживался, вонзаясь в Финолу с безумным отчаянием. Еще быстрее. Еще глубже. Каждый толчок пронзал все тело насквозь сладостной истомой, все ближе подводя к финалу. Она жаждала этого освобождения и в то же время мечтала, чтобы это безумное соитие продолжалось как можно дольше. Лицо Габриэля сейчас напоминало маску: зубы стиснуты, на лбу испарина. Он освободил ее запястья из своего плена, обхватил с обеих сторон бедра Финолы, сжимая до боли, растягивая, будто желал разорвать пополам. Жар нарастал, ритм был просто сумасшедшим, толчки – оглушающими. Тело Финолы изогнулось дугой, и ее пронзил сильнейший оргазм. Содрогаясь, она снова вскрикнула и обмякла под ним. Тут и Габриэля настигла разрядка невиданной силы – еще несколько совсем запредельных по силе толчков, и он упал на Финолу, тоже громко застонав сквозь зубы. Они словно пережили страшную бурю, побывали на краю смерти и, едва дыша, не в силах поверить что выжили, с изумлением разглядывали друг друга, пока расслабляющая дремота не накрыла пеленой их измученное сознание.
читать весь рассказ »

Она так и не поняла, как это получилось. Казалось бы, хотела его оттолкнуть, но только стукнула ладонями по груди, а затем ухватилась за ткань майки и притянула к себе. Близко, ещё ближе... Так, чтобы почувствовать всё – тепло его тела, дыхание, вкус губ. Пульс барабанным боем отдавался в ушах, а дыхание перехватило, как бывало в детстве, когда сильно раскачивалась на качелях.
Он отреагировал именно так, как ей хотелось. Ответил на поцелуй, обхватил руками. Теперь уже не она, а Роман прижимал её к себе. Полина закрыла глаза, полностью отдаваясь ощущениям. Как-то незаметно они миновали, а то и вовсе перешагнули стадию робкой нежности. Целовали друг друга не так, как это обычно бывает впервые, а откровенно, на пределе страсти, кусая губы и не заботясь о том, что это может быть неприятно или причинить боль.
Роман забрался руками под её рубашку, провёл ладонями по обнаженной коже от ямочек на пояснице до лопаток. Прижался к шее Полины губами – горячими, требовательными, жадными. Эти ласки будто стирали все границы и преграды, делали запретное доступным, далёкое – близким. Он положил ладонь на её живот, спустя несколько томительных мгновений скользнул рукой ниже, за пояс джинсов, и, сдвинув в сторону нижнее бельё, проник в неё пальцами. Полина впилась зубами в нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть или не застонать слишком громко. Под сомкнутыми веками вспыхивали и рассыпались яркие фейерверки. По телу, вздрагивающему в унисон с движениями его пальцев, прокатилась первая жаркая и желанная волна удовольствия.
Происходящее с ними было стремительным, невероятным, словно выпавшим за грань реальности, но ощущалось по-настоящему откровенным и чувственным. У Полины не хватило бы сил на то, чтобы это остановить. Ноги подкашивались, дыхание сбивалось, и она обхватила его за шею так, словно их пытались оттащить друг от друга. Роман поцеловал её снова, но уже по-другому – нежно, мягко – и осторожно убрал руку. Приходя в себя, она тяжело дышала, прижавшись лбом к его груди. Это безумие... Она ведь его почти не знает, и всё же что-то бросило их друг к другу. Может быть, повлияла обстановка и то, что они уже пережили вместе?
читать весь рассказ »

Алиса сняла очки, устало потерла переносицу, словно и правда весь день просидела за бумагами.
– Мы продаем очень дорогое и чувствительное медицинское оборудование... – начала она.
– О! У меня очень чувствительные пальцы, – перебил я, бросая ей красноречивый взгляд.
Но Алиса, сделав вид, что не заметила, продолжила:
– У нас ограниченный круг покупателей. Работа не пыльная – ответил на звонок, сформировал заказ, передал в службу доставки. Поэтому на это место много желающих. – Она усмехнулась: – Докажи, что ты нам подходишь.
Как там она говорила? Я изобразил робость и вздохнул:
– Мне нужна эта работа... Я ответственный, исполнительный... – Я с трудом удержался от сарказма, произнося: – И легкообучаемый.
– Я покажу нашу продукцию, – сказала Алиса и прошла к шкафу.
Интересно, зеркало на его задней стенке все еще "шпионское"? Кто-то снимает оттуда? Я подошел чуть ближе и понял – это платье. Причем настолько тонкое и облегающее, что сразу понятно – белья под ним нет. Я не стал смотреть, что там в шкафу, в несколько шагов оказался за ее спиной и сдернул этот ее хомутик к локтям, тем самым сразу убив двух зайцев: освободил ее грудь и лишил возможности двигать руками.
– Ты что творишь? – Ах, сколько возмущения в голосе.
Но я пропустил эту реплику мимо ушей. Теперь я ни за что не поступлю с ней как в прошлый раз. Чего бы мне это ни стоило, она будет моей. Моя левая рука вольготно расположилась на груди Алисы, принялась поглаживать, ласкать, щипать за соски, сразу сжавшиеся в тугие горошинки, а правая нырнула под платье, пальцы раздвинули нежные складочки, нащупали нагло торчащий бугорок и коротко его приласкали.
Я поцеловал ее в основании шеи, там, где начинают расти волосы и явственно ощутил, как она вздрогнула. Смотреть в зеркало и видеть, как затуманиваются ее глаза, кровь приливает к щекам, дыхание становится прерывистым и разгоряченная женщина начинает двигаться в такт моим движениям, оказалось крайне возбуждающим. Член налился кровью и уже как стойкий оловянный солдатик давно был готов к бою.
Не долго думая, развернулся на сто восемьдесят градусов и распластал любовницу на столе. Она не возражала, лишь, как мне показалось, разочарованно вздохнула, когда моя рука перестала терзать ее лоно. Я быстро стащил с себя пиджак и подпихнул Алисе под живот, справился с застежкой брюк, раздвинул пошире ее ножки, для чего пришлось задрать платье до пояса. И снова эти пышные упругие ягодицы, так и просящие прикоснуться к ним. Погладить, приласкать, шлепнуть... И я не смог себе отказать – смял их пальцами, раздвинул, давая своему другу доступ в вожделенное лоно.
– Бессовестный, непослушный, что же ты со мной творишь?! – прошептала она.
Алиса уже сама качнулась в мою сторону, а когда женщина так просит – какой мужчина ей сможет отказать? Мой возбужденный член легко проскользнул в разгоряченное влагалище. Наши размеры удивительным образом идеально подошли друг другу. Я скользил по влажным глубинам, то медленно, то наращивая темп, Алиса тихонько в унисон со мной подстанывала, и это распаляло меня еще больше.
Я чувствовал, как сжимается кольцо ее мышц вокруг меня, и сам уже готов был взорваться, но из последних сил старался, чтобы она... она первая...
Алису затрясло, она задрала свою шикарную попку вверх, прижалась ко мне максимально близко и протяжно выдохнула:
– ...я-я-я-ять...
читать весь рассказ »

С трудом вытащив девицу на берег, обессиленный пловец, едва отдышавшись, прильнул к ее холодным губам и со всей силы дунул в рот. Потом нажал несколько раз на грудную клетку.
Омега подумала, что сейчас ей сломают ребра, поэтому, когда мужчина опять прильнул к губам, обняла его и поцеловала. От неожиданности он замер. Потом, приподнявшись вместе с вцепившейся в него утопленницей, снял с себя ее руки и внимательно осмотрел. Сидящая перед ним девица выглядела необыкновенно привлекательно! Широко распахнутые голубые глаза, румянец стыда на гладкой загорелой коже, светлые волосы, спускающиеся до самых ягодиц, и груди. Все! Его взгляд замер на этих чудесных округлостях с маленькими розовыми сосочками. Дева невольно прикрыла их ковшиками ладоней. Мужчина смутился и опять перевел взгляд на лицо. Красавица улыбалась. На щеках появились ямочки, пухлые губы обнажили белоснежные зубы.
Девушка медленно поменяла позу – встала на колени и потянулась к мужчине. Провела ладошкой по щеке, потрогала ямочку на подбородке, описала пальчиком контур губ. Он ухватил ее ладонь и поцеловал в самый центр, немного задержав там губы. Потом игриво лизнул языком. От неожиданности Омега сомкнула ладонь, словно поймала поцелуй в кулачок.
Она была в восторге! Ее мечта исполнялась! Рядом с ней находился мужчина, который только поцелуями всколыхнул все чувства. Мокрая ткань одежды рельефно облепила его тело, и при каждом движении под ней вырисовывались тугие мышцы. Распахнутые половинки рубашки, на которых не осталось ни одной пуговицы, открывали безволосую грудь с коричневыми сосками и плоский живот, внизу которого курчавилась полоска темных волос. Опустив глаза, Омега увидела, как сильно натянулись брюки в том месте, где полоска волос уходила за пояс. Она уже понимала этот признак сексуального возбуждения.
Открытие доставило девушке большое удовольствие. Это первый мужчина, так явно желающий ее, и которого безумно хотела она. Теплая волна, зародившаяся внизу, прошла по телу и заставила сильнее биться сердце. Омега только взглянула в эти чудесные карие глаза с крапинками солнечного янтаря и тут же утонула в них. А она думала, что сирены не тонут!
Мужчина, находящийся во власти красоты обнаженной незнакомки, забыл, кто он и как оказался на берегу. Как Адам, вкусивший запретный плод, жаждал обладать Евой, так и он не мог справиться с сексуальным влечением к необыкновенной девушке.
"Ева", видимо, вкусила того же плода, поэтому перебралась к нему на колени и жадно поцеловала, прильнув к его груди ноющими сосками. Ей хотелось целовать этого мужчину, ощущать вкус его твердых губ, языка, который так умело вступил в игру, трогать руками влажные волосы, пахнущие морем, гладить под белой рубашкой сильные плечи, так надежно закрывающие от всего мира.
Когда отстранилась, чтобы набрать в легкие воздуха, увидела, что мужчина смотрит с нежностью. Дрожащими от невероятного возбуждения пальцами, он убрал прилипшие к ее лбу волосы и поцеловал каждый глаз.
– Кто ты? – выдохнул он.
Омега, враз забыв свое кодовое имя, назвала истинное – Эвридика.
Мужчина, решив, что девушка дразнит его, улыбнувшись, ответил:
– Тогда я – Орфей. – И продолжил приятное занятие.
Утренний ветер зашуршал песчинками вокруг целующейся пары и игриво подогнал к ним пенную волну, постаравшуюся их разъединить. Возвращаясь к морю, волна потянула за собой песок, лишив опоры и опрокинув любовников навзничь. Но они ничего не видели кроме друг друга. Набегающая волна путалась в ногах – мужчина лежал на девушке и продолжал страстно целовать. А Эвридика, подхватываемая очередной волной, ощущала на себе не только руки Орфея, но и ласковые движения воды, то приподнимающие ее, то утягивающее в море с мириадами песчинок. Еще одна сильная волна – и оба оказались погруженными в море. Это заставило разъять объятия.
Всплыв, Офей почувствовал, что рубашка сползла и держится только на манжетах. Блеснули запонки и быстро ушли на дно – мужчина их выдернул и, сняв рубашку, зашвырнул ее на берег. Следом полетели брюки, с которыми справиться оказалось труднее. Пришлось дважды уйти под воду, но ловкие пальцы девушки помогли расстегнуть ремень.
Обнаженные, они опять прильнули друг к другу. Поцелуи становились все более жаркими, объятия тесными. Море, получив в плен оба тела, затихло, успокоилось, словно предоставило ложе для любовного таинства. Девушки обвила шею мужчины и зарылась пальцами в мокрые кудри. Руки Орфея заскользили по ее стройному телу, очертили окружности груди, потом пересекли спину и спустились к упругим ягодицам, но недолго задержались там. Скользящими движениями мужчина добрался до треугольника светлых волос и его чуткие пальцы, раздвинув складочки, дотянулись до нежного места.
Девушка вздрогнула и напряглась.
Он почувствовал и удивленно посмотрел ей в глаза:
– Первый?
– Да, – шепотом подтвердила Эвридика.
Улыбнулся и мелкими поцелуями прошелся по ее лицу, а затем, легко приподняв девушку, взял в рот и поиграл языком с каждым из сосков. Девушка застонала от наслаждения. Обхватила его ногами и откинулась, позволив поддерживать за ягодицы и целовать тело, на котором вскоре заалели следы настойчивых губ. Поцелуи были страстными, чувственными, заставляли хотеть большего.
Море – родная стихия – помогало, ласкало и поддерживало, словно второй партнер. Распалившись от поцелуев, Эвридика поняла, что готова принять его.
Мужчина осторожно направлял девушку. Когда стало больно, Эвридика потянулась к губам любовника, тот ответил глубоким поцелуем. Погрузившись в нее полностью, дал девушке отдохнуть, привыкнуть, а потом начал осторожные движения. Эвредика опустила голову на его плечо и отдалась миру новых ощущений. Волны кругами расходились от тел, исполняющих танец любви. И вскоре мужчина, издав протяжный стон и крепко сжав бедра партнерши, резко вошел в последний раз. Эвридика почувствовала его мощную пульсацию.
Сползя с Орфея, океанида стояла на трясущихся ногах и не понимала, когда успела так ослабнуть? Внизу щипало от соленой воды, хотелось плакать от избытка чувств, которые не выплеснулись, а скрутились в ней тугой пружиной. Каждое прикосновение мужчины, начавшего нежно омывать ее там, где побывал недавно, было сродни прикосновению к оголенным нервам.
Орфей поднял девушку на руки и вышел из воды. Уложил Эвридику на песок и навис над ней, медленно покрывая дрожащее от возбуждения тело поцелуями. Задержавшись над сосками и получив ответный стон, провел рукой по внутренней части бедра девушки. Приблизившись к чувствительному месту, погрузил в него пальцы. Эвридика втянула воздух через сжатые зубы. Улыбнувшись, мужчина продолжил начатое и, нащупав чувствительный бугорок, стал его поглаживать. И когда девушка забилась в сладких судорогах, прижал к себе и долго не отпускал, покрывая поцелуями милое лицо.
Как они оказались дома, Эвридика не помнила. Проснулась в своей кровати, рядом лежал Орфей, чья рука покоилась на ее голом бедре. Дышал размеренно и улыбался во сне. За окном опускалось солнце.
читать весь рассказ »

Пытаюсь увернуться от его жадных рук.
– Подожди, хотя бы переоденусь.
– Там темно, никто не увидит. А дома тебя ждет новая одежда. Поехали, или я трахну тебя прямо здесь, черт побери!
Взглянув ему в глаза, понимаю, что он не шутит. Он действительно готов разложить меня прямо в прихожей и доказать свое излечение. Коротко киваю и в тапочках и ночной сорочке спускаюсь за ним.
Машина гонит по ночным улицам, как торпеда. Олег сосредоточенно смотрит вперед, закусив губы. Что-то живет внутри него и сейчас настойчиво просится наружу.
В прихожей скидывает с себя одежду, подхватывает меня на руки и несет в комнату. Таким взволнованным я не видела его давно. Тот первый секс в крови – это было немного другое. Это было исступление, смешанное с бешенством. Сейчас Олег возбужден, как гончая, почуявшая зайца. Джинсы спереди топорщатся бугром так, что ширинка готова лопнуть. В глазах даже не желание – похоть. Дикая жажда секса. Любого, с кем угодно, лишь бы секса.
За несколько секунд он снимает с меня одежду. Нет, даже просто достает меня из одежды, как конфету из обертки.
– Извини, – шепчет он, – я первый раз быстро. Не могу терпеть, не в силах сопротивляться. Поэтому давай ты попозже.
В несколько яростных толчков, пробивающих меня, казалось, насквозь, он вскрикивает и застывает. Я не успеваю даже удивиться или испугаться.
Через полчаса, которые мы проводим в полном молчании, он приподнимается на локтях. Смотрит мне в лицо, улыбаясь; склоняет голову, и мягкие пряди касаются моей груди. Это так приятно, что я жмурюсь от удовольствия, как кошка. Упругим языком он играется с сосками, заставляя наслаждение подниматься изнутри вулканической лавой. Я вплетаю пальцы ему в волосы, как раньше. Тогда, когда я поднималась в небеса, а не спускалась обратно на землю.
Горячее дыхание обжигает мою возбужденную кожу, нервные окончания пылают так, что готовы расплавиться к чертовой матери. Каждая клетка тела кричит о том, что она неистово хочет этого мужчину. Мне приходится сжать ноги, потому что желание рвется наружу, сметая на пути преграды. А я хочу продлить сладкую пытку удовольствием.
Олег с силой разводит мои бедра.
– Что за новости? – шутливо хмурится он. – Чего застеснялась-то?
Крупное тело опускается на меня, он держится на локтях, не сводя с моего лица пристального взгляда. Входит медленно, будто смакуя каждый миллиметр. Ловит каждый мой выдох в приоткрытые губы.
Концентрация предельна, я не выдерживаю и впиваюсь ногтями в мужские плечи. Он негромко шипит от боли, но не прекращает движений, которые ускоряются и ускоряются.
Резко выдохнув, Олег коротко вскрикивает и падает головой на простыню рядом со мной.
читать весь рассказ »

Он легко соскакивает на землю, простирая руки вверх, и в его объятия скользит тонкий изящный силуэт, закутанный в легкую накидку тусклого сизого цвета. Капюшон полностью скрывает фигуру и лицо девушки, но я каким-то шестым чувством понимаю, что она божественно прекрасна. Разве Шайяр посмотрит на какую-нибудь дурнушку? Если он решил привести на своё особенное место кого-то, то этот человек должен много значить. Почему так горько? Почему першит в горле и жжет в груди? Почему так больно видеть Шайяра с другой? И хочется узнать, что ощущает она. До боли, до дрожи хочется оказаться на её месте. Ногти впиваются в кожу ладоней, я закусываю щеку изнутри, лишь бы не произнести ни звука, лишь бы не прокричать этим двоим, чтобы они убрались с моих глаз, перестали так жарко, жадно целоваться. Шайяр что-то шепчет своей любовнице, а она глупо хихикает, помогая ему раздевать себя. Мне никак не рассмотреть лицо девушки, скрытое волной чёрных локонов, но я вижу её стройное тело, белеющее на фоне алых цветков, льнущее к Шайяру. Она будто кошка в течке извивается в мужских объятиях и не переставая исторгает свои глупые смешки, запрокидывая голову и выпячивая длинную шею и полную грудь с большими розовыми сосками. Длинные пальцы Шайяра грубыми ласками проходятся по белому телу любовницы, теребят соски, двигаются вниз, плавно скользят по животу и исчезают в развилке бёдер. Девушка расставляет ноги шире, а я... я чувствую горячий тугой комок внизу живота, во мне разливается жар, я сжимаю бёдра крепче, и пульсация между ног лишь усиливается. Ужасающая, невыносимая ситуация, заложником которой я оказалась.
Любовники падают в густую траву и начинают лихорадочно стремиться к слиянию. Я уже могу не бояться за звуки со своей стороны. Сплетённые воедино, увлечённые своей страстью, они ничего не слышат и ничего не замечают вокруг. Меня разрывает на части. Я хочу убежать. И не пропустить ничего из того, что произойдёт дальше. Я не должна смотреть, но я не могу даже думать... И вся захвачена происходящим передо мной действом. Из самых глубин исторгается стон, хриплый, наполненный жаждой и болью. Я делаю шаг вперёд и сдаюсь. Наконец я могу увидеть то, что скрывалось за набедренной повязкой Шайяра. Моего Шайяра, который сейчас с какими-то животными звуками, отдающимися во мне тугими толчками, терзает тело своей чернокудрой любовницы. Его сильные бёдра двигаются между её вниз и вверх, вниз и вверх, в завораживающем ритме. Крепкие ягодицы притягивают мой взор. Я зажмуриваюсь. Звуки похоти окружают меня, проникают в меня, захватывает целиком. Мой большой палец каким-то образом оказывается около губ, я прикусываю кожу и втягиваю его в рот, касаясь языком. Я точно сошла с ума. Сгораю в каком-то безумном пламени. Так хочется почувствовать силу Шайяра, прикоснуться к его телу, выгнуться под ним, раздвинуть ноги и отдать ему всю себя. В мои мысли, в мои жаркие фантазии врывается вскрик той, которую я уже люто ненавижу. Как будто раненная лисица рвётся из капкана. Именно такие звуки издаёт эта грязная девка. И этот звук отрезвляет меня. Холодом проносится по разгорячённой коже.
читать весь рассказ »

Прямо в воздухе загораются буквы, и Салли собирает въевшиеся в память слова, чувствуя знакомое жжение в подушечках пальцев.
"И тьма не объяла его".
"Пароль верный".
"Выполнить синхронизацию с удалённым устройством".
Указательный палец касается слова "да".
"Выберите устройство, с которым необходимо выполнить синхронизацию".
И вновь в строке лишь одно слово "Мортон".
Салли почти с благоговением касается фамилии, и в воздухе появляется индикатор загрузки.
"Выполняется синхронизация".
И как только пустой индикатор начинает заполняться зеленоватым свечением, позвоночник Салли словно прошибает ток. Как будто горячие мужские ладони касаются выпирающих позвонков, проходя обжигающей лаской по каждому, вверх, до шеи, зарываясь в распущенные волосы. Прядь падает на щёку, а в основании шеи чувствуется прикосновение острых зубов, мимолётное и яркое. И тут же прохладный язык скользит по месту укуса. Губы... Ей хочется ощутить его губы. Почему-то ей кажется, что они чуть влажные и шершавые.
"Синхронизация – 10%".
Сильные ладони скользят по плечам, опускаются на талию и забираются под ткань. Накрывают маленькую возбуждённую грудь и рывком прижимают к крепкому животу. Так просто откинуть голову на сильное плечо.
"Синхронизация – 25%".
Длинные пальцы сжимают набухший сосок, и она закусывает губу, сдерживая стон. Сильная ладонь путается в волосах, чтобы отдёрнуть её голову в сторону и провести языком по шее там, где бьётся пульс.
"Синхронизация – 55%".
Она трётся о его тело, почти ощущая искры в каждом его прикосновении. Перед глазами мелькают цифры, буквы, мягко светится строка загрузки, а сквозь неё видны тёмные силуэты деревьев. Шея и спина покрываются испариной, но его горячее дыхание ввергает в пропасть.
"Синхронизация – 80%".
Она пытается прикоснуться к нему, но его руки всё время оказываются где-то далеко. И всё что она может – это позволить ему касаться её. Его ладонь касается живота, и она шире расставляет ноги, опираясь о его сильную фигуру.
"Синхронизация – 90%".
Уверенные пальцы касаются горячих набухших складок плоти, и она уже не может сдержать стона. Чуть выше... Он подчиняется этой просьбе и касается возбуждённого клитора. Она сама начинает тереться о его палец, в надежде не получить разрядку, нет, а ощущать его прикосновения везде. Но он обхватывает ладонью её лоно, приказывая остановиться, и она послушно замирает. Его палец вновь накрывает клитор, и она вскрикивает.
"Синхронизация завершена".
Салли понимает, что стоит посреди тёмного парка, тяжело дыша. Кожа влажная и разгорячённая. Рядом никого, и только ветер треплет её взлохмаченные волосы. Это и была синхронизация?
читать весь рассказ »

Он отнес ее к озеру. В ту его часть, где Бисения часто скрывалась сама и откуда следила за ним когда-то. Девушка на миг смутилась собственных воспоминаний, но Эйрик уже опустил ее на землю.
– Почему мы здесь? – не удержалась Бисения, глядя, как он сбрасывает одежду в один ворох и накрывает своим плащом. Ей не хотелось плавать в холодной воде, а с Эйрика могло статься всякое.
– Отпускаю свои желания, – ответил он, поворачиваясь к ней и окидывая взглядом, от которого у Бисении подкосились ноги.
Эйрик подошел и провел рукой по ее лицу, коснулся нежной кожи шеи и плеч, после чего опустил пальцы на ее заплетенные волосы. Бисения не сразу осознала, что он делает, пока не почувствовала, как шелковистые пряди заскользили все ниже по ее спине.
Эйрик распускал ее девичью гордость, и Бисения на миг растерялась, не зная, подозревал ли он, насколько сокровенным был для нее этот простой жест. Он пропускал шелковистые пряди сквозь пальцы, словно имел на то полное право. Он собирался взять ее честь и подчинить своей мужской власти, и от осознания этого девушка на миг испугалась. Только Бисения уже понимала, что поздно было думать об этом после того, как пошла за ним и смешала свою кровь с его кровью в языческом святилище.
Эйрик наконец распустил ее волосы, позволяя им струиться по ее спине и плечам, и девушка вздрогнула, понимая, что ничто не смогло бы удержать ее вдали от него. Она хотела принадлежать этому мужчине, хотела, чтобы он ею обладал, возможно, даже с первого взгляда. И сейчас он просто исполнял это желание, только гораздо более полно, чем она осмеливалась предположить в самых смелых мечтах.
Эйрик встал перед ней и, развязав тесемки платья, позволил тому соскользнуть вниз. Бисения смутилась и сжалась под его взглядом. Никто и никогда не смотрел на нее обнаженную. Не смотрел с таким голодом и так восхищенно.
– Я мечтал об этом дне с тех пор, как увидел тебя в этой заводи, – сказал Эйрик и отвел ее волосы в сторону, любуясь полушарием обнажившейся груди. – Я видел ваших девушек, но с тобой... – Он провел пальцами по ее коже, вызывая тихий трепет. – С тобой это иначе. – Эйрик накрыл ее грудь рукой и принялся ласкать сосок, отчего Бисения шумно выдохнула.
Кровь закипела и быстрее побежала по жилам, но вместо прилива сил девушка почувствовала только, как отяжелело ее тело, особенно там, где Эйрик касался ее. Она льнула к нему, становясь частью его, а прикосновения его пальцев плавили кожу, делая Бисению невесомой. Эйрик отвел ее волосы с другого плеча, и девушка выгнулась под прикосновениями его рук, ища в нем опоры. Он не противился этому, завлекая ее в свои объятья.
Эйрик провел рукой по ее груди и талии, и вскоре его пальцы заскользили по ее спине, опускаясь на ягодицы. Он притянул Бисению к себе, давая ей почувствовать собственное возбуждение.
Она потерлась носом о его грудь и ключицы и только слегка вздрогнула, когда он провел пальцами меж ягодиц и ниже, в дразнящей близости от ее истекающего лона. Бисения сильнее прижалась к Эйрику, ища в нем укрытия от самой себя и его собственных ласк, но, вместо того чтобы спасать ее, он продолжал дразнящие поглаживания, погружающие ее в пучину без возврата.
В какой-то миг он наконец перестал терзать ее и просто прижал к себе, накрывая губы поцелуем.
Бисения застонала, теряя себя. Ощущение близости его тела, его языка во рту, его пальцев, проникших меж бедер, стало последним испытанием, после которого девушка отдалась во власть чувственных ласк. Бисения принялась отвечать на поцелуй Эйрика, ненавидя медлительность, с какой он ласкал ее рот, и в то же время желая, чтобы он никогда не прекращал свою пытку.
Прикосновения его губ и языка стали тверже, подчиняя ее, проникая внутрь и беря язык Бисении в свой плен. Когда Эйрик втянул его и принялся посасывать, девушка растаяла от волны теплого удовольствия, прошедшей по ее ослабевшему телу.
Эйрик сжал ее ягодицы и впечатал Бисению в себя, словно давая ей почувствовать, насколько они подходили друг другу. Твердость и мягкость. Сила и податливость.
Его член упирался ей в живот, а у Бисении подгибались колени. Она цеплялась за плечи Эйрика, чтобы не упасть, но только его руки удерживали ее от этого. Наконец он смилостивился и опустил ее на ложе из одежды.
Бисения выгнулась под губами, ласкающими ее шею и ключицы, одну и вторую грудь. Она бесстыдно извивалась под мужским телом и не желала ничего иного в этот момент. Когда Эйрик накрыл ртом ее сосок, девушка принялась двигать бедрами в такт движениям его языка. Она помнила, как делала нечто подобное в их прошлую встречу, только тогда его уже не было рядом. Сейчас он ласкал ее грудь и даже опустил руку на холмик внизу живота, потакая ее движениям. Бисения думала, что сходит с ума, желание становилось нетерпимым, она терлась о его руку сильнее и замерла лишь, когда почувствовала его палец у входа в свое жаждущее лоно.
– Не останавливайся, – сказал ей Эйрик, на миг отрываясь от ее груди и заглядывая в глаза. – Ты же делала нечто подобное после нашей прошлой встречи, – подсказал он и принялся водить пальцем у истекающего лона, дразня и провоцируя.
Бисения задохнулась от стыда, понимая, что Эйрик видел, как она ласкала себя. Знал ли он, что при этом она представляла себе его? Девушку обдало горячей волной. О большем она была не в состоянии думать.
Ласки Эйрика изматывали и плавили, и Бисения понимала, что ни одна порядочная девушка не должна была вести себя вот так, да только ее тело имело по этому поводу другое мнение, а бедра сами задвигались навстречу его прикосновениям. Бисения закрыла глаза и отдалась своим ощущениям.
Одна рука Эйрика по-хозяйски покоилась на ее груди, сжимая и поглаживая, с каждой новой лаской заставляя девушку испытывать большее насаждение, другая ласкала меж бедер. Его палец медленно погружался все глубже, и Эйрик давал девушке время привыкнуть к новым ощущениям.
Странное чувство охватило Бисению: ощущение чего-то постороннего внутри и в то же время жажда большего. Жажда пересиливала, и девушка поддалась ей, даже когда это вызвало легкую непонятную боль. Эйрик накрыл ее губы поцелуем, продолжая ласкать и двигать пальцем внутри резче и жестче, пока боль не стала особенно сильной. Девушка попыталась увернуться, вздрогнув от неприятных ощущений, но Эйрик остановил ее.
– Все прошло, – прошептал он и словно в подтверждение своих слов снова возобновил движения внутри.
Бисения еще не успела осознать, что именно прошло, а Эйрик уже опустился к ее раздвинутым бедрам.
На краткий миг он покинул ее тело, и девушка не сразу догадалась, что он собирался делать, пока не почувствовала его язык у изнывающей от желания плоти. Одно невинное касание тут же заставило ее задрожать и выгнуться от наслаждения. Девушка тихо застонала, подбадривая его и моля о большем, а Эйрик продолжил ласкать ее языком, пока ее стоны не стали слишком частыми, после чего принялся вторить себе движениями пальца. Вскоре к одному присоединился и второй, и Бисения на миг смолкла, пытаясь справиться с новыми, болезненно-сладкими ощущениями.
Ее голова шла кругом от дикой смеси боли, вызываемой Эйриком, и наслаждения, даримого ласками его влажного языка. Бисения была близка к развязке. Она просила о ней, бормотала что-то невразумительное, но Эйрик раз за разом миновал жаждущую ласки точку, предпочитая мучить девушку своими пальцами. Когда он вынул и их, Бисения едва не расплакалась от разочарования. Ее тело горело и дрожало, ей до боли нужно было утолить свою жажду. Вместо этого Эйрик принялся пировать над ее плотью, зализывая нанесенные ей раны, и вскоре девушка уже снова стонала, двигаясь в такт его рту.
Бисения думала, что сходит с ума. Она нуждалась в нем до потери пульса. Она хотела Эйрика внутри, и если бы ради этого нужно было умереть, то согласилась бы и на это. Отдала бы все за ощущение его плоти в себе.
Эйрик нарочито медленно покинул ее лоно и проложил дорожку поцелуев к животу и меж грудей. По очереди поцеловал каждый сосок, пока снова не оказался лицом к лицу с Бисенией. В его глазах плясали черти, и девушка уже не задавалась вопросом, почему.
Она лишь сильнее выгибалась под ним, терлась разгоряченным лоном о его пах и поняла, что заигралась, только когда ощутила его член у входа в свой влажный грот. Он был много больше пальца и даже двух, и у Бисении перехватило дыхание, когда мужчина двинулся вперед.
Эйрик накрыл ее рот поцелуем, лишая мыслей и воли и продолжая медленное вторжение. Он двинулся обратно и снова вперед, погружаясь еще глубже, и в этот раз ощущение его внутри перестало быть таким болезненным. С каждым проникновением влажная плоть все с большей готовностью принимала своего повелителя, и Бисения не знала, как объяснить это.
Новые ощущения казались ей странными, в чем-то даже неестественными по сравнению с тем, как она чувствовала себя прежде. Ее смутил и пряно-соленый привкус во рту. Бисения вспомнила, чем Эйрик занимался прежде, и вдруг осознала, что это был ее вкус. Ее кровь. Девушка только успела подумать, что он сошел с ума, как Эйрик продолжил терзать ее рот и в следующий же момент совершил первый толчок, по сравнению с которым все прежние ее ощущения померкли.
Теперь она испытывала нечто совсем другое. Бисения теряла себя, но теряла иначе. Прежде это было потерей всего сознательного, связывавшего ее с прошлым, потерей личного. Теперь же все, что она накопила в себе, вся она переходила под власть Эйрика.
Ей стало по-настоящему страшно, ведь ее тело уже не принадлежало ей. И то, как Эйрик размеренно двигался в ней, заставляя принимать себя, свидетельствовало об этом как нельзя лучше.
Раньше Бисения могла позволить жажде взять верх над разумом и поглотить ее. Сейчас она имела дело с мужчиной, который подчинил эту жажду себе.
Иногда его движения еще причиняли боль, особенно когда он проникал намеренно глубоко и совершал необъяснимые движения бедрами, словно осваиваясь внутри. Но с каждым толчком тело Бисении привыкало к ней и жаждало большего. Боль утихала, позволяя трепещущей плоти взять верх, и Бисения уже не была уверена, что что-то иное сможет унять этот голод.
Движения Эйрика выбивали воздух из ее легких, выворачивали наизнанку, добирались до самой сути. И если именно это он подразумевал раньше, то зверь получил свою жертву. Бисения с ужасом чувствовала, как внутри нее начинает подниматься наслаждение, и каждый толчок вырывал его все ближе к поверхности. Девушка снова чувствовала, как слабела ее плоть, и не знала, где скрыться от этого. Взгляд Эйрика, казалось, прожигал ее насквозь, читая самые потаенные мысли, и девушка задрожала.
Он замер, закидывая ее ноги себе на плечи, и следующий удар стал еще более проникновенным и болезненно-сладким. Бисения больше не могла смотреть Эйрику в глаза. Ее распирало изнутри, и это ощущение, и жажда, чтобы оно не прекращалось, превращали ее в нечто дикое и не поддающееся контролю. Девушка не могла пошевелиться в железной хватке и только стонала, как раненое животное, двигая бедрами ему навстречу.
– Что ты делаешь со мной? – прорычал он, покидая ее безвольное тело, и Бисении показалось, будто ее лишили жизни в этот момент. Лишь почувствовав его жаждущие губы на своем лоне, она снова ожила, двигаясь навстречу твердому языку, и чуть не взорвалась, когда он коснулся пульсирующей вершины.
– Пожалуйста, – шептала она как заколдованная, – пожалуйста... Нет! – выдохнула разочарованно, когда Эйрик прекратил ласки и перевернул ее, поставив на колени.
В былое время девушка бы противилась слиянию в таком положении. Так спаривались животные, никак не люди, но сейчас ей было все равно, лишь бы чувствовать Эйрика внутри. И он не заставил себя долго ждать, сорвав тихий вдох с ее губ, когда выполнил это желание. Больше не было поблажек, пощады или времени, чтобы смириться. Эйрик проникал резко, глубоко, иногда вызывая боль, и чем быстрее двигался он, тем сильнее ныла раненая плоть.
Бисения застонала, погружая лицо в ворох одежды перед собой. Даже та пахла им. Все вокруг пахло Эйриком. Он заполнил собой пространство и снаружи, и внутри нее. Если бы только не боль... Девушка содрогнулась от очередного толчка, и Эйрик накрыл ее тело своим, сжав грудь и принявшись ласкать сосок. Бисения снова начинала испытывать удовольствие под его пальцами.
– Не сжимайся, – посоветовал Эйрик, опуская вторую руку на ее напряженный живот, и продолжил двигаться внутри девушки, держа руку на нем так, словно это помогало контролировать ее тело.
Бисения и сама заметила, что не испытывает боль, когда перестает сопротивляться, но движения Эйрика заставляли ее мышцы сокращаться помимо ее воли. В какой-то миг девушка расслабилась под его ласкающей ладонью, но потом снова напряглась, как только Эйрик опять проник внутрь.
Он опустил пальцы ниже, к увлажненной подрагивающей плоти, и на миг замер, лаская ее, отчего Бисения задрожала. Когда ей казалось, что конец близок, Эйрик снова начал двигаться внутри, вызывая ее внутреннее сопротивление, и боль схлестнулась с наслаждением за право победы над ее телом. Несмотря ни на что, волны удовольствия подходили совсем близко, и только толчки Эйрика соперничали с ними по силе.
Бисения готова была расплакаться от того, как несправедливо было то, что боль и удовольствие сменяли друг друга, не оставляя ей единственного желанного выхода. Она уткнулась головой в ворох одежды под собой, жалко всхлипывая, а Эйрик продолжал мучить ее членом и пальцами.
– Да, так, – сказал он наконец, когда она сжалась под его рукой в приближении развязки.
Толчки стали быстрее и глубже. Такой же рваной и пульсирующей была действительность вокруг Бисении. Она не хотела, чтобы это заканчивалось, и в то же время молила Эйрика не останавливаться, сжавшись под ним в оголенный комок нервов. И уже через несколько ударов расплакалась, забыв, что такое воздух. Ее накрыло чистейшее удовольствие. Удовольствие, о котором девушка раньше и помыслить не могла.
Ее тело содрогалось в такт всхлипам, и в этот миг Эйрик вжал ее в себя, изливая свое семя. Он держал ее крепко, почти причиняя боль, но в этот миг Бисении было все равно.
На некоторое время они замерли, продолжая вздрагивать вместе, не в такт, словно их взмокшие тела вели разговор на неведомом никому языке. Заливаясь потом, с бьющим в ушах пульсом, оба с трудом переводили хриплое дыхание, пока Бисения не сдалась, признавая поражение, и не рухнула на ложе из одежды...
Взмокшая и измотанная, она дернулась, лишь когда Эйрик погладил ее грудь, намеренно задев чувствительный сосок, и поцеловал в шею.
– Я хочу добавки, – промурлыкал он, прокладывая дорожку поцелуев по ее позвоночнику, и сжал ее в объятьях. – И что-то подсказывает мне, что я ее дождусь.
читать весь рассказ »